– Просто бабы давно не было, – сделал вывод Влад, концентрируя все мысли по всем линиям на многострадальном модуле.
О побеге Тоня больше не помышляла. Встать на ноги хотелось намного сильнее, чем кому-то что-то доказать. И не хотелось быть неблагодарной хрюшкой. Она вылечится и всё отработает. Пока не знала, как, но отработает непременно. Руки-ноги целы, голова на плечах имеется, родные живы и здоровы, а труд и трудности её не пугали. Она лишь попросила Юльку привезти самые необходимые вещи, бельё, учебные принадлежности и ноутбук. Даже если эта клиника выдаст ей справку, нагонять пройденный материал всё равно придётся. Сессию за неё Кот не сдаст. Она и без того создала ему кучу проблем.
Неизвестность ещё пугала и тревожила, но страх перед неизвестным постепенно отступал, сменяясь любопытством. Не убьют же её эти маги, в самом деле. На сытый желудок и в кругу близких всё выглядело не так мрачно, как казалось поначалу. Ей самой было интересно взглянуть на другую сторону реальности, узнать поближе тот неизвестный и неизведанный мир, в котором волей случая оказалась. Побывав на краю смерти, Тоня особенно хотела жить и радоваться жизни. Просто тому, что она осталась по эту сторону Грани, а не по другую. Даже если всё идёт не совсем так, как ей хочется, а жизнь в который раз подкинула лимонов. Тоня твёрдо решила сделать из них лимонад. А если постараться, хватит и на чай, и на эклеры.
Сашка молча сидел рядом, виновато держа её руку. Но во взгляде уже не сквозила безысходность, он не выглядел потерянным и сломленным. Скорее, повзрослевшим, задумчивым и уверенным в своём решении.
– Из тебя получится отличный спасатель. Только больше не пей, козлёночком станешь, – примирительно улыбнулась Тоня и сделала ему пальцами «козу». Как в детстве.
Брат хмыкнул.
– Козлёночка из меня уже не получится, а козлом сам быть не хочу. Да и не могу я больше пить, твой нелюдь что-то такое сделал, что подумать о пьянке тошно, – Тоня заметила, как он слегка побледнел и задержал дыхание.
– Заклятие наложил. Считай, закодировал, – присмотрелся Андрей. – Снимать не буду. Да и мало кто снимет, кроме него самого.
– И не надо. Правильно сделал, – парень бросил на мать беглый виноватый взгляд. – Родители нас пьяницами и преступниками не воспитывали. Спасибо, что не убил, из тюрьмы выпустил и спас сестрёнку. Не обижайте её только. Если кого наказать надо, лучше меня. Это будет хотя бы справедливо.
– Ты сам себя уже наказал, куда ещё. Нас родители тоже негодяями не воспитывали, – за себя и свой род ответил Андрей. – Анна Васильевна, вам тоже нужен целитель, где-то через час вас позовут. Потом кто-то из нас откроет вам портал домой. Остальное расскажет Влад, это его сфера ответственности.
Мама Тони и Саши растерянно кивнула. Что Андрей, что Влад подсознательно воспринимались, как опасные хищники. Вокруг них витала мощная аура властной силы, подавляющая одним своим существованием. Но эта сила ощущалась скорее защитой и надёжной опорой, чем угрозой. Возражать Иному, хоть и годившемуся ей в сыновья, женщине даже в голову не пришло. Если она и удивилась, что молодой маг пришёл в обнимку с подружкой дочери, то никак это удивление не проявила. Собственные дети интересовали её намного больше чужих отношений. На остальных просто не осталось сил.
Андрей с невестой переглянулись и деликатно покинули палату, оставляя семью Савельевых наедине.
... Земной Веер. Базовая реальность Земля-А-19/004-6-17. Кайлас
Увидев подругу живой и выздоравливающей, Юля успокоилась, повеселела. А наболтаться ещё успеют. Пусть родные люди поговорят без свидетелей. Им есть, что сказать друг другу, тем более перед разлукой и на пороге таких перемен. И сами влюблённые хотели остаться наедине не меньше. Неважно где, хоть в больничном коридоре, хоть в прошлом или на Луне. Только бы вместе.
Парочка забыла обо всём и самозабвенно целовалась, оккупировав ближайшее окно.
Юлькина привычка сидеть на подоконниках заиграла новыми красками: так гораздо удобнее обвивать мужчину ногами. И плевать, что от поцелуев слабеют коленки, а юбка сбилась на талии в подобие пояса. Руки Андрея бесстыдно пробрались под блузку, делая ещё приятнее. Юля в отместку за такие игры и невовремя вызванное желание, сделала то же самое. Теперь возбудился и маг. Своих желаний он и не скрывал. Так коротать время было гораздо приятнее, чем в приличном ожидании и светских беседах. Это время за таким приятным занятием вовсе не замечалось. Андрей лишь набросил на себя и Искорку легкий непрогляд. Не из природной скромности, а чтобы любопытные не мешали.
Редкие сотрудники и пациенты проходили мимо увлечённой друг другом молодёжи, в упор не замечая ничего особенного. Непрогляд не только укрывал сладкую парочку от посторонних взглядов, но и рассеивал внимание. Увидеть ребят под чарами приватности могли разве что иерархи. Или Влад.
– Ты бы хоть нормальный щит поставил, раз настолько невтерпёж, – от голоса младшего архонта за спиной Андрей глухо выругался на смеси инферно с корсианским и неохотно отпустил Юльку. Он бы обложил помеху по демоновой матери, но воспитание и привычная сдержанность не позволили. Девушка без того покраснела так густо, как краснеют только рыжие, и спрыгнула с подоконника, судорожно поправляя одежду.
Владик окинул её смеющимся взглядом, но от комментариев удержался. В серебристо-стальных глазах Андрея предупреждающе колыхнулась Тьма. Видимо, с этой рыжей-конопатой для него всё серьёзнее, чем думал брат.
– Какого тебе демона? – ровно и сдержанно спросил Андрей. Будто и не хотел дать брату по шее.
– Верховного, – торжественно сообщил Влад. – Открой людям портал, я выложился почти в ноль.
– А накопители? – вздохнул Андрей. Целовать Юльку ему хотелось намного больше, чем открывать порталы. И не только целовать. Но малой действительно выложился, Силы осталось от силы на один переход.
Влад молча развёл руками. Транжира и балбес. Куда он её девает?
Семью Антонины нужно как-то вернуть домой, это не обсуждается. Не дёргать же родителей по таким мелочам. Иерархи не поймут такого юмора.
Андрей обернулся к смущённой невесте.
– Искорка, мы с братом ненадолго отлучимся, по нашим скучным нечеловеческим делам. Скоро вернусь, и продолжим, только в более приятном месте и без третьих лиц.
Влад театрально закатил глаза и отвернулся. Юля кивнула и со спринтерской скоростью скрылась в Тонькиной палате.
Тоня смотрела рассеянным взглядом в белый потолок. С такого потолка даже ответов не возьмёшь. Узоров или мониторов на нем, к сожалению, не нафеячили, но и смотреть больше не на что. Хоть бы ковёр повесили, нелюди... или хоть какое окошко, самое завалящее. Она всегда не любила больницы. Теперь, когда родных рядом не было, накатила грусть и тоска по дому. Юля ворвалась в эту грусть огненно-рыжим ураганчиком. Или свекольно-красным, если смотреть на лицо и уши. Тоня не сдержала смешка.
– Да ты красней борща, красного знамени и своего берета! Вождь краснокожих. За тобой кто-то гонится, или обычная пробежка?
– Да так, застукали в порочащих обстоятельствах. Дважды! – Юля остановилась, перевела дух, и снова принялась метаться из угла в угол.
Брови Тони взметнулись вверх.
– Дважды? Рекорды бьешь. Да ты не мельтеши, в глазах от тебя рябит, заводной ты апельсин... или помидор. На телефон сняли?
Антонина выглядела такой сосредоточенной и серьёзной, что Юле стало смешно. Она лихорадочно вспоминала, был ли у Влада в руках телефон.
– Нет. Вроде нет. Они руки в карманах держали и вообще не доставали телефонов.
– Кто «они»?
– Влад. И их архонтский отец, – Юлькины щёки и уши вспыхнули с удвоенной силой.
– Ну, раз не сняли, фото и видео нет – значит, и не было ничего, – успокоила подругу Тоня. Но в её глазах плясали смешинки и любопытные чёртики.
– А если бы сняли?
– Пришлось бы ломать и стирать компромат, – пожала плечиками Тоня.
– Ничему жизнь не учит, фирму уже взломала, – Юля с обречённым вздохом опустилась на койку рядом с подругой. – А если всё было, что тогда?
Тонькины глаза расширились, как блюдца. Квадратные.
– Всё – это в смысле, всё-всё?
Юля смущённо кивнула и опустила взгляд. Ну просто сама невинность.
Тоня поперхнулась воздухом. Представить это самое «всё» между человеком и Иным получалось не лучше, чем лопату или кофеварку с передним приводом. Но Юлианка не выглядела подавленной или расстроенной, а светилась, даже не скрывая невыспавшейся, но на удивление довольной и счастливой мордашки. Не кривилась от боли, не хваталась за низ живота, не скрывала косметикой опухшие заплаканные глаза. Скованных движений тоже не заметно. Смущённый, но сияющий электровеник с моторчиком. Значит, у них не так всё плохо, грубо и страшно. А главное, добровольно и по согласию.
– И... как тебе? Не жалеешь? – не сдержала любопытства Тоня.
Юлька зарделась, как маков цвет, и отрицательно помотала головой. Делиться подробностями своей первой ночи и деликатными моментами не хотелось ни с кем. Даже с лучшей подругой. Эта ночь – только их. Их с Андреем общая тайна, интимное пространство, в котором третий – лишний. Будь это Ивановна, Влад, его отец или сводный дед троюродного кума внучатой тёщи. Ей бы не хотелось, чтобы Андрей обсуждал их сокровенное с тем же братом, друзьями, даже с котом. И сама впервые не хотела расплёскивать эмоции, а наоборот – сохранить глубоко внутри. О своих предыдущих парнях и подобиях отношений Юлька трепалась так же легко, как их заводила. И так же поверхностно. Киношки, прогулки, прогулянные уроки и первые неумелые поцелуи – больше из любопытства и желания почувствовать себя взрослыми. То, что она испытывала с Андреем и чувствовала к нему, было несравнимо. Ей самой нужно было время. Впервые у неё появился секретик от Тони. Только бы Ивановна не обиделась, а поняла.
– Тони, я не готова это обсуждать, – малиновая Юлька закрыла лицо ладошками, но на малиновые уши их просто не хватало. – Сама ещё ничего не понимаю и в шоке. Но приятном.
– Тьфу на тебя, Борисовна! – Тоня забавно фыркнула. – Меня и не интересуют ваши горизонтальные подробности, нафига мне такие же светофорно-красные уши. Главное, что ты не жалеешь и он тебя не обидел.
Откуда-то с потолка донеслось похожее фырканье, в котором явно слышался смех. Девушки одновременно перевели взгляд на звук.
Следом за взглядом в ближний верхний угол усвистел красный берет, инстинктивно брошенный недрогнувшей Юлькиной рукой. И беспомощно повис в воздухе.
– Хороший бросок, не зря на баскетбол ходила, – выдавила Тоня, распахнув глаза на красное пятно, вокруг которого медленно проявлялось чёрное.
– Что за манеры, сразу шапками закидывать. Я пока не царь, – проворчал почти проявленный Фил, рассевшись на берете, как ангел на облачке. Только слишком чёрный и мохнатый для ангела. Сзади роскошно свисал пушистый чёрный хвост, ангелам тоже не свойственный. Как и кожистые крылья самого демонического вида. На их кончиках поблёскивали совсем не ангельские серебристые коготки.
– Ты... ты подслушивал, гад пушистый! – возмутилась Юля, с досады притопнув ногой.
Фил снова фыркнул и презрительно отвернулся.
– Больно надо! Я бы лучше поспал лишний часик и в усы не дул. Или по крышам погулял, там кошечки... Но приказано торчать здесь. Только не подслушивать, а наблюдать, чтоб всё нормально было. Влад опасается оставлять её одну, – хвост стрелкой указал на недоумевающую Тоню. – Оберега на ней ещё нет, сама только из-за Грани, а рисковая и побегать любит... мало ли что.
Бессовестный котяра махнул на двуногих крылом – что с них взять, котята бесхвостые, развалился на берете и принялся меланхолично вылизывать лапку, изредка умывая ею мордочку.
– Так ты просто... присматриваешь, – Юля растерянно захлопала глазами.
Фил снисходительно кивнул и вернулся к своему делу мировой важности.
– А зачем тогда прятался? – полюбопытствовала сама причина котоявления.
– Я и не прятался. Если слепой или близорукий чего-то не видит, а дальтоник не различает цветов, разве цвета или предметы прячутся? Это всего лишь ваше восприятие, узкий диапазон частот. Ультрафиолетового и инфракрасного излучения вы тоже не видите. Не видите четвёртого измерения, микромира, прошлого и будущего, сути людей и даже тапочек в темноте, а я вечнопушистый гад, – философски вздохнул чёрный фамильяр и развёл лапками.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. И беретку кинула не специально, с испугу. Не каждый день с потолка такое слышу, а у нас всё-таки личный разговор, – Юлька смутилась.
– Обычно котов никто не стесняется, – Фил пожал крылышками, закончил с умыванием и с чувством выполненного долга уронил мохнатую голову на лапы.
– Обычно они и не разговаривают, – недоверчиво добавила Тоня.
– Не разговаривают, или вы не понимаете? – парировал нахальный летучий кот. – Если вы не знаете других языков, это ещё ничего не значит. Я тоже не знаю, например, немецкого, азбуки Морзе, языка жестов и ваших языков программирования. Но тем не менее, они существуют. Коты видят и понимают больше, чем вы привыкли думать. Даже самый бестолковый котёнок видит в темноте и на тонких планах. А стесняться нас и не нужно, мы разные биологические виды. Вы же не воспринимаете меня, как мужчину, а я не вижу в вас женщин. Вы же не кошечки, а так, недоразумение бесхвостое.
– А в кошках ты... это... женщин видишь?! – Юля распахнула глаза. – Они же... не разумные.
– Не разумные? – Фил зафыркал от смеха, как неисправный утюг. – Не разумны на этом уровне реальности скорее люди. Бескрылые кошки и мы – родственные и совместимые виды. Телепатией они владеют не хуже нас, поэтому и плохих людей чуют. Некоторые умеют лечить. Ваши древние не от балды считали их священными. Жаль, они живут намного меньше. Двадцать лет, чуть больше... Если б не этот печальный факт, я бы давно выбрал одну и женился. Но не хочу снова привязываться, а потом терять семью. Это очень больно, терять.
Тоня промолчала и опустила глаза. Она знала, как это больно. Даже неугомонная Юлька сконфуженно притихла. Но любопытство пересилило.
– Фил, а почему ты не женишься на такой же, как сам? Ты же не единственный... представитель своего вида, – неуверенно спросила она.
– Не единственный, но нас в этом мире очень мало, – Фил грустно опустил мордочку. – За четыре с лишним века я встретил на Земле-А всего четверых йиннэн. Трое из которых самцы, а единственная самочка – совсем котёнок. Мантикоры у шефа, и те взрослее. Что мне с ней делать, удочерить? – кот фыркнул и безнадёжно махнул лапкой.
– Так ты не из этого мира? – уловила главное Тоня.
– А мантикоры – это кто ещё такие? – одновременно с подругой удивилась Юля.
– Разумеется, я не из этого мира, – удручённо вздохнул Фил, глядя на двуногих девиц, как на слепых и самых бестолковых котят. – Мой народ живёт в междумирье, наша родная реальность называется Маа-ирр-рет-аль. Здесь я просто служу фамильяром. Мы, фактически, династия, моя мать тоже была фамильяром. Это редкость, обычно наши женщины редко выбирают такую службу и вообще, почти не покидают родной мир.
– Почему? Вы их что, не выпускаете, тираны хвостатые? – возмутилась Юля, сердито сжав кулачки.
***
О побеге Тоня больше не помышляла. Встать на ноги хотелось намного сильнее, чем кому-то что-то доказать. И не хотелось быть неблагодарной хрюшкой. Она вылечится и всё отработает. Пока не знала, как, но отработает непременно. Руки-ноги целы, голова на плечах имеется, родные живы и здоровы, а труд и трудности её не пугали. Она лишь попросила Юльку привезти самые необходимые вещи, бельё, учебные принадлежности и ноутбук. Даже если эта клиника выдаст ей справку, нагонять пройденный материал всё равно придётся. Сессию за неё Кот не сдаст. Она и без того создала ему кучу проблем.
Неизвестность ещё пугала и тревожила, но страх перед неизвестным постепенно отступал, сменяясь любопытством. Не убьют же её эти маги, в самом деле. На сытый желудок и в кругу близких всё выглядело не так мрачно, как казалось поначалу. Ей самой было интересно взглянуть на другую сторону реальности, узнать поближе тот неизвестный и неизведанный мир, в котором волей случая оказалась. Побывав на краю смерти, Тоня особенно хотела жить и радоваться жизни. Просто тому, что она осталась по эту сторону Грани, а не по другую. Даже если всё идёт не совсем так, как ей хочется, а жизнь в который раз подкинула лимонов. Тоня твёрдо решила сделать из них лимонад. А если постараться, хватит и на чай, и на эклеры.
Сашка молча сидел рядом, виновато держа её руку. Но во взгляде уже не сквозила безысходность, он не выглядел потерянным и сломленным. Скорее, повзрослевшим, задумчивым и уверенным в своём решении.
– Из тебя получится отличный спасатель. Только больше не пей, козлёночком станешь, – примирительно улыбнулась Тоня и сделала ему пальцами «козу». Как в детстве.
Брат хмыкнул.
– Козлёночка из меня уже не получится, а козлом сам быть не хочу. Да и не могу я больше пить, твой нелюдь что-то такое сделал, что подумать о пьянке тошно, – Тоня заметила, как он слегка побледнел и задержал дыхание.
– Заклятие наложил. Считай, закодировал, – присмотрелся Андрей. – Снимать не буду. Да и мало кто снимет, кроме него самого.
– И не надо. Правильно сделал, – парень бросил на мать беглый виноватый взгляд. – Родители нас пьяницами и преступниками не воспитывали. Спасибо, что не убил, из тюрьмы выпустил и спас сестрёнку. Не обижайте её только. Если кого наказать надо, лучше меня. Это будет хотя бы справедливо.
– Ты сам себя уже наказал, куда ещё. Нас родители тоже негодяями не воспитывали, – за себя и свой род ответил Андрей. – Анна Васильевна, вам тоже нужен целитель, где-то через час вас позовут. Потом кто-то из нас откроет вам портал домой. Остальное расскажет Влад, это его сфера ответственности.
Мама Тони и Саши растерянно кивнула. Что Андрей, что Влад подсознательно воспринимались, как опасные хищники. Вокруг них витала мощная аура властной силы, подавляющая одним своим существованием. Но эта сила ощущалась скорее защитой и надёжной опорой, чем угрозой. Возражать Иному, хоть и годившемуся ей в сыновья, женщине даже в голову не пришло. Если она и удивилась, что молодой маг пришёл в обнимку с подружкой дочери, то никак это удивление не проявила. Собственные дети интересовали её намного больше чужих отношений. На остальных просто не осталось сил.
Андрей с невестой переглянулись и деликатно покинули палату, оставляя семью Савельевых наедине.
Глава 10. НЕВИДИМАЯ НИТЬ
... Земной Веер. Базовая реальность Земля-А-19/004-6-17. Кайлас
Увидев подругу живой и выздоравливающей, Юля успокоилась, повеселела. А наболтаться ещё успеют. Пусть родные люди поговорят без свидетелей. Им есть, что сказать друг другу, тем более перед разлукой и на пороге таких перемен. И сами влюблённые хотели остаться наедине не меньше. Неважно где, хоть в больничном коридоре, хоть в прошлом или на Луне. Только бы вместе.
Парочка забыла обо всём и самозабвенно целовалась, оккупировав ближайшее окно.
Юлькина привычка сидеть на подоконниках заиграла новыми красками: так гораздо удобнее обвивать мужчину ногами. И плевать, что от поцелуев слабеют коленки, а юбка сбилась на талии в подобие пояса. Руки Андрея бесстыдно пробрались под блузку, делая ещё приятнее. Юля в отместку за такие игры и невовремя вызванное желание, сделала то же самое. Теперь возбудился и маг. Своих желаний он и не скрывал. Так коротать время было гораздо приятнее, чем в приличном ожидании и светских беседах. Это время за таким приятным занятием вовсе не замечалось. Андрей лишь набросил на себя и Искорку легкий непрогляд. Не из природной скромности, а чтобы любопытные не мешали.
Редкие сотрудники и пациенты проходили мимо увлечённой друг другом молодёжи, в упор не замечая ничего особенного. Непрогляд не только укрывал сладкую парочку от посторонних взглядов, но и рассеивал внимание. Увидеть ребят под чарами приватности могли разве что иерархи. Или Влад.
– Ты бы хоть нормальный щит поставил, раз настолько невтерпёж, – от голоса младшего архонта за спиной Андрей глухо выругался на смеси инферно с корсианским и неохотно отпустил Юльку. Он бы обложил помеху по демоновой матери, но воспитание и привычная сдержанность не позволили. Девушка без того покраснела так густо, как краснеют только рыжие, и спрыгнула с подоконника, судорожно поправляя одежду.
Владик окинул её смеющимся взглядом, но от комментариев удержался. В серебристо-стальных глазах Андрея предупреждающе колыхнулась Тьма. Видимо, с этой рыжей-конопатой для него всё серьёзнее, чем думал брат.
– Какого тебе демона? – ровно и сдержанно спросил Андрей. Будто и не хотел дать брату по шее.
– Верховного, – торжественно сообщил Влад. – Открой людям портал, я выложился почти в ноль.
– А накопители? – вздохнул Андрей. Целовать Юльку ему хотелось намного больше, чем открывать порталы. И не только целовать. Но малой действительно выложился, Силы осталось от силы на один переход.
Влад молча развёл руками. Транжира и балбес. Куда он её девает?
Семью Антонины нужно как-то вернуть домой, это не обсуждается. Не дёргать же родителей по таким мелочам. Иерархи не поймут такого юмора.
Андрей обернулся к смущённой невесте.
– Искорка, мы с братом ненадолго отлучимся, по нашим скучным нечеловеческим делам. Скоро вернусь, и продолжим, только в более приятном месте и без третьих лиц.
Влад театрально закатил глаза и отвернулся. Юля кивнула и со спринтерской скоростью скрылась в Тонькиной палате.
Тоня смотрела рассеянным взглядом в белый потолок. С такого потолка даже ответов не возьмёшь. Узоров или мониторов на нем, к сожалению, не нафеячили, но и смотреть больше не на что. Хоть бы ковёр повесили, нелюди... или хоть какое окошко, самое завалящее. Она всегда не любила больницы. Теперь, когда родных рядом не было, накатила грусть и тоска по дому. Юля ворвалась в эту грусть огненно-рыжим ураганчиком. Или свекольно-красным, если смотреть на лицо и уши. Тоня не сдержала смешка.
– Да ты красней борща, красного знамени и своего берета! Вождь краснокожих. За тобой кто-то гонится, или обычная пробежка?
– Да так, застукали в порочащих обстоятельствах. Дважды! – Юля остановилась, перевела дух, и снова принялась метаться из угла в угол.
Брови Тони взметнулись вверх.
– Дважды? Рекорды бьешь. Да ты не мельтеши, в глазах от тебя рябит, заводной ты апельсин... или помидор. На телефон сняли?
Антонина выглядела такой сосредоточенной и серьёзной, что Юле стало смешно. Она лихорадочно вспоминала, был ли у Влада в руках телефон.
– Нет. Вроде нет. Они руки в карманах держали и вообще не доставали телефонов.
– Кто «они»?
– Влад. И их архонтский отец, – Юлькины щёки и уши вспыхнули с удвоенной силой.
– Ну, раз не сняли, фото и видео нет – значит, и не было ничего, – успокоила подругу Тоня. Но в её глазах плясали смешинки и любопытные чёртики.
– А если бы сняли?
– Пришлось бы ломать и стирать компромат, – пожала плечиками Тоня.
– Ничему жизнь не учит, фирму уже взломала, – Юля с обречённым вздохом опустилась на койку рядом с подругой. – А если всё было, что тогда?
Тонькины глаза расширились, как блюдца. Квадратные.
– Всё – это в смысле, всё-всё?
Юля смущённо кивнула и опустила взгляд. Ну просто сама невинность.
Тоня поперхнулась воздухом. Представить это самое «всё» между человеком и Иным получалось не лучше, чем лопату или кофеварку с передним приводом. Но Юлианка не выглядела подавленной или расстроенной, а светилась, даже не скрывая невыспавшейся, но на удивление довольной и счастливой мордашки. Не кривилась от боли, не хваталась за низ живота, не скрывала косметикой опухшие заплаканные глаза. Скованных движений тоже не заметно. Смущённый, но сияющий электровеник с моторчиком. Значит, у них не так всё плохо, грубо и страшно. А главное, добровольно и по согласию.
– И... как тебе? Не жалеешь? – не сдержала любопытства Тоня.
Юлька зарделась, как маков цвет, и отрицательно помотала головой. Делиться подробностями своей первой ночи и деликатными моментами не хотелось ни с кем. Даже с лучшей подругой. Эта ночь – только их. Их с Андреем общая тайна, интимное пространство, в котором третий – лишний. Будь это Ивановна, Влад, его отец или сводный дед троюродного кума внучатой тёщи. Ей бы не хотелось, чтобы Андрей обсуждал их сокровенное с тем же братом, друзьями, даже с котом. И сама впервые не хотела расплёскивать эмоции, а наоборот – сохранить глубоко внутри. О своих предыдущих парнях и подобиях отношений Юлька трепалась так же легко, как их заводила. И так же поверхностно. Киношки, прогулки, прогулянные уроки и первые неумелые поцелуи – больше из любопытства и желания почувствовать себя взрослыми. То, что она испытывала с Андреем и чувствовала к нему, было несравнимо. Ей самой нужно было время. Впервые у неё появился секретик от Тони. Только бы Ивановна не обиделась, а поняла.
– Тони, я не готова это обсуждать, – малиновая Юлька закрыла лицо ладошками, но на малиновые уши их просто не хватало. – Сама ещё ничего не понимаю и в шоке. Но приятном.
– Тьфу на тебя, Борисовна! – Тоня забавно фыркнула. – Меня и не интересуют ваши горизонтальные подробности, нафига мне такие же светофорно-красные уши. Главное, что ты не жалеешь и он тебя не обидел.
Откуда-то с потолка донеслось похожее фырканье, в котором явно слышался смех. Девушки одновременно перевели взгляд на звук.
Следом за взглядом в ближний верхний угол усвистел красный берет, инстинктивно брошенный недрогнувшей Юлькиной рукой. И беспомощно повис в воздухе.
– Хороший бросок, не зря на баскетбол ходила, – выдавила Тоня, распахнув глаза на красное пятно, вокруг которого медленно проявлялось чёрное.
– Что за манеры, сразу шапками закидывать. Я пока не царь, – проворчал почти проявленный Фил, рассевшись на берете, как ангел на облачке. Только слишком чёрный и мохнатый для ангела. Сзади роскошно свисал пушистый чёрный хвост, ангелам тоже не свойственный. Как и кожистые крылья самого демонического вида. На их кончиках поблёскивали совсем не ангельские серебристые коготки.
– Ты... ты подслушивал, гад пушистый! – возмутилась Юля, с досады притопнув ногой.
Фил снова фыркнул и презрительно отвернулся.
– Больно надо! Я бы лучше поспал лишний часик и в усы не дул. Или по крышам погулял, там кошечки... Но приказано торчать здесь. Только не подслушивать, а наблюдать, чтоб всё нормально было. Влад опасается оставлять её одну, – хвост стрелкой указал на недоумевающую Тоню. – Оберега на ней ещё нет, сама только из-за Грани, а рисковая и побегать любит... мало ли что.
Бессовестный котяра махнул на двуногих крылом – что с них взять, котята бесхвостые, развалился на берете и принялся меланхолично вылизывать лапку, изредка умывая ею мордочку.
– Так ты просто... присматриваешь, – Юля растерянно захлопала глазами.
Фил снисходительно кивнул и вернулся к своему делу мировой важности.
– А зачем тогда прятался? – полюбопытствовала сама причина котоявления.
– Я и не прятался. Если слепой или близорукий чего-то не видит, а дальтоник не различает цветов, разве цвета или предметы прячутся? Это всего лишь ваше восприятие, узкий диапазон частот. Ультрафиолетового и инфракрасного излучения вы тоже не видите. Не видите четвёртого измерения, микромира, прошлого и будущего, сути людей и даже тапочек в темноте, а я вечнопушистый гад, – философски вздохнул чёрный фамильяр и развёл лапками.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. И беретку кинула не специально, с испугу. Не каждый день с потолка такое слышу, а у нас всё-таки личный разговор, – Юлька смутилась.
– Обычно котов никто не стесняется, – Фил пожал крылышками, закончил с умыванием и с чувством выполненного долга уронил мохнатую голову на лапы.
– Обычно они и не разговаривают, – недоверчиво добавила Тоня.
– Не разговаривают, или вы не понимаете? – парировал нахальный летучий кот. – Если вы не знаете других языков, это ещё ничего не значит. Я тоже не знаю, например, немецкого, азбуки Морзе, языка жестов и ваших языков программирования. Но тем не менее, они существуют. Коты видят и понимают больше, чем вы привыкли думать. Даже самый бестолковый котёнок видит в темноте и на тонких планах. А стесняться нас и не нужно, мы разные биологические виды. Вы же не воспринимаете меня, как мужчину, а я не вижу в вас женщин. Вы же не кошечки, а так, недоразумение бесхвостое.
– А в кошках ты... это... женщин видишь?! – Юля распахнула глаза. – Они же... не разумные.
– Не разумные? – Фил зафыркал от смеха, как неисправный утюг. – Не разумны на этом уровне реальности скорее люди. Бескрылые кошки и мы – родственные и совместимые виды. Телепатией они владеют не хуже нас, поэтому и плохих людей чуют. Некоторые умеют лечить. Ваши древние не от балды считали их священными. Жаль, они живут намного меньше. Двадцать лет, чуть больше... Если б не этот печальный факт, я бы давно выбрал одну и женился. Но не хочу снова привязываться, а потом терять семью. Это очень больно, терять.
Тоня промолчала и опустила глаза. Она знала, как это больно. Даже неугомонная Юлька сконфуженно притихла. Но любопытство пересилило.
– Фил, а почему ты не женишься на такой же, как сам? Ты же не единственный... представитель своего вида, – неуверенно спросила она.
– Не единственный, но нас в этом мире очень мало, – Фил грустно опустил мордочку. – За четыре с лишним века я встретил на Земле-А всего четверых йиннэн. Трое из которых самцы, а единственная самочка – совсем котёнок. Мантикоры у шефа, и те взрослее. Что мне с ней делать, удочерить? – кот фыркнул и безнадёжно махнул лапкой.
– Так ты не из этого мира? – уловила главное Тоня.
– А мантикоры – это кто ещё такие? – одновременно с подругой удивилась Юля.
– Разумеется, я не из этого мира, – удручённо вздохнул Фил, глядя на двуногих девиц, как на слепых и самых бестолковых котят. – Мой народ живёт в междумирье, наша родная реальность называется Маа-ирр-рет-аль. Здесь я просто служу фамильяром. Мы, фактически, династия, моя мать тоже была фамильяром. Это редкость, обычно наши женщины редко выбирают такую службу и вообще, почти не покидают родной мир.
– Почему? Вы их что, не выпускаете, тираны хвостатые? – возмутилась Юля, сердито сжав кулачки.
