Наши с сестрой родители, сколько я их помню, всегда были людьми тонкой, чувствительной натуры. Потому сейчас мама, которой недавно торжественно стукнуло пятьдесят пять, продолжала шагать в ногу со временем, одновременно являясь преподавателем университета. Но ее модернизм не касался методов обучения, каких бы там ни было научных технологий, поддержки социальной распущенности и даже моды женского платья. С юности и много лет мама занималась изучением проявлений творца и теперь, по-прежнему горя к этому делу пылкой душой, в определенных кругах имела статус одного из лучших искусствоведов в области современной живописи.
Папа же, с детства ощущая творчество в живом движении, пошел по другому пути, приведшему его в балет. В детстве я с сестрой и мамой много раз бывала на различных премьерах, которые, впрочем, были мне все на одно лицо. Моя младшая, с разницей в восемь лет, с началом представления замирала с большими глазами, не всегда глядя на сцену. В середине первого акта она уже сладко спала в кресле.
Родительское трепетное отношение к искусству не могло не наложить свой отпечаток на наши с сестрой именах. Мама с папой не рассматривали вариант причислить нас к дружным командам Кристин, Марин и Алин. Потому я, удачно сменив фамилию, выйдя замуж, стала почти что феей — Виолой Вейхель, а сестра в свои двадцать три уже давно свыклась с красивым, практически звездным именем Рина Гречка. Да, по праву рождения мы с ней — самая вкусная каша.
Младшая никогда не отличалась рвением к знаниям и вообще мало чем интересовалась. Всегда в себе, больше молчит, думает, рассудительная, копается в мелочах, в глубь, в устройство Вселенной. Ну а я... Зарабатываю деньги, готовлю, убираю. Возраст. Все своим чередом.
Никто не ожидал, но после универа Рина уехала в Москву. Не попытать счастье, не в поисках богатого жениха. «Съезжу, поработаю,» без особого энтузиазма сказала она и купила билет за компанию с подружкой Алиной.
К новогодним праздникам Рина вернулась в Воронеж. Со своим высшим геодезическим она устроилась на муторную бумажную работу помощника логиста. Неспешный характер позволил ей даже получать удовольствие от миллиона бланков и отчетов, заполняемых каждый день. За бешеными деньгами Рина не гналась. Потому старший логист без проблем дал ей две недели отдыха. А также по причине ежегодного спада продаж.
Я была очень рада видеть сестру. Поселилась она у нас с Владом. Шесть лет назад мы с мужем купили в пригороде дом.
Выходные шли своим чередом, за болтовней, готовкой и подпитием шампусика. Особенно удобным оказалось то, что мужа уже четвертого числа вызвали в рейс. Владлен никогда не отказывался от работы в выходные, за исключением больших церковных праздников. И мы с сестрой болтали ночи и дни напролет.
Ближе в восьми вечера, когда мы с сестрой доводили до кондиции глинтвейн, сбавив огонь и помешивая, заиграла знакомая мелодия звонка.
-Да, милый, - прижала я к уху трубку.
-Лапуль, звонила мама, - начал разговор муж. Сегодня мы уже неоднократно общались. - У них в квартире нужно поменять счетчик горячей воды. А те как раз после нового года подорожали, - Влад звонил со второй симки, значит, уже в роуминге. Я бросила взгляд на часы — без десяти восемь. Уже проехал Ростов. - Знаешь, на Ленинском проспекте, если от нас ехать, за мостом справа здание, старое, его сейчас облепили рекламами, раньше было заброшено.
-Поняла, - я медленно мешала глинтвейн. Рина чистила киви, глазки пьяненько блестели.
-К нему еще подъезд дурацкий. В проулок у предыдущего дома, вниз под мост и вокруг.
-Ну, - не торопясь ждала я. Муж всегда рассказывал подробно.
-Там на первом этаже продают счетчики воды и газа. Отец сегодня им звонил. Цена старая. Но говорят, на днях будет привоз и подорожают.
-Мы завтра после обеда едем к родителям, мама в универе до трех. Заскочу перед тем за счетчиком.
-Горячая вода, - напомнил Влад.
- Да. Да. Значит, въезд сзади этого здания? Впереди вроде забор, - я часто проезжала через мост, наблюдая убогое состояние ранее брошенного дома.
-Всё верно, лапуля. Вокруг, парковочка перед входом.
-Как дорога?
-Оттепель. Плюс четыре. Чуть-чуть туман.
-Осторожненько, - как всегда подсказала я.
-Целую мою сладкую.
-Целую, милый.
-Что за счетчик? - Рина чистила мандарин.
-Завтра надо купить и завести родителям Влада. - Надо новый, - я не имела представления, что являлось причиной замены, муж, наверное, тоже, не его стезя. Сестра выключила газ.
-Изюм набух, - и закрыла глинтвейн крышкой.
Мой муж был младшим, поздним ребенком. Брат и сестра много лет назад переехали в Курск. Родители, уже совсем старенькие, часто просили Влада о какой-нибудь мелкой помощи. Мы никогда не отказывали, ведь, в свою очередь, те больше других детей заботились о младшеньком.
На следующий день, в одиннадцать, с ресницами на взлет и умопомрачительными укладками мы с сестрой выехали в город. Сияло солнце, небо дышало лазурью. Снег сырея потек по дорогам.
Без двадцати следующего часа моя черная заляпанная машинка свернула вправо, в лужу, в проулок, последний перед мостом. За пятиэтажкой вниз влево вела узкая дорога с выглядывающим из черной воды грунтом, заставляя уйти вдоль стены огромной территории, о назначении которой я не имела представления.
-ЦЕНЗУРА, … …, - сквозь зубы цедила я, в очередной раз проваливаясь в спрятанную в грязной воде яму, хотя машина кралась на сцеплении. Сестра, сжав губы, сосредоточилась на двухэтажке, выглядывающей из низины, куда вела нас треклятая дорога. Выехав из лужи, мы, чавкая по грязи, начали огибать заветный домик. Видимо, не так давно он был сдан в аренду. Почти весь фасад, сзади, спереди и по бокам занимали яркие новые рекламные вывески. Дверь черного входа была покрашена, пятак перед ней выделялся рыжим пятном битого кирпича. Удивительно, перед зданием оказалась новая разлинованная парковка на пару десятков машин, уже изрядно покрытая грязью. - Ну слава Богу, - остановилась я и заглушила мотор. Рина вместе со мной направилась к старинным ступеням. Балкон либо крыша над ними был разрушен. «Водо и теплоснабжение,» - нашла я на входе надпись в списке организаций первого этажа. Двойные пластиковые двери закрывались на ночь рольставнями.
Внутри оказалось удручающе. Полумрак и облупленные стены коридора, выходящего в фойе. Даже лампы, похоже, были вкручены в цоколи старой проводки. На полу — истоптанная за годы светло-коричневая плитка, такую показывают в кино в больницах царского времени. В левом виске неприятно кольнуло. Я оглянувшись увидела несколько распахнутых металлических дверей, новых, за ними — яркий свет и прилавки магазина. В ближайшем пестрела детская одежда, а над дверным косяком дальнего висела голубо-желтая вывеска «Водоснабжение. Трубы, фитинги, счетчики». Рина подняла голову, медленно разглядывая полукруглый свод облупившегося потолка, в углах прячущегося во мраке. У меня заныло слева в переносице. «Что за хрень? - пронеслось в голове. - Давление?» Я подхватила сестру под локоть, уводя в свет магазина.
Мужчина в синем комбинезоне мастера с азартом рассматривал крупные гайки и нарезки пластиковой трубы. Я без труда сразу же купила счетчик.
-Последний, - снял ценник с коробки продавец. - Завтра приедут по новой цене.
Рина неподвижно стояла в дверях, глядя во мрак коридора.
-Идем, - притронулась я к спине её зеленой куртки. Сестра, лишь мгновенье попридержав меня рукой, шагнула в коридор, цокнув набойкой шпильки. И замерла, не давая мне выйти. - Ты чего? - спросила я. Что-то хотела посмотреть? - в переносице слева снова отозвалось болью.
-Тише, - обернулась ко мне Рина, приложив указательный палец к губам. Что-то в ее выражении лица насторожило меня, наверное, полное отсутствие эмоций. И без того большие карие глаза были широко распахнуты. Сестра сделала несколько медленных шагов по старой плитке. Я, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам пустого коридора, двинулась следом. И почувствовала, как волосы на затылке приподнялись.
Все двери этого мрачного фойе, кроме трех, были закрыты, включая двойную железную, видимо, ведущую к лестнице на второй этаж. Из магазина водоснабжения доносились неразборчивые отзвуки какой-то ритмичной песни. Вокруг — ни души. Рина нерешительно двинулась к выходу. Я с облегчением за ней. И вдруг сестра остановилась, не дойдя до главной двери не более пяти шагов, и, обернувшись к стене слева, замерла. Я остановилась за ее плечом и снизу до верху несколько раз прошла взглядом по старой местами отвалившейся штукатурке с облупившейся краской.
-Ри.., - оборвалась я на полуслове, настолько быстро сестра обернулась к мне, моя рука замерла в полудвижении, на пути к ее плечу.
-Нельзя трогать, - быстро прошептали мне тихие губы. Моя замершая было рука прижалась к сердцу, вдруг почувствовав, как оно отбивает тяжелые удары. Глаза Рины непривычно блеснули,будто матовое стекло, в эту секунду меня парализовало от необъяснимого страха. А в виске, словно сверло, в глубь черепа начала продвигаться острая боль.
Сестра вновь замерла, глядя на стену. «Боже, что происходит?» - пронеслось в моем мозгу. Рина быстро расстегнула свою маленькую серебристую сумочку и, упав на колени у стены, ударила над кафельным плинтусом какой-то железной штукой, похожей на долото. Штукатурка треснула, кусочек упал на пол. Еще удар, еще. Я оглянулась. Нигде никого. Что происходит? Вскрикнув Рина с размаху воткнула свой инструмент в обнажившийся кирпич, провалившись в пустоту стены. Боль сдавила мне левый висок, глаз и переносицу. Земля шатнулась под ногами.
-Звони в полицию, - прошептала обернувшись сестра. От ее взгляда все внутри у меня похолодело. Рина вновь ударила в кирпич. Ещё. Ещё. Я непослушными пальцами достала из кармана телефон. С пятого касания он разблокировался. Новый удар сестры отколол второй кусок штукатурки. «112, - нажала я. Двойка не реагировала. Новое нажатие. Три двойки выскочили на экране. Стереть лишнее. Опять виснет! Да что же это такое!
-Дай свой телефон, - мой голос дрожал. Рина быстро положила мобильный в стороне от себя и вновь ударила острием в штукатурку.
«112,» - набрала я. Вызвать. Сбой. Вызвать. Сбой. Вызвать. Пошло соединение.
-Вы позвонили в службу, - начал автоответчик. И тишина.
-Алло. Алло, - взмолилась я. - Вы меня слышите? - трубка молчала. Я сбросила. И в эту секунду мрак коридора дрогнул от мелодии входящего звонка. Я отвечая резко прижала трубку к уху.
-Алло. Алло, - раздался в ней мой голос. - Вы меня слышите?
В это мгновенье боль пронзила левую половину головы, и мне показалось, что сейчас там лопнет сосуд. Я сжала челюсти, в глазах встали слезы. Зубы заскрипели. Резко обернувшись, сестра смотрела мне в лицо. От её взгляда спазм ужаса сдавил мне горло. Рина быстро оглянулась по сторонам, впрочем, коридор по-прежнему был пуст. Она поднялась с колен и шагнула ко мне. Сердце дернулось бежать. Но почему? Ведь это же моя сестра. От боли в виске у меня поплыло перед глазами, колени дрогнули, готовые подкоситься.
-Звони в полицию, - повторила сестра. - Здесь человеческие кости, - и взяла меня за запястье руки, по-прежнему держащей около уха молчаливый телефон. Боль исчезла. А Рина, лишь секунду ослабевшими пальцами продержавшись за меня, обмякла и упала на пол.
«Это сон! - протестующе проорало мое сознание спасительную мысль.
Сестра с широко распахнутыми глазами, прерывисто дыша, дрожала на полу, сжимая в руке свое долото.
-Что с тобой?! - кинулась я к ней. - Рина! Рина! Помогите!!! - я обернулась на двери магазинов. Все они были закрыты! Сердце сжалось в удушающем ужасе. Я вновь вызвала службу спасения. Пошли гудки.
-Бесполезно, - замер у трясущейся на полу сестры невесть откуда взявшийся мужчина. Будто меня здесь не было, он обращался к ней. - Она не дозвонится.
-Абонент недоступен, - раздалось в трубке. Я лихорадочно вновь нажала вызов.
-Меньше сочувствия. И тебе сразу полегчает, - с высоты своего роста он смотрел ей в глаза, в голосе явственно сквозила неприятная нотка. Но еще ужаснее было то, что в это мгновенье я усомнилась, что он существует. Рука Рины резко дернулась, попытавшись схватить его за ногу, но еще быстрее тот отскочил.
-Абонент недоступен, - повторилось в трубке.
-Она не дозвонится! - с яростью прокричал мужчина, его лицо исказилось от гнева. - Собирай в кулачок остатки сил и уползай отсюда! Забудь всё, что ты видела! Ты никто! Ты слаба!
В следующие секунды я быстро набрала номер, вспыхнувший в памяти, короткий городской, красующийся на огромной вывеске здания по другую сторону моста.
-Да, - мгновенно ответил мужской голос. - Иван Соловьев.
-Помогите, - простонала я, сжав пальцами носок сапога сестры. - Мы в здании напротив за мостом. Моей сестре плохо, - голос срывался дрожа. Рина буравящим взглядом вцепилась в лицо разъяренного незнакомца. Он с шипением процедил воздух сквозь зубы. - Помогите! Вызовите скорую. Я не могу дозвониться до службы спасения!
Сестра несколько раз сильно вздрогнула, дернувшись всем телом, будто порываясь встать.
-Сейчас она бросит тебя, - издеваясь склонил к ней голову незнакомец. - Сбежит в ужасе, - я заметила на его руке длинные ногти.
-Не бросит, - услышала я голос Рины, хотя губы ее не двинулись. - Она любит меня. Ты не знаешь, что такое любить.
Свет погас, размыв туманом реальность.
-Помогите! - в ужасе проорала я в трубку, вцепившись в сапог Рины, и зажмурила глаза.
-Помощь уже рядом, - ответит тот же голос. - Молитесь святым заступникам.
Хлопнули входные двери. Вспыхнул прежний тусклый свет. Рина все так же лежала на полу дрожа. Мои пальцы сжимали нос ее сапога. Незнакомец недобро смотрел на вошедшего.
-Пресвятая Богородица, - перекрестился запыхавшийся пожилой казак, увидев лежащую навзничь на полу девушку, стучащую по кафелю пальцами дрожащей руки. В это мгновенье злобный незнакомец исчез. В никуда. Он был. И его не стало. - Что с нею? - пришедший быстро свернул свою шапку и подложил под голову Рине. И вдруг заметил в руке девушки то самое странное долото. Не знаю, что он подумал в эту секунду. Сейчас, отринув все, что было или не было в прошедшие несколько минут, я видела, моя сестра бьется в припадке. Ей нужно срочно помочь. - Закрой, - внезапно положил он большую ладонь ей на глаза, опуская веки с пушистыми накрашенными ресницами. И Рина перестала трястись. Я замерла, потеряв дар речи.
Спустя мгновенье сестра протяжно выдохнула и подняла ресницы. Я почувствовала в голове легкую боль и отпустила ее сапог.
-Вставай, - под спину поднял сестру с пола крепкий дедок, удержав, когда та пошатнулась. А я так и осталась сидеть на полу, по-видимому, в шоке. Казак бросил на меня взгляд спокойных грустных глаз, голубых под выцветшими седыми бровями. - Сестра? - спросил он у Рины.
-Да, - сглотнув ответила она, притронувшись к затылку. Видимо, ударилась при падении. И кое-как отряхнулась.
-Что случилось? - почему-то по интонации казака я поняла, что он готов ко всему.
-Здесь кости в стене. Замуровали человека, - казалось, Рина ждала его реакции, внимательно глядя в лицо. Тот провел рукой по бороде. Ни один мускул в лице не дрогнул.
-Откуда у тебя эта лопатка? - поинтересовался старик.
Папа же, с детства ощущая творчество в живом движении, пошел по другому пути, приведшему его в балет. В детстве я с сестрой и мамой много раз бывала на различных премьерах, которые, впрочем, были мне все на одно лицо. Моя младшая, с разницей в восемь лет, с началом представления замирала с большими глазами, не всегда глядя на сцену. В середине первого акта она уже сладко спала в кресле.
Родительское трепетное отношение к искусству не могло не наложить свой отпечаток на наши с сестрой именах. Мама с папой не рассматривали вариант причислить нас к дружным командам Кристин, Марин и Алин. Потому я, удачно сменив фамилию, выйдя замуж, стала почти что феей — Виолой Вейхель, а сестра в свои двадцать три уже давно свыклась с красивым, практически звездным именем Рина Гречка. Да, по праву рождения мы с ней — самая вкусная каша.
Младшая никогда не отличалась рвением к знаниям и вообще мало чем интересовалась. Всегда в себе, больше молчит, думает, рассудительная, копается в мелочах, в глубь, в устройство Вселенной. Ну а я... Зарабатываю деньги, готовлю, убираю. Возраст. Все своим чередом.
Никто не ожидал, но после универа Рина уехала в Москву. Не попытать счастье, не в поисках богатого жениха. «Съезжу, поработаю,» без особого энтузиазма сказала она и купила билет за компанию с подружкой Алиной.
К новогодним праздникам Рина вернулась в Воронеж. Со своим высшим геодезическим она устроилась на муторную бумажную работу помощника логиста. Неспешный характер позволил ей даже получать удовольствие от миллиона бланков и отчетов, заполняемых каждый день. За бешеными деньгами Рина не гналась. Потому старший логист без проблем дал ей две недели отдыха. А также по причине ежегодного спада продаж.
Я была очень рада видеть сестру. Поселилась она у нас с Владом. Шесть лет назад мы с мужем купили в пригороде дом.
Выходные шли своим чередом, за болтовней, готовкой и подпитием шампусика. Особенно удобным оказалось то, что мужа уже четвертого числа вызвали в рейс. Владлен никогда не отказывался от работы в выходные, за исключением больших церковных праздников. И мы с сестрой болтали ночи и дни напролет.
Ближе в восьми вечера, когда мы с сестрой доводили до кондиции глинтвейн, сбавив огонь и помешивая, заиграла знакомая мелодия звонка.
-Да, милый, - прижала я к уху трубку.
-Лапуль, звонила мама, - начал разговор муж. Сегодня мы уже неоднократно общались. - У них в квартире нужно поменять счетчик горячей воды. А те как раз после нового года подорожали, - Влад звонил со второй симки, значит, уже в роуминге. Я бросила взгляд на часы — без десяти восемь. Уже проехал Ростов. - Знаешь, на Ленинском проспекте, если от нас ехать, за мостом справа здание, старое, его сейчас облепили рекламами, раньше было заброшено.
-Поняла, - я медленно мешала глинтвейн. Рина чистила киви, глазки пьяненько блестели.
-К нему еще подъезд дурацкий. В проулок у предыдущего дома, вниз под мост и вокруг.
-Ну, - не торопясь ждала я. Муж всегда рассказывал подробно.
-Там на первом этаже продают счетчики воды и газа. Отец сегодня им звонил. Цена старая. Но говорят, на днях будет привоз и подорожают.
-Мы завтра после обеда едем к родителям, мама в универе до трех. Заскочу перед тем за счетчиком.
-Горячая вода, - напомнил Влад.
- Да. Да. Значит, въезд сзади этого здания? Впереди вроде забор, - я часто проезжала через мост, наблюдая убогое состояние ранее брошенного дома.
-Всё верно, лапуля. Вокруг, парковочка перед входом.
-Как дорога?
-Оттепель. Плюс четыре. Чуть-чуть туман.
-Осторожненько, - как всегда подсказала я.
-Целую мою сладкую.
-Целую, милый.
-Что за счетчик? - Рина чистила мандарин.
-Завтра надо купить и завести родителям Влада. - Надо новый, - я не имела представления, что являлось причиной замены, муж, наверное, тоже, не его стезя. Сестра выключила газ.
-Изюм набух, - и закрыла глинтвейн крышкой.
Мой муж был младшим, поздним ребенком. Брат и сестра много лет назад переехали в Курск. Родители, уже совсем старенькие, часто просили Влада о какой-нибудь мелкой помощи. Мы никогда не отказывали, ведь, в свою очередь, те больше других детей заботились о младшеньком.
На следующий день, в одиннадцать, с ресницами на взлет и умопомрачительными укладками мы с сестрой выехали в город. Сияло солнце, небо дышало лазурью. Снег сырея потек по дорогам.
Без двадцати следующего часа моя черная заляпанная машинка свернула вправо, в лужу, в проулок, последний перед мостом. За пятиэтажкой вниз влево вела узкая дорога с выглядывающим из черной воды грунтом, заставляя уйти вдоль стены огромной территории, о назначении которой я не имела представления.
-ЦЕНЗУРА, … …, - сквозь зубы цедила я, в очередной раз проваливаясь в спрятанную в грязной воде яму, хотя машина кралась на сцеплении. Сестра, сжав губы, сосредоточилась на двухэтажке, выглядывающей из низины, куда вела нас треклятая дорога. Выехав из лужи, мы, чавкая по грязи, начали огибать заветный домик. Видимо, не так давно он был сдан в аренду. Почти весь фасад, сзади, спереди и по бокам занимали яркие новые рекламные вывески. Дверь черного входа была покрашена, пятак перед ней выделялся рыжим пятном битого кирпича. Удивительно, перед зданием оказалась новая разлинованная парковка на пару десятков машин, уже изрядно покрытая грязью. - Ну слава Богу, - остановилась я и заглушила мотор. Рина вместе со мной направилась к старинным ступеням. Балкон либо крыша над ними был разрушен. «Водо и теплоснабжение,» - нашла я на входе надпись в списке организаций первого этажа. Двойные пластиковые двери закрывались на ночь рольставнями.
Внутри оказалось удручающе. Полумрак и облупленные стены коридора, выходящего в фойе. Даже лампы, похоже, были вкручены в цоколи старой проводки. На полу — истоптанная за годы светло-коричневая плитка, такую показывают в кино в больницах царского времени. В левом виске неприятно кольнуло. Я оглянувшись увидела несколько распахнутых металлических дверей, новых, за ними — яркий свет и прилавки магазина. В ближайшем пестрела детская одежда, а над дверным косяком дальнего висела голубо-желтая вывеска «Водоснабжение. Трубы, фитинги, счетчики». Рина подняла голову, медленно разглядывая полукруглый свод облупившегося потолка, в углах прячущегося во мраке. У меня заныло слева в переносице. «Что за хрень? - пронеслось в голове. - Давление?» Я подхватила сестру под локоть, уводя в свет магазина.
Мужчина в синем комбинезоне мастера с азартом рассматривал крупные гайки и нарезки пластиковой трубы. Я без труда сразу же купила счетчик.
-Последний, - снял ценник с коробки продавец. - Завтра приедут по новой цене.
Рина неподвижно стояла в дверях, глядя во мрак коридора.
-Идем, - притронулась я к спине её зеленой куртки. Сестра, лишь мгновенье попридержав меня рукой, шагнула в коридор, цокнув набойкой шпильки. И замерла, не давая мне выйти. - Ты чего? - спросила я. Что-то хотела посмотреть? - в переносице слева снова отозвалось болью.
-Тише, - обернулась ко мне Рина, приложив указательный палец к губам. Что-то в ее выражении лица насторожило меня, наверное, полное отсутствие эмоций. И без того большие карие глаза были широко распахнуты. Сестра сделала несколько медленных шагов по старой плитке. Я, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам пустого коридора, двинулась следом. И почувствовала, как волосы на затылке приподнялись.
Все двери этого мрачного фойе, кроме трех, были закрыты, включая двойную железную, видимо, ведущую к лестнице на второй этаж. Из магазина водоснабжения доносились неразборчивые отзвуки какой-то ритмичной песни. Вокруг — ни души. Рина нерешительно двинулась к выходу. Я с облегчением за ней. И вдруг сестра остановилась, не дойдя до главной двери не более пяти шагов, и, обернувшись к стене слева, замерла. Я остановилась за ее плечом и снизу до верху несколько раз прошла взглядом по старой местами отвалившейся штукатурке с облупившейся краской.
-Ри.., - оборвалась я на полуслове, настолько быстро сестра обернулась к мне, моя рука замерла в полудвижении, на пути к ее плечу.
-Нельзя трогать, - быстро прошептали мне тихие губы. Моя замершая было рука прижалась к сердцу, вдруг почувствовав, как оно отбивает тяжелые удары. Глаза Рины непривычно блеснули,будто матовое стекло, в эту секунду меня парализовало от необъяснимого страха. А в виске, словно сверло, в глубь черепа начала продвигаться острая боль.
Сестра вновь замерла, глядя на стену. «Боже, что происходит?» - пронеслось в моем мозгу. Рина быстро расстегнула свою маленькую серебристую сумочку и, упав на колени у стены, ударила над кафельным плинтусом какой-то железной штукой, похожей на долото. Штукатурка треснула, кусочек упал на пол. Еще удар, еще. Я оглянулась. Нигде никого. Что происходит? Вскрикнув Рина с размаху воткнула свой инструмент в обнажившийся кирпич, провалившись в пустоту стены. Боль сдавила мне левый висок, глаз и переносицу. Земля шатнулась под ногами.
-Звони в полицию, - прошептала обернувшись сестра. От ее взгляда все внутри у меня похолодело. Рина вновь ударила в кирпич. Ещё. Ещё. Я непослушными пальцами достала из кармана телефон. С пятого касания он разблокировался. Новый удар сестры отколол второй кусок штукатурки. «112, - нажала я. Двойка не реагировала. Новое нажатие. Три двойки выскочили на экране. Стереть лишнее. Опять виснет! Да что же это такое!
-Дай свой телефон, - мой голос дрожал. Рина быстро положила мобильный в стороне от себя и вновь ударила острием в штукатурку.
«112,» - набрала я. Вызвать. Сбой. Вызвать. Сбой. Вызвать. Пошло соединение.
-Вы позвонили в службу, - начал автоответчик. И тишина.
-Алло. Алло, - взмолилась я. - Вы меня слышите? - трубка молчала. Я сбросила. И в эту секунду мрак коридора дрогнул от мелодии входящего звонка. Я отвечая резко прижала трубку к уху.
-Алло. Алло, - раздался в ней мой голос. - Вы меня слышите?
В это мгновенье боль пронзила левую половину головы, и мне показалось, что сейчас там лопнет сосуд. Я сжала челюсти, в глазах встали слезы. Зубы заскрипели. Резко обернувшись, сестра смотрела мне в лицо. От её взгляда спазм ужаса сдавил мне горло. Рина быстро оглянулась по сторонам, впрочем, коридор по-прежнему был пуст. Она поднялась с колен и шагнула ко мне. Сердце дернулось бежать. Но почему? Ведь это же моя сестра. От боли в виске у меня поплыло перед глазами, колени дрогнули, готовые подкоситься.
-Звони в полицию, - повторила сестра. - Здесь человеческие кости, - и взяла меня за запястье руки, по-прежнему держащей около уха молчаливый телефон. Боль исчезла. А Рина, лишь секунду ослабевшими пальцами продержавшись за меня, обмякла и упала на пол.
«Это сон! - протестующе проорало мое сознание спасительную мысль.
ПРОДА от 13.01
Сестра с широко распахнутыми глазами, прерывисто дыша, дрожала на полу, сжимая в руке свое долото.
-Что с тобой?! - кинулась я к ней. - Рина! Рина! Помогите!!! - я обернулась на двери магазинов. Все они были закрыты! Сердце сжалось в удушающем ужасе. Я вновь вызвала службу спасения. Пошли гудки.
-Бесполезно, - замер у трясущейся на полу сестры невесть откуда взявшийся мужчина. Будто меня здесь не было, он обращался к ней. - Она не дозвонится.
-Абонент недоступен, - раздалось в трубке. Я лихорадочно вновь нажала вызов.
-Меньше сочувствия. И тебе сразу полегчает, - с высоты своего роста он смотрел ей в глаза, в голосе явственно сквозила неприятная нотка. Но еще ужаснее было то, что в это мгновенье я усомнилась, что он существует. Рука Рины резко дернулась, попытавшись схватить его за ногу, но еще быстрее тот отскочил.
-Абонент недоступен, - повторилось в трубке.
-Она не дозвонится! - с яростью прокричал мужчина, его лицо исказилось от гнева. - Собирай в кулачок остатки сил и уползай отсюда! Забудь всё, что ты видела! Ты никто! Ты слаба!
В следующие секунды я быстро набрала номер, вспыхнувший в памяти, короткий городской, красующийся на огромной вывеске здания по другую сторону моста.
-Да, - мгновенно ответил мужской голос. - Иван Соловьев.
-Помогите, - простонала я, сжав пальцами носок сапога сестры. - Мы в здании напротив за мостом. Моей сестре плохо, - голос срывался дрожа. Рина буравящим взглядом вцепилась в лицо разъяренного незнакомца. Он с шипением процедил воздух сквозь зубы. - Помогите! Вызовите скорую. Я не могу дозвониться до службы спасения!
Сестра несколько раз сильно вздрогнула, дернувшись всем телом, будто порываясь встать.
-Сейчас она бросит тебя, - издеваясь склонил к ней голову незнакомец. - Сбежит в ужасе, - я заметила на его руке длинные ногти.
-Не бросит, - услышала я голос Рины, хотя губы ее не двинулись. - Она любит меня. Ты не знаешь, что такое любить.
Свет погас, размыв туманом реальность.
-Помогите! - в ужасе проорала я в трубку, вцепившись в сапог Рины, и зажмурила глаза.
-Помощь уже рядом, - ответит тот же голос. - Молитесь святым заступникам.
Хлопнули входные двери. Вспыхнул прежний тусклый свет. Рина все так же лежала на полу дрожа. Мои пальцы сжимали нос ее сапога. Незнакомец недобро смотрел на вошедшего.
-Пресвятая Богородица, - перекрестился запыхавшийся пожилой казак, увидев лежащую навзничь на полу девушку, стучащую по кафелю пальцами дрожащей руки. В это мгновенье злобный незнакомец исчез. В никуда. Он был. И его не стало. - Что с нею? - пришедший быстро свернул свою шапку и подложил под голову Рине. И вдруг заметил в руке девушки то самое странное долото. Не знаю, что он подумал в эту секунду. Сейчас, отринув все, что было или не было в прошедшие несколько минут, я видела, моя сестра бьется в припадке. Ей нужно срочно помочь. - Закрой, - внезапно положил он большую ладонь ей на глаза, опуская веки с пушистыми накрашенными ресницами. И Рина перестала трястись. Я замерла, потеряв дар речи.
Спустя мгновенье сестра протяжно выдохнула и подняла ресницы. Я почувствовала в голове легкую боль и отпустила ее сапог.
-Вставай, - под спину поднял сестру с пола крепкий дедок, удержав, когда та пошатнулась. А я так и осталась сидеть на полу, по-видимому, в шоке. Казак бросил на меня взгляд спокойных грустных глаз, голубых под выцветшими седыми бровями. - Сестра? - спросил он у Рины.
-Да, - сглотнув ответила она, притронувшись к затылку. Видимо, ударилась при падении. И кое-как отряхнулась.
-Что случилось? - почему-то по интонации казака я поняла, что он готов ко всему.
-Здесь кости в стене. Замуровали человека, - казалось, Рина ждала его реакции, внимательно глядя в лицо. Тот провел рукой по бороде. Ни один мускул в лице не дрогнул.
-Откуда у тебя эта лопатка? - поинтересовался старик.
