Позвонили в домофон, настала пора прощаться. Леда проводила маму до такси, вытерла слезы и, вернувшись в квартиру, стала укладывать походный рюкзачок на субботу. Подумала немного, да и уложила в кармашек «ингальского дракона».
– Отвезу тебя в родные места, может, соскучился, повидаться хочешь. Что ж, Ингала – земля сибирских тайн, встречай нас гостями желанными, новые подарки готовь.
Знала бы Леда, какие на сей раз ей дары уготованы, может, и вовсе передумала бы в эту поездку собираться, хотя… все бы наперед знала - давно бы пешком пошла, истирать до босых ступней сапоги чугунные, стачивать посохи железные да каменные караваи грызть. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. А до сказок Леда всегда была большая охотница.
Дорога в сосновый бор на окраине Ингальской низменности заняла более трех часов, с трассы давно свернули и по проселочной теперь ехали медленно. Настроение у Шамова было отличное - все-то складывалось удачно: теплый денек конца июля клонился к вечеру, а в хозяйстве Башкирцева ожидали банька да шашлычок. Конечно, рыбка хорошая для старого друга припасена и водочка по высшему разряду, как водится.
И рядом в машине сидит милая девушка, смотрит по сторонам с любопытством, природой любуется. "Эх, сторона моя родная! Да где ж мои семнадцать лет…"
Нет, не надо Шамову семнадцати, а хоть бы десяток-другой годков с плеч сбросить, глядишь, и Ледушка на него бы по-другому взглянула. Орел был Игорь в молодые годы, орел! Многим белым лебедушкам в бытность свою перышки пощипал, однако никого всерьез не обидел, никому жизнь не поломал. И эту красу не тронет, только поговорит по душам и разъяснит все выгоды близкой дружбы, а там уж пусть решает сама.
Мелькнул впереди деревянный расписной купол крыши. Чем не терем-теремок посреди сосен притаился. Только там не мышки с лягушками, а добрый приятель Владимир Иваныч Башкирцев хозяйничает, человек широчайшей души и глубоких познаний в сфере предпринимательства. В школе недаром имел прозвище «башка» за природную смекалку и отменную память.
Но при всей своей деловитости был он на всю область известен как щедрый спонсор и меценат: в Детский дом постоянно переводил деньги, лично привозил дорогие подарки, а в поселке, откуда сам родом, выстроил церквушку в память о предках -стариках, что и при коммунистах с шеи креста не снимали. Опять же с газификацией в краю родном помог, двум одиноким бабулечкам лет под сотню каждой - совершено бесплатно. Пущай напоследок старые косточки погреют, порадуются, земляка добрым словом вспомнят.
И еще, будучи завзятым рыболовом и охотником, любил Башкирцев лесные угодья, имел несколько гектар березняка специально под разведение косуль, а в соседнем пруду карпов выращивал. Барин, одним словом, простой русский барин...
Встречал он своего одноклассника Шамова едва ли не хлебом солью, потому как были у них не только дружеские связи, но и общие бизнес-проекты. Вот, например, эта же «Русская сказка» - Башкирцев строит и обслуживает, Шамов привозит дорогих гостей. Нынче многократно вырос спрос на «русскую старину», потянуло, видать, народишко к дедовым корням, а достойных предложений мало.
Невольно приходится с иностранных «буржуев» брать пример, у них дело туризма на широкую ногу поставлено, и приносит немалый доход. Главное правильно подать старину, угодить душе, жаждущей к истокам русских традиций прикоснуться вволюшку, дать хлебнуть этого самого русского духа.
Все есть под рукой: вековой бор сосновый, один воздух которого голову кружит, пьянит без вина, терема – хоромы в стиле восточных славян, росписи на стенах лубочные, кружево деревянной резьбы, прялки да сундуки, кросна да лавки, благода-ать…
И баньки, конечно же, как же русским духом без баньки пропитаться, а после квасок али пивцо на местном хмелю да бабенку бы рядышком поядреней, чтобы кровь с молоком, - ух, развернись душа, до чего нам жизнь хороша!
И вот на сей раз Шамов девчонку с собой привез тощую да на вид строгую, хотя глазенки блестят, а ротик сам собой приоткрылся в восторге. Ну, понятно, у Башкирцева всем нравится, никто еще из его имения недовольный не уезжал. А новехонькая «Былина» способна прежние турбазы затмить, слишком много сил и средств вложено, окупиться должна менее чем за год.
– О-о-о! Шама-ан… Какие люди! И почти без охраны, - густо-медовым басом встретил хозяин.
– Здоров, здоров! Кудри вьются еще, но усы что-то пообвисли… - ехидно парировал Шамов, горделиво поглядывая на притихшую Леду.
– Ты чего меня перед барышней позоришь? - притворно осерчал Башкирцев. - Мои года – мое богатство…
– И учтите, в этом теле сердце бьется, как часы…
– В яблочко! Так держать! Ну, что, гостюшки дорогие, небось с дороги устали? В баньку вас прямиком, под белы рученьки, вон Филин проводит. Веничком подмогнет, ежели надо, ты, Шамов, еще, надеюсь, от высоких градусов не отвык? А вы, барышня, какую закусочку предпочитаете – муксунчика или нельмочку прикажете подать, опять же икорка есть свеженькая… Можем прямо в парную доставить, все для вашего удовольствия.
Леда невольно посторонилась от столь радушного приема, и, заметив ее настороженность, Шамов грустно вздохнул про себя:
«Тургеневская барышня, ничего не попишешь, тут совсем бы другой подход нужен, но время, время, сколько мне его впереди и осталось…»
Пришлось радушие Башкирцева немного укоротить:
– Володь, ты малость потише, помощница моя приехала сюда хоромы твои оценить и придумать про них историю для буклетов. Планируем начинать большую рекламную компанию, в августе праздник на Ямале - заявлены иностранцы, так мы их потом сюда затащим, сам бог велел в баньке потешить. Так что Леда у тебя денек погуляет, о программе будущих мероприятий подумает, а мы пока скромненько отдохнем, общие дела обсудим.
– Так о чем речь? Приятное с полезным. Одно другому не мешает. Как же вас звать-величать, красавица?
Леда с некоторым удивлением рассматривала гостеприимного хозяина "Былины" – невысок, но крепок, широк в кости, глазом остер, языком цепок, в темных волосах блестит седина, такому бы сапоги в гармошку да топор за пояс – разбойника Кудеяра в историческом фильме играть.
– Я - Леда, можно без отчества, хотя я - Леда Михайлова. Очень приятно. А вы – Владимир Башкирцев, я много хорошего о вас слышала, вы спонсировали проект по защите памятников старого городского зодчества. Потом с вашей помощью альбом с фотографиями вышел - дымники, коньки фигурные с крыш, резные наличники домов, что были под снос. Благодаря вам многое удалось сохранить, важное дело сделали. Примите поклон от всех неравнодушных горожан.
Повисла пауза, во время которой Шамов еще раз печально вздохнул, тщетно пытаясь припомнить, не засветился ли он сам в каком благородном деле. Обскакал его приятель, ничего не скажешь, как бы сам теперь на Ледушку не позарился, ишь, примолк, только глазенками моргает заинтересованно.
А дело в том, что Башкирцев чуть не до слез вдруг растрогался от простых искренних слов незнакомой девицы. Потом будто очнулся, рука об руку себя хлопнул в сердцах.
– А? Слыхал, Шаман? Не зря, видать, еще небо коптим? Помнят заслуги, ценит молодежь… Нужны, стало быть, народу олигархи. И от нас польза имеется, не все под себя гребем. Ох, тронула душу, красавица! Полцарства проси!
Леда искренне засмеялась, а вслед ей уже совсем иначе, по-доброму, заулыбался и хозяин. Потом сам же проводил ее до парадного входа в главный корпус "Былины", устроил экскурсию по санаторию, поддерживая гостью под локоток к вящему неудовольствию Шамова. Тот плелся позади, сетуя про себя на несвоевременную ломоту в ногах, а чуть опосля и вовсе отстал, согласившись наведаться в местную парилку.
Остаток дня показался Леде весьма познавательным и насыщенным на всякого рода информацию для ума и души. Даже после беглого осмотра санатория и прилегающей территории стал ясен размах задумки Башкирцева. Мини-парк с персонажами русских сказок: русалка на ветвях дуба, избушка бабы- яги с филином на «коньке», домовята из -под печи глядят, леший щурится, кикиморы пляшут… кого тут только не было! И богатыри былинные, в камне, правда, зорко стерегут покой хозяина и его друзей. Только вот Змей-Горыныч категорически не понравился.
– Он у вас «мультяшный» какой-то получился и совсем не грозный. Дети, конечно, в восторге будут, и насчет горки вы отлично придумали, такое развлечение – прокатиться с головы до хвоста по змеиной хребтине. Но слишком уж он у вас добрый… Горыныч!
Владимир посмеивался в жесткие седоватые усы, с хитрым прищуром поглядывая на разговорившуюся спутницу.
– Да, где ж ты раньше-то была, советчица моя! Добрый… А ты, что ли, пугаться любишь?
– Я же не про себя! А туристы, особенно иностранцы, наверняка захотят что-то таинственное, загадочное. Нужна какая-то жутковатая история. У вас же Ингала под боком, вы на курганы людей возить собираетесь? Нужен хороший гид, знающий материал, притом, чтобы рассказать мог с чувством.
– А вот гида я уже себе и нашел! Про Шамова можешь сразу забыть. Никуда тебя не отпущу!
– Владимир Иванович! Ведите себя прилично!
– Я тебе одно скажу – замечательная ты девушка, но уж больно правильная и принципиальная. И вроде есть в тебе озорной огонек, да ты его сама от себя прячешь, холоду напускаешь. Зачем? Да я не про нас- стариков, нам уже твоим огоньком греться поздно, я же о тебе забочусь, вижу насквозь… Серьезная ты очень, строгая, гордая. Тяжело тебе такой будет в жизни. Мало кто сейчас это ценит. Проще будь! А здесь никого не бойся, никто не обидит, любому за тебя башку сверну, у меня нрав, знаешь, какой?
– Догадываюсь! Как у помещика Троекурова. «Дубровского» помните? Там один барин на приятелей своих спускал медведя, чтобы проверить силу духа. Вам бы, Владимир Иваныч, на пару сотен лет раньше родиться, попали бы в струю…
Башкирцев подумал немножко и даже приосанился, «польсти-и-ла девчонка», потом вдруг приобнял Леду за талию и наклонился совсем близко:
– А с чего это ты, милая, решила, что я сейчас-то скучно живу? У меня и в наши дни свой зверинец имеется, пойдем, вместе проверим.
Леда отстранилась немного, но Башкирцев уверенно положил ей на плечо руку и повел в сторону дальних построек, откуда давно доносился хриплый собачий лай.
– Все как полагается. Овчарня у меня своя. Здесь лосенок молодой, нога сломана была, еле вставать начал, ничего - к зиме оклемается. Тут цесарки… О-о! Михайло Потапыч! Смотри, кого тебе привел, девица-красавица в гости пожаловала, одарила вниманием, так сказать.
Леда со смешанными чувствами наблюдала за медвежонком, копошившемся в просторной чистой клетке.
– Откуда же он у вас?
– У местных браконьеров купил, так бы и забили насмерть, продали по частям. Как матушку его, спаси бог ее звериную душу.
– Вот же изверги! Вы, наверно, тоже охотник?
– Сейчас меньше балуюсь, да и зверье пуганое стало, ездить надо далеко, а тут дел по горло, чуть что не уследишь и все шестеренки встанут. Везде, Ледушка, нужен зоркий хозяйский глаз и крепкий мужской кулак. Ну, и без ласки никак, опять же в общении с вашим полом…
Башкирцев притянул ее ближе к себе и лукаво подмигнул, а Леда с досадой отвернулась.
– Поздно уже! И так много успели, я хочу перед сном еще поработать, набросать черновик.
– Солнышко мое, да какая сейчас работа?! Гуляй, воздухом дыши, ну, вдохни-ка поглубже… чувствуешь натуру… Аж крылья растут! Каково?
– Да, тут у вас очень красиво, словно мир другой. Настоящая старина русская, вот людей бы еще таких, чтобы понимали, ценили, берегли. А не то, чтобы приехать в бане помыться да водки напиться на выходных.
Бащкирцев ладонь с плеча Леды тут же убрал и теперь смотрел серьезно, даже с каким-то особым интересом:
– Осуждаешь, значит, меня?
– Судить права не имею, а только хочу, чтобы иностранные гости отсюда уезжали с доброй памятью о Сибири.
– Так и я того же хочу. Слушай, оставайся-ка со мной. Мне такой понимающий человек очень нужен. С Шамовым я договорюсь, уступит, никуда не денется…
– Владимир Иванович, мы же не на базаре!
– Понял, понял! Устала, завтра обсудим на свежую голову. Предложение сделаю, от которого отказываются только полные дуры, а ты, надеюсь, не из таких. Про Шамова забудь, он по сравнению со мной сошка мелкая, спорить не станет. А мы тут с тобой развернемся, дел наворотим… Ладно, на сегодня для тебя слишком много впечатлений, отдыхай. Вон, Алена идет, проводит до твоего домика, там уж все готово для постояльцев. До завтра, солнышко ты мое лесное!
Насвистывая старенькую мелодию, вполне довольный собой Башкирцев отправился проведать приятеля, не помер ли там Шаман часом от перегрева. А Леда растерянно смотрела вслед хозяину, прижав ладошку к щеке, которая еще горела от прикосновения жестких усов.
«Угораздило же меня согласиться на эту поездку! Странные люди, думают, если денег – куча, так все сразу позволено! Могла бы, - тотчас вернулась в город, а теперь придется еще и завтра тут красотами любоваться. Все как-то напышенно, гламурно, неправдоподобно… А самое-то главное и растеряли, то, что не деньгами меряется, не кубометрами построек. Души в этой «Былине» нет, один коммерческий запашок. И даже писать ничего не хочется...».
Но Леда покорно шла вслед за улыбчивой служащей в униформе а-ля русский сарафанчик, правда, наряд сей был длиной лишь до колен. Большеглазая, светлокосая девица, представившаяся Аленой, проводила к маленькому бревенчатому домику, сообщив, что вскоре принесет ужин, и после церемонного поклона удалилась.
Леда осталась в комнате одна и первым делом плюхнулась на кровать, раскинув в стороны руки.
– Вымоталась и душой и телом. А ведь здесь можно было бы здорово отдохнуть, от городских будней отвлечься. Смолой пахнет, что за день нагрелась на солнце, птицы поют, ящерки по деревянным скульптурам бегают… Может, этот Башкрицев - «Кудеяр» в чем-то прав, мне в самом деле надо быть проще, смеяться его пошловатым шуточкам, поддакивать, глазками хлопать, руку не сбрасывать с плеча. Нет, не смогу, неприятно. И взгляд у него бывает насмешливый, всезнающий, самодовольный. Шамов тоже хорош! Не хочу! Не умею так…
Чтобы немного успокоиться, она начала разбирать свои вещи из рюкзачка: вынула маленький ноутбук, подключила к сети, достала туалетные принадлежности. А тут и «Аленушка» заглянула, принесла в плетеном лукошке глиняной горшочек под крышечкой из теста, разложила на салфетке аппетитные бутерброды.
– Владимир Иваныч вас в баньку приглашает. Не желаете с дорожки помыться?
– Н-нет, спасибо! Может быть, позже…
– Это уж вы как хотите. Хозяин сейчас с вашим начальником отмечают встречу на террасе, самоварчик давно готов. О вас, кажется, речь ведут. Сильно хвалят.
Леде вдруг почудилась ехидная усмешечка в последних словах. Начала подробней расспрашивать:
– Фотограф наш с ними… А водитель?
– Да все ваши уже сыты и помыты, Филин их на ночлег повел, - снисходительно отвечала Алена.
– А кто это – Филин?
– Сторож, охранник... из местных он, у Владимира Иваныча второй год служит. Филин - это фамилия или прозвище у него, даже сама не знаю. Странный дяденька, неразговорчивый и всегда хмурый... Ну, пойду я. Доброй ночи вам на новом месте. Может, и суженый приснится, если повезет.
– Отвезу тебя в родные места, может, соскучился, повидаться хочешь. Что ж, Ингала – земля сибирских тайн, встречай нас гостями желанными, новые подарки готовь.
Знала бы Леда, какие на сей раз ей дары уготованы, может, и вовсе передумала бы в эту поездку собираться, хотя… все бы наперед знала - давно бы пешком пошла, истирать до босых ступней сапоги чугунные, стачивать посохи железные да каменные караваи грызть. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. А до сказок Леда всегда была большая охотница.
Глава 5. "Ключ, замок, язык..."
Дорога в сосновый бор на окраине Ингальской низменности заняла более трех часов, с трассы давно свернули и по проселочной теперь ехали медленно. Настроение у Шамова было отличное - все-то складывалось удачно: теплый денек конца июля клонился к вечеру, а в хозяйстве Башкирцева ожидали банька да шашлычок. Конечно, рыбка хорошая для старого друга припасена и водочка по высшему разряду, как водится.
И рядом в машине сидит милая девушка, смотрит по сторонам с любопытством, природой любуется. "Эх, сторона моя родная! Да где ж мои семнадцать лет…"
Нет, не надо Шамову семнадцати, а хоть бы десяток-другой годков с плеч сбросить, глядишь, и Ледушка на него бы по-другому взглянула. Орел был Игорь в молодые годы, орел! Многим белым лебедушкам в бытность свою перышки пощипал, однако никого всерьез не обидел, никому жизнь не поломал. И эту красу не тронет, только поговорит по душам и разъяснит все выгоды близкой дружбы, а там уж пусть решает сама.
Мелькнул впереди деревянный расписной купол крыши. Чем не терем-теремок посреди сосен притаился. Только там не мышки с лягушками, а добрый приятель Владимир Иваныч Башкирцев хозяйничает, человек широчайшей души и глубоких познаний в сфере предпринимательства. В школе недаром имел прозвище «башка» за природную смекалку и отменную память.
Но при всей своей деловитости был он на всю область известен как щедрый спонсор и меценат: в Детский дом постоянно переводил деньги, лично привозил дорогие подарки, а в поселке, откуда сам родом, выстроил церквушку в память о предках -стариках, что и при коммунистах с шеи креста не снимали. Опять же с газификацией в краю родном помог, двум одиноким бабулечкам лет под сотню каждой - совершено бесплатно. Пущай напоследок старые косточки погреют, порадуются, земляка добрым словом вспомнят.
И еще, будучи завзятым рыболовом и охотником, любил Башкирцев лесные угодья, имел несколько гектар березняка специально под разведение косуль, а в соседнем пруду карпов выращивал. Барин, одним словом, простой русский барин...
Встречал он своего одноклассника Шамова едва ли не хлебом солью, потому как были у них не только дружеские связи, но и общие бизнес-проекты. Вот, например, эта же «Русская сказка» - Башкирцев строит и обслуживает, Шамов привозит дорогих гостей. Нынче многократно вырос спрос на «русскую старину», потянуло, видать, народишко к дедовым корням, а достойных предложений мало.
Невольно приходится с иностранных «буржуев» брать пример, у них дело туризма на широкую ногу поставлено, и приносит немалый доход. Главное правильно подать старину, угодить душе, жаждущей к истокам русских традиций прикоснуться вволюшку, дать хлебнуть этого самого русского духа.
Все есть под рукой: вековой бор сосновый, один воздух которого голову кружит, пьянит без вина, терема – хоромы в стиле восточных славян, росписи на стенах лубочные, кружево деревянной резьбы, прялки да сундуки, кросна да лавки, благода-ать…
И баньки, конечно же, как же русским духом без баньки пропитаться, а после квасок али пивцо на местном хмелю да бабенку бы рядышком поядреней, чтобы кровь с молоком, - ух, развернись душа, до чего нам жизнь хороша!
И вот на сей раз Шамов девчонку с собой привез тощую да на вид строгую, хотя глазенки блестят, а ротик сам собой приоткрылся в восторге. Ну, понятно, у Башкирцева всем нравится, никто еще из его имения недовольный не уезжал. А новехонькая «Былина» способна прежние турбазы затмить, слишком много сил и средств вложено, окупиться должна менее чем за год.
– О-о-о! Шама-ан… Какие люди! И почти без охраны, - густо-медовым басом встретил хозяин.
– Здоров, здоров! Кудри вьются еще, но усы что-то пообвисли… - ехидно парировал Шамов, горделиво поглядывая на притихшую Леду.
– Ты чего меня перед барышней позоришь? - притворно осерчал Башкирцев. - Мои года – мое богатство…
– И учтите, в этом теле сердце бьется, как часы…
– В яблочко! Так держать! Ну, что, гостюшки дорогие, небось с дороги устали? В баньку вас прямиком, под белы рученьки, вон Филин проводит. Веничком подмогнет, ежели надо, ты, Шамов, еще, надеюсь, от высоких градусов не отвык? А вы, барышня, какую закусочку предпочитаете – муксунчика или нельмочку прикажете подать, опять же икорка есть свеженькая… Можем прямо в парную доставить, все для вашего удовольствия.
Леда невольно посторонилась от столь радушного приема, и, заметив ее настороженность, Шамов грустно вздохнул про себя:
«Тургеневская барышня, ничего не попишешь, тут совсем бы другой подход нужен, но время, время, сколько мне его впереди и осталось…»
Пришлось радушие Башкирцева немного укоротить:
– Володь, ты малость потише, помощница моя приехала сюда хоромы твои оценить и придумать про них историю для буклетов. Планируем начинать большую рекламную компанию, в августе праздник на Ямале - заявлены иностранцы, так мы их потом сюда затащим, сам бог велел в баньке потешить. Так что Леда у тебя денек погуляет, о программе будущих мероприятий подумает, а мы пока скромненько отдохнем, общие дела обсудим.
– Так о чем речь? Приятное с полезным. Одно другому не мешает. Как же вас звать-величать, красавица?
Леда с некоторым удивлением рассматривала гостеприимного хозяина "Былины" – невысок, но крепок, широк в кости, глазом остер, языком цепок, в темных волосах блестит седина, такому бы сапоги в гармошку да топор за пояс – разбойника Кудеяра в историческом фильме играть.
– Я - Леда, можно без отчества, хотя я - Леда Михайлова. Очень приятно. А вы – Владимир Башкирцев, я много хорошего о вас слышала, вы спонсировали проект по защите памятников старого городского зодчества. Потом с вашей помощью альбом с фотографиями вышел - дымники, коньки фигурные с крыш, резные наличники домов, что были под снос. Благодаря вам многое удалось сохранить, важное дело сделали. Примите поклон от всех неравнодушных горожан.
Повисла пауза, во время которой Шамов еще раз печально вздохнул, тщетно пытаясь припомнить, не засветился ли он сам в каком благородном деле. Обскакал его приятель, ничего не скажешь, как бы сам теперь на Ледушку не позарился, ишь, примолк, только глазенками моргает заинтересованно.
А дело в том, что Башкирцев чуть не до слез вдруг растрогался от простых искренних слов незнакомой девицы. Потом будто очнулся, рука об руку себя хлопнул в сердцах.
– А? Слыхал, Шаман? Не зря, видать, еще небо коптим? Помнят заслуги, ценит молодежь… Нужны, стало быть, народу олигархи. И от нас польза имеется, не все под себя гребем. Ох, тронула душу, красавица! Полцарства проси!
Леда искренне засмеялась, а вслед ей уже совсем иначе, по-доброму, заулыбался и хозяин. Потом сам же проводил ее до парадного входа в главный корпус "Былины", устроил экскурсию по санаторию, поддерживая гостью под локоток к вящему неудовольствию Шамова. Тот плелся позади, сетуя про себя на несвоевременную ломоту в ногах, а чуть опосля и вовсе отстал, согласившись наведаться в местную парилку.
Остаток дня показался Леде весьма познавательным и насыщенным на всякого рода информацию для ума и души. Даже после беглого осмотра санатория и прилегающей территории стал ясен размах задумки Башкирцева. Мини-парк с персонажами русских сказок: русалка на ветвях дуба, избушка бабы- яги с филином на «коньке», домовята из -под печи глядят, леший щурится, кикиморы пляшут… кого тут только не было! И богатыри былинные, в камне, правда, зорко стерегут покой хозяина и его друзей. Только вот Змей-Горыныч категорически не понравился.
– Он у вас «мультяшный» какой-то получился и совсем не грозный. Дети, конечно, в восторге будут, и насчет горки вы отлично придумали, такое развлечение – прокатиться с головы до хвоста по змеиной хребтине. Но слишком уж он у вас добрый… Горыныч!
Владимир посмеивался в жесткие седоватые усы, с хитрым прищуром поглядывая на разговорившуюся спутницу.
– Да, где ж ты раньше-то была, советчица моя! Добрый… А ты, что ли, пугаться любишь?
– Я же не про себя! А туристы, особенно иностранцы, наверняка захотят что-то таинственное, загадочное. Нужна какая-то жутковатая история. У вас же Ингала под боком, вы на курганы людей возить собираетесь? Нужен хороший гид, знающий материал, притом, чтобы рассказать мог с чувством.
– А вот гида я уже себе и нашел! Про Шамова можешь сразу забыть. Никуда тебя не отпущу!
– Владимир Иванович! Ведите себя прилично!
– Я тебе одно скажу – замечательная ты девушка, но уж больно правильная и принципиальная. И вроде есть в тебе озорной огонек, да ты его сама от себя прячешь, холоду напускаешь. Зачем? Да я не про нас- стариков, нам уже твоим огоньком греться поздно, я же о тебе забочусь, вижу насквозь… Серьезная ты очень, строгая, гордая. Тяжело тебе такой будет в жизни. Мало кто сейчас это ценит. Проще будь! А здесь никого не бойся, никто не обидит, любому за тебя башку сверну, у меня нрав, знаешь, какой?
– Догадываюсь! Как у помещика Троекурова. «Дубровского» помните? Там один барин на приятелей своих спускал медведя, чтобы проверить силу духа. Вам бы, Владимир Иваныч, на пару сотен лет раньше родиться, попали бы в струю…
Башкирцев подумал немножко и даже приосанился, «польсти-и-ла девчонка», потом вдруг приобнял Леду за талию и наклонился совсем близко:
– А с чего это ты, милая, решила, что я сейчас-то скучно живу? У меня и в наши дни свой зверинец имеется, пойдем, вместе проверим.
Леда отстранилась немного, но Башкирцев уверенно положил ей на плечо руку и повел в сторону дальних построек, откуда давно доносился хриплый собачий лай.
– Все как полагается. Овчарня у меня своя. Здесь лосенок молодой, нога сломана была, еле вставать начал, ничего - к зиме оклемается. Тут цесарки… О-о! Михайло Потапыч! Смотри, кого тебе привел, девица-красавица в гости пожаловала, одарила вниманием, так сказать.
Леда со смешанными чувствами наблюдала за медвежонком, копошившемся в просторной чистой клетке.
– Откуда же он у вас?
– У местных браконьеров купил, так бы и забили насмерть, продали по частям. Как матушку его, спаси бог ее звериную душу.
– Вот же изверги! Вы, наверно, тоже охотник?
– Сейчас меньше балуюсь, да и зверье пуганое стало, ездить надо далеко, а тут дел по горло, чуть что не уследишь и все шестеренки встанут. Везде, Ледушка, нужен зоркий хозяйский глаз и крепкий мужской кулак. Ну, и без ласки никак, опять же в общении с вашим полом…
Башкирцев притянул ее ближе к себе и лукаво подмигнул, а Леда с досадой отвернулась.
– Поздно уже! И так много успели, я хочу перед сном еще поработать, набросать черновик.
– Солнышко мое, да какая сейчас работа?! Гуляй, воздухом дыши, ну, вдохни-ка поглубже… чувствуешь натуру… Аж крылья растут! Каково?
– Да, тут у вас очень красиво, словно мир другой. Настоящая старина русская, вот людей бы еще таких, чтобы понимали, ценили, берегли. А не то, чтобы приехать в бане помыться да водки напиться на выходных.
Бащкирцев ладонь с плеча Леды тут же убрал и теперь смотрел серьезно, даже с каким-то особым интересом:
– Осуждаешь, значит, меня?
– Судить права не имею, а только хочу, чтобы иностранные гости отсюда уезжали с доброй памятью о Сибири.
– Так и я того же хочу. Слушай, оставайся-ка со мной. Мне такой понимающий человек очень нужен. С Шамовым я договорюсь, уступит, никуда не денется…
– Владимир Иванович, мы же не на базаре!
– Понял, понял! Устала, завтра обсудим на свежую голову. Предложение сделаю, от которого отказываются только полные дуры, а ты, надеюсь, не из таких. Про Шамова забудь, он по сравнению со мной сошка мелкая, спорить не станет. А мы тут с тобой развернемся, дел наворотим… Ладно, на сегодня для тебя слишком много впечатлений, отдыхай. Вон, Алена идет, проводит до твоего домика, там уж все готово для постояльцев. До завтра, солнышко ты мое лесное!
Насвистывая старенькую мелодию, вполне довольный собой Башкирцев отправился проведать приятеля, не помер ли там Шаман часом от перегрева. А Леда растерянно смотрела вслед хозяину, прижав ладошку к щеке, которая еще горела от прикосновения жестких усов.
«Угораздило же меня согласиться на эту поездку! Странные люди, думают, если денег – куча, так все сразу позволено! Могла бы, - тотчас вернулась в город, а теперь придется еще и завтра тут красотами любоваться. Все как-то напышенно, гламурно, неправдоподобно… А самое-то главное и растеряли, то, что не деньгами меряется, не кубометрами построек. Души в этой «Былине» нет, один коммерческий запашок. И даже писать ничего не хочется...».
Но Леда покорно шла вслед за улыбчивой служащей в униформе а-ля русский сарафанчик, правда, наряд сей был длиной лишь до колен. Большеглазая, светлокосая девица, представившаяся Аленой, проводила к маленькому бревенчатому домику, сообщив, что вскоре принесет ужин, и после церемонного поклона удалилась.
Леда осталась в комнате одна и первым делом плюхнулась на кровать, раскинув в стороны руки.
– Вымоталась и душой и телом. А ведь здесь можно было бы здорово отдохнуть, от городских будней отвлечься. Смолой пахнет, что за день нагрелась на солнце, птицы поют, ящерки по деревянным скульптурам бегают… Может, этот Башкрицев - «Кудеяр» в чем-то прав, мне в самом деле надо быть проще, смеяться его пошловатым шуточкам, поддакивать, глазками хлопать, руку не сбрасывать с плеча. Нет, не смогу, неприятно. И взгляд у него бывает насмешливый, всезнающий, самодовольный. Шамов тоже хорош! Не хочу! Не умею так…
Чтобы немного успокоиться, она начала разбирать свои вещи из рюкзачка: вынула маленький ноутбук, подключила к сети, достала туалетные принадлежности. А тут и «Аленушка» заглянула, принесла в плетеном лукошке глиняной горшочек под крышечкой из теста, разложила на салфетке аппетитные бутерброды.
– Владимир Иваныч вас в баньку приглашает. Не желаете с дорожки помыться?
– Н-нет, спасибо! Может быть, позже…
– Это уж вы как хотите. Хозяин сейчас с вашим начальником отмечают встречу на террасе, самоварчик давно готов. О вас, кажется, речь ведут. Сильно хвалят.
Леде вдруг почудилась ехидная усмешечка в последних словах. Начала подробней расспрашивать:
– Фотограф наш с ними… А водитель?
– Да все ваши уже сыты и помыты, Филин их на ночлег повел, - снисходительно отвечала Алена.
– А кто это – Филин?
– Сторож, охранник... из местных он, у Владимира Иваныча второй год служит. Филин - это фамилия или прозвище у него, даже сама не знаю. Странный дяденька, неразговорчивый и всегда хмурый... Ну, пойду я. Доброй ночи вам на новом месте. Может, и суженый приснится, если повезет.
