Первый шаг в спальню – и меня вышвыривает мокрым штормовым ветром. Я проехался спиной по жирной саже. Если раньше мой внешний вид оставлял желать лучшего, то теперь я мог выступать в бродячем цирке и играть демона – публика была бы в восторге.
Я накинул на себя физический щит и, наконец, зашел в спальню, получив в лицо ещё порцию ледяного ветра и снежной крошки.
Выпорю эту хулиганку, когда доберусь!
Марёныш спала, трогательно свернувшись клубочком на застеленной кровати и закутавшись в плед. От одного её уставшего и несчастного вида вся злость улетучилась. Хотело обнять её, прижать к себе и спрятать от всех забот.
Немного раздражал тот факт, что укрылась она под магическим куполом, явно, разработки драконов. Такое хаотичное сплетение нитей проще снести, чем расплести.
Пока добрался до тела супруги, меня три раза дернули меленькие молнии, опалило ресницы и один раз притянул потолок, изменив гравитационные поля для моего тела.
Чудесно! Я в восторге! Её бы фантазию, да в рабочее русло!
Похоже в купол вплетен ещё и поглотитель звука. Любимая даже ухом не повела на шум и мою ругань.
Добравшись до тихо сопящего родного тела, я устало растянулся рядом, не озаботившись снятием грязных остатков одежды. Всё равно вокруг теперь такой слой грязи, что чистым до кровати не добраться.
Я подгрёб кокон из жены в пледе к себе под руку и с чистой совестью уснул.
Ну не убьёт же она меня пока я сплю. Что бы там ни творилось в её очаровательной головке.
Пробуждение было экстремальным. Пара ведер ледяной воды не то что предлагают открыть глаза – заставляют сразу подняться с кровати.
Небольшая тучка всё ещё висела над кроватью, а Мара уже шла в направлении своей купальни.
– Убери за собой, – приказала она, не поворачиваясь ко мне.
Внутри меня росло напряжение от неправильности ситуации. На мгновение показалось, что её отношение ко мне изменилось, но я отогнал эту мысль. Марайша любит меня – и это неоспоримый факт. А над её вредностью мы ещё поработаем: у девушек же бывают дни плохого настроения. Моя когтистая дикая кошечка.
Стихии нехотя, но подчинились мне, и уборка спальни и комнаты для медитации заняла всего десять минут. С травой, конечно, неудобно получилось, но восстановлению она не подлежит. Завтра или сегодня свежую достану, чтобы Марочка не переживала.
Вера в благополучный исход благополучно же издохла, когда Марёныш вышла из купальни и прошла в комнату для медитаций – видимо, хотела поужинать в гостиной.
– Где мой гамак? Тауро, что ты здесь натворил? – В её голосе бешенство смешалось с ледяной злостью. А мне отчаянно захотелось прикинуться предметом мебели. В этот момент я отчетливо понял бегство отца из дома по самым неотложным делам, стоило маме, в обычные дни – образцовой эльфийке, чуть повысить голос.
– Милая, я совершал подвиг, стараясь добраться до тебя. – Бешеный взгляд любимой, дал понять, что попытка отшутиться не прошла. – Я всё исправлю.
– Тауро, я пришла к выводу, что мы категорически не подходим друг другу, и раз нас не связывает ничего, кроме обманом заключенного союза – нам стоит временно пожить отдельно. Ты в своих покоях, я в своих. – Моя любимая кошечка, завёрнутая в одно полотенце, вещала разгневанным голосом, а я не мог оторвать глаз от её холмиков, призывно выглядывающих из-под ткани.
– Марочка, – вкрадчиво прошептал я, не понимая, что происходит, но демонски желая разобраться. Или разобраться чуть позже, а пока провести время с большей пользой. – Подойди ко мне.
– Таурохтар, я хочу, чтобы ты услышал меня. И ушел. Мне нужно время разобраться в себе. Понять, что происходит. И ты мне мешаешь. Ещё и разрушаешь всё вокруг!
Я начал раздражаться: у любых перегибов женской логики должны быть границы. И сегодня, наверное, впервые я не знал, что происходит у любимой в голове.
– Любимая... – осторожно и вопросительно начал я, но она не дала мне и слова сказать.
– Какая, к демонам, любимая? Ты хоть раз меня спросил, что я чувствую? Нужна ли мне твоя любовь? И люблю ли я тебя? – Её голос становился то тише, то громче. Она переживала, нервничала и не могла справиться с собой.
– Не говори глупости. Я знаю, что ты меня любишь. – Ничего я не знаю, и в данный момент сам на грани паники, но тебе лучше быть уверенной, что один из нас держит себя в руках.
– Ой ли? Сегодня я чётко осознала, что смогу дышать без тебя, и мир не исчезнет с твоей смертью.
– Мара, не говори того, о чём пожалеешь!
– Тогда уйди немедленно! Видеть тебя не хочу. Обманщик! Ушастый лжец! Суслик отмороженный!
Всё. Она дошла до точки взрыва. Теперь самое время её успокоить и найти причину странного поведения.
– Маленькая, что случилось? – я размашистым шагом преодолел разделяющее нас расстояние и, не обращая внимание на возмущенные писки и слабые попытки выбраться, прижал к себе строптивую кошку.
– Я тебя ненавижу, – с каким-то отчаяньем прошептала Марочка мне в грудь.
– Но любишь, – утвердительно дополнил я.
– Убить готова, – тихо, но упрямо рыкнула она на меня.
– А одной скучно, – тихо, стараясь сдержать счастливую улыбку, ответил я в её макушку.
– Я так испугалась. – Она, наконец, угомонилась, прекратила вырываться и сама несмело приобняла меня.
– Обещаю больше не умирать. – Я пальцами приподнял её лицо, заглядывая в увлажнившиеся глаза.
– Но связь больше не работает. Я больше не люблю тебя.
Так вот где самая большая куча! Неудивительно, что малышка испугалась. Раньше у её чувств был усилитель. Лишившись надежного костыля, страшно нести ответственность за глубокие чувства.
– Думаю, у нас и без связи всё получится. К тому же ты теперь видишь меня настоящего и любить будешь меня, а не связь. – Пришлось придерживать её полотенце, пока малышка успокаивалась.
– Зачем ты тогда это сделал? – Обиженный голос был излишне схож с совестью, что редко посещала меня, но в этот раз просто отмахнуться не получится.
– Не хочу тобой делиться. От одной мысли о вампире рядом с тобой, или ещё о ком-нибудь, всё хорошее, что ты будила во мне, подыхало мучительной смертью, – выдал я основную версию событий, не вдаваясь в подробности и мелкие текущие планы.
– Жадный суслик? – с мягкой полуулыбкой спросила Марочка.
– Твой жадный суслик, – подтвердил я её мысли, перекинув ещё один эмоциональный мостик между нами.
Взгляд её стал серьёзней, но я понимал, что настал переломный момент, когда супруга выставит свои условия. В этом все любимые женщины: только поверишь, что она растаяла, и она тут же приласкает пригоршней снега за пазуху.
– Если я так нужна тебе... – она хитро прищурилась, ощущая свою власть надо мной в этот момент, – то добивайся. Так, чтобы я сама захотела быть твоей женой.
Есть! Она сама это сказала, а значит, внутри уже согласна, но хочет меня проучить.
– Я на всё согласен, если это принесёт тебе радость. – Столько покорности в голосе от меня не слышал даже мой дядя.
– Тогда сегодня ты уходишь, а я высыпаюсь. Если помнишь у меня уже завтра утром первый день соревнований, а уже вечер.
– Я могу сделать этот вечер приятнее? – патокой из моих уст можно было бы намертво склеить шерсть с целой стаи оборотней.
– Да. Восстанови мои покои. – Она выскользнула из моих объятий, оставив мне в подарок полотенце и шикарный вид, и ушла одеваться.
В этом вся она. Кошка.
Марайша
Я не смогла удержаться от этой проказы. Но нужно было видеть лицо Тауро, когда он остался в полотенцем в руках. Я не видела, но примерно представляла, и чётко ощущала его жаркий взгляд, скользящий по моему телу.
Пусть докажет мне, что он – именно тот мужчина, с которым я буду счастлива, кому не страшно вверить свою жизнь.
И ещё немного хочется, чтоб он не только любил, но ценил и дорожил. И уважал. И, кажется, мой список хотелок растёт в геометрической прогрессии.
А раз уж я взялась испытывать мужа на прочность, то можно пошалить ещё немного.
Берём бельё-паутинку – красное, один комплект, алое эльфийское двухслойное платье, отстёгиваем нижний непрозрачный слой и убираем его обратно на вешалку. Надеваем всё, что осталось лежать на кровати. И мы на шаг ближе к покорению. Ну да, идея не самая разумная и не достойная уважения, но хочется его поддразнить. Если я в какой-то момент перейду грань и он сорвётся, стать кошкой – дело двух мгновений и капли концентрации.
В гостиной ни полотенца, ни мужа уже не было. Значит, сюрприз чуть откладывается, вот и всё.
Обгоревшая комната медитации всколыхнула на мгновение гнев, но я подавила его. Как смог, так и прошел. Не было у него желания зайти через открытое окно или потайную незапертую дверь. Он пошел самым длинным путём. Мой упрямый суслик.
Интересно, чем он меня будет удивлять?
Я расположилась на низком диване, напротив разожжённого камина, одну руку закинула за голову, второй лениво перебирала ворсинки пушистого ковра, зачарованного от пыли, грязи и насекомых. Кажется, я начинаю понимать, в чём для Тауро удовольствие зарываться пальцами в мою шкуру. Руки лысые и с тыльной стороны намного более чувствительные.
Ноги я закинула на спинку дивана.
Тауро пришел, когда я уже начала подумывать о самостоятельном походе во владения поваров.
Он шустро сервировал ужин на полу рядом с моим диваном, разлил по стаканам очередной коварный напиток из своей коллекции и жестом предложил присоединиться к нему.
Я юрко извернулась и сползла на пол.
– Правило сегодняшнего вечера: самому есть нельзя? – Мой муж хитро прищурился, ожидая, захочу ли я присоединиться к его игре.
– И как же нам быть? – с такой же провокационной улыбкой ответила я.
– Ты поможешь мне, а я – тебе, – чуть лениво, как маленькой, объяснял он мне.
– Коварный, – протянула я восхищенно. Всё же его наглость вкупе с напором не имеют равных. Ведь я же просила не торопиться.
– И весь в твоём распоряжении. – Он шутливо кивнул, имитируя поклон. А затем взял сочный кусочек нежнейшего мяса, по рецепту дворцового повара, и поднес к моим губам.
За неимением столовых приборов кормили мы друг друга руками. Могу сказать, я получила интересный опыт. От голода я несколько раз прикусила мужу пальцы, но он реагировал на это довольно забавно – не дёргался и не кривился, а лишь с большим желанием смотрел на меня.
Вином он меня поил ещё веселее. Придерживая бокал одной рукой, второй он удерживал салфетку у меня под подбородком. Пара несносных капель соскользнули на грудь, но Тауро стёр и их, мерно сглатывая при каждом движении.
Я кормила его, чередуя овощи и мясо. Тауро не только брал еду из моих пальцев, но и благодарно их облизывал, как большой кот.
Это было мило. И так похоже на один из ритуалов ракш, когда большой волшебный кот ухаживал за кошкой, живущей на его территории, и давал ей куски пищи прямо из своей пасти.
Кстати, у местных оборотней я подобных ритуалов не встречала. Возможно, просто не знаю о них.
И всё же когда я поила Тауро, часть вина пролилась мимо рта. Рубашку и грудь я промокнула, а с подбородка слизывала кисло-сладко-солёные капли. Я подумала, что завершить ухаживание по-ракшаски ритуальным вылизыванием будет очень мило.
Запах Тауро стал гуще: даже куцым эльфийским обонянием я ощущала, как он заполняет комнату. И, кажется, пламя в камине стало играть ярче, кидая свои отблески на моё платье.
Тауро, похоже, это не понравилось – он за несколько секунд оставил от него жалкую тряпочку и горстку пуговичек.
– Что ты делаешь? Тебе так платье не нравится? – Я как бы расстроено забралась на диван, разглядывая паутинку, оставшуюся на теле.
– Ты издеваешься? Да? – чуть успокоился супруг, смотря не на меня, а на лоскутки у себя в руках и рассыпавшиеся по полу пуговицы.
– Немного, – улыбаясь, согласилась я, с хитрым прищуром разглядывая расстроенного мужа.
– Идём умываться, – усмехнулся он, испепеляя остатки ткани.
– Идём. – Я подала ему руку, чтобы он помог мне подняться, и хитрый эльф до самой купальни не отпускал мою ладошку и старался прижаться ко мне то корпусом, то рукой. А я делала вид, что не замечаю его поползновений, и глубоко дышала.
Всё же его аромат – это нечто. Свежесобранная, растертая между пальцами трава, капля можжевельника и необъяснимый запах мужчины, смешанный с моим собственным.
Руки он мыл мне сам. Нежно массируя, намыливая пальчики, поглаживая каждую фалангу, целуя при этом в плечико и подбираясь губами к шее.
Я могла порадоваться лишь тому, что желание теперь, после содействия богини, не столь сильное, и я могу с ним справиться. И насладиться им, а не сгорать в желании немедленно его утолить.
И хотя мысль поддаться искушению сквозила на задворках сознания, я усилием воли не подпускала её ближе. Ещё не время.
– Ты жестокая кошечка, – мурлыкнул мне в ухо эльф, продолжая обнимать со спины, пока вытирал мои руки.
– А ты обещал быть милым. – Я вернула ему улыбку, что отражалась в зеркале над раковиной.
– Обещал, – с притворной покорностью согласился он.
– Разорвать платье – не мило, – строгим тоном попеняла я ему.
– Сама виновата. Это не платье, а одна сплошная провокация. Да и бельё твоё недалеко от него ушло. – Капельку сарказма я всё-таки уловила в его тоне, но не стала заострять внимание. Лишь ответила:
– Сам подарил.
– Так я его для нашей спальни подарил.
Тихое бурчащее возмущение вызвало улыбку.
– Продолжишь – завтра на игры пойду вообще без него, – пошутила я.
Он молча подхватил меня на руки и отправился в сторону спальни. Я не сопротивлялась и ждала его действий. Мне и правда интересно, справится он с собой или нет.
Мне кажется, каждый новый шаг Тауро был быстрее предыдущего. Дверь в спальню чуть не отвалилась, с такой силой он её толкнул. А у меня почему-то кружилась голова. Какая-то бесшабашная весёлость ударила в неё. И запах мужа ощущался всё острее и желаннее. Клык даю, дело в вине.
Но все мысли в голове разбежались с тихим шумом, когда муж сел на край кровати, и его руки сместились: одна легла на грудь, а вторая зарылась в волосы на затылке. Только поэтому я проморгала тот момент, когда его губы накрыли мои.
Паутинка на груди не являлась весомым препятствием, чтобы я не ощутила, какие горячие у Тауро руки, а само кружево лишь усиливало ощущения.
С трудом собирая крупицы сознания, я попыталась воспротивиться напору мужа и оттолкнуть его, но хитрый эльф не зря поймал меня. Он зафиксировал мои ноги между своих. Рукой, которой ласкал моё тело, перехватил запястья, и этим свёл все мои попытки на нет.
Теперь, удерживая меня за затылок, он притягивал мою голову к себе, не давая увернуться. Я попыталась его укусить за такое самоуправство, но добилась лишь того, что он немного наклонил мою голову набок и укусил за шею, чуть втянув кожу, а затем мучительно медленно провёл по обиженному местечку языком.
И эти жалящие ласки продолжались до тех пор, пока с моих губ не сорвался первый стон. После чего мои руки оказались свободны, но желание вырываться уже истаяло.
– Паршивец, – прошипела я, тая под напористыми ласками несносного эльфа, но уже и в мыслях не держала возможность сменить облик.
Он ничего не ответил, но его пальцы скользнули на паутинку моих трусиков.
После этого слова кончились и у меня. Такого он раньше не делал. Или я не помню. Он выводил незнакомые знаки, задевая все чувствительные точки между моих ног.
Я накинул на себя физический щит и, наконец, зашел в спальню, получив в лицо ещё порцию ледяного ветра и снежной крошки.
Выпорю эту хулиганку, когда доберусь!
Марёныш спала, трогательно свернувшись клубочком на застеленной кровати и закутавшись в плед. От одного её уставшего и несчастного вида вся злость улетучилась. Хотело обнять её, прижать к себе и спрятать от всех забот.
Немного раздражал тот факт, что укрылась она под магическим куполом, явно, разработки драконов. Такое хаотичное сплетение нитей проще снести, чем расплести.
Пока добрался до тела супруги, меня три раза дернули меленькие молнии, опалило ресницы и один раз притянул потолок, изменив гравитационные поля для моего тела.
Чудесно! Я в восторге! Её бы фантазию, да в рабочее русло!
Похоже в купол вплетен ещё и поглотитель звука. Любимая даже ухом не повела на шум и мою ругань.
Добравшись до тихо сопящего родного тела, я устало растянулся рядом, не озаботившись снятием грязных остатков одежды. Всё равно вокруг теперь такой слой грязи, что чистым до кровати не добраться.
Я подгрёб кокон из жены в пледе к себе под руку и с чистой совестью уснул.
Ну не убьёт же она меня пока я сплю. Что бы там ни творилось в её очаровательной головке.
Пробуждение было экстремальным. Пара ведер ледяной воды не то что предлагают открыть глаза – заставляют сразу подняться с кровати.
Небольшая тучка всё ещё висела над кроватью, а Мара уже шла в направлении своей купальни.
– Убери за собой, – приказала она, не поворачиваясь ко мне.
Внутри меня росло напряжение от неправильности ситуации. На мгновение показалось, что её отношение ко мне изменилось, но я отогнал эту мысль. Марайша любит меня – и это неоспоримый факт. А над её вредностью мы ещё поработаем: у девушек же бывают дни плохого настроения. Моя когтистая дикая кошечка.
Стихии нехотя, но подчинились мне, и уборка спальни и комнаты для медитации заняла всего десять минут. С травой, конечно, неудобно получилось, но восстановлению она не подлежит. Завтра или сегодня свежую достану, чтобы Марочка не переживала.
Вера в благополучный исход благополучно же издохла, когда Марёныш вышла из купальни и прошла в комнату для медитаций – видимо, хотела поужинать в гостиной.
– Где мой гамак? Тауро, что ты здесь натворил? – В её голосе бешенство смешалось с ледяной злостью. А мне отчаянно захотелось прикинуться предметом мебели. В этот момент я отчетливо понял бегство отца из дома по самым неотложным делам, стоило маме, в обычные дни – образцовой эльфийке, чуть повысить голос.
– Милая, я совершал подвиг, стараясь добраться до тебя. – Бешеный взгляд любимой, дал понять, что попытка отшутиться не прошла. – Я всё исправлю.
– Тауро, я пришла к выводу, что мы категорически не подходим друг другу, и раз нас не связывает ничего, кроме обманом заключенного союза – нам стоит временно пожить отдельно. Ты в своих покоях, я в своих. – Моя любимая кошечка, завёрнутая в одно полотенце, вещала разгневанным голосом, а я не мог оторвать глаз от её холмиков, призывно выглядывающих из-под ткани.
– Марочка, – вкрадчиво прошептал я, не понимая, что происходит, но демонски желая разобраться. Или разобраться чуть позже, а пока провести время с большей пользой. – Подойди ко мне.
– Таурохтар, я хочу, чтобы ты услышал меня. И ушел. Мне нужно время разобраться в себе. Понять, что происходит. И ты мне мешаешь. Ещё и разрушаешь всё вокруг!
Я начал раздражаться: у любых перегибов женской логики должны быть границы. И сегодня, наверное, впервые я не знал, что происходит у любимой в голове.
– Любимая... – осторожно и вопросительно начал я, но она не дала мне и слова сказать.
– Какая, к демонам, любимая? Ты хоть раз меня спросил, что я чувствую? Нужна ли мне твоя любовь? И люблю ли я тебя? – Её голос становился то тише, то громче. Она переживала, нервничала и не могла справиться с собой.
– Не говори глупости. Я знаю, что ты меня любишь. – Ничего я не знаю, и в данный момент сам на грани паники, но тебе лучше быть уверенной, что один из нас держит себя в руках.
– Ой ли? Сегодня я чётко осознала, что смогу дышать без тебя, и мир не исчезнет с твоей смертью.
– Мара, не говори того, о чём пожалеешь!
– Тогда уйди немедленно! Видеть тебя не хочу. Обманщик! Ушастый лжец! Суслик отмороженный!
Всё. Она дошла до точки взрыва. Теперь самое время её успокоить и найти причину странного поведения.
– Маленькая, что случилось? – я размашистым шагом преодолел разделяющее нас расстояние и, не обращая внимание на возмущенные писки и слабые попытки выбраться, прижал к себе строптивую кошку.
– Я тебя ненавижу, – с каким-то отчаяньем прошептала Марочка мне в грудь.
– Но любишь, – утвердительно дополнил я.
– Убить готова, – тихо, но упрямо рыкнула она на меня.
– А одной скучно, – тихо, стараясь сдержать счастливую улыбку, ответил я в её макушку.
– Я так испугалась. – Она, наконец, угомонилась, прекратила вырываться и сама несмело приобняла меня.
– Обещаю больше не умирать. – Я пальцами приподнял её лицо, заглядывая в увлажнившиеся глаза.
– Но связь больше не работает. Я больше не люблю тебя.
Так вот где самая большая куча! Неудивительно, что малышка испугалась. Раньше у её чувств был усилитель. Лишившись надежного костыля, страшно нести ответственность за глубокие чувства.
– Думаю, у нас и без связи всё получится. К тому же ты теперь видишь меня настоящего и любить будешь меня, а не связь. – Пришлось придерживать её полотенце, пока малышка успокаивалась.
– Зачем ты тогда это сделал? – Обиженный голос был излишне схож с совестью, что редко посещала меня, но в этот раз просто отмахнуться не получится.
– Не хочу тобой делиться. От одной мысли о вампире рядом с тобой, или ещё о ком-нибудь, всё хорошее, что ты будила во мне, подыхало мучительной смертью, – выдал я основную версию событий, не вдаваясь в подробности и мелкие текущие планы.
– Жадный суслик? – с мягкой полуулыбкой спросила Марочка.
– Твой жадный суслик, – подтвердил я её мысли, перекинув ещё один эмоциональный мостик между нами.
Взгляд её стал серьёзней, но я понимал, что настал переломный момент, когда супруга выставит свои условия. В этом все любимые женщины: только поверишь, что она растаяла, и она тут же приласкает пригоршней снега за пазуху.
– Если я так нужна тебе... – она хитро прищурилась, ощущая свою власть надо мной в этот момент, – то добивайся. Так, чтобы я сама захотела быть твоей женой.
Есть! Она сама это сказала, а значит, внутри уже согласна, но хочет меня проучить.
– Я на всё согласен, если это принесёт тебе радость. – Столько покорности в голосе от меня не слышал даже мой дядя.
– Тогда сегодня ты уходишь, а я высыпаюсь. Если помнишь у меня уже завтра утром первый день соревнований, а уже вечер.
– Я могу сделать этот вечер приятнее? – патокой из моих уст можно было бы намертво склеить шерсть с целой стаи оборотней.
– Да. Восстанови мои покои. – Она выскользнула из моих объятий, оставив мне в подарок полотенце и шикарный вид, и ушла одеваться.
В этом вся она. Кошка.
Марайша
Я не смогла удержаться от этой проказы. Но нужно было видеть лицо Тауро, когда он остался в полотенцем в руках. Я не видела, но примерно представляла, и чётко ощущала его жаркий взгляд, скользящий по моему телу.
Пусть докажет мне, что он – именно тот мужчина, с которым я буду счастлива, кому не страшно вверить свою жизнь.
И ещё немного хочется, чтоб он не только любил, но ценил и дорожил. И уважал. И, кажется, мой список хотелок растёт в геометрической прогрессии.
А раз уж я взялась испытывать мужа на прочность, то можно пошалить ещё немного.
Берём бельё-паутинку – красное, один комплект, алое эльфийское двухслойное платье, отстёгиваем нижний непрозрачный слой и убираем его обратно на вешалку. Надеваем всё, что осталось лежать на кровати. И мы на шаг ближе к покорению. Ну да, идея не самая разумная и не достойная уважения, но хочется его поддразнить. Если я в какой-то момент перейду грань и он сорвётся, стать кошкой – дело двух мгновений и капли концентрации.
В гостиной ни полотенца, ни мужа уже не было. Значит, сюрприз чуть откладывается, вот и всё.
Обгоревшая комната медитации всколыхнула на мгновение гнев, но я подавила его. Как смог, так и прошел. Не было у него желания зайти через открытое окно или потайную незапертую дверь. Он пошел самым длинным путём. Мой упрямый суслик.
Интересно, чем он меня будет удивлять?
Я расположилась на низком диване, напротив разожжённого камина, одну руку закинула за голову, второй лениво перебирала ворсинки пушистого ковра, зачарованного от пыли, грязи и насекомых. Кажется, я начинаю понимать, в чём для Тауро удовольствие зарываться пальцами в мою шкуру. Руки лысые и с тыльной стороны намного более чувствительные.
Ноги я закинула на спинку дивана.
Тауро пришел, когда я уже начала подумывать о самостоятельном походе во владения поваров.
Он шустро сервировал ужин на полу рядом с моим диваном, разлил по стаканам очередной коварный напиток из своей коллекции и жестом предложил присоединиться к нему.
Я юрко извернулась и сползла на пол.
– Правило сегодняшнего вечера: самому есть нельзя? – Мой муж хитро прищурился, ожидая, захочу ли я присоединиться к его игре.
– И как же нам быть? – с такой же провокационной улыбкой ответила я.
– Ты поможешь мне, а я – тебе, – чуть лениво, как маленькой, объяснял он мне.
– Коварный, – протянула я восхищенно. Всё же его наглость вкупе с напором не имеют равных. Ведь я же просила не торопиться.
– И весь в твоём распоряжении. – Он шутливо кивнул, имитируя поклон. А затем взял сочный кусочек нежнейшего мяса, по рецепту дворцового повара, и поднес к моим губам.
За неимением столовых приборов кормили мы друг друга руками. Могу сказать, я получила интересный опыт. От голода я несколько раз прикусила мужу пальцы, но он реагировал на это довольно забавно – не дёргался и не кривился, а лишь с большим желанием смотрел на меня.
Вином он меня поил ещё веселее. Придерживая бокал одной рукой, второй он удерживал салфетку у меня под подбородком. Пара несносных капель соскользнули на грудь, но Тауро стёр и их, мерно сглатывая при каждом движении.
Я кормила его, чередуя овощи и мясо. Тауро не только брал еду из моих пальцев, но и благодарно их облизывал, как большой кот.
Это было мило. И так похоже на один из ритуалов ракш, когда большой волшебный кот ухаживал за кошкой, живущей на его территории, и давал ей куски пищи прямо из своей пасти.
Кстати, у местных оборотней я подобных ритуалов не встречала. Возможно, просто не знаю о них.
И всё же когда я поила Тауро, часть вина пролилась мимо рта. Рубашку и грудь я промокнула, а с подбородка слизывала кисло-сладко-солёные капли. Я подумала, что завершить ухаживание по-ракшаски ритуальным вылизыванием будет очень мило.
Запах Тауро стал гуще: даже куцым эльфийским обонянием я ощущала, как он заполняет комнату. И, кажется, пламя в камине стало играть ярче, кидая свои отблески на моё платье.
Тауро, похоже, это не понравилось – он за несколько секунд оставил от него жалкую тряпочку и горстку пуговичек.
– Что ты делаешь? Тебе так платье не нравится? – Я как бы расстроено забралась на диван, разглядывая паутинку, оставшуюся на теле.
– Ты издеваешься? Да? – чуть успокоился супруг, смотря не на меня, а на лоскутки у себя в руках и рассыпавшиеся по полу пуговицы.
– Немного, – улыбаясь, согласилась я, с хитрым прищуром разглядывая расстроенного мужа.
– Идём умываться, – усмехнулся он, испепеляя остатки ткани.
– Идём. – Я подала ему руку, чтобы он помог мне подняться, и хитрый эльф до самой купальни не отпускал мою ладошку и старался прижаться ко мне то корпусом, то рукой. А я делала вид, что не замечаю его поползновений, и глубоко дышала.
Всё же его аромат – это нечто. Свежесобранная, растертая между пальцами трава, капля можжевельника и необъяснимый запах мужчины, смешанный с моим собственным.
Руки он мыл мне сам. Нежно массируя, намыливая пальчики, поглаживая каждую фалангу, целуя при этом в плечико и подбираясь губами к шее.
Я могла порадоваться лишь тому, что желание теперь, после содействия богини, не столь сильное, и я могу с ним справиться. И насладиться им, а не сгорать в желании немедленно его утолить.
И хотя мысль поддаться искушению сквозила на задворках сознания, я усилием воли не подпускала её ближе. Ещё не время.
– Ты жестокая кошечка, – мурлыкнул мне в ухо эльф, продолжая обнимать со спины, пока вытирал мои руки.
– А ты обещал быть милым. – Я вернула ему улыбку, что отражалась в зеркале над раковиной.
– Обещал, – с притворной покорностью согласился он.
– Разорвать платье – не мило, – строгим тоном попеняла я ему.
– Сама виновата. Это не платье, а одна сплошная провокация. Да и бельё твоё недалеко от него ушло. – Капельку сарказма я всё-таки уловила в его тоне, но не стала заострять внимание. Лишь ответила:
– Сам подарил.
– Так я его для нашей спальни подарил.
Тихое бурчащее возмущение вызвало улыбку.
– Продолжишь – завтра на игры пойду вообще без него, – пошутила я.
Он молча подхватил меня на руки и отправился в сторону спальни. Я не сопротивлялась и ждала его действий. Мне и правда интересно, справится он с собой или нет.
Мне кажется, каждый новый шаг Тауро был быстрее предыдущего. Дверь в спальню чуть не отвалилась, с такой силой он её толкнул. А у меня почему-то кружилась голова. Какая-то бесшабашная весёлость ударила в неё. И запах мужа ощущался всё острее и желаннее. Клык даю, дело в вине.
Но все мысли в голове разбежались с тихим шумом, когда муж сел на край кровати, и его руки сместились: одна легла на грудь, а вторая зарылась в волосы на затылке. Только поэтому я проморгала тот момент, когда его губы накрыли мои.
Паутинка на груди не являлась весомым препятствием, чтобы я не ощутила, какие горячие у Тауро руки, а само кружево лишь усиливало ощущения.
С трудом собирая крупицы сознания, я попыталась воспротивиться напору мужа и оттолкнуть его, но хитрый эльф не зря поймал меня. Он зафиксировал мои ноги между своих. Рукой, которой ласкал моё тело, перехватил запястья, и этим свёл все мои попытки на нет.
Теперь, удерживая меня за затылок, он притягивал мою голову к себе, не давая увернуться. Я попыталась его укусить за такое самоуправство, но добилась лишь того, что он немного наклонил мою голову набок и укусил за шею, чуть втянув кожу, а затем мучительно медленно провёл по обиженному местечку языком.
И эти жалящие ласки продолжались до тех пор, пока с моих губ не сорвался первый стон. После чего мои руки оказались свободны, но желание вырываться уже истаяло.
– Паршивец, – прошипела я, тая под напористыми ласками несносного эльфа, но уже и в мыслях не держала возможность сменить облик.
Он ничего не ответил, но его пальцы скользнули на паутинку моих трусиков.
После этого слова кончились и у меня. Такого он раньше не делал. Или я не помню. Он выводил незнакомые знаки, задевая все чувствительные точки между моих ног.
