– Мантикоры такие не бывают. Это же дракончики, крашеные, – Тоня растерянно обернулась к пруду.
Из воды вынырнули мокрые и сконфуженные мультяшные рожицы, с опаской глядящие на Виктора Андреевича.
– И не такие бывают, когда доводят до греха своими безобразными выходками, – старший маг нахмурился, его жена обречённо кивнула, дракончики замерли, как мыши под веником, а архонты откровенно развеселились.
– А они опасные? – Татьяна разглядывала цветных дракончиков с тем же любопытством, что и дочь. Создания выглядели милыми, безобидными и слишком потешными, чтобы их бояться.
– Разве что для воров, врагов семьи, продуктовых запасов и летающих букетов. Они в истинной форме выглядят… довольно жутенькими для людей, но для близкого и приближённого круга абсолютно безобидны, – успокоил Андрей. – Это редкие существа, которые у вас считаются мифическими и волшебными, а у нас служат за энергию. Их родина – другая реальность, а сами они – больше энергия, чем материя, и могут выглядеть по-всякому. Для нас они фамильяры, а для вас пусть пока побудут крашеными дракончиками. Всё равно никто их не расколдует, пока в доме гости.
«Дракончики» поникли. Им явно хотелось, чтоб расколдовали.
– Сами напросились. Кто разрешил проявляться в человеческой полосе восприятия? – беззлобно проворчала зеленоглазая мать архонтов. – Сняли им статут секретности, так можно думать хвостами и перед людьми рисоваться? Дурки и так переполнены, менталисты зашиваются. Когда вы уже повзрослеете…
– Расколдую, но только после свадьбы, – пообещал Андрей. – И не вздумайте мне её испортить! Чтоб не было искушения, по дедовой резиденции спрятаны 50 коробок пиццы, осетинские пироги и дюжина колец колбасы.
– Краковской?! – дракончики синхронно облизнулись. Мордашки озарились самым мечтательным, даже одухотворённым выражением.
– Краковской, проглоты, – подтвердил глава рода. – Чтобы добраться до вкусняшек, нужно пройти игровой четырехмерный лабиринт и проявить интеллект.
– Игра! – дракончики даже подпрыгнули от восторга и бесследно исчезли. Им уже было до хвоста на внешний облик, и всего, кроме пиццы, пирогов и колбасок.
– Азартные прохвосты. Покушать, поиграть, потом ещё и гладиться придут, – усмехнулся Влад.
– Шустрые. И хитрые: чуют, когда уносить хвосты, – добавил Андрей. –Пора вводить новую традицию – кто букет поймал и съел, того и женим.
Юлька хихикнула. Тоня сердито нахмурила на неё брови, в неповторимом стиле Ивановны. Но всерьёз сердиться на рыжую егозу не могла, и только вздохнула.
– Рано их женить, недоросли они ещё. И сотню-полторы наших лет таковыми останутся, – ответил на вопросительные взгляды людей старший маг.
– А как вы их вообще… приручили? Откуда они взялись? – неугомонное Юлькино любопытство снова высунуло ушки, засыпая свёкра вопросами, пока она их не забыла.
– Все допросы – за столом, – при полной солидарности мужчин ответил ей голодный муж.
Мантикорья выходка совсем стёрла остатки неловкости и напряжённости между новыми родственниками. Монстрики стали той общей темой для диалога, легко и естественно объединившей представителей разных рас и миров, толком не понимающих, как и о чём друг с другом разговаривать. А изобилие вкусных блюд, фонтанчик игристого и негромкая расслабляющая музыка окончательно закрепили тёплую, непринуждённую семейную атмосферу.
– Эти два драконовидных лоботряса без заклятия выглядят вот так, – глава семьи нелюдей небрежно создал над ладонью компактное иллюзорное изображение существа, вроде помеси между львом и рысью, с желто-красными горящими глазами и жутковато изогнутым скорпионьим хвостом с жалом на конце. – А вот эта форма у них боевая. – Хвост иллюзии усыпали острые даже на вид шипы, а мохнатое тело затянулось темно-коричневым хитиновым панцирем. – Хвостами они лупят друг друга просто по привычке, поэтому я их беличьими и наградил. Позавчера заигрались, расшумелись, в итоге туалетными ёршиками дрались вместо хвостов, а потом ими же подметали за собой. Хулиганьё энергоматериальное. Но свои, родные же. Больше века уже в семье, ещё до вашей Октябрьской революции мой прадед, Савелий Игнатич, в лесу у резиденции их нашёл. Там несколько реальностей пересекаются, граница между мирами особенно тонкая. Совсем малявки были, на ладони помещались и постоянно пищали. Мать то ли бросила их, то ли погибла, а предок пожалел. Страшненькие, но живые же, разумные. Хотя, если посмотреть на поведение, это не точно.
Юля смотрела на картинку со смехом и смутным узнаванием, остальные люди – с любопытством, но без страха. Как на кадр из фильма в 3D-кинотеатре.
– Тётушка Марго говорит, ты сам их избаловал, – пожал плечами Андрей. – Кстати, почему она не с нами?
– Если бы не ленился и просканил, лодырь, сам бы узнал, что её нет в этой реальности. А скакать между мирами и во времени проблематично, пока нестабилен метакод, – ответил отец. – Совсем от любви разумность потерял.
Юля смущённо порозовела, а Влад торжественно выдал:
– Звучит как тост!
– Тебе одни тосты на уме, в кого ты только уродился и кто тебя так воспитал, – мать для порядка сверкнула на него изумрудными глазами и обернулась к сватам. – У нас много родни, в том числе в других мирах. Ветвь Ивашиных-Соколовских – наш близкий круг. Рита – моя золовка, сыновьям соответственно тётя. Она выращивает редкие растения, за которыми часто мотается по другим мирам. Как маг она слабовата, с внешними порталами у неё как у мантикор с диетами, – племяннички согласно хмыкнули. – Поэтому в таких вояжах Маргошу сопровождает семья. Сейчас наш мир… качественно меняется, это осложняет телепортацию. А пышные и многолюдные свадьбы у нас вовсе не приняты. Парный союз заключают двое, это их таинство. Потом, по желанию – праздничный ужин семейным кругом.
– С тостами! – добавил Влад, гордо поднимая бокал. – Ну, за новую ветвь рода! А потом танцы!
Тоня с самым жизнерадостным видом поддержала его бокалом лимонада. Танцы она особо не любила, но сама возможность танцевать своими ногами вызывала эйфорию и радостный восторг. Родители Юли с интересом поглядывали на её необычный наряд, но никак это не комментировали и не задавали вопросов. Ей не хотелось говорить и думать про аварию. Хотелось танцевать, смеяться и петь. Наверно, лимонад странно на неё влияет.
– Маэстро, музыку, – Андрей хлопнул брата по плечу, поднялся из-за стола и галантно подал супруге руку, приглашая на танец. – Только давай красивый вальс или медляк, без этих твоих приколов.
– Какая досада, а так хотелось врубить Рамштайн или Барбариков, – не остался в долгу Влад.
По пространству поплыли чарующие звуки саксофона, сливаясь в нежную чувственную мелодию. Андрей неторопливо повёл в плавном танце свою женщину, по всем законам ставшую его женой. Они плыли по белоснежному пуховому ковру, как пара лебедей, под вуалью радужных переливов, хрустальной пыли и опадающих лепестков. Влад подумал и добавил к их ногам иллюзорного тумана, будто брат с женой скользят по облакам, а по корсажу и подолу платья девушки пустил шлейфы золотистых искр и мерцающих огоньков.
Со стороны зрителей послышались возгласы восторга, изумления, восхищения, оттеняющие целый фонтан ярких эмоций. Как эмпат, Сумеречный воспринимал эти чувства как свои и ловил кайф. Не так часто ему доводится испытывать такие эмоции. Даже не жалко потратить силы на иллюзии, и не обидно, что Андрюха мысленно назовёт шоуменом. Влад довольно щелкнул смартфоном несколько кадров в разных ракурсах, успешно изображая папарацци. Не у каждого мага иллюзии получаются настолько материальны, чтобы запечатлеться на камеры, причём без искажений. Любопытный ужик в скафандре устал делать равнодушный вид и стрелял глазками в экран его телефона. Считая, что о-о-чень хитро и незаметно. Это даже умиляло. Думает, если маг увлечённо смотрит в камеру или на танцпол, больше ничего не замечает и не чувствует потоков внимания, а думает и вовсе что-то одно? Люди…
– Косоглазие заработаешь, герой-разведчик, – Влад развернул смарт экраном к Тоне, демонстрируя отснятое. – Потом обработаю, можно и в голограммы.
– В голограммы?! – в глазах ужика вспыхнуло смущение, что поймали с поличным, но его быстро сменил восторг. – А посмотреть можно будет?
– Разумеется. И попробовать тоже, раз тебе это интересно, – пообещал Влад. – А с тебя танец.
– Я танцую, как сломанный робот-пылесос, – предупредила Тоня. – Не обессудь, если ноги оттопчу.
– От этого ещё не один сумер не умер, – “успокоил” Влад, вытаскивая её на импровизированный танцпол, куда уже подтягивалось старшее поколение.
Чтобы с ним потанцевать, в клубах красотки выстраивались в очередь, а порой и дрались. Ему ещё не приходилось ни уговаривать, ни тем более, вытаскивать. Тоня двигалась зажато, неловко и неуверенно, а руки на его плечи легли так осторожно, будто он как минимум, бился током. Но ей самой хотелось танцевать, чувствовать ритм, своё тело и свободу движений, ощутить себя полноценной и живой. Ей самой было трудно поверить, что она снова ходит, ощущает ноги и может танцевать, что не прикована к постели, и инвалидной коляски в её жизни не будет. Тоня всё больше расслаблялась и погружалась в движение, позволяя телу просто чувствовать музыку и скользить за ней. Скованные, напряжённые, механические движения становились всё естественнее, изящнее, даже грациознее. Она не замечала, как одну мелодию сменяла другая, не парилась, кто и что про неё скажет или подумает, не боялась оттоптать партнёру ноги, и вообще ничего не боялась. Она просто была счастлива. А он был счастлив вместе с ней.
Андрей, так же растворившийся в танце со своей парой, бросил на брата странный пронзительно-задумчивый взгляд. Но ничего не подумал. Или оставил свои мысли при себе.
Его больше волновала близость любимой женщины, трепет её тела и самый нежный взгляд. Такой тёплый и знакомый. В её глазах отражались звёзды, и каждая искорка была словно обещание вечного рая. Её движения, черты, мимика, аура, изгибы фигуры, узор парного браслета, улыбка, разрез глаз, и даже их янтарный оттенок – всё было ему до боли знакомым, родным, близким. А манящие губы так близко. Он знал её больше жизни. И так же любил.
Та часть, что помнила и любила жену, прорвалась к ней, снося все преграды, как штормовая волна – бумажные кораблики. Заполнила всё его существо, вновь соединяя сознание, подсознание и сверхсознание нитями памяти. Глаза полностью затопила бесконечная антрацитовая Тьма, играющая муаровыми и бархатными тенями. За какие-то доли секунды, растянувшиеся от точки до Вечности, он вспомнил всё. И ещё нескольких секунд хватило понять, осознать и вернуть прежнего себя. Прежнего и нового, с надстройкой опыта уже этой жизни. Две личности Андрея и расколотые части его памяти сливались в одну, подобно каплям, отражаясь в глазах микровспышками пламени, удвоением и расхождением зрачков.
Юля вздрогнула. Но не отшатнулась, а с любопытством, даже заворожённо, наблюдала. Бессознательно, но она тоже помнила. И не боялась. Лишь изумлённо коснулась ладонью его щеки. Он помнил это прикосновение кожей и разумом. Она – подсознательно, интуитивно.
– Ты изменился, – жена пару раз моргнула, даже зажмурилась, не понимая, что именно изменилось. Но чувствуя, что сейчас, в эту минуту происходит нечто важное, и изменилось многое.
– Я… просто стал собой. Не беспамятным мальчишкой, а зрелой, магически совершеннолетней мультиличностью. Ты увидела, как я стал взрослым, обрёл полную память и завершил оболочку, – собрав непривычно мощные и многочисленные ментальные линии, ответил Андрей.
– Ты вспомнил? Нас?! – Юля сбилась с шага.
– И нас, и что было до нас, и все свои прошлые жизни, с момента рождения сущности, и опыт всех двойников во всех параллельных реальностях, и память предков. Прошлое не горит, – двойные зрачки выглядели расширенными и неровно пульсировали, но взгляд уже собрался, став в разы глубже, проницательнее, гипнотичнее и древнее.
– Но ты же… Андрей? – Юля слегка побледнела. Боже, за кого она вышла замуж…
Андрей, или кем он стал, остановился, прижав её к себе. Слишком близко, чем положено в танце. Слишком нежно, тепло, уютно и знакомо. Она тоже помнила эти объятия, его руки, губы, движения, черты, сдержанную, почти неуловимую улыбку, серебряный взгляд, интонации и даже тембр голоса. Сейчас его глазами смотрело нечто древнее, мощное, запредельное, непостижимое и бездонное, как космос. Это могло бы до заикания напугать Юлю, если бы не такое же глубокое, тотальное и знакомое чувство защищённости.
– Именно теперь я и есть Андрей. Тот, прежний и самый настоящий, каким ты меня знала… прежде, и узнала сейчас. В полной памяти, праве и Силе. Просто твоя нынешняя личность не помнит меня таким. Ей всего восемнадцать, а памяти – и вовсе около пятнадцати. Совсем малышка, – на дне серебристо-стальных кристаллов мелькнула потаённая, почти неуловимая горечь вечной памяти. Несгораемой, свинцового цвета. Двойные антрацитовые росчерки зрачков, будто выведенные черной тушью по серебряному бархату, помнили слишком много.
– И ты не жалеешь, что женился на мне? – Юля сперва замялась, но решилась прояснить главное, что её больше всего тревожит.
Теперь, когда он вспомнил всё, нужна ли она ему? Человеческая соплячка, не самая красивая, не особо умная, с памятью меньше, чем кошки живут. Ещё и с веснушками на носу, ужас!
Глаза мага сузились в щёлки и остро блеснули пламенем.
– Жалею? Это лучшее и самое правильное, что я сделал в этой жизни, пока мне не остался мир без тебя. Это и смерти стоило – чтоб мы теперь проснулись вечными, – Андрей улыбнулся одними уголками губ и коснулся ладонью её щеки. – Изменился мир, обстоятельства, изменились мы сами. И одним богам известно, что ещё изменится. Но есть и остаётся неизменное: я люблю тебя. Ты – Искра моей Тьмы, воздух моего Пламени, свет моей души и душа моего мира. Моя бесконечность. Я всегда буду рядом. В счастье и горе, силе и слабости, в любых мирах, временах и пространствах, сколько отпущено мне Изначальными. И за Гранью, если опять так случится, что я уйду раньше тебя. Чтобы снова вернуться вместе и проснуться вечными.
Девять Сил поочередно отразились в глазах, а браслеты полыхнули ярче салюта, принимая клятву взрослого матёрого иерарха.
– Даже думать не смей! Раньше меня он уйдёт! Только вместе, – Юля погрозила мужу кулачком, всхлипнула и прижалась к его груди.
... Земной Веер. Базовая реальность Земля-А-19/004-6-17. Кайлас / Южно-Евразийская зона влияния, двадцать третий сегмент
Тоне давно не было так радостно и легко. А было ли вообще? Кроме как в раннем детстве, когда она ещё не знала ни утрат, ни боли, ни страха. Не пряталась от прошлого, не боялась будущего, а просто жила. Шлёпала босиком по лужам, смотрела на звёзды, хвостиком бегала за братом, бросалась с Юлькой подушками и снежками. Танцевала с таким удовольствием, и в целом ощущала такую свободу. Танцы после такой аварии – уже сами по себе роскошь.
В этом экзоскелете было удобно и комфортно, как в пижаме, сами движения без боли опьяняли и казались чудом. Медляки, попса, вальс, блюз, джаз, рэп или рок… неважно, под что двигаться, хоть под частушки или песенку Винни Пуха – главное, двигаться. Тоня вошла во вкус, и её уже мало что могло остановить. Разве что, кроме сумеречного гада.
Из воды вынырнули мокрые и сконфуженные мультяшные рожицы, с опаской глядящие на Виктора Андреевича.
– И не такие бывают, когда доводят до греха своими безобразными выходками, – старший маг нахмурился, его жена обречённо кивнула, дракончики замерли, как мыши под веником, а архонты откровенно развеселились.
– А они опасные? – Татьяна разглядывала цветных дракончиков с тем же любопытством, что и дочь. Создания выглядели милыми, безобидными и слишком потешными, чтобы их бояться.
– Разве что для воров, врагов семьи, продуктовых запасов и летающих букетов. Они в истинной форме выглядят… довольно жутенькими для людей, но для близкого и приближённого круга абсолютно безобидны, – успокоил Андрей. – Это редкие существа, которые у вас считаются мифическими и волшебными, а у нас служат за энергию. Их родина – другая реальность, а сами они – больше энергия, чем материя, и могут выглядеть по-всякому. Для нас они фамильяры, а для вас пусть пока побудут крашеными дракончиками. Всё равно никто их не расколдует, пока в доме гости.
«Дракончики» поникли. Им явно хотелось, чтоб расколдовали.
– Сами напросились. Кто разрешил проявляться в человеческой полосе восприятия? – беззлобно проворчала зеленоглазая мать архонтов. – Сняли им статут секретности, так можно думать хвостами и перед людьми рисоваться? Дурки и так переполнены, менталисты зашиваются. Когда вы уже повзрослеете…
– Расколдую, но только после свадьбы, – пообещал Андрей. – И не вздумайте мне её испортить! Чтоб не было искушения, по дедовой резиденции спрятаны 50 коробок пиццы, осетинские пироги и дюжина колец колбасы.
– Краковской?! – дракончики синхронно облизнулись. Мордашки озарились самым мечтательным, даже одухотворённым выражением.
– Краковской, проглоты, – подтвердил глава рода. – Чтобы добраться до вкусняшек, нужно пройти игровой четырехмерный лабиринт и проявить интеллект.
– Игра! – дракончики даже подпрыгнули от восторга и бесследно исчезли. Им уже было до хвоста на внешний облик, и всего, кроме пиццы, пирогов и колбасок.
– Азартные прохвосты. Покушать, поиграть, потом ещё и гладиться придут, – усмехнулся Влад.
– Шустрые. И хитрые: чуют, когда уносить хвосты, – добавил Андрей. –Пора вводить новую традицию – кто букет поймал и съел, того и женим.
Юлька хихикнула. Тоня сердито нахмурила на неё брови, в неповторимом стиле Ивановны. Но всерьёз сердиться на рыжую егозу не могла, и только вздохнула.
– Рано их женить, недоросли они ещё. И сотню-полторы наших лет таковыми останутся, – ответил на вопросительные взгляды людей старший маг.
– А как вы их вообще… приручили? Откуда они взялись? – неугомонное Юлькино любопытство снова высунуло ушки, засыпая свёкра вопросами, пока она их не забыла.
– Все допросы – за столом, – при полной солидарности мужчин ответил ей голодный муж.
Мантикорья выходка совсем стёрла остатки неловкости и напряжённости между новыми родственниками. Монстрики стали той общей темой для диалога, легко и естественно объединившей представителей разных рас и миров, толком не понимающих, как и о чём друг с другом разговаривать. А изобилие вкусных блюд, фонтанчик игристого и негромкая расслабляющая музыка окончательно закрепили тёплую, непринуждённую семейную атмосферу.
– Эти два драконовидных лоботряса без заклятия выглядят вот так, – глава семьи нелюдей небрежно создал над ладонью компактное иллюзорное изображение существа, вроде помеси между львом и рысью, с желто-красными горящими глазами и жутковато изогнутым скорпионьим хвостом с жалом на конце. – А вот эта форма у них боевая. – Хвост иллюзии усыпали острые даже на вид шипы, а мохнатое тело затянулось темно-коричневым хитиновым панцирем. – Хвостами они лупят друг друга просто по привычке, поэтому я их беличьими и наградил. Позавчера заигрались, расшумелись, в итоге туалетными ёршиками дрались вместо хвостов, а потом ими же подметали за собой. Хулиганьё энергоматериальное. Но свои, родные же. Больше века уже в семье, ещё до вашей Октябрьской революции мой прадед, Савелий Игнатич, в лесу у резиденции их нашёл. Там несколько реальностей пересекаются, граница между мирами особенно тонкая. Совсем малявки были, на ладони помещались и постоянно пищали. Мать то ли бросила их, то ли погибла, а предок пожалел. Страшненькие, но живые же, разумные. Хотя, если посмотреть на поведение, это не точно.
Юля смотрела на картинку со смехом и смутным узнаванием, остальные люди – с любопытством, но без страха. Как на кадр из фильма в 3D-кинотеатре.
– Тётушка Марго говорит, ты сам их избаловал, – пожал плечами Андрей. – Кстати, почему она не с нами?
– Если бы не ленился и просканил, лодырь, сам бы узнал, что её нет в этой реальности. А скакать между мирами и во времени проблематично, пока нестабилен метакод, – ответил отец. – Совсем от любви разумность потерял.
Юля смущённо порозовела, а Влад торжественно выдал:
– Звучит как тост!
– Тебе одни тосты на уме, в кого ты только уродился и кто тебя так воспитал, – мать для порядка сверкнула на него изумрудными глазами и обернулась к сватам. – У нас много родни, в том числе в других мирах. Ветвь Ивашиных-Соколовских – наш близкий круг. Рита – моя золовка, сыновьям соответственно тётя. Она выращивает редкие растения, за которыми часто мотается по другим мирам. Как маг она слабовата, с внешними порталами у неё как у мантикор с диетами, – племяннички согласно хмыкнули. – Поэтому в таких вояжах Маргошу сопровождает семья. Сейчас наш мир… качественно меняется, это осложняет телепортацию. А пышные и многолюдные свадьбы у нас вовсе не приняты. Парный союз заключают двое, это их таинство. Потом, по желанию – праздничный ужин семейным кругом.
– С тостами! – добавил Влад, гордо поднимая бокал. – Ну, за новую ветвь рода! А потом танцы!
Тоня с самым жизнерадостным видом поддержала его бокалом лимонада. Танцы она особо не любила, но сама возможность танцевать своими ногами вызывала эйфорию и радостный восторг. Родители Юли с интересом поглядывали на её необычный наряд, но никак это не комментировали и не задавали вопросов. Ей не хотелось говорить и думать про аварию. Хотелось танцевать, смеяться и петь. Наверно, лимонад странно на неё влияет.
– Маэстро, музыку, – Андрей хлопнул брата по плечу, поднялся из-за стола и галантно подал супруге руку, приглашая на танец. – Только давай красивый вальс или медляк, без этих твоих приколов.
– Какая досада, а так хотелось врубить Рамштайн или Барбариков, – не остался в долгу Влад.
По пространству поплыли чарующие звуки саксофона, сливаясь в нежную чувственную мелодию. Андрей неторопливо повёл в плавном танце свою женщину, по всем законам ставшую его женой. Они плыли по белоснежному пуховому ковру, как пара лебедей, под вуалью радужных переливов, хрустальной пыли и опадающих лепестков. Влад подумал и добавил к их ногам иллюзорного тумана, будто брат с женой скользят по облакам, а по корсажу и подолу платья девушки пустил шлейфы золотистых искр и мерцающих огоньков.
Со стороны зрителей послышались возгласы восторга, изумления, восхищения, оттеняющие целый фонтан ярких эмоций. Как эмпат, Сумеречный воспринимал эти чувства как свои и ловил кайф. Не так часто ему доводится испытывать такие эмоции. Даже не жалко потратить силы на иллюзии, и не обидно, что Андрюха мысленно назовёт шоуменом. Влад довольно щелкнул смартфоном несколько кадров в разных ракурсах, успешно изображая папарацци. Не у каждого мага иллюзии получаются настолько материальны, чтобы запечатлеться на камеры, причём без искажений. Любопытный ужик в скафандре устал делать равнодушный вид и стрелял глазками в экран его телефона. Считая, что о-о-чень хитро и незаметно. Это даже умиляло. Думает, если маг увлечённо смотрит в камеру или на танцпол, больше ничего не замечает и не чувствует потоков внимания, а думает и вовсе что-то одно? Люди…
– Косоглазие заработаешь, герой-разведчик, – Влад развернул смарт экраном к Тоне, демонстрируя отснятое. – Потом обработаю, можно и в голограммы.
– В голограммы?! – в глазах ужика вспыхнуло смущение, что поймали с поличным, но его быстро сменил восторг. – А посмотреть можно будет?
– Разумеется. И попробовать тоже, раз тебе это интересно, – пообещал Влад. – А с тебя танец.
– Я танцую, как сломанный робот-пылесос, – предупредила Тоня. – Не обессудь, если ноги оттопчу.
– От этого ещё не один сумер не умер, – “успокоил” Влад, вытаскивая её на импровизированный танцпол, куда уже подтягивалось старшее поколение.
Чтобы с ним потанцевать, в клубах красотки выстраивались в очередь, а порой и дрались. Ему ещё не приходилось ни уговаривать, ни тем более, вытаскивать. Тоня двигалась зажато, неловко и неуверенно, а руки на его плечи легли так осторожно, будто он как минимум, бился током. Но ей самой хотелось танцевать, чувствовать ритм, своё тело и свободу движений, ощутить себя полноценной и живой. Ей самой было трудно поверить, что она снова ходит, ощущает ноги и может танцевать, что не прикована к постели, и инвалидной коляски в её жизни не будет. Тоня всё больше расслаблялась и погружалась в движение, позволяя телу просто чувствовать музыку и скользить за ней. Скованные, напряжённые, механические движения становились всё естественнее, изящнее, даже грациознее. Она не замечала, как одну мелодию сменяла другая, не парилась, кто и что про неё скажет или подумает, не боялась оттоптать партнёру ноги, и вообще ничего не боялась. Она просто была счастлива. А он был счастлив вместе с ней.
Андрей, так же растворившийся в танце со своей парой, бросил на брата странный пронзительно-задумчивый взгляд. Но ничего не подумал. Или оставил свои мысли при себе.
Его больше волновала близость любимой женщины, трепет её тела и самый нежный взгляд. Такой тёплый и знакомый. В её глазах отражались звёзды, и каждая искорка была словно обещание вечного рая. Её движения, черты, мимика, аура, изгибы фигуры, узор парного браслета, улыбка, разрез глаз, и даже их янтарный оттенок – всё было ему до боли знакомым, родным, близким. А манящие губы так близко. Он знал её больше жизни. И так же любил.
Та часть, что помнила и любила жену, прорвалась к ней, снося все преграды, как штормовая волна – бумажные кораблики. Заполнила всё его существо, вновь соединяя сознание, подсознание и сверхсознание нитями памяти. Глаза полностью затопила бесконечная антрацитовая Тьма, играющая муаровыми и бархатными тенями. За какие-то доли секунды, растянувшиеся от точки до Вечности, он вспомнил всё. И ещё нескольких секунд хватило понять, осознать и вернуть прежнего себя. Прежнего и нового, с надстройкой опыта уже этой жизни. Две личности Андрея и расколотые части его памяти сливались в одну, подобно каплям, отражаясь в глазах микровспышками пламени, удвоением и расхождением зрачков.
Юля вздрогнула. Но не отшатнулась, а с любопытством, даже заворожённо, наблюдала. Бессознательно, но она тоже помнила. И не боялась. Лишь изумлённо коснулась ладонью его щеки. Он помнил это прикосновение кожей и разумом. Она – подсознательно, интуитивно.
– Ты изменился, – жена пару раз моргнула, даже зажмурилась, не понимая, что именно изменилось. Но чувствуя, что сейчас, в эту минуту происходит нечто важное, и изменилось многое.
– Я… просто стал собой. Не беспамятным мальчишкой, а зрелой, магически совершеннолетней мультиличностью. Ты увидела, как я стал взрослым, обрёл полную память и завершил оболочку, – собрав непривычно мощные и многочисленные ментальные линии, ответил Андрей.
– Ты вспомнил? Нас?! – Юля сбилась с шага.
– И нас, и что было до нас, и все свои прошлые жизни, с момента рождения сущности, и опыт всех двойников во всех параллельных реальностях, и память предков. Прошлое не горит, – двойные зрачки выглядели расширенными и неровно пульсировали, но взгляд уже собрался, став в разы глубже, проницательнее, гипнотичнее и древнее.
– Но ты же… Андрей? – Юля слегка побледнела. Боже, за кого она вышла замуж…
Андрей, или кем он стал, остановился, прижав её к себе. Слишком близко, чем положено в танце. Слишком нежно, тепло, уютно и знакомо. Она тоже помнила эти объятия, его руки, губы, движения, черты, сдержанную, почти неуловимую улыбку, серебряный взгляд, интонации и даже тембр голоса. Сейчас его глазами смотрело нечто древнее, мощное, запредельное, непостижимое и бездонное, как космос. Это могло бы до заикания напугать Юлю, если бы не такое же глубокое, тотальное и знакомое чувство защищённости.
– Именно теперь я и есть Андрей. Тот, прежний и самый настоящий, каким ты меня знала… прежде, и узнала сейчас. В полной памяти, праве и Силе. Просто твоя нынешняя личность не помнит меня таким. Ей всего восемнадцать, а памяти – и вовсе около пятнадцати. Совсем малышка, – на дне серебристо-стальных кристаллов мелькнула потаённая, почти неуловимая горечь вечной памяти. Несгораемой, свинцового цвета. Двойные антрацитовые росчерки зрачков, будто выведенные черной тушью по серебряному бархату, помнили слишком много.
– И ты не жалеешь, что женился на мне? – Юля сперва замялась, но решилась прояснить главное, что её больше всего тревожит.
Теперь, когда он вспомнил всё, нужна ли она ему? Человеческая соплячка, не самая красивая, не особо умная, с памятью меньше, чем кошки живут. Ещё и с веснушками на носу, ужас!
Глаза мага сузились в щёлки и остро блеснули пламенем.
– Жалею? Это лучшее и самое правильное, что я сделал в этой жизни, пока мне не остался мир без тебя. Это и смерти стоило – чтоб мы теперь проснулись вечными, – Андрей улыбнулся одними уголками губ и коснулся ладонью её щеки. – Изменился мир, обстоятельства, изменились мы сами. И одним богам известно, что ещё изменится. Но есть и остаётся неизменное: я люблю тебя. Ты – Искра моей Тьмы, воздух моего Пламени, свет моей души и душа моего мира. Моя бесконечность. Я всегда буду рядом. В счастье и горе, силе и слабости, в любых мирах, временах и пространствах, сколько отпущено мне Изначальными. И за Гранью, если опять так случится, что я уйду раньше тебя. Чтобы снова вернуться вместе и проснуться вечными.
Девять Сил поочередно отразились в глазах, а браслеты полыхнули ярче салюта, принимая клятву взрослого матёрого иерарха.
– Даже думать не смей! Раньше меня он уйдёт! Только вместе, – Юля погрозила мужу кулачком, всхлипнула и прижалась к его груди.
Глава 14. БУДУЩЕЕ НЕ ЖДЁТ
... Земной Веер. Базовая реальность Земля-А-19/004-6-17. Кайлас / Южно-Евразийская зона влияния, двадцать третий сегмент
Тоне давно не было так радостно и легко. А было ли вообще? Кроме как в раннем детстве, когда она ещё не знала ни утрат, ни боли, ни страха. Не пряталась от прошлого, не боялась будущего, а просто жила. Шлёпала босиком по лужам, смотрела на звёзды, хвостиком бегала за братом, бросалась с Юлькой подушками и снежками. Танцевала с таким удовольствием, и в целом ощущала такую свободу. Танцы после такой аварии – уже сами по себе роскошь.
В этом экзоскелете было удобно и комфортно, как в пижаме, сами движения без боли опьяняли и казались чудом. Медляки, попса, вальс, блюз, джаз, рэп или рок… неважно, под что двигаться, хоть под частушки или песенку Винни Пуха – главное, двигаться. Тоня вошла во вкус, и её уже мало что могло остановить. Разве что, кроме сумеречного гада.
