— Мы же её недавно с тобой три раза читали, — она отстранилась, заглядывая в его лицо.
— Пло лыцаля… — Уверенно, но тихо повторило чудо, надув губки и ковыряя полы своей рубашки.
императрица улыбнулась, чмокнула сына в щёчку. Взяла принца за руку, и они пошли обратно в детскую.
…Она предвкушающе улыбнулась, выгнулась навстречу ему, целуя шею сквозь влажные тёмные волосы, обнимая его бедра ногами. Такой близкий, такой желанный мужчина!..
Жан прижал её руки к постели, испытующе выжидая её реакции. Попытка потереться о его восхитительное напряжённое тело так же провалилась. Прижал так, что и вздохнуть тяжело! Маисс испытывала странную смесь ещё большего возбуждения и страха.
— И что же дальше ты будешь делать? — Хриплый шёпот будоражащего мужского голоса на ухо разогнали мурашки по телу.
Фаворитка непонимающе уставилась в хищные серые глаза императора, и попыталась поймать его губы. Не вышло, — отпрянул.
— У тебя было время уйти. Далеко бы не ушла, но могла бы попытаться. Так к чему весь этот маскарад?
Холодный ужас пополз по её телу. Осознание того, что на самом деле происходит, и кто с кем играет, окатило как из ведра. Жаль, тело реагирует не так быстро!
— Значит, знаете, кто я? — попыталась держать себя в руках.
— Вопросы задаю я. Что тебе ещё поручил ковен?
— Я не понимаю, о чем вы, ваше величество! — Обиженно надув губки, Маисс попыталась кокетничать, похлопав глазками, попутно судорожно соображая, как выпутаться из ситуации. Если в ковене узнают о провале — это будет не только конец карьеры шпионки, но и конец всему. Сергаз не привык миловать провальных шпионов…
— Маисс… Ты меня устраивала в качестве фаворитки, — более чем. Но твоя причастность к шпионажу на ковен доказана — несколько человек видели! Посыльный взят, его пытали, и он сознался. Поэтому будь хорошей девочкой, отбросим маски. Повторяю вопрос в последний раз, — прорычал, — что тебе ещё поручил ковен?!
— Ничего. — Отвернулась в сторону, уже не кокетничая, пытаясь унять всё ещё нарастающее вопреки всем законам логики возбуждение.
император чуть крепче сжал её запястья, и рыженькая скривилась от боли. Ещё сильнее.
— А-а-а-а! Правда, ничего, — я клянусь!.. Кодексом наёмников клянусь!!!
Ослабил хватку. Такими клятвами не разбрасываются.
— Почему не ушла? Тебя же освободили от «задания»!
— Дело чести, — с вызовом посмотрела в глаза.
— Не думал, что слово честь для женщины выражается в этом смысле, — он чуть приподнял бедра, тут же их опустив. Маисс вздрогнула и коротко выдохнула в голос от его движения, покраснела и отвернулась, прикрыв глаза стараясь не шевелиться. Чтобы не потерять голову окончательно, несмотря на разделяющее их кружево и полотенце…
— Честь наёмницы. Ты не поймёшь.
— Какая чушь!.. — Жан тихо рассмеялся.
Маисс оскорбилась и попыталась-таки выбраться из-под императора. Но из стальных объятий хорошо знающего свою роль хищника выбраться оказалось делом невыполнимым!
— Чушь?! Хорошо, ваше императорское величество. Я неистово хочу Вас с первой минуты пребывания здесь! Довольны?! — со злостью посмотрела в его глаза.
— И только? — Изумлённый тихий шёпот и полуулыбка.
— Этого мало? Или вы привыкли получать благодаря смазливой внешности любую женщину? Конечно! Зачем вам официальные фаворитки? Когда можно вот так мило улыбнуться, продемонстрировать товар лицом, — взгляд на его тело, — и все!
Маисс сорвалась на гневный крик, прожигая взглядом и мысленно проклиная своего мучителя. И себя заодно!
— Одно и то же. — Жан разочарованно, с усмешкой окинул симпатичную мордашку и придавленную им грудь взглядом. — Каждый раз одно и то же.
— Ты о чем?! — Она проследила его взгляд и залилась краской.
— Не ты, а Вы. Знаешь, сколько таких милых девочек было в моей жизни?.. И что забавно, — вы все считаете, будто мне необходимо только это. Что, переспав со мной однажды, у Вас появляется какая-то власть. Возможно, отчасти это так. Возможно, с кем-то это и срабатывает. Но скажи мне, красавица… — Он наклонился к её уху, понижая голос почти до шёпота, — а как же чувства? Этикет?.. Скромность? Но в результате получается, что нужно это всё-таки вам. Надоело до смерти.
…Значит, его величеству всё-таки нравятся скромные, — автоматически отметила про себя наёмница. Нужно будет доложить Сергазу, чтобы документалисты внесли ясность в свои дурацкие документы!..
…А Жан смотрел на соблазнительное податливое тело девушки, пунцовые щеки, пересохшие губы. Чувствовал её сбившееся дыхание и отметил про себя, что сейчас она более чем готова подписаться на что угодно. Особенно если пообещать покровительство и защиту…
В ней боролись противоречивые чувства. С одной стороны, все его движения, жесты, тихий голос с хрипотцой одурманивали и не давали шанса унять возбуждение. Про то, что влечение взаимно, — даже сомневаться не приходилось. Но с другой… Его слова были болезненным ударом по самолюбию. Ещё никто не озвучивал в таком смысле то, что она делала. И то, чего невольно хотела всё сильнее. Обиженно отвернулась, пряча подступающие слезы. Все, чему её учили, весь накопленный опыт, слава, уважение, деньги сейчас оказывались пустой, никчёмной формальностью. Зачем всё это, если для покорения мужчины, желанного по зову души, а не долга, эти изощрения бесполезны? Он мог взять её прямо сейчас, и был более чем готов! Но в его глазах не было ни капли вожделения. Только разочарование и холодный расчёт. Более того, ситуацией владел сейчас он, а не она. И как же это было непривычно и… до оторопи страшно!
— Чего вы хотите? — Тихо буркнула она.
— Вот с этого и начинать надо было. А не устраивать демонстрацию способностей выпускницы школы обольщения.
Он оттолкнулся от кровати, подошёл к гардеробу и надел халат. Маисс поражённо наблюдала за ним. Откуда он знает про школу, даже спрашивать было наивно! С тех пор, как он стал сначала королём, а затем императором, произошли значительные изменения в расстановке сил империи. И это пошло ей только на пользу. Но не ковену. Император Лесск многое изменил, переделал под себя. Здесь явно поработала хорошая агентурная сеть… В глубине души она даже восхитилась тем, как её раскрыли. Достойный соперник.
— Мне нужен союзник в ковене. — Жан скрестил мощные руки на груди, присев на стол. — Ты продолжаешь выполнять все, что обычно, ничем себя не выдавая. Но рассказываешь мне все, что знаешь о планах ковена. Разумеется, мелкие финансовые интрижки меня не интересуют. Выясни, что изменилось. Чего они хотят теперь, — настолько, что даже убрали из дворца подставных лиц.
— Я была одна! — Удивлённо подалась вперёд, умолчав о поддержке в лице второй фаворитки.
Оценивающий взгляд.
— То, что тебе не сообщили о наблюдателях и шпионах во дворце уже о многом говорит. Ковен так поступает с теми, кого, скажем так, не боится пустить в расход. Но пока ты им нужна, видимо. До поры. Будешь моим агентом — и у тебя появятся существенно большие шансы выжить в этой игре. Покровительство империи и финансовая поддержка тебе сейчас не помешают.
Маисс села на край кровати, поёжившись от его внимательного взгляда и размышляя над его словами. Неловко ощущая себя после того, что произошло, обняла ноги, стараясь максимально прикрыться. И впервые за свою карьеру пожалела, что не прихватила с собой на задание ничего из нормальной одежды. Он улыбался и внешне был мягок и обаятелен. Но только она знала по опыту цену такой улыбке. Так глупо попалась…
— А если я откажусь?
— Тюрьма и пыточная камера, — предельно честно ответил император.
— Не очень выгодные условия, — мрачно резюмировала для себя шпионка.
— Почему же, как раз выгодные. Для меня — в любом случае. Для тебя — в зависимости от выбора. Решай.
Обхватив себя за плечи, рыженькая уткнулась в колени. Сколько раз она хвасталась, что может загнать под каблук любого, считая себя хищницей? И что в итоге? Кто хищник?! Злые слезы невольно побежали по щекам. Быстро стёрла влажный позор с лица. Какая бездна унижения!..
— Меня не учили быть двойным агентом… — Хрипло произнесла она.
— Тебя проинструктируют. — Удовлетворённым тоном произнёс Жан.
Девушка помолчала, собирая волю и остатки гордости в кулак.
— Я согласна работать на Вас, мой император.
Тёмный маг мерил нервными шагами комнату.
— Это безумие, Сергаз!
— Это реальность, друг мой, — глава ковена магов спокойно восседал в кресле, наблюдая за собратом.
— Это невозможно! Ты замахнулся на слишком высокие цели!
— Всё возможно. Более того, всё готово. Если не удастся похитить мальчика, значит, будем приручать его мать. И она сама отдаст нам ребёнка.
— Драккерийка никогда не отдаст своего ребёнка! Никогда, слышишь?! Она же чует за версту всех, кто способен причинить им вред!
— Одной жизнью меньше, одной больше. Не велика разница, — равнодушно пожал плечами Сергаз. — Нужно лишь больше внимания уделить императору. Мне давно нравится этот план. Захват власти в империи дело времени. Император либо станет послушной пешкой в этой игре, либо погибнет, как и его жена. А ребёнок послужит высшей цели.
— Это неоправданный риск. Ты убьёшь всю семью ради сомнительного результата?
— Я уничтожу всех, кого потребуется, друг мой. Всех, кто будет стоять на пути между мной и возможностью стать Чёрным Богом!
— Этот культ не зря запрещён. Он опасен! Где гарантии, что мальчишка выдержит твой переход?!
— О-о-о… Ты просто плохо представляешь себе, что это за ребёнок. Он выдержит не только мой переход. Весь ковен будет состоять из пяти чёрных божеств! Весь! империя — только маленький кусочек. Мы сможем преодолевать время, перекраивать судьбы и создавать собственные миры! Так, как это будет угодно нам, Волтаир! Разве тебе не хочется оседлать судьбу?
— Единственное, что меня прельщает в этом безумном плане, так это бессмертие, — задумчиво признался Волтаир. — Вот только Лоргат всё испортит. Слишком молод. Слишком слаб. Мне никогда не нравилась его инфантильность. Жаль его предшественник ушёл. Без него будет тяжко.
— А ты пригласи его. Я тоже не в восторге от юного архимага, впрочем, как и от его предшественника. Но бунтарь хотя бы умный человек, и очень сильный маг. Таких во всем Раздолье больше не сыщешь. Пожалуй, я даже готов отодвинуть свои претензии к нему на задний план в угоду делу. — Сергаз недовольно поморщился.
— Думаешь, согласится?
— Он почти сломлен. Если его доломать, он будет с нами. Ты знаешь его слабость. Пожалуй, единственную во всей жизни.
— Он её не предаст.
— А никто этого и не предлагает. Шантаж, мой друг. Только шантаж ценностью и является в нашем жестоком развращённом мире. Ничем другим ты его не проймёшь. Ни обещаниями её объятий, ни расправой над его любовницами. Даже смерть его вряд ли впечатлит. Единственная ценность…
— императрица.
— Живая императрица.
Леонелль притянул к себе фаворитку, жёстко лаская, впиваясь в её шею и грудь губами. Она лишь всхлипнула, но покорно молчала.
…Делать это до отупения, до полной опустошённости. Чтобы ни единой мысли в голове, — ни своей, ни чужой. Снова видеть Хасси, знать о её переживаниях, чувствовать её боль… И не сметь даже магически коснуться её лица! По дороге в замок он спас какую–то девушку от волков. Удивился, что не защищалась, похолодел, когда на её руке сомкнулись челюсти. Потому что всё это время ему мерещилось, будто это она. Его нежная, любимая чужая женщина…
Скольжение ладони по талии назад, властно сжать. Несколько крючков и завязок — и юбка спадает на пол. Подхватил, усадил на стол. Его руки скользят по её телу, исследуя каждый сантиметр. Когда скольжение достигло верхней трети бедра на внутренней стороне, она вскрикнула, виновато опустив глаза, и прикрыла рот рукой, тут же её отдёрнув. На удивлённый вопросительный взгляд владыки фаворитка не ответила, упрямо продолжая рассматривать пол.
— Дари? В чем дело?..
Молчание. Повторное движение, — вздрогнула, зажмурившись и закусив губу. Он опустил взгляд, подняв юбки и настойчиво отведя её бедро в сторону. Огромный синяк от пятерни сиял во всей красе. Схватил её за подбородок, магически заглядывая в глаза, — вскрикнула! Подозрение, негодование, гнев… Кто?!! Неужели и эта — изменила, отвергла, предала??! И что за самоубийца посмел перейти ему дорогу? Постарался сосредоточиться, успокоиться. Чтобы причинить меньше вреда. В конце концов, вина не доказана. Только после этого окунулся в её мысли. И всё понял. Нет, она ему не изменяла. Что-то странное было в её воспоминаниях, но в данный момент гораздо важнее было другое, это оказалось гораздо хуже и неприятнее. Это был след от его же руки.
— Почему сразу не сказала? Почему молчала, если больно было? — Недоуменный, раздражённый тон. Он старался смягчить его, но на деле выходило совсем не то, что хотел.
— Я говорила… — Тихий, виноватый шёпот, не поднимая глаз.
Удивление, смутные воспоминания о ярости, застилающей глаза. Тяжёлый вздох. Девочку жаль, она не виновата в его невысказанной злости, и ежедневном титаническом усилии, чтобы сдерживать свои эмоции. Значит, сорвался…
Осторожно, успокаивающе погладил пальцами её смуглое лицо. Красивая. Покорная. Терпеливая, — даже слишком. А он — идиот и бесчувственный чурбан!.. Вздохнул, обнял девушку, — она затаённо замерла. Прошёлся ладонью по синяку, отдавая энергию, вплетая простейшее заклинание восстановления. Синюшное пятно послушно бледнело. Она с интересом и настороженностью наблюдала за процессом. Лео прислушался к ощущениям, транслируя на себя образ её тела. Были ещё две энергетические пробоины с выходом на физический уровень. И застарелые! Взгляд упёрся в её корсет, переходя на человеческое зрение. Через плотную ткань будет не так эффективно…
— Повернись.
Она вздрогнула всем телом от звука его голоса, но послушно повернулась. Владыка обречённо вздохнул, расшнуровывая её корсаж.
Тиран и деспот, вот ты кто. И твои проблемы, — это твои проблемы, Лео. Не оправдывает. Уж если ты так с фаворитками обходишься, то к Хас и на пушечный выстрел подходить не стоит… Но Хасси… Это Хасси. Другая. С ней бы он нашёл свой покой. Столько раз представлял её в своей постели, обнимающую его, отдающуюся ему со всей страстью, на которую только способна драккери. И её потрясающие зелёные глаза, полные неги и любви… Им ещё многое предстоит пережить, чтобы у него появился хоть малейший шанс воплотить свою призрачную, почти истаявшую мечту в реальность. Или попытаться назло судьбе исправить то, что уготовано этой сильной, нежной женщине. И не только ей…
На груди у девушки были два застарелых синяка. Чёрных. С фиолетовым отливом. Вина — как ножом по сердцу. Дари инстинктивно закрыла ладонью пятна, и пискнула, когда он начал лечить, отодвинув её руку. Конечно, небольшой побочный эффект, — чем сильнее травма, тем интенсивнее неприятные ощущения при заживлении.
— Тихо, тихо… — Он отнял её руки от груди, перекладывая на себя, и продолжил лечение.
Через несколько секунд в глазах темноволосой девушки страх сменился сначала удивлением, а затем обожанием. Он поймал её восхищенный взгляд. Но ничего кроме тоски не испытал. Она смущённо и мягко улыбнулась, посмотрев на его губы и снова вопросительно — в глаза. Мужская ладонь легла на щёку милой смуглой мордашки.
— Пло лыцаля… — Уверенно, но тихо повторило чудо, надув губки и ковыряя полы своей рубашки.
императрица улыбнулась, чмокнула сына в щёчку. Взяла принца за руку, и они пошли обратно в детскую.
***
…Она предвкушающе улыбнулась, выгнулась навстречу ему, целуя шею сквозь влажные тёмные волосы, обнимая его бедра ногами. Такой близкий, такой желанный мужчина!..
Жан прижал её руки к постели, испытующе выжидая её реакции. Попытка потереться о его восхитительное напряжённое тело так же провалилась. Прижал так, что и вздохнуть тяжело! Маисс испытывала странную смесь ещё большего возбуждения и страха.
— И что же дальше ты будешь делать? — Хриплый шёпот будоражащего мужского голоса на ухо разогнали мурашки по телу.
Фаворитка непонимающе уставилась в хищные серые глаза императора, и попыталась поймать его губы. Не вышло, — отпрянул.
— У тебя было время уйти. Далеко бы не ушла, но могла бы попытаться. Так к чему весь этот маскарад?
Холодный ужас пополз по её телу. Осознание того, что на самом деле происходит, и кто с кем играет, окатило как из ведра. Жаль, тело реагирует не так быстро!
— Значит, знаете, кто я? — попыталась держать себя в руках.
— Вопросы задаю я. Что тебе ещё поручил ковен?
— Я не понимаю, о чем вы, ваше величество! — Обиженно надув губки, Маисс попыталась кокетничать, похлопав глазками, попутно судорожно соображая, как выпутаться из ситуации. Если в ковене узнают о провале — это будет не только конец карьеры шпионки, но и конец всему. Сергаз не привык миловать провальных шпионов…
— Маисс… Ты меня устраивала в качестве фаворитки, — более чем. Но твоя причастность к шпионажу на ковен доказана — несколько человек видели! Посыльный взят, его пытали, и он сознался. Поэтому будь хорошей девочкой, отбросим маски. Повторяю вопрос в последний раз, — прорычал, — что тебе ещё поручил ковен?!
— Ничего. — Отвернулась в сторону, уже не кокетничая, пытаясь унять всё ещё нарастающее вопреки всем законам логики возбуждение.
император чуть крепче сжал её запястья, и рыженькая скривилась от боли. Ещё сильнее.
— А-а-а-а! Правда, ничего, — я клянусь!.. Кодексом наёмников клянусь!!!
Ослабил хватку. Такими клятвами не разбрасываются.
— Почему не ушла? Тебя же освободили от «задания»!
— Дело чести, — с вызовом посмотрела в глаза.
— Не думал, что слово честь для женщины выражается в этом смысле, — он чуть приподнял бедра, тут же их опустив. Маисс вздрогнула и коротко выдохнула в голос от его движения, покраснела и отвернулась, прикрыв глаза стараясь не шевелиться. Чтобы не потерять голову окончательно, несмотря на разделяющее их кружево и полотенце…
— Честь наёмницы. Ты не поймёшь.
— Какая чушь!.. — Жан тихо рассмеялся.
Маисс оскорбилась и попыталась-таки выбраться из-под императора. Но из стальных объятий хорошо знающего свою роль хищника выбраться оказалось делом невыполнимым!
— Чушь?! Хорошо, ваше императорское величество. Я неистово хочу Вас с первой минуты пребывания здесь! Довольны?! — со злостью посмотрела в его глаза.
— И только? — Изумлённый тихий шёпот и полуулыбка.
— Этого мало? Или вы привыкли получать благодаря смазливой внешности любую женщину? Конечно! Зачем вам официальные фаворитки? Когда можно вот так мило улыбнуться, продемонстрировать товар лицом, — взгляд на его тело, — и все!
Маисс сорвалась на гневный крик, прожигая взглядом и мысленно проклиная своего мучителя. И себя заодно!
— Одно и то же. — Жан разочарованно, с усмешкой окинул симпатичную мордашку и придавленную им грудь взглядом. — Каждый раз одно и то же.
— Ты о чем?! — Она проследила его взгляд и залилась краской.
— Не ты, а Вы. Знаешь, сколько таких милых девочек было в моей жизни?.. И что забавно, — вы все считаете, будто мне необходимо только это. Что, переспав со мной однажды, у Вас появляется какая-то власть. Возможно, отчасти это так. Возможно, с кем-то это и срабатывает. Но скажи мне, красавица… — Он наклонился к её уху, понижая голос почти до шёпота, — а как же чувства? Этикет?.. Скромность? Но в результате получается, что нужно это всё-таки вам. Надоело до смерти.
…Значит, его величеству всё-таки нравятся скромные, — автоматически отметила про себя наёмница. Нужно будет доложить Сергазу, чтобы документалисты внесли ясность в свои дурацкие документы!..
…А Жан смотрел на соблазнительное податливое тело девушки, пунцовые щеки, пересохшие губы. Чувствовал её сбившееся дыхание и отметил про себя, что сейчас она более чем готова подписаться на что угодно. Особенно если пообещать покровительство и защиту…
В ней боролись противоречивые чувства. С одной стороны, все его движения, жесты, тихий голос с хрипотцой одурманивали и не давали шанса унять возбуждение. Про то, что влечение взаимно, — даже сомневаться не приходилось. Но с другой… Его слова были болезненным ударом по самолюбию. Ещё никто не озвучивал в таком смысле то, что она делала. И то, чего невольно хотела всё сильнее. Обиженно отвернулась, пряча подступающие слезы. Все, чему её учили, весь накопленный опыт, слава, уважение, деньги сейчас оказывались пустой, никчёмной формальностью. Зачем всё это, если для покорения мужчины, желанного по зову души, а не долга, эти изощрения бесполезны? Он мог взять её прямо сейчас, и был более чем готов! Но в его глазах не было ни капли вожделения. Только разочарование и холодный расчёт. Более того, ситуацией владел сейчас он, а не она. И как же это было непривычно и… до оторопи страшно!
— Чего вы хотите? — Тихо буркнула она.
— Вот с этого и начинать надо было. А не устраивать демонстрацию способностей выпускницы школы обольщения.
Он оттолкнулся от кровати, подошёл к гардеробу и надел халат. Маисс поражённо наблюдала за ним. Откуда он знает про школу, даже спрашивать было наивно! С тех пор, как он стал сначала королём, а затем императором, произошли значительные изменения в расстановке сил империи. И это пошло ей только на пользу. Но не ковену. Император Лесск многое изменил, переделал под себя. Здесь явно поработала хорошая агентурная сеть… В глубине души она даже восхитилась тем, как её раскрыли. Достойный соперник.
— Мне нужен союзник в ковене. — Жан скрестил мощные руки на груди, присев на стол. — Ты продолжаешь выполнять все, что обычно, ничем себя не выдавая. Но рассказываешь мне все, что знаешь о планах ковена. Разумеется, мелкие финансовые интрижки меня не интересуют. Выясни, что изменилось. Чего они хотят теперь, — настолько, что даже убрали из дворца подставных лиц.
— Я была одна! — Удивлённо подалась вперёд, умолчав о поддержке в лице второй фаворитки.
Оценивающий взгляд.
— То, что тебе не сообщили о наблюдателях и шпионах во дворце уже о многом говорит. Ковен так поступает с теми, кого, скажем так, не боится пустить в расход. Но пока ты им нужна, видимо. До поры. Будешь моим агентом — и у тебя появятся существенно большие шансы выжить в этой игре. Покровительство империи и финансовая поддержка тебе сейчас не помешают.
Маисс села на край кровати, поёжившись от его внимательного взгляда и размышляя над его словами. Неловко ощущая себя после того, что произошло, обняла ноги, стараясь максимально прикрыться. И впервые за свою карьеру пожалела, что не прихватила с собой на задание ничего из нормальной одежды. Он улыбался и внешне был мягок и обаятелен. Но только она знала по опыту цену такой улыбке. Так глупо попалась…
— А если я откажусь?
— Тюрьма и пыточная камера, — предельно честно ответил император.
— Не очень выгодные условия, — мрачно резюмировала для себя шпионка.
— Почему же, как раз выгодные. Для меня — в любом случае. Для тебя — в зависимости от выбора. Решай.
Обхватив себя за плечи, рыженькая уткнулась в колени. Сколько раз она хвасталась, что может загнать под каблук любого, считая себя хищницей? И что в итоге? Кто хищник?! Злые слезы невольно побежали по щекам. Быстро стёрла влажный позор с лица. Какая бездна унижения!..
— Меня не учили быть двойным агентом… — Хрипло произнесла она.
— Тебя проинструктируют. — Удовлетворённым тоном произнёс Жан.
Девушка помолчала, собирая волю и остатки гордости в кулак.
— Я согласна работать на Вас, мой император.
***
Тёмный маг мерил нервными шагами комнату.
— Это безумие, Сергаз!
— Это реальность, друг мой, — глава ковена магов спокойно восседал в кресле, наблюдая за собратом.
— Это невозможно! Ты замахнулся на слишком высокие цели!
— Всё возможно. Более того, всё готово. Если не удастся похитить мальчика, значит, будем приручать его мать. И она сама отдаст нам ребёнка.
— Драккерийка никогда не отдаст своего ребёнка! Никогда, слышишь?! Она же чует за версту всех, кто способен причинить им вред!
— Одной жизнью меньше, одной больше. Не велика разница, — равнодушно пожал плечами Сергаз. — Нужно лишь больше внимания уделить императору. Мне давно нравится этот план. Захват власти в империи дело времени. Император либо станет послушной пешкой в этой игре, либо погибнет, как и его жена. А ребёнок послужит высшей цели.
— Это неоправданный риск. Ты убьёшь всю семью ради сомнительного результата?
— Я уничтожу всех, кого потребуется, друг мой. Всех, кто будет стоять на пути между мной и возможностью стать Чёрным Богом!
— Этот культ не зря запрещён. Он опасен! Где гарантии, что мальчишка выдержит твой переход?!
— О-о-о… Ты просто плохо представляешь себе, что это за ребёнок. Он выдержит не только мой переход. Весь ковен будет состоять из пяти чёрных божеств! Весь! империя — только маленький кусочек. Мы сможем преодолевать время, перекраивать судьбы и создавать собственные миры! Так, как это будет угодно нам, Волтаир! Разве тебе не хочется оседлать судьбу?
— Единственное, что меня прельщает в этом безумном плане, так это бессмертие, — задумчиво признался Волтаир. — Вот только Лоргат всё испортит. Слишком молод. Слишком слаб. Мне никогда не нравилась его инфантильность. Жаль его предшественник ушёл. Без него будет тяжко.
— А ты пригласи его. Я тоже не в восторге от юного архимага, впрочем, как и от его предшественника. Но бунтарь хотя бы умный человек, и очень сильный маг. Таких во всем Раздолье больше не сыщешь. Пожалуй, я даже готов отодвинуть свои претензии к нему на задний план в угоду делу. — Сергаз недовольно поморщился.
— Думаешь, согласится?
— Он почти сломлен. Если его доломать, он будет с нами. Ты знаешь его слабость. Пожалуй, единственную во всей жизни.
— Он её не предаст.
— А никто этого и не предлагает. Шантаж, мой друг. Только шантаж ценностью и является в нашем жестоком развращённом мире. Ничем другим ты его не проймёшь. Ни обещаниями её объятий, ни расправой над его любовницами. Даже смерть его вряд ли впечатлит. Единственная ценность…
— императрица.
— Живая императрица.
***
Леонелль притянул к себе фаворитку, жёстко лаская, впиваясь в её шею и грудь губами. Она лишь всхлипнула, но покорно молчала.
…Делать это до отупения, до полной опустошённости. Чтобы ни единой мысли в голове, — ни своей, ни чужой. Снова видеть Хасси, знать о её переживаниях, чувствовать её боль… И не сметь даже магически коснуться её лица! По дороге в замок он спас какую–то девушку от волков. Удивился, что не защищалась, похолодел, когда на её руке сомкнулись челюсти. Потому что всё это время ему мерещилось, будто это она. Его нежная, любимая чужая женщина…
Скольжение ладони по талии назад, властно сжать. Несколько крючков и завязок — и юбка спадает на пол. Подхватил, усадил на стол. Его руки скользят по её телу, исследуя каждый сантиметр. Когда скольжение достигло верхней трети бедра на внутренней стороне, она вскрикнула, виновато опустив глаза, и прикрыла рот рукой, тут же её отдёрнув. На удивлённый вопросительный взгляд владыки фаворитка не ответила, упрямо продолжая рассматривать пол.
— Дари? В чем дело?..
Молчание. Повторное движение, — вздрогнула, зажмурившись и закусив губу. Он опустил взгляд, подняв юбки и настойчиво отведя её бедро в сторону. Огромный синяк от пятерни сиял во всей красе. Схватил её за подбородок, магически заглядывая в глаза, — вскрикнула! Подозрение, негодование, гнев… Кто?!! Неужели и эта — изменила, отвергла, предала??! И что за самоубийца посмел перейти ему дорогу? Постарался сосредоточиться, успокоиться. Чтобы причинить меньше вреда. В конце концов, вина не доказана. Только после этого окунулся в её мысли. И всё понял. Нет, она ему не изменяла. Что-то странное было в её воспоминаниях, но в данный момент гораздо важнее было другое, это оказалось гораздо хуже и неприятнее. Это был след от его же руки.
— Почему сразу не сказала? Почему молчала, если больно было? — Недоуменный, раздражённый тон. Он старался смягчить его, но на деле выходило совсем не то, что хотел.
— Я говорила… — Тихий, виноватый шёпот, не поднимая глаз.
Удивление, смутные воспоминания о ярости, застилающей глаза. Тяжёлый вздох. Девочку жаль, она не виновата в его невысказанной злости, и ежедневном титаническом усилии, чтобы сдерживать свои эмоции. Значит, сорвался…
Осторожно, успокаивающе погладил пальцами её смуглое лицо. Красивая. Покорная. Терпеливая, — даже слишком. А он — идиот и бесчувственный чурбан!.. Вздохнул, обнял девушку, — она затаённо замерла. Прошёлся ладонью по синяку, отдавая энергию, вплетая простейшее заклинание восстановления. Синюшное пятно послушно бледнело. Она с интересом и настороженностью наблюдала за процессом. Лео прислушался к ощущениям, транслируя на себя образ её тела. Были ещё две энергетические пробоины с выходом на физический уровень. И застарелые! Взгляд упёрся в её корсет, переходя на человеческое зрение. Через плотную ткань будет не так эффективно…
— Повернись.
Она вздрогнула всем телом от звука его голоса, но послушно повернулась. Владыка обречённо вздохнул, расшнуровывая её корсаж.
Тиран и деспот, вот ты кто. И твои проблемы, — это твои проблемы, Лео. Не оправдывает. Уж если ты так с фаворитками обходишься, то к Хас и на пушечный выстрел подходить не стоит… Но Хасси… Это Хасси. Другая. С ней бы он нашёл свой покой. Столько раз представлял её в своей постели, обнимающую его, отдающуюся ему со всей страстью, на которую только способна драккери. И её потрясающие зелёные глаза, полные неги и любви… Им ещё многое предстоит пережить, чтобы у него появился хоть малейший шанс воплотить свою призрачную, почти истаявшую мечту в реальность. Или попытаться назло судьбе исправить то, что уготовано этой сильной, нежной женщине. И не только ей…
На груди у девушки были два застарелых синяка. Чёрных. С фиолетовым отливом. Вина — как ножом по сердцу. Дари инстинктивно закрыла ладонью пятна, и пискнула, когда он начал лечить, отодвинув её руку. Конечно, небольшой побочный эффект, — чем сильнее травма, тем интенсивнее неприятные ощущения при заживлении.
— Тихо, тихо… — Он отнял её руки от груди, перекладывая на себя, и продолжил лечение.
Через несколько секунд в глазах темноволосой девушки страх сменился сначала удивлением, а затем обожанием. Он поймал её восхищенный взгляд. Но ничего кроме тоски не испытал. Она смущённо и мягко улыбнулась, посмотрев на его губы и снова вопросительно — в глаза. Мужская ладонь легла на щёку милой смуглой мордашки.
