Его величество обнаружился в моей гостиной. Он стоял возле окна, выходящего на балкон. Немного укоризненный взгляд в сочетании наклоном головы говорил о том, что император стоял тут давно.
Диар вышел ко мне сам, — мы оба шагнули навстречу друг другу, и очень быстро утонули в тёплых объятиях без слов. Лёгкий осенний ветер щекотал наши лица прядками наших же волос. Сердце Лесска под моим ухом билось взволнованно, и встречать нежные поцелуи лицом было необыкновенно. Словно мы продолжали разговор, но при этом — молчали. Я касалась губами улыбающиеся уголки императорского рта, ямочку на щеке, и неспешно нежилась в его объятиях.
Каждый поцелуй — словно благодарность, восхищение. Я обхватила ладонями мужское лицо и поцеловала в губы, привстав на цыпочки. Вокруг моей талии тут же крепко стиснулись руки.
— Задушишь, — тихо и счастливо рассмеялась в тёплые мягкие губы.
Он чуть ослабил хватку, но из объятий не выпустил. От серьёзного взгляда, подрагивающих ресниц и облака из запахов Лесска у меня сладко закружилась голова, а ноги стали чужими.
— Люблю тебя безмерно, — произнёс Диармайд. — Вику пусть удавится от зависти, — у меня самая лучшая женщина в мире. И она меня любит.
В звёздной ночи бывает время, когда она словно становится тоньше и прозрачнее, а её краски очень быстро уступают другим. Чуть алого, жёлтого, — и вот, от яркости белых точек не осталось и следа, зато на горизонте разлилась слепящая полоска утра. В этот миг, когда начинается новая жизнь, утопать в объятиях любимого после его первого признания — волшебство. Что может сравниться с ним?
— На днях я набрала себе серидан, — начала я издалека.
— Знаю.
— И Оникс теперь спит только у меня.
— Знаю, — хмыкнул, целуя.
— А среди серидан — мужчина…
— И?.. — спросил после паузы.
Я задрала голову, вглядываясь в зелень императорских глаз.
— И ты не ревнуешь?..
Диар нахмурился, пытаясь не улыбаться.
— А это было рассчитано на меня? — всё же засмеялся. — Кса-анна!.. — запрокинул голову, мученически протянув моё имя.
— Нет, погоди, — повернулась лицом, отвлёкшись от рассвета. — Мужчина. На женской половине. В мо-их по-ко-ях! И ещё… Вику!
— Ладно, ладно, — смирился, снисходительно пряча улыбку. — Так и быть, — будешь наказана. Слово моей эрлинии — для меня закон.
Сощурив взгляд, я попыталась найти в смеющихся зелёных глазах хоть каплю совести. Не нашла! А потому обиженно отвернулась, пытаясь пережить потрясение от того, что Диармайд не ревнует и не собирается. Да я тут целый день на нервах, не знала, как ему рассказать!..
— Ксанна, любовь моя, чем ты недовольна? Титул дал, серидан лично отобрал ещё до твоего выбора, кавалера твоего антрацитового не тронул пока…
Парировать и припомнить императору его любовниц мне не дала заспанная Малирь, появившаяся на балконе.
— Ваше величество, вы просили доложить, когда настанет время. Поторопитесь!
Диармайд посерьёзнел и посмотрел на меня.
— Мне жаль прерывать нашу идиллию, но тебе будет полезно узнать кое-что, да и меня терзает любопытство. Так что мы прямо сейчас идём в один чудесный замок. Только прошу — будь как можно тише и незаметнее! Полог невидимости я накину, но минимальный, иначе нас почуют.
Через несколько минут портала, который мы преодолели, держась за руки, перед нами предстала просторная комната в замковом стиле, где посередине, под флагами и стягами стояли двое. Мы замерли за лестницей, как мыши. Громилу, как и принцессу, я прекрасно узнала и на таком расстоянии.
— Я не понимаю, — Шархи швырнул на столик колечко.
Простенькое, с точкой агата. А я невольно потёрла безымянный палец, нахмурившись.
— Как ты могла?! — продолжил лессканец. — Зачем было связываться с антрацитовыми тварями, Сайти?..
— Тогда я не видела иного выхода, — спокойно ответила она. — Ты ведь знаешь, как Диар относится к женщинам. Он считает, что знает их потребности и желания гораздо лучше них самих! И, самое страшное, что отец с ним согласен. Только мама была на моей стороне, но что она могла? Я экспериментировала с порталами, и однажды попав в Морскую долину, познакомилась с мужчиной, который меня, наконец, выслушал. Принял, как равную…
— Разве тебя готов был выслушать только лишь он?..
Во взгляде Шархи читалась такая боль и недоумение, что даже мне стало не по себе. И это при том, что я не пощадила бы его в очередном смертном поединке!..
— Схаэгрен стал моей опорой…
Схаэгрен?!
Диар стиснул меня за плечи, — и вовремя. Я как раз едва не шагнула вперёд, вслушиваясь в разговор!
— …Прости, Шархи. Это сложно объяснить.
— И всё же, попробуй, — отвернулся, сложив громадные ручищи на могучей груди.
Какой же он всё-таки здоровяк! Слишком крупный, перекаченный, больше похожий на скалу, чем на человека. Сайти на его фоне выглядела тростинкой, и только умные льдистые глаза выдавали гораздо большую силу и решительность.
— Хватит ли у тебя сил принять то, что ты услышишь? — грустно улыбнулась она. — Ты всегда считал меня едва ли не сестрой самого Родана. Смотрел, как на божество. Ты ведь и сейчас ждёшь, что я оправдаюсь и снова стану кристально чистой в твоих глазах…
Он молча ждал. Здоровяк, у которого хватило силы воли сжать зубы и не показать ни мускулом бурю, которую чувствовали мы с Диаром. Мне уже было его жаль. Настолько, что я в который раз сглотнула комок, а Лесск едва слышно выругался в адрес сестры. Но заслуженно ли?
— Когда ты обратил на меня внимание, я уже полгода была знакома с Морской долиной, хотя и не появлялась там открыто. Мы много времени проводили вместе. В какой-то момент мне даже показалось, что я придаю нашим встречам всё больше значения. Так волновалась… Пойми, это было впервые для меня. Никто не ждал, что я, от рождения лишённая эмоций, буду испытывать… такое!..
На несколько секунд она остановилась, нахмуренно глядя на Шархи.
— Видишь, ты уже меня ненавидишь…
— Продолжай. Лучше узнать правду целиком.
— Нет. — Холодно отрезала она. — Я не хочу, чтобы ты… Это всё неправильно, — резко отвернулась, заломив руки. Весь этот разговор приведёт к тому, что мы расстанемся, и я снова останусь ледяной невестой…
— Нужно иметь мужество, луноликая, — тихо произнёс он надтреснутым голосом. — Хотя бы сейчас будь честна со мной до конца. Мне кажется, я заслужил хотя бы это. Или нет?..
Она сглотнула, стиснув дрожащие ладони перед собой. В комнате стремительно холодало, а пол вокруг принцессы стал покрываться инеем.
— Я хотела… — запнулась, снова наткнувшись взглядом на мрачного лессканца. — Схаэгрен говорил о мести. О том, что меня никогда никто не оценит, если я буду продолжать покорно сидеть за книгами. И что Диармайду стоит прозреть и понять, что не все его решения — единственно правильные. Я не глупа, Шархи. Я прекрасно понимала, что за лестными комплиментами и подбадриваниями стоит расчёт на захват власти в империи Раздолья. А ведь папа, мама, Диар… Они все так дорожат своей империей, так уверены, что у меня не может быть других интересов…
— И ты, пошла на преступление? Против своего народа?..
В голосе лессканца звучало разочарование.
Лопнула покрытая изморозью ваза, разбился кусок льда, выскользнувший из неё.
— Он предложил покровительство и план… Мы вместе бы правили империей и долиной. Объединения хотел и Диармайд, но у него не было такого союзника. Значит, я могла быть достойной императрицей, по праву! Нужно было лишь маленькое чудо, чтобы антрацитовые драконы приняли нашу власть. Ребёнок, в чьих жилах бы текла родная антрацитовая кровь и… магия. И я хотела этого ребёнка. Считала, что Схаэгрен будет достойным отцом… но вмешалась судьба.
Принцесса виновато взглянула на Шархи, но он проигнорировал её взгляд, хотя отчётливо понял, что она искала его поддержки, чтобы решиться на рассказ дальше. Больно было обоим, но порой, правда иной и не бывает. Я вжалась в Лесска, пытаясь отгородиться от лишних, чужих эмоций. Он стиснул меня, согревая теплом, и я вздохнула.
— Несколько раз я едва не погибла в объятиях Схаэгрена. Мы многое перепробовали, от самых действенных обычно средств до откровенных сказок. Но ничего не получалось. Драккери я лишь наполовину, а этого оказалось слишком мало, чтобы стать женой дракона.
Объятия императора стали для меня спасением. Я не знала, как реагировать. Мне и в голову не приходила мысль, что Схаэгрен может поступить… так. Не только со мной. Он ведь защищал меня, берёг. Даже мать не встала на мою сторону, когда я родила малышку, но она так и не смогла летать.
— И тогда вы решили использовать повелителя?.. Он же твой родной брат, Сайти! Как у тебя духу хватило?..
— Схаэгрен очень долго добивался одной драконицы из долины. Но ей было куда интереснее испытывать судьбу, и играть с чувствами мужчин. И тогда мы придумали идеальный план мести. Ксанне стоило лишь намекнуть, что в лессканском дворце будет шикарный бал, но она может даже и не мечтать о нём… Схаэгрен это умел. Так же, как и запретить появляться перед императором, потому что он враг… Знаешь, молодые антрацитовые драконочки не слишком отличаются от человеческих подростков. Оставалось лишь надеяться, что Диармайду понравится Ксанна. Я снабдила её простейшим амулетом, меняющим ауру антрацитового дракона, — она взяла в руки кольцо. — На это мне понадобились новые книги и знания, но я смогла! От лессканки её было уже не отличить.
— Кто бы мог подумать… — с горечью в голосе повернулся громила-лессканец. — Я влюбился без памяти в невинное создание, а спасал — чудовище! Три года я рисковал головой, ссорился с Леском, выгораживая тебя, как последний болван!.. Книжки тебе эти таскал, думал, дурак, нравлюсь…
— Дослушай, — попросила она спокойно. — Когда Ксанне пришла пора покидать дворец, я подговорила Теану напоить её зельем. Диармайд должен был прочувствовать, каково это — жить в одиночестве, когда кругом столько людей и драконов. И даже когда я ясно ощутила связь между ним и антрацитовой драконицей, лишь на минуту усомнилась в себе. Знаешь почему?
— Это уже не так важно, — равнодушно пожал плечищами.
— Ты, наверное, не помнишь… Но когда мы в очередной раз гуляли в парке, тайком от лишних глаз, ты сказал одну очень важную фразу. Ты говорил о том, что готов сделать для меня всё, что никогда не сделает ни один другой. Что даже если я никогда не стану твоей, ты всё равно будешь меня защищать.
— Пустая вежливость, — нервно сложил руки на груди лессканец. — Любой дракон присягает на верность короне, в этих слова нет ничего особенного.
Она улыбнулась, не поверив ни слову.
— Возможно и так. Но каждый день, сравнивая тебя и Схаэгрена, взвешивая ваши слова и поступки, я всё больше осознавала, как сильно ошиблась. Тот, кто любит, — положила ладонь на его плечо и заглянула в драконьи глаза, — не требует любви. Он просто отдаёт себя без остатка, — скользнула пальчиками по нахмуренному лицу дракона, — он отвернулся, — до дна. И никогда не будет думать о собственной выгоде в многоходовой партии, где женщина лишь приз в конце для победителя. Приз, которым можно пользоваться и хвастать перед друзьями, как это любил делать Схаэгрен.
Принцесса ещё много чего говорила о том, как стала радоваться визитам Шархи, и о том, как всё реже наведывалась в долину, а затем и вовсе перестала навещать её. Она призналась, что когда привязала к арке ворот душу случайно погибшей девушки, то изменить уже ничего не могла. Схаэгрен выставил условие: или Сайти остаётся с ним и следует плану, или…
Или гордый лессканский дракон Шархи погибнет в ближайшей же подстроенной схватке, без всяких правил о поединке. А ещё последний древний фолиант, который Шархи раздобыл для любимой, содержал не только сведения о тонком мастерстве в подселении души. Там же был и достоверный факт о ритуале, который проходила салинийская жрица, вынужденная стать женой дракона. А поскольку умирать после первой же брачной ночи она не хотела, то выпросила у дракона несколько капель крови, разбавленной в вине пополам с морской водой.
Я не выдержала и горько рассмеялась, ведь кровь антрацитовых драконов моментально превращается в бесполезный пепел! И лишь кровь лессканцев, подобно человеческой, способна сохранять свои свойства и вне тела дракона. Ритуал со Схаэгреном изначально был невозможен, и не вмешайся бы Лесск, — его сестра бы погибла!
Эти двое были обречены и наказаны своей безрассудностью.
Перед тем, как попроситься на приём к императору, я невольно ещё несколько раз пересмотрела свой рисунок с пометками. Чертежом этот детский лепет было сложно назвать. Руки дрожали, бумага смялась и стала влажной. В том, что Диармайд примет меня, пусть и не сразу, сомнений не было. И пусть на меня смотрит стража с недоумением, — это для них правитель Раздолья так и остался грозным берсерком.
А я всё никак не могла отделаться от мысли, что там, за стенами императорских покоев в последнее время оставался кто-то другой. Кто-то усталый, но ласковый и снисходительный! Особенно, если вовремя подгадать его приход и дать поесть в тишине, а то и в одиночестве.
Но предлагать такую дорогостоящую идею, которая может даже не окупиться!.. От распахнувшейся двери я вздрогнула и растеряла разом все мысли. Шархи едва помещался в проёме двери, и от этого вызывал не самые приятные воспоминания. Самые болезненные раны, самые опасные встречи, — все мышцы разом невольно напряглись! Враг всегда остаётся врагом… но этого лессканца я не только побаивалась. Впалые щёки на сером, хмуром мужском лице, небрежно собранный соломенный хвост и болезненный вид невольно пробудили сочувствие.
В такие моменты становится жаль, что драконы быстро понимают подобные вещи. Шархи тут же зло сощурился и выпрямился, глядя на меня сверху вниз. Может, мы и разные. Может, наши предки и враждовали веками. Но одно нас объединяло точно: жалость врага — самое жестокое, что можно ощутить, когда тебя предали на глазах у всех.
Улыбки или обиды я себе не позволила. Даже врага можно уважать.
Прошёл уже месяц с той встречи с принцессой, но лессканец так и не нашёл в себе сил простить Сайти. Он исправно выполнял любое поручение императора, сутками пропадал в патрулях, лишь бы меньше времени проводить во дворце. Сама же принцесса временно проживала теперь в женском крыле, неподалёку от моих покоев. Тихая, неулыбчивая тень, на которую я частенько натыкалась возле лестницы.
И я так и не смогла понять Диармайда, который даже после всего произошедшего с ним, со мной, с Ониксией, — всё равно старался каждый вечер поговорить с ней! И если он только и сегодня придёт ко мне глубокой ночью... В конце концов, вечер — это наше с дочкой время, а не её!
Из неприятных мыслей меня вывел Шархи.
— Эрлиния? — позвал сдержанно. — У вас всё в порядке?
Я сильнее стиснула листок и растерянно покосилась вбок. Зря я всё же пришла.
— Диа… — осёкся, кого-то увидев за моей спиной.
Незнакомый человек в дорогом костюме, благоухающий парфюмом, поприветствовал нас, и Шархи с любезно натянутой улыбкой впустил его внутрь.
— Его величество принимает послов из Морской долины. Но… В общем, если дело срочное…
Морская долина?.. Послы?! То есть, запахи моря и сородичей мне не мерещатся? И там, за этим огромным лессканцем сейчас решается судьба… долины?..
Диар вышел ко мне сам, — мы оба шагнули навстречу друг другу, и очень быстро утонули в тёплых объятиях без слов. Лёгкий осенний ветер щекотал наши лица прядками наших же волос. Сердце Лесска под моим ухом билось взволнованно, и встречать нежные поцелуи лицом было необыкновенно. Словно мы продолжали разговор, но при этом — молчали. Я касалась губами улыбающиеся уголки императорского рта, ямочку на щеке, и неспешно нежилась в его объятиях.
Каждый поцелуй — словно благодарность, восхищение. Я обхватила ладонями мужское лицо и поцеловала в губы, привстав на цыпочки. Вокруг моей талии тут же крепко стиснулись руки.
— Задушишь, — тихо и счастливо рассмеялась в тёплые мягкие губы.
Он чуть ослабил хватку, но из объятий не выпустил. От серьёзного взгляда, подрагивающих ресниц и облака из запахов Лесска у меня сладко закружилась голова, а ноги стали чужими.
— Люблю тебя безмерно, — произнёс Диармайд. — Вику пусть удавится от зависти, — у меня самая лучшая женщина в мире. И она меня любит.
В звёздной ночи бывает время, когда она словно становится тоньше и прозрачнее, а её краски очень быстро уступают другим. Чуть алого, жёлтого, — и вот, от яркости белых точек не осталось и следа, зато на горизонте разлилась слепящая полоска утра. В этот миг, когда начинается новая жизнь, утопать в объятиях любимого после его первого признания — волшебство. Что может сравниться с ним?
— На днях я набрала себе серидан, — начала я издалека.
— Знаю.
— И Оникс теперь спит только у меня.
— Знаю, — хмыкнул, целуя.
— А среди серидан — мужчина…
— И?.. — спросил после паузы.
Я задрала голову, вглядываясь в зелень императорских глаз.
— И ты не ревнуешь?..
Диар нахмурился, пытаясь не улыбаться.
— А это было рассчитано на меня? — всё же засмеялся. — Кса-анна!.. — запрокинул голову, мученически протянув моё имя.
— Нет, погоди, — повернулась лицом, отвлёкшись от рассвета. — Мужчина. На женской половине. В мо-их по-ко-ях! И ещё… Вику!
— Ладно, ладно, — смирился, снисходительно пряча улыбку. — Так и быть, — будешь наказана. Слово моей эрлинии — для меня закон.
Сощурив взгляд, я попыталась найти в смеющихся зелёных глазах хоть каплю совести. Не нашла! А потому обиженно отвернулась, пытаясь пережить потрясение от того, что Диармайд не ревнует и не собирается. Да я тут целый день на нервах, не знала, как ему рассказать!..
— Ксанна, любовь моя, чем ты недовольна? Титул дал, серидан лично отобрал ещё до твоего выбора, кавалера твоего антрацитового не тронул пока…
Парировать и припомнить императору его любовниц мне не дала заспанная Малирь, появившаяся на балконе.
— Ваше величество, вы просили доложить, когда настанет время. Поторопитесь!
Диармайд посерьёзнел и посмотрел на меня.
— Мне жаль прерывать нашу идиллию, но тебе будет полезно узнать кое-что, да и меня терзает любопытство. Так что мы прямо сейчас идём в один чудесный замок. Только прошу — будь как можно тише и незаметнее! Полог невидимости я накину, но минимальный, иначе нас почуют.
Через несколько минут портала, который мы преодолели, держась за руки, перед нами предстала просторная комната в замковом стиле, где посередине, под флагами и стягами стояли двое. Мы замерли за лестницей, как мыши. Громилу, как и принцессу, я прекрасно узнала и на таком расстоянии.
— Я не понимаю, — Шархи швырнул на столик колечко.
Простенькое, с точкой агата. А я невольно потёрла безымянный палец, нахмурившись.
— Как ты могла?! — продолжил лессканец. — Зачем было связываться с антрацитовыми тварями, Сайти?..
— Тогда я не видела иного выхода, — спокойно ответила она. — Ты ведь знаешь, как Диар относится к женщинам. Он считает, что знает их потребности и желания гораздо лучше них самих! И, самое страшное, что отец с ним согласен. Только мама была на моей стороне, но что она могла? Я экспериментировала с порталами, и однажды попав в Морскую долину, познакомилась с мужчиной, который меня, наконец, выслушал. Принял, как равную…
— Разве тебя готов был выслушать только лишь он?..
Во взгляде Шархи читалась такая боль и недоумение, что даже мне стало не по себе. И это при том, что я не пощадила бы его в очередном смертном поединке!..
— Схаэгрен стал моей опорой…
Схаэгрен?!
Диар стиснул меня за плечи, — и вовремя. Я как раз едва не шагнула вперёд, вслушиваясь в разговор!
— …Прости, Шархи. Это сложно объяснить.
— И всё же, попробуй, — отвернулся, сложив громадные ручищи на могучей груди.
Какой же он всё-таки здоровяк! Слишком крупный, перекаченный, больше похожий на скалу, чем на человека. Сайти на его фоне выглядела тростинкой, и только умные льдистые глаза выдавали гораздо большую силу и решительность.
— Хватит ли у тебя сил принять то, что ты услышишь? — грустно улыбнулась она. — Ты всегда считал меня едва ли не сестрой самого Родана. Смотрел, как на божество. Ты ведь и сейчас ждёшь, что я оправдаюсь и снова стану кристально чистой в твоих глазах…
Он молча ждал. Здоровяк, у которого хватило силы воли сжать зубы и не показать ни мускулом бурю, которую чувствовали мы с Диаром. Мне уже было его жаль. Настолько, что я в который раз сглотнула комок, а Лесск едва слышно выругался в адрес сестры. Но заслуженно ли?
— Когда ты обратил на меня внимание, я уже полгода была знакома с Морской долиной, хотя и не появлялась там открыто. Мы много времени проводили вместе. В какой-то момент мне даже показалось, что я придаю нашим встречам всё больше значения. Так волновалась… Пойми, это было впервые для меня. Никто не ждал, что я, от рождения лишённая эмоций, буду испытывать… такое!..
На несколько секунд она остановилась, нахмуренно глядя на Шархи.
— Видишь, ты уже меня ненавидишь…
— Продолжай. Лучше узнать правду целиком.
— Нет. — Холодно отрезала она. — Я не хочу, чтобы ты… Это всё неправильно, — резко отвернулась, заломив руки. Весь этот разговор приведёт к тому, что мы расстанемся, и я снова останусь ледяной невестой…
— Нужно иметь мужество, луноликая, — тихо произнёс он надтреснутым голосом. — Хотя бы сейчас будь честна со мной до конца. Мне кажется, я заслужил хотя бы это. Или нет?..
Она сглотнула, стиснув дрожащие ладони перед собой. В комнате стремительно холодало, а пол вокруг принцессы стал покрываться инеем.
— Я хотела… — запнулась, снова наткнувшись взглядом на мрачного лессканца. — Схаэгрен говорил о мести. О том, что меня никогда никто не оценит, если я буду продолжать покорно сидеть за книгами. И что Диармайду стоит прозреть и понять, что не все его решения — единственно правильные. Я не глупа, Шархи. Я прекрасно понимала, что за лестными комплиментами и подбадриваниями стоит расчёт на захват власти в империи Раздолья. А ведь папа, мама, Диар… Они все так дорожат своей империей, так уверены, что у меня не может быть других интересов…
— И ты, пошла на преступление? Против своего народа?..
В голосе лессканца звучало разочарование.
Лопнула покрытая изморозью ваза, разбился кусок льда, выскользнувший из неё.
— Он предложил покровительство и план… Мы вместе бы правили империей и долиной. Объединения хотел и Диармайд, но у него не было такого союзника. Значит, я могла быть достойной императрицей, по праву! Нужно было лишь маленькое чудо, чтобы антрацитовые драконы приняли нашу власть. Ребёнок, в чьих жилах бы текла родная антрацитовая кровь и… магия. И я хотела этого ребёнка. Считала, что Схаэгрен будет достойным отцом… но вмешалась судьба.
Принцесса виновато взглянула на Шархи, но он проигнорировал её взгляд, хотя отчётливо понял, что она искала его поддержки, чтобы решиться на рассказ дальше. Больно было обоим, но порой, правда иной и не бывает. Я вжалась в Лесска, пытаясь отгородиться от лишних, чужих эмоций. Он стиснул меня, согревая теплом, и я вздохнула.
— Несколько раз я едва не погибла в объятиях Схаэгрена. Мы многое перепробовали, от самых действенных обычно средств до откровенных сказок. Но ничего не получалось. Драккери я лишь наполовину, а этого оказалось слишком мало, чтобы стать женой дракона.
Объятия императора стали для меня спасением. Я не знала, как реагировать. Мне и в голову не приходила мысль, что Схаэгрен может поступить… так. Не только со мной. Он ведь защищал меня, берёг. Даже мать не встала на мою сторону, когда я родила малышку, но она так и не смогла летать.
— И тогда вы решили использовать повелителя?.. Он же твой родной брат, Сайти! Как у тебя духу хватило?..
— Схаэгрен очень долго добивался одной драконицы из долины. Но ей было куда интереснее испытывать судьбу, и играть с чувствами мужчин. И тогда мы придумали идеальный план мести. Ксанне стоило лишь намекнуть, что в лессканском дворце будет шикарный бал, но она может даже и не мечтать о нём… Схаэгрен это умел. Так же, как и запретить появляться перед императором, потому что он враг… Знаешь, молодые антрацитовые драконочки не слишком отличаются от человеческих подростков. Оставалось лишь надеяться, что Диармайду понравится Ксанна. Я снабдила её простейшим амулетом, меняющим ауру антрацитового дракона, — она взяла в руки кольцо. — На это мне понадобились новые книги и знания, но я смогла! От лессканки её было уже не отличить.
— Кто бы мог подумать… — с горечью в голосе повернулся громила-лессканец. — Я влюбился без памяти в невинное создание, а спасал — чудовище! Три года я рисковал головой, ссорился с Леском, выгораживая тебя, как последний болван!.. Книжки тебе эти таскал, думал, дурак, нравлюсь…
— Дослушай, — попросила она спокойно. — Когда Ксанне пришла пора покидать дворец, я подговорила Теану напоить её зельем. Диармайд должен был прочувствовать, каково это — жить в одиночестве, когда кругом столько людей и драконов. И даже когда я ясно ощутила связь между ним и антрацитовой драконицей, лишь на минуту усомнилась в себе. Знаешь почему?
— Это уже не так важно, — равнодушно пожал плечищами.
— Ты, наверное, не помнишь… Но когда мы в очередной раз гуляли в парке, тайком от лишних глаз, ты сказал одну очень важную фразу. Ты говорил о том, что готов сделать для меня всё, что никогда не сделает ни один другой. Что даже если я никогда не стану твоей, ты всё равно будешь меня защищать.
— Пустая вежливость, — нервно сложил руки на груди лессканец. — Любой дракон присягает на верность короне, в этих слова нет ничего особенного.
Она улыбнулась, не поверив ни слову.
— Возможно и так. Но каждый день, сравнивая тебя и Схаэгрена, взвешивая ваши слова и поступки, я всё больше осознавала, как сильно ошиблась. Тот, кто любит, — положила ладонь на его плечо и заглянула в драконьи глаза, — не требует любви. Он просто отдаёт себя без остатка, — скользнула пальчиками по нахмуренному лицу дракона, — он отвернулся, — до дна. И никогда не будет думать о собственной выгоде в многоходовой партии, где женщина лишь приз в конце для победителя. Приз, которым можно пользоваться и хвастать перед друзьями, как это любил делать Схаэгрен.
Принцесса ещё много чего говорила о том, как стала радоваться визитам Шархи, и о том, как всё реже наведывалась в долину, а затем и вовсе перестала навещать её. Она призналась, что когда привязала к арке ворот душу случайно погибшей девушки, то изменить уже ничего не могла. Схаэгрен выставил условие: или Сайти остаётся с ним и следует плану, или…
Или гордый лессканский дракон Шархи погибнет в ближайшей же подстроенной схватке, без всяких правил о поединке. А ещё последний древний фолиант, который Шархи раздобыл для любимой, содержал не только сведения о тонком мастерстве в подселении души. Там же был и достоверный факт о ритуале, который проходила салинийская жрица, вынужденная стать женой дракона. А поскольку умирать после первой же брачной ночи она не хотела, то выпросила у дракона несколько капель крови, разбавленной в вине пополам с морской водой.
Я не выдержала и горько рассмеялась, ведь кровь антрацитовых драконов моментально превращается в бесполезный пепел! И лишь кровь лессканцев, подобно человеческой, способна сохранять свои свойства и вне тела дракона. Ритуал со Схаэгреном изначально был невозможен, и не вмешайся бы Лесск, — его сестра бы погибла!
Эти двое были обречены и наказаны своей безрассудностью.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. НОВЫЕ ЗАКОНЫ
Перед тем, как попроситься на приём к императору, я невольно ещё несколько раз пересмотрела свой рисунок с пометками. Чертежом этот детский лепет было сложно назвать. Руки дрожали, бумага смялась и стала влажной. В том, что Диармайд примет меня, пусть и не сразу, сомнений не было. И пусть на меня смотрит стража с недоумением, — это для них правитель Раздолья так и остался грозным берсерком.
А я всё никак не могла отделаться от мысли, что там, за стенами императорских покоев в последнее время оставался кто-то другой. Кто-то усталый, но ласковый и снисходительный! Особенно, если вовремя подгадать его приход и дать поесть в тишине, а то и в одиночестве.
Но предлагать такую дорогостоящую идею, которая может даже не окупиться!.. От распахнувшейся двери я вздрогнула и растеряла разом все мысли. Шархи едва помещался в проёме двери, и от этого вызывал не самые приятные воспоминания. Самые болезненные раны, самые опасные встречи, — все мышцы разом невольно напряглись! Враг всегда остаётся врагом… но этого лессканца я не только побаивалась. Впалые щёки на сером, хмуром мужском лице, небрежно собранный соломенный хвост и болезненный вид невольно пробудили сочувствие.
В такие моменты становится жаль, что драконы быстро понимают подобные вещи. Шархи тут же зло сощурился и выпрямился, глядя на меня сверху вниз. Может, мы и разные. Может, наши предки и враждовали веками. Но одно нас объединяло точно: жалость врага — самое жестокое, что можно ощутить, когда тебя предали на глазах у всех.
Улыбки или обиды я себе не позволила. Даже врага можно уважать.
Прошёл уже месяц с той встречи с принцессой, но лессканец так и не нашёл в себе сил простить Сайти. Он исправно выполнял любое поручение императора, сутками пропадал в патрулях, лишь бы меньше времени проводить во дворце. Сама же принцесса временно проживала теперь в женском крыле, неподалёку от моих покоев. Тихая, неулыбчивая тень, на которую я частенько натыкалась возле лестницы.
И я так и не смогла понять Диармайда, который даже после всего произошедшего с ним, со мной, с Ониксией, — всё равно старался каждый вечер поговорить с ней! И если он только и сегодня придёт ко мне глубокой ночью... В конце концов, вечер — это наше с дочкой время, а не её!
Из неприятных мыслей меня вывел Шархи.
— Эрлиния? — позвал сдержанно. — У вас всё в порядке?
Я сильнее стиснула листок и растерянно покосилась вбок. Зря я всё же пришла.
— Диа… — осёкся, кого-то увидев за моей спиной.
Незнакомый человек в дорогом костюме, благоухающий парфюмом, поприветствовал нас, и Шархи с любезно натянутой улыбкой впустил его внутрь.
— Его величество принимает послов из Морской долины. Но… В общем, если дело срочное…
Морская долина?.. Послы?! То есть, запахи моря и сородичей мне не мерещатся? И там, за этим огромным лессканцем сейчас решается судьба… долины?..
