— Тогда почему ты сейчас говоришь об ученике, как об обузе? — ничего не понял друг. Когда он задумывался, то начинал хмуриться.
— Долго объяснять, — отмахнулся Эдмонд, не желая сейчас об этом разговаривать. Только начавший становиться приятным вечер не хотелось омрачать неприятными воспоминаниями.
Грог не только прекрасно поднимал настроение, но и слегка пьянил, что было совсем неудивительно. Сам Эдмонд предпочитал называть это «расслаблением». Из головы пропадают ненужные мысли, оставляя место для действительно важных.
Беседа друзей ненадолго приостановилась, позволяя каждому подумать о своем.
Как только Эд погрузился в свои мысли, то почувствовал легкие скребки в голове. Это не было ни щекотно, ни неприятно, ни как–либо еще. Будто собака или кошка скребет тебя лапой по руке, пытаясь привлечь внимание. Так и здесь. Подобное чувство возникало только когда кто–то хотел послушать твои мысли.
Генри слегка вертел кольцо на пальце, внимательно рассматривая друга. Задавая немой вопрос: «Можно ли сейчас послушать его мысли?». Эдмонд на секунду задумался над этим, а потом махнул рукой. Мысли, что хочет прочесть друг, личные для него, но не настолько, чтобы хранить их под семью замками. Эд кивнул, впуская друга в свою голову. Постояльцев здесь мало, официантка и хозяин таверны достаточно далеко, а шлейф от этой магии будет настолько слабый, что его можно почувствовать лишь на расстоянии нескольких метров, не более. Минимум риска.
Стало как–то некомфортно сидеть. Чужое присутствие ощущалось, как нечто инородное. Создавалось впечатление, будто чужак пришел и топчется по твоему газону. Сразу же возникает желание вытолкать этого нахала взашей, а потом еще брезгливо вытереть обо что–нибудь руки. Мало ли, вдруг заразный.
Генри усмехнулся на такое сравнение, и постарался вести себя менее нагло, чтобы причинять меньше неудобств.
О чем думал его друг, когда попросил прочесть мысли, Эд, конечно, не знал, но мог бы попробовать угадать. Быть может, он думает о том, как повлиять на его, Эдмонда, решение не брать ученика. К сожалению, вряд ли кто–нибудь сумеет это сделать. Обида, недосказанность, а после все это оказалось приправлено гневом — именно такие эмоции сопровождали его решение больше никого не обучать. Зачем делать это, если твои старания не будут оценены по достоинству? Если в конце, когда ты вложил в ученика столько времени, сил и терпения, он повернется к тебе спиной и скажет: «Я жалею, что моим учителем был именно ты» и «Больше не хочу иметь ничего общего с магией»?
Эдмонд не любил подобные моменты. Это не только уничтожало желание помочь и направить в правильное русло, но и задевало гордость. Желание вычеркнуть таких людей из своей жизни всегда будет нестерпимо жечь, но кем он будет, если позволит своим эмоциям взять вверх в этом вопросе?
Нет, лучше избегать этого любой ценой — никаких учеников в будущем. Таковым было его решение в тот день, когда одна из лучших и любимых учениц сказала те обидные слова. А после покинула дом, не сказав ни слова. Тишина и пустующие комнаты, да практически полностью сгоревшая бумага — остатки её личного учебного дневника, на котором настаивал сам Эд — вот что осталось в его доме с уходом той девушки. Чуть позже, когда гнев и обида несколько поутихли, Эдмонд создал маленькую дымную птичку и отправил её облететь весь город и найти ученицу. Это был опасный, и даже опрометчивый поступок. Волшебное создание не обладало интеллектом, поэтому легко могло быть обнаружено, если пролетит слишком близко к людям, но в тот раз Эд об этом не думал.
Спустя несколько дней пичуга вернулась к нему. Приземлилась на ладонь и растворилась в воздухе, передавая всё, что видела, своему создателю. В основном там были неизвестные ему люди, городская суета, что его сейчас не интересовала. И только в самом конце Эдмонд, наконец, увидел то, что хотел. Свою ученицу. Она неспешно прогуливалась по площади и постоянно вглядывалась в лица горожан, сложно ждала кого–то. Как оказалось, действительно ждала. Вскоре к ней подошел незнакомый Эдмонду мужчина и поцеловал её, а после, приобняв, увел с площади. Птичка летела за ними до самого дома, так что теперь, при большом желании, Эд мог бы даже пожаловать к ней в гости, но уязвленная гордость не позволяла сделать это, а ученице, похоже, было хорошо и без старых связей.
Теперь все стало несколько понятнее. Девчушка влюбилась и решила распрощаться с магией ради спокойной жизни с избранником. Отчасти, Эд теперь понимал её мотивы, но вместе с этим гнев вновь давал о себе знать. Почему нельзя было подойти и рассказать ему об этом? Почему нужно было уходить именно таким образом? И почему в конце она пожалела, что именно он был её наставником? Вопросы, которые теперь навсегда останутся без ответа.
Генри был прав. Опыт и знания действительно надо передать, но прошлая обида все еще грызла, не позволяла вновь пригласить к себе кого–нибудь.
Быть может потом, когда–нибудь, он все же решит попробовать сделать это вновь…
— Думаю, этого достаточно, — спустя какое–то время пробормотал Эдмонд, закрывая свои мысли от внешних вторжений. Друг лишь рассеяно кивнул, похоже, все еще обдумывая услышанное.
— Извини за это, — как–то сконфужено пробормотал Генри. Они иногда практиковали это друг на друге, когда хочется что–то сказать, а нужные слова не желают слетать с губ. Разумеется, устанавливались четкие рамки. Эдмонд точно знал, что услышал Генри — ни больше, ни меньше дозволенного.
Своеобразный мост доверия между ними, сложившийся еще с юности.
Вновь подошла официантка, наполняя кружки мужчин, но в этот раз Эдмонд ей даже не улыбнулся. Надув губки, девушка удалилась. Кто знает, может не стоило ворошить старые воспоминания, но теперь — сделанного не воротишь.
В голове вновь возникла сцена на снегу… Девочка в изодранной, старой сорочке, заплаканная, замерзшая. Почему она оказалась на улице в такую погоду? Эдмонда охватило чувство беспокойства. Противное такое, жуткое и липкое. Когда чувствуешь, что что–то должно случиться, а что — неизвестно. Эта самая неизвестность пугает больше всего… Эд внимательно осмотрел комнату, надеясь отыскать причину своего волнения, но все было напрасно. Парочка у дверей уже куда–то ушла, официантка сидела далеко и спиной к нему и общалась с немолодым мужчиной. Судя по одежде и расслабленному лицу — это был хозяин таверны. Тогда что его так взволновало?
Генри спокойно попивал из кружки, смотря куда–то вдаль. Возможно, ему все еще было неудобно за вмешательство в чужие мысли. Он явно не замечал все больше нарастающую нервозность друга. Только когда Эдмонд поднялся со своего места, Генри обратил на него внимание.
— Что–то случилось? — с беспокойством спросил он, наблюдая за тем, как друг поспешно накидывает на себя пальто.
— Нет, — резко отвечает Эдмонд и поспешно добавляет: — То есть, не знаю. Просто такое чувство, что я сейчас должен быть в другом месте. Хочу проведать ту девочку, — неожиданно заявляет мужчина.
Эд бросил пару серебряных монет на стол. Этого хватило бы, чтобы поужинать, снять комнату на ночь и потом еще позавтракать, но он не обратил на это никакого внимания — похоже, положил первые попавшиеся монеты. Генри поднялся вслед за другом, тоже натягивая пальто.
Улица встретила их еще более неприветливо, погода явно ухудшалась. Метель разбушевалась настолько, что едва ли можно было разглядеть что–то на расстоянии вытянутой руки. Эдмонд прижал посильнее шляпу к голове и пошел вперед, навстречу снегу и пронизывающему ледяному ветру. Душу все еще терзало беспокойство…
Генри шел следом за другом, не переставая поражаться его упрямству и целеустремленности. А еще надеясь, что они не зря покинули теплую таверну. Не было видно ни черта. У мужчины даже складывалось впечатление, что они ходят по кругу. Кажется, этот сугроб они уже проходили… И вот этот тоже. Или нет? Черт, сам Генри уже давно повернул бы назад. Однако сейчас он был несколько заинтригован. Его друг сорвался куда–то ни с того ни с сего, в непогоду, к какой–то маленькой девочке. Любопытство пока еще брало вверх над желанием повернуть назад, но надолго ли его хватит?
От автора: Поделитесь впечатлениями — ваша реакция вдохновляет!
Глава 3. Дом в огне
Эдмонд продолжал идти, невзирая на погоду. Ориентироваться в метели было невозможно, но откуда–то он точно знал, где находятся нужные повороты.
Спереди вдруг запахло дымом. Ветер гнал неприятный запах прямо в лицо мужчинам, и спрятаться от него было невозможно. Поблизости явно что–то горело. Вскоре показался и источник дыма — горел один из домов.
Эд ускорил шаг, стараясь разглядеть хоть что–то сквозь метель. Меж завываниями ветра можно было расслышать голоса. Видимо, это соседи повыскакивали из своих домов. Чем ближе Эдмонд подходил к пожару, тем лучше было видно. Снег таял еще до того, как подлетал к горящему дому. Двор был залит светом пламени, но взгляд мужчины уже блуждал по горящим провалам окон, в надежде отыскать девочку.
Ее нигде не было видно, и Эдмонда охватил страх. Вдруг ей прямо сейчас нужна помощь? Она могла надышаться дымом или оказаться в самом сердце пожара, илибыла не способна самостоятельно выбраться наружу. Да мало ли что!
Эдмонд ускорил шаг. Почему он так рвется за ней, можно подумать и позднее, сейчас важно спасти её! Хотелось броситься вперед, но из–за бьющего в лицо ветра ноги с трудом передвигались.
Когда Эда уже потянулся к покосившемуся забору, его неожиданно схватили за плечо.
— Какой черт тебя туда несет?! — пытался перекричать ветер Генри, крепко удерживая друга на месте. Большую глупость, чем броситься за незнакомой девчонкой в горящий дом еще придумать надо! Ну а остаться без друга из–за подобной выходки совершенно не хотелось. — Остановись! Одумайся!
— Отпусти! Если мы ничего не сделаем, она же погибнет! Люди погибнут! — ответил Эдмонд и вновь собрался перелезть через низкий косой заборчик, но его дернули обратно. В любой другой ситуации Генри было бы непросто с ним сладить, но сейчас ему помогал ветер.
Быть может, им обоим послышалось, но дом заскрипел. Похоже, он вот-вот начнет разваливаться.
— Ты совсем спятил?! — закричал Генри, намереваясь силой заставить друга повернуть назад, но Эдмонд опередил его. Больно сжав чужое запястье, Эд силой убрал удерживающую его руку.
Генри наконец уступил. Если хочет дурак вот так вот умереть — вперед. В конце концов, кто он такой, чтобы вставать на пути? Эд настроен решительно, а значит, он все равно исполнит задуманное. Так же будет хоть какой–то шанс, пусть даже он мизерный, что все останутся живы… Нужно верить, что все будет хорошо.
— Я скоро вернусь, — бросил Эдмонд, прежде чем перемахнул через забор. Где–то позади стали кричать люди, он даже сумел расслышать, что его называют дураком, и просят кого–то принести воды.
Старый дом снова заскрипел, совсем уже намереваясь обрушиться, когда Эдмонд, наконец, вышиб дверь. Внутри практически ничего не было видно, глаза щипало от дыма, было жарко, будто у огромной растопленной печи. Дышать было практически невозможно. Однако отступать сейчас, когда он уже внутри дома, Эд не собирался.
Внимательно, насколько это вообще было возможно, он всматривался во все вокруг. Он оказался в небольшой комнатушке с минимумом мебели — да и минимум этот уже почти успел догореть. Эдмонд закашлялся, неосторожно сделав глубокий вдох. Легкие и глотку обожгло горячим отвратительным воздухом, дымом с примесью паленой плоти, и, похоже, чего–то еще.
— Здесь кто–нибудь есть?! — крикнул он, молясь про себя, хотя и не вполне понимая, о чем именно — чтобы девочка и её семья нашлись, и он их спас, или чтобы дома никого не оказалось. Разумеется, никто не ответил. Иначе было бы слишком …
Около одного из окон что–то пошевелилось, или показалось, что пошевелилось. Из–за дыма и слезящихся глаз было невозможно рассмотреть, нечто происходит, и Эдмонд поспешил проверить… Вдруг там кому-то нужна помощь? Он поспешно обошел горящую мебель и присел, разглядывая фигуру. Но это оказалась не девочка, а мужик — вероятно, ее отец. Он не двигался, его руки были сильно обожжены — настолько, что вряд ли их можно было бы вылечить даже с помощью магии. Ноги также были обожжены, но не так сильно. Скорее всего, он потерял сознание от болевого шока, потому и не успел вылезти в окно.
Над головой все начало трещать, нагоняя страху. Дом был готов вот–вот обвалиться. Черт!
Крепко сжав кулаки, Эдмонд заставил себя отойти от лежащего мужчины и огляделся в поисках прохода в другую комнату. Ему явно нужно было поторапливаться. Где же мать девочки или её братья или сестры? Неужели в доме только отец с дочерью? Еще когда он только вошел, не было похоже, что здесь окажется много жильцов…
Сделав еще несколько шагов, Эдмонду пришлось опереться рукой о стену. Из–за жары и дыма начала кружиться голова. Было бы неплохо уже выбраться на свежий воздух…
«Соберись, тряпка!» — дал себе мысленную пощечину мужчина. Раз стал — надо заканчивать. Собравшись с силами, он перебрался в другую комнату и замер. Девочка лежала на полу, окруженная пламенем. Огненные языки танцевали вокруг нее, корчились, будто змеи, околдованные волшебной дудочкой, но не причиняли вреда. Ей — нет, а вот ему, скорее всего, несдобровать, если он так кинется в огонь.
Пока Эдмонд пытался прикинуть, с какой стороны можно подступиться, раздался оглушительный треск, от которого заложило уши. Дом стал разваливаться. Еще слегка, и эта комната тоже окажется погребенной под обломками. Времени на обдумывание больше не было.
Бросившись вперед, Эдмонд подхватил девочку на руки, наплевав на всё. Язычки пламени лизнули его, заставив застонать сквозь стиснутые зубы. Бросив на девочку быстрый взгляд, мужчина не заметил каких–то серьезных повреждений. Синяк на лице, разбитая губа… Все это быстро пройдет. Однако от девочкиразило магией.
Теперь хотя бы была понятна причина пожара… Впрочем, ситуацию это нисколечко не облегчало, и подумать об этом можно будет и позже. Эдмонд стащил с себя пальто и накинул его на девочку, а после поспешил к окну, пока их, чего доброго, обоих не придавило обвалившейся крышей — над головой вновь начало трещать, предвещая скорое обрушение.
Распахнув окно, Эдмонд продолжал одной рукой прижимать девочку к груди, второй помогая себе выбраться на улицу. Спина горела от жары. В лицо ударил поток холодного свежего воздуха, и от него на мгновение потемнело в глазах. Оставалось совсем слегка до свободы…
Когда его спина коснулась уличного снега, Эдмонд все еще не мог поверить в реальность происходящего… Перед глазами все плыло, его мутило, очень хотелось отключиться. Эд провел рукой по голове девочки, будто убеждаясь в том, что она и правда здесь с ним.
— Эд!
На снег рядом с ними опустился Генри. Он поспешил подхватить девчонку на руки, чтобы друг мог подняться. Вокруг них бегали люди, суетились, все еще пытаясь потушить пожар ведрами с водой. Глупая, бессмысленная затея…
Снова раздался громкий треск, и крыша обвалилась, взметая в небо снопы искр.
Переведя дух, Эдмонд все-таки смог подняться на ноги.
