Однажды твоя мама вернулась очень странная, все время улыбалась и смотрела словно сквозь меня. Отвечала невпопад, стала рассеянной и молчаливой. Только глаза сверкали как два бриллианта. На мои попытки что-либо выяснить, Мэйлин лишь улыбалась какой-то тихой и загадочной улыбкой. Она стала пропадать постоянно, никому не говорила куда уходит и когда вернется. А потом скрывать что-либо стало невозможно, должна была родиться ты…
Я пыталась узнать у моей девочки, кто отец ребенка, но она упрямо молчала и говорила, что это не только ее тайна. Даже когда на свет появилась ты, скользящая продолжала хранить свой секрет. В тот страшный день она прибежала ко мне взбудораженная и счастливая. Она сказала, что Эркар зовет ее, что он собирается открыть ледяным кланам правду о них. Что они поженятся и теперь все время будут вместе. Эркар сотворил для нее ледяное зеркало, чтобы она могла приходить к нему каждый день. С его помощью она и перемещалась в его мир. Я пыталась ее остановить, просила не брать тебя с собой, просила подождать. Но Мэйлин и слушать не хотела, наивная девочка вбила себе в голову, что Эркар ради нее и дочки нашел выход.
Латти громко всхлипнула, утирая слезы, порывисто обняла меня.
- Если бы можно было вернуть время, детка… Если бы только можно было вернуть…
Сердце сжало в ледяные тиски. По коже прошел мороз.
- Что он с ней сделал?
Полными слез глазами Латти посмотрела на меня и прошептала:
- Эркар разбил грань перехода в тот момент, когда Мэйлин выходила. То самое зеркало, которое сам же для нее и создал. Не знаю, как ей удалось спасти тебя, и раз гряда до сих пор не скована льдом, то зеркало мира она тоже успела спрятать.
- Латти, что за зеркало? Я уже слышала о нем от Ская, но тогда не придала этому значения.
- Зеркало мира создала королева Беатрис, сквозь него можно увидеть и попасть в любую точку Хрустальной гряды. Оно символ нашего мира, часть его души, часть сути скользящих. Если бы зеркало попало в руки Эркара, мы навечно остались бы рабами ледяного короля, ледяными изваяниями без сердца, без души. Гряда превратилась бы в царство льда.
Мне было больно, больно и грустно от осознания того, что тонкая грань света и добра такая хрупкая и уязвимая. От того, что любовь - светлое и чистое чувство, призванное созидать и творить, вдруг может стать таким уничтожающе разрушительным. Мне было больно, потому что человек, данный мне создателем чтобы защищать и беречь, так малодушно уничтожил мою маму, пытаясь погубить и меня тоже. Я все думала, какой бы удивительной могла быть моя жизнь, если бы у меня были счастливые и любящие родители.
Впервые за все то время, что я находилась в этом мире, я плакала от грусти и отчаяния. Я уснула под тихий успокаивающий шепот Латти и ласковую возню снежинок, нежно перебиравших пряди моих волос.
Мне снился кошмар. Звук разбивающегося стекла. Шелест осыпающихся осколков. Крик, надрывный, раздирающий сердце. Так кричит смертельно ранений зверь. Я вскочила на постели, жадно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Сон пропал. Рядом на подушке мирно сопели мои снежные фрейлины. Тихонько встав, чтобы никого не разбудить, я оделась, взяла свечу и пошла в библиотеку.
Сквозь прозрачный купол струился мягкий лунный свет. Игра света и тени превращала комнату в фантасмагорическое место, полное неясных шорохов и движения. Я зажгла свечи в канделябре, стоявшем на столе, и направилась к стеллажам в поисках чего-нибудь, чтобы скоротать бессонную ночь.
Внимание привлекла большая толстая книга без названия, похожая на словарь или энциклопедию. В книжке оказалась какая-то тетрадка. Я пролистала потемневшие от времени листки, исписанные ровным красивым почерком, и в глаза бросилась странная запись:
…Он удивительный - сильный, добрый, мудрый…
Пролистала еще пару листков.
…Я рассказала Эркару о ребенке, никогда не думала, что мужчина может так сходить с ума от счастья, он целый день носил меня на руках и не хотел отпускать…
Это был дневник моей мамы! Я провела рукой по страницам, словно хотела прикоснуться к руке, писавшей эти строки. Пальцы нащупали что-то твердое, и я перевернула листок, наткнувшись на странный плоский медальон, похожий на тонкую льдинку. Чтобы разглядеть внезапную находку, я поднесла ее ближе к пламени свечи. Ромбообразный медальон тускло сверкнул, отражая отблеск огня, и я провалилась в пустоту пространства.
Меня выбросило в странном, пустынном месте. Грязные серые тучи заволокли небо непроглядной пеленой. Холодное ледяное поле. Из земли, как шипы, торчат острые осколки и торосы. Ледяные глыбы разбросаны повсюду, куда ни упадет взор. Они вырастают из земли огромными мутными кристаллами. Злой, холодный ветер пронизывает меня насквозь. Здесь холодно. Невероятно холодно. Я, одетая в длинный домашний халат, начинаю замерзать. Снег колючий, неживой, бьет в глаза, царапает лицо.
Оглядываюсь и замираю в ужасе, обнаружив за спиной пугающий своей застывшей мощью замок. На черном рваном утесе возвышается огромная ледяная игла, как копье, протыкающая хмурое небо.
Рев неутихающей бури становится все сильнее. На меня надвигается снежный ураган. Я не успеваю среагировать, и он обрушивает на меня всю свою ярость. Воющая спираль вращается прямо перед моим лицом, обжигая холодом и путая мои волосы. Шум резко стихает, и бушующая стихия начинает осыпаться ледяной крошкой, являя моему взору мужчину.
Сердце пропускает удар. Я забываю, что нужно дышать. Мысли куда-то разбегаются. И все, о чем я могу думать - это его глаза. Темно-синие, холодные, как лед. Они смотрят на меня внимательно и настороженно. Длинные косые пряди волос, как змеи, шевелятся на ветру. Немыслимый, невероятный цвет. Платиновые от корней, переходящие от светло-голубого до темно-синего. Я такое только на картинках видела. Но чтоб так, вживую...
Скульптурно вылепленные черты лица. Идеально ровный нос, точеные скулы. Губы... так и хочется дотронуться. Высокий, жилистый, гибкий. Напряженный и натянутый, как струна. За спиной, как стяг, развивается длинный белый меховой плащ. Кожаные белые сапоги. Светлые брюки обтягивают сильные, мускулистые ноги. Белоснежный камзол, расшитый серебряным позументом. В руке странный посох: прозрачный, словно стеклянный, изрезанный тонкими золотыми рунами, с круглым граненым набалдашником на конце. Просто снежный принц какой-то.
Он все испортил. Прищурившись, прынц вдруг прорычал:
- Что ты здесь делаешь, глупая свэнна?
Я обиделась. Нет, я, конечно, может, и глупая, потому что прежде, чем что-то сделать, надо все-таки подумать. Но обзываться-то зачем? И меня понесло:
- Сам ты свенна! Отмороженный!
У отмороженного отпала челюсть. Натурально так отпала. Глаза превратились в колючие льдинки, на шее вздулись вены, красивое лицо перекосилось от ярости.
- Ты-ы! Да как ты смеешь?! - зашипел синеволосый.
Ну все, кажется, я только что перегнула палку. В попытке как-то исправить ситуацию, ляпнула первое, что взбрело в голову:
- Класный у тебя хаэр, салончик не подскажешь?
Челюсть у Мальвина вернулась на место, он удивленно спросил:
- Что?
- Ну, волосы у тебя цвета красивого, я тоже такой хочу. Стрижечка у тебя тоже ничего. Мелировочка там... Стильненько, - я мило улыбнулась и захлопала ресницами. Пусть лучше думает, что я ни дать ни взять дура - дурой.
Синеволосого заклинило. Он посмотрел на меня долгим и пристальным взглядом, потом, больно схватив за руку, потянул на себя.
- Глупая свенна. Я чуть не убил тебя. Что ты делаешь в чертоге Ледяной иглы?
- Гуляю, - опять мило улыбаюсь и хлопаю глазками.
- Что значит, гуляешь? - изумленно спросил прынц.
- А то и значит. Воздухом дышу. Полезно, знаешь ли, для здоровья.
Мальвин начинал меня злить, плюс я ужасно замерзла, зуб на зуб не попадал. Вот ведь пристал. Шел себе, и шагай мимо. Стала крутиться по сторонам. Так, от чего бы тут оттолкнуться и быстренько смыться? Как назло, ничего сверкающего и блестящего рядом. И погода мерзкая… Мне бы солнышка немного...
Сделать я ничего не успела, прынц неожиданно прижав меня к себе, взмыл вместе со мной в воздух снежным смерчем. И вот пока я летела, прижатая к сильной мужской груди, мне было очень даже хорошо. Пахло от Мальвина обалденно - морозной свежестью с примесью хвойных ноток кедра, а еще, укутанная в его плащ, я начинала отогреваться. А когда остановились и вьюга прекратилась, мне стало нехорошо.
Мы стояли на ступенях перед входом в ту самую жуткую ледяную иглу. То, что мне сперва показалось льдом, на деле выглядело совершенно обычным белым камнем, похожим на мрамор. Прынц стремительно двинулся вверх по ступеням, увлекая меня за собой.
- Не-не-не, мне домой, меня Пухлик прибьет, - я попыталась вырваться из жесткого захвата парня. Упирающуюся и брыкающуюся меня подхватили на руки и потащили в замок.
- Глупая свенна, ты замерзнешь посреди ледяной пустыни, - раздраженно заметил Мальвин, открывая ногой высокую деревянную дверь и внося меня в холл.
Навстречу нам выбежали чопорные тетки в белых передниках и какой-то стеклянной фигней на головах. Впереди всех важно шествовал низкорослый полный дядька с маленькими поросячьими глазками, пробором посреди лба и обрюзгшими толстыми щеками.
Синеволосый опустил меня на пол, закутал в свой плащ, а потом подтолкнул к толстяку со словами:
- Фэдр, займись ей.
Парень рванул с места и побежал по лестнице куда-то вверх. Как только он скрылся из виду, благодушное выражение с лица дядьки словно ветром сдуло. Толстые короткие пальцы схватились за укрывавшую меня теплую одежду. Свин сдернул с меня плащ, бросив его молча наблюдавшим за происходящим безобразием служанкам. Вцепившись в мою руку крокодильей хваткой, он грубо потащил меня куда-то по длинному коридору, а потом по ступеням вниз.
Удивительно то, что, несмотря на свою полноту и маленький рост, мерзкий дядька оказался на редкость изворотливым. Все время пыталась укусить его или лягнуть ногой, но каждый раз мерзкий тип, выворачиваясь, как уж, и с настойчивостью танка тащил меня в неизвестном направлении. Открыв неприметную дверь в стене, он резко крутанул меня, и я, как комета, по инерции влетела в полутемную, холодную, пустую комнату.
Пока я терла саднившую от его грубого захвата руку, свин подло толкнул меня в спину. От неожиданности я упала, больно ударившись коленкой о холодные плиты пола.
- Э, мужик, ты совсем охренел? - взвыла очень злая я.
- Молчать, наглая девчонка. Ты мне сейчас все расскажешь. Что ты здесь вынюхивала и за кем шпионила?
Я не успела опомниться, как к моим рукам из стен поползли ледяные цепи, белые обручи наручников холодом обожгли запястья. Цепи резко дернулись в обратном направлении, распластав меня по стене, как препарированную жабу. С удивлением посмотрела на злобно скалящегося свина, кажется, меня только что, заковали в кандалы. Но весь ужас происходящего заключался в том, что мерзопакостный толстяк снял со стены плеть и, хлопая ей по пухлой ладони, двинулся в мою сторону. Мамочки, меня сейчас будут пороть!
Я набрала в легкие воздух и заорала что было духу: «Помогите, убивают!»
Дверь распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель. В комнату как вихрь влетел синеволосый.
- Что здесь происходит, Фэдр? – задал вопрос очень злой Мальвин. У свина нервно задергался глаз, и он заискивающе произнес:
- Вы же сами приказали заняться ей. Вот я и…
- Я имел в виду отвести ко мне, - рявкнул раздраженный красавец, отцепляя меня от стены.
- Но как же, сударь, это ведь шпионка! Ее необходимо допросить!
- Фэдр, ты сдурел? Да она просто заблудилась, - синеволосый посмотрел на мою красную опухшую руку, перевел многозначительный взгляд на толстяка и спросил:
- С каких пор в моем замке кого-то сажают в темницу, Фэдр?
Толстяк побледнел и стал мямлить что-то несуразное.
- Попал ты, Федя, - нагло подмигнув свину, я показала ему язык.
Прынц сокрушенно покачал головой, подхватил меня на руки и вынес из темницы. Куда и зачем меня несли, я не знала, но мне, по большому счету, было все равно, лишь бы подальше от страшной комнаты в подземелье и мерзкого злобного толстяка.
Уткнувшись холодным носом в теплую шею синеволосого, я мечтала только о том, что бы хоть немного согреться. Пришла в себя оттого, что меня бережно поставили на пол. Ноги провалились во что-то мягкое и пушистое. Внизу оказалась белоснежная шкура непонятного животного. Я находилась в комнате и, судя по стоящей впереди кровати, это был спальня.
Парень повернулся и резко сдернул с кровати покрывало, укутывая им мое порядком окоченевшее тельце. Лицо вдруг оказалось так близко, что я почувствовала на щеке его горячее дыхание, теплые губы осторожно коснулись моих, и я пропала… Сердце предательски дрогнуло и, забившись в груди испуганной птицей, покатилось куда-то к серебряным вьюгам. Я падала в бездну. Я плавилась, как снежинка, в его руках, растворяясь в невероятной нежности его поцелуя. Жаркая волна ударила в грудь, растекаясь по телу огненной волной, обнажая рвущиеся из меня чувства. И не было страха, не было стыда, не было сомнения, только безумное, нелепое желание, чтобы эти губы не останавливались, не прекращали свою чувственную пытку, не отпускали из своего сладкого плена.
Он мягко отстранился, и у меня вырвался разочарованный вздох. Теплая ладонь нежно дотронулась до моей щеки, обводя большим пальцем контур горящих от его поцелуя губ.
- Прости. Не смог удержаться. Ты такая красивая, - грустно улыбнулся он.
Я пожала плечами, ведь я в общем-то и не против была, и даже очень не против…
- Кто ты? – он смотрит на меня пристально, внимательно, изучающе.
- Снежанна я, - пролепетала еле слышно, зачарованно глядя в его искрящиеся синие глаза, совершенно радостно и глупо улыбаясь.
- Откуда ж ты свалилась на мою голову, Снежная?- тихо прошептал парень и крепко прижал меня к себе.
В кольце его сильных и нежных рук было так хорошо, так тепло, так спокойно. Обхватив его за талию руками, я положила голову ему на грудь, вдыхая его запах, пьянея от нахлынувшего вдруг чувства эйфории и счастья. Почему-то все происходящее казалось невероятно правильным и закономерным, словно я жила ради этого момента, словно проделала такой долгий и длинный путь ради того, чтобы он завершился в объятьях этого невероятного мужчины с синими, как море, глазами.
Я вздрогнула, когда он осторожно взял меня рукой за подбородок, заставляя посмотреть в свои глаза:
- Замерзла? - во взгляде застыла тревога и что-то неуловимо-трогательное. К горлу подступил горячий комок, почему-то стало трудно дышать, и я просто кивнула.
Парень повернулся к стене, взяв в руки свою странную белую палку. Резкий удар посохом о пол, и… в камине ярко вспыхнуло пламя, в подсвечниках, как по волшебству, загорелись свечи, погружая комнату в приятное золотистое мерцание. Подняв меня на руки, мужчина подошел к креслу возле камина, осторожно опускаясь в него вместе со мной. Я смотрела на синеволосого удивленным и восхищенным взглядом.
- Ты кто, Дед Мороз ?
- Кто? - парень недоуменно выгнул свою красивую бровь.
- Ну, волшебник такой. А, не важно, - вздохнула я, сворачиваясь калачиком у него в руках.
Я пыталась узнать у моей девочки, кто отец ребенка, но она упрямо молчала и говорила, что это не только ее тайна. Даже когда на свет появилась ты, скользящая продолжала хранить свой секрет. В тот страшный день она прибежала ко мне взбудораженная и счастливая. Она сказала, что Эркар зовет ее, что он собирается открыть ледяным кланам правду о них. Что они поженятся и теперь все время будут вместе. Эркар сотворил для нее ледяное зеркало, чтобы она могла приходить к нему каждый день. С его помощью она и перемещалась в его мир. Я пыталась ее остановить, просила не брать тебя с собой, просила подождать. Но Мэйлин и слушать не хотела, наивная девочка вбила себе в голову, что Эркар ради нее и дочки нашел выход.
Латти громко всхлипнула, утирая слезы, порывисто обняла меня.
- Если бы можно было вернуть время, детка… Если бы только можно было вернуть…
Сердце сжало в ледяные тиски. По коже прошел мороз.
- Что он с ней сделал?
Полными слез глазами Латти посмотрела на меня и прошептала:
- Эркар разбил грань перехода в тот момент, когда Мэйлин выходила. То самое зеркало, которое сам же для нее и создал. Не знаю, как ей удалось спасти тебя, и раз гряда до сих пор не скована льдом, то зеркало мира она тоже успела спрятать.
- Латти, что за зеркало? Я уже слышала о нем от Ская, но тогда не придала этому значения.
- Зеркало мира создала королева Беатрис, сквозь него можно увидеть и попасть в любую точку Хрустальной гряды. Оно символ нашего мира, часть его души, часть сути скользящих. Если бы зеркало попало в руки Эркара, мы навечно остались бы рабами ледяного короля, ледяными изваяниями без сердца, без души. Гряда превратилась бы в царство льда.
Мне было больно, больно и грустно от осознания того, что тонкая грань света и добра такая хрупкая и уязвимая. От того, что любовь - светлое и чистое чувство, призванное созидать и творить, вдруг может стать таким уничтожающе разрушительным. Мне было больно, потому что человек, данный мне создателем чтобы защищать и беречь, так малодушно уничтожил мою маму, пытаясь погубить и меня тоже. Я все думала, какой бы удивительной могла быть моя жизнь, если бы у меня были счастливые и любящие родители.
Впервые за все то время, что я находилась в этом мире, я плакала от грусти и отчаяния. Я уснула под тихий успокаивающий шепот Латти и ласковую возню снежинок, нежно перебиравших пряди моих волос.
Мне снился кошмар. Звук разбивающегося стекла. Шелест осыпающихся осколков. Крик, надрывный, раздирающий сердце. Так кричит смертельно ранений зверь. Я вскочила на постели, жадно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Сон пропал. Рядом на подушке мирно сопели мои снежные фрейлины. Тихонько встав, чтобы никого не разбудить, я оделась, взяла свечу и пошла в библиотеку.
Сквозь прозрачный купол струился мягкий лунный свет. Игра света и тени превращала комнату в фантасмагорическое место, полное неясных шорохов и движения. Я зажгла свечи в канделябре, стоявшем на столе, и направилась к стеллажам в поисках чего-нибудь, чтобы скоротать бессонную ночь.
Внимание привлекла большая толстая книга без названия, похожая на словарь или энциклопедию. В книжке оказалась какая-то тетрадка. Я пролистала потемневшие от времени листки, исписанные ровным красивым почерком, и в глаза бросилась странная запись:
…Он удивительный - сильный, добрый, мудрый…
Пролистала еще пару листков.
…Я рассказала Эркару о ребенке, никогда не думала, что мужчина может так сходить с ума от счастья, он целый день носил меня на руках и не хотел отпускать…
Это был дневник моей мамы! Я провела рукой по страницам, словно хотела прикоснуться к руке, писавшей эти строки. Пальцы нащупали что-то твердое, и я перевернула листок, наткнувшись на странный плоский медальон, похожий на тонкую льдинку. Чтобы разглядеть внезапную находку, я поднесла ее ближе к пламени свечи. Ромбообразный медальон тускло сверкнул, отражая отблеск огня, и я провалилась в пустоту пространства.
Глава 3 Попадательная
Меня выбросило в странном, пустынном месте. Грязные серые тучи заволокли небо непроглядной пеленой. Холодное ледяное поле. Из земли, как шипы, торчат острые осколки и торосы. Ледяные глыбы разбросаны повсюду, куда ни упадет взор. Они вырастают из земли огромными мутными кристаллами. Злой, холодный ветер пронизывает меня насквозь. Здесь холодно. Невероятно холодно. Я, одетая в длинный домашний халат, начинаю замерзать. Снег колючий, неживой, бьет в глаза, царапает лицо.
Оглядываюсь и замираю в ужасе, обнаружив за спиной пугающий своей застывшей мощью замок. На черном рваном утесе возвышается огромная ледяная игла, как копье, протыкающая хмурое небо.
Рев неутихающей бури становится все сильнее. На меня надвигается снежный ураган. Я не успеваю среагировать, и он обрушивает на меня всю свою ярость. Воющая спираль вращается прямо перед моим лицом, обжигая холодом и путая мои волосы. Шум резко стихает, и бушующая стихия начинает осыпаться ледяной крошкой, являя моему взору мужчину.
Сердце пропускает удар. Я забываю, что нужно дышать. Мысли куда-то разбегаются. И все, о чем я могу думать - это его глаза. Темно-синие, холодные, как лед. Они смотрят на меня внимательно и настороженно. Длинные косые пряди волос, как змеи, шевелятся на ветру. Немыслимый, невероятный цвет. Платиновые от корней, переходящие от светло-голубого до темно-синего. Я такое только на картинках видела. Но чтоб так, вживую...
Скульптурно вылепленные черты лица. Идеально ровный нос, точеные скулы. Губы... так и хочется дотронуться. Высокий, жилистый, гибкий. Напряженный и натянутый, как струна. За спиной, как стяг, развивается длинный белый меховой плащ. Кожаные белые сапоги. Светлые брюки обтягивают сильные, мускулистые ноги. Белоснежный камзол, расшитый серебряным позументом. В руке странный посох: прозрачный, словно стеклянный, изрезанный тонкими золотыми рунами, с круглым граненым набалдашником на конце. Просто снежный принц какой-то.
Он все испортил. Прищурившись, прынц вдруг прорычал:
- Что ты здесь делаешь, глупая свэнна?
Я обиделась. Нет, я, конечно, может, и глупая, потому что прежде, чем что-то сделать, надо все-таки подумать. Но обзываться-то зачем? И меня понесло:
- Сам ты свенна! Отмороженный!
У отмороженного отпала челюсть. Натурально так отпала. Глаза превратились в колючие льдинки, на шее вздулись вены, красивое лицо перекосилось от ярости.
- Ты-ы! Да как ты смеешь?! - зашипел синеволосый.
Ну все, кажется, я только что перегнула палку. В попытке как-то исправить ситуацию, ляпнула первое, что взбрело в голову:
- Класный у тебя хаэр, салончик не подскажешь?
Челюсть у Мальвина вернулась на место, он удивленно спросил:
- Что?
- Ну, волосы у тебя цвета красивого, я тоже такой хочу. Стрижечка у тебя тоже ничего. Мелировочка там... Стильненько, - я мило улыбнулась и захлопала ресницами. Пусть лучше думает, что я ни дать ни взять дура - дурой.
Синеволосого заклинило. Он посмотрел на меня долгим и пристальным взглядом, потом, больно схватив за руку, потянул на себя.
- Глупая свенна. Я чуть не убил тебя. Что ты делаешь в чертоге Ледяной иглы?
- Гуляю, - опять мило улыбаюсь и хлопаю глазками.
- Что значит, гуляешь? - изумленно спросил прынц.
- А то и значит. Воздухом дышу. Полезно, знаешь ли, для здоровья.
Мальвин начинал меня злить, плюс я ужасно замерзла, зуб на зуб не попадал. Вот ведь пристал. Шел себе, и шагай мимо. Стала крутиться по сторонам. Так, от чего бы тут оттолкнуться и быстренько смыться? Как назло, ничего сверкающего и блестящего рядом. И погода мерзкая… Мне бы солнышка немного...
Сделать я ничего не успела, прынц неожиданно прижав меня к себе, взмыл вместе со мной в воздух снежным смерчем. И вот пока я летела, прижатая к сильной мужской груди, мне было очень даже хорошо. Пахло от Мальвина обалденно - морозной свежестью с примесью хвойных ноток кедра, а еще, укутанная в его плащ, я начинала отогреваться. А когда остановились и вьюга прекратилась, мне стало нехорошо.
Мы стояли на ступенях перед входом в ту самую жуткую ледяную иглу. То, что мне сперва показалось льдом, на деле выглядело совершенно обычным белым камнем, похожим на мрамор. Прынц стремительно двинулся вверх по ступеням, увлекая меня за собой.
- Не-не-не, мне домой, меня Пухлик прибьет, - я попыталась вырваться из жесткого захвата парня. Упирающуюся и брыкающуюся меня подхватили на руки и потащили в замок.
- Глупая свенна, ты замерзнешь посреди ледяной пустыни, - раздраженно заметил Мальвин, открывая ногой высокую деревянную дверь и внося меня в холл.
Навстречу нам выбежали чопорные тетки в белых передниках и какой-то стеклянной фигней на головах. Впереди всех важно шествовал низкорослый полный дядька с маленькими поросячьими глазками, пробором посреди лба и обрюзгшими толстыми щеками.
Синеволосый опустил меня на пол, закутал в свой плащ, а потом подтолкнул к толстяку со словами:
- Фэдр, займись ей.
Парень рванул с места и побежал по лестнице куда-то вверх. Как только он скрылся из виду, благодушное выражение с лица дядьки словно ветром сдуло. Толстые короткие пальцы схватились за укрывавшую меня теплую одежду. Свин сдернул с меня плащ, бросив его молча наблюдавшим за происходящим безобразием служанкам. Вцепившись в мою руку крокодильей хваткой, он грубо потащил меня куда-то по длинному коридору, а потом по ступеням вниз.
Удивительно то, что, несмотря на свою полноту и маленький рост, мерзкий дядька оказался на редкость изворотливым. Все время пыталась укусить его или лягнуть ногой, но каждый раз мерзкий тип, выворачиваясь, как уж, и с настойчивостью танка тащил меня в неизвестном направлении. Открыв неприметную дверь в стене, он резко крутанул меня, и я, как комета, по инерции влетела в полутемную, холодную, пустую комнату.
Пока я терла саднившую от его грубого захвата руку, свин подло толкнул меня в спину. От неожиданности я упала, больно ударившись коленкой о холодные плиты пола.
- Э, мужик, ты совсем охренел? - взвыла очень злая я.
- Молчать, наглая девчонка. Ты мне сейчас все расскажешь. Что ты здесь вынюхивала и за кем шпионила?
Я не успела опомниться, как к моим рукам из стен поползли ледяные цепи, белые обручи наручников холодом обожгли запястья. Цепи резко дернулись в обратном направлении, распластав меня по стене, как препарированную жабу. С удивлением посмотрела на злобно скалящегося свина, кажется, меня только что, заковали в кандалы. Но весь ужас происходящего заключался в том, что мерзопакостный толстяк снял со стены плеть и, хлопая ей по пухлой ладони, двинулся в мою сторону. Мамочки, меня сейчас будут пороть!
Я набрала в легкие воздух и заорала что было духу: «Помогите, убивают!»
Дверь распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель. В комнату как вихрь влетел синеволосый.
- Что здесь происходит, Фэдр? – задал вопрос очень злой Мальвин. У свина нервно задергался глаз, и он заискивающе произнес:
- Вы же сами приказали заняться ей. Вот я и…
- Я имел в виду отвести ко мне, - рявкнул раздраженный красавец, отцепляя меня от стены.
- Но как же, сударь, это ведь шпионка! Ее необходимо допросить!
- Фэдр, ты сдурел? Да она просто заблудилась, - синеволосый посмотрел на мою красную опухшую руку, перевел многозначительный взгляд на толстяка и спросил:
- С каких пор в моем замке кого-то сажают в темницу, Фэдр?
Толстяк побледнел и стал мямлить что-то несуразное.
- Попал ты, Федя, - нагло подмигнув свину, я показала ему язык.
Прынц сокрушенно покачал головой, подхватил меня на руки и вынес из темницы. Куда и зачем меня несли, я не знала, но мне, по большому счету, было все равно, лишь бы подальше от страшной комнаты в подземелье и мерзкого злобного толстяка.
Уткнувшись холодным носом в теплую шею синеволосого, я мечтала только о том, что бы хоть немного согреться. Пришла в себя оттого, что меня бережно поставили на пол. Ноги провалились во что-то мягкое и пушистое. Внизу оказалась белоснежная шкура непонятного животного. Я находилась в комнате и, судя по стоящей впереди кровати, это был спальня.
Парень повернулся и резко сдернул с кровати покрывало, укутывая им мое порядком окоченевшее тельце. Лицо вдруг оказалось так близко, что я почувствовала на щеке его горячее дыхание, теплые губы осторожно коснулись моих, и я пропала… Сердце предательски дрогнуло и, забившись в груди испуганной птицей, покатилось куда-то к серебряным вьюгам. Я падала в бездну. Я плавилась, как снежинка, в его руках, растворяясь в невероятной нежности его поцелуя. Жаркая волна ударила в грудь, растекаясь по телу огненной волной, обнажая рвущиеся из меня чувства. И не было страха, не было стыда, не было сомнения, только безумное, нелепое желание, чтобы эти губы не останавливались, не прекращали свою чувственную пытку, не отпускали из своего сладкого плена.
Он мягко отстранился, и у меня вырвался разочарованный вздох. Теплая ладонь нежно дотронулась до моей щеки, обводя большим пальцем контур горящих от его поцелуя губ.
- Прости. Не смог удержаться. Ты такая красивая, - грустно улыбнулся он.
Я пожала плечами, ведь я в общем-то и не против была, и даже очень не против…
- Кто ты? – он смотрит на меня пристально, внимательно, изучающе.
- Снежанна я, - пролепетала еле слышно, зачарованно глядя в его искрящиеся синие глаза, совершенно радостно и глупо улыбаясь.
- Откуда ж ты свалилась на мою голову, Снежная?- тихо прошептал парень и крепко прижал меня к себе.
В кольце его сильных и нежных рук было так хорошо, так тепло, так спокойно. Обхватив его за талию руками, я положила голову ему на грудь, вдыхая его запах, пьянея от нахлынувшего вдруг чувства эйфории и счастья. Почему-то все происходящее казалось невероятно правильным и закономерным, словно я жила ради этого момента, словно проделала такой долгий и длинный путь ради того, чтобы он завершился в объятьях этого невероятного мужчины с синими, как море, глазами.
Я вздрогнула, когда он осторожно взял меня рукой за подбородок, заставляя посмотреть в свои глаза:
- Замерзла? - во взгляде застыла тревога и что-то неуловимо-трогательное. К горлу подступил горячий комок, почему-то стало трудно дышать, и я просто кивнула.
Парень повернулся к стене, взяв в руки свою странную белую палку. Резкий удар посохом о пол, и… в камине ярко вспыхнуло пламя, в подсвечниках, как по волшебству, загорелись свечи, погружая комнату в приятное золотистое мерцание. Подняв меня на руки, мужчина подошел к креслу возле камина, осторожно опускаясь в него вместе со мной. Я смотрела на синеволосого удивленным и восхищенным взглядом.
- Ты кто, Дед Мороз ?
- Кто? - парень недоуменно выгнул свою красивую бровь.
- Ну, волшебник такой. А, не важно, - вздохнула я, сворачиваясь калачиком у него в руках.
