-Ох, - присела Людмила на табуретку на кухне. «Жена и ребенок умерли при родах». Воображение нарисовало маленький гробик и детскую кроватку с розовыми тюлевыми шторками. – Господи, - прошептала женщина, мысленно благодаря Бога за то, что у неё был Руслан.
Я нашла хоть какой-то мало-мальски успокаивающий выход из ситуации с моим страхом быть обнаруженной мужем. Он сказал, что везде искал меня, в том числе на даче. После приезда Влада на мою работу и без того шаткие нервы совершенно отказались вспоминать, какого это – быть в спокойном состоянии. Впрочем, кого я пыталась обмануть после истерики и холодного душа у Ершовых? Итак, хватит ночевать по гостям, решила я. После звонка юриста Влад набрал мне двадцать восемь раз, но моей проблемой перестали быть обязательные разговоры с мужем. Теперь у меня есть специально обученный человек. Днём я отвезла ему копии документов на совместно нажитое имущество.
Пора найти спокойный уголок. Я попросила соседа напротив, много лет назад выкупившего сразу двенадцать соток, разделённых хлипкой рабицей, поставить на ночь мою машину в его дворе. Сейчас территория Тимура (так звали молодого «садовода-огородника) представляла из себя серьёзную миникрепость с высоким забором, пиками на столбах, системой видеонаблюдения и двумя сторожевыми собаками. На ночь хозяин отпускал своих питомцев погулять во дворе. Я преподнесла соседу короткую, безобидную историю о том, что родители спилили дерево и заставили проезд для авто старой мебелью, а тулить машину к забору на узкой улице не хотелось бы. Тимур с удовольствием согласился помочь. В том числе по причине того, что пролеты его забора были сделаны из металлопрофиля, а дом и баня - крыты металлочерепицей, благодаря мне купленным с по-соседски большой скидкой.
Дополнительно, чтоб обезопасить себя и успокоить расшатанные нервы, я позвонила жене напарника Влада. У меня со стародавних времен сохранился её номер. В начале я сказала, что мы очень сильно поругались и разъехались. Под предлогом узнать, бухает ли мой муж или вышел в рейс, я выяснила, что мой ненаглядный вернётся в Воронеж завтра после четырёх часов дня. Сделав вид, что обрадовалась такой новости, облегчённо выдохнув, я принялась наводить уборку на клумбах во дворе, не опасаясь, что Влад может внезапно приехать и увидеть меня здесь.
Садовые работы всегда доставляли мне удовольствие. Сложно было не думать о судьбе моей маленькой семьи, не сомневаться в верности принятого мной решения. Глупо было скрывать: я всё ещё люблю Влада, помню всё хорошее, что мы пережили вместе, но. Но уже не смогу простить то лишнее, что он позволил себе по отношении ко мне. Любит ли он меня ещё? Любил ли? Этими вопросами я не задавалась. Нет, я не хотела рвать, не хотела пустить под слом годы нашей совместной жизни. Даже наоборот. Со временем эмоции улеглись бы, и при совместном старании с новыми силами я бы помечтала всё вернуть. Но как можно рассчитывать на успех подобной затеи, когда больше не доверяешь человеку, потому что он тебя не бережёт? «Хватит», - запретила я сама себе гонять в голове мысли о разводе. Аккуратно веерными граблями очистив от прошлогодней листвы клумбу с ирисами и пионами, я принялась состригать сухие прошлогодние листья.
Скоро стемнело, небо заволок фиолетовый сумрак. Оставив во дворе дотлевать костерок из прошлогодней листвы и веток, я нажарила большую сковороду картошки и настругала крабовый салат. Полистав каналы ТВ, мысленно сплюнула и взялась за тесто на оладьи.
Телефонный звонок в начале девятого заставил меня вздрогнуть. Впрочем, спустя секунду я поняла, что звучит обычная мелодия, не та, что стоит на вызов от мужа. «Евгений Ершов», - удивилась я, взглянув на экран.
-Алло.
-Здравствуй, Виола, - раздался в трубке как всегда серьёзный голос. – Как дела?
-Нормально, - я присела, оставив в глубокой миске венчик в тесте.
-Ты говорила разные… своеобразные вещи про здание… где у меня магазин, подбирая слова, продолжил мужчина. Я напряглась. – Сейчас позвонил собственник. Он решил сдавать второй этаж. В субботу приедет оценить площади. Я подумал, возможно, эта информация может быть важна для тебя…
Необъяснимый инстинктивный страх сжал моё сердце. Что-то требовалось сделать, но не понимая, что именно, я лишь часто-часто захлопала ресницами, ошарашенная новостью.
-Нельзя его открывать, - как будто напомнила я Евгению. В ответ пауза.
-Почему?
-Там … зло. Там черти, - сказала я, не подбирая слов. Образы, заставлявшие холодеть моё сердце, вновь всплыли в памяти: снег, сломанный перевёрнутый стул, силуэты, словно пятна света и тьмы вперемешку…
-С чего ты взяла? – второй конкретный вопрос. На этот раз Евгений не отмахнулся от моих слов, не замолчал тему, как недавно на кухне.
-Я их видела. Весь этаж – это их ловушка. Они не могут выйти за пределы, пока закрыты двери.
-Почему не могут? – детали, которые требовал собеседник, натолкнули меня на мысль, что он не верит мне. Приправленное беспомощностью, неспособностью повлиять на ситуацию, в мозгу проявилось противное ощущение, будто я выставляю себя дурой.
-На двери печать, - короткая фраза едва ли могла быть ясна непосвященному в тему.
-Там два замка: врезной и амбарный на цепи, - продолжил диалог Евгений, по-прежнему беспристрастно.
-Невидимая для обычного человека, - пояснила я в ответ.
-Но в день, когда погиб Русик, ты сказала, что экстрасенс – твоя сестра.
Повисла пауза.
-Я солгала.
Ещё несколько секунд Евгений молчал.
-Почему? – в интонации этого недлинного слова прозвучало так много грусти и боли, что мне стало не по себе и даже стыдно на фоне тех самых недавних событий, в которых этот незнакомый человек бескорыстно и неравнодушно помог мне.
-Потому что всё странное, что я вижу – это не как в кино или телешоу. Это пробирает страхом до мозга костей. И я ничего, слышишь, ничего не могу поделать, чтобы повлиять на ситуацию. Никакие травки, заговоры, амулеты и прочая дребедень тут не помогут. Ужас, охватывающий всё естество при встрече с этими существами, в тысячу раз сильнее всех вместе взятых страхов, когда-либо испытываемых человеком. Непонимание происходящего, невозможность прогнозировать развитие событий, паника – лишь несколько из десятка причин, почему я не хочу касаться всего этого. С Риной всё понятно, всё доказуемо. Она увидела каким-то чудесным зрением спрятанную могилу. Место вскрыли - слова подтвердили. Всё отлично. Всё в порядке с головой. Но я вижу лишь чертей. И в этом здании один из них выгонял нас в тот день, мешая вскрыть стену. Ты слышишь меня? Именно тогда я впервые столкнулась с подобными вещами. Я тоже увидела его. Он разговаривал с Риной. Он издевался над ней. А после в стене обнаружили тело девочки. Я видела его сквозь фургон и чёрный пакет с молнией. Оно сияло.
Евгений тяжело, протяжно выдохнул.
-Виола, ты понимаешь, что по праву собственности хозяин вскроет второй этаж, и никто не сможет ему помешать? Я сомневаюсь, что он поверит тебе, не смотря даже на историю с трупом в стене.
-Я не могу с ним говорить, - выдала я фразу, которая, похоже, привела моего собеседника в замешательство.
-Не понял, - раздалось в трубке после паузы. – К чему тогда вся эта история и твои слова о том, что этаж открывать нельзя?
Сглотнув я прикусила нижнюю губу. В сердце вновь обнажились недосказанность и недоверие, ставшие разрушенным мостом между мной и Риной. Сестра не должна знать о том, что я вижу. Она скрывает от меня правду.
-Есть причины, нельзя, чтобы где-то фигурировало моё имя, - толи извинилась, толи попросила я.
-Что за священник приезжал, когда взламывали стену? – вдруг спросил Евгений. – Ты в курсе?
Да, я знала, хоть и пересидела всё время процедуры извлечения тела в спортшколе с бывшим однокурсником сестры.
-Это благочинный по Левому берегу. Думаю, его контакты удастся найти без труда. Он стопроцентно знает все подробности, а, может, и гораздо больше, чем я предполагаю. Тебе надо с ним поговорить. Это очень важно. Как можно скорее. Он сумеет что-то сделать. Может, уговорит не открывать этаж или же изгонит чертей, освятит там всё.
-Я поговорю с ним.
-Отлично, - встрепенулось моё сердце. – В спортшколе напротив стопроцентно знают, как с ним связаться.
-Я найду его номер, - голос Евгения был совершенно спокойным. В какую-то долю секунды я поймала себя на сомнении в том, что мужчина верит мне.
-Перезвони, пожалуйста, после разговора с ним. Пожалуйста, - взмолилась я, стараясь хоть как-то контролировать ситуацию.
-Я наберу.
На этом разговор был окончен. Уткнувшись взглядом в недомешанное тесто, я протяжно выдохнула, чувствуя, как в висках нервно пульсирует кровь.
Спустя минут пятнадцать я вновь вздрогнула от телефонного звонка, выронив лопатку. Оладушек перевернувшись шмякнулся на сковородку, выглядывая краешком за бортик. «Евгений Ершов», - гласила надпись на экране. Надо поставить на него отдельную мелодию. Я схватила трубку.
-Да.
-Сейчас говорил с благочинным, - раздалось на том конце.
-Сейчас? – недоверчиво переспросила я. – Ты нашёл его сотовый?
-Друг помог, - коротко закрыл тему Евгений. – Он внимательно выслушал меня и попросил телефон хозяина здания. Он стопроцентно в курсе странных событий этого дома.
-Я же говорила, - выплеснулась моя радость, и лопатка быстро перевернула оставшиеся четыре оладушка. – Что ещё он сказал? Как ты ему всё объяснил? – нетерпелось мне узнать подробности.
-Без лишних деталей. Они не нужны ему, он ими полностью владеет. Разговор это подтвердил. Я сказал, что снимаю площадь в этом здании и случайно оказался свидетелем ситуации с проломом в стене. А теперь после новости об открытии второго этажа меня терзают беспокойные предчувствия.
-Как круто! – выдохнула я, шокированная выдержкой Евгения.
-После этих слов благочинный попросил телефон хозяина. Дело явно нечистое. Думаю, скоро появятся новые детали. Спокойной ночи.
-И тебе тоже, - положив трубку на стол, - я вернулась к оладьям. Перед глазами стояли вьюжные воспоминания второго этажа проклятого здания. «Божечки ты мой», - выдохнула я.
…Ближе к часу дня Людмила закончила уборку. Прежде помогал Русик. Вдвоём они закруглялись к десяти, а теперь… Спешить не было возможности.
Цветы в горшках едва помещались на подоконники, стоя вплотную друг к другу, испытывая тесноту и создавая в комнатах полумрак. Прежде у Людмилы однажды появилась мысль отдать штуки четыре в техникум, в класс Русика. А теперь…
Женщина вздохнула, с тряпкой в руке присев на диван. Тюль был сдвинут в сторону. Цветы разноуровневой стеной неоднородной плотности стояли на подоконнике, бросая тень. На улице – солнышко. И вдруг! «В коридоре в спортшколе на подставках для цветов много свободных мест! – обрадовала Людмилу память. Переместив на кухонный стол два раскидистых красивых папоротника, женщина принялась аккуратно переставлять их в большие пакеты с ручками.
Погода радовала. Асфальт просох полностью, как летом. Сквозь прошлогоднюю листву, чёрно-коричневым пластом укрывавшую клумбы, то там, то тут начали показываться ирисы и обычная травка, приковывая взгляд ярко-салатовым цветом молоденькой зелени. Неспешным шагом Людмила шла через двор к остановке, сумка на плече, в руках большие пакеты с цветами в горшках. На детской площадке сидели мамочки и радостно визжала малышня.
Из-за угла дома появились соседи по двору: ровесница Алла с младшей дочкой Дашей.
-Привет, Люда, - поздоровалась Алла. Её сын учился с Русиком в одном классе.
-Привет.
-Куда направляешься? – соседка без труда угадала в пакетах знакомой цветы – листья торчали из складок между ручек. Дочка с улыбкой начала топтаться вокруг матери, прижимая к груди полы воротника сиреневого пальто, будто кутаясь от холода, хотя не создавалось впечатление, что она замёрзла.
-Цветы разрослись. Хочу раздать часть. А то совсем темно в квартире. Тебе не надо? – вдруг родился у Людмилы вопрос, положительный ответ на который мог бы избавить от повторных поездок в спортшколу.
-Сама не знаю, куда девать. Фикус уже до потолка дорос, - остановила Алла мельтешащую из стороны в сторону дочку.
-А вы откуда?
В ответ Даша раскрыла полу воротника, и на Людмилу краем глаза обернулся полосато-серый котёнок, и тут же был закутан обратно.
-Кто-то объявления расклеил у нас на каждом подъезде: приют, кошки-собаки, помогите, люди добрые. Вот, взвыла, - кивнула Алла на дочку, - хочу котёнка. Наш Бублик уже год, как умер. Съездили, взяли.
Людмила улыбнулась, ничего не добавив, а мысленно отметив, что надо расклеить оставшиеся объявления за дорогой у продуктового магазина. Там большой пешеходный трафик…
Встречные автобусы шли полные. Все они проезжали мимо крупного торгового центра в остановке от Людмилы. Идущие в противоположную сторону – практически пустые, видимо, покупатели задерживались в ТЦ допоздна. Сев на переднее место и поставив в ногах пакеты с цветами, женщина передала водителю заранее приготовленные деньги за проезд и опустила с головы свой любимый серый платок. Жарко. Мимо двигались дома и магазины. Тут и там на газонах цепляли взгляд признаки весны. «Скоро полезут листочки», - мысленно улыбнулась Людмила и тут же протяжно грустно вздохнула. Её сыночек, её Русик лежит в земле, разбитый, сломанный. На этом слове женщина резко остановила свою мысль, ведь воображение готово было нарисовать распухшее, синее, гниющее лицо сына. Но руки быстро вынули из сумки кошелёк и откинули застёжку-магнитик. С маленького фото в клеёнчатом окошке смотрел круглолицый малыш лет трёх. Несведущие вряд ли узнали бы в нём Руслана Ершова. Но мать помнила сына в любом возрасте. Для неё он был вне времени. И, если отбросить сегодняшнюю действительность, в памяти всегда жив.
Всё-таки оказалось чересчур жарко. Метрах в пятидесяти от спортшколы Людмила опустила пакеты с цветами на тротуар и расстегнула на горле свое болоньевое пальто. На щеках должно быть по обыкновению выступили синие пятна.
-Давайте помогу, - появившись из-за спины, взял её пакеты вежливый мальчик, которого она однажды рассматривала в коридоре. – Вы же в спортшколу? Здравствуйте.
-Да. Здравствуй, - теперь уже вдвоём они шли по старому растресканному асфальту, греясь под ярким весенним солнцем. «Свежий синяк на брови, - не укрылось от взгляда Людмилы. – И лямка рюкзака так же болтается, оторвана».
-Ты далеко живёшь? – интерес был неслучайным. Похоже, мальчик проводил в спортшколе много времени, Людмиле захотелось понять, почему.
-Две остановки.
-В какой секции занимаешься?
Мальчик как-будто задумался на секунду.
-Хожу на футбол, на айкидо, только у меня кимоно нет, ещё на рисование, но не получается, но Анна Олеговна не ругается. У меня самые страшные рисунки, но она говорит, это такое видение мира, такой стиль, - было ясно, что паренёк понимает – учительница не хочет его расстраивать. – Ещё на танцы по вторникам и четвергам. Там мне всегда рады, не хватает мальчиков. И в воскресную школу в театральный кружок. У меня даже есть один танцевальный костюм – Сашина мама, это которые в Подольск переехали, подарила мне. И я в нём два раза выступал. И в театральном кружке отец Сергий сшил мне костюм ангела, я в нем три раза уже играл. Андрей Данилович очень классные крылья мне сделал.
Я нашла хоть какой-то мало-мальски успокаивающий выход из ситуации с моим страхом быть обнаруженной мужем. Он сказал, что везде искал меня, в том числе на даче. После приезда Влада на мою работу и без того шаткие нервы совершенно отказались вспоминать, какого это – быть в спокойном состоянии. Впрочем, кого я пыталась обмануть после истерики и холодного душа у Ершовых? Итак, хватит ночевать по гостям, решила я. После звонка юриста Влад набрал мне двадцать восемь раз, но моей проблемой перестали быть обязательные разговоры с мужем. Теперь у меня есть специально обученный человек. Днём я отвезла ему копии документов на совместно нажитое имущество.
Пора найти спокойный уголок. Я попросила соседа напротив, много лет назад выкупившего сразу двенадцать соток, разделённых хлипкой рабицей, поставить на ночь мою машину в его дворе. Сейчас территория Тимура (так звали молодого «садовода-огородника) представляла из себя серьёзную миникрепость с высоким забором, пиками на столбах, системой видеонаблюдения и двумя сторожевыми собаками. На ночь хозяин отпускал своих питомцев погулять во дворе. Я преподнесла соседу короткую, безобидную историю о том, что родители спилили дерево и заставили проезд для авто старой мебелью, а тулить машину к забору на узкой улице не хотелось бы. Тимур с удовольствием согласился помочь. В том числе по причине того, что пролеты его забора были сделаны из металлопрофиля, а дом и баня - крыты металлочерепицей, благодаря мне купленным с по-соседски большой скидкой.
Дополнительно, чтоб обезопасить себя и успокоить расшатанные нервы, я позвонила жене напарника Влада. У меня со стародавних времен сохранился её номер. В начале я сказала, что мы очень сильно поругались и разъехались. Под предлогом узнать, бухает ли мой муж или вышел в рейс, я выяснила, что мой ненаглядный вернётся в Воронеж завтра после четырёх часов дня. Сделав вид, что обрадовалась такой новости, облегчённо выдохнув, я принялась наводить уборку на клумбах во дворе, не опасаясь, что Влад может внезапно приехать и увидеть меня здесь.
Садовые работы всегда доставляли мне удовольствие. Сложно было не думать о судьбе моей маленькой семьи, не сомневаться в верности принятого мной решения. Глупо было скрывать: я всё ещё люблю Влада, помню всё хорошее, что мы пережили вместе, но. Но уже не смогу простить то лишнее, что он позволил себе по отношении ко мне. Любит ли он меня ещё? Любил ли? Этими вопросами я не задавалась. Нет, я не хотела рвать, не хотела пустить под слом годы нашей совместной жизни. Даже наоборот. Со временем эмоции улеглись бы, и при совместном старании с новыми силами я бы помечтала всё вернуть. Но как можно рассчитывать на успех подобной затеи, когда больше не доверяешь человеку, потому что он тебя не бережёт? «Хватит», - запретила я сама себе гонять в голове мысли о разводе. Аккуратно веерными граблями очистив от прошлогодней листвы клумбу с ирисами и пионами, я принялась состригать сухие прошлогодние листья.
Скоро стемнело, небо заволок фиолетовый сумрак. Оставив во дворе дотлевать костерок из прошлогодней листвы и веток, я нажарила большую сковороду картошки и настругала крабовый салат. Полистав каналы ТВ, мысленно сплюнула и взялась за тесто на оладьи.
Телефонный звонок в начале девятого заставил меня вздрогнуть. Впрочем, спустя секунду я поняла, что звучит обычная мелодия, не та, что стоит на вызов от мужа. «Евгений Ершов», - удивилась я, взглянув на экран.
-Алло.
-Здравствуй, Виола, - раздался в трубке как всегда серьёзный голос. – Как дела?
-Нормально, - я присела, оставив в глубокой миске венчик в тесте.
-Ты говорила разные… своеобразные вещи про здание… где у меня магазин, подбирая слова, продолжил мужчина. Я напряглась. – Сейчас позвонил собственник. Он решил сдавать второй этаж. В субботу приедет оценить площади. Я подумал, возможно, эта информация может быть важна для тебя…
Необъяснимый инстинктивный страх сжал моё сердце. Что-то требовалось сделать, но не понимая, что именно, я лишь часто-часто захлопала ресницами, ошарашенная новостью.
-Нельзя его открывать, - как будто напомнила я Евгению. В ответ пауза.
-Почему?
-Там … зло. Там черти, - сказала я, не подбирая слов. Образы, заставлявшие холодеть моё сердце, вновь всплыли в памяти: снег, сломанный перевёрнутый стул, силуэты, словно пятна света и тьмы вперемешку…
-С чего ты взяла? – второй конкретный вопрос. На этот раз Евгений не отмахнулся от моих слов, не замолчал тему, как недавно на кухне.
-Я их видела. Весь этаж – это их ловушка. Они не могут выйти за пределы, пока закрыты двери.
-Почему не могут? – детали, которые требовал собеседник, натолкнули меня на мысль, что он не верит мне. Приправленное беспомощностью, неспособностью повлиять на ситуацию, в мозгу проявилось противное ощущение, будто я выставляю себя дурой.
-На двери печать, - короткая фраза едва ли могла быть ясна непосвященному в тему.
-Там два замка: врезной и амбарный на цепи, - продолжил диалог Евгений, по-прежнему беспристрастно.
-Невидимая для обычного человека, - пояснила я в ответ.
-Но в день, когда погиб Русик, ты сказала, что экстрасенс – твоя сестра.
ПРОДА ОТ 7.01.22
Повисла пауза.
-Я солгала.
Ещё несколько секунд Евгений молчал.
-Почему? – в интонации этого недлинного слова прозвучало так много грусти и боли, что мне стало не по себе и даже стыдно на фоне тех самых недавних событий, в которых этот незнакомый человек бескорыстно и неравнодушно помог мне.
-Потому что всё странное, что я вижу – это не как в кино или телешоу. Это пробирает страхом до мозга костей. И я ничего, слышишь, ничего не могу поделать, чтобы повлиять на ситуацию. Никакие травки, заговоры, амулеты и прочая дребедень тут не помогут. Ужас, охватывающий всё естество при встрече с этими существами, в тысячу раз сильнее всех вместе взятых страхов, когда-либо испытываемых человеком. Непонимание происходящего, невозможность прогнозировать развитие событий, паника – лишь несколько из десятка причин, почему я не хочу касаться всего этого. С Риной всё понятно, всё доказуемо. Она увидела каким-то чудесным зрением спрятанную могилу. Место вскрыли - слова подтвердили. Всё отлично. Всё в порядке с головой. Но я вижу лишь чертей. И в этом здании один из них выгонял нас в тот день, мешая вскрыть стену. Ты слышишь меня? Именно тогда я впервые столкнулась с подобными вещами. Я тоже увидела его. Он разговаривал с Риной. Он издевался над ней. А после в стене обнаружили тело девочки. Я видела его сквозь фургон и чёрный пакет с молнией. Оно сияло.
Евгений тяжело, протяжно выдохнул.
-Виола, ты понимаешь, что по праву собственности хозяин вскроет второй этаж, и никто не сможет ему помешать? Я сомневаюсь, что он поверит тебе, не смотря даже на историю с трупом в стене.
-Я не могу с ним говорить, - выдала я фразу, которая, похоже, привела моего собеседника в замешательство.
-Не понял, - раздалось в трубке после паузы. – К чему тогда вся эта история и твои слова о том, что этаж открывать нельзя?
Сглотнув я прикусила нижнюю губу. В сердце вновь обнажились недосказанность и недоверие, ставшие разрушенным мостом между мной и Риной. Сестра не должна знать о том, что я вижу. Она скрывает от меня правду.
-Есть причины, нельзя, чтобы где-то фигурировало моё имя, - толи извинилась, толи попросила я.
-Что за священник приезжал, когда взламывали стену? – вдруг спросил Евгений. – Ты в курсе?
Да, я знала, хоть и пересидела всё время процедуры извлечения тела в спортшколе с бывшим однокурсником сестры.
-Это благочинный по Левому берегу. Думаю, его контакты удастся найти без труда. Он стопроцентно знает все подробности, а, может, и гораздо больше, чем я предполагаю. Тебе надо с ним поговорить. Это очень важно. Как можно скорее. Он сумеет что-то сделать. Может, уговорит не открывать этаж или же изгонит чертей, освятит там всё.
-Я поговорю с ним.
-Отлично, - встрепенулось моё сердце. – В спортшколе напротив стопроцентно знают, как с ним связаться.
-Я найду его номер, - голос Евгения был совершенно спокойным. В какую-то долю секунды я поймала себя на сомнении в том, что мужчина верит мне.
-Перезвони, пожалуйста, после разговора с ним. Пожалуйста, - взмолилась я, стараясь хоть как-то контролировать ситуацию.
-Я наберу.
На этом разговор был окончен. Уткнувшись взглядом в недомешанное тесто, я протяжно выдохнула, чувствуя, как в висках нервно пульсирует кровь.
Спустя минут пятнадцать я вновь вздрогнула от телефонного звонка, выронив лопатку. Оладушек перевернувшись шмякнулся на сковородку, выглядывая краешком за бортик. «Евгений Ершов», - гласила надпись на экране. Надо поставить на него отдельную мелодию. Я схватила трубку.
-Да.
-Сейчас говорил с благочинным, - раздалось на том конце.
-Сейчас? – недоверчиво переспросила я. – Ты нашёл его сотовый?
-Друг помог, - коротко закрыл тему Евгений. – Он внимательно выслушал меня и попросил телефон хозяина здания. Он стопроцентно в курсе странных событий этого дома.
-Я же говорила, - выплеснулась моя радость, и лопатка быстро перевернула оставшиеся четыре оладушка. – Что ещё он сказал? Как ты ему всё объяснил? – нетерпелось мне узнать подробности.
-Без лишних деталей. Они не нужны ему, он ими полностью владеет. Разговор это подтвердил. Я сказал, что снимаю площадь в этом здании и случайно оказался свидетелем ситуации с проломом в стене. А теперь после новости об открытии второго этажа меня терзают беспокойные предчувствия.
-Как круто! – выдохнула я, шокированная выдержкой Евгения.
-После этих слов благочинный попросил телефон хозяина. Дело явно нечистое. Думаю, скоро появятся новые детали. Спокойной ночи.
-И тебе тоже, - положив трубку на стол, - я вернулась к оладьям. Перед глазами стояли вьюжные воспоминания второго этажа проклятого здания. «Божечки ты мой», - выдохнула я.
…Ближе к часу дня Людмила закончила уборку. Прежде помогал Русик. Вдвоём они закруглялись к десяти, а теперь… Спешить не было возможности.
Цветы в горшках едва помещались на подоконники, стоя вплотную друг к другу, испытывая тесноту и создавая в комнатах полумрак. Прежде у Людмилы однажды появилась мысль отдать штуки четыре в техникум, в класс Русика. А теперь…
Женщина вздохнула, с тряпкой в руке присев на диван. Тюль был сдвинут в сторону. Цветы разноуровневой стеной неоднородной плотности стояли на подоконнике, бросая тень. На улице – солнышко. И вдруг! «В коридоре в спортшколе на подставках для цветов много свободных мест! – обрадовала Людмилу память. Переместив на кухонный стол два раскидистых красивых папоротника, женщина принялась аккуратно переставлять их в большие пакеты с ручками.
Погода радовала. Асфальт просох полностью, как летом. Сквозь прошлогоднюю листву, чёрно-коричневым пластом укрывавшую клумбы, то там, то тут начали показываться ирисы и обычная травка, приковывая взгляд ярко-салатовым цветом молоденькой зелени. Неспешным шагом Людмила шла через двор к остановке, сумка на плече, в руках большие пакеты с цветами в горшках. На детской площадке сидели мамочки и радостно визжала малышня.
Из-за угла дома появились соседи по двору: ровесница Алла с младшей дочкой Дашей.
-Привет, Люда, - поздоровалась Алла. Её сын учился с Русиком в одном классе.
-Привет.
-Куда направляешься? – соседка без труда угадала в пакетах знакомой цветы – листья торчали из складок между ручек. Дочка с улыбкой начала топтаться вокруг матери, прижимая к груди полы воротника сиреневого пальто, будто кутаясь от холода, хотя не создавалось впечатление, что она замёрзла.
-Цветы разрослись. Хочу раздать часть. А то совсем темно в квартире. Тебе не надо? – вдруг родился у Людмилы вопрос, положительный ответ на который мог бы избавить от повторных поездок в спортшколу.
-Сама не знаю, куда девать. Фикус уже до потолка дорос, - остановила Алла мельтешащую из стороны в сторону дочку.
-А вы откуда?
В ответ Даша раскрыла полу воротника, и на Людмилу краем глаза обернулся полосато-серый котёнок, и тут же был закутан обратно.
-Кто-то объявления расклеил у нас на каждом подъезде: приют, кошки-собаки, помогите, люди добрые. Вот, взвыла, - кивнула Алла на дочку, - хочу котёнка. Наш Бублик уже год, как умер. Съездили, взяли.
Людмила улыбнулась, ничего не добавив, а мысленно отметив, что надо расклеить оставшиеся объявления за дорогой у продуктового магазина. Там большой пешеходный трафик…
Встречные автобусы шли полные. Все они проезжали мимо крупного торгового центра в остановке от Людмилы. Идущие в противоположную сторону – практически пустые, видимо, покупатели задерживались в ТЦ допоздна. Сев на переднее место и поставив в ногах пакеты с цветами, женщина передала водителю заранее приготовленные деньги за проезд и опустила с головы свой любимый серый платок. Жарко. Мимо двигались дома и магазины. Тут и там на газонах цепляли взгляд признаки весны. «Скоро полезут листочки», - мысленно улыбнулась Людмила и тут же протяжно грустно вздохнула. Её сыночек, её Русик лежит в земле, разбитый, сломанный. На этом слове женщина резко остановила свою мысль, ведь воображение готово было нарисовать распухшее, синее, гниющее лицо сына. Но руки быстро вынули из сумки кошелёк и откинули застёжку-магнитик. С маленького фото в клеёнчатом окошке смотрел круглолицый малыш лет трёх. Несведущие вряд ли узнали бы в нём Руслана Ершова. Но мать помнила сына в любом возрасте. Для неё он был вне времени. И, если отбросить сегодняшнюю действительность, в памяти всегда жив.
Всё-таки оказалось чересчур жарко. Метрах в пятидесяти от спортшколы Людмила опустила пакеты с цветами на тротуар и расстегнула на горле свое болоньевое пальто. На щеках должно быть по обыкновению выступили синие пятна.
-Давайте помогу, - появившись из-за спины, взял её пакеты вежливый мальчик, которого она однажды рассматривала в коридоре. – Вы же в спортшколу? Здравствуйте.
-Да. Здравствуй, - теперь уже вдвоём они шли по старому растресканному асфальту, греясь под ярким весенним солнцем. «Свежий синяк на брови, - не укрылось от взгляда Людмилы. – И лямка рюкзака так же болтается, оторвана».
-Ты далеко живёшь? – интерес был неслучайным. Похоже, мальчик проводил в спортшколе много времени, Людмиле захотелось понять, почему.
-Две остановки.
-В какой секции занимаешься?
Мальчик как-будто задумался на секунду.
-Хожу на футбол, на айкидо, только у меня кимоно нет, ещё на рисование, но не получается, но Анна Олеговна не ругается. У меня самые страшные рисунки, но она говорит, это такое видение мира, такой стиль, - было ясно, что паренёк понимает – учительница не хочет его расстраивать. – Ещё на танцы по вторникам и четвергам. Там мне всегда рады, не хватает мальчиков. И в воскресную школу в театральный кружок. У меня даже есть один танцевальный костюм – Сашина мама, это которые в Подольск переехали, подарила мне. И я в нём два раза выступал. И в театральном кружке отец Сергий сшил мне костюм ангела, я в нем три раза уже играл. Андрей Данилович очень классные крылья мне сделал.
