И тут София поняла: она приближается к реке. К месту, где стоит её лагерь под возом Митичко. Хмарь внутри воза уже распространяет своё влияние досюда. Девушка не стала проверять правильность своей догадки. Она продолжила изнуряющий бег трусцой, волоча следом корыто с кажущейся тяжеленной волчьей шкурой внутри.
Она несколько раз оглядывалась через плечо, отслеживая всё ещё стоящих в ряд, как четыре недвижимых статуи, муравьёв-кузнечиков. Потом их вид скрыли деревья.
В лагере уставшей Софии очень хотелось броситься на постель и заснуть. Но была всего середина дня, а, главное, её беспокоила теперь судьба волчьей шкуры. На счастье, у девушки были кое-какие примитивные представления о технологии заготовки шкур – помогло биологическое прошлое. Смутно вспомнились прочитанные труды на эту тему.
Поэтому София, расстелив шкуру прямо внутри огромного корыта из панциря жужелицы, около часа оперативно отчищала шкуру деревянным скребком от остатков жира и мяса. Затем отмыла в реке пятна крови. После шкура опять была уложена в огромный котёл, в который София натаскала воды при помощи более мелкого панциря-«котла». Когда шкура была полностью скрыта под водой, девушка обильно насыпала соли в котёл. Полученный солевой раствор София слегка подогрела на огне, чтобы воду было комфортно трогать рукой. В таком виде она оставила шкуру на ночь.
На следующий день София собрала у себя под навесом воза натяжную раму из двух вколоченных на расстоянии кольев и подвязанных перекладин вверху и внизу. На раме девушка растянула, закрепив, шкуру, держа её при этом подальше от костра и тепла одновременно. Для ускорения сушки София слегка побила шкуру палкой.
На второй день девушке, покидающей лагерь только для того, чтобы пополнить запас дров, пришлось вновь уложить высушенную и разглаженную шкуру после соляного раствора в новый соляной раствор в тот же крупный котёл. На этот раз София вместе с солью накидала в котёл накрошенных и раздавленных, как на тёрке, кислых яблок из запаса. Раствор с яблоками и солью София опять подогрела до температуры тела. Шкуру пришлось несколько раз переворачивать внутри раствора. А в процессе, что-то показалось девушке не так, и она обновила раствор с яблоками ещё раз. Софи как могла наугад пыталась смоделировать процесс пикелевания.
Параллельно София пыталась аналогичным образом обрабатывать и засоленную ранее кожу бегемота. Работая над ней по остаточному принципу.
На третий день шкура волка опять была натянута на раму. Софи крайне осторожно обрабатывала поверхность мездры -- обратной стороны шкуры скребком, соскабливая остатки проступившего или незамеченного ранее жира и прочих волокон.
В этот день девушка была вынуждена пройти в ближайшую бегеможью рощу – собрать два початка персиковых дынь, лука и орехов с лиан. Кроме того, она собрала с ряда деревьев тонкие ветки, выбирая их исключительно по наитию. А также, срезая кору и охотясь за зелёной мездой – тонкой прослойкой дерева между внешней корой и древесными волокнами сердцевины.
Набрав всё это, София отметила, что что-то случилось с персиково-дынными плодами. Их вкус перестал быть сладким. Он был какой-то мясисто-пресным. Как будто плоды перезрели. Может, они пострадали от заморозков, подумалось ей.
Креветочное мясо жука выручало, как всегда. Его запасов было потрачено наполовину. Остаток дня София провела в лагере, вырезая из дерева различные хозяйственные приспособления, которые ей приходили в голову.
На четвёртые сутки девушка в малом казане приготовила отвар из собранных веточек деревьев и из зелёной подкорной прослойки – мезды. Прокипятив отвар с получаса и добавив в конце соль, София оставила варево остужаться.
«Надеюсь, что что-то из положенного содержит хоть какие-нибудь дубильные вещества», -- переживала София.
Потом она вновь заложила в большой котёл снятую волчью шкуру и залила остывшим до комфортной температуры отваром.
Ещё двое суток София промаялась в лагере, обхаживая шкуру в «дубильном» растворе. Периодически переворачивая ту и поддерживая температуру в котле, чуть меньшую, чем температура своего тела.
Ближе к концу она несколько раз отрезала махонькие кусочки кожи от шкуры и рассматривала срез. К её радости к концу второго дня срез приобрёл ярко-жёлтый оттенок.
Радости Софии не было предела – она даже пустилась в пляс. Какой-то из компонентов отвара, действительно, содержал дубильные вещества.
София бережно извлекла шкуру из дубильного раствора и снова натянула её на раму. На сей раз раму она закрепила на деревянных кольях параллельно земле, шерстью вниз, держа конструкцию подальше от тепла, но под навесом воза.
В дубильный раствор София закинула бегеможью кожу.
На следующий день с утра и на весь день повалил снег. Он падал большими кружащимися хлопьями. Это выглядело так царственно и величественно, что София невольно залюбовалась этим зрелищем. Вместе с тем, девушке стало страшно.
Она поняла, что зимовать придётся надолго и всерьёз.
Радость в душе за то, как она вовремя получила волчью шкуру и начала её обрабатывать, сменялась беспокойством и боязнью испортить так успешно начавшуюся выделку меха.
Покуда сильных ветров не было, костёр, нодья и тёплый воз над головой, помогали Софии не чувствовать ощутимого холода. К тому же девушка из ветвей, проконопаченных сеном, построила с обеих сторон своеобразные стены, тянущиеся от земли вверх, к днищу нависающего воза. Эти стены также способствовали сохранению тепла от костра и нодьи. И помогли лучше удерживать тепло.
Снегопад завалил всё вокруг по щиколотку снегом. И продолжал идти. Весь день, наблюдая за этим явлением, София разминала и растягивала шкуру на раме по мере её подсыхания.
Снегопад продолжался беспрерывно ещё два дня. Всё это время – уже полную неделю Софа мяла и перетягивала огромную волчью шкуру и подвергала дублению кожу бегемота.
Девушка, утопая в снегу, поднималась по крутому берегу к лесу, и, дрожа от холода, от которого уже не спасала одежда, набитая сеном и соломой, рубила дрова и брёвна под нодью из сваленных ею деревьев. Потом с наслаждением сушилась и грелась у огня в своём лагере, понимая, что долго так продолжаться не может: запасы еды рано или поздно закончатся.
К концу недели с начала выделки кожи София с наслаждением водила рукой по дивному пушистому меху гигантского волко-оленя, «подготовившегося к зиме».
Она сняла шкуру и, бережно смотав её, отложила в сторону, решив потренироваться сначала в кройке на шкуре бегемота.
Ещё через два дня та тоже была эластична, прочна и готова к обработке.
София прикинула внешний вид изделия, которое хотела получить. Сделала замеры с запасом. И осторожно, макая палочку в сок от персиковой дыни, нанесла выкройку на внутреннюю поверхность кожи.
Далее, пользуясь мечом, как раскроечным инструментом, а шипами на его сложной поверхности лезвия, как шилом, София быстро получила порезанный кожаный материал по своей выкройке. Подготовив высушенные жилы от бегемота, Софи приступила к сшиванию деталей одежды. Для облегчения задачи девушка при помощи меча смастерила себе деревянную иглу. С ней дело пошло живее. София тянула нить иглой через заранее проколотые отверстия на краю кожаной ткани, скрепляя между собой детали выкройки.
Через полдня упорного труда у девушки появилась весьма симпатичная приталенная куртка из очень прочной и толстой бегеможьей кожи.
Ободрённая София сделала тем же образом себе кожаные брюки. И хотела было продолжить, работая над обувью, когда решила, что достаточно уже успешно потренировалась. И пора приступать к изготовлению одежды из меха.
Так из шкуры волка появились сначала меховые длиннополая куртка, штаны и остроконечная шапка-ушанка. Подумав, София сделала меховые сапоги. С кожаной подошвой снаружи и мехом снаружи и внутри. Сапоги вышли чрезвычайно мягкими и хорошо облегающими ногу. И, наконец, длинные меховые рукавицы.
На изготовление одежды и подгонку по размеру София потратила два с половиной дня. Пока не осталась полностью довольной.
София с удовольствием облачилась в обнову, и тут же пошла протестировать её в деловой прогулке до бегеможьей рощи.
Оказалось, что бегемот пока что не покинул своей рощи. Он всё ещё объедал там покрытые снегом початки. Софи вычислила нахождение хозяина рощи по следам.
«Вот ещё одна опасность, -- подумала София – Следы. С этим тоже что-то надо будет делать».
Она привычно срубила себе два початка, смотала четыре лианы с орехами. Пошарив в сугробах, лугового лука София не нашла. Зато натолкнулась на зелёного жука, занесённого снегом и залипшего в анабиозе.
Жук даже не дёрнулся, когда София разрубила ему панцирь. Она отрезала с запасом огромные замороженные ломти зелёного креветочного мяса, выкладывая их на снег. Потом быстро срубив и связав лианами ветвистые волокуши, сложила свою сегодняшнюю добычу в них и поволокла в лагерь.
Где мясо было засолено и прожарено, орехи извлечены и очищены с лиан, а персиковая дыня, хоть и была отведана, но совсем без удовольствия: плоды явно теряли свои вкусовые данные.
Засыпая подле греющей жаром нодьи, София, накрываясь остатком меха, как меховым одеялом, чему-то себе счастливо улыбалась.
* * *
На удивление Софии лёгший снег не сошёл ни через пару дней, ни через пять, ни через неделю.
Напротив, снегопад всё это время и не думал прекращаться. Кружащиеся хлопья неспешно продолжали покрывать землю.
«Это какая-то ерунда, -- негодовал учёный внутри Софи, глядя как растут сугробы вокруг её лагеря. – Ничего предшествующего наступлению осени со стороны растительности не последовало. Кроме, разве что потеря вкусовых качеств у персиково-дынных плодов. Хотя, возможно, это следствие ночных заморозков. Мне всегда казался логичным земной опыт – перед наступлением зимы, деревья сбрасывают листву, чтобы законсервировать потребление питательных веществ и остановить процесс фотосинтеза, в котором активно участвует вода. А зимой с водой лучше не взаимодействовать. Что там у нас ещё? А, ну-да: освобождаясь от листвы, дерево предохраняет свои ветви от поломок под тяжестью снега. Ещё нормальное дерево зимой погружается в спячку. Вернее, не так: тормозит процессы жизнедеятельности, понижая уровень влаги, чтобы волокна не разорвало изнутри морозом. Ну ладно. Есть, конечно, на Земле хвойные породы. У них отдельный замедленный процесс фотосинтеза. А так же у них вместо широких листьев – иголки. И строение ветвей другое: прочнее что ли. А здесь. С наступлением холодов ни одно из растений даже не пожелтело. Все листья на деревьях как были зелёные, так такими и остались: покрытые снегом. Чудеса. Чокнутый мир».
«Может, лиственные деревья здесь не спят круглый год? Только затормаживают фотосинтез, как и хвойные? – София ломала голову и не находила ответа.
«Давай думать так: если я, находясь здесь, срываю растение, например, траву – она вянет. Если я её сушу – она сохнет. Значит, растение внешне способно отражать процесс увядания при неблагоприятных условиях. Если выпал снег, ударил мороз, а растение остаётся зелёным, значит, ему комфортно. Разве только, что это ненастье является внезапным и аномальным. Заставшим растительный мир врасплох. В таком случае в скором времени мы увидим трагические последствия»,.. -- София отмечала мысленно изменения, которые происходили вокруг.
Уже этой ночью в лесу рядом с лагерем, затрещав, обломился и рухнул под тяжестью снега какой-то сук с одного из деревьев. София переполошилась во тьме. Но поднявшись с факелом по сугробам вверх по заснеженному холму и обнаружив причину шума, успокоилась. Снег начал валить ещё сильнее. То и дело то тут, то там, слышались глухие шлепки – белые шапки срывались вниз с сильно провисших под тяжестью снега ветвей. Теперь София слышала треск и обрушение сучьев в лесу чаще. А даже, порой, падали сами деревья.
«Значит, всё-таки, аномалия, -- решила София. – А раз так, значит, мы ещё увидим и оттепель. И новое похолодание. Так я думаю».
Она подбросила в костёр побольше дров. Под платформой было относительно тепло. Построенные стенки из ветвей сносно задерживали снежный натиск, ограждая девушку от снегопада, частично от ветра, и удерживая тепло.
«Думаю, мне нужно лечь спать. Завтра при свете дня оценим, что принёс нам новый снежный шторм», -- София зарылась в сено, укрывшись волчьей шкурой, и проспала до утра.
С утра перво-наперво девушка облачилась в меховые одежды и, щурясь от обильно идущего снега, поднялась на прибрежный холм. Вокруг, куда ни проникал взгляд сквозь валящее с неба белое крошево, виднелись склонившиеся почти до земли ветви деревьев под весом сугробов, скопившихся на пышных зелёных кронах. Кое-где, ветви были обломаны. Кустарники в большинстве своём лежали, разостлавшись по земле, придавленные снегом.
Вдоль лесных берегов Мелкой просматривались стволы, выпирающие из леса и опасно накренившиеся в сторону реки.
«Этак если они все попадают, то, того и гляди, запрудят мне реку», -- озабоченно проворчала Софи.
Снега навалило уже по пояс. София понимала, что шастать по лесу по таким сугробам без веской причины смысла нет. Пока позволяет запас пищи, требовалось переждать ненастье.
Но сложившаяся ситуация уже заставила Софи призадуматься: что надо будет делать тогда, когда при аналогичных обстоятельствах еда закончится? А источников, откуда её добыть в условиях зимы, не будет. Пока что, София видела способ добычи пищи только через охоту. Причём, цель напрашивалась сама собой: либо это будут волки-олени – их мясо давно распробовано ещё в Долине. Либо имеет смысл рассмотреть с этой стороны «капибар Пржевальского». Девушка не без основания предполагала, что их мясо также может быть питательно для человека.
Вряд ли зимой имеет смысл рассчитывать на растительную пищу. Или на мясо холоднокровных животных. Наверняка, жуки «спят» в анабиозе глубоко под снегом.
Кроме того, имело смысл рассмотреть обезьян. София видела их стаи, облепляющие деревья во время своих путешествий. Именно у них она подсмотрела и выявила съедобность «орехов».
«И теперь мне надо будет решить, как всё это добывать, ловить и использовать, -- размышляла девушка.
Терзаясь от вынужденного бездействия, позавтракав, София занялась внутрилагерными делами.
Так она всерьёз озадачилась, куда складывать необходимые вещи или добытые находки во время перемещений по лесу.
«Мне нужен удобный рюкзак. Он должен быть вместительным. Со множеством отделений, чтобы сложенное внутрь не перемешивалось в кучу, давя друг друга. Значит, необходимо это учесть и сделать много разделённых клапанов внутри»…
В связи с этим вариант плетёного короба девушка отмела сразу, как стесняющего движения.
На проектирование модели ушло полдня. Не откладывая задачу в долгий ящик, Софи нанесла выкройку и занялась созданием рюкзака из кожи «бегемота» -- из прекрасного материала: легкого, эластичного и необычайно прочного.
На изготовление рюкзака ушло два дня.
Кроме него, София призадумалась над изготовлением различной амуниции и приспособлений для крепежа, фиксирования оружия. А также прочих предметов использования, начиная от сложного пояса до перевязи из ремней. Их созданию был посвящён ещё один день.
На концы к новой рогатине кожаными ремнями воительница примотала обе жвалы-меча древоруба, добытые на пиявочном кладбище. Превратив тем самым защитное приспособление в серьёзнейшее наступательное оружие.
Она несколько раз оглядывалась через плечо, отслеживая всё ещё стоящих в ряд, как четыре недвижимых статуи, муравьёв-кузнечиков. Потом их вид скрыли деревья.
В лагере уставшей Софии очень хотелось броситься на постель и заснуть. Но была всего середина дня, а, главное, её беспокоила теперь судьба волчьей шкуры. На счастье, у девушки были кое-какие примитивные представления о технологии заготовки шкур – помогло биологическое прошлое. Смутно вспомнились прочитанные труды на эту тему.
Поэтому София, расстелив шкуру прямо внутри огромного корыта из панциря жужелицы, около часа оперативно отчищала шкуру деревянным скребком от остатков жира и мяса. Затем отмыла в реке пятна крови. После шкура опять была уложена в огромный котёл, в который София натаскала воды при помощи более мелкого панциря-«котла». Когда шкура была полностью скрыта под водой, девушка обильно насыпала соли в котёл. Полученный солевой раствор София слегка подогрела на огне, чтобы воду было комфортно трогать рукой. В таком виде она оставила шкуру на ночь.
На следующий день София собрала у себя под навесом воза натяжную раму из двух вколоченных на расстоянии кольев и подвязанных перекладин вверху и внизу. На раме девушка растянула, закрепив, шкуру, держа её при этом подальше от костра и тепла одновременно. Для ускорения сушки София слегка побила шкуру палкой.
На второй день девушке, покидающей лагерь только для того, чтобы пополнить запас дров, пришлось вновь уложить высушенную и разглаженную шкуру после соляного раствора в новый соляной раствор в тот же крупный котёл. На этот раз София вместе с солью накидала в котёл накрошенных и раздавленных, как на тёрке, кислых яблок из запаса. Раствор с яблоками и солью София опять подогрела до температуры тела. Шкуру пришлось несколько раз переворачивать внутри раствора. А в процессе, что-то показалось девушке не так, и она обновила раствор с яблоками ещё раз. Софи как могла наугад пыталась смоделировать процесс пикелевания.
Параллельно София пыталась аналогичным образом обрабатывать и засоленную ранее кожу бегемота. Работая над ней по остаточному принципу.
На третий день шкура волка опять была натянута на раму. Софи крайне осторожно обрабатывала поверхность мездры -- обратной стороны шкуры скребком, соскабливая остатки проступившего или незамеченного ранее жира и прочих волокон.
В этот день девушка была вынуждена пройти в ближайшую бегеможью рощу – собрать два початка персиковых дынь, лука и орехов с лиан. Кроме того, она собрала с ряда деревьев тонкие ветки, выбирая их исключительно по наитию. А также, срезая кору и охотясь за зелёной мездой – тонкой прослойкой дерева между внешней корой и древесными волокнами сердцевины.
Набрав всё это, София отметила, что что-то случилось с персиково-дынными плодами. Их вкус перестал быть сладким. Он был какой-то мясисто-пресным. Как будто плоды перезрели. Может, они пострадали от заморозков, подумалось ей.
Креветочное мясо жука выручало, как всегда. Его запасов было потрачено наполовину. Остаток дня София провела в лагере, вырезая из дерева различные хозяйственные приспособления, которые ей приходили в голову.
На четвёртые сутки девушка в малом казане приготовила отвар из собранных веточек деревьев и из зелёной подкорной прослойки – мезды. Прокипятив отвар с получаса и добавив в конце соль, София оставила варево остужаться.
«Надеюсь, что что-то из положенного содержит хоть какие-нибудь дубильные вещества», -- переживала София.
Потом она вновь заложила в большой котёл снятую волчью шкуру и залила остывшим до комфортной температуры отваром.
Ещё двое суток София промаялась в лагере, обхаживая шкуру в «дубильном» растворе. Периодически переворачивая ту и поддерживая температуру в котле, чуть меньшую, чем температура своего тела.
Ближе к концу она несколько раз отрезала махонькие кусочки кожи от шкуры и рассматривала срез. К её радости к концу второго дня срез приобрёл ярко-жёлтый оттенок.
Радости Софии не было предела – она даже пустилась в пляс. Какой-то из компонентов отвара, действительно, содержал дубильные вещества.
София бережно извлекла шкуру из дубильного раствора и снова натянула её на раму. На сей раз раму она закрепила на деревянных кольях параллельно земле, шерстью вниз, держа конструкцию подальше от тепла, но под навесом воза.
В дубильный раствор София закинула бегеможью кожу.
На следующий день с утра и на весь день повалил снег. Он падал большими кружащимися хлопьями. Это выглядело так царственно и величественно, что София невольно залюбовалась этим зрелищем. Вместе с тем, девушке стало страшно.
Она поняла, что зимовать придётся надолго и всерьёз.
Радость в душе за то, как она вовремя получила волчью шкуру и начала её обрабатывать, сменялась беспокойством и боязнью испортить так успешно начавшуюся выделку меха.
Покуда сильных ветров не было, костёр, нодья и тёплый воз над головой, помогали Софии не чувствовать ощутимого холода. К тому же девушка из ветвей, проконопаченных сеном, построила с обеих сторон своеобразные стены, тянущиеся от земли вверх, к днищу нависающего воза. Эти стены также способствовали сохранению тепла от костра и нодьи. И помогли лучше удерживать тепло.
Снегопад завалил всё вокруг по щиколотку снегом. И продолжал идти. Весь день, наблюдая за этим явлением, София разминала и растягивала шкуру на раме по мере её подсыхания.
Снегопад продолжался беспрерывно ещё два дня. Всё это время – уже полную неделю Софа мяла и перетягивала огромную волчью шкуру и подвергала дублению кожу бегемота.
Девушка, утопая в снегу, поднималась по крутому берегу к лесу, и, дрожа от холода, от которого уже не спасала одежда, набитая сеном и соломой, рубила дрова и брёвна под нодью из сваленных ею деревьев. Потом с наслаждением сушилась и грелась у огня в своём лагере, понимая, что долго так продолжаться не может: запасы еды рано или поздно закончатся.
К концу недели с начала выделки кожи София с наслаждением водила рукой по дивному пушистому меху гигантского волко-оленя, «подготовившегося к зиме».
Она сняла шкуру и, бережно смотав её, отложила в сторону, решив потренироваться сначала в кройке на шкуре бегемота.
Ещё через два дня та тоже была эластична, прочна и готова к обработке.
София прикинула внешний вид изделия, которое хотела получить. Сделала замеры с запасом. И осторожно, макая палочку в сок от персиковой дыни, нанесла выкройку на внутреннюю поверхность кожи.
Далее, пользуясь мечом, как раскроечным инструментом, а шипами на его сложной поверхности лезвия, как шилом, София быстро получила порезанный кожаный материал по своей выкройке. Подготовив высушенные жилы от бегемота, Софи приступила к сшиванию деталей одежды. Для облегчения задачи девушка при помощи меча смастерила себе деревянную иглу. С ней дело пошло живее. София тянула нить иглой через заранее проколотые отверстия на краю кожаной ткани, скрепляя между собой детали выкройки.
Через полдня упорного труда у девушки появилась весьма симпатичная приталенная куртка из очень прочной и толстой бегеможьей кожи.
Ободрённая София сделала тем же образом себе кожаные брюки. И хотела было продолжить, работая над обувью, когда решила, что достаточно уже успешно потренировалась. И пора приступать к изготовлению одежды из меха.
Так из шкуры волка появились сначала меховые длиннополая куртка, штаны и остроконечная шапка-ушанка. Подумав, София сделала меховые сапоги. С кожаной подошвой снаружи и мехом снаружи и внутри. Сапоги вышли чрезвычайно мягкими и хорошо облегающими ногу. И, наконец, длинные меховые рукавицы.
На изготовление одежды и подгонку по размеру София потратила два с половиной дня. Пока не осталась полностью довольной.
София с удовольствием облачилась в обнову, и тут же пошла протестировать её в деловой прогулке до бегеможьей рощи.
Оказалось, что бегемот пока что не покинул своей рощи. Он всё ещё объедал там покрытые снегом початки. Софи вычислила нахождение хозяина рощи по следам.
«Вот ещё одна опасность, -- подумала София – Следы. С этим тоже что-то надо будет делать».
Она привычно срубила себе два початка, смотала четыре лианы с орехами. Пошарив в сугробах, лугового лука София не нашла. Зато натолкнулась на зелёного жука, занесённого снегом и залипшего в анабиозе.
Жук даже не дёрнулся, когда София разрубила ему панцирь. Она отрезала с запасом огромные замороженные ломти зелёного креветочного мяса, выкладывая их на снег. Потом быстро срубив и связав лианами ветвистые волокуши, сложила свою сегодняшнюю добычу в них и поволокла в лагерь.
Где мясо было засолено и прожарено, орехи извлечены и очищены с лиан, а персиковая дыня, хоть и была отведана, но совсем без удовольствия: плоды явно теряли свои вкусовые данные.
Засыпая подле греющей жаром нодьи, София, накрываясь остатком меха, как меховым одеялом, чему-то себе счастливо улыбалась.
* * *
На удивление Софии лёгший снег не сошёл ни через пару дней, ни через пять, ни через неделю.
Напротив, снегопад всё это время и не думал прекращаться. Кружащиеся хлопья неспешно продолжали покрывать землю.
«Это какая-то ерунда, -- негодовал учёный внутри Софи, глядя как растут сугробы вокруг её лагеря. – Ничего предшествующего наступлению осени со стороны растительности не последовало. Кроме, разве что потеря вкусовых качеств у персиково-дынных плодов. Хотя, возможно, это следствие ночных заморозков. Мне всегда казался логичным земной опыт – перед наступлением зимы, деревья сбрасывают листву, чтобы законсервировать потребление питательных веществ и остановить процесс фотосинтеза, в котором активно участвует вода. А зимой с водой лучше не взаимодействовать. Что там у нас ещё? А, ну-да: освобождаясь от листвы, дерево предохраняет свои ветви от поломок под тяжестью снега. Ещё нормальное дерево зимой погружается в спячку. Вернее, не так: тормозит процессы жизнедеятельности, понижая уровень влаги, чтобы волокна не разорвало изнутри морозом. Ну ладно. Есть, конечно, на Земле хвойные породы. У них отдельный замедленный процесс фотосинтеза. А так же у них вместо широких листьев – иголки. И строение ветвей другое: прочнее что ли. А здесь. С наступлением холодов ни одно из растений даже не пожелтело. Все листья на деревьях как были зелёные, так такими и остались: покрытые снегом. Чудеса. Чокнутый мир».
«Может, лиственные деревья здесь не спят круглый год? Только затормаживают фотосинтез, как и хвойные? – София ломала голову и не находила ответа.
«Давай думать так: если я, находясь здесь, срываю растение, например, траву – она вянет. Если я её сушу – она сохнет. Значит, растение внешне способно отражать процесс увядания при неблагоприятных условиях. Если выпал снег, ударил мороз, а растение остаётся зелёным, значит, ему комфортно. Разве только, что это ненастье является внезапным и аномальным. Заставшим растительный мир врасплох. В таком случае в скором времени мы увидим трагические последствия»,.. -- София отмечала мысленно изменения, которые происходили вокруг.
Уже этой ночью в лесу рядом с лагерем, затрещав, обломился и рухнул под тяжестью снега какой-то сук с одного из деревьев. София переполошилась во тьме. Но поднявшись с факелом по сугробам вверх по заснеженному холму и обнаружив причину шума, успокоилась. Снег начал валить ещё сильнее. То и дело то тут, то там, слышались глухие шлепки – белые шапки срывались вниз с сильно провисших под тяжестью снега ветвей. Теперь София слышала треск и обрушение сучьев в лесу чаще. А даже, порой, падали сами деревья.
«Значит, всё-таки, аномалия, -- решила София. – А раз так, значит, мы ещё увидим и оттепель. И новое похолодание. Так я думаю».
Она подбросила в костёр побольше дров. Под платформой было относительно тепло. Построенные стенки из ветвей сносно задерживали снежный натиск, ограждая девушку от снегопада, частично от ветра, и удерживая тепло.
«Думаю, мне нужно лечь спать. Завтра при свете дня оценим, что принёс нам новый снежный шторм», -- София зарылась в сено, укрывшись волчьей шкурой, и проспала до утра.
С утра перво-наперво девушка облачилась в меховые одежды и, щурясь от обильно идущего снега, поднялась на прибрежный холм. Вокруг, куда ни проникал взгляд сквозь валящее с неба белое крошево, виднелись склонившиеся почти до земли ветви деревьев под весом сугробов, скопившихся на пышных зелёных кронах. Кое-где, ветви были обломаны. Кустарники в большинстве своём лежали, разостлавшись по земле, придавленные снегом.
Вдоль лесных берегов Мелкой просматривались стволы, выпирающие из леса и опасно накренившиеся в сторону реки.
«Этак если они все попадают, то, того и гляди, запрудят мне реку», -- озабоченно проворчала Софи.
Снега навалило уже по пояс. София понимала, что шастать по лесу по таким сугробам без веской причины смысла нет. Пока позволяет запас пищи, требовалось переждать ненастье.
Но сложившаяся ситуация уже заставила Софи призадуматься: что надо будет делать тогда, когда при аналогичных обстоятельствах еда закончится? А источников, откуда её добыть в условиях зимы, не будет. Пока что, София видела способ добычи пищи только через охоту. Причём, цель напрашивалась сама собой: либо это будут волки-олени – их мясо давно распробовано ещё в Долине. Либо имеет смысл рассмотреть с этой стороны «капибар Пржевальского». Девушка не без основания предполагала, что их мясо также может быть питательно для человека.
Вряд ли зимой имеет смысл рассчитывать на растительную пищу. Или на мясо холоднокровных животных. Наверняка, жуки «спят» в анабиозе глубоко под снегом.
Кроме того, имело смысл рассмотреть обезьян. София видела их стаи, облепляющие деревья во время своих путешествий. Именно у них она подсмотрела и выявила съедобность «орехов».
«И теперь мне надо будет решить, как всё это добывать, ловить и использовать, -- размышляла девушка.
Терзаясь от вынужденного бездействия, позавтракав, София занялась внутрилагерными делами.
Так она всерьёз озадачилась, куда складывать необходимые вещи или добытые находки во время перемещений по лесу.
«Мне нужен удобный рюкзак. Он должен быть вместительным. Со множеством отделений, чтобы сложенное внутрь не перемешивалось в кучу, давя друг друга. Значит, необходимо это учесть и сделать много разделённых клапанов внутри»…
В связи с этим вариант плетёного короба девушка отмела сразу, как стесняющего движения.
На проектирование модели ушло полдня. Не откладывая задачу в долгий ящик, Софи нанесла выкройку и занялась созданием рюкзака из кожи «бегемота» -- из прекрасного материала: легкого, эластичного и необычайно прочного.
На изготовление рюкзака ушло два дня.
Кроме него, София призадумалась над изготовлением различной амуниции и приспособлений для крепежа, фиксирования оружия. А также прочих предметов использования, начиная от сложного пояса до перевязи из ремней. Их созданию был посвящён ещё один день.
На концы к новой рогатине кожаными ремнями воительница примотала обе жвалы-меча древоруба, добытые на пиявочном кладбище. Превратив тем самым защитное приспособление в серьёзнейшее наступательное оружие.
