Впрочем, решение герцогиня приняла быстро. Тихо выдохнула:
— Безусловно.
Откровенность, очевидно, далась ей непросто. Понимала ли она, что это — лишь начало? Соль не собиралась тратить время на догадки.
— Я могу облегчить ее состояние. Вылечить, увы, не смогу. Но она сможет жить, почти как прежде.
Как и надеялась Марисоль, мать уточнила лишь самое важное:
— Как долго?
Ведьма лукавить не стала:
— Не знаю. Года три. Если перешагнет восемнадцатилетие, шансы возрастут.
И умолкла, давая собеседнице время осмыслить услышанное. О том, что позже Хельга и вовсе сможет отказаться от дара или он уйдет сам, не будучи востребованным, разумеется, промолчала.
Через некоторое время служанка прервала воцарившуюся тишину:
— Состояние улучшится постепенно, у инквизиции вопросов возникнуть не должно. Если всё пройдет сейчас, к приезду проверяющего следов не останется.
Взгляд герцогини неуловимо изменился. Но глупой она не была. Понимая, на что намекает ведьма (а Соль была уверена, что у собеседницы после ее слов не осталось сомнений на ее счет), женщина лишь кивнула. Никаких уточняющих вопросов. Власть учит предусмотрительности.
Лишь одно короткое:
— Цена?
Ведьма спрятала усмешку.
А еще власть учит тому, что все имеет свою цену. Попытайся Соль убедить, что ничего не потребует взамен — ей бы не поверили. Чем обернётся недоверие власть имущих для маленькой служанки, она даже гадать не пыталась
— Я уйду, когда посчитаю нужным. И никто не посмеет меня задерживать.
О молчании говорить было излишним: прибегший к помощи магии наказание нес наравне с колдуном.
Оценивающий взгляд тёмных глаз скользнул по девушке.
— Чего ты хочешь от меня?
Соль глаз не отвела:
— Посильной помощи.
— Ты ее получишь, — без раздумий кивнула мать, неожиданно обретшая надежду. — Что именно нужно?
— Привести Хельгу в библиотеку, где она должна будет остаться до полуночи. Разумеется, знать об этом должно как можно меньше людей. У нее есть любимые украшения с горным хрусталем?
— Есть.
— Пусть наденет, — и весомо добавила: — И не снимает.
— Хельге это не навредит?
— Ни ей, ни кому-либо еще. Ваша дочь не изменится, — понимающе улыбнулась ведьма. Пояснила: — Болезнь, медленно убивающая ее, постепенно уйдет. — И после недолгих размышлений предложила: — Можете присутствовать, если хотите.
Женщина покачала головой. И непривычным тоном тихо выдохнула:
— Так будет безопаснее. Для всех.
Соль понятливо кивнула.
Не зная наверняка, она не сможет свидетельствовать против собственной дочери.
Но все же спросила прямо:
— Вы согласны?
И услышала в ответ столь же ясное:
— Да.
Волшебница незаметно выдохнула.
Самое сложное было позади. И, обозначив некоторые важные детали, Соль, наконец, вернулась к поручению голодного сиятельного гостя, по дороге обдумывая способы спровадить дотошного графского сынка после обеда куда подальше.
Глава 5. В лес... за хворостом.
Около двух месяцев назад.
За окнами занимался белесый, будто линялый рассвет. Словно моросивший всю ночь мелкий нудный дождь смыл с мира краски. Лес тревожно перешептывался, отбивали беспокойную дробь капли, сброшенные с ветвей нечаянным ветром, суетились ранние птицы.
Этим утром хозяин «Последнего приюта» привычно наводил лоск в своем заведении. Он порой жалел, что способность понимать природу утратили еще его предки. Было бы с кем словом перемолвиться: сюда редко захаживали гости. Но постоялый двор не закрывался. Он стоял тысячи лет. И простоит еще столько же.
Мужчина усмехнулся собственным мыслям, пригладил густую бороду.
Если мир выстоит.
Заслышав стук копыт и характерное чавканье местами размытого тракта, мужчина изрядно удивился. Звук был слишком знакомым. Характерным. А Мга всё еще помнил, как тот, кто звал этого скакуна другом, обещал, что нога его не ступит на землю этого мира.
Однако топот не был иллюзией.
Отложив тряпку, которой протирал столы, Мга вышел на крыльцо. Здесь его ожидало еще большее удивление: вороной с белоснежной гривой конь нес в седле полуобморочного парнишку. Растрепанные, светлые, соломенно-белые волосы слипшимися прядками торчали в разные стороны, жакет местами потемнел от крови… Сам всадник едва оставался в сознании. Длинные пальцы до белых костяшек сжимали поводья. По виску стекали капли пота.
Удивительнее всего был знакомый каждому в стране профиль.
Трактирщик озадаченно почесал совершенно лысую голову и торопливо спустился с крыльца. Подхватил коня под уздцы, подвел к самым ступеням. Не размениваясь на политесы, помог всаднику спешиться.
Конь всхрапнул и, устало опустив морду, поплелся в сторону конюшни.
«Потерпи, вороной, помогу парнишке и займусь тобой», — мысленно попросил Мга, закидывая руку юноши себе на плечо.
Тот, кто ему помог, ненавидел делать что-то зря. И хозяин постоялого двора не имел права это игнорировать.
Мальчишка, стиснув зубы, с трудом, но передвигал ноги. Сам. То и дело тряс головой, чудом и упрямством удерживая себя в сознании
— Кто на вас напал? — Мга, не давая юноше отключиться, принялся расспрашивать его о происшедшем.
— Н-не… — парень отрицательно покачал головой, слова давались тяжело.
— Но подозрения имеются?
Они, минуя общий зал, как раз доковыляли до хозяйских комнат.
— Да… — блондин вздохнул. Прохрипел: — Мне помогли…
— Где это случилось?
— У Вдовьего камня… — нежданный постоялец резким движением стёр со оба пот. — Подмогу… надо…
Мга кивнул, отметил про себя, как дрогнула у паренька рука, выдавая чрезмерное усилие.
Не так далеко. Может, успеет.
— Места глухие, — покачал лысой головой.
— Он…
— Не беспокойтесь, он крепкий, — не дослушал Мга и с иронией крякнул: — Скорей напавшим подмога потребна.
— Вы знакомы? — встрепенулся белобрысый, едва не заставив бородача пожалеть о неуместной откровенности.
Впрочем, ответа раненый не дождался. А позже, как надеялся Мга, можно будет списать на горячечный бред, коль необходимость возникнет.
На постель путник почти рухнул.
— Помогу, — предупредил мужчина, прежде чем стянуть с обессиленного гостя верхнюю одежду.
Когда парня удалось освободить от рубахи, тонкой и явно стоившей баснословных денег, рана на боку оказалась ещё менее приятной. Кожа вокруг темнела, кровь запекалась сгустками, но сочиться не переставала. Мгу перекосило от отвращения. Яд. Века идут, средства становятся лишь изощрённее, не теряя омерзительности.
Рубец на плече, слава Высшим, опасным не выглядел. Мог подождать.
— Промывать буду, — коротко предупредил мужчина, выпрямляясь.
Уходя, отстранённо подумал, что мальчишке хорошо бы сознание потерять. В чувство он его потом приведёт — средства безотказные имеются. А вот выведение яда из раны — процесс не из приятных. И обезболивающее неизвестно как с ядом провзаимодействует.
— Надеюсь, Ран не вляпался, — снова покачал головой Мга, перебирая пузырьки на полке в дальней кладовой.
Давненько он не использовал эти средства.
Когда трактирщик вернулся в комнату, оказалось, раненый и впрямь отключился.
Слава Высшим, всё обошлось. К обеду хозяин управился: яд был нейтрализован и частично выведен, раны обработаны, и парень задремал, проглотив пару ложек бульона; конь был вычищен и накормлен.
Но никто более в «Последний приют» так и не явился.
Прода 5.2
Доброго времени суток, дорогие читатели!
Соскучились? Я — безумно. Очень хочется скорее и интереснее рассказать вам историю Соль.
Пока я в поездке, постараюсь выкладывать три раза в неделю. Суббота, воскресенье — выходные.
Очень жду ваши впечатления, догадки, вопросы в комментариях, мне очень важна обратная связь. Приятного чтения!
***
Королевский проверяющий должен был прибыть со дня на день. По городу ходили слухи, что в паре дней пути видели богатый кортеж в бело-пурпурных тонах ордена. Утром лично к герцогу прискакал вестовой.
Время утекало.
Хельге за сутки, минувшие после ритуала, заметно полегчало. Заметно для ведьмы: небольшой кристалл горного хрусталя, вправленный в тонкий серебряный обод кольца и теперь связанный с девочкой через ритуал крови, постепенно помогал избавляться от излишков магии, вернее пока от той самой — искривлённой; прошлой ночью девочку впервые не мучили кошмары.
Каждую полночь колечко нужно было оставлять в библиотеке, рядом с гримуарами, чтобы очистить от накопленной силы, — малая плата за возможность выжить.
Ведьма надеялась, что со временем излишки магии будут накапливаться медленнее. И девочка сможет полноценно жить. Пока ни аппетита, ни сил у Хельги не прибавилось, но в успехе Марисоль не сомневалась.
Как говорила врач в интернате, исход зависит от того, на чью сторону встанет пациент: болезни или доктора. Лечение было правильным, а девочка очень хотела жить.
Ведьме достаточно было их короткого разговора перед ритуалом.
Юная дочь герцога знала, что жить ей осталось недолго. Знала об участи всех старших братьев и сестёр. После короткого тихого разговора с матерью она решительно позвала личную служанку: «Гулять хочу. На замок родимый еще разок полюбоваться». Переодевшись, мужественно обошла двор и весь замок, в каждую комнату заглянула, опираясь на руку матери. Обе, как и полагается благородным особам, не проронили ни слезинки. На обратном пути девочка попросила книгу. А потом и вовсе решила сама выбрать…
О тайных ходах (которые, естественно, должны быть предусмотрены в каждом замке каждого уважающего себя феодала) не шептался только немой. Но поговаривали так же, что карта их, если она вообще была, была утеряна несколько столетий назад и хозяева давно утратили возможность ими пользоваться. Мин с сёстрами тоже ничего не нашли.
Потому избежать внимания было сложно. Благо, слуг в замке по-прежнему катастрофически не хватало, стражу отвоевал Кай, а сиятельный гость к тому времени, хвала Высшим, уже покинул замок. Соль для вида смахнула пыль в комнатке с витражным драконом и тоже вернулась в библиотеку, счастливо избегнув лишних встреч, не без вмешательства горностая.
— Что мне нужно делать? — тихо спросила девочка, когда они со служанкой остались одни.
Ведьма, вглядевшись в умные темные глаза, затуманенные хворью, задала встречный вопрос:
— Что ты знаешь о своем роде и себе?
Хельга молчала долго, совсем не аристократично накручивая на дрожащие пальцы кончик тугой темной косы. Потом вздохнула — тихим шелестом осеннего ветра скользнул ее слабый голос:
— Маменька об этом говорить запретили, мой покой берегут, но… — девочка перевела взгляд на клонящийся к вечеру день за окном. — С каждым поколением Дракандов остается все меньше,
Ведьма кивнула, сдержав понимающую усмешку. Нельзя заткнуть рот всем. Правда все равно так или иначе всегда достигает адресата. Рано или поздно. Соль надеялась на первое. Надеялась, что ребенок, не окосневший в своих суждениях, легче примет правду. Что жажда жизни и ясный ум перевесят предрассудки и суеверия.
Потому так важно было понять, что известно и о чем догадывается девочка. Потому Марисоль терпеливо ждала продолжения. И оно не замедлило вылиться тихим и испуганным:
— Это колдовство, да?
Ведьма вгляделась в глаза, во тьме которых навечно застыла боль. Хельга в нетерпении даже чуть подалась женщине навстречу, насколько достало сил. Или смелости.
Служанка кивнула:
— Магия, — и весомо уточнила: — Но ваша собственная.
Сначала казалось, что слова ведьмы девочку не затронули или она их попросту не поняла, не услышала. Но спустя мгновение карие глаза широко распахнулись. Девочка отшатнулась, замотала головой.
— Ч… что? К-как? — слова срывались с губ рваными вздохами, пропитанными недоверием, нежеланием принимать правду. И наконец вылились отчаянным всхлипом: — Это невозможно!
Соль мысленно отвесила себе затрещину. Как еще может относиться к силе ребенок, воспитанный в такое время и в таких условиях?
Увы, без понимания происходящего у Хельги почти не было шансов выжить.
И ведьма ждала.
Терпеливо ждала, пока буря утихнет и девочка сможет ее выслушать. Ждала, комкая в пальцах белоснежный передник и мысленно обращаясь к Высшим. К тем, в чьем существовании так часто сомневалась, кто так редко обращал свое внимание на смертных…
А потом произошло странное. Пока Соль молчала, тщетно подбирая слова, которые были бы услышаны и поняты, девочка вдруг уперла взгляд в столешницу перед собой, вздохнула. Опустились напряженные худые плечи.
Хельга нахмурилась, размышляя.
И, чуть помедлив, снова посмотрела на собеседницу, осторожно спросила:
— Ты… правда ведьма?
Марисоль кивнула.
— Орден учит, что вы — зло. Почему ты помогаешь?
Соль хмыкнула. Кто бы сомневался!
Терпеливо пояснила, надеясь, что её слова звучат убедительно:
— Это выбор. Использовать силу — любую: физическую ли, власть или магию — во благо или во зло выбирает человек. Сам. Всегда. Можно обвинить духов, бесов — кого угодно! — но это всегда выбор человека.
— Значит, ты выбираешь во благо?
Ведьма покачала головой:
— Я отдаю долг.
Девочка вновь задумалась.
А Соль, дав ей немного времени, все же попробовала подобрать понятное объяснение:
— Магия — часть природы. Некоторые люди, более чуткие, восприимчивы к ней. Это… — запнулась, выискивая наиболее подходящиее сравнение, — как художники: любой ребенок умеет рисовать палочкой на земле, может научиться держать в руке уголь, но не каждый человек сможет написать по-настоящему красивую картину.
Хельга кивнула. Тяжело откинулась на спинку деревянного кресла.
А Соль продолжила:
— Кто-то лишил ваш род возможности пользоваться магией. Но связь осталась… Знаешь, что станет с мясом, если хранить его в тепле вместо погреба?
Девочка смешно сморщила нос:
— Протухнет.
— А если добавлять к нему по кусочку свежего каждый день, ситуация лучше не станет, верно?
Хельга, брезгливо скривившись, рассмеялась и отрицательно покачала головой.
— Нечто схожее происходит с вашим даром.
— Он портится?
— Что-то вроде того.
— Становится плохим? Несет зло?
Ведьма покачала головой:
— Нет. Просто непригодным. И… ядовитым для вас. Только для вас самих.
Девочка снова понятливо кивнула. Посмотрела прямо и негромко, но требовательно спросила, неожиданно став так похожей на мать и брата:
— Почему ты помогаешь?
Соль улыбнулась.
Причин было слишком много. В половине из них она не желала признаться даже себе.
Разговор был долгим. Сложным. Но, как и рассчитывала Соль, ребенку свою природу принять оказалось гораздо легче, чем закосневшему взрослому. Потом был разбор ритуала, основательный, доскональный, чтобы ни одна мелочь Хельгу не напугала. Собственно, подготовка к нему и сам ритуал, который девочка перенесла удивительно стойко, лишь чуть поморщившись, когда пускали кровь из пальца предварительно прокаленной иглой. Да жмурилась, когда началась феерия магии. Хельга ее поначалу не чувствовала и даже, кажется, не видела. Но когда связанное с ней с помощью ритуала крови кольцо засияло, избавляя ребенка от переизбытка искривленной силы, карие глаза потрясенно и восторженно расширились.
