ГЛАВА 1
— Эй, Дикая, глянь, какая пташка! — Крыса ткнула в бок острым локтем, заливисто свистнула и заорала: — Лови ее, лови! Загоняй! Да не туда, кретин!
— Не вопи, не на арене, — Хесса бережно вытянула из-за пазухи последнюю, завернутую в кусок тряпки самокрутку, достала из кармана огневку. Отвернулась, прикрываясь от ветра, выбила искру и глубоко затянулась. — Или заткнись, или сама вали загонять, психичка дебильная.
Настроение было отвратней некуда: приближалась течка, и даже мимолетная мысль о любимых в квартале Рыжего развлечениях отдавалась тянущей болью под ребрами и приступом тошноты. А тут наглядно, «загони анху» во всей красе, причем анха явно пришлая, проходов не знает и одета чисто, а у Хессы место — не в первом ряду, но обзор что надо, будто нарочно совпало. Со старой голубятни аж до дворцовой стены все как на ладони. Крыса, наверное, оттого сюда и влезла, любит она со стороны посмотреть, как других гоняют. Хессе смотреть не хотелось. Она видела, как чужачка появилась — оглядываясь с обалдевшим видом, явно не понимая, куда попала. Видела, как той навстречу вышел Рыжий с ближней стаей. Дальше смотреть не стала. Но девчонка, похоже, не совсем рохля, раз до сих пор бегает. Если Рыжему понравится охота, есть шанс, что себе заберет, а не на всех разложат. Хотя Хессе что с того?
— Да ты гляди! — Крыса вертелась, подпрыгивала, даже высунулась наружу чуть ли не по пояс, отчего у Хессы появилось острое желание толкнуть в спину. — Ебалово, точно пташка, глянь, как по крышам сигает! Уйдет, зуб даю!
Вот теперь Хесса обернулась, зашарила взглядом по кварталу, отыскивая чужачку. От Рыжего не уходил никто, и, если эта станет первой…
Захотелось протереть глаза. Назвать девчонку «не совсем рохля» было, пожалуй, все равно, что сказать о Рыжем «иногда слегка опасен». По крышам — неровным, кривым и скособоченным, местами тонким, как бумага, бежала быстрее, чем стая Рыжего по земле, и видно было, что такие забеги ей не в новинку. А когда кто-то из стаи вывернулся наперерез — вскинула руку, и громила вдвое шире нее птичкой полетел на землю. И не встал.
Теперь Хессу терзала зависть. Умела бы она так, хрена с два Рыжий издевался бы над ней каждую течку, заставляя играть в «не слишком ли быстро я бегу».
— Еба-алово! — снова заорала Крыса. — Гля, чего творит! Дебилка!
— Дебилка, — согласилась Хесса, хотя соглашаться с Крысой — себя не уважать. Но не в этот раз.
Девчонка молнией мелькнула над провалом старых конюшен, перелетела на дворцовую стену и теперь жирной мухой ползла вверх. За что она там цеплялась — отдельный вопрос, но какого ее туда вообще несет?! Если выбирать, Хесса выбрала бы Рыжего, тот был знакомым злом, а попасть во дворец — это ж или смерть, или рабство!
И тут Хессу осенило. Нормальная анха не прошла бы через квартал Рыжего, как горячий нож сквозь масло. Нормальная анха не влезла бы играючи по гладкой высоченной стене. Значит, ей так же далеко до нормальной, как Рыжему — до всепрощающего добряка. А кто ненормальный может… вот так? В голову лезли два варианта, и оба — хуже некуда.
Первый — эта анха — шпионка и убийца, или, в лучшем случае, воровка, задумавшая подобраться либо к самому владыке, либо к кому-то из его ближних. Второй — анху в течке тащит к какому-то кродаху из дворцовых. Ну а что, кто-то из дворцовой гвардии вполне мог в запале страсти пометить девчонку из городских, а потом забыть. И плевать, что у помеченной крышу сорвет без пары.
Хесса сглотнула, даже не додумав жуткую мысль. Потому что в любом случае первым делом выяснят, как чужачка пробралась мимо охраны, и тогда Рыжему хана. И хрен бы с Рыжим, туда ублюдку и дорога, но трущобы зачистят под ноль, чтобы не возиться и назидания ради.
Надо валить.
Хесса деланно зевнула, бросила:
— Пошла я. Скучно стало.
Успела еще заметить, как чужачка встала во весь рост на кромке ограды и исчезла. И помчалась вниз. Надо было выгрести все тайники, раздобыть жратвы на первое время, а главное — купить у Сального глушилку запаха. Если от нее будет нести течной анхой, далеко она не уйдет.
***
Владыка откровенно скучал. Крошил на фарфоровом блюдце кусок пастилы, которую на дух не выносил, и макал липкие пальцы в фонтан.
— Какой недоумок тебе это притащил? — спросил Сардар, отпихивая с дороги атласную подушку и подходя ближе.
— Лалии, а не мне. Если бы мне, ты бы сейчас утаскивал отсюда труп.
— И правда, чего это я, — Сардар усмехнулся. — И где сейчас твоя синеглазая сволочь?
— Точно не здесь. Надоела.
Крошево из пастилы отправилось в фонтан вместе с блюдцем, а владыка Имхары соизволил оторвать от подушек спину и усесться на свою сиятельную задницу.
— Давай к делу, что узнал?
Сардар повел плечами. Порадовать повелителя было нечем. По всему выходило, что придется придумывать другой способ в очередной раз разогнать его скуку. Только способы уже закончились: бои между кродахами провели, анх на смотрины собирали, даже зверинец пополнили новой партией клыкастых уродцев. Асир отвлекался на время, а потом опять начинал скучать. И как назло, ни одной завалящей заварушки на горизонте, хоть самому мятеж устраивай. Потому что новостей, которых ждали во дворце уже месяц, все не было.
Сардар готов был поставить собственную голову на то, что не смирившаяся с поражением старшая ветвь, потомки отрекшегося владыки Азрахима, затевают что-то серьезное. Но ни он сам, ни Фаиз со всей своей секретной службой пока не нашли ни одного доказательства. Все было отвратительно тихо и спокойно.
— Так, — сказал Асир, окидывая хмурым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. — Это начинает бесить.
— Не тебя одного, — огрызнулся Сардар. Мог себе позволить такую фамильярность и пользовался, но все равно покосился с опаской — убить не убьет, на кол не посадит, прилюдно не четвертует, но врезать со всей своей владыческой страстью может. Любит, практикует, особенно когда в бешенстве. — Мы не прохлаждаемся. Всех на уши поставили. Там такое кольцо осведомителей, при любой секретности что-нибудь да просочится.
— Плевал я на ваши кольца. Выясни хоть что-то, иначе вы, двое идиотов, отправитесь кормить моих акул. Понял?
Сардар выругался. Владыка не шутил — не только его, всех уже достала неизвестность. Но сейчас не было других способов, только ждать. Надо срочно придумать что-нибудь, чтобы отвлечься. Еще бои? Или…
— Нет, я ошибся, к акулам отправится Ваган, — Асир с хрустом размял пальцы. — А ты подбери мне начальника стражи, у которого не будут прыгать через забор в тайный сад всякие посторонние… — он втянул носом воздух: — анхи?!
— Простите, уважаемые, я понимаю, что это частная территория, но была вынуждена…
Сардар подпрыгнул, разворачиваясь в воздухе и выхватывая саблю, и тут владыка расхохотался. Даже, если уж точно, заржал. А Сардар смотрел на совершенно незнакомую, по-дурацки одетую, мокрую, будто ее в фонтан окунули, явно растерянную анху. Не течную, чистенькую, разве что встрепанную, стриженную, как трущобная или из психушки, и разгоряченную, словно ей пришлось бежать долго и быстро до того, как невесть как махнула через ограду дворца — неприступную ограду, между прочим! Которую не то что малость придурковатому Вагану, и самому Сардару в голову бы не пришло стеречь.
— Ты кто? — рявкнул он, нацеливаясь саблей прямо в горло. Одно движение, и можно уволакивать труп. Еще бы выяснить, как этот потенциальный труп сюда попал и куда, бездна его задери, смотрел Рыжий. Убить зарвавшегося подонка захотелось гораздо больше, чем допрашивать непонятную анху, аж до зуда в пальцах. Не смотритель территории, а хрен собачий.
— Простите, не успела представиться, — все с той же спокойной вежливостью ответила анха. — Линтариена, старший агент охранного управления Красного Утеса. Удостоверение в кармане, — руками она не дергала, отлично понимая, видимо, что при первом же движении лишится головы. — Хотелось бы, в свою очередь, понять, где я очутилась, потому что это явно не Утес.
— Это дворец, — пояснил Сардар, начиная подозревать, что у анхи не в порядке с головой. Совсем не в порядке. Какой еще красный утес? Какое еще охранное управление с агентами? — Что за бред ты несешь?
— Обыщи, — велел Асир. Кажется, ему все еще было весело.
В кармане оказалась карточка, на которой золотым тиснением по красной коже было выбито то самое: про Линтариену и агента. И управление. И Красный Утес — с заглавных букв. Сардар поднял голову и внимательно посмотрел на анху. На сдвинутую та вроде была не похожа, но поди угадай. Он потянул носом, старательно обнюхивая голую шею, и задумчиво хмыкнул. Меток не было. Ни одной. Значит, вариант с брошенной анхой, внезапно поехавшей мозгами, отпадал.
— Что еще есть? — спросил он.
— Ключи от дома и от машины в другом кармане, дротики на руках, ножи. Аптечка. Я на задании была. Да, что дворец, вижу. Ваш, очевидно, — вроде и головы не повернула, но обратилась явно к владыке. И тут же снова перенесла внимание на Сардара. — Я имела в виду город, страну. Может, даже мир, хотя… — она осеклась, слегка качнув головой. — Кажется, мне повезло сразу попасть в высшую инстанцию. Или, — и снова спрашивала у Асира, — не повезло?
Она что, серьезно вот это — про мир? Окончательно перестав понимать хоть что-то, Сардар взглянул на владыку. Тот выглядел заинтересованным, значит, эта поебень его развлекала. Ладно, пусть так.
— Перед тобой владыка Имхары — Асир дех Син Санар аль Даниф. Ты в столице — Им-Роке. Здесь нет ни утесов, ни агентов. Утесы — в Баринтаре, агенты вымерли хрен знает когда. — Сардар закатил глаза: давно он не занимался такой ерундой, как констатация очевидного, да еще для кого? Для какой-то с неба свалившейся анхи.
— Почему вымерли? — спросила та. И тут же, спохватившись, изобразила что-то вроде поклона: — Прошу прощения еще раз, владыка. Действительно, другой мир. Другие страны.
— За ненадобностью, — ответил Сардар. — Руки расставь и не дергайся.
— Для иномирки ты слишком хорошо говоришь на нашем языке, — сказал Асир. — Но если врешь, то сама в это веришь.
Сардар вытряхивал из карманов анхи оружие, какие-то ампулы, связки странных ключей, та стояла смирно и опасной не казалась. Но пока она не под замком и не допрошена как следует, расслабляться не стоило. Далеко не каждый специально натасканный кродах мог бы перемахнуть через дворцовую ограду, тем более в этом месте. А уж анха…
Мысли скакнули: анха на службе — вот где еще больший бред, чем все остальное.
— Я не вру. А насчет миров... есть предположение. Слышала как-то теорию, неподтвержденную, но теперь думаю, вдруг правда? Будто примерно полтысячелетия назад наш мир раскололся. Не вдребезги, а как будто надвое. Как расслоился, что ли?
Нет, все-таки она психическая, решил Сардар. Только вот владыка повел себя странно. Он больше не забавлялся. Потяжелел взгляд, затвердело лицо. Поднялся одним слитным быстрым движением и оказался рядом.
— Дар. Закрыть город. Оцепить дворцовый район. Трущобы — зачистить. Перебрать всех до одного, проверить печати. Кродахов-нелегалов и клиб — в казармы. Анх...
«Туда же?» — холодея, подумал Сардар.
— Анх сюда, я посмотрю. Вагану — усилить стражу. Ладуша — ко мне.
— Что происходит? — он рисковал. При непонятной анхе задавать владыке вопросы — не просто играть с огнем, а нарушить сразу все негласные правила, подставиться, но Сардар не был бы самим собой, если бы боялся расплаты.
— Она — не одна из нас, — отчетливо выговаривая каждое слово, будто идиоту, а не первому советнику, сказал Асир. — Мне не нужно вторжения иномирцев посреди столицы. Это ясно? Почему ты все еще здесь?
— Разумно, — пробормотала анха, как ее там, Линтариена? И тут же вскинулась: — Вы в это верите?
Что ответил владыка, Сардар уже не слышал. Его ждали более срочные дела, чем диспуты о мироустройстве.
ГЛАВА 2
Дело с самого начала выглядело тухлым. Люди в Трущобах пропадали давно, и не только анхи — два, три, а когда и десяток «висяков» в месяц. Никого это не удивляло и, по большому счету, не волновало — Трущобы они и есть трущобы, хоть на травку подсадят и в рабство продадут, хоть на бои заманят, хоть убьют — все с концами, потому как цена жизни там — одна понюшка либо один дротик, редко больше. И все в Утесе знают, что соваться туда — на свой страх и риск. И ведь находятся идиоты!
Но в этот раз очередным идиотом оказался сынок городского головы, и делу дали ход, хотя все, от начальника охранки до последнего подметальщика, понимали — безнадега.
— Извини, Лин, рад бы помочь, но не могу, — Каюм, даром что кродах и начальник управления, мялся и отводил глаза, поручая это дело, как и было велено свыше, лучшему своему агенту. — Одно обещаю, если будет выговор или еще какие санкции, потом по-тихому аннулирую. Ты же знаешь нашего Пузана, туды его в душу. Нарой хоть что-нибудь, прошу. Хоть какой след.
На санкции Лин плевала с вершины Красного Утеса — к карьере не стремилась, нынешнее место старшего агента вполне ее устраивало: все, что выше, исключало работу «в поле», заменяя по-настоящему важное и нужное тоскливым перебиранием бумажек и бесконечными отчетами и совещаниями. На Пузана и его идиота-сынулю было плевать тоже, но с другой стороны, в Трущобах давно требовалось кое-кого прижать. Поэтому Лин взялась за дело всерьез. След там был — вполне ясный след молодого дурного кродаха, который пока еще верит, что именно он — самый крутой не то что в столице, но и во всем мире, и не задумывается над последствиями своих выкрутасов. Помеченная против воли анха, злая, готовая мстить и вполне способная на месть, потому как анха из Трущоб — это вам не фиалка оранжерейная. Парочка клиб, которых походя обозвали недоебками, а после, по странной логике идиотов, позвали потрахаться. Кродах с разбитыми костяшками на руке, щеголяющий золотыми часами с вензелем на крышке. Ясный, прямой след, который и завел старшего агента Линтариену в полную жопу.
Жопа называлась Кипящими камнями. Два года назад в верхнем городе проводилось грандиозное строительство. Все газеты тогда захлебывались восторгом — новый район, на самой вершине Утеса. Подвесные дороги, особняки для элиты, воздушные гавани — уверенный рывок в будущее. Лучшие инженеры, гидростроители, бурильщики и шахтеры были переброшены на колоссальный по размаху проект. И район отстроили в кратчайшие сроки, только вот последствия никого не волновали.
В Нижнем городе рухнул от вибрации и толчков портовый кран, смяв в хлам половину складских ангаров — хвала небу, обошлось без жертв, а на чужие убытки плевать было не только Лин, но и городским властям. В Подземном остались без крова толпы простолюдинов — их хлипкие хибары просто рассыпались. Участившиеся землетрясения, три прорвавшихся газовых скважины, заваленные пещеры. И Кипящие камни — глубокая трещина в породе под водопадом.
Политики утверждали, что все в плюсе. Городской голова лично распинался перед прессой: дополнительный источник воды для бедных кварталов, можно сказать, дар небес! И вроде бы правильно говорил — воду в Подземный теперь не нужно было возить из Нижнего города. Только вот жители Трущоб использовали природный дар еще и в своих целях — в трещину оказалось очень удобно скидывать отходы, гораздо выгоднее, чем платить за вывоз мусора.
