- Надеюсь.
- Так и есть. Но обо мне - все. Ты обещал рассказать о Галле.
Спустя час он вернулся в спальню. Кровать тихо скрипнула, принимая вес ставшего осязаемым тела, и спавшая в ней женщина заворочалась. Лар успокаивающе погладил любимую по руке.
В голове с трудом укладывалось: колдун, которого он считал мертвым, Дивер, ее путешествие за грань, сначала в его память, после – чтобы вернуть Лайса, сорвавшееся спасение наставника… Глупая девочка, рисковавшая не только собой, но и их ребенком – он понимал это, но осуждать не мог.
- Теперь все будет иначе, родная.
Галла ответила невнятным мурчанием и придвинулась ближе. Не открывая глаз, потянулась, чтобы обнять, и пальцы запутались в его волосах.
- Лохматый какой, - протянула она сонно.
- Подстригусь, - улыбнулся он. – Забыл, что ты длинноволосых не любишь.
- Я тебя люблю, - она умостилась на его плече. – Любого.
Костяной нож, несколько веков пылившийся в хранилище, наливался тяжестью, впитывая кровь и силу. Крови было много, она растекалась вокруг распростертого на мозаичном полу тела темным пятном. Силы – мало.
Истман раздраженно пнул ногой труп. Что поделать, сейчас каждый верный маг на счету, а чародеи Халира отчего-то не желают быть плененными и гибнут в бою, вместо того, чтобы отдать ему свою жизнь вместе с искоркой дара. Эти искорки, проходившие сквозь него, не задерживаясь надолго, давно стали персональным наркотиком молодого императора. И как курильщик опиума страдает без трубки, так и он мучился, чувствуя, как оставляет его украденная сила, и жаждал новой порции.
- Брунис!
Бородач как всегда ждал за дверью.
- Да, ваше величество.
- Убери здесь.
Брунису легко: врожденный маг, сила не покидает его надолго, он пополняет ее запасы с едой, отдохнув и отоспавшись, собирает из окружающего мира, черпает из воздуха. Если воспользоваться Убийцей магов, отобранного у придворного чародея, хватило бы надолго…
Но пока еще они нужны друг другу. Пока не добрались до заветной усыпальницы – там каждый будет сам за себя. Сейчас же Брунис делает вид, что преданно служит тому, в чьей власти захватить скрывающий бесценное сокровище эльфийский Лес, а Истман притворяется, будто верит ему и не мечтает всадить костяной нож в спину.
- Он был слишком слаб, - недовольно проговорил император, глядя на кучку пепла, оставшуюся от мертвого чародея.
- Потому и попал в плен, - резонно заметил бородач.
- А наши маги? Не выказывает ли кто-нибудь из них недовольства новой политикой или сочувствия моему кузену?
- Уже нет.
- Жаль, - вырвалось у Истмана. – Чувствую себя крысой, вынужденной питаться объедками. А что с теми кармольцами? Вот с кем я встретился бы с удовольствием.
- Мы ведь не планировали сейчас отвлекаться на Кармол.
- На Кармол – нет. Но эти двое…
- Дети. Отчаянные дети, которым просто повезло.
Брунис не хотел, чтобы император возвращался к этой теме, но информацию собрал. Ту парочку интересовали лишь двое: Марко и сын герцога Катара, и круг поисков сузился до Марони. А найти в небольшом городе светловолосую магичку с такой приметой, как беременность, не составило труда. К тому же, особа оказалась и без того известная. Вычислить по описанию ее дружка тоже было несложно.
- Значит, дети?
Истман, начавший свой путь к престолу и мировому господству в четырнадцать лет, знал, что детей не стоит недооценивать. Тем более, таких.
- Девица, окончившая полный курс обучения меньше чем за год, сорвавшая дурацкий план покойного магистра Гайерса и убившая его шпиона – ребенок? А ее приятель? Это ведь он стрелял. И портал активировал наверняка он. Нет, это – не дети. Это - опаснейшие враги империи. Будет глупостью с нашей стороны оставлять в Кармоле таких магов.
- Тогда уж начните с тэсс Беаты, - посоветовал Брунис.
- И до нее дело дойдет. Но пока… У нас ведь есть люди в Кармоле?
- Люди – да. Но не маги.
- Ничего, подойдут и люди. Мы же не очень ими дорожим? Назначьте награду за каждого из этих двоих. Хорошую награду за то, что бы захватить и тайно переправить через границу.
- Это будет нелегко.
- Хорошую награду, - повторил император. – А если не получится, пусть убьют их. Но цена будет в десять раз меньше.
Брунис знал, что в первые часы после поглощения чужой силы Истман бывает не в себе, и в его голову приходят бредовые мысли. Но личный маг нового правителя Каэтарской империи знал также, насколько опасно игнорировать любые его приказы.
Тем более горсткой людей, ждавших его указаний в Кармоле, он, действительно, не дорожил.
Мариза сказала, что рано или поздно это должно было случиться.
- Это нервы. Она слишком долго держала все в себе.
А теперь не могла даже с постели встать: тошнота, слабость, внезапные, ничем не спровоцированные слезы.
- В ее положении это нормально.
Стоявший у двери в кухню Лар опустил глаза.
- Это из-за меня? Мне не нужно было вот так появляться, пугать ее. Дурак.
- Дурак, - подтвердил Эн-Ферро. – Потому что глупости говоришь.
Кард подал другу наполненный теплым отваром стакан.
- Держи. И сам что-нибудь съешь. И оденься.
- Мне не холодно, - с утра он ходил по дому в одних штанах и босой.
- Зато кое-кому уже жарко, - Лайс кивнул на устроившуюся на подоконнике лафию, беззастенчиво пожиравшую Иоллара глазами.
Гелана на его возвращение отреагировала проще остальных, и порадовалась, что Галла теперь «не будет плакать и ходить к мертвым». Но заложенные в ней инстинкты никуда не девались, и хоть она вряд ли решилась бы покуситься на «чародейкиного эльфа», дразнить майлу не стоило. Только о ней Лар думал сейчас в последнюю очередь.
- Что это? – спросил он, принимая напиток.
- Травы. Успокоительные, в основном. Поможет немного.
Иоллар собирался идти наверх и уже отступил в сторону коридора, когда услыхал за спиной встревоженное:
- Эй, а что у вас с дверью?
Обернувшись, Сумрак лицом к лицу столкнулся с Сэллером.
Увидев того, кого он увидеть никак не ожидал, Сэл застыл на месте, хапнул ртом воздуха и закашлялся. Не меньше него растерявшийся Лар сунул парню в руку стакан с успокоительным и ничего не придумал, кроме как исчезнуть. В прямом смысле. Сэллер поглядел на упавшие на пол штаны и залпом осушил предложенный стакан. Затем бочком, огибая место, где только что стоял эльф, прошмыгнул в кухню и шлепнулся на табурет рядом с ничего не успевшим сказать Лайсом.
- У вас дверь открыта, - произнес он, не сводя глаз со сброшенной Ларом вещи.
- Я ее сломал… Нечаянно. Теперь не запирается, - объяснил кард. – И тут…
- У нас практика вчера была, - отрешенно продолжил молодой человек. – По боевой. Меня по голове стукнули. Но, вроде бы, не настолько сильно.
Показавшаяся в дверном просвете рука медленно утянула валявшиеся штаны за пределы обозримого пространства.
- Это только я видел? – протер глаза Сэл.
- Нет.
Эн-Ферро встал, налил в стакан новую порцию лекарства и протянул его куда-то в коридор. Сэл ущипнул себя за запястье и поморщился.
- У нас тут такое дело, - замялся Лайс. – Ну… Во-первых, с головой у тебя все в порядке. А во-вторых… Хочешь еще отвара?
Слушать, чем окончится этот разговор, Лар не стал: друг сумеет все объяснить. Поднялся по лестнице, вошел в спальню и присел на пушистый коврик у постели.
- Как ты, родная?
- Уже лучше, - слабо улыбнулась Галла. – Извини, сама не пойму, с чего расклеилась.
- Ничего. Я тебя быстро склею. А потом и за чашку возьмусь.
Иоллар напоил ее отваром, поправил подушки и сидел рядом, пока не уснула. Положив голову на кровать, слушал ее дыхание и тоже стал задремывать. Наверное, совсем уснул бы, если бы кто-то не поскребся в дверь.
Выглянув в коридор, он увидел Сэллера. Подумал, не раствориться ли снова сумраком, но решил, что не стоит. Вышел навстречу и молча кивнул в сторону лестницы – нечего тут шуметь.
Вниз Сэл спускаться не стал, остановился у перил. Смерил долгим оценивающим взглядом.
- А ты не так прост, сидэ эльф, да?
- Я слыхал, ты тоже, тэр ученик.
Только его Дьери поверила сразу и без доказательств. Остальным нужно было проверить: Ромар бросил на виду старую гитару и кипу чистых листов, Лайсу хватило призрачного клинка, Сэллер прибегнул к системе «пароль-отзыв». Ответ был верным, и водник с улыбкой протянул руку:
- Рад, что ты жив.
- Я тоже. Но от тебя радости не ожидал.
Это тоже было старой темой, и Сэл, конечно же, ее подхватил:
- Ты о Галле? Знаешь, Лайс неплохо объяснил насчет тяготения идущих к открывающим. Хотя еще лет двадцать, и у меня появился бы шанс. Как она?
Последний вопрос был задан серьезно.
- Спит. Лайс говорит, что ей нужно отдохнуть, и все пройдет.
Да, магистр Эн-Ферро говорил именно так. А его жена – между прочим, квалифицированный медик из развитого мира - эти слова подтверждала. Отчего же они тогда долго шептались на кухне? Зачем Лайс, едва Галла проснулась, взял у нее кровь и спросил, достаточно ли у нее сил, чтобы открыть портал к вратам?
- Я еще чего-то не знаю, Дьери?
- Глупости, - отмахнулась она.
- Неправда. Глупостей я знаю предостаточно.
- Братишка страхуется. Раньше делал анализы несколько раз в месяц, но потом стало ясно, что ничего такого со мной не случится…
- Какого – такого?
Галла вздохнула:
- Такого, как с моей мамой. Это долгая история. Давай, я отправлю Лайса и все тебе расскажу?
Галла
Тесты ничего не показали. Зато Лайс с Рошаном повидался. И от ремонта двери увильнул, сбросив все на Иоллара с Сэлом (а в итоге все доделывал зашедший узнать, как дела, Ромар).
На следующее утро я чувствовала себя достаточно хорошо. Так хорошо, что решила не прогуливать работу, хоть у меня и была уважительная причина.
- Останься, а? – жалобно протянула «причина», в который раз пресекая мои попытки выбраться из-под одеяла. – Зачем тебе эта школа?
Действительно, зачем? Но проклятое чувство ответственности, которое я так долго в себе воспитывала и воспитала-таки на свою голову, не позволило оставить без жизненно важных знаний учеников двух курсов.
- Это только до весенних выгулок, - пообещала я. – Пока подыщут кого-нибудь на мое место.
- Еще два месяца?!
- Два месяца по два-три часа в день. А остальное время буду с тобой. Длань-другая, и так тебе надоем, что сам будешь меня на работу гнать.
- Не надоешь, никогда, - он навис надо мной, опершись на руки, и длинные волосы упали шатром вокруг моей головы, закрывая от меня весь остальной мир. Или меня от всего остального мира? Так спокойно и уютно… Пожалуй, пусть пока не стрижется.
- Ил, мне нужно идти. На обратном пути куплю тебе булочек с маком.
Ради булочек меня отпустили.
После смерти магистра Марко должность старшего наставника оставалась не занятой, но на учебном процессе это не отразилось. Школа работала как хорошо отлаженный механизм: лекции, практические занятии, работа на выезде – все шло согласно утвержденным еще в сентябре планам… Только чаю теперь не с кем было попить в перерывах между занятиями.
- Ты сегодня какая-то другая, - заметила забежавшая перед уроком Вришка. – Выглядишь так хорошо.
Сегодня я абсолютно счастлива. И готова кричать об этом на весь свет! Только нельзя. Мы еще не решили, как объяснить присутствие Иоллара в моем доме, но уже определились, что не будем объявлять о том, что это – именно он. Не хватало еще какой-нибудь орденской комиссии по внеплановым чудесам. Даже ребятам условились ничего не говорить: как ни жаль будет с ними расставаться, но наш уход с Тара – дело решенное, а до мая продержать их в неведении будет несложно. Тем более при их тактичности: от кого я беременна никто из друзей не спрашивал. По-моему, сошлись на том, что я просто захотела ребенка. А теперь я, значит, захотела привести к себе какого-то парня? Что ж, на меня это похоже.
- Я не хочу быть «каким-то парнем», - нахмурился Ил, когда, вернувшись домой, я затронула эту тему. – И мне не все равно, что станут говорить о моей жене.
- Жене? – удивилась я. - И когда это мы успели?
- Когда ты надела мой подарок.
- У-у, так не интересно. Я хотела настоящую свадьбу, как у людей.
- Мы не люди, родная, - с улыбкой напомнил он.
- Ну, я-то хотя бы наполовину человек.
- Слушай, - задумался Ил, - а кем тогда будет наш сын?
- Нашим сыном.
- Нет, но…
- Драконо-эльфо-человеко-орк как-то странно звучит, тебе не кажется? Он будет чудесным мальчишкой.
- И я хочу быть отцом этого чудесного мальчишки.
Приплыли.
- Ил, ты и так его отец.
- Я имел в виду – здесь, для всех. Не «какой-то парень», а твой муж и отец твоего ребенка.
Этот разговор шел в гостиной, где мы пили чай с купленными, как и обещала, булочками.
- Я не хочу, чтобы о тебе плели всякие гадости.
Я не обращала внимания на сплетни, а любимый за день в городе успел наслушаться, и его это задело – издержки дворцового воспитания. Хотя мне казалось, где-где, а в правящих семействах шкафы под завязку забиты скелетами, и на всякого рода пересуды должен быть врожденный иммунитет.
- Хорошо, - сдалась я. – Тогда нам нужно придумать достоверную историю и пустить ее в народ. Как у тебя с воображением?
- Не жалуюсь. Заодно потренируюсь сочинять сказки для сына. Не против, если я отнесу его в спальню?
- Кого? – не поняла я.
- Своего сына.
Иоллар подхватил меня на руки и отнес наверх. Не обращая внимания на мое хихиканье, уложил на кровать и, наклонившись к моему животу, начал:
- Жила-была прекрасная чародейка…
- Такая уж прекрасная? Кажется, сначала она была тощей ведьмой.
- Как скажешь, родная, - невозмутимо согласился он. – Жила-была тощая ведьма, вредная-превредная. И никому от нее покоя не было, особенно одному благородному принцу…
- С жутким характером.
- Это моя сказка, Дьери, так что не мешай.
Жила-была чародейка. Не то, чтобы прекрасная, но и не уродина, конечно. И был у нее жених… Ну, не совсем жених, скорее – хороший друг. Но в будущем мог стать женихом, если бы не нашелся злой колдун, который этого друга убил. Разозлилась чародейка, нашла того колдуна и тоже убила (так ему и надо!). Но не стало у нее от этого легче на сердце, и чтобы печаль развеять, поехала она мир посмотреть да себя показать. И встретился ей в дороге добрый молодец…
- Подорожная со всеми печатями, - Сэл пришел ближе к вечеру и принес обещанные бумаги. – Думаю, отец не кинется – этих бланков в столе штук двадцать было. Потом отметишься у капитана городской стражи. Только имя вписать осталось.
- Сумраком и пиши. Хаш. Хашер. Лар Хашер.
- Сумрак Сумрачный. Масло масляное, - пробормотала я. Но для сказки простительно.
Итак, встретился чародейке добрый молодец из страны заморской, роду эльфийского…
- Лучше – полукровка. Меньше вопросов.
Роду эльфийского, знатного, но не чистых кровей. Оттого и вынужден был он и имя, и лицо свое ото всех скрывать…
- Нет, на лице шрам. Стра-ашный такой.
А на лице – шрам, в память о схватке со старым врагом. Но, невзирая на этот изъян, полюбила его чародейка всем сердцем. И он ее – тоже. Месяц прожили они душа в душу далеко от людей, в зеленом лесу, и не было на всем белом свете их двоих счастливее. Но пришло время чародейке домой возвращаться. А возлюбленный ей говорит: «Ты езжай вперед, а я после прибуду. Есть у меня два брата. Один – воин славный…»
- А второй – демон. Дьери, что мне с ним делать? Привязался с этой историей, и хоть режь его!
- Так и есть. Но обо мне - все. Ты обещал рассказать о Галле.
Спустя час он вернулся в спальню. Кровать тихо скрипнула, принимая вес ставшего осязаемым тела, и спавшая в ней женщина заворочалась. Лар успокаивающе погладил любимую по руке.
В голове с трудом укладывалось: колдун, которого он считал мертвым, Дивер, ее путешествие за грань, сначала в его память, после – чтобы вернуть Лайса, сорвавшееся спасение наставника… Глупая девочка, рисковавшая не только собой, но и их ребенком – он понимал это, но осуждать не мог.
- Теперь все будет иначе, родная.
Галла ответила невнятным мурчанием и придвинулась ближе. Не открывая глаз, потянулась, чтобы обнять, и пальцы запутались в его волосах.
- Лохматый какой, - протянула она сонно.
- Подстригусь, - улыбнулся он. – Забыл, что ты длинноволосых не любишь.
- Я тебя люблю, - она умостилась на его плече. – Любого.
Глава 15
Костяной нож, несколько веков пылившийся в хранилище, наливался тяжестью, впитывая кровь и силу. Крови было много, она растекалась вокруг распростертого на мозаичном полу тела темным пятном. Силы – мало.
Истман раздраженно пнул ногой труп. Что поделать, сейчас каждый верный маг на счету, а чародеи Халира отчего-то не желают быть плененными и гибнут в бою, вместо того, чтобы отдать ему свою жизнь вместе с искоркой дара. Эти искорки, проходившие сквозь него, не задерживаясь надолго, давно стали персональным наркотиком молодого императора. И как курильщик опиума страдает без трубки, так и он мучился, чувствуя, как оставляет его украденная сила, и жаждал новой порции.
- Брунис!
Бородач как всегда ждал за дверью.
- Да, ваше величество.
- Убери здесь.
Брунису легко: врожденный маг, сила не покидает его надолго, он пополняет ее запасы с едой, отдохнув и отоспавшись, собирает из окружающего мира, черпает из воздуха. Если воспользоваться Убийцей магов, отобранного у придворного чародея, хватило бы надолго…
Но пока еще они нужны друг другу. Пока не добрались до заветной усыпальницы – там каждый будет сам за себя. Сейчас же Брунис делает вид, что преданно служит тому, в чьей власти захватить скрывающий бесценное сокровище эльфийский Лес, а Истман притворяется, будто верит ему и не мечтает всадить костяной нож в спину.
- Он был слишком слаб, - недовольно проговорил император, глядя на кучку пепла, оставшуюся от мертвого чародея.
- Потому и попал в плен, - резонно заметил бородач.
- А наши маги? Не выказывает ли кто-нибудь из них недовольства новой политикой или сочувствия моему кузену?
- Уже нет.
- Жаль, - вырвалось у Истмана. – Чувствую себя крысой, вынужденной питаться объедками. А что с теми кармольцами? Вот с кем я встретился бы с удовольствием.
- Мы ведь не планировали сейчас отвлекаться на Кармол.
- На Кармол – нет. Но эти двое…
- Дети. Отчаянные дети, которым просто повезло.
Брунис не хотел, чтобы император возвращался к этой теме, но информацию собрал. Ту парочку интересовали лишь двое: Марко и сын герцога Катара, и круг поисков сузился до Марони. А найти в небольшом городе светловолосую магичку с такой приметой, как беременность, не составило труда. К тому же, особа оказалась и без того известная. Вычислить по описанию ее дружка тоже было несложно.
- Значит, дети?
Истман, начавший свой путь к престолу и мировому господству в четырнадцать лет, знал, что детей не стоит недооценивать. Тем более, таких.
- Девица, окончившая полный курс обучения меньше чем за год, сорвавшая дурацкий план покойного магистра Гайерса и убившая его шпиона – ребенок? А ее приятель? Это ведь он стрелял. И портал активировал наверняка он. Нет, это – не дети. Это - опаснейшие враги империи. Будет глупостью с нашей стороны оставлять в Кармоле таких магов.
- Тогда уж начните с тэсс Беаты, - посоветовал Брунис.
- И до нее дело дойдет. Но пока… У нас ведь есть люди в Кармоле?
- Люди – да. Но не маги.
- Ничего, подойдут и люди. Мы же не очень ими дорожим? Назначьте награду за каждого из этих двоих. Хорошую награду за то, что бы захватить и тайно переправить через границу.
- Это будет нелегко.
- Хорошую награду, - повторил император. – А если не получится, пусть убьют их. Но цена будет в десять раз меньше.
Брунис знал, что в первые часы после поглощения чужой силы Истман бывает не в себе, и в его голову приходят бредовые мысли. Но личный маг нового правителя Каэтарской империи знал также, насколько опасно игнорировать любые его приказы.
Тем более горсткой людей, ждавших его указаний в Кармоле, он, действительно, не дорожил.
Мариза сказала, что рано или поздно это должно было случиться.
- Это нервы. Она слишком долго держала все в себе.
А теперь не могла даже с постели встать: тошнота, слабость, внезапные, ничем не спровоцированные слезы.
- В ее положении это нормально.
Стоявший у двери в кухню Лар опустил глаза.
- Это из-за меня? Мне не нужно было вот так появляться, пугать ее. Дурак.
- Дурак, - подтвердил Эн-Ферро. – Потому что глупости говоришь.
Кард подал другу наполненный теплым отваром стакан.
- Держи. И сам что-нибудь съешь. И оденься.
- Мне не холодно, - с утра он ходил по дому в одних штанах и босой.
- Зато кое-кому уже жарко, - Лайс кивнул на устроившуюся на подоконнике лафию, беззастенчиво пожиравшую Иоллара глазами.
Гелана на его возвращение отреагировала проще остальных, и порадовалась, что Галла теперь «не будет плакать и ходить к мертвым». Но заложенные в ней инстинкты никуда не девались, и хоть она вряд ли решилась бы покуситься на «чародейкиного эльфа», дразнить майлу не стоило. Только о ней Лар думал сейчас в последнюю очередь.
- Что это? – спросил он, принимая напиток.
- Травы. Успокоительные, в основном. Поможет немного.
Иоллар собирался идти наверх и уже отступил в сторону коридора, когда услыхал за спиной встревоженное:
- Эй, а что у вас с дверью?
Обернувшись, Сумрак лицом к лицу столкнулся с Сэллером.
Увидев того, кого он увидеть никак не ожидал, Сэл застыл на месте, хапнул ртом воздуха и закашлялся. Не меньше него растерявшийся Лар сунул парню в руку стакан с успокоительным и ничего не придумал, кроме как исчезнуть. В прямом смысле. Сэллер поглядел на упавшие на пол штаны и залпом осушил предложенный стакан. Затем бочком, огибая место, где только что стоял эльф, прошмыгнул в кухню и шлепнулся на табурет рядом с ничего не успевшим сказать Лайсом.
- У вас дверь открыта, - произнес он, не сводя глаз со сброшенной Ларом вещи.
- Я ее сломал… Нечаянно. Теперь не запирается, - объяснил кард. – И тут…
- У нас практика вчера была, - отрешенно продолжил молодой человек. – По боевой. Меня по голове стукнули. Но, вроде бы, не настолько сильно.
Показавшаяся в дверном просвете рука медленно утянула валявшиеся штаны за пределы обозримого пространства.
- Это только я видел? – протер глаза Сэл.
- Нет.
Эн-Ферро встал, налил в стакан новую порцию лекарства и протянул его куда-то в коридор. Сэл ущипнул себя за запястье и поморщился.
- У нас тут такое дело, - замялся Лайс. – Ну… Во-первых, с головой у тебя все в порядке. А во-вторых… Хочешь еще отвара?
Слушать, чем окончится этот разговор, Лар не стал: друг сумеет все объяснить. Поднялся по лестнице, вошел в спальню и присел на пушистый коврик у постели.
- Как ты, родная?
- Уже лучше, - слабо улыбнулась Галла. – Извини, сама не пойму, с чего расклеилась.
- Ничего. Я тебя быстро склею. А потом и за чашку возьмусь.
Иоллар напоил ее отваром, поправил подушки и сидел рядом, пока не уснула. Положив голову на кровать, слушал ее дыхание и тоже стал задремывать. Наверное, совсем уснул бы, если бы кто-то не поскребся в дверь.
Выглянув в коридор, он увидел Сэллера. Подумал, не раствориться ли снова сумраком, но решил, что не стоит. Вышел навстречу и молча кивнул в сторону лестницы – нечего тут шуметь.
Вниз Сэл спускаться не стал, остановился у перил. Смерил долгим оценивающим взглядом.
- А ты не так прост, сидэ эльф, да?
- Я слыхал, ты тоже, тэр ученик.
Только его Дьери поверила сразу и без доказательств. Остальным нужно было проверить: Ромар бросил на виду старую гитару и кипу чистых листов, Лайсу хватило призрачного клинка, Сэллер прибегнул к системе «пароль-отзыв». Ответ был верным, и водник с улыбкой протянул руку:
- Рад, что ты жив.
- Я тоже. Но от тебя радости не ожидал.
Это тоже было старой темой, и Сэл, конечно же, ее подхватил:
- Ты о Галле? Знаешь, Лайс неплохо объяснил насчет тяготения идущих к открывающим. Хотя еще лет двадцать, и у меня появился бы шанс. Как она?
Последний вопрос был задан серьезно.
- Спит. Лайс говорит, что ей нужно отдохнуть, и все пройдет.
Да, магистр Эн-Ферро говорил именно так. А его жена – между прочим, квалифицированный медик из развитого мира - эти слова подтверждала. Отчего же они тогда долго шептались на кухне? Зачем Лайс, едва Галла проснулась, взял у нее кровь и спросил, достаточно ли у нее сил, чтобы открыть портал к вратам?
- Я еще чего-то не знаю, Дьери?
- Глупости, - отмахнулась она.
- Неправда. Глупостей я знаю предостаточно.
- Братишка страхуется. Раньше делал анализы несколько раз в месяц, но потом стало ясно, что ничего такого со мной не случится…
- Какого – такого?
Галла вздохнула:
- Такого, как с моей мамой. Это долгая история. Давай, я отправлю Лайса и все тебе расскажу?
Галла
Тесты ничего не показали. Зато Лайс с Рошаном повидался. И от ремонта двери увильнул, сбросив все на Иоллара с Сэлом (а в итоге все доделывал зашедший узнать, как дела, Ромар).
На следующее утро я чувствовала себя достаточно хорошо. Так хорошо, что решила не прогуливать работу, хоть у меня и была уважительная причина.
- Останься, а? – жалобно протянула «причина», в который раз пресекая мои попытки выбраться из-под одеяла. – Зачем тебе эта школа?
Действительно, зачем? Но проклятое чувство ответственности, которое я так долго в себе воспитывала и воспитала-таки на свою голову, не позволило оставить без жизненно важных знаний учеников двух курсов.
- Это только до весенних выгулок, - пообещала я. – Пока подыщут кого-нибудь на мое место.
- Еще два месяца?!
- Два месяца по два-три часа в день. А остальное время буду с тобой. Длань-другая, и так тебе надоем, что сам будешь меня на работу гнать.
- Не надоешь, никогда, - он навис надо мной, опершись на руки, и длинные волосы упали шатром вокруг моей головы, закрывая от меня весь остальной мир. Или меня от всего остального мира? Так спокойно и уютно… Пожалуй, пусть пока не стрижется.
- Ил, мне нужно идти. На обратном пути куплю тебе булочек с маком.
Ради булочек меня отпустили.
После смерти магистра Марко должность старшего наставника оставалась не занятой, но на учебном процессе это не отразилось. Школа работала как хорошо отлаженный механизм: лекции, практические занятии, работа на выезде – все шло согласно утвержденным еще в сентябре планам… Только чаю теперь не с кем было попить в перерывах между занятиями.
- Ты сегодня какая-то другая, - заметила забежавшая перед уроком Вришка. – Выглядишь так хорошо.
Сегодня я абсолютно счастлива. И готова кричать об этом на весь свет! Только нельзя. Мы еще не решили, как объяснить присутствие Иоллара в моем доме, но уже определились, что не будем объявлять о том, что это – именно он. Не хватало еще какой-нибудь орденской комиссии по внеплановым чудесам. Даже ребятам условились ничего не говорить: как ни жаль будет с ними расставаться, но наш уход с Тара – дело решенное, а до мая продержать их в неведении будет несложно. Тем более при их тактичности: от кого я беременна никто из друзей не спрашивал. По-моему, сошлись на том, что я просто захотела ребенка. А теперь я, значит, захотела привести к себе какого-то парня? Что ж, на меня это похоже.
- Я не хочу быть «каким-то парнем», - нахмурился Ил, когда, вернувшись домой, я затронула эту тему. – И мне не все равно, что станут говорить о моей жене.
- Жене? – удивилась я. - И когда это мы успели?
- Когда ты надела мой подарок.
- У-у, так не интересно. Я хотела настоящую свадьбу, как у людей.
- Мы не люди, родная, - с улыбкой напомнил он.
- Ну, я-то хотя бы наполовину человек.
- Слушай, - задумался Ил, - а кем тогда будет наш сын?
- Нашим сыном.
- Нет, но…
- Драконо-эльфо-человеко-орк как-то странно звучит, тебе не кажется? Он будет чудесным мальчишкой.
- И я хочу быть отцом этого чудесного мальчишки.
Приплыли.
- Ил, ты и так его отец.
- Я имел в виду – здесь, для всех. Не «какой-то парень», а твой муж и отец твоего ребенка.
Этот разговор шел в гостиной, где мы пили чай с купленными, как и обещала, булочками.
- Я не хочу, чтобы о тебе плели всякие гадости.
Я не обращала внимания на сплетни, а любимый за день в городе успел наслушаться, и его это задело – издержки дворцового воспитания. Хотя мне казалось, где-где, а в правящих семействах шкафы под завязку забиты скелетами, и на всякого рода пересуды должен быть врожденный иммунитет.
- Хорошо, - сдалась я. – Тогда нам нужно придумать достоверную историю и пустить ее в народ. Как у тебя с воображением?
- Не жалуюсь. Заодно потренируюсь сочинять сказки для сына. Не против, если я отнесу его в спальню?
- Кого? – не поняла я.
- Своего сына.
Иоллар подхватил меня на руки и отнес наверх. Не обращая внимания на мое хихиканье, уложил на кровать и, наклонившись к моему животу, начал:
- Жила-была прекрасная чародейка…
- Такая уж прекрасная? Кажется, сначала она была тощей ведьмой.
- Как скажешь, родная, - невозмутимо согласился он. – Жила-была тощая ведьма, вредная-превредная. И никому от нее покоя не было, особенно одному благородному принцу…
- С жутким характером.
- Это моя сказка, Дьери, так что не мешай.
Жила-была чародейка. Не то, чтобы прекрасная, но и не уродина, конечно. И был у нее жених… Ну, не совсем жених, скорее – хороший друг. Но в будущем мог стать женихом, если бы не нашелся злой колдун, который этого друга убил. Разозлилась чародейка, нашла того колдуна и тоже убила (так ему и надо!). Но не стало у нее от этого легче на сердце, и чтобы печаль развеять, поехала она мир посмотреть да себя показать. И встретился ей в дороге добрый молодец…
- Подорожная со всеми печатями, - Сэл пришел ближе к вечеру и принес обещанные бумаги. – Думаю, отец не кинется – этих бланков в столе штук двадцать было. Потом отметишься у капитана городской стражи. Только имя вписать осталось.
- Сумраком и пиши. Хаш. Хашер. Лар Хашер.
- Сумрак Сумрачный. Масло масляное, - пробормотала я. Но для сказки простительно.
Итак, встретился чародейке добрый молодец из страны заморской, роду эльфийского…
- Лучше – полукровка. Меньше вопросов.
Роду эльфийского, знатного, но не чистых кровей. Оттого и вынужден был он и имя, и лицо свое ото всех скрывать…
- Нет, на лице шрам. Стра-ашный такой.
А на лице – шрам, в память о схватке со старым врагом. Но, невзирая на этот изъян, полюбила его чародейка всем сердцем. И он ее – тоже. Месяц прожили они душа в душу далеко от людей, в зеленом лесу, и не было на всем белом свете их двоих счастливее. Но пришло время чародейке домой возвращаться. А возлюбленный ей говорит: «Ты езжай вперед, а я после прибуду. Есть у меня два брата. Один – воин славный…»
- А второй – демон. Дьери, что мне с ним делать? Привязался с этой историей, и хоть режь его!
