Он опустился на колени и вынул из кармана маленький мешочек. Пересыпал в ладонь серую пыль.
— Теперь ты дома, брат, — прошептал он, пуская прах по ветру. – И нет преград между тобой и Сумрачными Чертогами.
Сэллер смотрел на него, как зачарованный, не веря своей догадке.
— Это Ром? Ты столько лет…
— Дети Сумрака всегда возвращаются домой, — тоном, пресекающим дальнейшие расспросы, произнес Лар.
— А иногда и Сумрак приходит к детям своим, — донеслось из тени у подножия стелы.
Реакция мага была мгновенной – купол защиты и яркий шар света над их головами, чтобы увидеть произнесшего эти слова. Иоллар вскинул руку, призывая товарища воздержаться от дальнейших действий, и медленно поднялся навстречу шагнувшему к ним мужчине.
— Сумрак никогда не покидает своих детей, Ахенар, — сказал он, узнав орка.
— Да, — согласился тот. – Но не часто он является к ним во плоти.
Из этого странного разговора Сэл так и не понял, друг перед ними или враг. Орк остановился на границе охранного круга. Оружия при нем не было, магии не чувствовалось. Одежда тоже мало что могла о нем сказать – свободные темные штаны, длинная черная рубаха с замысловатым орнаментом на рукавах и вороте. Босые ноги утопали в песке. Лицом он чем-то походил на Ромара, но был много старше, в длинных, заплетенных в две косы волосах блестела седина, а клыки выдавались сильней и выступали из-под верхней губы, когда он говорил.
— Я жду тебя с заката, Иоллар Т’арэ.
— Разве я звал тебя или сказал, что буду здесь? – спросил Лар.
— Служителям Святилища было знамение, что Сумрак придет. Часом позже прилетел голубь из Долины с известием о твоем возвращении. Несложно было сделать выводы.
— Ты один оказался таким догадливым?
Лар махнул рукой – жест, отработанный за годы войны – и Сэл снял защиту и спешился, став чуть позади друга.
— Нет, не я один, — ответил на вопрос орк. – Многие поняли. Но не все подумали о том, куда ты направишься сначала. А я вспомнил, что первым делом ты всегда шел к деду. Разве то, что Владетель Стиар мертв, весомый повод, чтобы менять привычки?
— Не все заканчивается со смертью.
— Верно, — кивнул орк. – Мне послышалось, или ты говорил о Ромаре?
— Нет, Ахенар, слух тебя не обманул. Сын твоего клана вернулся домой. Он принял добрую смерть в бою, так и скажешь его семье.
— У него не было семьи. Но женщины клана поплачут о нем, а старики поведают о его жизни молодым. Он не будет забыт. Ты убил его?
— Нет. Я умер раньше, чем он пришел за мной, и избавил его от обязательств. А когда он вернул меня, у нас уже не было повода для боя. Он стал моим братом, вождь Ахенар. Запомни сам и передай вашим старикам, пусть не забудут рассказать об этом внукам. А сейчас скажи, зачем ты ждал меня?
— Разве это не великая честь — первому приветствовать вернувшегося Владетеля?
Сумрак пристально вгляделся в глаза вождя.
— Ты плохо подумал обо мне, Ахенар, — заключил он. – Решил, что из-за Рома я стану преследовать тебя и твой клан. Пришел просить о милости.
— Только для своего народа, — повинился орк. – Я уже не молод, и если бы такая цена тебя устроила…
— Она не устроила бы меня, — Лар вдел ногу в стремя. – Я не взял бы плату с рода, взрастившего великого воина. Мне нужны жизни трусливых крыс, пославших его. Только их, Ахенар. Не их братьев или сестер, жен или детей, не их стариков – я не стану рубить корни дереву, породившему гнилые плоды. Следующий урожай может быть лучше.
Он вскочил в седло, и Сэллер последовал его примеру.
— Ты мудр и милостив, Владетель, — поклонился вождь.
— И я обалдеваю от твоего напыщенного слога, — шепотом добавил от себя Буревестник, но, встретившись взглядами с другом, понял, что лучше помолчать.
Сумрак не играл, не менял маски – просто у него было много лиц.
— Анэ! – выкрикнул Ахенар, хлопнув в ладоши.
В нескольких шагах от них поднялась на ноги мышастая, сколько хватало света разглядеть, лошадь. Умное животное все это время пролежало на песке, не выдав себя. Седла на ней не было, но орку не понадобилось стремя, чтобы сесть верхом.
— Народ ждет тебя в Святилище. Пришли все, кто смог. И продолжают идти – вести разносятся быстро.
— Что ж, это многое упрощает.
Селлер на миг представил, что именно это упрощает, и поморщился. Но, в конце концов, Лар имел право на месть. Обещал ограничиться заказчиками – уже хорошо. Читать Сумраку лекции он не собирался.
— Ром говорил тебе, кто его нанял? – спросил он, догнав друга, зажимая в кулаке амулет-переводчик. Ахенар ехал по другую руку от Лара, и Сэл не хотел, чтобы вождь слушал их разговор.
— Нет. Это было бы против его правил.
— Но он же сказал о твоем отце?
— Это другое, — еще больше помрачнел Иоллар. – Князь пошел против своей крови, опозорил себя. У Рома не было оснований заботиться о его имени. А остальных заказчиков я найду, не волнуйся.
— Устроишь показательную казнь?
— Тебе не очень нравится то, что я делаю, да?
— Мне вообще не нравится то, что ты делаешь. Лес рубят – щепки летят?
— Ты о стражниках моего отца?
— И о его жене. Заставил ее переживать сначала о ребенке, потом о муже.
Что-то похожее на раскаянье промелькнуло во взгляде Иоллара.
— Я видел ее третий раз в жизни, Сэл, и ничего о ней не знал. Она могла оказаться ничем не лучше князя. И жены, и матери бывают разные. А тебе она приглянулась?
— С чего ты взял? – удивился проводник.
— Ты стащил со стола ее портрет.
— Дурак ты, Сумрак, хоть и бог, — буркнул человек, доставая из кармана сложенный в несколько раз рисунок и передавая его товарищу. – Никогда не оставляй таких вещей в доме, где у тебя есть враги.
— Сожги, — попросил Лар, возвращая листок, на котором нарисовал своих детей. – И спасибо, я не подумал о таком.
Ахенар уважительно взглянул в сторону идущего, когда в его ладони вспыхнуло пламя – заклинание несколько чуждое воднику, но не такое уж сложное, чтобы не освоить.
— Твой друг шаман из другого Мира? – спросил он у Иоллара.
— Великий шаман, — без намека на шутку ответил тот.— Но мне не понадобится его помощь в Святилище.
Намек Буревестник понял.
— Кто носит сейчас Стальную Корону, Ахенар? – Лар решил подготовиться к встрече с народом.
— Кангар.
— И что скажешь о нем?
— С твоим дедом ему не сравниться, но он достойный правитель.
— Расскажи о других вождях.
Оставшуюся дорогу Сумрак расспрашивал орка, выслушивал, запоминал. Сэллер сбился уже на четвертом имени, и все они превратились для него в сплошное «ар-ар-ар». Об этом ему объяснял еще Ромар. «Ар» — от «Лар», общий корень всех мужских имен у Сумрачных орков. А у их соседей-эльфов, соответственно, «ир» — от «Элир». Интересно, каково было маленькому принцу Иоллару с его орочьим «ар» в эльфийской Долине? А еще с темными волосами? Черная овца в златорунном стаде. Невесело.
Направляясь с другом в Святилище Сумрака (с богом в его храм?) Сэл и представлял себе храм – некое здание, оплот культа. Но когда дорога поднялась на холм, с его вершины открылось захватывающее зрелище: посреди широкой равнины, как круги от брошенного в воду камня, расходились кольца огня. В центральном, самом меньшем, но не значит, что маленьком, глаз различал пирамидальную крышу, поддерживаемую массивными колонами. Под ней тоже пылал огонь. И в свете пламени было видно, что все это пространство заполнено орками: мужчины, женщины, дети…
Буревестник дернул задумавшегося о своем Иоллара за рукав:
— Тут дети. Будешь… при них?
— Тут нет детей, Сэл. Мальчики, доказавшие, что достойны называться воинами, и девочки, вошедшие в возраст невест. Но я постараюсь… постараюсь, в общем.
Он спешился, разулся, снял куртку, завязал в нее сапоги и приторочил вещи к седлу.
— В святилище нельзя идти обутым? – предположил проводник.
— Можно, — улыбкой ответил Сумрак. – Но я забочусь, чтоб ты не надорвался, если придется тащить мои вещи.
Придется, понял Сэл. Но в толпу Лар ступил вполне материальным… эльфом.
— Что тут делает длинноухий ублюдок Элир?! – возмутилась какая-то старуха. Буревестника, человека, проигнорировали.
— Кошкоглазый смесок! Позор крови! – подхватили другие.
Длинные уши и зеленые глаза на этой стороне Ничейного поля не любили так же сильно, как темные волосы на той. Наверное, в детстве у него было немного друзей.
— Это внук Владетеля Стиара, — узнал кто-то, и гомон заметно стих.
— Я еще никого не убил, — шепотом заметил Лар, ледяной улыбкой разгоняя встречных с пути.
— Внук Стиара! Истинный наследник! – покатилось от них во все стороны.
— Иоллар? Лар? Сумрак? – вернулось с удивленным шепотом.
— Сумрак-Сумрак, — усмехнулся принц.
— Сумрак! Сумрак! – вновь разошлось по толпе.
Они были еще далеко от центра, когда высокий мускулистый воин преградил им путь. Обнаженный торс орка, очевидно, натертый каким-то жиром, отливал в свете костров медью, а в руке мужчина сжимал меч.
— Сумрак не прийдет с грязной кровью Элир! – заявил он.
— Твоя бабка ублажала заезжих эльфов и понесла от того, чьего имени даже не знала, — спокойно ответил Лар. – А отец до смерти чернил волосы, чтобы скрыть ее позор. Тебе ли говорить о чистоте крови?
— Лжешь, грязный смесок! – кинулся на него орк.
Началось, — Сэллер обреченно прикрыл глаз. А открыв, немало удивился: грозный воин лежал на земле, а в его грудь утыкалось острие призрачного клинка.
— Мои родители сочетались браком в двух храмах по законам своих народов, — раздельно произнес Лар. – Их союз не был бесчестьем, и в моей крови нет грязи. А ты… Пусть глава твоего рода назначит тебе наказание. Но передай ему, что я просил быть снисходительным к твоей глупости.
Оттолкнув мужчину ногой, Иоллар проследовал дальше.
— Ну ты даешь! – восхитился Сэллер. – Я думал…
— Что я убью пьяного дурака за несколько слов? Сэл, они сидят здесь с полудня. Пьют вино и курят всякую дрянь. Еще не такое скажут.
— А его бабка? Откуда ты знал?
— Понятия не имею. Наверное, я все-таки… бог?
Продвижение к центру святилища заняло не менее получаса. Весть о прибытии наследника покойного Владетеля разошлась по огненным кругам, но был ли явившийся Сумраком, собравшимся было пока не ясно.
— Приветствую тебя, Иоллар Т’арэ!
Как оказалось, алтарь под крышей-пирамидой стоял еще и на возвышении. К сердцу святилища вели ступени, по которым сейчас спускался статный немолодой орк. Длинные волосы мужчины были распушены по плечам, а голову венчала корона – стальной обруч с тремя зубцами впереди.
— Приветствую тебя, Владетель Кангар, — поклонился в ответ гость.
— Кто пришел с тобой?
Сэл вздохнул: ну хоть кто-то за этот безумный день поинтересовался его скромной персоной.
— Это мой друг и мой проводник. Зови его Буревестником, Владетель.
— Значит, вы принесли нам бурю? – пошутил орк, но глаза его не смеялись.
— Лишь маленький ветерок, Владетель. Он не сломает деревьев в твоем саду, только собьет больные ветви. Они давно прогнили, а у садовника не доходят руки их обрубить.
— Не завалит ли этими ветвями и садовника?
— Нет, если он не станет стоять под деревом.
— Садоводы, блин, — пробормотал себе под нос Сэллер. – И где их так разговаривать учат?
Услышавший его Ахенар неодобрительно покачал головой.
— Семь лет назад, — повысил голос Иоллар, — четверо вождей, полагавших, что имеют права на стальную корону, отправили по моим следам воина, чей прах я принес сегодня к берегам Моря Высохших Слез.
По толпе прокатился шепот – ближние передавали услышанное дальним. Сумрак намеренно говорил неспеша, давая им такую возможность.
— Не я оборвал жизнь того воина, но он пал в бою и не опозорил своего имени. Имя это было Ромар Меч. Запомните его, как запомнили другого Ромара – того, кто кровью своей вернул из тени Владетеля Таскидара. Ибо этот Ромар, так же вернул мне тело, разделив со мной кровь. Пройдя через Пламя, я не был уже Иолларом Т’арэ и тем, за чьей жизнью ушел Ромар, и потому он не нарушил условий договора. Но, обретя вновь тело, я обрел и частицу души себя прежнего. И теперь эта душа взывает о возмездии.
— Я признаю за тобой твое право, бывший когда-то Иолларом Т’арэ, — возвестил Владетель. – И признаю за тобой силу и власть – над этим местом и всем Сумрачным Краем, от Ничейного Поля до Южных Скал.
Он преклонил колени и положил к ногам Лара корону.
— Об этом мы поговорим позже. Когда я накажу своих врагов, ничто не испортит праздник моим друзьям.
— Тут нет твоих друзей, Иоллар, — выкрикнул один из стоящих у ступеней орков. – А Владетель Кангар, должно быть, лишился рассудка, вдыхая дым от храмовых курильниц. Наши шаманы возвестили нам о пришествии бога, а не о возвращении беспутного мальчишки, явившегося без приглашения.
— Вот и первый, — тихо вымолвил Лар, медленно разворачиваясь к говорившему. – В твоем саду много гнили, Владетель. Мой дед не простил бы подобных речей. Так ты ждешь бога, Гевар? – спросил он у выступившего вперед мужчины, чьи волосы, так же как и у Ахенара, были заплетены в две косы. – Думаешь, Сумрак будет милостив к тому, кто хотел обманом получить корону?
— А ты не обманом ли хочешь ее получить? – выступил еще один вождь. – Ты намеренно пришел в ночь, когда было обещано чудо, чтобы уверить нас, что ты и есть Сумрак. Хитрость и изворотливость досталась тебе с кровью Элир, сын не будет лучше отца.
— Хорошо, что ты вспомнил о крови, Астар. Тогда ты вспомнишь и то, что во мне течет так же кровь Стиара Т’арэ, безо всяких хитростей дающая мне права на корону. Разве не поэтому вы двое были в числе тех, кто заплатил Ромару за мою смерть?
— Лживый длинноухий ублюдок! Тебе ничем не доказать своих слов! Или ты скажешь, что Ромар Убийца опозорил себя, нарушив клятву?
По рядам прошел гомон. Лар дождался, пока он немного стихнет.
— Ромар был честен до самой смерти и не назвал мне тех, кто нанял его. Пусть мое знание не ляжет позором на его имя. Потому что это знание дано мне моей силой. А сила моя есть и право!
А вот теперь началось! Сэл привычно сгреб упавшую на ступени одежду Иоллара – сколько раз уж так бывало – и огляделся в гробовой тишине. Орки, все как один, опускались на колени, склоняя головы, а рядом выросла огромная, в три человеческих роста, тень.
— Ты по-прежнему веришь в милость бога, Гевар? – спросила тень у застывшего вождя.
Его товарищ сориентировался быстрее и уже упал на землю ниц лицом.
— Ты не можешь быть богом! – выкрикнул орк.
— Дурак, — услышал Сэллер усталый голос Сумрака.
Спустя миг неверующий орк лежал рядом с сообщником и истекал кровью.
— А ты, Астар, веришь в то, что я могу быть милостив?
«Хоры тебя знают», — мысленно ответил за вождя Буревестник. Но если он правильно понял настроение Сумрака, тот не желал убивать – устал, или же ему хватило смертей эльфийских стражей. А может, поговорив дорогою с Ахенаром, понял, что орочья половина его «дома» не так уж и нуждается в уборке. Казалось, Лар только и ждет, чтобы орк избавил его от необходимости проливать кровь.
— Верю! – воскликнул Астар, и Сэл умиротворенно вздохнул. – Верю в милость тою!
— Я буду милостив, — согласился Сумрак. – Я убью тебя быстро.
Просвистел по воздуху призрачный клинок. Буревестник снова ошибся. Этот чокнутый божок…
— Не смей думать обо мне в таком тоне, — злобно прошептал на ухо Лар.
— Ты?..
— Наверное, это место так действует. Я их насквозь вижу. И тебя чуть-чуть.
— Теперь ты дома, брат, — прошептал он, пуская прах по ветру. – И нет преград между тобой и Сумрачными Чертогами.
Сэллер смотрел на него, как зачарованный, не веря своей догадке.
— Это Ром? Ты столько лет…
— Дети Сумрака всегда возвращаются домой, — тоном, пресекающим дальнейшие расспросы, произнес Лар.
— А иногда и Сумрак приходит к детям своим, — донеслось из тени у подножия стелы.
Реакция мага была мгновенной – купол защиты и яркий шар света над их головами, чтобы увидеть произнесшего эти слова. Иоллар вскинул руку, призывая товарища воздержаться от дальнейших действий, и медленно поднялся навстречу шагнувшему к ним мужчине.
— Сумрак никогда не покидает своих детей, Ахенар, — сказал он, узнав орка.
— Да, — согласился тот. – Но не часто он является к ним во плоти.
Из этого странного разговора Сэл так и не понял, друг перед ними или враг. Орк остановился на границе охранного круга. Оружия при нем не было, магии не чувствовалось. Одежда тоже мало что могла о нем сказать – свободные темные штаны, длинная черная рубаха с замысловатым орнаментом на рукавах и вороте. Босые ноги утопали в песке. Лицом он чем-то походил на Ромара, но был много старше, в длинных, заплетенных в две косы волосах блестела седина, а клыки выдавались сильней и выступали из-под верхней губы, когда он говорил.
— Я жду тебя с заката, Иоллар Т’арэ.
— Разве я звал тебя или сказал, что буду здесь? – спросил Лар.
— Служителям Святилища было знамение, что Сумрак придет. Часом позже прилетел голубь из Долины с известием о твоем возвращении. Несложно было сделать выводы.
— Ты один оказался таким догадливым?
Лар махнул рукой – жест, отработанный за годы войны – и Сэл снял защиту и спешился, став чуть позади друга.
— Нет, не я один, — ответил на вопрос орк. – Многие поняли. Но не все подумали о том, куда ты направишься сначала. А я вспомнил, что первым делом ты всегда шел к деду. Разве то, что Владетель Стиар мертв, весомый повод, чтобы менять привычки?
— Не все заканчивается со смертью.
— Верно, — кивнул орк. – Мне послышалось, или ты говорил о Ромаре?
— Нет, Ахенар, слух тебя не обманул. Сын твоего клана вернулся домой. Он принял добрую смерть в бою, так и скажешь его семье.
— У него не было семьи. Но женщины клана поплачут о нем, а старики поведают о его жизни молодым. Он не будет забыт. Ты убил его?
— Нет. Я умер раньше, чем он пришел за мной, и избавил его от обязательств. А когда он вернул меня, у нас уже не было повода для боя. Он стал моим братом, вождь Ахенар. Запомни сам и передай вашим старикам, пусть не забудут рассказать об этом внукам. А сейчас скажи, зачем ты ждал меня?
— Разве это не великая честь — первому приветствовать вернувшегося Владетеля?
Сумрак пристально вгляделся в глаза вождя.
— Ты плохо подумал обо мне, Ахенар, — заключил он. – Решил, что из-за Рома я стану преследовать тебя и твой клан. Пришел просить о милости.
— Только для своего народа, — повинился орк. – Я уже не молод, и если бы такая цена тебя устроила…
— Она не устроила бы меня, — Лар вдел ногу в стремя. – Я не взял бы плату с рода, взрастившего великого воина. Мне нужны жизни трусливых крыс, пославших его. Только их, Ахенар. Не их братьев или сестер, жен или детей, не их стариков – я не стану рубить корни дереву, породившему гнилые плоды. Следующий урожай может быть лучше.
Он вскочил в седло, и Сэллер последовал его примеру.
— Ты мудр и милостив, Владетель, — поклонился вождь.
— И я обалдеваю от твоего напыщенного слога, — шепотом добавил от себя Буревестник, но, встретившись взглядами с другом, понял, что лучше помолчать.
Сумрак не играл, не менял маски – просто у него было много лиц.
— Анэ! – выкрикнул Ахенар, хлопнув в ладоши.
В нескольких шагах от них поднялась на ноги мышастая, сколько хватало света разглядеть, лошадь. Умное животное все это время пролежало на песке, не выдав себя. Седла на ней не было, но орку не понадобилось стремя, чтобы сесть верхом.
— Народ ждет тебя в Святилище. Пришли все, кто смог. И продолжают идти – вести разносятся быстро.
— Что ж, это многое упрощает.
Селлер на миг представил, что именно это упрощает, и поморщился. Но, в конце концов, Лар имел право на месть. Обещал ограничиться заказчиками – уже хорошо. Читать Сумраку лекции он не собирался.
— Ром говорил тебе, кто его нанял? – спросил он, догнав друга, зажимая в кулаке амулет-переводчик. Ахенар ехал по другую руку от Лара, и Сэл не хотел, чтобы вождь слушал их разговор.
— Нет. Это было бы против его правил.
— Но он же сказал о твоем отце?
— Это другое, — еще больше помрачнел Иоллар. – Князь пошел против своей крови, опозорил себя. У Рома не было оснований заботиться о его имени. А остальных заказчиков я найду, не волнуйся.
— Устроишь показательную казнь?
— Тебе не очень нравится то, что я делаю, да?
— Мне вообще не нравится то, что ты делаешь. Лес рубят – щепки летят?
— Ты о стражниках моего отца?
— И о его жене. Заставил ее переживать сначала о ребенке, потом о муже.
Что-то похожее на раскаянье промелькнуло во взгляде Иоллара.
— Я видел ее третий раз в жизни, Сэл, и ничего о ней не знал. Она могла оказаться ничем не лучше князя. И жены, и матери бывают разные. А тебе она приглянулась?
— С чего ты взял? – удивился проводник.
— Ты стащил со стола ее портрет.
— Дурак ты, Сумрак, хоть и бог, — буркнул человек, доставая из кармана сложенный в несколько раз рисунок и передавая его товарищу. – Никогда не оставляй таких вещей в доме, где у тебя есть враги.
— Сожги, — попросил Лар, возвращая листок, на котором нарисовал своих детей. – И спасибо, я не подумал о таком.
Ахенар уважительно взглянул в сторону идущего, когда в его ладони вспыхнуло пламя – заклинание несколько чуждое воднику, но не такое уж сложное, чтобы не освоить.
— Твой друг шаман из другого Мира? – спросил он у Иоллара.
— Великий шаман, — без намека на шутку ответил тот.— Но мне не понадобится его помощь в Святилище.
Намек Буревестник понял.
— Кто носит сейчас Стальную Корону, Ахенар? – Лар решил подготовиться к встрече с народом.
— Кангар.
— И что скажешь о нем?
— С твоим дедом ему не сравниться, но он достойный правитель.
— Расскажи о других вождях.
Оставшуюся дорогу Сумрак расспрашивал орка, выслушивал, запоминал. Сэллер сбился уже на четвертом имени, и все они превратились для него в сплошное «ар-ар-ар». Об этом ему объяснял еще Ромар. «Ар» — от «Лар», общий корень всех мужских имен у Сумрачных орков. А у их соседей-эльфов, соответственно, «ир» — от «Элир». Интересно, каково было маленькому принцу Иоллару с его орочьим «ар» в эльфийской Долине? А еще с темными волосами? Черная овца в златорунном стаде. Невесело.
Направляясь с другом в Святилище Сумрака (с богом в его храм?) Сэл и представлял себе храм – некое здание, оплот культа. Но когда дорога поднялась на холм, с его вершины открылось захватывающее зрелище: посреди широкой равнины, как круги от брошенного в воду камня, расходились кольца огня. В центральном, самом меньшем, но не значит, что маленьком, глаз различал пирамидальную крышу, поддерживаемую массивными колонами. Под ней тоже пылал огонь. И в свете пламени было видно, что все это пространство заполнено орками: мужчины, женщины, дети…
Буревестник дернул задумавшегося о своем Иоллара за рукав:
— Тут дети. Будешь… при них?
— Тут нет детей, Сэл. Мальчики, доказавшие, что достойны называться воинами, и девочки, вошедшие в возраст невест. Но я постараюсь… постараюсь, в общем.
Он спешился, разулся, снял куртку, завязал в нее сапоги и приторочил вещи к седлу.
— В святилище нельзя идти обутым? – предположил проводник.
— Можно, — улыбкой ответил Сумрак. – Но я забочусь, чтоб ты не надорвался, если придется тащить мои вещи.
Придется, понял Сэл. Но в толпу Лар ступил вполне материальным… эльфом.
— Что тут делает длинноухий ублюдок Элир?! – возмутилась какая-то старуха. Буревестника, человека, проигнорировали.
— Кошкоглазый смесок! Позор крови! – подхватили другие.
Длинные уши и зеленые глаза на этой стороне Ничейного поля не любили так же сильно, как темные волосы на той. Наверное, в детстве у него было немного друзей.
— Это внук Владетеля Стиара, — узнал кто-то, и гомон заметно стих.
— Я еще никого не убил, — шепотом заметил Лар, ледяной улыбкой разгоняя встречных с пути.
— Внук Стиара! Истинный наследник! – покатилось от них во все стороны.
— Иоллар? Лар? Сумрак? – вернулось с удивленным шепотом.
— Сумрак-Сумрак, — усмехнулся принц.
— Сумрак! Сумрак! – вновь разошлось по толпе.
Они были еще далеко от центра, когда высокий мускулистый воин преградил им путь. Обнаженный торс орка, очевидно, натертый каким-то жиром, отливал в свете костров медью, а в руке мужчина сжимал меч.
— Сумрак не прийдет с грязной кровью Элир! – заявил он.
— Твоя бабка ублажала заезжих эльфов и понесла от того, чьего имени даже не знала, — спокойно ответил Лар. – А отец до смерти чернил волосы, чтобы скрыть ее позор. Тебе ли говорить о чистоте крови?
— Лжешь, грязный смесок! – кинулся на него орк.
Началось, — Сэллер обреченно прикрыл глаз. А открыв, немало удивился: грозный воин лежал на земле, а в его грудь утыкалось острие призрачного клинка.
— Мои родители сочетались браком в двух храмах по законам своих народов, — раздельно произнес Лар. – Их союз не был бесчестьем, и в моей крови нет грязи. А ты… Пусть глава твоего рода назначит тебе наказание. Но передай ему, что я просил быть снисходительным к твоей глупости.
Оттолкнув мужчину ногой, Иоллар проследовал дальше.
— Ну ты даешь! – восхитился Сэллер. – Я думал…
— Что я убью пьяного дурака за несколько слов? Сэл, они сидят здесь с полудня. Пьют вино и курят всякую дрянь. Еще не такое скажут.
— А его бабка? Откуда ты знал?
— Понятия не имею. Наверное, я все-таки… бог?
Продвижение к центру святилища заняло не менее получаса. Весть о прибытии наследника покойного Владетеля разошлась по огненным кругам, но был ли явившийся Сумраком, собравшимся было пока не ясно.
— Приветствую тебя, Иоллар Т’арэ!
Как оказалось, алтарь под крышей-пирамидой стоял еще и на возвышении. К сердцу святилища вели ступени, по которым сейчас спускался статный немолодой орк. Длинные волосы мужчины были распушены по плечам, а голову венчала корона – стальной обруч с тремя зубцами впереди.
— Приветствую тебя, Владетель Кангар, — поклонился в ответ гость.
— Кто пришел с тобой?
Сэл вздохнул: ну хоть кто-то за этот безумный день поинтересовался его скромной персоной.
— Это мой друг и мой проводник. Зови его Буревестником, Владетель.
— Значит, вы принесли нам бурю? – пошутил орк, но глаза его не смеялись.
— Лишь маленький ветерок, Владетель. Он не сломает деревьев в твоем саду, только собьет больные ветви. Они давно прогнили, а у садовника не доходят руки их обрубить.
— Не завалит ли этими ветвями и садовника?
— Нет, если он не станет стоять под деревом.
— Садоводы, блин, — пробормотал себе под нос Сэллер. – И где их так разговаривать учат?
Услышавший его Ахенар неодобрительно покачал головой.
— Семь лет назад, — повысил голос Иоллар, — четверо вождей, полагавших, что имеют права на стальную корону, отправили по моим следам воина, чей прах я принес сегодня к берегам Моря Высохших Слез.
По толпе прокатился шепот – ближние передавали услышанное дальним. Сумрак намеренно говорил неспеша, давая им такую возможность.
— Не я оборвал жизнь того воина, но он пал в бою и не опозорил своего имени. Имя это было Ромар Меч. Запомните его, как запомнили другого Ромара – того, кто кровью своей вернул из тени Владетеля Таскидара. Ибо этот Ромар, так же вернул мне тело, разделив со мной кровь. Пройдя через Пламя, я не был уже Иолларом Т’арэ и тем, за чьей жизнью ушел Ромар, и потому он не нарушил условий договора. Но, обретя вновь тело, я обрел и частицу души себя прежнего. И теперь эта душа взывает о возмездии.
— Я признаю за тобой твое право, бывший когда-то Иолларом Т’арэ, — возвестил Владетель. – И признаю за тобой силу и власть – над этим местом и всем Сумрачным Краем, от Ничейного Поля до Южных Скал.
Он преклонил колени и положил к ногам Лара корону.
— Об этом мы поговорим позже. Когда я накажу своих врагов, ничто не испортит праздник моим друзьям.
— Тут нет твоих друзей, Иоллар, — выкрикнул один из стоящих у ступеней орков. – А Владетель Кангар, должно быть, лишился рассудка, вдыхая дым от храмовых курильниц. Наши шаманы возвестили нам о пришествии бога, а не о возвращении беспутного мальчишки, явившегося без приглашения.
— Вот и первый, — тихо вымолвил Лар, медленно разворачиваясь к говорившему. – В твоем саду много гнили, Владетель. Мой дед не простил бы подобных речей. Так ты ждешь бога, Гевар? – спросил он у выступившего вперед мужчины, чьи волосы, так же как и у Ахенара, были заплетены в две косы. – Думаешь, Сумрак будет милостив к тому, кто хотел обманом получить корону?
— А ты не обманом ли хочешь ее получить? – выступил еще один вождь. – Ты намеренно пришел в ночь, когда было обещано чудо, чтобы уверить нас, что ты и есть Сумрак. Хитрость и изворотливость досталась тебе с кровью Элир, сын не будет лучше отца.
— Хорошо, что ты вспомнил о крови, Астар. Тогда ты вспомнишь и то, что во мне течет так же кровь Стиара Т’арэ, безо всяких хитростей дающая мне права на корону. Разве не поэтому вы двое были в числе тех, кто заплатил Ромару за мою смерть?
— Лживый длинноухий ублюдок! Тебе ничем не доказать своих слов! Или ты скажешь, что Ромар Убийца опозорил себя, нарушив клятву?
По рядам прошел гомон. Лар дождался, пока он немного стихнет.
— Ромар был честен до самой смерти и не назвал мне тех, кто нанял его. Пусть мое знание не ляжет позором на его имя. Потому что это знание дано мне моей силой. А сила моя есть и право!
А вот теперь началось! Сэл привычно сгреб упавшую на ступени одежду Иоллара – сколько раз уж так бывало – и огляделся в гробовой тишине. Орки, все как один, опускались на колени, склоняя головы, а рядом выросла огромная, в три человеческих роста, тень.
— Ты по-прежнему веришь в милость бога, Гевар? – спросила тень у застывшего вождя.
Его товарищ сориентировался быстрее и уже упал на землю ниц лицом.
— Ты не можешь быть богом! – выкрикнул орк.
— Дурак, — услышал Сэллер усталый голос Сумрака.
Спустя миг неверующий орк лежал рядом с сообщником и истекал кровью.
— А ты, Астар, веришь в то, что я могу быть милостив?
«Хоры тебя знают», — мысленно ответил за вождя Буревестник. Но если он правильно понял настроение Сумрака, тот не желал убивать – устал, или же ему хватило смертей эльфийских стражей. А может, поговорив дорогою с Ахенаром, понял, что орочья половина его «дома» не так уж и нуждается в уборке. Казалось, Лар только и ждет, чтобы орк избавил его от необходимости проливать кровь.
— Верю! – воскликнул Астар, и Сэл умиротворенно вздохнул. – Верю в милость тою!
— Я буду милостив, — согласился Сумрак. – Я убью тебя быстро.
Просвистел по воздуху призрачный клинок. Буревестник снова ошибся. Этот чокнутый божок…
— Не смей думать обо мне в таком тоне, — злобно прошептал на ухо Лар.
— Ты?..
— Наверное, это место так действует. Я их насквозь вижу. И тебя чуть-чуть.
