Вечером я убедила бывшего шефа, что необходимости в моих отработках больше нет. Да, по закону я должна была отработать ещё несколько дней… Отдала начальнику несколько актов по фирмам, которые Ирине только предстояло делать и попросила ничего не говорить, потому что ей нужно было научиться делать эти акты самой, а это — страховка, гарант стабильной работы фирмы. Но не настолько плохи были наши отношения, чтобы шеф не смог спокойно отпустить меня после увольнения без отработок. Мы разошлись мирно, и он даже подписал мне характеристику для следующей работы.
А вот Ирочке предстоит ещё как минимум пять дней в разное время вздрагивать от внезапных пугающих баннеров, ждать по полчаса, пока прогрузится word и безбожно опаздывать с выполнением заданий… Конечно, рано или поздно придёт админ и всё вылечит, но… пока это случится!..
Люди всегда разрушают то, что любят сильнее всего.
Оскар Уайльд
Несмотря на обилие заказов и работы, Макс взял выходной среди недели. Это был просто возмутительный поступок в глазах гендиректора «Эллады», но, поворчав, он всё–таки дал отгул своему заместителю. В последнее время Максим и правда стал плохо выглядеть: под глазами залегли тени, он практически перестал проводить со мной время. Приходя с работы, он часто даже не ужинал, — засыпал на диване, так и не раздевшись.
Идея с отгулом была моей. Особенно после того, как Макс обмолвился, что два года ни разу не был в отпуске. Компания росла быстрыми темпами, а в бизнесе невозможно отойти от дел хотя бы ненадолго, не потеряв темпов роста. Но и теперь работы меньше не стало. Всю работу руководителя «Эллады» Чиграков возложил на плечи своего заместителя, щедро спонсируя его переработки и издержки. Сколько зарабатывал Максим, я не знала, но судя по дорогой технике, новой машине и кухонному гарнитуру — достаточно, чтобы не жаловаться на финансовое благополучие.
Около недели я подбрасывала моему мужчине идеи об отпуске, отгуле и возможности отдохнуть. Просто не могла больше видеть, как он мучается, с каким трудом встаёт по утрам и как медленно вкатывается в депрессию. Новость об отгуле Макса стала для меня маленькой победой над всераздавливающим колесом работы.
Я постаралась обеспечить ему максимальный комфорт: свежее постельное бельё, вкусный витаминный ужин и немного хорошего вина. Вся кошачья братия была разогнана по другим комнатам, а Тесси я и вовсе на пару дней отдала Светлане. Хотя пёсика было даже жаль, — маленькая Анька тут же взялась причёсывать и пеленать собачку, и та, как ни пыталась выпутаться, всё равно оказывалась в загребущих руках счастливого ребёнка.
Поковыряв салат с креветками, и нехотя доев тефтельки, которые получились сочными и очень вкусными, Макс пил вино, опершись локтями о стол и уставившись перед собой.
— Не вкусно? — обняв сзади, шепнула в ушко.
Он положил ладонь на мои руки, обнимающие его шею, и прикрыл глаза. Блики света играли в гранатовой глади бокала в его пальцах. Короткие волосы на мужском затылке кололи щёку. Хотелось укрыть его ото всех бед, помочь хоть чем–нибудь, отвлечь. С нескрываемым удовольствием я гладила его лицо пальчиками, нежно целовала высокие скулы, ушко, шею…
— Мне нужно побыть одному, — вдруг произнёс вместо ответа.
Я замерла. Что это? Нежелание продолжать отношения? Усталость?
— Мне уехать? — беззаботно улыбнулась, заглядывая в усталые глаза.
— Нет, — ответил без улыбки, помолчав.
Он ушёл в спальню, оставив меня наедине с котами, едва тронутым ужином и тревожными мыслями. Тихонько убрав всё на кухне и покормив зверей, я засыпала в гостевой. Шер всё ещё недоверчиво относился ко мне, но уже охотно спал с нами в ногах. Правда, периодически получал от Дама предупредительный удар тяжёлой мягкой лапой, когда рыжий слишком близко оказывался к телу хозяйки, но это не мешало ему приходить снова. Дамьен в итоге смирился с неизбежным и терпел регулярные покушения со стойкостью истинного джентльмена.
Под моей рукой урчащие, мелко вибрирующие звуки из пушистой кошачьей груди здорово отвлекали от грустных мыслей. У меня–то на работе всё было неплохо. Скоро должна была прийти первая зарплата, которая, судя по квитку из бухгалтерии, вдвое превышала предыдущую. Я бы даже смогла снять квартиру для себя, если придётся расстаться с Максом. Но только думать об этом было неприятно. С другой стороны, я должна была бы радоваться тому, что Макс вообще случился в моей жизни. Поддержал, научил во многом ценить себя, дал возможность почувствовать себя женщиной в полной мере.
Судьба не трогает тех, на кого ей наплевать. Эта леди бьёт лишь любимчиков, их же щедро вознаграждая за страдания. Возможно, это лишь очередное испытание для нас? Ведь я и сама уставала так, что не оставалось никакой радости. Кстати, о радостях… А что хорошего Макс в последнее время видел, или ощущал?.. Нет, наши отношения, безусловно, его радовали, но этой радости в последнее время стало явно недостаточно. Может, увезти его куда–нибудь отдыхать?
Я рассмеялась, представив, как везу своего связанного ругающегося гусара в деревню, к родителям. Рассмеялась, и всерьёз призадумалась. Идея, конечно, рискованная, но почему–то именно она мне нравилась больше всего. Оставалось только решить мелкие проблемные детали, но на это у меня были целый вечер и ночь!..
Утром я с трудом раскрыла глаза от недосыпа, но это был сладкий момент, хоть и волнительный. И либо всё получится как я и задумала, либо… О другом варианте и думать не хотелось. Макс оказался слишком непредсказуем в таких вопросах, и спланировать его реакцию было просто невозможно! Но отступать уже некуда.
По звонку будильника встала, спихнув с себя зашипевшего сонного Дамьена, — голубоглазый захватчик устроился на моём бедре, когда я повернулась на бок. Быстренько умылась, привела себя в порядок.
— Ма–а–акс… — улеглась Багирой рядом со спящим мужчиной. — Максим… — поцеловала в колючую щёку.
— М–м... — промычал протестующе и спрятался под подушкой.
Я вздохнула. На часах было десять, я и так честно дала поспать нам обоим. Но я была настроена решительно, и остановить меня могло разве что сообщение о катастрофе! Ехидно хмыкнув, я решилась на диверсию. В наших отношениях мы это ещё не проходили, так что будет дополнительный стимул разбудить гусара по–царски!
Нырнув под одеяло, и убедившись, что гусары ночью всё так же спят в чём мать родила, осторожно начала касаться губами его бёдер, поднимаясь всё выше. Пробовать впервые мужчину на вкус оказалось страшно, и немного неприятно. Но пришлось приложить все полученные в развалившемся браке знания, чтобы добиться восстания спящего бойца в нужной кондиции!
Когда я почувствовала дуновение свежего воздуха, — под одеялом вообще нелегко дышать! — то показалась себе со стороны партизаном в окопе, который встретился взглядом с неприятелем. Макс с сонным прищуром разглядывал открывшуюся ему панораму партизанских действий под одеялом, но вырываться и возмущаться не спешил. А через несколько секунд и вовсе откинул с меня одеяло, и улёгся удобнее.
Ты мне, милый, за всё ответишь! За все две недели неудовлетворённости, отказа от моей готовки и подозрений!
Два раза двигаясь то в бешеном темпе, то дразня, то бросая, я заставляла Макса выгибаться, садиться с глухим стоном. Его уже невозможно было сдерживать, даже уворачиваясь от рук и ритмичных выпадов бёдрами в мою сторону. И всё–таки наигравшись и получив моральное удовлетворение, я позволила ему дойти до пика наслаждения, едва не закашлявшись на солоноватой кульминации.
Макс, выравнивая дыхание, звериным взглядом наблюдал, как я встаю с постели, — явно красуясь, да! Пусть оценит, наконец, моё кружевное бельё, которое я с таким стыдом покупала неделю назад и которое так и не смогла ему продемонстрировать. У меня там сзади попа красивая, а в этом лифе грудь вообще далека от скромной двушки!
— А почему я раньше не видел на тебе эти трусики? — спросил заинтригованно.
Снисходительно обернулась, довольная собой, кокетливо улыбнулась и ушла из спальни, оставив вопрос повисшим в безмолвии. Ты мне, дорогой, ещё за «хочу побыть один» ответишь…
Допивая на кухне чай, я слушала любимую команду, ритмично подёргивая тапочкой, свисающей с мыска, и радовалась новому дню. Лёгкое опасение вызывало лишь то, что Макс слишком долго купается в душе, и я попросту могла не успеть осуществить задуманное. Всё–таки, почти шесть часов ехать!
Из душа Макс вышел бодрым и более оживлённым, чем за последнюю неделю в целом. Следы усталости никуда не делись, но взгляд хоть немного стал осмысленным. Подошёл, повесив полотенце на свою крепкую шею, и сел рядом, сгорбившись.
— А ты почему не на работе? Четверг же… — спросил, вздохнув.
— Взяла два дня отгула.
Я хитро щурилась, допивая остывший чай, но на самом деле при взгляде на измождённое лицо Макса внутри становилось больно. К тому же, именно сейчас мне предстояла самая важная часть коварной операции.
— Ты же только устроилась? Зачем так рисковать? — равнодушно спросил.
— Так надо. И раз уж у нас обоих отгул, то одевайся, и поехали. У меня для тебя сюрприз.
С лица Макса исчезло всё благодушие.
— Кать, ты извини, но я действительно устал и никуда не хочу ехать. Раз уж выдался внеплановый выходной, то я хотел провести его иначе.
— Иначе это как?
— Встретиться с друзьями, выпить пива, — пожал плечами.
Шесть часов и уйма потраченных денег немного вздрогнули.
— Макс, я же так старалась для тебя, — заканючила. — Твои друзья никуда не денутся, честное слово! Ты обязательно встретишься, только немного позже. Всё равно сейчас все на работе. Тебе понравится! Зря я, что ли, тебя уговаривала целую неделю взять отгул?
Он нахмурился, задумавшись.
— Если придётся много ходить, то сразу нет, — отрезал, сложив руки на груди.
Я выдохнула, унимая сердцебиение охотника, взводящего курок перед выстрелом в хищника.
— Не придётся. А вот вкусно есть, пить любые напитки и много отдыхать — да.
Взъерошенный после душа мужчина подозрительно сощурился, разглядывая мою предельно честную улыбку.
— Ладно, — сдался со вздохом. — Шантажистка, — слабо улыбнулся, потягиваясь.
Первые два часа Макс вполне мирно сидел в пассажирском кресле моего бордового внедорожника, пока мы удалялись от города. Ещё через час он начал на меня кидать подозрительные взгляды.
— А куда мы едем?
— Увидишь.
Он откинулся на подголовник и неожиданно хитро улыбнулся, пока я лихорадочно соображала, что отвечу на требование повернуть обратно.
— А ты ещё и авантюристка, — заметил он.
— Есть немного, — сменила заунывную мелодию на динамичные звуки.
— Моя женщина… похищает меня… из собственного дома!.. — возмущённо прокомментировал. — Но, пожалуй, в этом и впрямь есть нечто романтичное. Только насколько же я должен был тебя достать невниманием…
— Просто расслабься и получай удовольствие, — скользнула по нему азартным взглядом. — Считай это маленькой местью.
Он скептически улыбнулся и прикрыл глаза, погружаясь в дрёму. А через несколько минут я услышала удивительное:
— Спасибо за утро.
На территорию туристической базы отдыха мы приехали ближе к ужину. Всё немного старенькое, и выглядело пионерлагерем советских времён. Но зато кругом глушь, вековые сосны, цепочка поблескивающих на солнце лесных озёр, деревянные домики, соединённые тропками… и абсолютная тишина. Одинокие рыбаки сидели на берегу озера с удочкой, — их было видно сквозь листву вдоль стоянки. Только птицы пели на разные голоса. Сонный Максим вылез из машины, с любопытством озираясь и изучая местность.
Особенно его взгляд зацепился за огромный мангал возле свободного столика, сколоченного из дерева и стоящего посреди лужайки. С неменьшим интересом он задержался на домике проката туристического инвентаря возле озёрных мостков: там и лодки надувные, и снасти и велосипеды… А потом он посмотрел на часы и его едва загоревшийся интересом взгляд потух.
Изучив схему расположения строений на карте, висящей на стене, мы вышли из домика администрации, вдыхая полной грудью воздух и запахи соснового бора. Всё время, пока мы оформляли заезд в один из двухэтажных коттеджей, срубленных из дерева, он кидал алчные взгляды на озеро с видом опаздывающего на поезд!
— Надо было на пятницу отгул брать… Совсем не сообразил, — грустно резюмировал. — Тогда бы подольше тут побыли.
Хитрой лисой я подошла к нему, обнимая, заглядывая в глаза, и едва сдерживая улыбку. Но всё–таки с небольшим опасением попросила:
— Максим… Обещай, что не будешь ругаться?
На меня недоверчиво взглянули свысока. На фоне яркого солнца и ясного неба этот взгляд было почти не различить, но я поняла, что мужчина ждёт подвоха.
— Н–ну? — настороженно подтолкнул к ответу.
— Нет, ты обещай!
— Кать, я не ругался всерьёз, даже когда ты случайно удалила на моём компьютере важный документ, над которым я бился два дня! Что изменилось?
Мой молчаливый умоляющий взгляд снизу вверх был непреклонен.
— Ладно, обещаю, — выдавил из себя, закатывая глаза.
— Ты говорил, что у тебя два года не было отпуска.
— И–и–и?..
— Я попросила Чигракова, чтобы он отпустит тебя на неделю сейчас, и чтобы ты позже смог отгулять положенные тебе оставшиеся семь недель отпуска.
Пока я это говорила, тело Макса под моими руками одеревенело, а взгляд стал полон священного ужаса. И ещё… кажется, меня хотели убить, судя по стиснувшимся на моих плечах пальцам.
— И он согласился?! — наконец выдавил побледневший Макс.
— На неделю сейчас — согласился, — вывернулась из тисков и шагнула назад, на всякий случай. — А на оставшиеся семь недель у него не хватило щедрости, — Максим нервно сглотнул, окончательно побледнев. — И он пообещал только три.
— Три?..
— Прости, но в трудовом кодексе написано, что неиспользованный отпуск на следующий год не переходит, и может быть компенсирован только финансово. Так что тебя ещё и небольшая премия ждёт…
Мужчина схватился за голову и запрокинул её назад, отворачиваясь от меня. Некоторое время слышался сдавленный, нервный смех. А затем он резко повернулся, сощурив глаза. И… я побежала, — сработал инстинкт самосохранения! Никогда я ещё не видела Макса взбешённым. Усталым, разочарованным, огорчённым и даже злым — да. Но не в ярости!
Петляя по кустам не хуже зайца, я судорожно думала, что мужчины совершенно не умеют ценить заботу о них! Неблагодарные, самовлюблённые существа с другой планеты под названием «Гусарская Мужлания». И если бы они хоть капельку, хоть на полногтя осознавали, как дорого обходится эта забота их женщинам, то, возможно в мире стало бы гораздо меньше одиноких фонарей!..
На очередном повороте из–за куста, – колючего, между прочим! — я выскочила, поскользнувшись на лужайке спелой черники. Нога поехала, и я влетела в стену коттеджа, кажется, с его торцевой стороны. И не успела опомниться, как была резко развёрнута и прижата к этой же стенке!
— Кто тебя просил лезть в мои дела?! — встряхнул меня Макс за плечи.
Я зажмурилась.
Мужлан. Неблагодарный.
— Ты хоть знаешь, что Чиграков может наобещать что угодно, но не выполнить?! Глупая девчонка!!! Эта работа для меня — всё, понимаешь? Всё! И меньше всего я ожидал, что ты будешь совать нос, куда не следует!
Он отпустил меня, почти отбросив, и заметался по черничной поляне, топча спелые синие ягоды.
А вот Ирочке предстоит ещё как минимум пять дней в разное время вздрагивать от внезапных пугающих баннеров, ждать по полчаса, пока прогрузится word и безбожно опаздывать с выполнением заданий… Конечно, рано или поздно придёт админ и всё вылечит, но… пока это случится!..
Люди всегда разрушают то, что любят сильнее всего.
Оскар Уайльд
ГЛАВА 5
Несмотря на обилие заказов и работы, Макс взял выходной среди недели. Это был просто возмутительный поступок в глазах гендиректора «Эллады», но, поворчав, он всё–таки дал отгул своему заместителю. В последнее время Максим и правда стал плохо выглядеть: под глазами залегли тени, он практически перестал проводить со мной время. Приходя с работы, он часто даже не ужинал, — засыпал на диване, так и не раздевшись.
Идея с отгулом была моей. Особенно после того, как Макс обмолвился, что два года ни разу не был в отпуске. Компания росла быстрыми темпами, а в бизнесе невозможно отойти от дел хотя бы ненадолго, не потеряв темпов роста. Но и теперь работы меньше не стало. Всю работу руководителя «Эллады» Чиграков возложил на плечи своего заместителя, щедро спонсируя его переработки и издержки. Сколько зарабатывал Максим, я не знала, но судя по дорогой технике, новой машине и кухонному гарнитуру — достаточно, чтобы не жаловаться на финансовое благополучие.
Около недели я подбрасывала моему мужчине идеи об отпуске, отгуле и возможности отдохнуть. Просто не могла больше видеть, как он мучается, с каким трудом встаёт по утрам и как медленно вкатывается в депрессию. Новость об отгуле Макса стала для меня маленькой победой над всераздавливающим колесом работы.
Я постаралась обеспечить ему максимальный комфорт: свежее постельное бельё, вкусный витаминный ужин и немного хорошего вина. Вся кошачья братия была разогнана по другим комнатам, а Тесси я и вовсе на пару дней отдала Светлане. Хотя пёсика было даже жаль, — маленькая Анька тут же взялась причёсывать и пеленать собачку, и та, как ни пыталась выпутаться, всё равно оказывалась в загребущих руках счастливого ребёнка.
Поковыряв салат с креветками, и нехотя доев тефтельки, которые получились сочными и очень вкусными, Макс пил вино, опершись локтями о стол и уставившись перед собой.
— Не вкусно? — обняв сзади, шепнула в ушко.
Он положил ладонь на мои руки, обнимающие его шею, и прикрыл глаза. Блики света играли в гранатовой глади бокала в его пальцах. Короткие волосы на мужском затылке кололи щёку. Хотелось укрыть его ото всех бед, помочь хоть чем–нибудь, отвлечь. С нескрываемым удовольствием я гладила его лицо пальчиками, нежно целовала высокие скулы, ушко, шею…
— Мне нужно побыть одному, — вдруг произнёс вместо ответа.
Я замерла. Что это? Нежелание продолжать отношения? Усталость?
— Мне уехать? — беззаботно улыбнулась, заглядывая в усталые глаза.
— Нет, — ответил без улыбки, помолчав.
Он ушёл в спальню, оставив меня наедине с котами, едва тронутым ужином и тревожными мыслями. Тихонько убрав всё на кухне и покормив зверей, я засыпала в гостевой. Шер всё ещё недоверчиво относился ко мне, но уже охотно спал с нами в ногах. Правда, периодически получал от Дама предупредительный удар тяжёлой мягкой лапой, когда рыжий слишком близко оказывался к телу хозяйки, но это не мешало ему приходить снова. Дамьен в итоге смирился с неизбежным и терпел регулярные покушения со стойкостью истинного джентльмена.
Под моей рукой урчащие, мелко вибрирующие звуки из пушистой кошачьей груди здорово отвлекали от грустных мыслей. У меня–то на работе всё было неплохо. Скоро должна была прийти первая зарплата, которая, судя по квитку из бухгалтерии, вдвое превышала предыдущую. Я бы даже смогла снять квартиру для себя, если придётся расстаться с Максом. Но только думать об этом было неприятно. С другой стороны, я должна была бы радоваться тому, что Макс вообще случился в моей жизни. Поддержал, научил во многом ценить себя, дал возможность почувствовать себя женщиной в полной мере.
Судьба не трогает тех, на кого ей наплевать. Эта леди бьёт лишь любимчиков, их же щедро вознаграждая за страдания. Возможно, это лишь очередное испытание для нас? Ведь я и сама уставала так, что не оставалось никакой радости. Кстати, о радостях… А что хорошего Макс в последнее время видел, или ощущал?.. Нет, наши отношения, безусловно, его радовали, но этой радости в последнее время стало явно недостаточно. Может, увезти его куда–нибудь отдыхать?
Я рассмеялась, представив, как везу своего связанного ругающегося гусара в деревню, к родителям. Рассмеялась, и всерьёз призадумалась. Идея, конечно, рискованная, но почему–то именно она мне нравилась больше всего. Оставалось только решить мелкие проблемные детали, но на это у меня были целый вечер и ночь!..
Утром я с трудом раскрыла глаза от недосыпа, но это был сладкий момент, хоть и волнительный. И либо всё получится как я и задумала, либо… О другом варианте и думать не хотелось. Макс оказался слишком непредсказуем в таких вопросах, и спланировать его реакцию было просто невозможно! Но отступать уже некуда.
По звонку будильника встала, спихнув с себя зашипевшего сонного Дамьена, — голубоглазый захватчик устроился на моём бедре, когда я повернулась на бок. Быстренько умылась, привела себя в порядок.
— Ма–а–акс… — улеглась Багирой рядом со спящим мужчиной. — Максим… — поцеловала в колючую щёку.
— М–м... — промычал протестующе и спрятался под подушкой.
Я вздохнула. На часах было десять, я и так честно дала поспать нам обоим. Но я была настроена решительно, и остановить меня могло разве что сообщение о катастрофе! Ехидно хмыкнув, я решилась на диверсию. В наших отношениях мы это ещё не проходили, так что будет дополнительный стимул разбудить гусара по–царски!
Нырнув под одеяло, и убедившись, что гусары ночью всё так же спят в чём мать родила, осторожно начала касаться губами его бёдер, поднимаясь всё выше. Пробовать впервые мужчину на вкус оказалось страшно, и немного неприятно. Но пришлось приложить все полученные в развалившемся браке знания, чтобы добиться восстания спящего бойца в нужной кондиции!
Когда я почувствовала дуновение свежего воздуха, — под одеялом вообще нелегко дышать! — то показалась себе со стороны партизаном в окопе, который встретился взглядом с неприятелем. Макс с сонным прищуром разглядывал открывшуюся ему панораму партизанских действий под одеялом, но вырываться и возмущаться не спешил. А через несколько секунд и вовсе откинул с меня одеяло, и улёгся удобнее.
Ты мне, милый, за всё ответишь! За все две недели неудовлетворённости, отказа от моей готовки и подозрений!
Два раза двигаясь то в бешеном темпе, то дразня, то бросая, я заставляла Макса выгибаться, садиться с глухим стоном. Его уже невозможно было сдерживать, даже уворачиваясь от рук и ритмичных выпадов бёдрами в мою сторону. И всё–таки наигравшись и получив моральное удовлетворение, я позволила ему дойти до пика наслаждения, едва не закашлявшись на солоноватой кульминации.
Макс, выравнивая дыхание, звериным взглядом наблюдал, как я встаю с постели, — явно красуясь, да! Пусть оценит, наконец, моё кружевное бельё, которое я с таким стыдом покупала неделю назад и которое так и не смогла ему продемонстрировать. У меня там сзади попа красивая, а в этом лифе грудь вообще далека от скромной двушки!
— А почему я раньше не видел на тебе эти трусики? — спросил заинтригованно.
Снисходительно обернулась, довольная собой, кокетливо улыбнулась и ушла из спальни, оставив вопрос повисшим в безмолвии. Ты мне, дорогой, ещё за «хочу побыть один» ответишь…
Допивая на кухне чай, я слушала любимую команду, ритмично подёргивая тапочкой, свисающей с мыска, и радовалась новому дню. Лёгкое опасение вызывало лишь то, что Макс слишком долго купается в душе, и я попросту могла не успеть осуществить задуманное. Всё–таки, почти шесть часов ехать!
Из душа Макс вышел бодрым и более оживлённым, чем за последнюю неделю в целом. Следы усталости никуда не делись, но взгляд хоть немного стал осмысленным. Подошёл, повесив полотенце на свою крепкую шею, и сел рядом, сгорбившись.
— А ты почему не на работе? Четверг же… — спросил, вздохнув.
— Взяла два дня отгула.
Я хитро щурилась, допивая остывший чай, но на самом деле при взгляде на измождённое лицо Макса внутри становилось больно. К тому же, именно сейчас мне предстояла самая важная часть коварной операции.
— Ты же только устроилась? Зачем так рисковать? — равнодушно спросил.
— Так надо. И раз уж у нас обоих отгул, то одевайся, и поехали. У меня для тебя сюрприз.
С лица Макса исчезло всё благодушие.
— Кать, ты извини, но я действительно устал и никуда не хочу ехать. Раз уж выдался внеплановый выходной, то я хотел провести его иначе.
— Иначе это как?
— Встретиться с друзьями, выпить пива, — пожал плечами.
Шесть часов и уйма потраченных денег немного вздрогнули.
— Макс, я же так старалась для тебя, — заканючила. — Твои друзья никуда не денутся, честное слово! Ты обязательно встретишься, только немного позже. Всё равно сейчас все на работе. Тебе понравится! Зря я, что ли, тебя уговаривала целую неделю взять отгул?
Он нахмурился, задумавшись.
— Если придётся много ходить, то сразу нет, — отрезал, сложив руки на груди.
Я выдохнула, унимая сердцебиение охотника, взводящего курок перед выстрелом в хищника.
— Не придётся. А вот вкусно есть, пить любые напитки и много отдыхать — да.
Взъерошенный после душа мужчина подозрительно сощурился, разглядывая мою предельно честную улыбку.
— Ладно, — сдался со вздохом. — Шантажистка, — слабо улыбнулся, потягиваясь.
Первые два часа Макс вполне мирно сидел в пассажирском кресле моего бордового внедорожника, пока мы удалялись от города. Ещё через час он начал на меня кидать подозрительные взгляды.
— А куда мы едем?
— Увидишь.
Он откинулся на подголовник и неожиданно хитро улыбнулся, пока я лихорадочно соображала, что отвечу на требование повернуть обратно.
— А ты ещё и авантюристка, — заметил он.
— Есть немного, — сменила заунывную мелодию на динамичные звуки.
— Моя женщина… похищает меня… из собственного дома!.. — возмущённо прокомментировал. — Но, пожалуй, в этом и впрямь есть нечто романтичное. Только насколько же я должен был тебя достать невниманием…
— Просто расслабься и получай удовольствие, — скользнула по нему азартным взглядом. — Считай это маленькой местью.
Он скептически улыбнулся и прикрыл глаза, погружаясь в дрёму. А через несколько минут я услышала удивительное:
— Спасибо за утро.
На территорию туристической базы отдыха мы приехали ближе к ужину. Всё немного старенькое, и выглядело пионерлагерем советских времён. Но зато кругом глушь, вековые сосны, цепочка поблескивающих на солнце лесных озёр, деревянные домики, соединённые тропками… и абсолютная тишина. Одинокие рыбаки сидели на берегу озера с удочкой, — их было видно сквозь листву вдоль стоянки. Только птицы пели на разные голоса. Сонный Максим вылез из машины, с любопытством озираясь и изучая местность.
Особенно его взгляд зацепился за огромный мангал возле свободного столика, сколоченного из дерева и стоящего посреди лужайки. С неменьшим интересом он задержался на домике проката туристического инвентаря возле озёрных мостков: там и лодки надувные, и снасти и велосипеды… А потом он посмотрел на часы и его едва загоревшийся интересом взгляд потух.
Изучив схему расположения строений на карте, висящей на стене, мы вышли из домика администрации, вдыхая полной грудью воздух и запахи соснового бора. Всё время, пока мы оформляли заезд в один из двухэтажных коттеджей, срубленных из дерева, он кидал алчные взгляды на озеро с видом опаздывающего на поезд!
— Надо было на пятницу отгул брать… Совсем не сообразил, — грустно резюмировал. — Тогда бы подольше тут побыли.
Хитрой лисой я подошла к нему, обнимая, заглядывая в глаза, и едва сдерживая улыбку. Но всё–таки с небольшим опасением попросила:
— Максим… Обещай, что не будешь ругаться?
На меня недоверчиво взглянули свысока. На фоне яркого солнца и ясного неба этот взгляд было почти не различить, но я поняла, что мужчина ждёт подвоха.
— Н–ну? — настороженно подтолкнул к ответу.
— Нет, ты обещай!
— Кать, я не ругался всерьёз, даже когда ты случайно удалила на моём компьютере важный документ, над которым я бился два дня! Что изменилось?
Мой молчаливый умоляющий взгляд снизу вверх был непреклонен.
— Ладно, обещаю, — выдавил из себя, закатывая глаза.
— Ты говорил, что у тебя два года не было отпуска.
— И–и–и?..
— Я попросила Чигракова, чтобы он отпустит тебя на неделю сейчас, и чтобы ты позже смог отгулять положенные тебе оставшиеся семь недель отпуска.
Пока я это говорила, тело Макса под моими руками одеревенело, а взгляд стал полон священного ужаса. И ещё… кажется, меня хотели убить, судя по стиснувшимся на моих плечах пальцам.
— И он согласился?! — наконец выдавил побледневший Макс.
— На неделю сейчас — согласился, — вывернулась из тисков и шагнула назад, на всякий случай. — А на оставшиеся семь недель у него не хватило щедрости, — Максим нервно сглотнул, окончательно побледнев. — И он пообещал только три.
— Три?..
— Прости, но в трудовом кодексе написано, что неиспользованный отпуск на следующий год не переходит, и может быть компенсирован только финансово. Так что тебя ещё и небольшая премия ждёт…
Мужчина схватился за голову и запрокинул её назад, отворачиваясь от меня. Некоторое время слышался сдавленный, нервный смех. А затем он резко повернулся, сощурив глаза. И… я побежала, — сработал инстинкт самосохранения! Никогда я ещё не видела Макса взбешённым. Усталым, разочарованным, огорчённым и даже злым — да. Но не в ярости!
Петляя по кустам не хуже зайца, я судорожно думала, что мужчины совершенно не умеют ценить заботу о них! Неблагодарные, самовлюблённые существа с другой планеты под названием «Гусарская Мужлания». И если бы они хоть капельку, хоть на полногтя осознавали, как дорого обходится эта забота их женщинам, то, возможно в мире стало бы гораздо меньше одиноких фонарей!..
На очередном повороте из–за куста, – колючего, между прочим! — я выскочила, поскользнувшись на лужайке спелой черники. Нога поехала, и я влетела в стену коттеджа, кажется, с его торцевой стороны. И не успела опомниться, как была резко развёрнута и прижата к этой же стенке!
— Кто тебя просил лезть в мои дела?! — встряхнул меня Макс за плечи.
Я зажмурилась.
Мужлан. Неблагодарный.
— Ты хоть знаешь, что Чиграков может наобещать что угодно, но не выполнить?! Глупая девчонка!!! Эта работа для меня — всё, понимаешь? Всё! И меньше всего я ожидал, что ты будешь совать нос, куда не следует!
Он отпустил меня, почти отбросив, и заметался по черничной поляне, топча спелые синие ягоды.
