Прочая родня: старший брат мужа Кирилл с женой Леной, их сын и повар по профессии Виктор с сестрой Лизой, сестра Вика с мужем Яриком и дочкой Дианой, сам Владлен и его два друга Глеб и Аркадий, а также коллега юбилярши, хозяин и водитель той самой второй машины Александр Вениаминович оставались ночевать на даче. Тимур не водил машину, поэтому к нему у меня никаких претензий быть не могло. Но скоро в ходе беседы выяснилось, что везти гостей я должна на Ленинский проспект через Димитрова, а это добавляло мне лишних почти полтора часа пути домой. Учитывая, что рано никто расходиться не собирается, а мне с утра на работу… Я посмотрела на мужа. Его глаза осоловело блестели, в следующий момент он чокнулся с Аркашей и Глебом внеочередной рюмочкой. И мне стало противно.
Ближе к девяти мне показалось, что гости приутихли. «Всё-таки возраст», - подумалось мне о половине компании, и мысль о развозе до Ленинского уже не выглядела неприятной обязаловкой. Но, когда в десять зазвучал «Фантазёр» и все, даже те, кто в умилении полудремал, подскочили танцевать, я поняла, что поспешила с выводами. Ближе к одиннадцати усталость дала о себе знать. Захотелось прилечь в тишине, но вокруг кипела пляска. Уйдя в спальню, я бы уснула, но в данной ситуации это был не вариант...
-Почему не танцуешь? - поставив на стол стопку чистых мытых блюдец, присела рядом Вика.
-Устала, - коротко ответила я. Не было желания перекрикивать музыку.
-Завтра отоспишься.
-Я работаю завтра, - по-видимому, Вика с чего-то взяла, что у меня завтра выходной.
-С утра? - она была явно не в курсе. Танцующие гости начали хором подпевать «Течёт ручей». Одна из бабушек дремала в уголке в кресле. Я кивнула в ответ. - Тогда зачем ты предложила довезти людей до Димитрова? Вера Михайловна, - кивнула Вика в сторону стройной модной старушки с красными губами и фиолетовыми кудрями, - молодым фору даст, будет трясти костями часов до трёх, уж поверь мне, я не раз наблюдала такие гулянки.
Во всей длинной фразе, с привычной мелодичностью и расстановкой сказанной сестрой Владлена, в моём мозгу чётко отпечатались слова «ты предложила». Мои глаза приоткрылись шире, тем временем формировался ответный вопрос.
-Кто сказал, что я предложила?
Гости, делая передышку, возвращались за стол. Начал звучать тост.
-Влад, - удивлённо и растерянно ответила Вика. - Мама спросила, сможет ли кто-нибудь подкинуть Клименковых, Петра Степаныча и Зою Бенедиктовну до Придачи. Влад сказал, что ты...
МестА мужа и его друзей за столом были пусты. Я встала. Курит, ЦЕНЗУРА. Я накинула куртку и вышла на порог. У мусорного ведра, служившего урной и курилкой, никого не было. Странно. Я оглянулась по сторонам. Дворовые фонари освещали участок. Из дома чуть слышна музыка, а так — тишь, благодать, свежо, звёзды видны, пусть не яркие, пасмурное небо. И вокруг — никого. Дачи пустые, свет в окнах и на участках не горит. Несезон. И не выходные. Но где Влад и эти двое? Я быстро обошла дом вправо, к скамейке. Муж, Аркаша и Глеб стояли ко мне спиной, сгрудившись в кучку, будто собирались одновременно прикурить. Влад выпрямился и медленно дымно выдохнул. В следующую секунду, почувствовав спиной, что сзади кто-то есть, трое резко обернулись, муж как-будто спрятался за друзей.
-Пошла в дом, - надменным тоном распорядителя скомандовал он мне. Друзья явно растерялись, Аркаша, судя по лицу и полустеклянному взгляду, едва понимал, что происходит.
-Ты рехнулся? - подошла я к мужу. Да, за спиной громоздкого Глеба мой Влад прятал наркомановскую флейту, сделанную из бутылки колы. Мой мир рушился в эти мгновения.
-Вилочка, тебе тоже не помешает для снижения градуса стресса, - пробасил Глеб, бесцеремонно подхватывая меня за талию.
-Руки убери! - рявкнула я ему в лицо.
-Только попробуй кому-то что-то вякнуть, - сделал шаг ко мне Влад. В его глазах горела злость. - ЦЕНЗУРА интеллигентная обезьяна, - я в шоке замерла. - Пошла в дом, - и он толкнул меня ладонью в лицо. Это было настолько неожиданно, что, будь толчок сильнее или резче, я бы упала затылком о бетон, но жест был не началом драки, а показательным для друзей. Отскочив спиной, едва не споткнувшись, я через две секунды в шоке замерла в тёмном коридоре, прижав пальцы к болящему и пульсирующему носу. Хаос в голове, похожий на бушующий морской ветер, перевернул вверх дном всё, на чём строился мир моей семьи. Одновременно вспыхнули обручальные кольца в ЗАГСе и психи Влада на 8 марта, моё стремление обустроить дом и его равнодушие и безучастность, придирки, которые прежде казались мне толковыми, подколы, выдаваемые за юмор и обижающие меня, мужнино высокомерие и его норма поведения, согласно которой я ему заведомо что-то должна, а он мне нет. Куда подевалась романтика, связавшая нас? А была ли она? Держание за руку, трепет, нежный взгляд? Может, я всё придумала? На свадьбе я случайно подслушала фрагмент разговора обо мне. «Я отхватил козырную жену: и красотка, и при должности, и всё привыкла делать сама, вообще не напрягает». Тогда эти слова показались мне похвалой.
В начале первого подуставшие гости решили закруглить веселье. Ближе к часу ночи я высадила четверых болтливых пьяненьких стариков на перекрёстке у рынка, где их уже ждало такси, и, свернув налево, поехала домой через город. Около двух, наведя себе кофе покрепче, я быстро закидала в чемодан необходимые вещи, написала начальнику, что приболела и буду к обеду. Прихватив банку кофе, сыр, батон, сахар и варенье, в зародыше задушив слезы, я окинула взглядом любимую кухню с диваном, закрыла дом на все замки и поехала на родительскую дачу. Благо, она находилась в городе и почти превратилась в самостоятельный домик с участком.
Заставив себя ни о чём не думать, я, свернувшись калачиком, закуталась в одеяло и плед и закрыла глаза. Сон обрушился тёмной стеной.
Я проснулась около восьми, отлично выспавшись за тот недостающий по утрам час. Пропущенный от Рины.
-Привет, мелкая, - перезвонила я. Котёл за ночь прогрел дом, теперь можно было раскутаться. Рядом за окном плавно покачивались сырые вишнёвые ветви, почти касаясь стекла. Я спала в одежде.
-Привет, - ответила сестра. - Я в Воронеже. Арсений Глазов позвонил. Елизавета Николаевна умерла. Попросил приехать.
-Ох ЦЕНЗУРА, - провела я рукой по лицу, добавляя эту новость к своей ситуации, которая с каждой мыслью заставляла всё сильнее переживать. - Сегодня похороны?
-Да. А ты не на работе ещё? - видимо, Рина не расслышала на заднем фоне привычный офисный шум.
-Я ночью собрала часть шмоток и съехала на дачу, - рассказала я сестре.
-Обалдеть… Что случилось? - по голосу было ясно, Рина в испуге и недоумении.
-Много чего за недавнее время, - не хотелось мусолить по телефону свежие истории с пробитым колесом и цветах, и уж тем более вчерашнее рукоприкладство. «Боже, как мне горько!» - осознала я в тот момент. - В общем, я разглядела, наконец, что Влад живёт сам по себе, и как таковой семьи у нас нет, - слова давались тяжело, - а я в роли заботливой прислуги. А ещё вчера выяснилось, что Влад курит наркотик.
-ЦЕНЗУРА, - шокированная, выругалась Рина.
-Если честно, я не знаю, что делать. У нас были непонимания, он косячил, я прощала. Много прощала, - я села, подтянув ноги, спина заныла после непривычной подушки. Весь мой брак начал видеться мне в новом свете. - Теперь я понимаю, почему у него такие резкие перепады настроения и нелогичное мышление. Боже, какая же я дура! - оставалось только схватиться за голову. - Он не любит меня и ни во что не ставит.
-ЦЕНЗУРА, вот это новости, - Рина расстроилась, это было слышно по голосу. - И, похоже, я виновата, - сказала она вдруг странную вещь.
-В смысле? - я напряглась.
-Помнишь, на первом курсе за мной начал ухлёстывать Вадик? Я тебе про него много рассказывала. Тот, который умел говорить многоярусные комплименты, угрожал выброситься из окна, если я на свидание не приду, вылил на меня кофе, когда я оглянулась на прошедшего мимо парня из параллельной группы.
-Помню, конечно. Я еле уговорила тебя не тратить на этого психа своё время, - пока что не было ясно, к чему ведёт сестра.
-Он не псих. Он наркоман. Со второго курса его отчислили. Потому что поймали со всей компанией ночью на хате, они там что-то варили, что-то курили, - Рина тяжело вздохнула. - Помнишь, когда вы купили дом, и мы с тобой от родителей привезли ковёр и цветы? Влад был выходной, и ты попросила его закинуть в машинку и постирать вещи. А когда мы после работы приехали с ковром и цветами, - да, я помнила этот позорный вечер, тогда мне впервые стало стыдно за мужа перед сторонним человеком, - оказалось, он ничего не постирал, потому что закончился порошок. И ты спросила, почему он не съездил, не купил, или не позвонил тебе, чтоб ты привезла порошок хотя бы вечером? А он начал истерить, что это не его проблема, и требовать, чтобы ты сейчас же немедленно поехала за порошком, потому что в стирке лежат его грязные штаны, которые он собирается завтра надеть, - я вздохнула слушая. - Это поведение было точь-в-точь как у Вадима. Но я не могла быть уверена, и не стала ничего тебе говорить и вслух предполагать. В конце концов, нельзя бросаться такими предположениями. Да и просто даже расстраивать тебя я не хотела, - Рина совсем потухла.
-ЦЕНЗУРА, - на глазах выступили слёзы. - Неужели это длится так давно?
-А если бы ты забеременела, сестрёнка, а он постоянно накуренный? - голос Рины задрожал, она заплакала. Я стёрла слезу со щеки.
-Стоп. Хватит. Сюси, сопли, - отрезала я. - Мне к часу на работу, а у тебя программа ещё «веселее», - я встала с кровати и слезла в мохнатые дачные тапочки. - Ты сегодня уезжаешь?
-Да.
-После работы увидимся? - подожгла конфорку под чайник и заглянула в холодильник, где среди пустых полок лежали батон и кусок сыра.
-Да. Приеду к тебе на дачу, где-то полшестого.
-Я тогда тебя на вокзал отвезу.
-Арсений обещал.., - как бы замялась сестра.
-Ну хорошо, - оставалось лишь согласиться. - Тогда до вечера.
Впервые переступая порог квартиры Глазовых, Рина почувствовала, что сердце забилось учащённо. На входе, в коридоре со стены напротив смотрели иконы Богородицы «Семистрельная» и «Непроходимая дверь», не печатные, нарисованные, старинные, яркие, в массивных золотистых окладах. Девушка невольно перекрестилась.
-Бабушка была очень верующая, - добавил Арсений, снимая куртку и мягко улыбнувшись воспоминаниям. Рина, оглядываясь и прислушиваясь, начала путаться с бегунком замка короткого болоньевого пальто. И внезапно обнаружила, что парень расстегнул и раздел её, словно ребёнка, размотав её шарф и пристроив всё на вешалке. - Проходи, - Рина пошла вперёд по зелёной ковровой дорожке. Стало ясно, что квартира большая. - Это - туалет, ванна, - указал Арсений на две белые узкие двери впереди справа. - Это — моя комната, - вход слева был распахнут. - напротив стоял диван в аккуратном клетчатом покрывале, у окна — стол с компьютером и принтером, стену от двери до гардины занимали книги, от пола и до потолка.
-Вот это библиотека.., - округлились глаза девушки.
-Это ещё не всё, - парень прошёл в комнату, и гостья, на секунду замешкавшись от стеснения, последовала за нам. За углом стены оказалась еще почти половина помещения, незаметная взглядом с двери. Здесь стояли шкаф и десятки фотографий и икон на аккуратных длинных полках. Стену же прямо от угла занимали книги. - Это мои, - указал на них Арсений. - А здесь, - девушка вместе с ним вновь обернулась к огромному книжному стеллажу, - в основном бабушкины.
Рина почему-то неловко чувствовала себя в спальне парня, но этот момент быстро миновал. Двое вернулись в коридор. За аркой взору предстал просторный зал. Большие чистые окна в светлых шторах, ковёр песочного цвета, два дивана и кресла, тумбочка с телевизором, музыкальные колонки. Ничего лишнего.
-Зал, - обозначил и так понятную вещь Арсений. -А это комната бабушки, - и он раскрыл дверь, соседствующую с кухней. Пахнуло благовониями. Рина замерла на пороге. Правый угол и стену занимали иконы. У трёх, покрытых тонкой белой тканью: Спасителя, Богородицы и Николая Угодника, - горела прозрачная зелёная лампадка. Рина перекрестилась и не решилась войти. У стены слева стояли железная кровать и маленький старый шкаф. Больше ничего. - Давай перекусим. Ты же с поезда, ничего не ела с утра, - почему-то девушке захотелось сказать, что она приехала вчера, остановилась в женском монастыре, и сёстры уже накормили её, но Рина не решилась. Арсений усадил её на мягкую табуретку, к сидушке была привязана самодельная подушка в вязаной желтой наволочке.
-Картошка, тушеная с грибами, - он поставил перед гостьей полную тарелку, салфетки и хлебницу, добавил вилку и достал из холодильника салат из квашеной капусты. - Извини, может, ты хочешь сосиску или ещё что… Сейчас пост, - голос Арсения был настолько мирным, а взгляд искренним, что Рине стало почему-то безумно жаль парня, в какую-то долю секунды она была готова расплакаться, но взяла себя в руки, отвлекшись вопросом:
-Почему себе не наложил?
-Не лезет, - попытался улыбнуться он, не получилось. - Чаю налью, - Арсений достал две большие салатовые чашки.
-Я руки помою, - встала Рина и прошмыгнула в ванную. Открыв воду, она посмотрела на себя в зеркало и заправила растрепавшиеся волосы за уши. Ароматное мыло, пушистое полотенце. Ощущение неловкости не покидало. В добавок, на этот раз девушка разглядела, какой Арсений симпатичный парень. Но он на три или четыре года младше. От этих мыслей Рине стало стыдно за себя перед собой же. Тем более в день похорон его бабушки.
Радушный хозяин уже доложил к хлебу печенье и налил чай. Рина вернулась на мягкую табуретку и принялась за еду. Оказалось, Арсений очень вкусно готовит. Но скоро было пора провожать Елизавету Николаевну в последний путь. Рина заметила, как дрогнули губы парня, когда он закрывая повернул ключ входной двери.
У белой семёрки Арсения стояла сгорбленная сухонькая старушка в очках с толстенными линзами.
-Марья Ивановна, куда вы, дорогая моя? - взял её за плечи парень. Было ясно, что она ждала его. Старушка часто заморгала, Рина поняла, что она толком не видит подошедших.
-Сеня, Сеня, Лизоньку проводить, - проскрипела бабулька, берясь за плечо парня и одновременно гладя его. Арсений быстрым движением стёр слезу, побежавшую по щеке, открыл дверь и посадил старушку на заднее сиденье, аккуратно, словно ребёнка, на всякий случай даже положив руку её на шапку, чтобы та случайно не ударилась головой о косяк крыши.
В похоронном бюро всё было готово. Спустя полчаса катафалк и белая семёрка остановились у рыжего кирпичного новенького храма при Берёзовском кладбище. Арсений ушёл спросить, время ли заносить гроб, правила были ему не знакомы. Копачи, готовые и тут недорого услужить, топтались у порога. Рина и Марья Ивановна остались ждать в машине.
Арсений вошёл в зал церкви и замер. На него обернулось порядка сорока человек, как будто сейчас здесь шла служба, одного из них парень сразу же узнал. Отец Александр, настоятель маленькой деревенской церкви, куда бабушка любила ездить, но вместо рясы обычная мирская одежда. Вперёд вышли трое мужчин, годящиеся парню в отцы.
Ближе к девяти мне показалось, что гости приутихли. «Всё-таки возраст», - подумалось мне о половине компании, и мысль о развозе до Ленинского уже не выглядела неприятной обязаловкой. Но, когда в десять зазвучал «Фантазёр» и все, даже те, кто в умилении полудремал, подскочили танцевать, я поняла, что поспешила с выводами. Ближе к одиннадцати усталость дала о себе знать. Захотелось прилечь в тишине, но вокруг кипела пляска. Уйдя в спальню, я бы уснула, но в данной ситуации это был не вариант...
-Почему не танцуешь? - поставив на стол стопку чистых мытых блюдец, присела рядом Вика.
-Устала, - коротко ответила я. Не было желания перекрикивать музыку.
-Завтра отоспишься.
-Я работаю завтра, - по-видимому, Вика с чего-то взяла, что у меня завтра выходной.
-С утра? - она была явно не в курсе. Танцующие гости начали хором подпевать «Течёт ручей». Одна из бабушек дремала в уголке в кресле. Я кивнула в ответ. - Тогда зачем ты предложила довезти людей до Димитрова? Вера Михайловна, - кивнула Вика в сторону стройной модной старушки с красными губами и фиолетовыми кудрями, - молодым фору даст, будет трясти костями часов до трёх, уж поверь мне, я не раз наблюдала такие гулянки.
Во всей длинной фразе, с привычной мелодичностью и расстановкой сказанной сестрой Владлена, в моём мозгу чётко отпечатались слова «ты предложила». Мои глаза приоткрылись шире, тем временем формировался ответный вопрос.
-Кто сказал, что я предложила?
Гости, делая передышку, возвращались за стол. Начал звучать тост.
-Влад, - удивлённо и растерянно ответила Вика. - Мама спросила, сможет ли кто-нибудь подкинуть Клименковых, Петра Степаныча и Зою Бенедиктовну до Придачи. Влад сказал, что ты...
ПРОДА от 12.03
МестА мужа и его друзей за столом были пусты. Я встала. Курит, ЦЕНЗУРА. Я накинула куртку и вышла на порог. У мусорного ведра, служившего урной и курилкой, никого не было. Странно. Я оглянулась по сторонам. Дворовые фонари освещали участок. Из дома чуть слышна музыка, а так — тишь, благодать, свежо, звёзды видны, пусть не яркие, пасмурное небо. И вокруг — никого. Дачи пустые, свет в окнах и на участках не горит. Несезон. И не выходные. Но где Влад и эти двое? Я быстро обошла дом вправо, к скамейке. Муж, Аркаша и Глеб стояли ко мне спиной, сгрудившись в кучку, будто собирались одновременно прикурить. Влад выпрямился и медленно дымно выдохнул. В следующую секунду, почувствовав спиной, что сзади кто-то есть, трое резко обернулись, муж как-будто спрятался за друзей.
-Пошла в дом, - надменным тоном распорядителя скомандовал он мне. Друзья явно растерялись, Аркаша, судя по лицу и полустеклянному взгляду, едва понимал, что происходит.
-Ты рехнулся? - подошла я к мужу. Да, за спиной громоздкого Глеба мой Влад прятал наркомановскую флейту, сделанную из бутылки колы. Мой мир рушился в эти мгновения.
-Вилочка, тебе тоже не помешает для снижения градуса стресса, - пробасил Глеб, бесцеремонно подхватывая меня за талию.
-Руки убери! - рявкнула я ему в лицо.
-Только попробуй кому-то что-то вякнуть, - сделал шаг ко мне Влад. В его глазах горела злость. - ЦЕНЗУРА интеллигентная обезьяна, - я в шоке замерла. - Пошла в дом, - и он толкнул меня ладонью в лицо. Это было настолько неожиданно, что, будь толчок сильнее или резче, я бы упала затылком о бетон, но жест был не началом драки, а показательным для друзей. Отскочив спиной, едва не споткнувшись, я через две секунды в шоке замерла в тёмном коридоре, прижав пальцы к болящему и пульсирующему носу. Хаос в голове, похожий на бушующий морской ветер, перевернул вверх дном всё, на чём строился мир моей семьи. Одновременно вспыхнули обручальные кольца в ЗАГСе и психи Влада на 8 марта, моё стремление обустроить дом и его равнодушие и безучастность, придирки, которые прежде казались мне толковыми, подколы, выдаваемые за юмор и обижающие меня, мужнино высокомерие и его норма поведения, согласно которой я ему заведомо что-то должна, а он мне нет. Куда подевалась романтика, связавшая нас? А была ли она? Держание за руку, трепет, нежный взгляд? Может, я всё придумала? На свадьбе я случайно подслушала фрагмент разговора обо мне. «Я отхватил козырную жену: и красотка, и при должности, и всё привыкла делать сама, вообще не напрягает». Тогда эти слова показались мне похвалой.
В начале первого подуставшие гости решили закруглить веселье. Ближе к часу ночи я высадила четверых болтливых пьяненьких стариков на перекрёстке у рынка, где их уже ждало такси, и, свернув налево, поехала домой через город. Около двух, наведя себе кофе покрепче, я быстро закидала в чемодан необходимые вещи, написала начальнику, что приболела и буду к обеду. Прихватив банку кофе, сыр, батон, сахар и варенье, в зародыше задушив слезы, я окинула взглядом любимую кухню с диваном, закрыла дом на все замки и поехала на родительскую дачу. Благо, она находилась в городе и почти превратилась в самостоятельный домик с участком.
Заставив себя ни о чём не думать, я, свернувшись калачиком, закуталась в одеяло и плед и закрыла глаза. Сон обрушился тёмной стеной.
Я проснулась около восьми, отлично выспавшись за тот недостающий по утрам час. Пропущенный от Рины.
-Привет, мелкая, - перезвонила я. Котёл за ночь прогрел дом, теперь можно было раскутаться. Рядом за окном плавно покачивались сырые вишнёвые ветви, почти касаясь стекла. Я спала в одежде.
-Привет, - ответила сестра. - Я в Воронеже. Арсений Глазов позвонил. Елизавета Николаевна умерла. Попросил приехать.
-Ох ЦЕНЗУРА, - провела я рукой по лицу, добавляя эту новость к своей ситуации, которая с каждой мыслью заставляла всё сильнее переживать. - Сегодня похороны?
-Да. А ты не на работе ещё? - видимо, Рина не расслышала на заднем фоне привычный офисный шум.
-Я ночью собрала часть шмоток и съехала на дачу, - рассказала я сестре.
-Обалдеть… Что случилось? - по голосу было ясно, Рина в испуге и недоумении.
-Много чего за недавнее время, - не хотелось мусолить по телефону свежие истории с пробитым колесом и цветах, и уж тем более вчерашнее рукоприкладство. «Боже, как мне горько!» - осознала я в тот момент. - В общем, я разглядела, наконец, что Влад живёт сам по себе, и как таковой семьи у нас нет, - слова давались тяжело, - а я в роли заботливой прислуги. А ещё вчера выяснилось, что Влад курит наркотик.
-ЦЕНЗУРА, - шокированная, выругалась Рина.
-Если честно, я не знаю, что делать. У нас были непонимания, он косячил, я прощала. Много прощала, - я села, подтянув ноги, спина заныла после непривычной подушки. Весь мой брак начал видеться мне в новом свете. - Теперь я понимаю, почему у него такие резкие перепады настроения и нелогичное мышление. Боже, какая же я дура! - оставалось только схватиться за голову. - Он не любит меня и ни во что не ставит.
-ЦЕНЗУРА, вот это новости, - Рина расстроилась, это было слышно по голосу. - И, похоже, я виновата, - сказала она вдруг странную вещь.
ПРОДА от 17.03
-В смысле? - я напряглась.
-Помнишь, на первом курсе за мной начал ухлёстывать Вадик? Я тебе про него много рассказывала. Тот, который умел говорить многоярусные комплименты, угрожал выброситься из окна, если я на свидание не приду, вылил на меня кофе, когда я оглянулась на прошедшего мимо парня из параллельной группы.
-Помню, конечно. Я еле уговорила тебя не тратить на этого психа своё время, - пока что не было ясно, к чему ведёт сестра.
-Он не псих. Он наркоман. Со второго курса его отчислили. Потому что поймали со всей компанией ночью на хате, они там что-то варили, что-то курили, - Рина тяжело вздохнула. - Помнишь, когда вы купили дом, и мы с тобой от родителей привезли ковёр и цветы? Влад был выходной, и ты попросила его закинуть в машинку и постирать вещи. А когда мы после работы приехали с ковром и цветами, - да, я помнила этот позорный вечер, тогда мне впервые стало стыдно за мужа перед сторонним человеком, - оказалось, он ничего не постирал, потому что закончился порошок. И ты спросила, почему он не съездил, не купил, или не позвонил тебе, чтоб ты привезла порошок хотя бы вечером? А он начал истерить, что это не его проблема, и требовать, чтобы ты сейчас же немедленно поехала за порошком, потому что в стирке лежат его грязные штаны, которые он собирается завтра надеть, - я вздохнула слушая. - Это поведение было точь-в-точь как у Вадима. Но я не могла быть уверена, и не стала ничего тебе говорить и вслух предполагать. В конце концов, нельзя бросаться такими предположениями. Да и просто даже расстраивать тебя я не хотела, - Рина совсем потухла.
-ЦЕНЗУРА, - на глазах выступили слёзы. - Неужели это длится так давно?
-А если бы ты забеременела, сестрёнка, а он постоянно накуренный? - голос Рины задрожал, она заплакала. Я стёрла слезу со щеки.
-Стоп. Хватит. Сюси, сопли, - отрезала я. - Мне к часу на работу, а у тебя программа ещё «веселее», - я встала с кровати и слезла в мохнатые дачные тапочки. - Ты сегодня уезжаешь?
-Да.
-После работы увидимся? - подожгла конфорку под чайник и заглянула в холодильник, где среди пустых полок лежали батон и кусок сыра.
-Да. Приеду к тебе на дачу, где-то полшестого.
-Я тогда тебя на вокзал отвезу.
-Арсений обещал.., - как бы замялась сестра.
-Ну хорошо, - оставалось лишь согласиться. - Тогда до вечера.
Впервые переступая порог квартиры Глазовых, Рина почувствовала, что сердце забилось учащённо. На входе, в коридоре со стены напротив смотрели иконы Богородицы «Семистрельная» и «Непроходимая дверь», не печатные, нарисованные, старинные, яркие, в массивных золотистых окладах. Девушка невольно перекрестилась.
-Бабушка была очень верующая, - добавил Арсений, снимая куртку и мягко улыбнувшись воспоминаниям. Рина, оглядываясь и прислушиваясь, начала путаться с бегунком замка короткого болоньевого пальто. И внезапно обнаружила, что парень расстегнул и раздел её, словно ребёнка, размотав её шарф и пристроив всё на вешалке. - Проходи, - Рина пошла вперёд по зелёной ковровой дорожке. Стало ясно, что квартира большая. - Это - туалет, ванна, - указал Арсений на две белые узкие двери впереди справа. - Это — моя комната, - вход слева был распахнут. - напротив стоял диван в аккуратном клетчатом покрывале, у окна — стол с компьютером и принтером, стену от двери до гардины занимали книги, от пола и до потолка.
-Вот это библиотека.., - округлились глаза девушки.
-Это ещё не всё, - парень прошёл в комнату, и гостья, на секунду замешкавшись от стеснения, последовала за нам. За углом стены оказалась еще почти половина помещения, незаметная взглядом с двери. Здесь стояли шкаф и десятки фотографий и икон на аккуратных длинных полках. Стену же прямо от угла занимали книги. - Это мои, - указал на них Арсений. - А здесь, - девушка вместе с ним вновь обернулась к огромному книжному стеллажу, - в основном бабушкины.
Рина почему-то неловко чувствовала себя в спальне парня, но этот момент быстро миновал. Двое вернулись в коридор. За аркой взору предстал просторный зал. Большие чистые окна в светлых шторах, ковёр песочного цвета, два дивана и кресла, тумбочка с телевизором, музыкальные колонки. Ничего лишнего.
-Зал, - обозначил и так понятную вещь Арсений. -А это комната бабушки, - и он раскрыл дверь, соседствующую с кухней. Пахнуло благовониями. Рина замерла на пороге. Правый угол и стену занимали иконы. У трёх, покрытых тонкой белой тканью: Спасителя, Богородицы и Николая Угодника, - горела прозрачная зелёная лампадка. Рина перекрестилась и не решилась войти. У стены слева стояли железная кровать и маленький старый шкаф. Больше ничего. - Давай перекусим. Ты же с поезда, ничего не ела с утра, - почему-то девушке захотелось сказать, что она приехала вчера, остановилась в женском монастыре, и сёстры уже накормили её, но Рина не решилась. Арсений усадил её на мягкую табуретку, к сидушке была привязана самодельная подушка в вязаной желтой наволочке.
-Картошка, тушеная с грибами, - он поставил перед гостьей полную тарелку, салфетки и хлебницу, добавил вилку и достал из холодильника салат из квашеной капусты. - Извини, может, ты хочешь сосиску или ещё что… Сейчас пост, - голос Арсения был настолько мирным, а взгляд искренним, что Рине стало почему-то безумно жаль парня, в какую-то долю секунды она была готова расплакаться, но взяла себя в руки, отвлекшись вопросом:
-Почему себе не наложил?
-Не лезет, - попытался улыбнуться он, не получилось. - Чаю налью, - Арсений достал две большие салатовые чашки.
-Я руки помою, - встала Рина и прошмыгнула в ванную. Открыв воду, она посмотрела на себя в зеркало и заправила растрепавшиеся волосы за уши. Ароматное мыло, пушистое полотенце. Ощущение неловкости не покидало. В добавок, на этот раз девушка разглядела, какой Арсений симпатичный парень. Но он на три или четыре года младше. От этих мыслей Рине стало стыдно за себя перед собой же. Тем более в день похорон его бабушки.
Радушный хозяин уже доложил к хлебу печенье и налил чай. Рина вернулась на мягкую табуретку и принялась за еду. Оказалось, Арсений очень вкусно готовит. Но скоро было пора провожать Елизавету Николаевну в последний путь. Рина заметила, как дрогнули губы парня, когда он закрывая повернул ключ входной двери.
У белой семёрки Арсения стояла сгорбленная сухонькая старушка в очках с толстенными линзами.
-Марья Ивановна, куда вы, дорогая моя? - взял её за плечи парень. Было ясно, что она ждала его. Старушка часто заморгала, Рина поняла, что она толком не видит подошедших.
-Сеня, Сеня, Лизоньку проводить, - проскрипела бабулька, берясь за плечо парня и одновременно гладя его. Арсений быстрым движением стёр слезу, побежавшую по щеке, открыл дверь и посадил старушку на заднее сиденье, аккуратно, словно ребёнка, на всякий случай даже положив руку её на шапку, чтобы та случайно не ударилась головой о косяк крыши.
В похоронном бюро всё было готово. Спустя полчаса катафалк и белая семёрка остановились у рыжего кирпичного новенького храма при Берёзовском кладбище. Арсений ушёл спросить, время ли заносить гроб, правила были ему не знакомы. Копачи, готовые и тут недорого услужить, топтались у порога. Рина и Марья Ивановна остались ждать в машине.
Арсений вошёл в зал церкви и замер. На него обернулось порядка сорока человек, как будто сейчас здесь шла служба, одного из них парень сразу же узнал. Отец Александр, настоятель маленькой деревенской церкви, куда бабушка любила ездить, но вместо рясы обычная мирская одежда. Вперёд вышли трое мужчин, годящиеся парню в отцы.
