— Понял. — пробубнил «колобок».
Я наелась от пуза. Подошла очередь десертам. Мы заказали «наполеон». Совсем не мой, естественно. Я же быстро сняла пробу и сморщила носик.
— Веточка, что не так? — мой новый друг нежно приподнял мой подбородок и взглянул в глаза.
— Слишком приторно. Очень много сахара. Я бы уменьшила пропорции. И не взбивала бы так долго крем. — он продолжал меня держать, а я все говорила и говорила, не отрываясь смотря на его рот. Вдруг Алекс склонился надо мной и…
— Ты можешь приготовить лучше? — почти у самых губ прошептал мужчина.
Не смогла сразу ничего ответить, потому что практически пропускала мимо ушей все, что он говорил. Я была заколдована. Мне очень захотелось попробовать на вкус эти губы. Дикое желание, быть его единственной, росло внутри меня.
— Ты сможешь? — снова повторил он, уже почти касаясь губами моих, и меня будто током шарахнуло.
— Да. Но…
— В чем проблема, Веточка? — шептал он в мой приоткрытый рот.
— Мне нужна кухня, продукты и время, которого, в принципе, у меня вагон и маленькая тележка. — отвечала я и потихоньку сходила с ума от горячего дыхания мужчины. Он не отстранился, наоборот: еще ближе придвинулся.
В моей голове мелькали непристойности. Наташка как-то раз рассказала мне, как она занималась сексом с пациентом в процедурке. Описывала во всех подробностях. И вот теперь, мне очень хотелось, чтобы Алекс сделал это со мной. Я застыла, боясь вздохнуть. А он, медленно провел своим горячим языком по моей верхней губе. Дискомфортно стало в трусиках. Неужели начались месячные? Это первое, что пришло в голову, потому что из меня вытекало что-то. Но цикл, слава богу, не сбивался уже три года. Что тогда это? Я заелозила на стуле и перевела взгляд в пол.
— Пошли. — Алекс потянул меня на себя, направляясь в сторону кухни. — Она в твоем распоряжении. Удиви меня, Веточка! — обвел рукой пространство «сердца» ресторана. Я робко переступила порог и направилась к столику. Руки соскучились по миксеру, венчику и мисочкам. Тортотворение отвлекло меня от новых ощущений внутри моего тела. В процессе приготовления я чувствовала присутствие мамы. В моих руках все буквально «горело». Я с легкостью передвигалась от духовки к столу и напевала под нос любимую мелодию из «Гардемаринов», а Алекс все это время стоял и смотрел на меня загадочно. Периодически я отрывалась от процесса и перехватывала эту странность.
— Все! — вытирая руки о фартук, вскрикнула я, и мой монстр вздрогнул. — «Наполеон» готов! — пожала плечами и хихикнула, смотря на растерянного Алекса.
Он быстро подошел ко мне и по-хозяйски сграбастал в свои объятия. Молчала, не шевелясь, потому что боялась разрушить это невероятное чувство, которое родилось с его появлением. А потом осмелилась, обхватила его талию своими маленькими ручками и прижалась сильнее.
— Только пробовать еще нельзя, нужно хотя бы пару часиков потерпеть. Он пропитаться должен. — попыталась высвободиться из капкана его сильных рук.
— А если я не смогу терпеть? — отстранил меня от себя, приподнял подбородок и снова посмотрел этим взглядом. Внутри все жгло и плавилось. Ноги подкосились, и я едва не свалилась на пол. — Устала моя Веточка. — утвердительно произнес Алекс и подхватил на руки. Опять он нес меня, уже третий раз за день. Без стеснения обвила его шею руками и увидела, что ладошки-то в креме.
— Алекс стой! — но он не слушал. Шагал своими длинными крепкими ногами в направлении кабинета «колобка». — Алекс! У меня руки в креме. Мне надо их вымыть. — смотрела снизу-вверх на идеальный подбородок, и где-то в желудке ухало мое потерянное сердечко. Все тело реагировало на вибрацию от его шагов. Меня потряхивало. А он не обращал внимания на мои мольбы, и только когда мы переступили порог кабинета, выпустил.
— Где крем? — развернул к себе лицом и приподнял мои руки.
— Вот и вот. — показала на испачканные пальцы.
И тут случилось то, что случилось. Мужчина, держась за мои запястья грациозно двигался назад, утягивая за собой. И в какой-то момент, когда совсем перестала контролировать ситуацию, он рухнул на диван, а я непонятным образом оказалась сверху на нем. Он так и держал мои запястья в своих огромных руках.
— Крем говоришь? Вот здесь? — Алекс, глядя в глаза захватывает мой палец себе в рот. Я почувствовала его горячий язык, ласкающий подушечку пальца. Прострел по позвонкам. Удар в висок. Выгнулась и звучно воздух из легких выпустила. К щекам быстро устремилась вся кровь. Любопытство, страх и одержимость, эти трое брали в плен и сводили мое тело с ума. Но главный искуситель уже захватил другой палец. Алекс выпустил на свободу второе запястье и резко придвинул меня к себе, подтолкнув ладонь под попку. Промежностью уперлась во что-то твердое в его штанах. А когда до меня дошло, что это было, этот монстр впился взглядом на мою грудь. На мне был трикотажный топ, и я была без лифчика. Соски острием торчали, натягивая ткань. Стало стыдно до чертиков. Попыталась встать с дивана, но Алекс больно сжал мою попку.
— Сидеть! — строго и грубо приказал он. Вздрогнула, глаза увлажнялись. Противно стало от его тона. Бежать. Надо бежать отсюда. Подальше. Очень далеко. Где выход? Где эта чертова дверь? Глазами быстро осмотрела те границы, которые мне были видны.
— Отпусти, Алекс. Мне больно. — пристально взглянула в его лицо. Оно не выражало ни грамма эмоций. Как статуя: каменная и холодная. Даже в объятиях стало очень зябко, до дрожи. — Прошу тебя, отпусти! — я уже умоляла и плакала. Еще помнила мерзкие руки «колобка». В груди от страха дыхание замерло. Начала хватать ртом воздух и падать назад. Одернул резко, и…
— Иди. — так же холодно бросил мне и убрал руки. — Иди и не возвращайся, Веточка. Никогда.
Он смотрел мне в глаза. Ледяной взгляд обжигал до боли в сердце. Оно стремилось к нему, к своему холодному монстру. Не смогла встать с его колен. Не смогла и слова вымолвить. Сидела, склонив голову набок и пялилась на его губы, сводящие с ума. Такие алые, с четким контуром, чуть пухлые. Непроизвольно открыла свой рот и прикусила нижнюю губу. Желание поцеловать Алекса было невыносимым. Приподнялась на коленках, чтобы встать и покинуть гнетущее пространство. Но сегодня все было против меня. Диван. Этот идиотский, чересчур мягкий диван прогнулся под моим маленьким весом и я, не удержав равновесие, упала на злого монстра. Ладно упала. Грудью затормозила в его лицо. А обратно вернуться не смогла.
— Прости. Прости. Я сейчас уйду. — попыталась поймать баланс и встать. Не успела. Схватил снова за запястья и зафиксировал их у меня за спиной. Зубами резко содрал топ и с рычанием впился в левую грудь. Че-е-ерт! Он прикусывал сосок, а я извивалась от неведомого мне наслаждения. Мне не было больно. Я хотела большего. Хотела его руки на груди. Хотела его тяжелого, большого тела на себе. Хотела умереть в эти минуты. Я вскрикнула и расслабилась. Алекс выпустил запястья и быстро переложил меня на диван.
— Почему ты не ушла? — рычал он.
— Я… Я… А-а-а-а… — не смогла ничего ответить, только стон. Мой стон разносился по кабинету. — А-лекссс! Ааа-лееекс! Ааал… — здравый смысл покидал меня. Тело сдалось. Я летела в неизведанные миры, пытаясь догнать удовлетворение. Мне было мало его прикосновений к груди.
— Тебе стоило бежать. Слышишь, Веточка? Бежать, а не провоцировать меня. Чертова девка. Откуда ты свалилась на мою голову. Я должен был быть в Киеве. Но ты, стерва, все планы сбила. Сучка малолетняя! — грубо сминал мое тело и хищно впивался зубами в мягкие места. В ответ я просто выгибалась дугой, умоляя не останавливаться. — Нет! Слишком много стоит на кону. — зарычал он и резко отпрянул. Ладонью вытер свой рот. Красивый до жути, похожий на изголодавшегося зверя на привязи. Руки свои в волосы запустил и взвыл. — Пошла отсюда. Быстро!
Я опешила от такого контраста. Не помню, как вскочила на ноги. Топ спешно с талии начала натягивать на грудь, но ткань, как назло, перекрутилась. Сквозь слезы, трясущимися руками расправляю и пячусь к двери. Мандраж пробил, и начала спотыкаться на ровном месте. Как можно быть таким злым и бесчувственным? Как? Все же нацепила смятую ткань и пулей выскочила из этой клетки. Не помню, как добралась до дома. Не слышала, как Пашка во дворе меня звал. Только уже у своих дверей остановилась, пытаясь ключом в замок попасть, услышала за спиной взволнованный голос моего «короля».
— Светлячок, кто тебя обидел? — развернулась и, силясь не показывать свое смятение, улыбнулась мальчишке.
— Никто, Паш. Устала просто. Сил нет. Я пойду прилягу. Если хочешь, посмотри мультики по «видику», папа мой новые кассеты прислал. — на самом деле я хотела побыть одна.
— Нет. Я пойду гулять. Мы в казаки-разбойники играем. А ты отдохни. Я позже приду и все мне расскажешь. Хорошо? — маленький мужчина не дождался моего ответа, выскочил из подъезда и был таков.
Только с пятой попытки открыла дверь. Переступив порог, упала и разрыдалась, в точности, как на похоронах мамы. С одним отличием, тогда я оплакивала свои одинокие дни без материнского тепла, а сейчас заходилась от ненависти к себе. За то, что показала слабость мужчине, что возжелала его, что свихнулась от красоты и силы этого чудовища. Уеду завтра же к крестной. Я так была измотана эмоционально, что отключилась прямо в кресле.
ГЛАВА 4
— Свет, Свееет, проснись! — сквозь тяжесть неспокойной дремоты слышу голос Наташки. — Подруга, что с тобой? Пашка сказал ты заплаканная пришла. — я глаза резко распахнула и стала судорожно вспоминать: неужели плакала, когда мой король меня увидел? Вроде нет, ни слезинки не было. Снова преувеличил разбойник.
— Я не плакала, день тяжелый просто. Очень тяжелый. Еще я уволилась. — радостно произнесла последнюю фразу. А Наташка только хихикнула.
— Опять пирожки будешь на пляже продавать? — на секунду мне эта идея пришлась по душе. В мои пирожки влюблялись абсолютно все, но мне надо было срочно покинуть мой город. Здесь «колобок» с его слюнявым ртом и потной лысиной. Здесь воспоминания об Алексе.
Алекс — красивый, сильный, можно сказать породистый, мужчина с сумасшедшей энергетикой. Думая о нем, внизу живота все затрепетало, словно легкий штиль играючи перекатывал камешки у берега. Однозначно бежать.
— Нет. Я завтра на вокзал за билетами. Уеду к крестной, там работу найду. Может удастся совместить одно с другим. В школе мне легко было учиться.
— Ну-ну, как скажешь. — вставая с табуретки, сказала Наташка. — Там Пашка к тебе рвется. Ты про кассеты новые что-то говорила ему. У меня еще сегодня свиданка намечается. Возможно, затяжная. Ты принца приютишь на ночку?
— Угу. Пусть приходит. — кивнула в ответ.
Часов в шесть ко мне прибежал Павлик. Мы с ним напекли печенек и уже к восьми вечера сидели перед телевизором, разлив по чашкам чай с мятой, и смотрели «Тома и Джерри». Спокойствие окутало меня неспешно. С Пашкой было как-то уютно, что ли. Он вроде мелкий, но настолько не по-детски правильный. Повезет же кому-то с таким мужем. Посмотрев на «короля», громко вздохнула.
— Ты чего, Светлячок? Устала, наверное? Укладывайся, а я все сам уберу. И посуду вымою. — Пашка уже стоял возле меня и накрывал покрывалом ноги.
— Я не устала. Просто подумала, как же повезет твоей жене. Ты такой правильный и настоящий. — мальчик напрягся и посмотрел на меня в упор. Взгляд у него был совсем недетский. Словно готовился молнии извергать своими серо-голубыми глазами.
— Я ни на ком не женюсь. — резко отрезал он и стал убирать со столика чашки.
— Это ты пока так говоришь. Пройдет лет пятнадцать, может меньше, и
ты влюбишься в девушку, женишься, обзаведешься детишками. Так что не будь таким категоричным.
— А я не категоричен. Я просто знаю, что женюсь только на тебе. — он сказал это и, резко развернувшись, направился на кухню.
— Я же старая, Паш. — хихикнула ему вслед.
— Просто сейчас мне восемь — и разница заметна. А через десять лет я буду выглядеть старше тебя. — кричал он, а я смеялась, закатывая глаза. С ним всегда было весело и все неприятности, накопившееся за день, исчезали.
— Паш, я завтра за билетами с утра. Мне в институт надо. Так что увидимся мы с тобой через год. — на кухне раздался звон разбившейся тарелки.
Я быстро подскочила и метнулась туда. — Король, что тут … — Павлик сидел на полу возле осколков и вытирал со щеки слезы. — Ты порезался? — хватаю его ладошки.
— Нет. Отстань, Свет! — выдернул свои руки из моих.
— Тааак, значит Свет? Куда исчез Светлячок? — снова попыталась схватить его руки.
— Нету больше Светлячка, погас. Я спать. — грозно рыкнул на меня мой маленький король и удалился из кухни. А я так и сидела на полу среди осколков и понимала, что на самом деле моя жизнь вся состоит из разбившихся надежд. Сколько сидела — не помню. Убрав все острые кусочки, упала без ног в постель с пустой головой. Почему с пустой? Да потому, что выбил Пашка все из моей черепушки своим «погас», нет там больше ничего: мрак и беспросветная бездна.
Меня разбудил грохот. На моей кухне снова происходило побоище? Вскочив с постели, я помчалась прямиком на источник звука.
— Пашка, что снова слу… Папа? — я застыла на месте, увидев отца и Светлану.
— Светочка, милая! Толя, говорила же тебе потише, ребенка вон разбудил. — папа подскочил ко мне и крепко обнял.
— Доченька. Я так соскучился. Ты же скоро в Москву уедешь. Учеба закрутит и к нам не выберешься. Вот со Светланой решили тебя навестить. Примешь? — я от услышанного чуть на пол не рухнула.
— Да что за чушь ты несешь, Анатолий Васильевич? Это и твой дом тоже. Зачем обижаешь? — вцепилась в крепкие плечи отца и заплакала.
Наверное, в сложившейся ситуации, он в моих глазах был круче средневекового рыцаря в сияющих доспехах.
— Девочка моя, ну перестань. — Светлана поднялась со стула, и тут я увидела ее округлившейся животик.
— Вы конспираторы! — оттолкнула отца и обняла его жену. — Когда? — улыбаясь спросила я.
— Середина ноября. — в один голос ответили гости.
— Слава Богу, теперь отстанете от меня. — захихикала и притянула отца в наши с тезкой объятия.
День начался прекрасно. Иногда вспышками думала о своем маленьком короле. Обиделся вчера, что даже не разбудила, когда папа приехал. Если Пашка обижается, это надолго.
Вздохнув, пожала плечами и неожиданно предложила Светлане приготовить мамин торт. Та согласилась, потому что много раз слышала от папы какая замечательная была его первая жена и каким была мастером «сладких дел».
— Пап, я схожу на рынок, масло домашнее надо купить. Баб Нюра еще там, так что торт будет изумительным, с ее-то маслечком. — не дожидаясь одобрения, выскочила на улицу и тут же столкнулась с Наташкой.
— Привет! — радостно выкрикнула я.
— Ну, привет. — траурно произнесла подруга.
— Что такое? — удивлено вглядываюсь в зеленые глаза Наташки.
— Что у вас с Пашкой произошло? Утром влетел в квартиру, забежал в свою комнату и до сих пор не выходит. — меня, если честно, такие новости ввели в ступор.
— Ничего. Тарелку разбил и все. Я даже не ругала его. — прекрасно понимала беспокойство матери. — Можно я пойду, поговорю с ним?
