Никто в те времена не считал, сколько островов и рифов включал он в себя. Известно лишь, что даже самый маленький остров и самый крошечный риф, чья вершина едва возвышалась над волнами, обладали огромнейшей силой. Уже позже учёные вывели, что магическая энергия, хоть и наполняет всё вокруг, легче всего циркулирует не по воздуху, как полагали вначале, а по воде, и концентрируется на островах. На особенных островах.
Эти были разумны. Даже больше – они были умны. Они знали, что скопившаяся в них сила способна не только вызывать штормы и подманивать косяки рыб, и понимали, что, если не дать этой мощи выход, она в конце концов уничтожит их самих.
Островам нужен был проводник, тот, кто сможет забрать и использовать часть переполнявшей их энергии, и они послали зов… Что это было? Кто теперь вспомнит? Голоса? Мысли? Предчувствия? Достоверно известно лишь то, что услышали этот зов немногие. Ещё меньше было тех, кто откликнулся, пришёл или приехал на материковое побережье, чтобы на лодке, а то и вплавь, как гласили легенды, добраться до взывающего к нему острову и стать с ним единым целым.
Как? Об этом известно уже чуть больше, но знаниями этими лорды не делятся. Не объясняют, отчего именно их кровь называется истинной кровью островов, а с годами даже ужали это определение, сделав его непонятнее. Просто - истинная кровь. И поди пойми, в чём тут истина.
Давным-давно, на заре мира, в первую Эпоху Воды люди, пришедшие на Архипелаг, отдали призвавшим их островам свою кровь. Добровольно. Всю без остатка. И острова, приняв этот дар, в ответ наполнили тела доверившихся им людей своей кровью – соком земли, солёной водой, омывающей камни, огнём теплящейся в их недрах лавы. Магией. В обход всех законов природы, всех известных постулатов физики, химии, биологии и современной медицины. Так было. И это – истина.
Острова наделили людей силой, сделали их своими властителями, лордами, и потомки тех людей, в чьих жилах тоже текла кровь островов, получали частицу этой власти и звали себя так же - лорды. Но лишь одного из них остров выделял и напрямую делился с ним магией и мыслями. Говорил с ним голосами тех, кого знал когда-то. Являлся ему, принимая образ давнего предка, возлюбленной, старого друга или злейшего врага. Наставлял и направлял. Такого человека называли лордом острова, но позже, чтобы не путать с прочими лордами, стали звать главой рода, чем вызывали недоумение у жителей иных стран и общин, где главой рода был непременно старший в нём. Остров же мог избрать своим лордом зелёного юнца или – к возмущению и недоумению иностранцев и иноверцев – девицу. Любого, кого сочтёт достойным.
Но что знали острова о людях? Что считали достоинствами?
Тогда, на заре мира, живые, разумные и наделённые магией острова не могли или не хотели до конца постичь человеческую натуру, и не понимали, что движет их лордами, любовь или ненависть, честность или подлость, бескорыстность или алчность. У островов имелись свои мерила, и их, острова, до поры не интересовали мотивы и деяния людей.
До поры – пока одержимые желанием усилить и упрочить свою власть лорды убивали друг друга, пока, устав тесниться на Архипелаге, завоёвывали один за другим разрозненные материковые королевства, пока лили кровь уже на большой земле, не сумев поделить новообретённые богатства…
А после стали гибнуть и острова. Оказалось, что это реально – убить целый остров. Нужно лишь уничтожить главу рода и сам род и попробовать подчинить «освобождённый» остров себе. Потерпеть неудачу и попробовать снова, прибегнув к людской магии или силе ведьм. Напоить остров кровью невинных жертв и отравить его землю ядом чёрной магии. А после бросить… Или разрушить до основания, сравняв руины с морским дном…
Островам пришлось вступить в войну, но не на стороне своих лордов, а на стороне самих себя. Они изучили людей, хорошо изучили, постарались понять их потребности и мечты, стали ограничивать одни их порывы и поощрять другие, научились отрезать от силы тех, кто расходовал её неразумно или во зло… Во зло острову – в первую очередь, ведь острова по-прежнему не были людьми. Но это они, а не люди первыми решили объединиться и избрать человека, одного единственного, лорда над лордами, который слышал бы их всех и мог бы рассудить и примирить между собой.
Так у Архипелага появился первый правитель.
Его не называли императором, ведь в те времена не существовало ещё империи, но тот человек был действительно велик, если уж стал избранником сразу многих и многих островов, и он был отчаянно смел, если не побоялся каждому из них отдать часть своей крови и частицу души, и невероятно силён, потому что принял кровь и силу всех признавших его островов и не сломался под обрушившейся на него мощью.
Легенды гласят, что это он придумал впустить в ближний круг мага и ведьму, чтобы защитить острова от враждебных чар, и назначать стража, который следил бы за соблюдением законов. Вслед за правителем каждый глава рода обзавёлся подобной свитой. Острова одобрили это решение и помогали найти подходящих кандидатов, а после даже научились говорить с ними, пусть те и были не их крови.
Также легенды гласят, что Архипелаг достиг небывалого расцвета с появлением единого властителя, и на признавших его островах перестала литься кровь…
Она лилась на материке, который лорды продолжали планомерно захватывать, теперь уже сообща. И на тех островах, что отказались принять кровь избранного другими правителя.
Но это – совсем другая история, не из тех, которыми истиннокровные любят делиться.
Они с большим удовольствием расскажут о том, как объединили под своей властью десятки мелких государств и образовали Империю, которой не подошло название ни одной лёгшей в её основание держав, и пришлось так и наречь её – Империя Лордов. Расскажут о магах, ведьмах и оборотнях, живущих на её просторах рядом с обычными людьми и теми, кто всегда будет на голову выше их всех – лордами истинной крови. Но умолчат о том, что на лордов по-прежнему действуют ведьмовские зелья. Что острова не всегда успевают защитить своих детей от человеческой магии. Что истинная кровь не сильнее звериной крови волков и медведей Северного Предела и псов с южного побережья, и от союза истиннокровного с оборотнем родится непременно оборотень, а не лорд…
Они вообще о многом молчат, и лорды, и их острова. Вернее – острова и их лорды, но это уточнение – тоже знание для избранных. Острова подчиняются лордам, но лишь тогда, когда это не противоречит их собственной воле. Острова подчиняются императору, но только после того, как он докажет, что по праву принимает это звание. Некоторые главы родов могут быть недовольны кандидатом в правители и попытаться оспорить его притязания на престол, заручившись поддержкой своего острова. Некоторые острова могут быть недовольны выбором других островов и бросить вызов наследнику даже без помощи своего лорда…
Много препятствий можно воздвигнуть на пути того, кто станет новым императором. Но когда – если - он им станет, ни у кого, ни у островов, ни у их лордов, не останется сомнений, что он того достоин.
Такова суть испытания.
Ну вот, если вы ничего не знали об островах, теперь знаете.
Заявленное испытание и всё остальное - уже после выходных. Они у меня снова рабочие, так что на книги времени совсем нет. Хотя, думаю, найду минутку добавить новый кусочек в "Труп". А Полина обещала окончание главы в "Пари на тёмную". Кто читает - заглядывайте. Кто не читает - приглашаю присоединиться.
Аманда покривила душой, сказав Ульфу, что станет молиться за брата и кузена морским богам. Официальная религия Архипелага, возникшая из древних преданий о сотворении всего сущего из песчинок, поднятых со дна великим штормом, не внушала доверия. Как доверять неведомым существам, устроившим подводную бучу, то сражаясь с глубинными демонами, то бурно совокупляясь друг с другом, из-за чего практически случайно смятое дно поднялось над поверхностью воды, образовав сушу, на которой так же, без умышленного вмешательства божеств, зародилась вдруг жизнь? За что их славить? За эту случайность или за то, что побуянив вволю, уснули в конце концов на дне, позволив своим невольным созданиям жить по собственному разумению? Или за то, что спят до сих пор, ведь, как утверждают храмовники, день, когда боги проснутся и восстанут со дна, станет первым днём конца света?
Нет, Аманда никогда не вложила бы судьбу свою и своих близких в руки подобных богов. Пусть уж спят.
Но всё же она молилась. Тем, в чьей силе и могуществе не сомневалась, как и в том, что они услышат её мольбы. Островам. Просила их сделать правильный выбор. Алекс должен стать императором. Его готовили к этому всю жизнь, дядя Эд учил его всему, что знал сам, а в последний год кузен, по сути, управлял империей вместо отца. Он справится. А Адам… Адам слишком молод. Не знаком с правилами большой политики. И лордам он не знаком – он никто для них. Согласятся ли главы родов, чтобы ими правил никто?
«Они не поймут, - шептала Аманда, притаившись в тени колонны в огромном зале для церемоний, куда перенесли тело покойного императора и куда уже начинали стекаться истиннокровные, чтобы проститься с ушедшим правителем и приветствовать его преемника. – Не поймут, не простят, не смирятся. Вы хотите войны?»
Острова не отвечали. Но она не сдавалась. Говорила, то мысленно, то срываясь на едва слышное бормотание, каким хорошим императором будет Алекс и сколько бед обрушится на страну и всех её жителей, если Архипелаг изберёт Адама. Словно торговка, желающая сбыть один товар и придержать другой, она расхваливала кузена и намеренно принижала достоинства брата, и, даже понимая, насколько это глупо, не могла остановиться.
- Аманда?
Знакомый, но не самый желанный, особенно в этот момент, голос прозвучал совсем близко, а на сквозившее в нём удивление, словно её не ожидали тут увидеть, можно было бы даже обидеться, если бы Стрекозу хоть сколько-нибудь заботило отношение к ней родного отца.
- Граф Монгери, - поприветствовала она его почтительно. Зачем изгаляться, кривясь и напуская язвительности в тон, когда выбранный лордом Лоуэлом титул – сам по себе лучшая издёвка? – Леди Бетина, мальчики, - кивнула стоящим рядом мачехе и её отпрыскам.
Все трое дружно поморщились в ответ.
- Это хорошо… - Лорд Дешон обвёл взглядом зал. – Хорошо, что в такой день наша семья здесь в полном составе. Если бы ты ещё оделась подобающим образом…
Видят морские боги, если они всё-такие есть и действительно наблюдают в своих снах за живущими, Аманда не хотела ссор. Но общаться с отцом и его семейством в «такой день» ей хотелось ещё меньше.
- У меня нет траурных платьев, - сказала, оценив шикарный наряд мачехи и подобранный к нему гарнитур с чёрными опалами. – Но я исправлю это упущение. Думаю, успею обновить гардероб к вашим похоронам, чтобы прийти при полном параде. А сейчас прошу простить меня, но я хотела бы побыть одна.
Одна – смелое заявление, учитывая непрерывный поток прибывающих. Но даже в толпе можно уединиться, если никто не зудит над ухом.
- Дрянная девчонка! Снова меня позоришь…
Вот так не зудит.
Злой, с присвистом, шёпот отца напоминал жужжание машины дантиста, даже зубы свело.
- Леди Аманда, - новый голос перекрыл раздражённый бубнёж родителя. – Позвольте выразить вам свои соболезнования.
Официальная фраза. Церемонный поклон. Не менее церемонное, почти невесомое касание губами кончиков её пальцев…
- Кто вы такой? – Лорда Лоуэла разрывало от бешенства, и это понятно: соболезновали не ему, кузену покойного императора, не его официальной семье, а внебрачной дочери.
Но человек, помешавший семейным разборкам, точно знал, кто тут нуждался в словах сочувствия, а для кого они будут пустым звуком.
Аманда скользнула взглядом по статной фигуре, по красивому загорелому лицу, пожалуй, слишком смуглому на контрасте со светлыми волосами. Задержалась на ярко-синих глазах и, словно нырнув на миг в эту синь, увидела поднимающийся над волнами белый остров.
- Уинслоу, - прошептала, поймав норовящую ускользнуть подсказку.
- Совершенно верно, - незнакомец, если он ещё мог считаться таковым, улыбнулся в ответ. – Майрон Уинслоу к вашим услугам.
- Уинслоу? – Лорд Лоуэл никак не желал отставать. – Мы, кажется, встречались…
- И не раз.
Можно ли соорудить незыблемую ледяную стену из пары коротких слов? Лорд Майрон сумел, резким тоном, словно клинком, отрубив от себя и от Аманды её надоедливого родственника. Лорд Дешон тут же отошёл к супруге, не слишком успешно притворившись, что и не планировал продолжать общение. Но кого тут волновали его актёрские способности?
- Он сам не понимает, насколько смешон, - негромко обронил лорд Уинслоу.
- Да уж, - вздохнула Аманда, испытав секундную неловкость за отца. – Мог бы запомнить всех глав родов… хотя бы для соблюдения приличий…
И чтобы его ущербность, как лорда, не так бросалась в глаза.
Сама Стрекоза истиннокровных опознавала легко, а силу главы рода ни с чем не перепутала бы. Лишь однажды её чутьё на лордов дало сбой – тем летним вечером, о котором она запретила себе вспоминать…
А отца можно понять. Видимо, лорд Уинслоу редко покидал родовой остров, не устраивал приёмов в столице, не играл на бирже, не торговал землёй – то есть никаким образом не мог заинтересовать лорда Дешона. Или, уместнее сказать, графа Монгери.
- Не думайте о нём, - сказал лорд Майрон.
- Не буду.
Мысли послушно изменили течение. Но как-то странно. Перетекли с отца на навязываемого им не так давно женишка. С того вдруг – на стоящего рядом мужчину. Навскидку, лорд Уинслоу был ровесником приснопамятного Фарлея, может чуть младше, а может – чуть старше, но пятый десяток этот синеглазый блондин точно разменял. Однако Аманда не видела в нём старика. Привлекательный, сильный, настоящий… Настоящий лорд. Если бы отец выбрал ей в мужья, нет, не лорда Майрона, разумеется: обручальное кольцо на пальце главы рода Уинслоу она заметила ещё в первую минуту знакомства, - но кого-нибудь настолько же настоящего, всё могло бы пойти иначе. И не было бы того вечера, который вспоминался, невзирая на все запреты…
Но сейчас эти воспоминания были неуместны. Совсем.
- Вы знаете, как проходит испытание? – в лоб спросила она нового знакомого.
Эти были разумны. Даже больше – они были умны. Они знали, что скопившаяся в них сила способна не только вызывать штормы и подманивать косяки рыб, и понимали, что, если не дать этой мощи выход, она в конце концов уничтожит их самих.
Островам нужен был проводник, тот, кто сможет забрать и использовать часть переполнявшей их энергии, и они послали зов… Что это было? Кто теперь вспомнит? Голоса? Мысли? Предчувствия? Достоверно известно лишь то, что услышали этот зов немногие. Ещё меньше было тех, кто откликнулся, пришёл или приехал на материковое побережье, чтобы на лодке, а то и вплавь, как гласили легенды, добраться до взывающего к нему острову и стать с ним единым целым.
Как? Об этом известно уже чуть больше, но знаниями этими лорды не делятся. Не объясняют, отчего именно их кровь называется истинной кровью островов, а с годами даже ужали это определение, сделав его непонятнее. Просто - истинная кровь. И поди пойми, в чём тут истина.
Давным-давно, на заре мира, в первую Эпоху Воды люди, пришедшие на Архипелаг, отдали призвавшим их островам свою кровь. Добровольно. Всю без остатка. И острова, приняв этот дар, в ответ наполнили тела доверившихся им людей своей кровью – соком земли, солёной водой, омывающей камни, огнём теплящейся в их недрах лавы. Магией. В обход всех законов природы, всех известных постулатов физики, химии, биологии и современной медицины. Так было. И это – истина.
Острова наделили людей силой, сделали их своими властителями, лордами, и потомки тех людей, в чьих жилах тоже текла кровь островов, получали частицу этой власти и звали себя так же - лорды. Но лишь одного из них остров выделял и напрямую делился с ним магией и мыслями. Говорил с ним голосами тех, кого знал когда-то. Являлся ему, принимая образ давнего предка, возлюбленной, старого друга или злейшего врага. Наставлял и направлял. Такого человека называли лордом острова, но позже, чтобы не путать с прочими лордами, стали звать главой рода, чем вызывали недоумение у жителей иных стран и общин, где главой рода был непременно старший в нём. Остров же мог избрать своим лордом зелёного юнца или – к возмущению и недоумению иностранцев и иноверцев – девицу. Любого, кого сочтёт достойным.
Но что знали острова о людях? Что считали достоинствами?
Тогда, на заре мира, живые, разумные и наделённые магией острова не могли или не хотели до конца постичь человеческую натуру, и не понимали, что движет их лордами, любовь или ненависть, честность или подлость, бескорыстность или алчность. У островов имелись свои мерила, и их, острова, до поры не интересовали мотивы и деяния людей.
До поры – пока одержимые желанием усилить и упрочить свою власть лорды убивали друг друга, пока, устав тесниться на Архипелаге, завоёвывали один за другим разрозненные материковые королевства, пока лили кровь уже на большой земле, не сумев поделить новообретённые богатства…
А после стали гибнуть и острова. Оказалось, что это реально – убить целый остров. Нужно лишь уничтожить главу рода и сам род и попробовать подчинить «освобождённый» остров себе. Потерпеть неудачу и попробовать снова, прибегнув к людской магии или силе ведьм. Напоить остров кровью невинных жертв и отравить его землю ядом чёрной магии. А после бросить… Или разрушить до основания, сравняв руины с морским дном…
Островам пришлось вступить в войну, но не на стороне своих лордов, а на стороне самих себя. Они изучили людей, хорошо изучили, постарались понять их потребности и мечты, стали ограничивать одни их порывы и поощрять другие, научились отрезать от силы тех, кто расходовал её неразумно или во зло… Во зло острову – в первую очередь, ведь острова по-прежнему не были людьми. Но это они, а не люди первыми решили объединиться и избрать человека, одного единственного, лорда над лордами, который слышал бы их всех и мог бы рассудить и примирить между собой.
Так у Архипелага появился первый правитель.
Его не называли императором, ведь в те времена не существовало ещё империи, но тот человек был действительно велик, если уж стал избранником сразу многих и многих островов, и он был отчаянно смел, если не побоялся каждому из них отдать часть своей крови и частицу души, и невероятно силён, потому что принял кровь и силу всех признавших его островов и не сломался под обрушившейся на него мощью.
Легенды гласят, что это он придумал впустить в ближний круг мага и ведьму, чтобы защитить острова от враждебных чар, и назначать стража, который следил бы за соблюдением законов. Вслед за правителем каждый глава рода обзавёлся подобной свитой. Острова одобрили это решение и помогали найти подходящих кандидатов, а после даже научились говорить с ними, пусть те и были не их крови.
Также легенды гласят, что Архипелаг достиг небывалого расцвета с появлением единого властителя, и на признавших его островах перестала литься кровь…
Она лилась на материке, который лорды продолжали планомерно захватывать, теперь уже сообща. И на тех островах, что отказались принять кровь избранного другими правителя.
Но это – совсем другая история, не из тех, которыми истиннокровные любят делиться.
Они с большим удовольствием расскажут о том, как объединили под своей властью десятки мелких государств и образовали Империю, которой не подошло название ни одной лёгшей в её основание держав, и пришлось так и наречь её – Империя Лордов. Расскажут о магах, ведьмах и оборотнях, живущих на её просторах рядом с обычными людьми и теми, кто всегда будет на голову выше их всех – лордами истинной крови. Но умолчат о том, что на лордов по-прежнему действуют ведьмовские зелья. Что острова не всегда успевают защитить своих детей от человеческой магии. Что истинная кровь не сильнее звериной крови волков и медведей Северного Предела и псов с южного побережья, и от союза истиннокровного с оборотнем родится непременно оборотень, а не лорд…
Они вообще о многом молчат, и лорды, и их острова. Вернее – острова и их лорды, но это уточнение – тоже знание для избранных. Острова подчиняются лордам, но лишь тогда, когда это не противоречит их собственной воле. Острова подчиняются императору, но только после того, как он докажет, что по праву принимает это звание. Некоторые главы родов могут быть недовольны кандидатом в правители и попытаться оспорить его притязания на престол, заручившись поддержкой своего острова. Некоторые острова могут быть недовольны выбором других островов и бросить вызов наследнику даже без помощи своего лорда…
Много препятствий можно воздвигнуть на пути того, кто станет новым императором. Но когда – если - он им станет, ни у кого, ни у островов, ни у их лордов, не останется сомнений, что он того достоин.
Такова суть испытания.
Ну вот, если вы ничего не знали об островах, теперь знаете.
Заявленное испытание и всё остальное - уже после выходных. Они у меня снова рабочие, так что на книги времени совсем нет. Хотя, думаю, найду минутку добавить новый кусочек в "Труп". А Полина обещала окончание главы в "Пари на тёмную". Кто читает - заглядывайте. Кто не читает - приглашаю присоединиться.
Прода от 16.10.2021, 14:36
Глава 11
Аманда покривила душой, сказав Ульфу, что станет молиться за брата и кузена морским богам. Официальная религия Архипелага, возникшая из древних преданий о сотворении всего сущего из песчинок, поднятых со дна великим штормом, не внушала доверия. Как доверять неведомым существам, устроившим подводную бучу, то сражаясь с глубинными демонами, то бурно совокупляясь друг с другом, из-за чего практически случайно смятое дно поднялось над поверхностью воды, образовав сушу, на которой так же, без умышленного вмешательства божеств, зародилась вдруг жизнь? За что их славить? За эту случайность или за то, что побуянив вволю, уснули в конце концов на дне, позволив своим невольным созданиям жить по собственному разумению? Или за то, что спят до сих пор, ведь, как утверждают храмовники, день, когда боги проснутся и восстанут со дна, станет первым днём конца света?
Нет, Аманда никогда не вложила бы судьбу свою и своих близких в руки подобных богов. Пусть уж спят.
Но всё же она молилась. Тем, в чьей силе и могуществе не сомневалась, как и в том, что они услышат её мольбы. Островам. Просила их сделать правильный выбор. Алекс должен стать императором. Его готовили к этому всю жизнь, дядя Эд учил его всему, что знал сам, а в последний год кузен, по сути, управлял империей вместо отца. Он справится. А Адам… Адам слишком молод. Не знаком с правилами большой политики. И лордам он не знаком – он никто для них. Согласятся ли главы родов, чтобы ими правил никто?
«Они не поймут, - шептала Аманда, притаившись в тени колонны в огромном зале для церемоний, куда перенесли тело покойного императора и куда уже начинали стекаться истиннокровные, чтобы проститься с ушедшим правителем и приветствовать его преемника. – Не поймут, не простят, не смирятся. Вы хотите войны?»
Острова не отвечали. Но она не сдавалась. Говорила, то мысленно, то срываясь на едва слышное бормотание, каким хорошим императором будет Алекс и сколько бед обрушится на страну и всех её жителей, если Архипелаг изберёт Адама. Словно торговка, желающая сбыть один товар и придержать другой, она расхваливала кузена и намеренно принижала достоинства брата, и, даже понимая, насколько это глупо, не могла остановиться.
- Аманда?
Знакомый, но не самый желанный, особенно в этот момент, голос прозвучал совсем близко, а на сквозившее в нём удивление, словно её не ожидали тут увидеть, можно было бы даже обидеться, если бы Стрекозу хоть сколько-нибудь заботило отношение к ней родного отца.
- Граф Монгери, - поприветствовала она его почтительно. Зачем изгаляться, кривясь и напуская язвительности в тон, когда выбранный лордом Лоуэлом титул – сам по себе лучшая издёвка? – Леди Бетина, мальчики, - кивнула стоящим рядом мачехе и её отпрыскам.
Все трое дружно поморщились в ответ.
- Это хорошо… - Лорд Дешон обвёл взглядом зал. – Хорошо, что в такой день наша семья здесь в полном составе. Если бы ты ещё оделась подобающим образом…
Видят морские боги, если они всё-такие есть и действительно наблюдают в своих снах за живущими, Аманда не хотела ссор. Но общаться с отцом и его семейством в «такой день» ей хотелось ещё меньше.
- У меня нет траурных платьев, - сказала, оценив шикарный наряд мачехи и подобранный к нему гарнитур с чёрными опалами. – Но я исправлю это упущение. Думаю, успею обновить гардероб к вашим похоронам, чтобы прийти при полном параде. А сейчас прошу простить меня, но я хотела бы побыть одна.
Одна – смелое заявление, учитывая непрерывный поток прибывающих. Но даже в толпе можно уединиться, если никто не зудит над ухом.
- Дрянная девчонка! Снова меня позоришь…
Вот так не зудит.
Злой, с присвистом, шёпот отца напоминал жужжание машины дантиста, даже зубы свело.
- Леди Аманда, - новый голос перекрыл раздражённый бубнёж родителя. – Позвольте выразить вам свои соболезнования.
Официальная фраза. Церемонный поклон. Не менее церемонное, почти невесомое касание губами кончиков её пальцев…
- Кто вы такой? – Лорда Лоуэла разрывало от бешенства, и это понятно: соболезновали не ему, кузену покойного императора, не его официальной семье, а внебрачной дочери.
Но человек, помешавший семейным разборкам, точно знал, кто тут нуждался в словах сочувствия, а для кого они будут пустым звуком.
Аманда скользнула взглядом по статной фигуре, по красивому загорелому лицу, пожалуй, слишком смуглому на контрасте со светлыми волосами. Задержалась на ярко-синих глазах и, словно нырнув на миг в эту синь, увидела поднимающийся над волнами белый остров.
- Уинслоу, - прошептала, поймав норовящую ускользнуть подсказку.
- Совершенно верно, - незнакомец, если он ещё мог считаться таковым, улыбнулся в ответ. – Майрон Уинслоу к вашим услугам.
- Уинслоу? – Лорд Лоуэл никак не желал отставать. – Мы, кажется, встречались…
- И не раз.
Можно ли соорудить незыблемую ледяную стену из пары коротких слов? Лорд Майрон сумел, резким тоном, словно клинком, отрубив от себя и от Аманды её надоедливого родственника. Лорд Дешон тут же отошёл к супруге, не слишком успешно притворившись, что и не планировал продолжать общение. Но кого тут волновали его актёрские способности?
- Он сам не понимает, насколько смешон, - негромко обронил лорд Уинслоу.
- Да уж, - вздохнула Аманда, испытав секундную неловкость за отца. – Мог бы запомнить всех глав родов… хотя бы для соблюдения приличий…
И чтобы его ущербность, как лорда, не так бросалась в глаза.
Сама Стрекоза истиннокровных опознавала легко, а силу главы рода ни с чем не перепутала бы. Лишь однажды её чутьё на лордов дало сбой – тем летним вечером, о котором она запретила себе вспоминать…
А отца можно понять. Видимо, лорд Уинслоу редко покидал родовой остров, не устраивал приёмов в столице, не играл на бирже, не торговал землёй – то есть никаким образом не мог заинтересовать лорда Дешона. Или, уместнее сказать, графа Монгери.
- Не думайте о нём, - сказал лорд Майрон.
- Не буду.
Мысли послушно изменили течение. Но как-то странно. Перетекли с отца на навязываемого им не так давно женишка. С того вдруг – на стоящего рядом мужчину. Навскидку, лорд Уинслоу был ровесником приснопамятного Фарлея, может чуть младше, а может – чуть старше, но пятый десяток этот синеглазый блондин точно разменял. Однако Аманда не видела в нём старика. Привлекательный, сильный, настоящий… Настоящий лорд. Если бы отец выбрал ей в мужья, нет, не лорда Майрона, разумеется: обручальное кольцо на пальце главы рода Уинслоу она заметила ещё в первую минуту знакомства, - но кого-нибудь настолько же настоящего, всё могло бы пойти иначе. И не было бы того вечера, который вспоминался, невзирая на все запреты…
Но сейчас эти воспоминания были неуместны. Совсем.
- Вы знаете, как проходит испытание? – в лоб спросила она нового знакомого.
