Эарлана моё отношение к комнате шокировало.
– Ты… Она же… Прости, Виилам, ты, наверное, не знаешь, кто такая Дерэль О’Кифф.
– Нет, почему же, знаю. Только не люблю розовый.
Говорить, что у нас ещё есть и примета, связанная с розовым цветом, не стала. Эарлан бы не понял. Да и, в конце-то концов, поступить в Академию Добра и Благоденствия – это был мой выбор, и, значит, надо забывать про все привитые когда-то традиции и приметы.
– Наверное, мы сможем поменять твою комнату, – неуверенно произнёс Эарлан.
Какой же он добрый. Сразу решил, что раз мне не нравится розовый, то и нечего меня мучить проживанием в этой комнате, кому бы она не принадлежала бы. Мне импонировало такое отношение. Другие сказали бы: «Привыкай». По собственному опыту знаю.
Я тряхнула головой, тут же напомнив себе, что связывает наши семьи. Хотя, вряд ли тогда он так беспокоился бы обо мне.
«Да и собственно говоря, Эарлан ещё ничего не сделал. Только сказал, что можно поменять комнату», – раздражённо напомнила себе.
Всё, хватит, надо расставить все точки над i.
– Мне надо кое-что тебе рассказать, – уверенно произнесла я.
Эарлан повернулся ко мне, готовый внимать.
– Я знаю, кто нанёс твоей семье урон.
Что я сказала? Как будто для него это было тайной за семью печатями, а я благородно открыла её. Так, Виилам, соберись.
– Это был Кион Бирн, мой дядя.
Я всё же смогла произнести эту фразу. И тут же посмотрела н Эарлана, ожидая его реакции. Боли, возмущения, гнева… Но ничего этого не было. Одно лишь удивление.
– Вот как, – сказал Маккарти. – Не ожидал…
И всё? Или ещё будет продолжение?
– Но я рад, что ты мне это сказала.
Эарлан улыбнулся.
– Потом мне было бы сложнее принять эту правду.
– Принять?
Я ничего не понимаю. Он же должен ненавидеть меня!
– Неужели нам враждовать из-за того, что наши родственники друг с другом не договорились в своё время об арендной плате?
Согласна, звучит глупо.
– Давай забудем этот неприятный инцидент, – предложил Эарлан.
Мысли о подвохе мелькнули в моей голове и также быстро ушли. Надо доверять людям и забыть о дурацкой подозрительности.
– Давай.
Мне стало легче. Намного.
– У тебя внизу сундук остался?
Точно! Совсем забыла про него! Я и Эарлан вышли из комнаты и пошли за сундуком.
В коридоре мы неожиданно встретили Шекилу (уже переодетую – и когда успела?) в компании незнакомых нам девушек, скорее всего, наших будущих однокурсниц.
– И здесь я им говорю: «Мы больше с вами не подруги, раз вы отказываетесь принять мой выбор», – услышала я слова Шекилы.
Не знаю почему, но я подумала, что она говорит о ссоре в академии со своими подругами-злодейками, свидетелем которой я была.
«Но всё не так было!» – возмутилась я.
К счастью, от того, чтобы ввязаться в бесполезный спор, меня спас Эарлан, просто дёрнув за рукав, тем самым напомнив мне о моём сундуке.
– Ты её знаешь? – тихо спросил у меня Маккарти.
– Да. Познакомились при поступлении и, как выяснилось, она одна из известных злодейских династий.
– Да? Значит, она осознала, что нужно творить добро и помогать людям?
Я закатила глаза. Наивность Эарлана меня удивляла.
– Нет, просто она испортила бланк поступления в Академию Зла и Разрушений, поэтому ей пришлось поступать сюда.
– Но ведь она могла поступить в любое другое учреждение. Почему же она выбрала нашу академию?
А вот на этот вопрос я ответ не знала, поэтому просто пожала плечами.
– Я думаю, что она решила исправиться, и мы должны дать ей шанс.
Меня кольнуло какое-то неприятное чувство. И, как я ни старалась подавить его, на моём лице оно всё же отразилось.
– Да, понимаю, что тебе нелегко в это поверить, но людям всегда надо давать шанс, Виилам.
– То есть, иными словами, даже зная, кто она, вы не будете к ней относиться предвзято?
У меня подобное поведение просто не укладывалось в голове.
– Да, – и виновато улыбнувшись (как будто он в чём-то был виноват), продолжил. – Я понимаю, мы мыслим немного по-разному, но надеюсь, потом ты поймёшь меня.
И больше ни слова не говоря, пошёл вперёд. Я некоторое время смотрела Эарлану вслед, потом, спохватившись, побежала его догонять. Мама не простила бы мне, если с сундуком её зелий что-нибудь произошло бы. Да и там есть опасные зелья, которые при неумелом обращении с ними могли принести бы много вреда, как ученикам, так и академии в целом.
На следующий день у нас начались занятия. Первым уроком была ботаника.
– Ботаника? – услышала я удивлённый и, даже сказала бы, возмущённый тон.
Я повернулась в ту строну и увидела русоволосую девушку невысокого роста, одетую в тёмный пиджак и юбку-шотландку. Такие юбки в чёрно-белом мире встречались нечасто, а потому девушка была …
– Попаданка, – шепнул мне на ухо Эарлан, стоящий рядом.
Я непонимающе посмотрела на него.
– Раньше их называли Избранными, – пояснил в ответ на мой невысказанный вопрос.
Ах, вот оно в чём дело. Избранными назывались люди не из чёрно-белого мира, которые обучались в Академии Добра и Благоденствия и после её окончания боролись на стороне добра. Избранных злодеи не любили. Во-первых, у них, как и у эльфов, практически не было переходов на сторону зла, а, во-вторых, у Избранных начисто отсутствовало чувство меры.
Если они начинали бороться со злом, то боролись со злом масштабно, с размахом, причём добрякам тоже нередко попадало, чаще всего за их помощь злодеям. Хоть добро и враждовало со злом, а всё-таки такая преданность идеалам добра им не нравилась, поэтому в скором времени решили бороться со злом без участия Избранных.
– Но иногда случается, что люди узнают об Академии Добра и Благоденствия и поступают к нам, – объяснил Эарлан.
Борьбу со злом им больше не поручают, потому и называют теперь попаданками, от слова «попасть». Почему именно «попасть» я тогда не знала.
– Меня, кстати, Вероника зовут! – кричала попаданка.
Очевидно, она таким образом хотела познакомиться со всем коллективом. К счастью, мои сокурсники не отказывали себе в удовольствии поболтать с ней.
– У нас мир очень интересный! – говорила Вероника опять же на всю аудиторию, чтобы её все слышали.
«Неужели мы в их мире стали вести бы себя также?» – спросила я у себя.
Уж больно мне напоминало поведение попаданки поведение маленького ребёнка. Или я такая злая?
Я посмотрела на Эарлана. Он тоже слушал Веронику, но, поймав мой взгляд, ободряюще улыбнулся и шёпотом пояснил:
– Они считают, что мы ничего не знаем о них.
– А! Вот оно что! – сказала я.
Слишком громко. Попаданка и её слушатели повернулись ко мне.
– Тебе тоже хочется послушать про мой мир? – восторженно спросила Вероника.
Я кивнула, обижать девушку мне не хотелось.
На лице Вероники появилось виноватое выражение.
– Ой, я не знаю, хватит ли всем места …
Дело в том, что слушатели уже обступили попаданку тесным кругом.
– А давай я к тебе сяду! – предложила девушка.
Я согласилась.
Я ни с кем ещё не была знакома из моих сокурсников, кроме Эарлана, и произошло это не потому, что я «перебеженка» и со мной никто не захотел общаться, и у меня не было друзей. Нет, друзья у меня в школе были, но они почти все ушли либо в Академию Зла и Разрушений, либо в Лингвистический Институт (довольно элитное учреждение среди не магических вузов нашего мира, в котором учат, в том числе и магическим языкам). Конечно, есть и те, кто поступил в Академию Добра и Благоденствия, но они все почему-то старше меня и учатся на следующем курсе (а то и выше). И, волею судеб, никто из моих одноклассников не захотел поступать в Академию Добра и Благоденствия вместе со мной. Так что да, среди моих сокурсников знакомых не было. Не считая Эарлана, разумеется. И Шекилы, ворвавшейся сейчас в кабинет и удачно упавшей прямо под ноги попаданке.
– Ох, прости меня, – произнесла Шекила, отряхивая своё очередное платье (более соответствующее статусу студентки, слава тебе … А к кому тут обращаются силы добра?) и мило улыбаясь. Я почему-то сразу заподозрила, что упала Шекила специально.
– Ничего страшного, – улыбнулась в ответ Вероника. – Тебя, наверное, прокляли?
У Шекилы было непередаваемое выражение лица. Представительницу известной злодейской фамилии прокляли? Эх, знай Вероника, кто такие Хэйс, никогда не сказала бы такую ерунду.
– Нет, я просто споткнулась, – ответила, всё также мило улыбаясь, Шекила.
– Уверена? Может, прокляли?
Насмешила. Меня – так точно.
– Да! – раздражённо ответила Шекила. – Уверена!
По-моему, она больше не хотела дружить с Вероникой.
Хэйс отправилась прямо к первым рядам в компании пришедших вместе с ней девушек.
Для остальных это стало сигналом. Мы поспешили занять места.
– Мне кажется, что её всё же прокляли, – поделилась потом со мной своими выводами попаданка.
– Не думаю, – ответила я и тут же пояснила. – Понимаешь, Шекила сама кого хочешь проклянёт.
– Думаешь?
Теперь Вероника смотрела на Хэйс испуганно.
– Знаю. У Шекилы очень хорошая защита.
Пугать попаданку рассказом о том, кто такие Хэйс, не стала. Видимо, хоть Избранные и стали попаданками, их восприятие от этого мало изменилось.
К тому же началась пара. В кабинет вошла эльфийка. Как и положено их нации – блондинка, красавица, в зелёном платье и с необычными ушами.
– Здравствуйте, – поздоровалась она с нами.
Хоть голос у неё и был приятный, тон с которым была произнесена эта реплика, как и высокомерный взгляд, оставляли желать лучшего.
– Как она может с нами так разговаривать? – услышала я от Вероники.
Серые глаза той были сощурены, руки сжаты в кулаки … Она, что, серьёзно обиделась на эльфийку?! На ту, от которой другого поведения было трудно ожидать?
Кажется, да. Иначе ничем не объяснить, почему Вероника встала с места и заявила:
– Вы не имеете права с нами так разговаривать!
– Начинается, – услышала я справа от Эарлана.
Он сидел ссутулившись, положив голову на руки и разве что не бился о стол.
– Вы же эльфы! – продолжала Вероника, выйдя из-за парты (кабинет, кстати, был небольшим и похожим на школьные классы с той лишь разницей, что за столом теперь сидело шесть человек).
– Попаданка! – несчастно восклицал Эарлан.
У остальных присутствующих (кроме нас с Шекилой) было примерно такое же состояние. Эльфийка была удивлена.
– Мы вместе несём свет, а вы смотрите так, словно мы ниже вас!
Здесь у меня отвисла челюсть. Думаю, с Вероникой нужно будет срочно поговорить после окончания пар. Если будет с кем разговаривать.
Эльфы оскорбления в свой адрес не терпят и действительно относятся к людям, как ко второму сорту. И за подобные слова могут приговорить к смертной казни. В лучшем случае.
К счастью, эльфийка не спешила что-либо делать, только сохранять достоинство в возникшей ситуации.
– Попаданка? – скорее утвердительно спросила она.
– Мы с ней поговорим! – выкрикнул кто-то из моих новых сокурсников.
– Хорошо. Можем начинать. Но сначала … – и эльфийка позвонила откуда-то невесть взявшимся колокольчиком. Тут же появился наш ректор.
– Очередная попаданка, – произнесла (словно выплюнула) наша преподавательница. – Увести!
– Пойдёмте, – мягко произнёс Хили.
Он и Вероника тут же исчезли. Эльфийка взошла (именно так) за кафедру.
– Надеюсь, попаданок больше нет?
Тишина была ей ответом. А молчание, как известно, знак согласия.
Эльфийку звали Эльиэнь из рода (дальше шло трудно выговариваемое сочетание, означающее примерно – «Несущие свет»). То есть Эльиэнь «Несущая свет». Так мы её негласно и решили называть между собой.
Пара была интересной. Эльиэнь рассказывала нам о различных цветах, времени их цветения, где и как их собирать. Оказывается, нельзя просто срезать цветок, так как можно сильно ранить дерево, а делать это надо по-особенному.
– Нужно чувствовать, что растение само готово отдать, – звучал мелодичный голос нашей преподавательницы.
– И как это почувствовать? – спросила Шекила.
Она сидела на самой первой парте вместе с ещё шестью девушками, с которыми я видела её вчера.
Эльиэнь бросила насмешливый взгляд на Хэйс.
– При должном умении даже люди смогут это почувствовать.
Далее эльфийка рассказала нам о том, что практика по этому предмету (за исключением первой) будет у нас проходить в лесах за пределами нашего чёрно-белого мира.
– Хорошо, что не в эльфийских лесах, – шепнула я Эарлану.
– Потом может быть и там, – ответил он.
Подробности он мне сообщить не смог, потому что Эльиэнь уже внимательно смотрела на нас. Эльфы всегда с превосходством относятся к своей расе и считают, что, оказывая помощь другим, они тем самым делают ему одолжение. И если «одарённый милостью» не благодарен, то эльфы страшно обижаются. Так что болтать на парах эльфов было небезопасно.
А вот после них – сколько душе угодно. Именно этим мы и занялись с Эарланом после ботаники.
– Так кто такие попаданки? – задала я вопрос Эарлану, после того, как мы покинули кабинет.
В целом, я, конечно, поняла, что это более современное название Избранных, но хотелось бы узнать о том, почему у всей группы было такое несчастное выражение лица. Краем глаза я заметила и Шекилу, которая остановилась недалеко от нас.
– Они приходят к нам извне, начитавшись своих глупых историй и считают, что у нас всё так, как у них написано.
– То есть? – спросила Шекила.
Ответила ей одна из тех девушек, которая стояла с ней рядом.
– Они считают, что у нас нет техники! – объяснила она.
– А ещё думают, что у нас Средневековье, – добавила её соседка.
– И что эльфы – благородные и смелые, и только и ждут момента, чтобы спасти прекрасных дам!
– У них книжки есть такие.
– А ещё они постоянно попадают в неприятности, – закончил Эарлан. – Всё время думают, что в Академии Добра и Благоденствия спрятаны неведомые секреты и ищут их.
– А разве их здесь нет? – спросила я.
Если нет, то глупыми были не только попаданки.
Эарлан и все присутствующие девушки (за исключением Шекилы) недоумённо посмотрели на меня.
– Нет.
– Ты поступила сюда только ради секретов академии? – спросила Шекила с ехидной улыбкой. Очевидно, она прекрасно меня запомнила.
Её подружки поддержали Хэйс такими же улыбками.
Не знаю, что сейчас произошло бы, но тут, на наше счастье, появился портал, и оттуда вышла сильно расстроенная Вероника.
– У нас скоро будет пара! – воскликнул Эарлан, и, схватив меня и попаданку за руки, поспешил на следующее занятие.
Правда, куда идти Эарлан и сам не понимал, в чём и признался, как только мы оказались вдалеке от Шекилы и её компании.
– А как нам здесь ориентироваться? – печально спросила Вероника.
Похоже, она уже сильно жалела о своём попадании и о том, что пошла в Академию Добра и Благоденствия, а не какой-нибудь престижный вуз своего мира.
– На сайте должна быть карта, – ответила я.
Планшет у меня всегда был с собой. На всякий случай.
– Ваш мир похож на наш, да? – всё также печально спросила Вероника.
Видимо, разговор с ректором у неё был очень серьёзный.
– Сильно ругал?
Попаданка отрицательно покачала головой.
– Но было неприятно. И с вами, в начале пары … Я ведь выставила себя дурочкой.
Мы с Эарланом тактично промолчали.
– А эльфы правда такие высокомерные? – с какой-то потайной надеждой спросила Вероника.
– Да.
– А Тёмные Властелины?
– А при чём здесь Тёмные Властелины? – спросила я, не понимая, к чему был вопрос. – Эльфы ими не становились.
– Ты… Она же… Прости, Виилам, ты, наверное, не знаешь, кто такая Дерэль О’Кифф.
– Нет, почему же, знаю. Только не люблю розовый.
Говорить, что у нас ещё есть и примета, связанная с розовым цветом, не стала. Эарлан бы не понял. Да и, в конце-то концов, поступить в Академию Добра и Благоденствия – это был мой выбор, и, значит, надо забывать про все привитые когда-то традиции и приметы.
– Наверное, мы сможем поменять твою комнату, – неуверенно произнёс Эарлан.
Какой же он добрый. Сразу решил, что раз мне не нравится розовый, то и нечего меня мучить проживанием в этой комнате, кому бы она не принадлежала бы. Мне импонировало такое отношение. Другие сказали бы: «Привыкай». По собственному опыту знаю.
Я тряхнула головой, тут же напомнив себе, что связывает наши семьи. Хотя, вряд ли тогда он так беспокоился бы обо мне.
«Да и собственно говоря, Эарлан ещё ничего не сделал. Только сказал, что можно поменять комнату», – раздражённо напомнила себе.
Всё, хватит, надо расставить все точки над i.
– Мне надо кое-что тебе рассказать, – уверенно произнесла я.
Эарлан повернулся ко мне, готовый внимать.
– Я знаю, кто нанёс твоей семье урон.
Что я сказала? Как будто для него это было тайной за семью печатями, а я благородно открыла её. Так, Виилам, соберись.
– Это был Кион Бирн, мой дядя.
Я всё же смогла произнести эту фразу. И тут же посмотрела н Эарлана, ожидая его реакции. Боли, возмущения, гнева… Но ничего этого не было. Одно лишь удивление.
– Вот как, – сказал Маккарти. – Не ожидал…
И всё? Или ещё будет продолжение?
– Но я рад, что ты мне это сказала.
Эарлан улыбнулся.
– Потом мне было бы сложнее принять эту правду.
– Принять?
Я ничего не понимаю. Он же должен ненавидеть меня!
– Неужели нам враждовать из-за того, что наши родственники друг с другом не договорились в своё время об арендной плате?
Согласна, звучит глупо.
– Давай забудем этот неприятный инцидент, – предложил Эарлан.
Мысли о подвохе мелькнули в моей голове и также быстро ушли. Надо доверять людям и забыть о дурацкой подозрительности.
– Давай.
Мне стало легче. Намного.
– У тебя внизу сундук остался?
Точно! Совсем забыла про него! Я и Эарлан вышли из комнаты и пошли за сундуком.
В коридоре мы неожиданно встретили Шекилу (уже переодетую – и когда успела?) в компании незнакомых нам девушек, скорее всего, наших будущих однокурсниц.
– И здесь я им говорю: «Мы больше с вами не подруги, раз вы отказываетесь принять мой выбор», – услышала я слова Шекилы.
Не знаю почему, но я подумала, что она говорит о ссоре в академии со своими подругами-злодейками, свидетелем которой я была.
«Но всё не так было!» – возмутилась я.
К счастью, от того, чтобы ввязаться в бесполезный спор, меня спас Эарлан, просто дёрнув за рукав, тем самым напомнив мне о моём сундуке.
– Ты её знаешь? – тихо спросил у меня Маккарти.
– Да. Познакомились при поступлении и, как выяснилось, она одна из известных злодейских династий.
– Да? Значит, она осознала, что нужно творить добро и помогать людям?
Я закатила глаза. Наивность Эарлана меня удивляла.
– Нет, просто она испортила бланк поступления в Академию Зла и Разрушений, поэтому ей пришлось поступать сюда.
– Но ведь она могла поступить в любое другое учреждение. Почему же она выбрала нашу академию?
А вот на этот вопрос я ответ не знала, поэтому просто пожала плечами.
– Я думаю, что она решила исправиться, и мы должны дать ей шанс.
Меня кольнуло какое-то неприятное чувство. И, как я ни старалась подавить его, на моём лице оно всё же отразилось.
– Да, понимаю, что тебе нелегко в это поверить, но людям всегда надо давать шанс, Виилам.
– То есть, иными словами, даже зная, кто она, вы не будете к ней относиться предвзято?
У меня подобное поведение просто не укладывалось в голове.
– Да, – и виновато улыбнувшись (как будто он в чём-то был виноват), продолжил. – Я понимаю, мы мыслим немного по-разному, но надеюсь, потом ты поймёшь меня.
И больше ни слова не говоря, пошёл вперёд. Я некоторое время смотрела Эарлану вслед, потом, спохватившись, побежала его догонять. Мама не простила бы мне, если с сундуком её зелий что-нибудь произошло бы. Да и там есть опасные зелья, которые при неумелом обращении с ними могли принести бы много вреда, как ученикам, так и академии в целом.
Глава 3. Знакомство с попаданцами
На следующий день у нас начались занятия. Первым уроком была ботаника.
– Ботаника? – услышала я удивлённый и, даже сказала бы, возмущённый тон.
Я повернулась в ту строну и увидела русоволосую девушку невысокого роста, одетую в тёмный пиджак и юбку-шотландку. Такие юбки в чёрно-белом мире встречались нечасто, а потому девушка была …
– Попаданка, – шепнул мне на ухо Эарлан, стоящий рядом.
Я непонимающе посмотрела на него.
– Раньше их называли Избранными, – пояснил в ответ на мой невысказанный вопрос.
Ах, вот оно в чём дело. Избранными назывались люди не из чёрно-белого мира, которые обучались в Академии Добра и Благоденствия и после её окончания боролись на стороне добра. Избранных злодеи не любили. Во-первых, у них, как и у эльфов, практически не было переходов на сторону зла, а, во-вторых, у Избранных начисто отсутствовало чувство меры.
Если они начинали бороться со злом, то боролись со злом масштабно, с размахом, причём добрякам тоже нередко попадало, чаще всего за их помощь злодеям. Хоть добро и враждовало со злом, а всё-таки такая преданность идеалам добра им не нравилась, поэтому в скором времени решили бороться со злом без участия Избранных.
– Но иногда случается, что люди узнают об Академии Добра и Благоденствия и поступают к нам, – объяснил Эарлан.
Борьбу со злом им больше не поручают, потому и называют теперь попаданками, от слова «попасть». Почему именно «попасть» я тогда не знала.
– Меня, кстати, Вероника зовут! – кричала попаданка.
Очевидно, она таким образом хотела познакомиться со всем коллективом. К счастью, мои сокурсники не отказывали себе в удовольствии поболтать с ней.
– У нас мир очень интересный! – говорила Вероника опять же на всю аудиторию, чтобы её все слышали.
«Неужели мы в их мире стали вести бы себя также?» – спросила я у себя.
Уж больно мне напоминало поведение попаданки поведение маленького ребёнка. Или я такая злая?
Я посмотрела на Эарлана. Он тоже слушал Веронику, но, поймав мой взгляд, ободряюще улыбнулся и шёпотом пояснил:
– Они считают, что мы ничего не знаем о них.
– А! Вот оно что! – сказала я.
Слишком громко. Попаданка и её слушатели повернулись ко мне.
– Тебе тоже хочется послушать про мой мир? – восторженно спросила Вероника.
Я кивнула, обижать девушку мне не хотелось.
На лице Вероники появилось виноватое выражение.
– Ой, я не знаю, хватит ли всем места …
Дело в том, что слушатели уже обступили попаданку тесным кругом.
– А давай я к тебе сяду! – предложила девушка.
Я согласилась.
Я ни с кем ещё не была знакома из моих сокурсников, кроме Эарлана, и произошло это не потому, что я «перебеженка» и со мной никто не захотел общаться, и у меня не было друзей. Нет, друзья у меня в школе были, но они почти все ушли либо в Академию Зла и Разрушений, либо в Лингвистический Институт (довольно элитное учреждение среди не магических вузов нашего мира, в котором учат, в том числе и магическим языкам). Конечно, есть и те, кто поступил в Академию Добра и Благоденствия, но они все почему-то старше меня и учатся на следующем курсе (а то и выше). И, волею судеб, никто из моих одноклассников не захотел поступать в Академию Добра и Благоденствия вместе со мной. Так что да, среди моих сокурсников знакомых не было. Не считая Эарлана, разумеется. И Шекилы, ворвавшейся сейчас в кабинет и удачно упавшей прямо под ноги попаданке.
– Ох, прости меня, – произнесла Шекила, отряхивая своё очередное платье (более соответствующее статусу студентки, слава тебе … А к кому тут обращаются силы добра?) и мило улыбаясь. Я почему-то сразу заподозрила, что упала Шекила специально.
– Ничего страшного, – улыбнулась в ответ Вероника. – Тебя, наверное, прокляли?
У Шекилы было непередаваемое выражение лица. Представительницу известной злодейской фамилии прокляли? Эх, знай Вероника, кто такие Хэйс, никогда не сказала бы такую ерунду.
– Нет, я просто споткнулась, – ответила, всё также мило улыбаясь, Шекила.
– Уверена? Может, прокляли?
Насмешила. Меня – так точно.
– Да! – раздражённо ответила Шекила. – Уверена!
По-моему, она больше не хотела дружить с Вероникой.
Хэйс отправилась прямо к первым рядам в компании пришедших вместе с ней девушек.
Для остальных это стало сигналом. Мы поспешили занять места.
– Мне кажется, что её всё же прокляли, – поделилась потом со мной своими выводами попаданка.
– Не думаю, – ответила я и тут же пояснила. – Понимаешь, Шекила сама кого хочешь проклянёт.
– Думаешь?
Теперь Вероника смотрела на Хэйс испуганно.
– Знаю. У Шекилы очень хорошая защита.
Пугать попаданку рассказом о том, кто такие Хэйс, не стала. Видимо, хоть Избранные и стали попаданками, их восприятие от этого мало изменилось.
К тому же началась пара. В кабинет вошла эльфийка. Как и положено их нации – блондинка, красавица, в зелёном платье и с необычными ушами.
– Здравствуйте, – поздоровалась она с нами.
Хоть голос у неё и был приятный, тон с которым была произнесена эта реплика, как и высокомерный взгляд, оставляли желать лучшего.
– Как она может с нами так разговаривать? – услышала я от Вероники.
Серые глаза той были сощурены, руки сжаты в кулаки … Она, что, серьёзно обиделась на эльфийку?! На ту, от которой другого поведения было трудно ожидать?
Кажется, да. Иначе ничем не объяснить, почему Вероника встала с места и заявила:
– Вы не имеете права с нами так разговаривать!
– Начинается, – услышала я справа от Эарлана.
Он сидел ссутулившись, положив голову на руки и разве что не бился о стол.
– Вы же эльфы! – продолжала Вероника, выйдя из-за парты (кабинет, кстати, был небольшим и похожим на школьные классы с той лишь разницей, что за столом теперь сидело шесть человек).
– Попаданка! – несчастно восклицал Эарлан.
У остальных присутствующих (кроме нас с Шекилой) было примерно такое же состояние. Эльфийка была удивлена.
– Мы вместе несём свет, а вы смотрите так, словно мы ниже вас!
Здесь у меня отвисла челюсть. Думаю, с Вероникой нужно будет срочно поговорить после окончания пар. Если будет с кем разговаривать.
Эльфы оскорбления в свой адрес не терпят и действительно относятся к людям, как ко второму сорту. И за подобные слова могут приговорить к смертной казни. В лучшем случае.
К счастью, эльфийка не спешила что-либо делать, только сохранять достоинство в возникшей ситуации.
– Попаданка? – скорее утвердительно спросила она.
– Мы с ней поговорим! – выкрикнул кто-то из моих новых сокурсников.
– Хорошо. Можем начинать. Но сначала … – и эльфийка позвонила откуда-то невесть взявшимся колокольчиком. Тут же появился наш ректор.
– Очередная попаданка, – произнесла (словно выплюнула) наша преподавательница. – Увести!
– Пойдёмте, – мягко произнёс Хили.
Он и Вероника тут же исчезли. Эльфийка взошла (именно так) за кафедру.
– Надеюсь, попаданок больше нет?
Тишина была ей ответом. А молчание, как известно, знак согласия.
Эльфийку звали Эльиэнь из рода (дальше шло трудно выговариваемое сочетание, означающее примерно – «Несущие свет»). То есть Эльиэнь «Несущая свет». Так мы её негласно и решили называть между собой.
Пара была интересной. Эльиэнь рассказывала нам о различных цветах, времени их цветения, где и как их собирать. Оказывается, нельзя просто срезать цветок, так как можно сильно ранить дерево, а делать это надо по-особенному.
– Нужно чувствовать, что растение само готово отдать, – звучал мелодичный голос нашей преподавательницы.
– И как это почувствовать? – спросила Шекила.
Она сидела на самой первой парте вместе с ещё шестью девушками, с которыми я видела её вчера.
Эльиэнь бросила насмешливый взгляд на Хэйс.
– При должном умении даже люди смогут это почувствовать.
Далее эльфийка рассказала нам о том, что практика по этому предмету (за исключением первой) будет у нас проходить в лесах за пределами нашего чёрно-белого мира.
– Хорошо, что не в эльфийских лесах, – шепнула я Эарлану.
– Потом может быть и там, – ответил он.
Подробности он мне сообщить не смог, потому что Эльиэнь уже внимательно смотрела на нас. Эльфы всегда с превосходством относятся к своей расе и считают, что, оказывая помощь другим, они тем самым делают ему одолжение. И если «одарённый милостью» не благодарен, то эльфы страшно обижаются. Так что болтать на парах эльфов было небезопасно.
А вот после них – сколько душе угодно. Именно этим мы и занялись с Эарланом после ботаники.
– Так кто такие попаданки? – задала я вопрос Эарлану, после того, как мы покинули кабинет.
В целом, я, конечно, поняла, что это более современное название Избранных, но хотелось бы узнать о том, почему у всей группы было такое несчастное выражение лица. Краем глаза я заметила и Шекилу, которая остановилась недалеко от нас.
– Они приходят к нам извне, начитавшись своих глупых историй и считают, что у нас всё так, как у них написано.
– То есть? – спросила Шекила.
Ответила ей одна из тех девушек, которая стояла с ней рядом.
– Они считают, что у нас нет техники! – объяснила она.
– А ещё думают, что у нас Средневековье, – добавила её соседка.
– И что эльфы – благородные и смелые, и только и ждут момента, чтобы спасти прекрасных дам!
– У них книжки есть такие.
– А ещё они постоянно попадают в неприятности, – закончил Эарлан. – Всё время думают, что в Академии Добра и Благоденствия спрятаны неведомые секреты и ищут их.
– А разве их здесь нет? – спросила я.
Если нет, то глупыми были не только попаданки.
Эарлан и все присутствующие девушки (за исключением Шекилы) недоумённо посмотрели на меня.
– Нет.
– Ты поступила сюда только ради секретов академии? – спросила Шекила с ехидной улыбкой. Очевидно, она прекрасно меня запомнила.
Её подружки поддержали Хэйс такими же улыбками.
Не знаю, что сейчас произошло бы, но тут, на наше счастье, появился портал, и оттуда вышла сильно расстроенная Вероника.
– У нас скоро будет пара! – воскликнул Эарлан, и, схватив меня и попаданку за руки, поспешил на следующее занятие.
Правда, куда идти Эарлан и сам не понимал, в чём и признался, как только мы оказались вдалеке от Шекилы и её компании.
– А как нам здесь ориентироваться? – печально спросила Вероника.
Похоже, она уже сильно жалела о своём попадании и о том, что пошла в Академию Добра и Благоденствия, а не какой-нибудь престижный вуз своего мира.
– На сайте должна быть карта, – ответила я.
Планшет у меня всегда был с собой. На всякий случай.
– Ваш мир похож на наш, да? – всё также печально спросила Вероника.
Видимо, разговор с ректором у неё был очень серьёзный.
– Сильно ругал?
Попаданка отрицательно покачала головой.
– Но было неприятно. И с вами, в начале пары … Я ведь выставила себя дурочкой.
Мы с Эарланом тактично промолчали.
– А эльфы правда такие высокомерные? – с какой-то потайной надеждой спросила Вероника.
– Да.
– А Тёмные Властелины?
– А при чём здесь Тёмные Властелины? – спросила я, не понимая, к чему был вопрос. – Эльфы ими не становились.
