Ее пальцы подрагивали от стресса, рядом напряженно сопел арторианин, и она за все время так и не узнала его имя. Тот, что был в коме, звали Нилан — в сообщениях мужчина называл его именно так.
Агафья взяла планшет и написала: «Как твое имя?». Тарек удивился ее вопросу, даже приподнял бровь, но все же ответил: «Тарек». Она несколько раз произнесла имя, пробуя его на вкус, каждый раз, когда она говорила: «Тарек», у того пробегали мурашки по спине.
Пациент медленно открыл глаза. Белки были красными, зрачки сужены. Радужка глаз у Нилана была серой, а у его темноволосого собрата практически черной. Первый раз при обследовании она не обратила внимание на цвет радужки, сосредотачивая все внимание на реакциях зрачка. Если абстрагироваться от того, что они враги, представители расы арториан были симпатичными, можно даже сказать красивыми. У Тарека были темные спиралевидные волосы, они мило торчали, удлинённые уши подрагивали, выдавая нервозность, девушке подумалось, что они должны краснеть при смущении. Светлая перламутровая кожа придавала необычный вид, черные глаза притягивали взгляд, Агафья поймала себя на том, что разглядывает мужчину с интересом.
Она быстро отвела взгляд и снова сосредоточилась на Нилане. Важно было вернуть его к жизни и помочь ему справиться с последствиями комы.
Агафья боялась, что будут эксцессы, но на удивление все прошло как надо, словно по медицинскому, неврологическому справочнику. Она попеременно включала модули управления, расположенные в разных отделах мозга. Каждый модуль отвечал за определенные функции: один контролировал двигательные навыки, другой — сенсорные восприятия, а третий — автономные процессы.
Агафья давала микроимпульсы для стимуляции нервных окончаний, заставляя мышцы сокращаться и восстанавливать связь между мозгом и телом. Чтобы Нилан смог самостоятельно управлять своим телом, и чтобы оно работало в автономном режиме, необходим был энергетический блок модуля. Это было самым сложным этапом.
Энергетический блок представлял собой компактное устройство с миниатюрными портативными элементами питания. Он обеспечивал работу всех активных модулей и поддерживал их функционирование в течение 48 часов. После этого «батарейку» нужно было заменить. Зарядка происходила стандартным способом: блок подключался к универсальному зарядному устройству, которое использовало индукционную технологию для быстрой подзарядки без необходимости физического подключения проводов.
Агафья внимательно следила за показателями на экране монитора, контролируя уровень энергии в блоке и состояние Нилана. Она знала, что успешная активация модуля зависит не только от правильной настройки импульсов, но и от стабильного питания системы. Каждый шаг был критически важен для восстановления его функций и возвращения к нормальной жизни.
— Тарек… мы живы, — прохрипел Нилан слабым голосом. Агафье показалось, что у арторианина, услышавшего голос друга, появились слезы. Она отмахнулась от этого, списав увиденное на отблеск света. Девушка тихо покинула палату, не желая мешать их общению.
— Тарек проронил скупую арторианскую слезу, — с ехидством заметил вылетевший следом Малус.
— Вот ты вредина! Он переживал за друга, и это слезы счастья…
— Давно ты стала такой сентиментальной? — поддразнил ее Малус.
Агафья перестала изображать из себя чуткого человека.
— Тарек — плакса, — тихо сказала она, и они с роботом захихикали.
Смех смехом, а липовый отчет по проведённой операции нужно составить, Агафья с большим энтузиазмом начала сочинять болезнь и способ ее оперативного лечения. По сути, она не придумывала инсульт просто описала стандартный способ решения, умолчав о своем уникальном эксперименте.
Спустя время Нилан вполне сносно управлял своим телом. Его движения были несколько заторможенными, но с каждым днем становились все более уверенными. Тарек находился рядом с ним каждую минуту, окружая заботой так, что Агафье на мгновение стало завидно. Никто не проявлял к ней такой внимательности, даже когда был жив отец. Он не был склонен к тактильным проявлениям любви, его забота заключалась в другом — он следил за тем, чтобы дочь всегда соблюдала режим и оставалась здоровой.
Агафья росла и даже не задумывалась о том, что бывает по-другому. У нее возникали мысли, что Тарек и Нилан вовсе не друзья, а близкие родственники, хотя они называли друг друга только по именам. Агафья не долго рефлексировала, как на её визор пришло сообщение от Вальтера: «Представители Совета Союза скоро будут у тебя. Я не смог их остановить». В панике она заметалась по станции, не зная, что делать. Мысли о том, что пришельцев могут обнаружить, заставляли её сердце быстро биться.
Вбежав в палату, она закричала:
— Бегите! Срочно! Это представители Союза! У них полная свобода действий!
Тарек смотрел на неё с недоумением, он всё так же не понимал, что она говорит. Нилан, после установки модулей, говорил на всесоюзном языке и был связующим звеном между ними. Нилан объяснил суть другу в двух словах, и тот выдал немедленное решение.
— Тарек говорит, что нужно взять только самое необходимое и уходить, — передал он.
— Я тоже самое говорила! — воскликнула Агафья, топнув ногой от злости.
— Нет, он говорит всем нам,— уточнил Нилан, указывая на всех собравшихся.
Агафья нервно фыркнула: — Я никуда не пойду. Это мой дом!
Поняв бессмысленность спора, она разблокировала эвакуационный шлюз и скинула Нилану план станции для безопасного выхода.
Система оповещения сообщила о прибытии гостей. Сделав несколько глубоких вдохов для успокоения, она натянула на лицо приветливую улыбку и направилась навстречу прибывшим.
В приёмной покое находилось шесть гуманоидов. Двое из них — начальник полиции и агент СМГС, с ним были двое охранников в полном обмундировании, из-за чего их расовую принадлежность было невозможно определить. Также присутствовали представители местной власти — калари с красной кожей и без единого волоска. Их характер оставлял желать лучшего, Агафья не раз сталкивалась с ними в администрации города. После общения с ними всегда оставалось неприятное ощущение, их огромные черные, матовые глаза казались проникающими внутрь тебя. Хотя они не обладали телепатией, но осадок оставался после встречи. У них имелась биолокация позволявшая чувствовать вибрации и изменения в окружающей среде.
— Здравствуйте! Чем могу помочь? —произнесла Агафья. Она не любила лебезить перед кем-либо, но сейчас это было необходимо, дела её были совсем плохи.
— Добрый день! Я агент Совета Межгалактического Союза Дэвид Паркс, — представился он, протянув удостоверение и терпеливо ожидая её пока девушка изучила документ. — Я прибыл по делам Союза в связи с тем, что беглые преступники Арториане могут находиться на этой станции. Мне поручено заняться этим делом.
После паузы он продолжил:
— Уполномоченный сотрудник полковник Галактической Полиции Вальтер Скайларк провёл проверку недостаточно тщательно из-за ограничений доступа к конфиденциальной информации. Поэтому я проведу ее самостоятельно.
Мужчина достал планшет и предоставил Агафье возможность ознакомиться с постановлением о проверке. После смерти отца, когда она оформляла станцию на себя, оставляла свой отпечаток пальца давая согласие на предоставление конфиденциальной информации по требованию вышестоящих органов для расследования должностных преступлений. И вот настал тот час, когда она оказалась под подозрением. Хотя внешне Агафья сохраняла спокойствие, внутри неё бушевали эмоции: негодование за малодушие и стыд за то, что подвела отца. «Прости меня, папа... Я всё испортила...»
Она без колебаний предоставила информационную базу и ждала вердикта. Дэвид Паркс изучил все сведения, нашел записи операций, материалы о физиологии арториан, все показания датчиков и анализы. Она фиксировала все свои действия о ходе операции. Она нарушила несколько статей закона: укрытие преступников и проведение нелегальных экспериментов, даже если это происходило с согласия нарушителей.
Дэвид дал команду своим бойцам:
— Обыскать станцию.
Агафья держалась из последних сил, дышала через раз, а руки стали ледяными. Пот струился по спине. Когда бойцы вернулись без пришельцев, она облегченно выдохнула. Теперь можно было выкрутиться, сказав, что они её заставляли угрозами. Впрочем, так оно и было: сначала она хотела подзаработать, потом они угрожали ей, и это больше походило на акт отчаяния, но эти мысли она оставила при себе. А затем девушка просто использовала их для своих экспериментов. И кто теперь жертва? Она не слушала, что говорил агент, и очнулась от задумчивости только когда на её запястьях защелкнулись браслеты и руки окутало голубоватое энергетическое поле.
— Агафья Карельская, Вы задержаны по подозрению в укрывательстве арториан и проведении незаконных экспериментов. Вам будут разъяснены ваши права, и вы будете доставлены в отделение для дальнейшего разбирательства. Станцию мы опечатаем.
— Но как же? Она же единственная на материке! — Агафья опешила от услышанного.
— Агафья, вы как маленькая. К вам ходят только те, у кого есть деньги, все остальные пользуются услугами нелегалов, — покачал головой Дэвид. Высокий сухопарый мужчина неопределённого возраста выглядел так, что ему могло быть как 50, так и 80 лет.
— Но как же... — не сдавалась девушка. — Куда вы смотрите? Это ваша работа — оберегать граждан Союза!
— Послушайте, Союзу на такие отдалённые планетки откровенно наср…,— в последний момент он исправился: — всё равно. Пока налоги исправно приходят, на всё остальное Центр закрывает глаза. Вот если приток кредитов закончится, на вас обратят внимание, — он криво усмехнулся.
Агафья поджала губы, она знала об этом, но всё же верила, что Союзу не всё равно.
— Если бы не упавшие капсулы, Прайм-9 так и остался бы вне зоны интересов Совета. Так что вам можно сказать повезло… Скоро сюда прибудет множество кораблей с желающими увидеть капсулы своими глазами. А это прибыль. Так что жители Прайма могут поблагодарить Арториан, — он рассмеялся над собственной шуткой. Вот только обитателям Ксанта было совсем не весело.
Агафью посадили в серую неприметную машину, за этим наблюдали две пары глаз, Малус порывался последовать за хозяйкой, но Тарек отключил его блок питания.
-Что делать будем? - спросил Нилан.
- Спасать ее! - безапелляционно заявил Тарек.
-Жизнь за жизнь?
Тарек кивнул.
Прежде чем воплощать задуманное стоило позаботится о себе.
Ксант единственный город на материке Зенарис, представляет собой контраст между блеском и нищетой. В центре города возвышаются сверкающие небоскребы из стекла и металла, отражающие свет звезды и создающие иллюзию идеального мира. Здесь царит порядок: ухоженные парки, чистые улицы и современные технологии, которые делают жизнь комфортной для привилегированных жителей.
Однако стоит сделать пару шагов в сторону от центра, как картина резко меняется. В промышленых кварталах живут те, кто может себе позволить жилье и минимальные удобства.
Бедных кварталах, где живут те, кто не смог вписаться в идеализированное общество, царит разруха. Узкие улочки заполнены мусором и грязью, а старые здания обветшали и покосились. Жители трущоб — это смесь гуманоидов с различными формами и цветом кожи. Многие из них используют протезы и импланты, чтобы адаптироваться к суровым условиям жизни или компенсировать утраченные конечности.
Но среди них есть и те, кто не может позволить себе даже базовые нейроинтерфейсы, которые стали стандартом для большинства жителей Ксанта. Эти устройства позволяют людям подключаться к информационным сетям, улучшать свои когнитивные способности и получать доступ к ресурсам, которые недоступны тем, кто живет на обочине общества. Без нейроинтерфейсов многие жители трущоб остаются изолированными от мира и информации.
Они используют примитивные пластиковые карты для оплаты услуг — простое решение в мире высоких технологий. Эти карты становятся их единственным связующим звеном с внешним миром: они расплачиваются за еду на уличных рынках или за доступ к минимальным удобствам. Однако даже эти карты часто бывают пустыми или заблокированными из-за долгов, что делает их жизнь еще более сложной.
В тенях трущоб процветает криминал. Преступники разных мастей контролируют улицы: от мелких воришек до организованных группировок, занимающихся контрабандой технологий и нарпесиков. Подпольные игровые клубы привлекают тех, кто ищет способ быстро разбогатеть или просто убежать от реальности. Здесь можно встретить людей всех мастей — от отчаявшихся трудяг до азартных игроков с большими амбициями.
Проституция также стала частью этой мрачной реальности, женщины и мужчины продают свои тела в надежде выжить в условиях безысходности. Галополиция —практически не заглядывает в эти районы. Они предпочитают игнорировать происходящее в трущобах, оставляя жителей на произвол.
Здесь слышен гул машин и крики уличных торговцев, а воздух пропитан запахами еды с самодельных прилавков, вперемешку с химикатами. Люди спешат по своим делам, пряча лица от пыли и смога. Несмотря на тяжелые условия, в этих кварталах можно увидеть искры жизни: детей, играющих на улицах, соседей, обменивающихся новостями. Своими улыбками они пытаются поддержать друг друга в эти трудные времена.
Этот контраст Ксанта и его гетто подчеркивает социальное неравенство: одни наслаждаются благами прогресса благодаря нейроинтерфейсам и современным технологиям, в то время как другие борются за выживание в мире, который их отверг. Без доступа к технологиям они остаются в тени прогресса, лишенные возможности изменить свою судьбу.
Именно в трущобы решили податься арториане, ведь там не станут спрашивать документы. Если у тебя есть кредиты, ты становишься гостем.
Они столкнулись с двумя проблемами в виде робота и отсутствием кредитов. В отключенном состоянии Малус представлял собой груду металла, а включение его означало бы вступление в конфликт. Было решено обезвредить щупальца и активировать Малуса. За время, проведенное на медстанции, Тарек не нашел общий язык с роботом, они сохраняли нейтралитет, но могли бы объединиться для общей цели — спасения Агафьи.
Малус был бы в ярости, если бы у него были эмоции, но он был программой. Хоть и самообучающимся искусственным интеллектом, но его личность состояла из нулей и единиц. Так подло его отключить, а после обезвредить.
С Малусом договаривался Нилан, Тарек снова стоял и слышал только непонятные сочетание букв. Он нашел причину сбоя лингвопреводчика, это было механическое повреждение импланта. Возможности отремонтировать в условия Ксанта не было. Так он и страдал, чувствую себя ущербным, он хоть и нашел способ общения, но в данной ситуации это будет слишком подозрительно даже для притонов Ксанта.
— Малус, хватит ругаться, — поморщился Нилан. — Сейчас нужно думать, как вытащить Агафью, и ты единственный, кто может помочь…
Поток ругани иссяк, и робот сфокусировал камеру на лице Нилана. — Я не буду вам помогать. Агафья вполне сама может справиться со сложившейся ситуацией. У нее аналитический склад ума, она может просчитать исход практически любой ситуации и влезть в её планы — значит, навредить. — Он умолк и демонстративно отвернул голову на 180 градусов.
Агафья взяла планшет и написала: «Как твое имя?». Тарек удивился ее вопросу, даже приподнял бровь, но все же ответил: «Тарек». Она несколько раз произнесла имя, пробуя его на вкус, каждый раз, когда она говорила: «Тарек», у того пробегали мурашки по спине.
Пациент медленно открыл глаза. Белки были красными, зрачки сужены. Радужка глаз у Нилана была серой, а у его темноволосого собрата практически черной. Первый раз при обследовании она не обратила внимание на цвет радужки, сосредотачивая все внимание на реакциях зрачка. Если абстрагироваться от того, что они враги, представители расы арториан были симпатичными, можно даже сказать красивыми. У Тарека были темные спиралевидные волосы, они мило торчали, удлинённые уши подрагивали, выдавая нервозность, девушке подумалось, что они должны краснеть при смущении. Светлая перламутровая кожа придавала необычный вид, черные глаза притягивали взгляд, Агафья поймала себя на том, что разглядывает мужчину с интересом.
Она быстро отвела взгляд и снова сосредоточилась на Нилане. Важно было вернуть его к жизни и помочь ему справиться с последствиями комы.
Агафья боялась, что будут эксцессы, но на удивление все прошло как надо, словно по медицинскому, неврологическому справочнику. Она попеременно включала модули управления, расположенные в разных отделах мозга. Каждый модуль отвечал за определенные функции: один контролировал двигательные навыки, другой — сенсорные восприятия, а третий — автономные процессы.
Агафья давала микроимпульсы для стимуляции нервных окончаний, заставляя мышцы сокращаться и восстанавливать связь между мозгом и телом. Чтобы Нилан смог самостоятельно управлять своим телом, и чтобы оно работало в автономном режиме, необходим был энергетический блок модуля. Это было самым сложным этапом.
Энергетический блок представлял собой компактное устройство с миниатюрными портативными элементами питания. Он обеспечивал работу всех активных модулей и поддерживал их функционирование в течение 48 часов. После этого «батарейку» нужно было заменить. Зарядка происходила стандартным способом: блок подключался к универсальному зарядному устройству, которое использовало индукционную технологию для быстрой подзарядки без необходимости физического подключения проводов.
Агафья внимательно следила за показателями на экране монитора, контролируя уровень энергии в блоке и состояние Нилана. Она знала, что успешная активация модуля зависит не только от правильной настройки импульсов, но и от стабильного питания системы. Каждый шаг был критически важен для восстановления его функций и возвращения к нормальной жизни.
— Тарек… мы живы, — прохрипел Нилан слабым голосом. Агафье показалось, что у арторианина, услышавшего голос друга, появились слезы. Она отмахнулась от этого, списав увиденное на отблеск света. Девушка тихо покинула палату, не желая мешать их общению.
— Тарек проронил скупую арторианскую слезу, — с ехидством заметил вылетевший следом Малус.
— Вот ты вредина! Он переживал за друга, и это слезы счастья…
— Давно ты стала такой сентиментальной? — поддразнил ее Малус.
Агафья перестала изображать из себя чуткого человека.
— Тарек — плакса, — тихо сказала она, и они с роботом захихикали.
Смех смехом, а липовый отчет по проведённой операции нужно составить, Агафья с большим энтузиазмом начала сочинять болезнь и способ ее оперативного лечения. По сути, она не придумывала инсульт просто описала стандартный способ решения, умолчав о своем уникальном эксперименте.
ГЛАВА 11.
Спустя время Нилан вполне сносно управлял своим телом. Его движения были несколько заторможенными, но с каждым днем становились все более уверенными. Тарек находился рядом с ним каждую минуту, окружая заботой так, что Агафье на мгновение стало завидно. Никто не проявлял к ней такой внимательности, даже когда был жив отец. Он не был склонен к тактильным проявлениям любви, его забота заключалась в другом — он следил за тем, чтобы дочь всегда соблюдала режим и оставалась здоровой.
Агафья росла и даже не задумывалась о том, что бывает по-другому. У нее возникали мысли, что Тарек и Нилан вовсе не друзья, а близкие родственники, хотя они называли друг друга только по именам. Агафья не долго рефлексировала, как на её визор пришло сообщение от Вальтера: «Представители Совета Союза скоро будут у тебя. Я не смог их остановить». В панике она заметалась по станции, не зная, что делать. Мысли о том, что пришельцев могут обнаружить, заставляли её сердце быстро биться.
Вбежав в палату, она закричала:
— Бегите! Срочно! Это представители Союза! У них полная свобода действий!
Тарек смотрел на неё с недоумением, он всё так же не понимал, что она говорит. Нилан, после установки модулей, говорил на всесоюзном языке и был связующим звеном между ними. Нилан объяснил суть другу в двух словах, и тот выдал немедленное решение.
— Тарек говорит, что нужно взять только самое необходимое и уходить, — передал он.
— Я тоже самое говорила! — воскликнула Агафья, топнув ногой от злости.
— Нет, он говорит всем нам,— уточнил Нилан, указывая на всех собравшихся.
Агафья нервно фыркнула: — Я никуда не пойду. Это мой дом!
Поняв бессмысленность спора, она разблокировала эвакуационный шлюз и скинула Нилану план станции для безопасного выхода.
Система оповещения сообщила о прибытии гостей. Сделав несколько глубоких вдохов для успокоения, она натянула на лицо приветливую улыбку и направилась навстречу прибывшим.
В приёмной покое находилось шесть гуманоидов. Двое из них — начальник полиции и агент СМГС, с ним были двое охранников в полном обмундировании, из-за чего их расовую принадлежность было невозможно определить. Также присутствовали представители местной власти — калари с красной кожей и без единого волоска. Их характер оставлял желать лучшего, Агафья не раз сталкивалась с ними в администрации города. После общения с ними всегда оставалось неприятное ощущение, их огромные черные, матовые глаза казались проникающими внутрь тебя. Хотя они не обладали телепатией, но осадок оставался после встречи. У них имелась биолокация позволявшая чувствовать вибрации и изменения в окружающей среде.
— Здравствуйте! Чем могу помочь? —произнесла Агафья. Она не любила лебезить перед кем-либо, но сейчас это было необходимо, дела её были совсем плохи.
— Добрый день! Я агент Совета Межгалактического Союза Дэвид Паркс, — представился он, протянув удостоверение и терпеливо ожидая её пока девушка изучила документ. — Я прибыл по делам Союза в связи с тем, что беглые преступники Арториане могут находиться на этой станции. Мне поручено заняться этим делом.
После паузы он продолжил:
— Уполномоченный сотрудник полковник Галактической Полиции Вальтер Скайларк провёл проверку недостаточно тщательно из-за ограничений доступа к конфиденциальной информации. Поэтому я проведу ее самостоятельно.
Мужчина достал планшет и предоставил Агафье возможность ознакомиться с постановлением о проверке. После смерти отца, когда она оформляла станцию на себя, оставляла свой отпечаток пальца давая согласие на предоставление конфиденциальной информации по требованию вышестоящих органов для расследования должностных преступлений. И вот настал тот час, когда она оказалась под подозрением. Хотя внешне Агафья сохраняла спокойствие, внутри неё бушевали эмоции: негодование за малодушие и стыд за то, что подвела отца. «Прости меня, папа... Я всё испортила...»
Она без колебаний предоставила информационную базу и ждала вердикта. Дэвид Паркс изучил все сведения, нашел записи операций, материалы о физиологии арториан, все показания датчиков и анализы. Она фиксировала все свои действия о ходе операции. Она нарушила несколько статей закона: укрытие преступников и проведение нелегальных экспериментов, даже если это происходило с согласия нарушителей.
Дэвид дал команду своим бойцам:
— Обыскать станцию.
Агафья держалась из последних сил, дышала через раз, а руки стали ледяными. Пот струился по спине. Когда бойцы вернулись без пришельцев, она облегченно выдохнула. Теперь можно было выкрутиться, сказав, что они её заставляли угрозами. Впрочем, так оно и было: сначала она хотела подзаработать, потом они угрожали ей, и это больше походило на акт отчаяния, но эти мысли она оставила при себе. А затем девушка просто использовала их для своих экспериментов. И кто теперь жертва? Она не слушала, что говорил агент, и очнулась от задумчивости только когда на её запястьях защелкнулись браслеты и руки окутало голубоватое энергетическое поле.
— Агафья Карельская, Вы задержаны по подозрению в укрывательстве арториан и проведении незаконных экспериментов. Вам будут разъяснены ваши права, и вы будете доставлены в отделение для дальнейшего разбирательства. Станцию мы опечатаем.
— Но как же? Она же единственная на материке! — Агафья опешила от услышанного.
— Агафья, вы как маленькая. К вам ходят только те, у кого есть деньги, все остальные пользуются услугами нелегалов, — покачал головой Дэвид. Высокий сухопарый мужчина неопределённого возраста выглядел так, что ему могло быть как 50, так и 80 лет.
— Но как же... — не сдавалась девушка. — Куда вы смотрите? Это ваша работа — оберегать граждан Союза!
— Послушайте, Союзу на такие отдалённые планетки откровенно наср…,— в последний момент он исправился: — всё равно. Пока налоги исправно приходят, на всё остальное Центр закрывает глаза. Вот если приток кредитов закончится, на вас обратят внимание, — он криво усмехнулся.
Агафья поджала губы, она знала об этом, но всё же верила, что Союзу не всё равно.
— Если бы не упавшие капсулы, Прайм-9 так и остался бы вне зоны интересов Совета. Так что вам можно сказать повезло… Скоро сюда прибудет множество кораблей с желающими увидеть капсулы своими глазами. А это прибыль. Так что жители Прайма могут поблагодарить Арториан, — он рассмеялся над собственной шуткой. Вот только обитателям Ксанта было совсем не весело.
Агафью посадили в серую неприметную машину, за этим наблюдали две пары глаз, Малус порывался последовать за хозяйкой, но Тарек отключил его блок питания.
-Что делать будем? - спросил Нилан.
- Спасать ее! - безапелляционно заявил Тарек.
-Жизнь за жизнь?
Тарек кивнул.
Прежде чем воплощать задуманное стоило позаботится о себе.
ГЛАВА 12
Ксант единственный город на материке Зенарис, представляет собой контраст между блеском и нищетой. В центре города возвышаются сверкающие небоскребы из стекла и металла, отражающие свет звезды и создающие иллюзию идеального мира. Здесь царит порядок: ухоженные парки, чистые улицы и современные технологии, которые делают жизнь комфортной для привилегированных жителей.
Однако стоит сделать пару шагов в сторону от центра, как картина резко меняется. В промышленых кварталах живут те, кто может себе позволить жилье и минимальные удобства.
Бедных кварталах, где живут те, кто не смог вписаться в идеализированное общество, царит разруха. Узкие улочки заполнены мусором и грязью, а старые здания обветшали и покосились. Жители трущоб — это смесь гуманоидов с различными формами и цветом кожи. Многие из них используют протезы и импланты, чтобы адаптироваться к суровым условиям жизни или компенсировать утраченные конечности.
Но среди них есть и те, кто не может позволить себе даже базовые нейроинтерфейсы, которые стали стандартом для большинства жителей Ксанта. Эти устройства позволяют людям подключаться к информационным сетям, улучшать свои когнитивные способности и получать доступ к ресурсам, которые недоступны тем, кто живет на обочине общества. Без нейроинтерфейсов многие жители трущоб остаются изолированными от мира и информации.
Они используют примитивные пластиковые карты для оплаты услуг — простое решение в мире высоких технологий. Эти карты становятся их единственным связующим звеном с внешним миром: они расплачиваются за еду на уличных рынках или за доступ к минимальным удобствам. Однако даже эти карты часто бывают пустыми или заблокированными из-за долгов, что делает их жизнь еще более сложной.
В тенях трущоб процветает криминал. Преступники разных мастей контролируют улицы: от мелких воришек до организованных группировок, занимающихся контрабандой технологий и нарпесиков. Подпольные игровые клубы привлекают тех, кто ищет способ быстро разбогатеть или просто убежать от реальности. Здесь можно встретить людей всех мастей — от отчаявшихся трудяг до азартных игроков с большими амбициями.
Проституция также стала частью этой мрачной реальности, женщины и мужчины продают свои тела в надежде выжить в условиях безысходности. Галополиция —практически не заглядывает в эти районы. Они предпочитают игнорировать происходящее в трущобах, оставляя жителей на произвол.
Здесь слышен гул машин и крики уличных торговцев, а воздух пропитан запахами еды с самодельных прилавков, вперемешку с химикатами. Люди спешат по своим делам, пряча лица от пыли и смога. Несмотря на тяжелые условия, в этих кварталах можно увидеть искры жизни: детей, играющих на улицах, соседей, обменивающихся новостями. Своими улыбками они пытаются поддержать друг друга в эти трудные времена.
Этот контраст Ксанта и его гетто подчеркивает социальное неравенство: одни наслаждаются благами прогресса благодаря нейроинтерфейсам и современным технологиям, в то время как другие борются за выживание в мире, который их отверг. Без доступа к технологиям они остаются в тени прогресса, лишенные возможности изменить свою судьбу.
Именно в трущобы решили податься арториане, ведь там не станут спрашивать документы. Если у тебя есть кредиты, ты становишься гостем.
Они столкнулись с двумя проблемами в виде робота и отсутствием кредитов. В отключенном состоянии Малус представлял собой груду металла, а включение его означало бы вступление в конфликт. Было решено обезвредить щупальца и активировать Малуса. За время, проведенное на медстанции, Тарек не нашел общий язык с роботом, они сохраняли нейтралитет, но могли бы объединиться для общей цели — спасения Агафьи.
Малус был бы в ярости, если бы у него были эмоции, но он был программой. Хоть и самообучающимся искусственным интеллектом, но его личность состояла из нулей и единиц. Так подло его отключить, а после обезвредить.
С Малусом договаривался Нилан, Тарек снова стоял и слышал только непонятные сочетание букв. Он нашел причину сбоя лингвопреводчика, это было механическое повреждение импланта. Возможности отремонтировать в условия Ксанта не было. Так он и страдал, чувствую себя ущербным, он хоть и нашел способ общения, но в данной ситуации это будет слишком подозрительно даже для притонов Ксанта.
— Малус, хватит ругаться, — поморщился Нилан. — Сейчас нужно думать, как вытащить Агафью, и ты единственный, кто может помочь…
Поток ругани иссяк, и робот сфокусировал камеру на лице Нилана. — Я не буду вам помогать. Агафья вполне сама может справиться со сложившейся ситуацией. У нее аналитический склад ума, она может просчитать исход практически любой ситуации и влезть в её планы — значит, навредить. — Он умолк и демонстративно отвернул голову на 180 градусов.
