— Какой ствол? С ума сошла? Он невидимый. Сначала надо его корову повязать и ловить на живца.
— И неуязвимый? От него пули отскакивают, или что?
— Куда ты палить будешь? В воздух? Он тебя сожрет быстрее, чем ты в него попадешь.
— Мало ли. Даже невидимка может себя выдать. Надо внимательно смотреть и быть готовой. Син, я не останусь. Я здесь с катушек съеду от страха и от неизвестности.
— Ты? Нет, не съедешь. Разве что сведешь с ума господина Брунгера, — он улыбнулся. Но не так, как обычно, а напряженно и отстраненно, будто был уже очень далеко. — Одевайся. И еще то, что в машине бросила, наденешь. Мы едем в такой гадюшник, что на девчонку в шмотках в облипку сбегутся все, у кого еще что-то встает. Я в машину. А ты — бегом. — Выпустил ее и махнул через окно на улицу.
Дора не стала гадать, чего вдруг он так внезапно согласился. Оделась с бешеной скоростью, боясь одного — вдруг передумает. Вдруг уедет, пока она еще здесь.
Приземление из окна получилось бы жестким, не будь она в ботинках. Вот когда порадуешься, что не успела переобуться. Дора помчалась к машине. Син распахнул дверцу и тронул, как только заскочила внутрь.
— Твой второй ствол сзади на сиденье. Переоденешься на месте.
— Ладно. Далеко ехать? И… что будем делать, когда доедем?
— Если Хорт успеет, ты будешь сидеть в машине, и я тоже. Но Хорт — это Хорт. И добираться ему с другого конца Эдеры, может не успеть. На такой скорости будем минут за пятнадцать. Это притон на краю города. Там развлекаются отбросы общества. По-всякому. Полиция смотрит сквозь пальцы, никому не охота возиться с отребьем. Да и хозяин отстегивает приличную сумму нужному человеку. А трупы… всякое случается, от передоза до поножовщины, оттаскивают подальше, на свалку.
— Идеальная столовая для вашего вампира? — очередной глупый вопрос, но Доре хотелось что-то сказать. Услышать собственный голос, убедиться, что она — как всегда. В порядке. Хотя бы относительном. Потому что если молчать сейчас, то и в истерику съехать недолго. Страшно.
За этот безумный день — Дора не знала, как считать, сегодняшний или уже вчерашний — она видела много всякой небывалой жути. Но Син был спокоен. Иногда даже шутил. Как будто ничего особенного не происходит. Все в рамках, все под контролем. И теперь его напряжение пугало.
— Я не напрягаюсь. Я в бешенстве! Убил прорву времени на поиски восьмого, чуть мозги не вскипели, а он — корова, ничего больше! Про девятого ни одна зараза из лабораторий даже не подумала. Зато теперь орут во все глотки. Очнулись.
— А “корова” — тоже мутант?
— Он донор. Лабораторный. Обычный парень, из тех, кому не повезло.
— Нет, подожди! Я не понимаю. Тот мужик, которого я видела, меньше чем за минуту в мумию превратился! А как этот донор жив до сих пор?
— Донор — это не просто пища. Это связь. Таких мутантов, как вампиры, в мир вообще не выпускают — слишком опасны. Или уничтожают, как только дар проявится, или упекают в лабораторию. Ограничивают дозы еды. Устанавливают связь с донором. Через него вампир познает мир, присасывается сознанием, как пиявка. Видит чужими глазами, слышит чужими ушами. Контролирует полностью. Вампиров очень мало. Я вообще думал, вымерли уже. А хрен там. Но как только вампир воплотится, корова ему станет не нужна, и мы огребем так, что мало не покажется.
— А воплотится — это как? Сейчас он что, призрак?
— Нет. Невидимка. Бесплотный сгусток энергии. Как тебе еще объяснить? Чтобы обрести свою изначальную телесность, ему нужно много жратвы.
— Он был человеком? А потом стал... сгустком энергии?
— Примерно так. Как оборотень, которого ты сегодня видела, был когда-то веселым пацаном, умеющим превращаться в котенка.
— Жесть.
— Эти уроды еще и блоки ему за каким-то дьяволом понаставили. Его и так не отследишь.
— Сгусток энергии… — Дора лихорадочно думала. Или пыталась думать. Когда Син сказал “невидимка” в первый раз, в мотеле, ей представился… ну, наверное, кто-то вроде волшебника под чарами невидимости из “Гарри Поттера”. Облей его водой, загони на песок или в траву — начнет оставлять следы. Дышит, шумит, пахнет. Осязаемый, в конце концов! Но как найти сгусток энергии? — Энергия — это тепло? В смысле, более активное движение молекул? У вас есть тепловизоры? Или я не в ту сторону думаю?
— Не в ту. Обнаружить вампира, если он этого не хочет, может только телепат. В нашем случае — тот, который ему блоки ставил, у него есть ментальные зацепки. Или я.
— И ты полезешь в какой-то мутный притон его обнаруживать. А где козел, который ему блоки ставил?
— Подозреваю, что он уже труп.
Стало совсем страшно.
— А если ты остался единственным, кто может его выследить, но он заметит тебя первым…
Миру тогда хана, интересно, или нет?
— Я не единственный сильный телепат в мире. И становиться завтраком упыря не собираюсь. Но мы уже потеряли время. Лишние жертвы. Возможно, много жертв, я не отследил его путь. А дальше будет больше. Главное теперь — не упустить. Поэтому давай надеяться, что мы успеем до того, как он сожрет свою корову.
Хорт не успевал. Застрял на шоссе Аристины. После вечернего веселья там до сих пор были проблемы с движением.
“Вы совсем озверели, босс номер два. Подростки должны спать по ночам. У меня растущий организм”.
“Выспишься в лабораториях. Когда нас всех туда упекут во избежание!” — рявкнул Син. Параллельно с нудящим Хортом в голове надрывался “мистер Смит”. Этому нужен был вампир. Желательно мгновенно. Желательно живым!
“Вас злая рыжая женщина покусала? Вы стали злым и ужасным. Я не хочу в лабораторию. Я не хочу превращаться в корову и кормить вампиров. Это слишком экстремально для моей психики”.
“Хорт, ты бесишь!”
“Сидеть в стоящем такси скучно. Но хотя бы спокойно. Вы же не хотите, чтобы я обернулся птицей и летел к вам на крыльях любви? Нет, вы хотите. Ужасный босс номер два”.
“Быстрей!”
“Не приближайтесь ближе чем на три километра!” — орал Син Гарту из Кобры и “мистеру Смиту”, который не побоялся ломануться к притону лично, с охраной, конечно, но все же. Видимо, за вампира и его развлечения отвечал головой. “Вы его спугнете!”
“Мы можем выслать подкрепление! Телепатов!”
“Нет! В жопу их себе засуньте! Где были ваши телепаты, когда этот урод валил из-под охраны? Кто его держал?”
Син знал, кто. Мейси Крон. Мощный телепат, выдрессированный “Отделом А” до состояния полной промывки мозгов. Теперь понятно, почему не он сегодня координировал отряды. Мейси нашли десять минут назад в его кабинете в лабораторном корпусе. Вернее, не Мейси, а кучку пересушенных костей, которая от него осталась.
“Син, ты не можешь ринуться туда один! Это самоубийство!” — Лимс вез к притону Ипси. Син пока не знал, как ее использовать, но подстраховка не помешает. Но эти двое были даже дальше Хорта и ни в птиц, ни в гепардов превращаться не умели.
“Лимс, захлопнись. Только тебя еще не хватало!”
“Молчу. Будь осторожен”.
Легко сказать. Пальцы, кажется, пристыли к рулю. Но он до сих пор умудрялся не пропустить ни одного светофора и не вписаться ни в один столб. Слабоватое утешение, но лучше, чем ничего.
Припарковался через улицу от цели. Привязывать корову было нельзя. Поэтому не держал даже, только слегка, едва касаясь, нащупывал, и тут же отпускал. Вампиры не просто так навевали жуть даже на самых сильных мутантов. Умные сволочи, способные на раз отследить любое ментальное вмешательство. К тому же, по какой-то странной особенности именно этого дара, у всех вампиров моральные тормоза отсутствовали в принципе. Как будто, получая дар, они переставали быть людьми. Превращались в иную форму жизни, с другой, нечеловеческой, логикой и этикой.
Дора посмотрела вопросительно, он кивнул: “Приехали”. Говорить не хотелось. Она не стала ничего спрашивать, выскочила, кинулась к багажнику, где так и валялись ее вчерашние шмотки. Напялила на себя этот серо-пятнистый ужас, перетянула талию ремнем, на котором болтались уже две кобуры. Еще бы волосы прикрыть, и не поймешь, мальчик или девочка.
Она уловила мысль, усмехнулась и надела на голову черный мешок с прорезями для глаз.
“Так?”
“Смеешься или всерьез?”
“Как скажешь”.
Действительно была готова идти вот таким чучелом.
Готова была идти. Вот что важно.
“Сними. Слишком бросается в глаза. И стволы под куртку спрячь”
Она молча сделала, как он сказал.
Дороти-Дора, девчонка из другого мира, оказалась воплощенным чудом. В чудеса Син не верил уже лет пятнадцать. Но невозможно не поверить, когда все творится у тебя на глазах. “Тонкая личностная настройка”, вот как это называли те, кто вообще понимал, о чем речь. Син до вчерашнего дня не понимал. И не знал ни одного телепата, кому бы так повезло. Это не было даром, всего лишь удивительное совпадение двух людей, синхронизация сознаний, готовность слышать и понимать друг друга. Из таких, “настроенных”, по легендам, получались самые лучшие напарники.
Похоже, легенды не врали. Дора реагировала на его эмоции, отзывалась не только мыслями — всей собой. И умудрилась увидеть то, на что он не среагировал. Учуять страх и угрозу и задержаться там, где его уже не было, даже не осознавая, что делает. Во сне! А он сейчас собирался затащить ее прямо в лапы к этому ублюдку.
Позвал, все еще на что-то надеясь:
“Хорт!”
Тот отозвался картинкой. Ночной Эдерой с высоты птичьего полета. Но времени дожидаться его здесь уже не было. Син выдохнул, отцепил наконец от руля сведенные пальцы и вылез из машины.
— Пошли.
В этом притоне он до сегодняшней ночи не бывал даже мысленно. Но, по большому счету, все места скопления отбросов похожи одно на другое. И никакой разницы, где — в заброшенном доме среди трущоб, старых портовых складах или туннелях древней подземки.
Син нашел один из запасных выходов, крысиных нор, которые используются разве что при редких полицейских облавах, а иногда — чтобы занести товар или вынести трупы. Эти ходы никто не стерег и не отслеживал, потому что знали о них только владелец и несколько человек из охраны.
Нажал плечом на ржавую решетку и шагнул в тоннель. Здесь воняло плесенью и тухлятиной. Под ногами чавкала грязь. Из труб над головой подтекала вода. Одним из отнорков тоннель выходил к осушенному семь лет назад рукаву Фрей-ривер, реки, что делила Эдеру на две части, западную и восточную. Именно там столица устроила грандиозную свалку.
“Идти недолго. Держись за мной. Крыс не боишься?”
“Умеренно. Не до визга”, — показалось, что Дора улыбнулась. Вымученно, будто пытаясь скрыть страх.
Притон располагался в складском подвале. А на складе держали бочки с горючим — грузили в товарняки и отправляли по железнодорожной ветке, что была прямо под боком. Син невесело ухмыльнулся. Брэю бы понравилось. Отличная идея — выжечь этот гадюшник дотла. Только вампир уйдет, и это ничему не поможет.
Корова сидел на корточках у местного танцпола и невидящим взглядом следил за вихляющимися парочками. Он был адски голоден и хотел пить. Но вампиру было сейчас плевать на потребности донора. Наверняка выбирал очередную жертву.
“Ты хорошо помнишь то, что чувствовала во сне? — спросил Син. — Когда смотрела на мужика, но боялась совсем другого?”
“Помню. Такое не забудешь и ни с чем не спутаешь”.
План был так себе. И полностью зависел от тех самых новообретенных “чудесных” возможностей. Но он казался самым безопасным и перспективным из всех. Безопасным для Доры, перспективным — для него самого. Отследить вампира, не привлекая внимание. Не пытаясь прорубиться к нему через корову — рискуя спугнуть раньше времени. А значит, стоило попробовать.
Едва выбравшись из тоннеля — пришлось карабкаться вверх по проржавевшей лестнице — наткнулись на остатки еще одного трупа. Дора, резко вздохнув, схватила за руку, прошептала:
— Снова он. Как во сне.
Боялась, но не вида трупа, а мысли о поджидающем где-то поблизости вампире. Боялась повторения ночной жути, но хотела идти дальше. Лишь бы не оставаться одной и его не отпускать одного.
Син сжал ее пальцы, свернул за угол. Надо было найти подходящее место. Не слишком шумное и в то же время людное. Где-нибудь между танцполом, чтобы не отвлекаться на корову, а добираться до того с легкостью, и полутемными коридорами, по которым наверняка и рыскал вампир.
Подходящий закоулок нашелся быстро. За давным-давно выбитой дверью еще сохранились железные стеллажи камеры хранения, на нижнем кто-то спал — из потертого одеяла торчали только макушка и стоптанные драные ботинки.
“Что это за место?” — уловил он недоумение Доры. Объяснил:
“Лет двадцать назад здесь был вокзал. Потом перекрыли пассажирские ветки, теперь тут гоняют только товарняки. А сейчас…” Син обхватил ее за талию, втиснул в угол между дверным проемом и стеной, прижал собой. Теперь, если кто и войдет, увидит двоих в недвусмысленной позе и отвянет. А не отвянет — придется вырубить.
Дора обняла за шею, сделав картинку завершенной.
“Что делать?”
“Я показываю, ты смотришь. Пройдемся для начала по самым задворкам. Если почувствуешь что-то похожее на ту жуть, значит, мы его нашли”.
Дальние коридоры, пустые комнаты с висящими на проржавевших петлях дверями, тоннели подземных переходов. Места естественного обитания обдолбанных и обкуренных, упившихся или почти откинувшихся от голода, спятивших от дара, слишком тяжелого для психики, но не опасного для общества или бесполезного. Их было меньше, чем ожидал Син, а в их мыслях читались не обычные базовые потребности, а страх. Вампир не трудился скрывать следы от них. Знал, что эти — не побегут делиться страхами, а если и побегут, кто их примет всерьез?
Син скользил по поверхности сознаний, не погружаясь, не задерживаясь. Не на чем было задерживаться, он не ощущал ничего необычного, кроме этого страха, причин для которого, казалось, не было.
“Здесь!” — очередное лицо проступило резко, рывком, и Син почувствовал — не сам, через Дору — леденящий ужас. Приближение чего-то невидимого, но ясно ощутимого и запредельно жуткого.
“Понял, — отозвался Хорт. — Иду”. Син нащупал его у выхода из другого тоннеля. Он успевал. Отлично. Ипси с Лимсом тоже почти добрались.
“Останешься здесь?” — спросил у Доры, хотя понимал, что нет, не останется, даже если придется увидеть превращение человека в мумию собственными глазами, наяву.
“Зачем спрашивать, если знаешь”.
Шли быстро, от одной двери до другой, стараясь не светиться слишком сильно. Вампир его чуял, пытался достать, Син прикрывался так старательно, что на висках проступал холодный пот и нехорошо давило в затылке. Его спасали две вещи: вампир понятия не имел, с кем имеет дело. И очередная порция жратвы. Которая как раз сейчас, в этот самый миг, иссыхала изнутри. Упырь жрал медленно, и зачем-то хотел слышать, как бьется сердце. До последнего глотка силы и жизни. Урод. Ему оставалась самая малость до полноценного воплощения. Он уже и так…
Син свернул в очередной коридор и замер, вжимаясь в стену, притянул к себе Дору, прикрывая и ее. Даже дышать старался через раз. Но вампир все равно чуял, от него потекло беспокойство. Сытое и ленивое, но это сейчас. Еще пара глотков, и… Да. Есть!
“И стоило ли воплощаться”, — подумал Син, увидев получившегося уродца.
— И неуязвимый? От него пули отскакивают, или что?
— Куда ты палить будешь? В воздух? Он тебя сожрет быстрее, чем ты в него попадешь.
— Мало ли. Даже невидимка может себя выдать. Надо внимательно смотреть и быть готовой. Син, я не останусь. Я здесь с катушек съеду от страха и от неизвестности.
— Ты? Нет, не съедешь. Разве что сведешь с ума господина Брунгера, — он улыбнулся. Но не так, как обычно, а напряженно и отстраненно, будто был уже очень далеко. — Одевайся. И еще то, что в машине бросила, наденешь. Мы едем в такой гадюшник, что на девчонку в шмотках в облипку сбегутся все, у кого еще что-то встает. Я в машину. А ты — бегом. — Выпустил ее и махнул через окно на улицу.
Дора не стала гадать, чего вдруг он так внезапно согласился. Оделась с бешеной скоростью, боясь одного — вдруг передумает. Вдруг уедет, пока она еще здесь.
Приземление из окна получилось бы жестким, не будь она в ботинках. Вот когда порадуешься, что не успела переобуться. Дора помчалась к машине. Син распахнул дверцу и тронул, как только заскочила внутрь.
— Твой второй ствол сзади на сиденье. Переоденешься на месте.
— Ладно. Далеко ехать? И… что будем делать, когда доедем?
— Если Хорт успеет, ты будешь сидеть в машине, и я тоже. Но Хорт — это Хорт. И добираться ему с другого конца Эдеры, может не успеть. На такой скорости будем минут за пятнадцать. Это притон на краю города. Там развлекаются отбросы общества. По-всякому. Полиция смотрит сквозь пальцы, никому не охота возиться с отребьем. Да и хозяин отстегивает приличную сумму нужному человеку. А трупы… всякое случается, от передоза до поножовщины, оттаскивают подальше, на свалку.
— Идеальная столовая для вашего вампира? — очередной глупый вопрос, но Доре хотелось что-то сказать. Услышать собственный голос, убедиться, что она — как всегда. В порядке. Хотя бы относительном. Потому что если молчать сейчас, то и в истерику съехать недолго. Страшно.
За этот безумный день — Дора не знала, как считать, сегодняшний или уже вчерашний — она видела много всякой небывалой жути. Но Син был спокоен. Иногда даже шутил. Как будто ничего особенного не происходит. Все в рамках, все под контролем. И теперь его напряжение пугало.
— Я не напрягаюсь. Я в бешенстве! Убил прорву времени на поиски восьмого, чуть мозги не вскипели, а он — корова, ничего больше! Про девятого ни одна зараза из лабораторий даже не подумала. Зато теперь орут во все глотки. Очнулись.
— А “корова” — тоже мутант?
— Он донор. Лабораторный. Обычный парень, из тех, кому не повезло.
— Нет, подожди! Я не понимаю. Тот мужик, которого я видела, меньше чем за минуту в мумию превратился! А как этот донор жив до сих пор?
— Донор — это не просто пища. Это связь. Таких мутантов, как вампиры, в мир вообще не выпускают — слишком опасны. Или уничтожают, как только дар проявится, или упекают в лабораторию. Ограничивают дозы еды. Устанавливают связь с донором. Через него вампир познает мир, присасывается сознанием, как пиявка. Видит чужими глазами, слышит чужими ушами. Контролирует полностью. Вампиров очень мало. Я вообще думал, вымерли уже. А хрен там. Но как только вампир воплотится, корова ему станет не нужна, и мы огребем так, что мало не покажется.
— А воплотится — это как? Сейчас он что, призрак?
— Нет. Невидимка. Бесплотный сгусток энергии. Как тебе еще объяснить? Чтобы обрести свою изначальную телесность, ему нужно много жратвы.
— Он был человеком? А потом стал... сгустком энергии?
— Примерно так. Как оборотень, которого ты сегодня видела, был когда-то веселым пацаном, умеющим превращаться в котенка.
— Жесть.
— Эти уроды еще и блоки ему за каким-то дьяволом понаставили. Его и так не отследишь.
— Сгусток энергии… — Дора лихорадочно думала. Или пыталась думать. Когда Син сказал “невидимка” в первый раз, в мотеле, ей представился… ну, наверное, кто-то вроде волшебника под чарами невидимости из “Гарри Поттера”. Облей его водой, загони на песок или в траву — начнет оставлять следы. Дышит, шумит, пахнет. Осязаемый, в конце концов! Но как найти сгусток энергии? — Энергия — это тепло? В смысле, более активное движение молекул? У вас есть тепловизоры? Или я не в ту сторону думаю?
— Не в ту. Обнаружить вампира, если он этого не хочет, может только телепат. В нашем случае — тот, который ему блоки ставил, у него есть ментальные зацепки. Или я.
— И ты полезешь в какой-то мутный притон его обнаруживать. А где козел, который ему блоки ставил?
— Подозреваю, что он уже труп.
Стало совсем страшно.
— А если ты остался единственным, кто может его выследить, но он заметит тебя первым…
Миру тогда хана, интересно, или нет?
— Я не единственный сильный телепат в мире. И становиться завтраком упыря не собираюсь. Но мы уже потеряли время. Лишние жертвы. Возможно, много жертв, я не отследил его путь. А дальше будет больше. Главное теперь — не упустить. Поэтому давай надеяться, что мы успеем до того, как он сожрет свою корову.
Прода от 28.08.2019, 12:10
***
Хорт не успевал. Застрял на шоссе Аристины. После вечернего веселья там до сих пор были проблемы с движением.
“Вы совсем озверели, босс номер два. Подростки должны спать по ночам. У меня растущий организм”.
“Выспишься в лабораториях. Когда нас всех туда упекут во избежание!” — рявкнул Син. Параллельно с нудящим Хортом в голове надрывался “мистер Смит”. Этому нужен был вампир. Желательно мгновенно. Желательно живым!
“Вас злая рыжая женщина покусала? Вы стали злым и ужасным. Я не хочу в лабораторию. Я не хочу превращаться в корову и кормить вампиров. Это слишком экстремально для моей психики”.
“Хорт, ты бесишь!”
“Сидеть в стоящем такси скучно. Но хотя бы спокойно. Вы же не хотите, чтобы я обернулся птицей и летел к вам на крыльях любви? Нет, вы хотите. Ужасный босс номер два”.
“Быстрей!”
“Не приближайтесь ближе чем на три километра!” — орал Син Гарту из Кобры и “мистеру Смиту”, который не побоялся ломануться к притону лично, с охраной, конечно, но все же. Видимо, за вампира и его развлечения отвечал головой. “Вы его спугнете!”
“Мы можем выслать подкрепление! Телепатов!”
“Нет! В жопу их себе засуньте! Где были ваши телепаты, когда этот урод валил из-под охраны? Кто его держал?”
Син знал, кто. Мейси Крон. Мощный телепат, выдрессированный “Отделом А” до состояния полной промывки мозгов. Теперь понятно, почему не он сегодня координировал отряды. Мейси нашли десять минут назад в его кабинете в лабораторном корпусе. Вернее, не Мейси, а кучку пересушенных костей, которая от него осталась.
“Син, ты не можешь ринуться туда один! Это самоубийство!” — Лимс вез к притону Ипси. Син пока не знал, как ее использовать, но подстраховка не помешает. Но эти двое были даже дальше Хорта и ни в птиц, ни в гепардов превращаться не умели.
“Лимс, захлопнись. Только тебя еще не хватало!”
“Молчу. Будь осторожен”.
Легко сказать. Пальцы, кажется, пристыли к рулю. Но он до сих пор умудрялся не пропустить ни одного светофора и не вписаться ни в один столб. Слабоватое утешение, но лучше, чем ничего.
Припарковался через улицу от цели. Привязывать корову было нельзя. Поэтому не держал даже, только слегка, едва касаясь, нащупывал, и тут же отпускал. Вампиры не просто так навевали жуть даже на самых сильных мутантов. Умные сволочи, способные на раз отследить любое ментальное вмешательство. К тому же, по какой-то странной особенности именно этого дара, у всех вампиров моральные тормоза отсутствовали в принципе. Как будто, получая дар, они переставали быть людьми. Превращались в иную форму жизни, с другой, нечеловеческой, логикой и этикой.
Дора посмотрела вопросительно, он кивнул: “Приехали”. Говорить не хотелось. Она не стала ничего спрашивать, выскочила, кинулась к багажнику, где так и валялись ее вчерашние шмотки. Напялила на себя этот серо-пятнистый ужас, перетянула талию ремнем, на котором болтались уже две кобуры. Еще бы волосы прикрыть, и не поймешь, мальчик или девочка.
Она уловила мысль, усмехнулась и надела на голову черный мешок с прорезями для глаз.
“Так?”
“Смеешься или всерьез?”
“Как скажешь”.
Действительно была готова идти вот таким чучелом.
Готова была идти. Вот что важно.
“Сними. Слишком бросается в глаза. И стволы под куртку спрячь”
Она молча сделала, как он сказал.
Дороти-Дора, девчонка из другого мира, оказалась воплощенным чудом. В чудеса Син не верил уже лет пятнадцать. Но невозможно не поверить, когда все творится у тебя на глазах. “Тонкая личностная настройка”, вот как это называли те, кто вообще понимал, о чем речь. Син до вчерашнего дня не понимал. И не знал ни одного телепата, кому бы так повезло. Это не было даром, всего лишь удивительное совпадение двух людей, синхронизация сознаний, готовность слышать и понимать друг друга. Из таких, “настроенных”, по легендам, получались самые лучшие напарники.
Похоже, легенды не врали. Дора реагировала на его эмоции, отзывалась не только мыслями — всей собой. И умудрилась увидеть то, на что он не среагировал. Учуять страх и угрозу и задержаться там, где его уже не было, даже не осознавая, что делает. Во сне! А он сейчас собирался затащить ее прямо в лапы к этому ублюдку.
Позвал, все еще на что-то надеясь:
“Хорт!”
Тот отозвался картинкой. Ночной Эдерой с высоты птичьего полета. Но времени дожидаться его здесь уже не было. Син выдохнул, отцепил наконец от руля сведенные пальцы и вылез из машины.
— Пошли.
Прода от 28.08.2019, 20:16
В этом притоне он до сегодняшней ночи не бывал даже мысленно. Но, по большому счету, все места скопления отбросов похожи одно на другое. И никакой разницы, где — в заброшенном доме среди трущоб, старых портовых складах или туннелях древней подземки.
Син нашел один из запасных выходов, крысиных нор, которые используются разве что при редких полицейских облавах, а иногда — чтобы занести товар или вынести трупы. Эти ходы никто не стерег и не отслеживал, потому что знали о них только владелец и несколько человек из охраны.
Нажал плечом на ржавую решетку и шагнул в тоннель. Здесь воняло плесенью и тухлятиной. Под ногами чавкала грязь. Из труб над головой подтекала вода. Одним из отнорков тоннель выходил к осушенному семь лет назад рукаву Фрей-ривер, реки, что делила Эдеру на две части, западную и восточную. Именно там столица устроила грандиозную свалку.
“Идти недолго. Держись за мной. Крыс не боишься?”
“Умеренно. Не до визга”, — показалось, что Дора улыбнулась. Вымученно, будто пытаясь скрыть страх.
Притон располагался в складском подвале. А на складе держали бочки с горючим — грузили в товарняки и отправляли по железнодорожной ветке, что была прямо под боком. Син невесело ухмыльнулся. Брэю бы понравилось. Отличная идея — выжечь этот гадюшник дотла. Только вампир уйдет, и это ничему не поможет.
Корова сидел на корточках у местного танцпола и невидящим взглядом следил за вихляющимися парочками. Он был адски голоден и хотел пить. Но вампиру было сейчас плевать на потребности донора. Наверняка выбирал очередную жертву.
“Ты хорошо помнишь то, что чувствовала во сне? — спросил Син. — Когда смотрела на мужика, но боялась совсем другого?”
“Помню. Такое не забудешь и ни с чем не спутаешь”.
План был так себе. И полностью зависел от тех самых новообретенных “чудесных” возможностей. Но он казался самым безопасным и перспективным из всех. Безопасным для Доры, перспективным — для него самого. Отследить вампира, не привлекая внимание. Не пытаясь прорубиться к нему через корову — рискуя спугнуть раньше времени. А значит, стоило попробовать.
Едва выбравшись из тоннеля — пришлось карабкаться вверх по проржавевшей лестнице — наткнулись на остатки еще одного трупа. Дора, резко вздохнув, схватила за руку, прошептала:
— Снова он. Как во сне.
Боялась, но не вида трупа, а мысли о поджидающем где-то поблизости вампире. Боялась повторения ночной жути, но хотела идти дальше. Лишь бы не оставаться одной и его не отпускать одного.
Син сжал ее пальцы, свернул за угол. Надо было найти подходящее место. Не слишком шумное и в то же время людное. Где-нибудь между танцполом, чтобы не отвлекаться на корову, а добираться до того с легкостью, и полутемными коридорами, по которым наверняка и рыскал вампир.
Подходящий закоулок нашелся быстро. За давным-давно выбитой дверью еще сохранились железные стеллажи камеры хранения, на нижнем кто-то спал — из потертого одеяла торчали только макушка и стоптанные драные ботинки.
“Что это за место?” — уловил он недоумение Доры. Объяснил:
“Лет двадцать назад здесь был вокзал. Потом перекрыли пассажирские ветки, теперь тут гоняют только товарняки. А сейчас…” Син обхватил ее за талию, втиснул в угол между дверным проемом и стеной, прижал собой. Теперь, если кто и войдет, увидит двоих в недвусмысленной позе и отвянет. А не отвянет — придется вырубить.
Дора обняла за шею, сделав картинку завершенной.
“Что делать?”
“Я показываю, ты смотришь. Пройдемся для начала по самым задворкам. Если почувствуешь что-то похожее на ту жуть, значит, мы его нашли”.
Дальние коридоры, пустые комнаты с висящими на проржавевших петлях дверями, тоннели подземных переходов. Места естественного обитания обдолбанных и обкуренных, упившихся или почти откинувшихся от голода, спятивших от дара, слишком тяжелого для психики, но не опасного для общества или бесполезного. Их было меньше, чем ожидал Син, а в их мыслях читались не обычные базовые потребности, а страх. Вампир не трудился скрывать следы от них. Знал, что эти — не побегут делиться страхами, а если и побегут, кто их примет всерьез?
Син скользил по поверхности сознаний, не погружаясь, не задерживаясь. Не на чем было задерживаться, он не ощущал ничего необычного, кроме этого страха, причин для которого, казалось, не было.
“Здесь!” — очередное лицо проступило резко, рывком, и Син почувствовал — не сам, через Дору — леденящий ужас. Приближение чего-то невидимого, но ясно ощутимого и запредельно жуткого.
“Понял, — отозвался Хорт. — Иду”. Син нащупал его у выхода из другого тоннеля. Он успевал. Отлично. Ипси с Лимсом тоже почти добрались.
“Останешься здесь?” — спросил у Доры, хотя понимал, что нет, не останется, даже если придется увидеть превращение человека в мумию собственными глазами, наяву.
“Зачем спрашивать, если знаешь”.
Шли быстро, от одной двери до другой, стараясь не светиться слишком сильно. Вампир его чуял, пытался достать, Син прикрывался так старательно, что на висках проступал холодный пот и нехорошо давило в затылке. Его спасали две вещи: вампир понятия не имел, с кем имеет дело. И очередная порция жратвы. Которая как раз сейчас, в этот самый миг, иссыхала изнутри. Упырь жрал медленно, и зачем-то хотел слышать, как бьется сердце. До последнего глотка силы и жизни. Урод. Ему оставалась самая малость до полноценного воплощения. Он уже и так…
Син свернул в очередной коридор и замер, вжимаясь в стену, притянул к себе Дору, прикрывая и ее. Даже дышать старался через раз. Но вампир все равно чуял, от него потекло беспокойство. Сытое и ленивое, но это сейчас. Еще пара глотков, и… Да. Есть!
“И стоило ли воплощаться”, — подумал Син, увидев получившегося уродца.
