Саша Белый. Он же Ткачук А.Н. На середину 2000-х еще не бомж, место жительства и прописки имеется, комната в коммуналке в центре города. Пару раз задерживался за воровство в магазинах. Водку в кармане прятал. Неоднократно был бит собутыльниками, после чего отлеживался в больницах. Из-за чего сперва потерял работу. Потом жилье. А работал тогда Саша…
Маша от неожиданности вскочила с места.
Бросилась к вешалке, сорвала с нее плащ, вылетела в коридор, опомнилась, вернулась к столу и вырвала из папки лист с указанием работы Саши Белого, где черным по белому было написано:
Организация - специальная школа-интернат №10.
Должность – ночной сторож.
.
Оперативный штаб Усманов устроил в том же подземном переходе между учебным и жилым корпусом интерната. В тесной подсобке напротив кладовой. Сюда занесли мониторы с оборудованием и протянули кабели от видеонаблюдения. Скрытые камеры были установлены на лестнице, в переходе и через каждые десять метров тоннеля. Еще четыре снимали кладовую со всех ракурсов.
Тоннель заканчивался закрытой на замок решеткой. Трогать ее Усманов не решился, чтобы не спугнуть носатого. За решеткой начиналась сеть штолен.
Десяток бойцов СОБРа директор интерната разрешил провести через черный ход жилого корпуса, разогнав перед этим всех по классам. Операция готовилась тайно, о ней мало кто знал даже в управлении. Собровцы теперь сидели в соседней подсобке и шуршали амуницией.
- Докладывай, – Усманов повернулся к вошедшему Егорьеву.
Тот медленно опустился в кресло.
- Директор подтвердил, что Гринько дежурит сегодня ночью. Часа полтора назад ходила в магазин, купила бутылку французского коньяка и коробку конфет. Теперь сидит у себя в кабинете, красится, переодевается. В черное кружевное белье, если интересно.
- Белье-то ты как рассмотрел?
- Лишнюю камеру поставил в ее кабинете.
- Извращенец.
- Кстати, одна из уборщиц прямым текстом сказала, что видела, как Гринько спускается сюда в прошлое дежурство. Тоже с коньяком. Очень эта уборщица Наталью Александровну не любит.
- Почему?
- Говорит, слишком много о себе воображает. Интеллигенция, говорит, вшивая.
- Интеллигенция с монстрами не встречается, - пробормотал Усманов, вглядываясь в мониторы.
Была уже почти полночь, когда камера на лестнице зафиксировала движение.
Наталья Александровна в коротком черном платье быстро сбежала вниз, огляделась, и никого не увидев, засеменила по подземному переходу. В руке у нее болтался бумажный пакет, откуда высовывалось горлышко бутылки. Боевой макияж, подведенные глаза и яркие губы были заметны даже на некачественном мониторе.
- Предварительная готовность, - тихо сказал Усманов в рацию.
- А вот и наш клиент, - сказал Егорьев, указав на соседние экраны.
Гигантская фигура едва помещалась в тоннеле. Носатому приходилось идти медленно, склонив голову, чтобы не задеть сводчатый потолок.
Усманов не сразу понял, что не так в этом силуэте.
- Он теперь не носатый, - сказал Егорьев.
Вместо маски мортуса с длинным носом на маньяке была другая. Больше всего она походила на металлический череп с закрытыми стеклом глазницами.
- Ну это не удивительно, - сказал Усманов. – Мы же забрали его костюмчик супергероя вместе с маской. Они теперь у нас в хранилище.
- Да, костюмчик у него тоже другой.
Усманов пригляделся и похолодел.
На мортусе была современная термополимерная броня, закрывающая тело с пальцев ног до шеи. Такого полного комплекта он не видел даже на бойцах элитного спецназа.
- Проклятье.
- Что?
- Боюсь, его шкурку наши пули не пробьют.
- И что делать?
- Ждем.
Наталья Александровна все так же быстро сняла замок, огляделась напоследок, юркнула в кладовую. Было видно, что она волнуется. Подошла к застеленной одеялами койке, поставила на тумбочку коньяк, конфеты. И замерла, сложив дрожащие руки на животе.
Стеллаж у дальней стены отъехал в сторону.
Мортус с трудом пролез в метровую дыру и выпрямился.
Они неподвижно стояли и смотрели друг на друга. Долго.
- Ну? – нетерпеливо прошептал Егорьев. – Начинаем?
- Ждем, - сквозь зубы сказал Усманов.
- Чего?
- Ждем, когда они разденутся, и он ей вставит. Я не идиот пускать своих бойцов против готового к драке бугая в термополимере. Вот когда он на нее залезет, тогда и можно будет брать тепленьким. Без проблем. Мужик на бабе беззащитен. Даже такой.
Мортус прислонил багор к стеллажу и шагнул к Наталье Александровне. Ее тоненькая фигурка задрожала, она всплеснула руками и зашевелила пальцами.
Мортус замер, будто натолкнулся на стену. Поднял к своей маске черепа широкие ладони и сделал несколько ответных жестов.
Наталья Александровна замотала головой и покрутила пальцем у подбородка.
- Что происходит? – спросил Усманов, недоумевая.
- По-моему это язык глухих, - ответил Егорьев.
- Ты его знаешь?
- Откуда? Зачем он мне?
Мортус разразился целой вереницей резких жестов. Его длинные кривые пальцы так и летали перед маской.
- Проклятье! О чем они говорят?
Наталья Александровна вдруг бросилась к нему, рухнула на колени и умоляюще протянула вверх руки. На одной из камер было видно, как текут по ее щекам слезы.
Мортус замер, медленно покачал головой и нежно погладил ее по щеке.
- Боюсь, товарищ капитан, он не собирается ей вставлять, - сказал Егорьев.
Мортус повернулся обратно к тоннелю.
- Он уходит!
Усманов рванул рацию.
- Вперед! Вперед! Вперед!
В переходе громыхнула дверь подсобки, затопали и заорали бойцы.
Усманов бросился наружу, выхватив на бегу пистолет.
Дверь в кладовую была уже снесена, и там двигались тени, выкрикивающие привычное «стоять, руки на виду».
Мортус замер в паре метров от тоннеля. В его лапах уже был багор, и острое лезвие не по-доброму отсвечивало в свете фонарей.
Наталья Александровна прижалась к стене, и в ее расширенных от страха глазах блестели слезы.
- Все хорошо, гражданин Андропов, - вкрадчиво сказал Усманов. – Сейчас ты положишь свою палку на землю, и никто не пострадает.
Мортус рыкнул и перехватил багор поудобнее.
Собровцы медленно продолжали расходиться по комнате, окружая его полукругом.
Мортус оглянулся на тоннель.
- Попытаешься сбежать, - быстро сказал Усманов, - мы возьмем ее.
Он кивнул на тоненькую дрожащую фигурку у стены.
Мортус зарычал.
Усманов выпрямился и направил пистолет на него.
- Брось оружие.
И тогда все смешалось.
Это было похоже на размытую черную молнию.
Мортус одним прыжком дотянулся до ближайшего собровца и тот отлетел к стене со сломанной шеей. В следующую секунду багор врезался в спину второго и вырвался наружу, забрызгав стену кровью.
- Огонь! – заорал Усманов, и мир вокруг превратился в ревущий ад.
Пули выбивали куски штукатурки, разносили вдребезги шкафы и отскакивали от черной брони мортуса.
Он метался из стороны в стороны, опрокидывая стеллажи и койки. Багор крутился вокруг его головы и уже напоминал пропеллер. Бойцы валились от него в разные стороны, с пробитыми головами и поломанными конечностями.
Потом стрельба стихла, и мортус вырос перед Усмановым, весь в пыли и крови.
Его металлический череп сверкнул красными стеклянными глазницами.
- Маленький человечек, - проскрежетал он. – Ты не сможешь остановить смерть.
Багор медленно поднялся.
Входная дверь распахнулась, и Усманов подумал, что сходит с ума, когда увидел в проеме знакомый силуэт.
- Что здесь… - Маша шагнула внутрь и замерла.
Мортус резким движением отбросил Усманова в сторону и повернулся к ней.
Маша поднесла к губам что-то тонкое и серебристое.
Какой-то звук заполнил комнату. Неуловимо тонкий, еле различимый, словно и не звук вовсе, а что-то эфемерное, как сказочная пыльца.
С железным стоном упал на пол багор.
У Усманова резко заболела голова, и он зажал ее руками.
- Что это?! Какого хрена здесь происходит?
- Это собачий свисток, - ответила Маша. - Твой трофей с помойки. Помнишь?
Она убрала серебристую трубочку и деловито прошла внутрь комнаты.
Мортус неподвижно торчал на том же месте и крупно дрожал.
- Видимо, «Медтех» своими опытами как-то его модифицировал. Теперь он не только всех сильнее, тупее и смелее, но еще и слышит ультразвук. И выполняет его команды. Я пока не разобралась, какие конкретно. Надо будет поэкспериментировать.
- Что ты вообще здесь делаешь?! – опомнился Усманов.
- Потом расскажу. На, - она отдала ему свисток. – Пусть у тебя будет. Пока я знаю только, что длинный свист его замораживает.
Он оглядел комнату, разваленную мебель, лежащих неподвижно и стонущих бойцов.
- Скорую надо. – прошептал он.
- Уже вызвала, когда пальбу услышала. Подкрепление тоже. Вдвоем с тобой мы этого монстра не погрузим.
- Он не монстр… - вдруг раздался тихий голос. – Слышите? Не монстр.
Наталья Александровна стояла в облаке еще не осевшей пыли, и в руках у нее был багор.
- Вы во всем виноваты, - прошептала она, глядя на Машу. – Именно вы. Ненавижу вас. Всех вас ненавижу.
Ненависть всегда придает силы. Тяжеленный багор взлетел в тонких ручонках как пушинка, и Маша с отстраненным удивлением поняла, что лезвие направлено ей в голову. Она еще успела отстраниться и почувствовала, как холодная сталь входит в ее тело, заполняя его невыносимой болью.
- Маша! – заорал кто-то рядом, но она уже почти ничего не слышала, а только медленно опускалась на колени.
- Ненавижу… - повторила Наталья Александровна, глядя ей в глаза.
Усманов бросился к Маше, подхватил, и уже не видел, как мортус вдруг перестал дрожать. Из коридора послышался многочисленный топот, крики. Замельтешили лучи фонарей.
Мортус стряхнул с себя остатки оцепенения, отпрыгнул к дальней стене и исчез в тоннеле.
- Что значит не нашли?! – Кравец запустил растопыренную ладонь в волосы. – Три раздолбанных рыжих КамАЗа. Номера я вам передал. Да здесь даже номера не нужны! От них так солярой несло, что можно было по запаху отыскать! На кой хрен вам план «Перехват», если вы по нему работать не умеете?!
Он в ярости бросил мобильник на стол.
- Против нас кто-то усиленно трудится. Кто-то достаточно большой, чтобы влиять на действия местной полиции. Набитые взрывчаткой КамАЗы – это не та проблема, чтобы ее сквозь пальцы пропускать. Значит, есть чье-то высокое распоряжение.
- Может их загнали сразу в гараж, а взрывчатку растащили по сараям? – предположил Иван. – Или продали. Или отвезли в аэропорт, и она уже летит в какой-нибудь Афганистан.
- Нет. То камуфло в берцах явно были ее конечными потребителями. А не продавцами. Не похожи они на барыг. Скорее на очередных наемников. А это значит, что они собираются ее использовать. И использовать здесь.
- Теракт? На джихадистов они тоже не похожи.
- Ты сильно удивишься, если узнаешь, что большинство джихадистов совсем не похожи на джихадистов? Эдакие хипстеры в очочках, свитерах или костюмчиках. Но ты прав. Это явно не джихадисты. Это кто-то посерьезнее. Особенно если судить по объему.
- Это все конечно прискорбно, товарищ подполковник, - сказал Иван. – Но зачем вам я? Здесь нет ни идолов, ни тайнописи. Ни прочей исторической трехомудии, как вы ее называете, и на которой я специализируюсь. Здесь мне делать нечего. Консультацию по КамАЗам и наемникам я вам все равно не дам.
Кравец поднял на него красные от недосыпа глаза.
- Издеваешься? А Садовский? Он же явно связан с этим. Он ее видел, взрывчатку. Возможно, он заодно с теми, кто ее забрал. А ты знаешь Садовского и этих его проституток.
- Стриптизерш.
- Да пофигу! Короче, пока сиди тихо и не влезай, а когда поймаем Садо…
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Садовский.
- О! – Кравец от изумления чуть не подавился. – Как говорится, на ловца бежит овца. Профессор! Какими судьбами?
Садовский стремительно прошел к столу.
- Мне сказали вы здесь... Господа! Дело крайне серьезное. У меня для вас плохие новости.
- Да что вы говорите! Вы представляете, профессор, у меня для вас тоже плохие новости. Боюсь, мне придется вас арестовать. И допросить. С пристрастием. В старом добром смысле этого слова.
- Да погодите вы с вашими арестами, - поморщился Садовский. – Тут дело поважнее. До меня дошли сведения, что кто-то собирается взорвать администрацию области. А возможно и весь наш кремль.
- Девушка, вы бы хоть оделись поприличнее. Госучреждение все-таки, - сказал Кравец, разглядывая чулки в сеточку и юбку, больше похожую на пояс.
Девица скривила ярко намазанный рот.
- А мне-то что? Он меня с приватного танца вытащил, - она кивнула на профессора. – Сказал, времени нет. Ну раз нет, я так и поехала.
- Правильно, Кэнди, лапочка, - подтвердил Садовский. – Нет у нас времени. Повтори следователю, что мне рассказала.
Девица прошла по кабинету, как по подиуму, и присела на стул.
- Короче, было так, - сказала она и достала из пачки длинную сигарету. – Вчерашний клиент. Оплатил приват с дополнениями и продолжениями. Налом. Вместе со мной заказал две бутылки водки. И выжрал их в одно рыло. Я думала, он кони двинет, а он только разговорчивым стал. До этого молчал, как партизан на допросе. Я к нему и так, и эдак, то тем, то этим потрясу, то на рожу сяду. Хоть бы хрен. Никаких эмоций. Я уж было решила, что он меня в качестве дополнения к водке взял, чисто для фона. И тут он, гад, расчехлился. Короче, оказался злобным бэдээсэмщиком, у которого водка блок снимает. Сперва он меня…
- Кэнди, милая, - встрял Садовский, - товарищу следователю это не интересно. Переходи сразу к главному.
Кравец кивнул.
- В общем, - продолжила Кэнди, - когда все эти страпоны, цепи и распорки закончились, он хлопнул еще стаканчик и принялся хвалиться… Только вы, гражданин начальник, не подумайте чего. У нас в заведении все по правилам, никакого секса, только игры.
- Не сомневаюсь, - покивал головой Кравец, - продолжайте.
- Да. Так вот он еще в разгар… э-э… шоу бормотал что-то вроде «скоро мы весь ваш город вот так же натянем». А к концу совсем берега попутал. Стал задвигать про право победителя всех баб трахнуть, всех детей в рабство продать. Заявил, что скоро взорвет все здесь к чертям собачьим. Я подумала, что он в клуб бомбу приволок. Но он налегке был, майка, джинсы, спрятать негде. Так что я просто слушала его околесицу и своей работой занималась. Затем он понес совсем что-то бессвязное. Меня убьют, другие встанут. Отойдите от вагона. Выполняй приказ. Короче, водка у него не только блок снимала, но и всю крышу напрочь.
Девица замолчала.
- Так, - сказал Кравец. – А дальше?
Девица захлопала накладными ресницами.
- Да, собственно, и все. Я подумала, сумасшедший какой-то, контуженный. Рассказала Палычу, а он меня к вам притащил.
- Тату, детка, - напомнил ей Садовский.
- А, да, - спохватилась она. – Когда дело до продолжения и дополнения дошло, он майку-то снял. А у него на предплечье татуха. Волчья голова.
- Так, - сказал Кравец. – Волчья голова.
Садовский привстал со своего места.
- Именно, подполковник. Волчья голова. Это боевик «Наследия». Они готовят крупный теракт.
Кравец покачал головой.
- Пока я вижу только пьяного мудака, который набивал себе цену. Так. Девушка. Кэнди. Как вас там по-настоящему зовут?
- Катя.
- Так вот, Катя. Может еще чего вспомните? Хотя бы как он выглядел?
Маша от неожиданности вскочила с места.
Бросилась к вешалке, сорвала с нее плащ, вылетела в коридор, опомнилась, вернулась к столу и вырвала из папки лист с указанием работы Саши Белого, где черным по белому было написано:
Организация - специальная школа-интернат №10.
Должность – ночной сторож.
***
.
Оперативный штаб Усманов устроил в том же подземном переходе между учебным и жилым корпусом интерната. В тесной подсобке напротив кладовой. Сюда занесли мониторы с оборудованием и протянули кабели от видеонаблюдения. Скрытые камеры были установлены на лестнице, в переходе и через каждые десять метров тоннеля. Еще четыре снимали кладовую со всех ракурсов.
Тоннель заканчивался закрытой на замок решеткой. Трогать ее Усманов не решился, чтобы не спугнуть носатого. За решеткой начиналась сеть штолен.
Десяток бойцов СОБРа директор интерната разрешил провести через черный ход жилого корпуса, разогнав перед этим всех по классам. Операция готовилась тайно, о ней мало кто знал даже в управлении. Собровцы теперь сидели в соседней подсобке и шуршали амуницией.
- Докладывай, – Усманов повернулся к вошедшему Егорьеву.
Тот медленно опустился в кресло.
- Директор подтвердил, что Гринько дежурит сегодня ночью. Часа полтора назад ходила в магазин, купила бутылку французского коньяка и коробку конфет. Теперь сидит у себя в кабинете, красится, переодевается. В черное кружевное белье, если интересно.
- Белье-то ты как рассмотрел?
- Лишнюю камеру поставил в ее кабинете.
- Извращенец.
- Кстати, одна из уборщиц прямым текстом сказала, что видела, как Гринько спускается сюда в прошлое дежурство. Тоже с коньяком. Очень эта уборщица Наталью Александровну не любит.
- Почему?
- Говорит, слишком много о себе воображает. Интеллигенция, говорит, вшивая.
- Интеллигенция с монстрами не встречается, - пробормотал Усманов, вглядываясь в мониторы.
***
Была уже почти полночь, когда камера на лестнице зафиксировала движение.
Наталья Александровна в коротком черном платье быстро сбежала вниз, огляделась, и никого не увидев, засеменила по подземному переходу. В руке у нее болтался бумажный пакет, откуда высовывалось горлышко бутылки. Боевой макияж, подведенные глаза и яркие губы были заметны даже на некачественном мониторе.
- Предварительная готовность, - тихо сказал Усманов в рацию.
- А вот и наш клиент, - сказал Егорьев, указав на соседние экраны.
Гигантская фигура едва помещалась в тоннеле. Носатому приходилось идти медленно, склонив голову, чтобы не задеть сводчатый потолок.
Усманов не сразу понял, что не так в этом силуэте.
- Он теперь не носатый, - сказал Егорьев.
Вместо маски мортуса с длинным носом на маньяке была другая. Больше всего она походила на металлический череп с закрытыми стеклом глазницами.
- Ну это не удивительно, - сказал Усманов. – Мы же забрали его костюмчик супергероя вместе с маской. Они теперь у нас в хранилище.
- Да, костюмчик у него тоже другой.
Усманов пригляделся и похолодел.
На мортусе была современная термополимерная броня, закрывающая тело с пальцев ног до шеи. Такого полного комплекта он не видел даже на бойцах элитного спецназа.
- Проклятье.
- Что?
- Боюсь, его шкурку наши пули не пробьют.
- И что делать?
- Ждем.
Наталья Александровна все так же быстро сняла замок, огляделась напоследок, юркнула в кладовую. Было видно, что она волнуется. Подошла к застеленной одеялами койке, поставила на тумбочку коньяк, конфеты. И замерла, сложив дрожащие руки на животе.
Стеллаж у дальней стены отъехал в сторону.
Мортус с трудом пролез в метровую дыру и выпрямился.
Они неподвижно стояли и смотрели друг на друга. Долго.
- Ну? – нетерпеливо прошептал Егорьев. – Начинаем?
- Ждем, - сквозь зубы сказал Усманов.
- Чего?
- Ждем, когда они разденутся, и он ей вставит. Я не идиот пускать своих бойцов против готового к драке бугая в термополимере. Вот когда он на нее залезет, тогда и можно будет брать тепленьким. Без проблем. Мужик на бабе беззащитен. Даже такой.
Мортус прислонил багор к стеллажу и шагнул к Наталье Александровне. Ее тоненькая фигурка задрожала, она всплеснула руками и зашевелила пальцами.
Мортус замер, будто натолкнулся на стену. Поднял к своей маске черепа широкие ладони и сделал несколько ответных жестов.
Наталья Александровна замотала головой и покрутила пальцем у подбородка.
- Что происходит? – спросил Усманов, недоумевая.
- По-моему это язык глухих, - ответил Егорьев.
- Ты его знаешь?
- Откуда? Зачем он мне?
Мортус разразился целой вереницей резких жестов. Его длинные кривые пальцы так и летали перед маской.
- Проклятье! О чем они говорят?
Наталья Александровна вдруг бросилась к нему, рухнула на колени и умоляюще протянула вверх руки. На одной из камер было видно, как текут по ее щекам слезы.
Мортус замер, медленно покачал головой и нежно погладил ее по щеке.
- Боюсь, товарищ капитан, он не собирается ей вставлять, - сказал Егорьев.
Мортус повернулся обратно к тоннелю.
- Он уходит!
Усманов рванул рацию.
- Вперед! Вперед! Вперед!
В переходе громыхнула дверь подсобки, затопали и заорали бойцы.
Усманов бросился наружу, выхватив на бегу пистолет.
Дверь в кладовую была уже снесена, и там двигались тени, выкрикивающие привычное «стоять, руки на виду».
Мортус замер в паре метров от тоннеля. В его лапах уже был багор, и острое лезвие не по-доброму отсвечивало в свете фонарей.
Наталья Александровна прижалась к стене, и в ее расширенных от страха глазах блестели слезы.
- Все хорошо, гражданин Андропов, - вкрадчиво сказал Усманов. – Сейчас ты положишь свою палку на землю, и никто не пострадает.
Мортус рыкнул и перехватил багор поудобнее.
Собровцы медленно продолжали расходиться по комнате, окружая его полукругом.
Мортус оглянулся на тоннель.
- Попытаешься сбежать, - быстро сказал Усманов, - мы возьмем ее.
Он кивнул на тоненькую дрожащую фигурку у стены.
Мортус зарычал.
Усманов выпрямился и направил пистолет на него.
- Брось оружие.
И тогда все смешалось.
Это было похоже на размытую черную молнию.
Мортус одним прыжком дотянулся до ближайшего собровца и тот отлетел к стене со сломанной шеей. В следующую секунду багор врезался в спину второго и вырвался наружу, забрызгав стену кровью.
- Огонь! – заорал Усманов, и мир вокруг превратился в ревущий ад.
Пули выбивали куски штукатурки, разносили вдребезги шкафы и отскакивали от черной брони мортуса.
Он метался из стороны в стороны, опрокидывая стеллажи и койки. Багор крутился вокруг его головы и уже напоминал пропеллер. Бойцы валились от него в разные стороны, с пробитыми головами и поломанными конечностями.
Потом стрельба стихла, и мортус вырос перед Усмановым, весь в пыли и крови.
Его металлический череп сверкнул красными стеклянными глазницами.
- Маленький человечек, - проскрежетал он. – Ты не сможешь остановить смерть.
Багор медленно поднялся.
Входная дверь распахнулась, и Усманов подумал, что сходит с ума, когда увидел в проеме знакомый силуэт.
- Что здесь… - Маша шагнула внутрь и замерла.
Мортус резким движением отбросил Усманова в сторону и повернулся к ней.
Маша поднесла к губам что-то тонкое и серебристое.
Какой-то звук заполнил комнату. Неуловимо тонкий, еле различимый, словно и не звук вовсе, а что-то эфемерное, как сказочная пыльца.
С железным стоном упал на пол багор.
У Усманова резко заболела голова, и он зажал ее руками.
- Что это?! Какого хрена здесь происходит?
- Это собачий свисток, - ответила Маша. - Твой трофей с помойки. Помнишь?
Она убрала серебристую трубочку и деловито прошла внутрь комнаты.
Мортус неподвижно торчал на том же месте и крупно дрожал.
- Видимо, «Медтех» своими опытами как-то его модифицировал. Теперь он не только всех сильнее, тупее и смелее, но еще и слышит ультразвук. И выполняет его команды. Я пока не разобралась, какие конкретно. Надо будет поэкспериментировать.
- Что ты вообще здесь делаешь?! – опомнился Усманов.
- Потом расскажу. На, - она отдала ему свисток. – Пусть у тебя будет. Пока я знаю только, что длинный свист его замораживает.
Он оглядел комнату, разваленную мебель, лежащих неподвижно и стонущих бойцов.
- Скорую надо. – прошептал он.
- Уже вызвала, когда пальбу услышала. Подкрепление тоже. Вдвоем с тобой мы этого монстра не погрузим.
- Он не монстр… - вдруг раздался тихий голос. – Слышите? Не монстр.
Наталья Александровна стояла в облаке еще не осевшей пыли, и в руках у нее был багор.
- Вы во всем виноваты, - прошептала она, глядя на Машу. – Именно вы. Ненавижу вас. Всех вас ненавижу.
Ненависть всегда придает силы. Тяжеленный багор взлетел в тонких ручонках как пушинка, и Маша с отстраненным удивлением поняла, что лезвие направлено ей в голову. Она еще успела отстраниться и почувствовала, как холодная сталь входит в ее тело, заполняя его невыносимой болью.
- Маша! – заорал кто-то рядом, но она уже почти ничего не слышала, а только медленно опускалась на колени.
- Ненавижу… - повторила Наталья Александровна, глядя ей в глаза.
Усманов бросился к Маше, подхватил, и уже не видел, как мортус вдруг перестал дрожать. Из коридора послышался многочисленный топот, крики. Замельтешили лучи фонарей.
Мортус стряхнул с себя остатки оцепенения, отпрыгнул к дальней стене и исчез в тоннеле.
Глава 48. Взрывчатка
- Что значит не нашли?! – Кравец запустил растопыренную ладонь в волосы. – Три раздолбанных рыжих КамАЗа. Номера я вам передал. Да здесь даже номера не нужны! От них так солярой несло, что можно было по запаху отыскать! На кой хрен вам план «Перехват», если вы по нему работать не умеете?!
Он в ярости бросил мобильник на стол.
- Против нас кто-то усиленно трудится. Кто-то достаточно большой, чтобы влиять на действия местной полиции. Набитые взрывчаткой КамАЗы – это не та проблема, чтобы ее сквозь пальцы пропускать. Значит, есть чье-то высокое распоряжение.
- Может их загнали сразу в гараж, а взрывчатку растащили по сараям? – предположил Иван. – Или продали. Или отвезли в аэропорт, и она уже летит в какой-нибудь Афганистан.
- Нет. То камуфло в берцах явно были ее конечными потребителями. А не продавцами. Не похожи они на барыг. Скорее на очередных наемников. А это значит, что они собираются ее использовать. И использовать здесь.
- Теракт? На джихадистов они тоже не похожи.
- Ты сильно удивишься, если узнаешь, что большинство джихадистов совсем не похожи на джихадистов? Эдакие хипстеры в очочках, свитерах или костюмчиках. Но ты прав. Это явно не джихадисты. Это кто-то посерьезнее. Особенно если судить по объему.
- Это все конечно прискорбно, товарищ подполковник, - сказал Иван. – Но зачем вам я? Здесь нет ни идолов, ни тайнописи. Ни прочей исторической трехомудии, как вы ее называете, и на которой я специализируюсь. Здесь мне делать нечего. Консультацию по КамАЗам и наемникам я вам все равно не дам.
Кравец поднял на него красные от недосыпа глаза.
- Издеваешься? А Садовский? Он же явно связан с этим. Он ее видел, взрывчатку. Возможно, он заодно с теми, кто ее забрал. А ты знаешь Садовского и этих его проституток.
- Стриптизерш.
- Да пофигу! Короче, пока сиди тихо и не влезай, а когда поймаем Садо…
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Садовский.
- О! – Кравец от изумления чуть не подавился. – Как говорится, на ловца бежит овца. Профессор! Какими судьбами?
Садовский стремительно прошел к столу.
- Мне сказали вы здесь... Господа! Дело крайне серьезное. У меня для вас плохие новости.
- Да что вы говорите! Вы представляете, профессор, у меня для вас тоже плохие новости. Боюсь, мне придется вас арестовать. И допросить. С пристрастием. В старом добром смысле этого слова.
- Да погодите вы с вашими арестами, - поморщился Садовский. – Тут дело поважнее. До меня дошли сведения, что кто-то собирается взорвать администрацию области. А возможно и весь наш кремль.
***
- Девушка, вы бы хоть оделись поприличнее. Госучреждение все-таки, - сказал Кравец, разглядывая чулки в сеточку и юбку, больше похожую на пояс.
Девица скривила ярко намазанный рот.
- А мне-то что? Он меня с приватного танца вытащил, - она кивнула на профессора. – Сказал, времени нет. Ну раз нет, я так и поехала.
- Правильно, Кэнди, лапочка, - подтвердил Садовский. – Нет у нас времени. Повтори следователю, что мне рассказала.
Девица прошла по кабинету, как по подиуму, и присела на стул.
- Короче, было так, - сказала она и достала из пачки длинную сигарету. – Вчерашний клиент. Оплатил приват с дополнениями и продолжениями. Налом. Вместе со мной заказал две бутылки водки. И выжрал их в одно рыло. Я думала, он кони двинет, а он только разговорчивым стал. До этого молчал, как партизан на допросе. Я к нему и так, и эдак, то тем, то этим потрясу, то на рожу сяду. Хоть бы хрен. Никаких эмоций. Я уж было решила, что он меня в качестве дополнения к водке взял, чисто для фона. И тут он, гад, расчехлился. Короче, оказался злобным бэдээсэмщиком, у которого водка блок снимает. Сперва он меня…
- Кэнди, милая, - встрял Садовский, - товарищу следователю это не интересно. Переходи сразу к главному.
Кравец кивнул.
- В общем, - продолжила Кэнди, - когда все эти страпоны, цепи и распорки закончились, он хлопнул еще стаканчик и принялся хвалиться… Только вы, гражданин начальник, не подумайте чего. У нас в заведении все по правилам, никакого секса, только игры.
- Не сомневаюсь, - покивал головой Кравец, - продолжайте.
- Да. Так вот он еще в разгар… э-э… шоу бормотал что-то вроде «скоро мы весь ваш город вот так же натянем». А к концу совсем берега попутал. Стал задвигать про право победителя всех баб трахнуть, всех детей в рабство продать. Заявил, что скоро взорвет все здесь к чертям собачьим. Я подумала, что он в клуб бомбу приволок. Но он налегке был, майка, джинсы, спрятать негде. Так что я просто слушала его околесицу и своей работой занималась. Затем он понес совсем что-то бессвязное. Меня убьют, другие встанут. Отойдите от вагона. Выполняй приказ. Короче, водка у него не только блок снимала, но и всю крышу напрочь.
Девица замолчала.
- Так, - сказал Кравец. – А дальше?
Девица захлопала накладными ресницами.
- Да, собственно, и все. Я подумала, сумасшедший какой-то, контуженный. Рассказала Палычу, а он меня к вам притащил.
- Тату, детка, - напомнил ей Садовский.
- А, да, - спохватилась она. – Когда дело до продолжения и дополнения дошло, он майку-то снял. А у него на предплечье татуха. Волчья голова.
- Так, - сказал Кравец. – Волчья голова.
Садовский привстал со своего места.
- Именно, подполковник. Волчья голова. Это боевик «Наследия». Они готовят крупный теракт.
Кравец покачал головой.
- Пока я вижу только пьяного мудака, который набивал себе цену. Так. Девушка. Кэнди. Как вас там по-настоящему зовут?
- Катя.
- Так вот, Катя. Может еще чего вспомните? Хотя бы как он выглядел?
