И даже смысла нет проверять ее против другого оружия. Астор мог оценить и твердо поставленный стиль, и уверенные движения девушки. Возможно, имеет смысл испытать, как она продержится против нескольких врагов, но… начав перебирать, кого из своих парней он мог бы привлечь к такой проверке, Астор вдруг поймал себя на остром нежелании показывать жену в таком виде — никому. Даже самым преданным, даже тем, кому верил полностью и в ком не сомневался ни на секунду. Но эта вздымающаяся под тонкой рубашкой грудь, раскрасневшиеся щеки, сверкающие глаза… Его и только его! Ничьи больше.
— Довольно! — он шагнул назад и опустил дубинку. — Вижу, вы в самом деле сможете защититься в случае нужды. Но охрану я все равно вам дам. Исключительно ради собственного спокойствия.
Она улыбнулась. Легким, явно привычным движением вогнала двурог в ножны.
— Я не возражаю против охраны. Как и против дополнительных тренировок с таким бойцом, как вы.
— С удовольствием, — искренне ответил Астор.
— Кстати, кто вас тренировал? Отец?
— Только когда дело дошло до мечей и шпаг. С двурогами он не слишком-то дружит. А мастер Грейсте терпеть не мог заниматься с девчонками, пришлось постараться, чтобы убедить его сделать исключение. И мне, и отцу. — Она вдруг помрачнела, взглянула коротко. — Он был стар, даже когда мне было десять, но стоило ему взяться за меч или за двурог, никто не дал бы ему больше сорока. И умер он как подобает воину. Снежные волки зимой особенно свирепы и всегда охотятся стаями. Отбиться от них в одиночку без магии еще ни у кого не выходило.
Эрдбирен качнула головой и вдруг взяла за руку.
— А давайте вернемся в оружейную. Мне еще не доводилось там бывать. Зато я успела заметить впечатляющую коллекцию.
Ее ладошка была крепкой, слишком сильной для девушки, но жест получился… не слабым, нет, не беспомощным, но удивительно, почти по-детски доверчивым. Настолько не соответствующим той воительнице, которая только что уверенно отбивалась довольно коротким клинком от дубинки, что у Астора на миг сжалось сердце. Почти безотчетно он поднес ее руку к губам, прикоснулся легко, отметив, что кожа под губами нежная и прохладная.
— Конечно, идемте. Вас заинтересовало что-то конкретное, или вся коллекция в целом?
— Когда я начала тренироваться с Веном… Венделином, — исправилась она, — он сказал, что меня интересуют очень правильные вещи, те, что по руке. Мне очень хотелось научиться как следует владеть шпагой, но… это не мое оружие. А вот все, что можно бросить в цель или спрятать за корсажем, пожалуй, мое. Кстати, главным условием мастера Грейсте были мои тренировки в платьях. Он считал, что в штанах будет слишком просто. Правда, у нас девушки бинтуют грудь или надевают плотную кирасу. И я могу точно сказать, что в юбке драться не так сложно, как в штанах, но без этой самой кирасы. Юбка не так колышется и не настолько сбивает координацию.
— Значит, для сегодняшней тренировки вы выбрали более сложный вариант одежды? — Астор прекрасно помнил, что грудь Эрдбирен под рубашкой очень даже “колыхалась”. Как не помнить, если это зрелище провокационно мешало сосредоточиться на ходе боя?! — А я как раз подумал, что было бы логичнее испытать ваши умения в платье. Вы ведь сами сказали, что не собираетесь разъезжать по Кронбургу в столь… привлекательном виде.
— Неприличном, вы хотели сказать, — фыркнула Эрдбирен. — Я говорила “пока”. Знаете, я бы с удовольствием отказалась от экипажа и пересела на лошадь, даже если, чтобы соблюсти хотя бы видимость приличий, мне придется по уши замотаться в плащ и попытаться остаться неузнанной. Но… вряд ли это хорошая идея. Я не хотела бы добавить вам проблем. Но вот бинтовать грудь перед выездом к модистке мне точно не придет в голову. Так что… — она пожала плечами, — давайте будем считать такой вариант более-менее подходящим для всякого рода неприятных неожиданностей.
Они остановились перед стойкой с оружием, Астор вернул дубинку на место и спросил:
— Итак, что именно из моей коллекции вызывает в вас азарт и жажду боя? Вряд ли что-то здесь можно спрятать за корсаж, но складки юбки, пожалуй, укроют многое. А метательное — там, дальше, — он указал на дальнюю стену, занятую кинжалами, метательными ножами, даже привезенными из Загорья с легкой руки Лукаша сюрикенами.
Эрдбирен неторопливо пошла вдоль стоек с оружием. Где-то задерживалась всего на несколько секунд, где-то — дольше. Осторожно, даже не бережно, а, пожалуй, благоговейно притрагивалась к боевым шпагам и мечам.
Легкий, в форме узкого молодого месяца арасский кавалерийский меч привлек ее особенное внимание.
— Никогда таких не видела, — она провела пальцами по шершавой рукояти из кожи степного рогатого варана. — Откуда он?
— Подарок Тереса, — ответил Астор. Пояснил: — Терес Ардеро, помните? Как-то мы с ним заспорили, каким оружием ловчее сражаться верхом. Он победил, можно сказать, с разгромным счетом. Конечно же, я не отстал от него, пока не научился владеть арасскими мечами так же или почти так же хорошо, как он. Кстати, он легче шпаги. Мне кажется, вам может прийтись по руке.
Эрдбирен взвесила меч в ладонях, кивнула:
— Да, я бы попробовала, — сделала несколько скупых взмахов и выпадов и бережно вернула на место. — Не настолько по руке, как двурог, но мне нравится. Научите?
— Обязательно. Раз уж вас тянет ездить верхом.
Она прошла мимо стойки с абордажными саблями и задержалась у кортиков. Сказала задумчиво:
— Я все детство и почти всю юность мечтала стать боевым магом. Все эти древние легенды о магичках-воительницах очень вдохновляюще звучат. Особенно в зимние вечера у теплого очага. Мне хотелось… захватывающих сражений, красивого волшебства. Вот хоть как у вашей Ульрики. Снежные ведьмы, как и морские девы, не воюют мечами, но обставят любого бойца. Посохи, загадочные рунные секиры и кинжалы и боевая магия. Мне казалось, это именно то, чего я на самом деле хочу. И только в академии, перед самым распределением, я вдруг осознала, что любой бой всерьез — это чья-то смерть, а я больше люблю жизнь. Пусть даже это жизнь какого-нибудь серебристого хвоща или свечника. Но в самом виде оружия все-таки есть что-то чарующее. Мне нравится смотреть на него. Не на все, конечно. Пожалуй, дубины или молоты совсем меня не очаровывают. Грубая сила — не то, что пленяет воображение.
— Я бы удивился, будь иначе, — хмыкнул Астор. — Грубая сила — для тех, кому недостает гибкости. Вроде Юхана, если вы его знаете. Вот уж для кого лучший меч — это оглобля. Не просто так он предпочитает копье.
— О да, мы знакомы, — рассмеялась Рена. — Но господин барон Мидербах сам способен очаровать кого угодно, даже с оглоблей наперевес. Он так старается быть галантным и соответствовать высокому титулу, что невозможно остаться равнодушной.
— Мне пора начинать ревновать? — усмехнулся Астор.
— А вы умеете? — она обернулась, взглянула заинтересованно. И вдруг смутилась. Пояснила: — Простите, но вы совсем не похожи на ревнивца. И нет, конечно, не пора. Ваш отряд… точнее, тех из него, с кем я знакома благодаря Леоноре и графу Тессарду, я могла бы назвать хорошими знакомыми, а Венделина, возможно, другом, но… никем больше.
— Эрдбирен, — серьезно сказал Астор, — не оправдывайтесь. Вам это не идет. Возможно, я и ревнивец — честно говоря, сам не знаю, не было случая проверить, но точно не из тех одержимых глупыми подозрениями мужей, которые готовы запереть жену за любой дружеский или даже любопытствующий взгляд в сторону. Честно говоря, в ваших словах меня зацепило совсем другое. Каким образом в список ваших учителей попал Венделин? Похоже, у моих людей откуда-то взялось слишком много свободного времени.
— О нет! — с показным испугом воскликнула Рена и, шагнув ближе, взяла теперь уже за обе руки. Эта ее странная способность вот так запросто сокращать дистанцию и явная тяга к прикосновениям немного сбивали с толку. Такого Астор не встречал ни у кого из знакомых ему прежде женщин. — Только не говорите, что из-за меня у него теперь вовсе не останется выходных! Вашим магам и так некогда скучать. Но прошлой зимой, когда Леонора появилась в академии, они довольно долго были в Кронбурге, а Эберт решил, что Венделину будет не лишним заняться чем-нибудь полезным. Полезными оказались я и моя “ужасная” шпага. Я даже не знаю, кому тогда меньше всего повезло. Подозреваю, что барону Мидербаху, ему пришлось устраивать наши тренировки и быть неизменным объектом остроумия Вена. Не карайте их, ваше сиятельство. Это будет слишком жестоко!
Астор едва не рассмеялся. И виной тому была вовсе не откровенно шутливая речь Рены. Он всего лишь оценил по достоинству замысел Эберта. Пока отряд болтается в Кронбурге без особых дел — занять делом тех двоих, кто не очень-то умеет занимать себя сам. И как занять! Венделина с его порывистым и вспыльчивым характером заставить обучать девушку, на которой нельзя, да наверняка и не захочется срываться, а значит, придется учиться терпению и умению объяснять и показывать. Спокойно повторять одно и то же много раз. Да еще при Юхане, с которым он попросту не умеет не сцепляться по поводу и без! Еще вопрос, кто там на ком оттачивал остроумие.
Ну а Юхана отвлечь подальше от дворца, потому как благородный барон Мидербах, стоит ему попасть в столичное общество, тут же начинает самозабвенно и с полной отдачей обхаживать прекрасных дам. Добавим, успешно обхаживать — высокий, статный, мускулистый и обаятельно-простодушный кавалер нравился прелестницам, несмотря на откровенно простоватое лицо и грубоватые манеры. А соперники, рискнувшие вызвать барона на дуэль… что ж, сами виноваты. Обширное генеалогическое древо ни в коей мере не заменяет регулярных тренировок.
Вот только обременять себя семейными узами господин барон не торопился, а потому предпочитал охмурять замужних дам. Астор был абсолютно уверен, что в сторону Эрдбирен Юхан опасался даже взглянуть лишний раз в своей горячей манере, то есть гордо расправив плечи и подкручивая роскошные усы. Все-таки девица на выданье! И ведь очень даже в его вкусе, аппетитная красавица с острым язычком.
— Раз вы так просите, дорогая герцогиня, — он коснулся губами тыльной стороны ее ладони, — как я могу отказать? Даже не стану протестовать, если вы пожелаете и дальше привлекать этих двоих бездельников к тренировкам — разумеется, в их свободное время и с разрешения графа Тессарда.
Хотел еще добавить, что и сам с радостью присоединится, но тут, даже не постучав, в оружейку ввалился Керт.
— Ваше сиятельство, там маги! Желают вас видеть.
Астор с некоторым трудом сдержал досаду — и отражение той же досады увидел в глазах жены. Показалось, что Эрдбирен хотела что-то сказать или спросить, но почему-то передумала, только молча отстранилась, смиренно, хоть и с явной неохотой, отпуская его к делам.
И впервые за очень долгое время Астору искренне и от души захотелось забыть о делах. Хоть на несколько дней, да ладно — несколько часов! Мелькнула даже мысль приказать Керту отправить магов… да хотя бы в библиотеку, и пусть подождут! Но он чувствовал, что момент ушел, доверительный и искренний разговор пусть не завершен, но на сегодня — окончен. И все, что он мог — взглянуть в синие глаза Эрдбирен и одними губами сказать:
— Мне жаль.
Хотелось сказать больше. Что она чудесный собеседник, что он потерял счет времени, что с гораздо большим удовольствием предложил бы ей что-нибудь еще, даже не так важно, что. Хоть показать, как она умеет кидать в цель ножи, хоть спуститься вместе в сад и проверить, что там маги навертели с защитой. Но какой смысл в подобных разговорах, если ему все равно придется уйти? Лучше побыстрее разделаться с делами — и вернуться.
А дела, как всегда, цеплялись одно за другое, затягивали, как топкое бездонное болото. Выслушать короткий и вполне дельный отчет гера Грауса об обновленной защите и гораздо более длительные восторги и благодарности о возможности “соприкоснуться с магией снежных ведьм, особенно в таком абсолютно неизученном ее аспекте, как артефакты”. К сожалению, кроме неуемных восторгов, ничего внятного Астор не услышал. Артефакт. Заполнен магией под завязку. Стандартные методы исследования показывают защитную функцию, но какую — установить не удалось. Кроме того, нет уверенности, что под верхним, очевидным, слоем не скрыто что-то еще. Короче говоря, все то, что Астор мог уверенно предполагать без всяких исследований, исключительно на голой логике и знании характера Ульрики.
Метнуться в Академию, напутствовать отправляющихся в Чернолесье практикантов. Ничего общего с длинными речами гера ректора, коротко и абсолютно в стиле Черного Ястреба: магов-кураторов и графа Тессарда слушать как родную маму, по одному не гулять, в лес без приказа не соваться, слишком умными себя не считать. Лучших приму на службу, худших… что ж делать, похороним. Если останется что хоронить.
Метнуться во дворец. Доложить Арнольду о ситуации в Чернолесье. Потребовать у аналитиков сводку, чем и где занят Черный Орден. В Стормберге черные маги притихли в последние месяцы, но у соседей вовсю пакостят. Как бы не оказалось, что это затишье перед бурей.
И в тот самый момент, когда Астор понял, что все срочные дела неожиданно закончились и можно вернуться домой, к жене, вместе поужинать, поговорить, а может, и…
В тот самый момент кабинет Арнольда вдруг превратился в проходной двор.
Сначала, кое-как пытаясь на бегу чеканить шаг и сохранять бравую выправку, заявился дежурный лейтенант синих гвардейцев. На удивление почти не обратив внимания на Астора, вытянулся перед Арнольдом и доложил:
— Ваше величество, в покоях принцессы задержан злоумышленник!
— Где?! — вскочил Арнольд. С трудом взял себя в руки: еще бы, любые злоумышленники должны вылавливаться задолго до комнат принцесс, да и вообще не во дворце, а немедленно при попытке в него проникнуть. А если еще вспомнить, какую защиту навертел у принцесс гер Граус… — Подробности!
Тут лейтенант наконец-то бросил взгляд на Астора и вроде как замялся. И в эту мгновенную заминку успела ворваться сначала ее высочество Анелис, за ней — младшенькая, Ивонет, и следом взвинченная до предела Ирмина.
— Папа, папа, у нас такое было! Потух свет… кто-то ка-ак зарычит…. а потом как зажегся… а там…
Что-то разобрать в рассказах перебивающих друг дружку и, похоже, вообще не понимающих, что конкретно случилось, девчонок не сумел бы никакой гений сыска. Астор и не пытался. Довольно, что обе живы, целы и на месте. Арнольд и вовсе сгреб дочерей в охапку и только потом недобро зыркнул на лейтенанта и рявкнул:
— Подробности!
Гвардеец сглотнул.
— Простите, ваше величество. Все началось с того, что баронесса Штиль заметила подозрительное шевеление за шторами.
Ирмина закатила глаза:
— О боги! Ничего там не было подозрительного, но не при девочках же.
Судя по ее слегка порозовевшим щекам, за шторой творилось не злодейское взламывание защиты, а банальнейший разврат. И если сейчас окажется, что “злоумышленник” всего лишь намеревался осчастливить какую-то из королевских фрейлин, или, того хуже, служанок, первым голова полетит точно не с него! Нет, для начала достанется поднявшему панику гвардейцу.
— Довольно! — он шагнул назад и опустил дубинку. — Вижу, вы в самом деле сможете защититься в случае нужды. Но охрану я все равно вам дам. Исключительно ради собственного спокойствия.
Она улыбнулась. Легким, явно привычным движением вогнала двурог в ножны.
— Я не возражаю против охраны. Как и против дополнительных тренировок с таким бойцом, как вы.
— С удовольствием, — искренне ответил Астор.
Прода от 18.08.2023, 10:26
— Кстати, кто вас тренировал? Отец?
— Только когда дело дошло до мечей и шпаг. С двурогами он не слишком-то дружит. А мастер Грейсте терпеть не мог заниматься с девчонками, пришлось постараться, чтобы убедить его сделать исключение. И мне, и отцу. — Она вдруг помрачнела, взглянула коротко. — Он был стар, даже когда мне было десять, но стоило ему взяться за меч или за двурог, никто не дал бы ему больше сорока. И умер он как подобает воину. Снежные волки зимой особенно свирепы и всегда охотятся стаями. Отбиться от них в одиночку без магии еще ни у кого не выходило.
Эрдбирен качнула головой и вдруг взяла за руку.
— А давайте вернемся в оружейную. Мне еще не доводилось там бывать. Зато я успела заметить впечатляющую коллекцию.
Ее ладошка была крепкой, слишком сильной для девушки, но жест получился… не слабым, нет, не беспомощным, но удивительно, почти по-детски доверчивым. Настолько не соответствующим той воительнице, которая только что уверенно отбивалась довольно коротким клинком от дубинки, что у Астора на миг сжалось сердце. Почти безотчетно он поднес ее руку к губам, прикоснулся легко, отметив, что кожа под губами нежная и прохладная.
— Конечно, идемте. Вас заинтересовало что-то конкретное, или вся коллекция в целом?
— Когда я начала тренироваться с Веном… Венделином, — исправилась она, — он сказал, что меня интересуют очень правильные вещи, те, что по руке. Мне очень хотелось научиться как следует владеть шпагой, но… это не мое оружие. А вот все, что можно бросить в цель или спрятать за корсажем, пожалуй, мое. Кстати, главным условием мастера Грейсте были мои тренировки в платьях. Он считал, что в штанах будет слишком просто. Правда, у нас девушки бинтуют грудь или надевают плотную кирасу. И я могу точно сказать, что в юбке драться не так сложно, как в штанах, но без этой самой кирасы. Юбка не так колышется и не настолько сбивает координацию.
— Значит, для сегодняшней тренировки вы выбрали более сложный вариант одежды? — Астор прекрасно помнил, что грудь Эрдбирен под рубашкой очень даже “колыхалась”. Как не помнить, если это зрелище провокационно мешало сосредоточиться на ходе боя?! — А я как раз подумал, что было бы логичнее испытать ваши умения в платье. Вы ведь сами сказали, что не собираетесь разъезжать по Кронбургу в столь… привлекательном виде.
— Неприличном, вы хотели сказать, — фыркнула Эрдбирен. — Я говорила “пока”. Знаете, я бы с удовольствием отказалась от экипажа и пересела на лошадь, даже если, чтобы соблюсти хотя бы видимость приличий, мне придется по уши замотаться в плащ и попытаться остаться неузнанной. Но… вряд ли это хорошая идея. Я не хотела бы добавить вам проблем. Но вот бинтовать грудь перед выездом к модистке мне точно не придет в голову. Так что… — она пожала плечами, — давайте будем считать такой вариант более-менее подходящим для всякого рода неприятных неожиданностей.
Они остановились перед стойкой с оружием, Астор вернул дубинку на место и спросил:
— Итак, что именно из моей коллекции вызывает в вас азарт и жажду боя? Вряд ли что-то здесь можно спрятать за корсаж, но складки юбки, пожалуй, укроют многое. А метательное — там, дальше, — он указал на дальнюю стену, занятую кинжалами, метательными ножами, даже привезенными из Загорья с легкой руки Лукаша сюрикенами.
Эрдбирен неторопливо пошла вдоль стоек с оружием. Где-то задерживалась всего на несколько секунд, где-то — дольше. Осторожно, даже не бережно, а, пожалуй, благоговейно притрагивалась к боевым шпагам и мечам.
Легкий, в форме узкого молодого месяца арасский кавалерийский меч привлек ее особенное внимание.
— Никогда таких не видела, — она провела пальцами по шершавой рукояти из кожи степного рогатого варана. — Откуда он?
— Подарок Тереса, — ответил Астор. Пояснил: — Терес Ардеро, помните? Как-то мы с ним заспорили, каким оружием ловчее сражаться верхом. Он победил, можно сказать, с разгромным счетом. Конечно же, я не отстал от него, пока не научился владеть арасскими мечами так же или почти так же хорошо, как он. Кстати, он легче шпаги. Мне кажется, вам может прийтись по руке.
Эрдбирен взвесила меч в ладонях, кивнула:
— Да, я бы попробовала, — сделала несколько скупых взмахов и выпадов и бережно вернула на место. — Не настолько по руке, как двурог, но мне нравится. Научите?
— Обязательно. Раз уж вас тянет ездить верхом.
Она прошла мимо стойки с абордажными саблями и задержалась у кортиков. Сказала задумчиво:
— Я все детство и почти всю юность мечтала стать боевым магом. Все эти древние легенды о магичках-воительницах очень вдохновляюще звучат. Особенно в зимние вечера у теплого очага. Мне хотелось… захватывающих сражений, красивого волшебства. Вот хоть как у вашей Ульрики. Снежные ведьмы, как и морские девы, не воюют мечами, но обставят любого бойца. Посохи, загадочные рунные секиры и кинжалы и боевая магия. Мне казалось, это именно то, чего я на самом деле хочу. И только в академии, перед самым распределением, я вдруг осознала, что любой бой всерьез — это чья-то смерть, а я больше люблю жизнь. Пусть даже это жизнь какого-нибудь серебристого хвоща или свечника. Но в самом виде оружия все-таки есть что-то чарующее. Мне нравится смотреть на него. Не на все, конечно. Пожалуй, дубины или молоты совсем меня не очаровывают. Грубая сила — не то, что пленяет воображение.
Прода от 21.08.2023, 10:39
— Я бы удивился, будь иначе, — хмыкнул Астор. — Грубая сила — для тех, кому недостает гибкости. Вроде Юхана, если вы его знаете. Вот уж для кого лучший меч — это оглобля. Не просто так он предпочитает копье.
— О да, мы знакомы, — рассмеялась Рена. — Но господин барон Мидербах сам способен очаровать кого угодно, даже с оглоблей наперевес. Он так старается быть галантным и соответствовать высокому титулу, что невозможно остаться равнодушной.
— Мне пора начинать ревновать? — усмехнулся Астор.
— А вы умеете? — она обернулась, взглянула заинтересованно. И вдруг смутилась. Пояснила: — Простите, но вы совсем не похожи на ревнивца. И нет, конечно, не пора. Ваш отряд… точнее, тех из него, с кем я знакома благодаря Леоноре и графу Тессарду, я могла бы назвать хорошими знакомыми, а Венделина, возможно, другом, но… никем больше.
— Эрдбирен, — серьезно сказал Астор, — не оправдывайтесь. Вам это не идет. Возможно, я и ревнивец — честно говоря, сам не знаю, не было случая проверить, но точно не из тех одержимых глупыми подозрениями мужей, которые готовы запереть жену за любой дружеский или даже любопытствующий взгляд в сторону. Честно говоря, в ваших словах меня зацепило совсем другое. Каким образом в список ваших учителей попал Венделин? Похоже, у моих людей откуда-то взялось слишком много свободного времени.
— О нет! — с показным испугом воскликнула Рена и, шагнув ближе, взяла теперь уже за обе руки. Эта ее странная способность вот так запросто сокращать дистанцию и явная тяга к прикосновениям немного сбивали с толку. Такого Астор не встречал ни у кого из знакомых ему прежде женщин. — Только не говорите, что из-за меня у него теперь вовсе не останется выходных! Вашим магам и так некогда скучать. Но прошлой зимой, когда Леонора появилась в академии, они довольно долго были в Кронбурге, а Эберт решил, что Венделину будет не лишним заняться чем-нибудь полезным. Полезными оказались я и моя “ужасная” шпага. Я даже не знаю, кому тогда меньше всего повезло. Подозреваю, что барону Мидербаху, ему пришлось устраивать наши тренировки и быть неизменным объектом остроумия Вена. Не карайте их, ваше сиятельство. Это будет слишком жестоко!
Астор едва не рассмеялся. И виной тому была вовсе не откровенно шутливая речь Рены. Он всего лишь оценил по достоинству замысел Эберта. Пока отряд болтается в Кронбурге без особых дел — занять делом тех двоих, кто не очень-то умеет занимать себя сам. И как занять! Венделина с его порывистым и вспыльчивым характером заставить обучать девушку, на которой нельзя, да наверняка и не захочется срываться, а значит, придется учиться терпению и умению объяснять и показывать. Спокойно повторять одно и то же много раз. Да еще при Юхане, с которым он попросту не умеет не сцепляться по поводу и без! Еще вопрос, кто там на ком оттачивал остроумие.
Ну а Юхана отвлечь подальше от дворца, потому как благородный барон Мидербах, стоит ему попасть в столичное общество, тут же начинает самозабвенно и с полной отдачей обхаживать прекрасных дам. Добавим, успешно обхаживать — высокий, статный, мускулистый и обаятельно-простодушный кавалер нравился прелестницам, несмотря на откровенно простоватое лицо и грубоватые манеры. А соперники, рискнувшие вызвать барона на дуэль… что ж, сами виноваты. Обширное генеалогическое древо ни в коей мере не заменяет регулярных тренировок.
Вот только обременять себя семейными узами господин барон не торопился, а потому предпочитал охмурять замужних дам. Астор был абсолютно уверен, что в сторону Эрдбирен Юхан опасался даже взглянуть лишний раз в своей горячей манере, то есть гордо расправив плечи и подкручивая роскошные усы. Все-таки девица на выданье! И ведь очень даже в его вкусе, аппетитная красавица с острым язычком.
— Раз вы так просите, дорогая герцогиня, — он коснулся губами тыльной стороны ее ладони, — как я могу отказать? Даже не стану протестовать, если вы пожелаете и дальше привлекать этих двоих бездельников к тренировкам — разумеется, в их свободное время и с разрешения графа Тессарда.
Хотел еще добавить, что и сам с радостью присоединится, но тут, даже не постучав, в оружейку ввалился Керт.
— Ваше сиятельство, там маги! Желают вас видеть.
Астор с некоторым трудом сдержал досаду — и отражение той же досады увидел в глазах жены. Показалось, что Эрдбирен хотела что-то сказать или спросить, но почему-то передумала, только молча отстранилась, смиренно, хоть и с явной неохотой, отпуская его к делам.
И впервые за очень долгое время Астору искренне и от души захотелось забыть о делах. Хоть на несколько дней, да ладно — несколько часов! Мелькнула даже мысль приказать Керту отправить магов… да хотя бы в библиотеку, и пусть подождут! Но он чувствовал, что момент ушел, доверительный и искренний разговор пусть не завершен, но на сегодня — окончен. И все, что он мог — взглянуть в синие глаза Эрдбирен и одними губами сказать:
— Мне жаль.
Хотелось сказать больше. Что она чудесный собеседник, что он потерял счет времени, что с гораздо большим удовольствием предложил бы ей что-нибудь еще, даже не так важно, что. Хоть показать, как она умеет кидать в цель ножи, хоть спуститься вместе в сад и проверить, что там маги навертели с защитой. Но какой смысл в подобных разговорах, если ему все равно придется уйти? Лучше побыстрее разделаться с делами — и вернуться.
Прода от 23.08.2023, 09:51
А дела, как всегда, цеплялись одно за другое, затягивали, как топкое бездонное болото. Выслушать короткий и вполне дельный отчет гера Грауса об обновленной защите и гораздо более длительные восторги и благодарности о возможности “соприкоснуться с магией снежных ведьм, особенно в таком абсолютно неизученном ее аспекте, как артефакты”. К сожалению, кроме неуемных восторгов, ничего внятного Астор не услышал. Артефакт. Заполнен магией под завязку. Стандартные методы исследования показывают защитную функцию, но какую — установить не удалось. Кроме того, нет уверенности, что под верхним, очевидным, слоем не скрыто что-то еще. Короче говоря, все то, что Астор мог уверенно предполагать без всяких исследований, исключительно на голой логике и знании характера Ульрики.
Метнуться в Академию, напутствовать отправляющихся в Чернолесье практикантов. Ничего общего с длинными речами гера ректора, коротко и абсолютно в стиле Черного Ястреба: магов-кураторов и графа Тессарда слушать как родную маму, по одному не гулять, в лес без приказа не соваться, слишком умными себя не считать. Лучших приму на службу, худших… что ж делать, похороним. Если останется что хоронить.
Метнуться во дворец. Доложить Арнольду о ситуации в Чернолесье. Потребовать у аналитиков сводку, чем и где занят Черный Орден. В Стормберге черные маги притихли в последние месяцы, но у соседей вовсю пакостят. Как бы не оказалось, что это затишье перед бурей.
И в тот самый момент, когда Астор понял, что все срочные дела неожиданно закончились и можно вернуться домой, к жене, вместе поужинать, поговорить, а может, и…
В тот самый момент кабинет Арнольда вдруг превратился в проходной двор.
Сначала, кое-как пытаясь на бегу чеканить шаг и сохранять бравую выправку, заявился дежурный лейтенант синих гвардейцев. На удивление почти не обратив внимания на Астора, вытянулся перед Арнольдом и доложил:
— Ваше величество, в покоях принцессы задержан злоумышленник!
— Где?! — вскочил Арнольд. С трудом взял себя в руки: еще бы, любые злоумышленники должны вылавливаться задолго до комнат принцесс, да и вообще не во дворце, а немедленно при попытке в него проникнуть. А если еще вспомнить, какую защиту навертел у принцесс гер Граус… — Подробности!
Тут лейтенант наконец-то бросил взгляд на Астора и вроде как замялся. И в эту мгновенную заминку успела ворваться сначала ее высочество Анелис, за ней — младшенькая, Ивонет, и следом взвинченная до предела Ирмина.
— Папа, папа, у нас такое было! Потух свет… кто-то ка-ак зарычит…. а потом как зажегся… а там…
Что-то разобрать в рассказах перебивающих друг дружку и, похоже, вообще не понимающих, что конкретно случилось, девчонок не сумел бы никакой гений сыска. Астор и не пытался. Довольно, что обе живы, целы и на месте. Арнольд и вовсе сгреб дочерей в охапку и только потом недобро зыркнул на лейтенанта и рявкнул:
— Подробности!
Гвардеец сглотнул.
— Простите, ваше величество. Все началось с того, что баронесса Штиль заметила подозрительное шевеление за шторами.
Ирмина закатила глаза:
— О боги! Ничего там не было подозрительного, но не при девочках же.
Судя по ее слегка порозовевшим щекам, за шторой творилось не злодейское взламывание защиты, а банальнейший разврат. И если сейчас окажется, что “злоумышленник” всего лишь намеревался осчастливить какую-то из королевских фрейлин, или, того хуже, служанок, первым голова полетит точно не с него! Нет, для начала достанется поднявшему панику гвардейцу.
