Ведьма прикрыла глаза. Медленно выдохнула. Хоть это малолетний сыщик понимал.
— Местный Наставник в Вере что-то замышляет, — продолжил Рыжик запальчиво. — И мама ему, уверен, для этого нужна была. Но не получилось. Хорошо бы к Его Величеству или Его Святейшеству на аудиенцию попасть, но…
— К Верховному Инквизитору? — переспросила ведьма, щурясь. — Наставник — его человек. Не думаешь, что Святейший и сам знает о происходящем?
Рыжим смутился. Умолк.
Ведьма, продолжая размышлять вслух, покачала головой:
— Ни к одному, ни к другому тебя попросту не допустят.
— Я… — вскинулся, было, собеседник. И понуро опустил голову: — Понимаю я. И что они, свет сохрани, — даже зажмурился, очевидно осознавая, насколько крамольные идеи озвучивает, — причастны могут быть. Но оттуда всё. Чтобы в маминой смерти разобраться, мне там, в столице, быть надо!
Ведьма покачала головой. Будь Вардо хоть внебрачным ребенком короля, подростка к правителю просто не допустят. Да ещё и попытаются использовать. Или избавятся. И неизвестно, какой итог для Рыжика будет лучшим.
Но озвучить эти мысли — бросить вызов юности. Ответ будет однозначным: «Я смогу!» Несмотря на всё благоразумие Вардо, на этот раз сомнений в ответе у ведьмы не было.
Это если венценосный не при делах. Реалии, в которых ведьма варилась уже больше месяца, уважения ни одному из сильных мира сего в ее глазах не добавляли. Да и слышанные недавно частушки служили неплохим подтверждением, что в королевстве далеко не всё спокойно и гладко.
С молчаливого согласия паренька, Марисоль взяла верхний лист. Попыталась прочесть. Но сумерки слишком быстро сменялись угрюмой ночной темнотой, а зажигать свечи обитатели комнаты, не сговариваясь, опасались — пришлось отойти к очагу.
«Дорогой друг, поздравляю с долгожданным назначением! Никто более Вас не заслуживает столь высокого титула, никто не способен столь чутко и умело направлять юные умы на путь праведный…» — с трудом разобрала ведьма.
— Там ещё столько же лести было, а времени — мало, — пояснил шпион-самоучка на вопросительный взгляд ведьмы, наткнувшейся на руну-сокращение. — Ты дальше читай.
«Ныне Вы, друг мой, власть. Так не оставь в помощи: известную особу видели в твоей вотчине. Вещица искомая у неё быть может…» — и далее в том же духе. Ни прямых указаний, ни имён — ничего определённого.
— Дай-ка на остальные взглянуть, — решила Марисоль, вернув прочитанное и потянувшись к другим добытым подростком бумагам.
Но даже коснуться их не успела: петли пронзительно скрипнули, пропуская в комнату вернувшихся мужчин. Вновь прибывшие — оба — удивлённо застыли, едва затворив дверь.
А в помещении как-то сразу стало многолюдно и тесно.
— Ты… — Бёргард, видимо не в силах подобрать слова, взмахнул руками, — где?
— В шкафу, — понуро опустив голову, покаялся потенциальный путешественник.
А ведьма вдруг обнаружила, что бумаг и след простыл.
Счетовод беззвучно выругался. Проверил засов на двери.
— Велел же лишний раз не показываться, — как-то обреченно вздохнул он. — Неделю под домашним арестом сидеть будешь. Авось охота головой рисковать поиссякнет.
— Отец! — самый младший обитатель комнаты вскочил, возмущённо сверкая глазами и раздувая крылья веснушчатого носа.
— Что «отец»? Ты мне эту блажь брось. Мало мне матери твоей, так ещё тебя хоронить?! — взревел мужик. Осёкся. Выдохнул. И глухо добавил: — Коли дозволят.
Рыжий насупился, голову опустил. Но не отступил.
Упрямо оповестил:
— Я с ними пойду.
— Чего? — не поверил ушам отец.
Ингвар неторопливо обошел стол. Опустился на стул рядом с ведьмой. И, потянувшись, отпил из ведьминой кружки под ее изумленным взглядом.
Изумление, впрочем, сменилось смущением, стоило Соль вспомнить, как она сама совсем недавно проделывала точно такой же фокус. Однако ведьма быстро себя успокоила, списав всё на потрясение.
Зато у ее спутника такого оправдания не было.
Да он и не пытался оправдываться, с неприкрытым интересом наблюдая за реакцией ведьмы, настороженно поглядывая в окно и вполуха следя за перепалкой отца и его любимого чада.
— Не отпустишь с ними, сбегу! — выдало ультиматум чадо.
Что ответил бы на это отец, узнать было не суждено:
— Тихо! — рыкнул Ингвар.
В мгновенно воцарившейся тишине стали слышны далекие еще голоса. Потом — торопливые шаги и стук в дверь. Быстрый, тревожный. И этой самой дверью приглушенное:
— Мастер Бёргард, инквизиция здесь. Вас ищут.
Прода 7.3
Бёр метнулся к столу, торопливо убирая следы их чаепития. Споро и ловко. Что особенно не вязалось с его внушительной комплекцией.
Впрочем, ведьме было не до изумлений. Кто попало у потайного хода дежурить не будет, а они спешили. В мгновение ока было убрано все, что могло намекнуть на недавно побывавших у счетовода гостей: кружки возвращены на гвозди, плащи Сумрака отправлены в тот самый шкаф, где еще недавно прятался Рыжик, соломенный тюфяк скручен, немногие личные вещи разложены по сумкам.
А сам хозяин комнаты, отделил от доски на полу тонкую неприметную планку, вставил в образовавшуюся щель кочергу и, подцепив доску, поднял замаскированный люк. Махнул рукой в сторону зияющего лаза:
— Уходите. Живо! И Варду заберите.
Пока ведьма, гадая, сколько же из этой комнаты вообще может быть ходов, торопливо спускалась по зыбкой веревочной лестнице, счетовод давал последние наставления:
— Идите до зимовья у южной балки. Оттуда до Вдовьего тракта рукой подать.
— Но, батюшка, вас же… — мгновенно меняясь в лице, пискнул рыжий.
— Ничего со мной не сделают, кишка тонка, — мрачно откликнулся Бёргард. — Иди.
— А деда, ребята… — не унимался паренек.
Ингвар молча дёрнул рыжика в проём, мгновенно спрыгнул следом, перехватив и прижав к себе испуганно пискнувшего подростка, уцепился за веревочную стропу. Тут же над их головами закрылся лаз.
Беглецы остались в кромешной темноте.
Соль прислонилась спиной к каменной стене, почти распласталась по ней, давая спутникам место. Видно ничего не было, лишь едва слышно шелестела одежда.
Спустя несколько вдохов наверху раздался требовательный стук. Счетовод грузно протопал к двери, осыпая пыль и труху на головы затаившихся беглецов.
— Тихо! — на грани слышимости донеслось до ведьмы шипение Ингвара.
Молчаливая возня ведьминых попутчиков стихла. Беглецы замерли, прислушиваясь.
Стукнул засов. И в комнату, гремя оружием и облачением, шагнули трое мужчин. В тёмных зимних плащах, расшитых языками белого пламени.
— Доброй ночи, дядь Бёргард, — вполне, казалось, дружелюбно поздоровался тот, что шёл впереди.
Доносившийся сверху голос ведьме знаком не был. И то, что мерзкий командир рыцарей не потащился в каменоломни лично, Соль сочла хорошим знаком.
— Добрее видали, — хмыкнул счетовод. — Ты уж прости, Дир, да ваша братия при параде добрые вести не носит.
— Вардо где? — бросил мечник, стоящий справа от предводителя.
Получил от последнего хмурый взгляд. Но выговора отчего-то не последовало.
Тот, что явно званием был выше, лишь пояснил:
— Мы Вардо ищем. Срочное дело у нас для сына твоего.
— Так давеча с дедом в город возвернуться должны были… — Бёр недоуменно пожал плечами. — А что за дело?
— Вернуться-то вернулся, да только никто его найти не может, — снова вмешался не по чину разговорчивый рыцарь.
Рука начальника сжалась на рукояти меча, зубы отчетливо скрипнули.
— Сходи-ка осмотрись, — коротко бросил мужчина.
— Но…
— Исполнять! — рыкнул, обрывая возражения, Дир.
Прямому приказу рыцарь перечить не осмелился. Круто развернулся, щелкнув шпорами, и исчез за дверью.
— Шавка проверяющего, — на выдохе пояснил рыцарь.
Бёргард коротко кивнул. И тут же перешел к делу:
— Так на что вам дитёнок мой? Прежде и отца хватало. Чего отряд-то снарядили?
Рыцарь, досадливо поморщившись, махнул рукой.
— Его благочестие господин проверяющий с мальчишкой пообщаться пожелал.
— Чего так? — насторожился счетовод.
— Не знаю. Увидел, когда приехал, с тех пор спрашивает… Этот, — качнул головой в сторону двери, — весь день за нами болтается, а хоть бы слово лишнее сболтнул. Недоброе затевают, несветлое, — вздохнул. — Поостереглись бы вы…
Вардо дёрнулся в руках лорда: не то отшатнулся, не то наоборот — к отцу на выручку.
Прода 7.4
Дорогие друзья, спасибо за комментарим, за вашу поддержку и ожидание. Приятного чтения!
*
Резкое движение лорда — возле Марисоль шевельнулся застоялый воздух. Неразборчивый — стылым зимним ветром — шелест слов. И в подвале воцарилась тишина.
А над их головами Бергард чуть дрогнувшей рукой огладил бороду:
— Небо помогло, не иначе. Я им не нужен. А Вардо… — взглянул стражу в глаза, выдохнул, повышая голос: — Нельзя с ним встречаться.
Было ли рыцарю что-то известно или он просто жалел паренька, но страж Веры согласился вполголоса:
— Сделаем, что в наших силах. Да, боюсь, недолго мы с братом, — скупо кивнул в сторону второго оставшегося в помещении рыцаря, так и не проронившего ни слова, — в Ордене будем.
— Спасибо. Да охранит вас Небо, — с чувством поблагодарил счетовод.
Рыцарь криво усмехнулся. Мгновение молчал. Затем шагнул к шкафу.
— Позволишь?
Несколько минут в помещении гремели дверцы шкафов, крышка сундука, грохотала сдвигаемая мебель…
Потом всё стихло. И двое орденских вышли на улицу.
Когда от ближайшей насыпи к ним шагнул товарищ, который всё это время мерз на улице, Дир, поправляя на плече плащ, внушавший трепет и благоговейный ужас и простому люду, и богатейшим аристократам, задумчиво взглянул на звёздное небо.
— Ты не местный, а лезешь куда не просят, — не поворачивая головы попенял не своему вассалу. — Да он бы с тобой и разговаривать не стал.
— На дыбе у всех языки развязываются, — огрызнулся человек проверяющего. — А нет, так и каленым железом…
— Экий ты шустрый, — оборвал его начальник. — Да он скорее сдохнет, чем ребенка своего выдаст, дурень ты. А Бёргарда в городе уважают. Думаешь, тебе его благочестие за бунт спасибо скажет? Напугаешь ты людей, перебьешь, а проку? — оглянувшись на пришлого, прищурился недобро: — Для того, по-твоему, Орден созван, чтобы народ истреблять?
Тот фыркнул, надменно, насмешливо. Пожал плечами. С неприкрытым сарказмом бросил:
— Будто вы что-то выяснили.
— Не знает он, где мальчишка, — не стал отрицать очевидное Дир. — Но нам и обыскать всё не мешал. Ни души там, кроме самого Бёргарда.
Открыто обвинить местных рыцарей в сговоре со счетоводом человек проверяющего не осмелился. Но на ус намотал, что с господином по возвращении поговорить надобно.
Внизу тоже времени зря не теряли.
Соль, прислушивавшаяся к разговору и тишине рядом, даже не успела испугаться или обрадоваться, предположив, что Ингвар просто-напросто приложил подростка по голове как потенциальную угрозу их безопасности, когда рядом раздалось едва различимое:
— Идем, — и крепкая рука, найдя в темноте ладонь ведьмы, легко потянула её в сторону.
Дважды повторять не требовалось.
Передвигались тихо. И медленно. В кромешной тьме. Благо, над головой как раз загрохотала мебель.
Марисоль, нащупав свободной рукой холодную, влажную стену тоннеля, шла, стараясь касаться её кончиками пальцев и не думать о том, какая живность может там водиться.
Поначалу пыталась считать шаги и прислушиваться. Но события последних дней не давали сосредоточиться: мысли путались, перескакивали с одной на другую, не задерживаясь, не позволяя себя рассмотреть, обдумать, выстроить логическую цепочку…
Как Сумрак связан со счетоводом? Почему последний водит дружбу с инквизицией, несмотря на то, что орден погубил его жену? И почему в таком случае не смог сам ее спасти? Почему потребовалось вмешательство Сольге и герцога? Или это всего лишь пара конкретных инквизиторов? И если у Бёргарда такие связи, как он мог не узнать где Сольге? Лгал или действительно не успел, не догадался? Кем была мать рыжика? И что, черт возьми, замышляет инквизиция? А самое главное: как со всей этой гадостью связана Сольге и зачем она, Марисоль, во все это ввязывается?
Остановились шагов двести-триста спустя (когда миновали полторы сотни, ведьма все-таки сбилась со счета). Ингвар снова разжёг прихваченный с собой фонарь. Судя по более яркому и равномерному свету, содержимое светоча заменили. Когда прихваченный и кто, собственно, его нес всё это время — ведьма даже гадать не стала.
Тоннель впереди раздваивался. Левый коридор нырял довольно круто вниз, правый вел почти ровно, но заметно сужался.
Вардо, как выяснилось, оставался в сознании. И понуро брёл собственными ногами.
— Я хочу вернуться, — глухо выдохнул он, по-прежнему глядя себе под ноги, стоя посреди узкого низкого коридора, но больше не предпринимая активных действий.
Ведьма хмыкнула, проглотила едкие комментарии, с преувеличенным интересом рассматривая зловеще поблескивающие стесанные слюдяные слои.
Ингвар вновь забросил на плечо дорожную суму, подхватил фонарь. Посоветовал:
— Отца послушай: нельзя тебе с инквизицией встречаться.
— Но он…
— Он в каменоломнях днюет и ночует, — вздохнув, терпеливо и неожиданно мягко объяснил мужчина. — Никто его подозревать не станет. Решат, что с Сольге, — бросил выразительный взгляд на застывшую позади ведьму, — странствовать подалась.
— Всё равно страшно… — срываясь на шёпот, признался их нежданный юный попутчик.
И побледнел.
Марисоль, занятая своими мыслями и оговорку спутника пропустившая мимо ушей, насторожилась. Прищурилась. Перевела взгляд на рыжика, потом — вопросительный — на лорда. Ситуация выглядела откровенно абсурдно. Ссыльный графский сын, потенциально имеющий отношение к инквизиции, но отчего-то не выказывающий откровенной враждебности; подросток, разрывающийся между желанием разгадать тайны матери-аристократки и страхом за жизнь близких (или разрывающаяся?); и ведьма из другого мира, раз за разом вляпывающаяся в то, что ее совершенно не касалось… Колоритная компания.
Вздохнув, ведьма попыталась привнести в этот театр абсурда хоть каплю рациональности:
— Вернуться ты сейчас все равно не сможешь, хотя стражи Веры, конечно, были бы признательны тебе за самопожертвование. Только отец умрёт от горя. Его жизнь дороже, согласись? — вопрос был риторическим, и ведьма, не дожидаясь ответа, жизнерадостно закончила: — Посему, предлагаю поговорить в более подходящем месте. Далеко зимовье?
Их проводник, насупившись, решительно потопал к правому туннелю. Ингвар тоже молча шагнул следом, вновь потянув ведьму за руку.
Идти оказалось не так уж далеко и даже почти удобно. И неожиданно спокойно. Было ли дело в наконец оставленных позади выселках или в мужской ладони, шероховатой, привычной к холодному оружию и так надёжно сжимающей её пальцы? А может, всему виной был дар? Соль не знала.
Добротный маленький домик, явно срубленный из местных сосен, встретил их тишиной и пробирающим до костей холодом давно не топленной единственной комнаты. Ингвар, сгрузив вещи, занялся очагом.
— Дым не увидят? — на всякий случай уточнила ведьма, тоже сгружая свой нехитрый скарб на серый от пыли пол.
