Прода от 01.07.2024, 07:46
ГЛАВА 1
Утро настало внезапно. Или уже день? Обычно Астор просыпался с первыми лучами рассвета, которые едва угадывались в густой тьме за окнами, а сейчас спальню заливал неяркий, но все же вполне дневной свет.
И это была не его спальня.
В первое мгновение между сном и явью Астор напрягся, но тут же вспомнил: Эрдбирен.
Рена.
Жена.
Теперь уже по-настоящему — жена. Она спала рядом, на боку, по-детски подложив ладонь под щеку и счастливо улыбаясь во сне. Обнаженная. Красивая. Неожиданно страстная. Неопытная, да. Но как чутко ее тело отзывалось на каждое прикосновение, с какой радостной, искренней готовностью она принимала его ласки… принимала его. Ни капли наигранной робости или продуманного кокетства, только чистое, ничем не замутненное желание.
И это ее желание, ее готовность, ее неопытная страстность сводили с ума. Все то, что Астор чувствовал к Эрдбирен раньше — интерес, симпатия, влечение, даже навязчивое желание нарядить ее в форму тайной стражи, — все это казалось теперь ручейком рядом с полноводной рекой. Мертвым штилем рядом с той волной, которая чуть не унесла их в море во время свадебного обряда.
В этом шторме он слишком легко мог потерять себя. Астор помнил. С Ульрикой было похоже. Но тогда он был наивным неопытным юношей, а теперь?!
Снова сходить с ума в любовном угаре? Достойно ли это Черного Ястреба, второго человека в Стормберге после короля? Тем более в такое сложное для королевства время. Не найдены похитители принцесс — да, похищение не удалось, но, пока они на свободе, кто сказал, что второе или третье не окажется удачнее? Черный Орден поднимает голову, шпионы соседей мутят воду, аристократы и гвардейцы короля никак не успокоятся, одни только интриги на уме, и до чего докипит, во что выльется все это ведьмино варево, если Астор из трезвого и расчетливого главы Тайной службы превратится во влюбленного болвана?
“Уже превратился”, — признал он. Потому что вид Рены так близко, ее чистый, чуть горьковатый травяной запах, щекочущие его шею кудри, спутавшеся не ото сна, а от бурных ночных забав — все это пробуждало в нем единственное желание, настолько яркое и острое, что сопротивляться ему с каждым мгновением становилось сложнее. Взять ее снова, сейчас, немедленно. Вот такую — мягко-расслабленную, спящую, чтобы проснулась, ощутив его на себе и в себе. Видеть ее лицо в этот миг. Ее глаза. Слышать ее дыхание, ее стоны, ее “да, Астор!”
Он рывком сел. Рена, почувствовав движение рядом, пробормотала что-то во сне, пошарила рукой по смятой простыне, наткнулась ладонью на его колено, выдохнула:
— Астор… — и, довольно вздохнув, снова уснула.
“Это исключительно договорный брак, — напомнил себе Астор. — Политическое решение, нужное Арнольду, чтобы подготовить возвращение Лунана. До сих пор Эрдбирен не мешала государственным делам, и так и должно оставаться”.
Прода от 04.07.2024, 07:54
Да, он лукавил и сам это знал. Будь проблема только в возвращении опального Северного герцога, Арнольд нашел бы способ попроще, без женитьбы своего брата на его дочери. Нет, вся беда была в том, что братца обуяло желание сделать Астора счастливым, и он вбил себе в голову, что Эрдбирен Мьёль может составить его счастье.
А хуже всего, что после этой ночи Астор понимал — братец, как всегда, оказался прав. Вот только Астор не желал становиться счастливым в ущерб интересам короны! Если король размяк и только и думает, что о счастье подданных, кто-то же должен заниматься более приземленными делами? Безопасностью, например! Всех, в том числе и самого короля.
Он поднялся тихо, без резких движений, чтобы не разбудить жену, которая, кажется, очень даже готова к продолжению любовных игрищ. Всему свое время.
И тихо, чуть ли не на цыпочках вышел из ее спальни.
“Сбежал”, — поддел сам себя.
“Да, сбежал. Еще не хватало застрять на весь день в постели, словно дорвавшийся до женской ласки юнец!”
Ведро холодной воды на голову помогло прийти в себя. Астор растерся жестким полотенцем, стараясь не давать воли фантазии — она, фантазия, предательски представляла Рену в купальне, обнаженную, с высоко собранными волосами, открывающими шею, с высокой грудью, яркими сосками… Астор затряс головой — да что ж это такое!
— Эй, кто там — кофе мне! В кабинет!
Кабинет все еще оставался надежным убежищем из старой, холостой жизни. Здесь действовала договоренность с Эрдбирен — без крайней нужды не мешать ему работать. Крепкий кофе, свежие газеты, стопка писем, срочно требующих ответа — и вот уже мозги… нет, не встают на место, но хотя бы начинают двигаться в нужном направлении. Анализировать отчеты осведомителей и дипломатов, вспоминать об обещании лично доложить Арнольду о ситуации с Черным Орденом, выслать в Чернолесье еще магов, которых, кстати, нужно еще найти, все ведь чем-то необходимым заняты! Дела, дела… Вот и хорошо, ему нужно сосредоточиться на делах. Создать безопасную дистанцию, выстроить прочный барьер между Реной и собственным ненормально горячим желанием. Оставаться разумным мужчиной, сделавшим выводы из прошлых ошибок.
Замигал переговорный артефакт. Астор протянул руку: что опять случилось? Его вызывал Арнольд.
— Что опять стряслось? — холодок тревожного предчувствия пробежался по хребту. — С малышками все в порядке?
— Да, Астор, у меня здесь все спокойно.
— По твоему голосу не скажешь. Я нужен тебе там?
— Не обязательно, — Арнольд тяжело, вымученно вздохнул, помялся и спросил: — Помнишь Клоса Гроверта?
— Дуболома, который сорвал мне операцию своим непомерным самомнением? Еще бы не помнить. Боюсь предположить, отчего вдруг ты о нем вспомнил. В столице стало слишком тихо и спокойно без его выходок?
— Его отец при смерти, — мрачно сообщил Арнольд.
— С ним-то что стряслось?! Витолд, конечно, уже старик, но крепкий что твой дуб.
— Если бы я знал! — в сердцах воскликнул Арнольд. — Он просто сдал, как будто устал жить. Слабеет на глазах. Умоляет позволить проститься с единственным сыном.
— Хорошо, я прикажу его вызвать. Кстати, Арнольд. Наверняка есть причина, почему ты обратился с этим ко мне. Любой из секретарей тайной службы мог передать в гарнизон твой приказ.
— Конечно же, есть, — невозмутимо признал тот. — Знаю, ты очень дорожишь своей жуткой репутацией, но было бы крайне полезно хоть немного очеловечить тебя среди старой аристократии.
— Что, свадьба не помогла? Они решили, что я ем молодую жену на завтрак, по кусочку каждое утро? Я не понимаю, как именно мой личный приказ исправит “жуткую” репутацию? Любому кретину должно быть очевидно, что я верну в Кронбург этого дуболома только благодаря тебе.
— Очень просто, Астор. Ты выкажешь старому Витолду уважение, лично позаботившись о том, чтобы его сын явился к нему как можно скорее. Сам знаешь, приказы, переданные через секретарей, имеют неприятное свойство буксовать и запаздывать.
“Чушь”, — хотел сказать Астор. Он долго и упорно дрессировал свою службу, безжалостно вышвыривая всех нерасторопных, не понимающих приказов, не умеющих держать язык за зубами, глаза открытыми, а мозг — неспящим. Каждый из дежурных секретарей приказ короля передаст по адресу незамедлительно, в любое время дня и ночи. Промедлившего вышвырнет даже не Астор, а его былой учитель в тайных делах, а ныне — бессменный заместитель граф Освальден. Слишком старый, чтобы лично скакать порталами по всему королевству, Освальден сидел в Кронбурге, словно паук в центре паутины, и Астор знал, что в работе Тайной службы может на него положиться. И уж тем более это знал Арнольд.
Но тут в голову пришла неожиданная мысль. Если отправиться за Гровертом лично… черти с ней, с репутацией, но Гроверт — в одном из гарнизонов на границе с Чернолесьем. Очень странно, что оттуда не поступало тревожных донесений: волны от накрывшей Чернолесье черной волшбы должны были разойтись далеко. Совсем не вредно проверить самому, что там творится.
— Хорошо, Арнольд. Передай Витолду, что я немедленно отправлюсь за его сыном и лично прослежу, чтобы того отпустили в Кронбург, не теряя ни минуты. Доволен?
— Более чем, — конечно же, Арнольд сделал вид, что не услышал сарказма.
— И не думай, что я так пекусь об осветлении своей темной репутации. Мне все равно нужно посмотреть самому, что происходит на границе с Чернолесьем, так что твоему Витолду крупно повезло.
Прода от 08.07
Разумеется, “немедленно” не означало “сию секунду”. В конце концов, герцог и второй человек в королевстве имеет право хотя бы позавтракать? А пока готовят завтрак, отдать распоряжения относительно дел в столице, еще раз напомнить слугам, кто в доме хозяйка, и написать записку этой самой хозяйке.
Записка… Астор был уверен, что Рена не оценит ни поспешного бегства, ни дорогой гербовой бумаги вместо лично сказанных слов и нормального, как положено мужу с женой, прощания. Ему и самому не нравился этот трусливый компромисс. Но записка могла и даже должна была быть формальной, не слишком личной, в пределах предписанного для писем этикета. А личное прощание… Астор не знал и боялся гадать, во что оно могло бы вылиться. В еще одну бурную и страстную близость? В упреки? В прохладное “как вам будет угодно, любезный супруг”? Первое пугало хаосом неуправляемых эмоций, второго и третьего — не хотелось.
“Дорогая Эрдбирен, вынужден срочно уехать по делам короны. Надеюсь, что мое отсутствие продлится не слишком долго и Вы не успеете заскучать. В случае любых проблем, даже самых незначительных, прошу Вас не пытаться снова решить их самостоятельно, а немедленно обращаться к Лунану или сразу к Арнольду. Если понадобится связаться со мной — на столе в моем кабинете есть связной артефакт.
С неизменным уважением, любящий Вас супруг”.
На слове “любящий” рука дрогнула, хвост “й” поехал вверх и едва не закончился кляксой. Астор поморщился: как будто даже бумага против всех этих страстей, а еще говорят, что бумага все стерпит. Запечатал и задумался. Разбирательство со слугами слишком отчетливо показало, что даже самые верные не всегда надежны. Надумают снова какой-нибудь чуши, а ему потом расхлебывать! Керт ел преданным взглядом, ждал поручений, но доверить ему безопасность и благополучие Рены Астор больше не мог. Ишь, моду взял — решать, в чем благо хозяина! Для начала научился бы слушать, сопоставлять факты и анализировать. Чему их только учат в академии.
Решение пришло в голову спонтанно. Возможно, не самое лучшее, но наверняка и не самое плохое.
— Керт, вели подавать завтрак и позови ко мне Вима. Переоденься и вооружись. Ты отправляешься со мной.
— Куда? — ошалело спросил слуга.
— В поездку по гарнизонам. Поторопись. Отправляемся сразу после завтрака.
“Не успеешь — уволен” произносить было не нужно. Есть истины, понятные без слов.
На Вима времени почти не оставалось, но он, к счастью, был не из тех, кому требуются детальные инструкции. Астор только вручил ему запечатанное письмо:
— Отдашь хозяйке в руки. И береги ее. Глаз не спускай.
Ну а потом он в сопровождении крайне озадаченного, взволнованного и даже, кажется, слегка испуганного Керта, успевшего собрать в дорогу целый баул каких-то наверняка ненужных вещей, промчался до портальной — и, шагнув в портал в своем доме, вышел в “зале гонцов” в небольшой крепости, которая во всех официальных перечнях и донесениях значилась как “Третья Черногорская”, а среди бойцов Черного Ястреба называлась просто и емко: “Третья гадская дыра”. Та самая дыра, куда Эберт определил умелого в драке, но не слишком надежного в бою гвардейца.
Прода от 11.07
Дежурный вскочил, уронив на пол расстеленную на коленях тряпицу и все ее содержимое: деревянные фигурки оберегов, шкурку для полировки и мелкие, как пыль, опилки. По этим фигуркам Астор его и вспомнил – сам привел парнишку в крепость года три тому назад.
Тогда Орис был типичным деревенским недокормышем, разве что нетипично нахальным – не побоялся подскочить к страшному Черному Ястребу прямо посреди ярмарки, ухватиться за стремя и выпалить:
— Господин герцог, возьми меня на службу!
Астор, который в те годы был действительно, без преувеличения страшным – накрывало его порой так, что свои по углам прятались, а уж какие слухи ходили в народе, не пересказать, – впал в такое изумление, что вместо логичного «пошел вон» спросил:
— А что ты можешь?
— Обереги делать могу. Хорошие, хочешь, проверь! — и протянул ему целую пригоршню искусно вырезанных из дерева небольших фигурок, того сорта, что в народе любят носить на шнурке на шее, цеплять на браслеты и кошельки, лошадиную сбрую и собачьи ошейники. Вот только чаще всего эти висюльки не стоят и дерева, из которого сделаны, а от поделок наглого оборванца так и несло сильной, доброй магией.
Конечно, разбрасываться таким талантом Астор не стал.
Попытался было пристроить Ориса в академию, но тот оказался уникумом не только по части нахальства. Магической силы в нем не было. Совсем. «Абсолютнейший бездарь», — как выразился после целой череды самых разных проверок главный королевский маг.
Как у «абсолютнейшего бездаря» получались сильные, рабочие амулеты, никто Астору ответить не сумел.
Ну а в «гадскую дыру» Астор его засунул, чтобы спрятать подальше от того самого королевского мага и толпы его коллег. Иначе те замучили бы парня экспериментами, пытаясь докопаться до разгадки его таланта. Нет уж, господа маги, научить ничему не сможете – значит, до свидания.
В крепости Орис отъелся, заматерел, научился худо-бедно махать мечом и отменно стрелять из самострела, но основным его занятием так и остались обереги. Потому и на дежурство его ставили куда чаще, чем на объезды территории.
— Обстановка? — коротко спросил Астор.
— Что ни день, то твари, откуда только их берется столько. Так что работаем, господин герцог, — бойко ответил Орис.
“Работаем” — это было нормально, а вот “каждый день твари” — совсем нет. А хуже всего, что в поступавших ему сводках ничего подобного Астор не помнил.
— Комендант у себя?
— Должон, — кивнул Орис.
— Хорошо, — и Астор, не тратя больше времени на расспросы, отправился к коменданту.
Тот, правда, обнаружился не в кабинете, а в кухне, где от души распекал толстого, румяного кухаря. Астор так его и нашел – по громовому рыку, от которого, казалось, вот-вот начнут дрожать стены. Потеющий кухарь посмотрел как на избавителя, а комендант, который в силу должности и опыта мыслил шире, коротко поклонился герцогу и спросил:
— В мой кабинет?
И только там задал настоящий вопрос:
— Что-то плохое, господин герцог?
Старый служака, выучил за столько-то лет, что Черный Ястреб начинает лично носиться по крепостям и гарнизонам, только когда возникают действительно серьезные проблемы.
— Черный Орден, — коротко ответил Астор. — В Чернолесье прикрыли отменную пакость, надо и здесь проверить. Но сначала – что скажете о Гроверте?
Комендант состроил сложное лицо, которое у него означало «плохого сказать не могу, а хорошее говорить не хочется».
— А конкретно?
— Дерется отменно. С десяток тварей на его счету есть уже. И так же отменно нос дерет, дерьмо благородное. Задираться не задирается, с этим его Тессард сразу на место поставил, но смотрит так, что кулаки чешутся выражение подправить.
