Взяв деревянную ложку, она начала быстрыми и уверенными движениями вымешивать тесто: - Однажды тот человек, которым ты стал, вернется в родной Эрзебет и посмотрит на него новыми глазами, теми, которые он получил во время путешествия. И влюбится в него, ведь Эрзебет невозможно не полюбить.
- И что же в этом плохого? – Эрик сложил руки на груди, наблюдая за тем, как Николетта отложила поварешку и взялась вымешивать тесто руками.
- Ты заново откроешь для себя Эрзебет, но тебе не обязательно найдется в нем место. Мир не замрет с твоим отъездом. Твои друзья построят свою жизнь без тебя. Твои враги смогут обойтись без тебя. Город будет расти и меняться. Без тебя. И однажды ты устанешь путешествовать. Захочешь, чтобы путь привел тебя домой. Но дома, который ты знал уже не будет. И Эрзебет, твой дом, из которого ты начал свой путь, уже не станет для тебя концом пути, приютом заблудившегося странника.
- Как же мне узнать мир, если не путешествовать? – Эрик был совершенно сбит с толку. Николетта моложе него, но говорит такие вещи, о которых он и не думал! Как будто вся жизнь её бабули вместе с рецептами перетекла в её голову!
- А как познает мир дерево, всю жизнь прожившее на одном месте, и не видевшее ничего кроме опушки, на которой росло? Ты можешь быть уверен, что оно не сделало ни одного шага. Но если спросишь у этого дерева, как выглядит Арвинта, столица Косальи весной, или как пахнут пшеничные поля по утру, оно расскажет тебе об этом так, словно само там побывало. Хотя на самом деле, всего лишь собирало по крупице воспоминания кротов или птичек-невеличек, пролетающих мимо. Если спросить, оно расскажет какая холодная вода в горном ручье, и как бодрит по утру, если ею умыться, какой вкусный виноград осенью или где растет самый вкусный фундук. Из ярких цветных воспоминаний других, дерево черпает свою мудрость и создает для себя картину мира. Понимаешь?
Тесто начало отставать от рук и Николетта поняла, что оно готово. Поэтому, накрыв его вместе с салатником пленкой, отставила в сторону. Осталось третье тесто. Николетта специально оставила его напоследок.
- Нет, не понимаю, - упрямо мотнул головой Эрик. – Дерево ничего не видело, ничего не знает и не может быть уверенно, что где-то там ему не будет лучше, чем здесь. Мир такой большой! Наверняка ему найдется где-то место. Я имею в виду новы й дом, где оно будет счастливо! Нельзя ограничивать себя в выборе.
Взяв чистую фарфоровую чашку, она разбила туда яйцо, затем добавила по одной чайной ложке соли и сахара, столовую ложку уксуса, большую ложку растительного масла. Затем все перемешала, добавила стакан теплой воды и снова хорошенько все перемешала, попутно отвечая Эрику:
- Ты говоришь так, словно дерево глубоко несчастно там, где оно живет. Но ведь дело не в месте. Дело в дереве. Если оно несчастно на этой опушке, то оно будет несчастно и в любом другом месте. Можно сбежать с этой опушки. Но куда ему бежать от себя?
Эрик открыл рот, чтобы что-то возразить, да так и остался сидеть, не зная, что сказать. А Николетта надеялась, что он услышал то, что она хотела ему сказать. Нужно любить то, что есть, радоваться этому. В противном случае, сколько бы ты чего не нажил, куда бы не поехал, чего бы не добился – это не будет тебя радовать, а трава в чужом дворике всегда будет казаться зеленее, чем твоя.
Когда масса стала однородной, Николетта постепенно добавила 3 стакана муки и замесила мягкое тесто. Но когда она его уже замесила, то решила, что нужно добавить ещё муки и подсыпала ещё полстакана, снова все перемешав. В этот раз Николетта осталась довольна результатом и оставила тесто, чтобы, как говорила бабуля Роза, оно немного «отдохнуло».
Решив, что пора сменить тему, Николетта попросила:
- Расскажи мне о Максе.
Кажется, Эрик был не рад этому вопросу, потому, что его расслабленная поза сменилась напряженной, и взгляд то и дело соскальзывал в сторону двери. Словно ему хотелось убежать от разговора. Или дело не в разговоре? Может, дело в Максе?
- Что бы ты хотела знать? – спросил он таким тоном, каким дети спрашивают медсестру не больно ли делать укол.
- А что бы ты хотел мне рассказать? – решила она дать ему простор для маневров. Так он смог бы рассказать что-то, не подставляя друга, если в прошлом Макса есть что-то такое, о чем тому лучше рассказать самому.
Но Эрик, кажется вообще был не рад о нем говорить, потому, что уныло пожал плечами, все чаще поглядывая на дверь.
Так, чего доброго, он сбежит до того, как попробует штрудели.
Нет так нет, подумала Николетта и попробовала зайти с другой стороны:
- Как долго Макс ещё будет занят своими делами?
Эрик снова неопределенно пожал плечами.
- Успеет ли он вернуться к открытию кондитерской?
В этот раз Эрик покачал головой:
- Вряд ли.
Удовлетворившись таким ответом, Николетта взялась за приготовление начинки. Лучше всего готовить её в том же порядке, что и тесто. Протерев стол от остатков муки и прочих ингредиентов для теста, она по очереди положила перед собою на стол яблоки, лимон, изюм и миндаль. Бабуля Роза всегда начинала работу с продуктами с того, что мыла их. С этого начала и Николетта.
- Они же и так чистые! – удивился Эрик.
- Это тебе так кажется, - улыбнулась Николетта. – На самом деле, продукты лежали в магазине, их брали руками разные люди, чтобы посмотреть, и ты не знаешь, не были ли они чем-то больны. Поэтому, прежде, чем что-то съесть, его нужно помыть.
Эрику эти доводы показались неубедительными:
- Я никогда не мыл яблоки после покупки и до сих пор жив здоров.
Николетта покачала головой. Мальчишки! Им нужно объяснять по-другому:
- Хорошо. У тебя здоровье крепкое, можешь и не мыть. Но! Ты же не знаешь, чем был занят тот, кто трогал эти яблоки до тебя. Может он ковырялся в носу или чесал свой зад… Мне продолжать?
Эрик не хотя ответил:
- Не нужно.
Николетта не удержалась от улыбки. Оказывается, Эрик такой мальчишка! Не любит, когда кто-то прав или когда что-то не так, как ему хочется.
Почистив яблоки Николетта порезала их на мелкие кусочки. Затем порубила миндаль и изюм, и хорошенько все перемешала.
Взяв четвертую часть сдобного хлеба, Николетта руками покрошила его на крошки и слегка поджарила на сковородке. Этот ингредиент пригодится ей сразу в трех рецептах.
Для этой начинки пока что все. Пора браться за другую.
- Ты знаешь, Макс… он хороший парень, - вдруг сказал Эрик, и Николетта от неожиданности едва не выронила салатник, в котором лежали смешанные яблоки, миндаль и изюм.
Николетта решила поощрить его к дальнейшей откровенности:
- Но?
Облизав губы, с таким видом, словно умирал от жажды, Эрик добавил:
- Но он сейчас в не простых обстоятельствах. У него есть обязательства, выполнять которые очень трудно. И Макс… ему все время приходится… - ему трудно было подбирать слова. Николетта видела, что он пытается одновременно и не ругаться, и не взболтнуть лишнего. Кажется, у Макса и правда непростая ситуация. - … выторговывать себе… послабления.
Николетта достала и помыла груши, затем начала чистить их, одновременно спрашивая:
- Это затруднения личного характера? Или они касаются его работы?
Он снова одновременно ответил и не ответил:
- Это связано и с тем, и с тем, - и нехотя добавил: - Когда-то давно Макс сделал неправильный выбор и теперь является заложником этого выбора. Ведь последствия того неправильного выбора влияют не только на него, но и на другого, очень близкого ему человека.
Николетта ничего не ответила обдумывая слова Эрика. А тот, желая показать друга в лучшем свете добавил:
- Макс ошибся. Но он взял на себя ответственность за эту ошибку.
От необходимости отвечать Николетту спас робкий стук в дверь.
- Это, наверное, Себастьян! – она посмотрела на нож у себя в руках и на груши, которые как раз начала резать на полоски, и попросила Эрика: - Открой, пожалуйста!
Эрик легким движением поднялся со стула, хотя до этого казался абсолютно расслабленным и подойдя к двери, открыл её перед переминающимся с ноги на ногу Себастьяном.
- Ой… Эрик… я наверное ошибся…
- Заходи, - махнул ему рукой Эрик и посторонился, впуская его, - Николетта тебя ждала.
- Привет, Себастьян, - крикнула ему с кухни Николетта. – Я очень рада, что ты пришел.
Едва-едва переставляя ноги, оробевший Себастьян вошел к ней в зону кухни, испуганно поглядывая вокруг.
- Проходи, не стесняйся, - попросила Николетта, заканчивая нарезать груши тонкими полосочками.
- Аделаида сказала, что тебе нужно помочь… - неуверенно сказал Себастьян. Эрик подтолкнул его в спину к столику и стульям, показав пример и первым вальяжно рассевшись.
- Да, - подтвердила Николетта. – Нужно чтобы ты попробовал несколько разных штруделей и сказал, какой тебе понравится больше. Я выбираю рецепт для кондитерской и не могу определиться. Эрик здесь для того же.
- Садись, - Эрик ногой подвинул Себастьяну стул. Это выглядело очень по-приятельски и мальчишка тут же преисполнился чувства собственной важности и с приосанившись подошел к стулу. Копируя позу и жесты Эрика, Себастьян присел. В его лице было столько мужественности и решимости, когда он сказал:
- Я согласен, - что Николетта не выдержала и рассмеялась. Не нужно было быть знатоком детской психологии, чтобы догадаться, что Себастьян наверняка не знал, что такое штрудель! Но так старался походить на Эрика, держаться по-взрослому, что это не могло не умилять. А ещё это вызвало желание немного пошутить над ним. Поэтому Николетта успокоилась и достала мясо, чтобы порезать его на кусочки для третьего штруделя.
- Спасибо тебе за то, что согласился, - максимально серьезно и важно сказала она. – Эрик своего штруделя уже поймал и разделал, сейчас порежу его мясо. Теперь тебе нужно поймать своего. Желательно, чтобы он был помоложе.
Эрик закашлялся, маскируя смех. А Себастьян с важным видом кивнул, и спросил:
- Как мне его поймать?
- Это будет трудно, - Николетта закусила губу, стараясь не рассмеяться, нарезая мясо на мелкие кусочки. – Тебе придется потратить на это не меньше часа.
Эрик старался держаться, но его пробирало на хохот и он заражал этим Николетту.
Себастьян все ещё внимательно смотрел на неё, ожидая дальнейших указаний.
- Видишь эту духовку? – спросила она, указав себе за спину.
- Ага, - его лицо излучало готовность. Скажи «Взять!» и он бросится на врага! Растерзает любого!
- Через час оттуда появятся штрудели, - серьезным голосом сказала Николетта. – Тебе придется ловить их. Они будут очень горячими, но при этом очень вкусными.
- Ага! – с готовностью кивнул Себастьян, и только после этого понял, что она говорит что-то не то: - Стоп! Что?
Эрик расхохотался, Николетта уже не сдерживаясь тоже рассмеялась. А что бы Себастьян не обижался, аккуратно обняла его и поцеловала в щеку, объяснив:
- Штрудели – это такая выпечка. Я думала, что к пяти успею все приготовить, но слишком поздно вернулась домой, поэтому сейчас только готовлю их. Посиди здесь с нами, скоро все будет готово.
Себастьян все-таки обиделся на этот розыгрыш. Он остался сидеть на стуле, но обиженно сопел, глядя на всех исподлобья. Тогда Эрик похлопал его по спине и сказал:
- Ты молодец, Себастьян!
Вот, это на него подействовало. Плохое настроение, как рукой сняло. Себастьян выпрямился, и посмотрел на Николетту таким взглядом, словно хотел спросить: «Видела? Он меня похвалил!». И Николетта ему улыбнулась, как бы отвечая: «Видела, и это было здорово!».
Себастьян буквально расцвел от этой молчаливой похвалы. Он перестал стесняться и начал рассказывать Эрику про то, как они с ребятами недавно рыбачили здесь, на Асиме, но так ничего не поймали и плюнув на рыбалку, начали купаться. И вот тут один из них, когда нырял случайно поймал большую рыбину, которую они потом зажарили на костре и съели.
Николетта слушала его вполуха, пока нарезала мясо, картофель и лук для начинки, и раскатывала тесто для Королевских штруделей. Она думала о том, какой же Себастьян замечательный и как ему не хватает отцовского внимания. Да и материнского тепла, если уж на то пошло. Они с Аделаидой очень похожи – недолюбленные и одинокие. В них столько желания любить, заботиться о других, но они просто не умеют проявлять свои чувства. Не так Себастьян, как Аделаида. Она все держит в себе – и хорошее, и плохое, не понимая, что всему нужно давать выход. Чувства как кислота. Если их никуда не выплескивать, то рано или поздно они начнут разъедать изнутри. И тогда отравиться можно даже любовью.
Раскатав тесто для Королевского штруделя, Николетта полила заранее нарезанные яблоки, миндаль, изюм, лимонным соком. После этого она распечатала ещё одну пачку сливочного масла, ставшего уже довольно мягким, и благодаря этому очень удобным в использовании, и щедро намазала им тонко раскатанное тесто. После этого пришла очередь сметаны, купленной с рук у бабули на небольшом рыночке, куда её по дороге домой завел Эрик. Там продавали продукты фермеры со всех сел вокруг Эрзебета и чего там только не было! Домашнее мясо, свежая рыба, молоко, сметана, овощи и фрукты. Николетта была в восторге от этого места! Именно там она прикупила груши, хотя изначально планировала обойтись яблоками.
Она снова посмотрела на мальчишек, которые дурачились и посмеивались друг над другом. Себастьян ещё не настолько замкнут как Аделаида. Но он уже сильно изголодался по чувству защищенности, заботы, любви и тепла. Он тянется к любому, кто их проявляет. И это может обернуться для него бедой. Ему ещё слишком мало лет и опыт пока не научил его, что люди бывают разными. И далеко не каждый, кто улыбается или внимательно тебя слушает, желает добра.
Николетте хорошо известно, как порой все сказанное можно повернуть против тебя же. И не важно, когда эти слова были сказаны и в каком настроении, или при каких обстоятельствах. Если повторить их в нужное время в нужном месте, даже «Будь здоров» может стать причиной для казни.
Щедро посыпав тесто хлебными крошками поверх сметаны, Николетта снова посмотрела на парней. Все-таки хорошо, что Себастьян так тянется к Эрику, а Эрик его не отталкивает. Эрик хороший пример, хоть и не без своих… давних душевных ран. Но у него можно поучится стойкости, уверенности в себе, умению дружить. Эрик стоит горой за Макса, и это достойно уважения.
Теперь пришла очередь корицы, сахара и собственно начинки. После того, как распределила начинку по всему тесту, Николетта осторожно, но уверенно, свернула его в рулет, снова промазала сливочным маслом и положила на противень.
С королевским штруделем все, пришло время заняться Сочным.
Шоколадное тесто уже достаточно «отдохнуло», и Николетта раскатала его тонким слоем, как перед этим тесто для королевского штруделя. Правда, его вышло слишком много, поэтому она разделила его на две части. Будет не один большой, а два средних Сочных штруделя.
- Скоро там? – заныл Себастьян. – Я уже кушать хочу.
Николетта отвлеклась от теста и поставила перед ним небольшую корзинку с яблоками и грушами:
- Потерпи мой хороший. Скоро все будет. А пока можешь съесть пару яблок или груш. Что ты больше любишь.
- Яблоки, - с лукавым блеском в глазах и с улыбкой ответил за него Эрик, и судя по тому, как Себастьян покраснел, это была какая-то давняя шутка. – Да не простые яблоки! Обязательно с красными боками.
- И что же в этом плохого? – Эрик сложил руки на груди, наблюдая за тем, как Николетта отложила поварешку и взялась вымешивать тесто руками.
- Ты заново откроешь для себя Эрзебет, но тебе не обязательно найдется в нем место. Мир не замрет с твоим отъездом. Твои друзья построят свою жизнь без тебя. Твои враги смогут обойтись без тебя. Город будет расти и меняться. Без тебя. И однажды ты устанешь путешествовать. Захочешь, чтобы путь привел тебя домой. Но дома, который ты знал уже не будет. И Эрзебет, твой дом, из которого ты начал свой путь, уже не станет для тебя концом пути, приютом заблудившегося странника.
- Как же мне узнать мир, если не путешествовать? – Эрик был совершенно сбит с толку. Николетта моложе него, но говорит такие вещи, о которых он и не думал! Как будто вся жизнь её бабули вместе с рецептами перетекла в её голову!
- А как познает мир дерево, всю жизнь прожившее на одном месте, и не видевшее ничего кроме опушки, на которой росло? Ты можешь быть уверен, что оно не сделало ни одного шага. Но если спросишь у этого дерева, как выглядит Арвинта, столица Косальи весной, или как пахнут пшеничные поля по утру, оно расскажет тебе об этом так, словно само там побывало. Хотя на самом деле, всего лишь собирало по крупице воспоминания кротов или птичек-невеличек, пролетающих мимо. Если спросить, оно расскажет какая холодная вода в горном ручье, и как бодрит по утру, если ею умыться, какой вкусный виноград осенью или где растет самый вкусный фундук. Из ярких цветных воспоминаний других, дерево черпает свою мудрость и создает для себя картину мира. Понимаешь?
Тесто начало отставать от рук и Николетта поняла, что оно готово. Поэтому, накрыв его вместе с салатником пленкой, отставила в сторону. Осталось третье тесто. Николетта специально оставила его напоследок.
- Нет, не понимаю, - упрямо мотнул головой Эрик. – Дерево ничего не видело, ничего не знает и не может быть уверенно, что где-то там ему не будет лучше, чем здесь. Мир такой большой! Наверняка ему найдется где-то место. Я имею в виду новы й дом, где оно будет счастливо! Нельзя ограничивать себя в выборе.
Взяв чистую фарфоровую чашку, она разбила туда яйцо, затем добавила по одной чайной ложке соли и сахара, столовую ложку уксуса, большую ложку растительного масла. Затем все перемешала, добавила стакан теплой воды и снова хорошенько все перемешала, попутно отвечая Эрику:
- Ты говоришь так, словно дерево глубоко несчастно там, где оно живет. Но ведь дело не в месте. Дело в дереве. Если оно несчастно на этой опушке, то оно будет несчастно и в любом другом месте. Можно сбежать с этой опушки. Но куда ему бежать от себя?
Эрик открыл рот, чтобы что-то возразить, да так и остался сидеть, не зная, что сказать. А Николетта надеялась, что он услышал то, что она хотела ему сказать. Нужно любить то, что есть, радоваться этому. В противном случае, сколько бы ты чего не нажил, куда бы не поехал, чего бы не добился – это не будет тебя радовать, а трава в чужом дворике всегда будет казаться зеленее, чем твоя.
Когда масса стала однородной, Николетта постепенно добавила 3 стакана муки и замесила мягкое тесто. Но когда она его уже замесила, то решила, что нужно добавить ещё муки и подсыпала ещё полстакана, снова все перемешав. В этот раз Николетта осталась довольна результатом и оставила тесто, чтобы, как говорила бабуля Роза, оно немного «отдохнуло».
Решив, что пора сменить тему, Николетта попросила:
- Расскажи мне о Максе.
Кажется, Эрик был не рад этому вопросу, потому, что его расслабленная поза сменилась напряженной, и взгляд то и дело соскальзывал в сторону двери. Словно ему хотелось убежать от разговора. Или дело не в разговоре? Может, дело в Максе?
- Что бы ты хотела знать? – спросил он таким тоном, каким дети спрашивают медсестру не больно ли делать укол.
- А что бы ты хотел мне рассказать? – решила она дать ему простор для маневров. Так он смог бы рассказать что-то, не подставляя друга, если в прошлом Макса есть что-то такое, о чем тому лучше рассказать самому.
Но Эрик, кажется вообще был не рад о нем говорить, потому, что уныло пожал плечами, все чаще поглядывая на дверь.
Так, чего доброго, он сбежит до того, как попробует штрудели.
Нет так нет, подумала Николетта и попробовала зайти с другой стороны:
- Как долго Макс ещё будет занят своими делами?
Эрик снова неопределенно пожал плечами.
- Успеет ли он вернуться к открытию кондитерской?
В этот раз Эрик покачал головой:
- Вряд ли.
Удовлетворившись таким ответом, Николетта взялась за приготовление начинки. Лучше всего готовить её в том же порядке, что и тесто. Протерев стол от остатков муки и прочих ингредиентов для теста, она по очереди положила перед собою на стол яблоки, лимон, изюм и миндаль. Бабуля Роза всегда начинала работу с продуктами с того, что мыла их. С этого начала и Николетта.
- Они же и так чистые! – удивился Эрик.
- Это тебе так кажется, - улыбнулась Николетта. – На самом деле, продукты лежали в магазине, их брали руками разные люди, чтобы посмотреть, и ты не знаешь, не были ли они чем-то больны. Поэтому, прежде, чем что-то съесть, его нужно помыть.
Эрику эти доводы показались неубедительными:
- Я никогда не мыл яблоки после покупки и до сих пор жив здоров.
Николетта покачала головой. Мальчишки! Им нужно объяснять по-другому:
- Хорошо. У тебя здоровье крепкое, можешь и не мыть. Но! Ты же не знаешь, чем был занят тот, кто трогал эти яблоки до тебя. Может он ковырялся в носу или чесал свой зад… Мне продолжать?
Эрик не хотя ответил:
- Не нужно.
Николетта не удержалась от улыбки. Оказывается, Эрик такой мальчишка! Не любит, когда кто-то прав или когда что-то не так, как ему хочется.
Почистив яблоки Николетта порезала их на мелкие кусочки. Затем порубила миндаль и изюм, и хорошенько все перемешала.
Взяв четвертую часть сдобного хлеба, Николетта руками покрошила его на крошки и слегка поджарила на сковородке. Этот ингредиент пригодится ей сразу в трех рецептах.
Для этой начинки пока что все. Пора браться за другую.
- Ты знаешь, Макс… он хороший парень, - вдруг сказал Эрик, и Николетта от неожиданности едва не выронила салатник, в котором лежали смешанные яблоки, миндаль и изюм.
Николетта решила поощрить его к дальнейшей откровенности:
- Но?
Облизав губы, с таким видом, словно умирал от жажды, Эрик добавил:
- Но он сейчас в не простых обстоятельствах. У него есть обязательства, выполнять которые очень трудно. И Макс… ему все время приходится… - ему трудно было подбирать слова. Николетта видела, что он пытается одновременно и не ругаться, и не взболтнуть лишнего. Кажется, у Макса и правда непростая ситуация. - … выторговывать себе… послабления.
Николетта достала и помыла груши, затем начала чистить их, одновременно спрашивая:
- Это затруднения личного характера? Или они касаются его работы?
Он снова одновременно ответил и не ответил:
- Это связано и с тем, и с тем, - и нехотя добавил: - Когда-то давно Макс сделал неправильный выбор и теперь является заложником этого выбора. Ведь последствия того неправильного выбора влияют не только на него, но и на другого, очень близкого ему человека.
Николетта ничего не ответила обдумывая слова Эрика. А тот, желая показать друга в лучшем свете добавил:
- Макс ошибся. Но он взял на себя ответственность за эту ошибку.
От необходимости отвечать Николетту спас робкий стук в дверь.
- Это, наверное, Себастьян! – она посмотрела на нож у себя в руках и на груши, которые как раз начала резать на полоски, и попросила Эрика: - Открой, пожалуйста!
Эрик легким движением поднялся со стула, хотя до этого казался абсолютно расслабленным и подойдя к двери, открыл её перед переминающимся с ноги на ногу Себастьяном.
- Ой… Эрик… я наверное ошибся…
- Заходи, - махнул ему рукой Эрик и посторонился, впуская его, - Николетта тебя ждала.
- Привет, Себастьян, - крикнула ему с кухни Николетта. – Я очень рада, что ты пришел.
Едва-едва переставляя ноги, оробевший Себастьян вошел к ней в зону кухни, испуганно поглядывая вокруг.
- Проходи, не стесняйся, - попросила Николетта, заканчивая нарезать груши тонкими полосочками.
- Аделаида сказала, что тебе нужно помочь… - неуверенно сказал Себастьян. Эрик подтолкнул его в спину к столику и стульям, показав пример и первым вальяжно рассевшись.
- Да, - подтвердила Николетта. – Нужно чтобы ты попробовал несколько разных штруделей и сказал, какой тебе понравится больше. Я выбираю рецепт для кондитерской и не могу определиться. Эрик здесь для того же.
- Садись, - Эрик ногой подвинул Себастьяну стул. Это выглядело очень по-приятельски и мальчишка тут же преисполнился чувства собственной важности и с приосанившись подошел к стулу. Копируя позу и жесты Эрика, Себастьян присел. В его лице было столько мужественности и решимости, когда он сказал:
- Я согласен, - что Николетта не выдержала и рассмеялась. Не нужно было быть знатоком детской психологии, чтобы догадаться, что Себастьян наверняка не знал, что такое штрудель! Но так старался походить на Эрика, держаться по-взрослому, что это не могло не умилять. А ещё это вызвало желание немного пошутить над ним. Поэтому Николетта успокоилась и достала мясо, чтобы порезать его на кусочки для третьего штруделя.
- Спасибо тебе за то, что согласился, - максимально серьезно и важно сказала она. – Эрик своего штруделя уже поймал и разделал, сейчас порежу его мясо. Теперь тебе нужно поймать своего. Желательно, чтобы он был помоложе.
Эрик закашлялся, маскируя смех. А Себастьян с важным видом кивнул, и спросил:
- Как мне его поймать?
- Это будет трудно, - Николетта закусила губу, стараясь не рассмеяться, нарезая мясо на мелкие кусочки. – Тебе придется потратить на это не меньше часа.
Эрик старался держаться, но его пробирало на хохот и он заражал этим Николетту.
Себастьян все ещё внимательно смотрел на неё, ожидая дальнейших указаний.
- Видишь эту духовку? – спросила она, указав себе за спину.
- Ага, - его лицо излучало готовность. Скажи «Взять!» и он бросится на врага! Растерзает любого!
- Через час оттуда появятся штрудели, - серьезным голосом сказала Николетта. – Тебе придется ловить их. Они будут очень горячими, но при этом очень вкусными.
- Ага! – с готовностью кивнул Себастьян, и только после этого понял, что она говорит что-то не то: - Стоп! Что?
Эрик расхохотался, Николетта уже не сдерживаясь тоже рассмеялась. А что бы Себастьян не обижался, аккуратно обняла его и поцеловала в щеку, объяснив:
- Штрудели – это такая выпечка. Я думала, что к пяти успею все приготовить, но слишком поздно вернулась домой, поэтому сейчас только готовлю их. Посиди здесь с нами, скоро все будет готово.
Себастьян все-таки обиделся на этот розыгрыш. Он остался сидеть на стуле, но обиженно сопел, глядя на всех исподлобья. Тогда Эрик похлопал его по спине и сказал:
- Ты молодец, Себастьян!
Вот, это на него подействовало. Плохое настроение, как рукой сняло. Себастьян выпрямился, и посмотрел на Николетту таким взглядом, словно хотел спросить: «Видела? Он меня похвалил!». И Николетта ему улыбнулась, как бы отвечая: «Видела, и это было здорово!».
Себастьян буквально расцвел от этой молчаливой похвалы. Он перестал стесняться и начал рассказывать Эрику про то, как они с ребятами недавно рыбачили здесь, на Асиме, но так ничего не поймали и плюнув на рыбалку, начали купаться. И вот тут один из них, когда нырял случайно поймал большую рыбину, которую они потом зажарили на костре и съели.
Николетта слушала его вполуха, пока нарезала мясо, картофель и лук для начинки, и раскатывала тесто для Королевских штруделей. Она думала о том, какой же Себастьян замечательный и как ему не хватает отцовского внимания. Да и материнского тепла, если уж на то пошло. Они с Аделаидой очень похожи – недолюбленные и одинокие. В них столько желания любить, заботиться о других, но они просто не умеют проявлять свои чувства. Не так Себастьян, как Аделаида. Она все держит в себе – и хорошее, и плохое, не понимая, что всему нужно давать выход. Чувства как кислота. Если их никуда не выплескивать, то рано или поздно они начнут разъедать изнутри. И тогда отравиться можно даже любовью.
Раскатав тесто для Королевского штруделя, Николетта полила заранее нарезанные яблоки, миндаль, изюм, лимонным соком. После этого она распечатала ещё одну пачку сливочного масла, ставшего уже довольно мягким, и благодаря этому очень удобным в использовании, и щедро намазала им тонко раскатанное тесто. После этого пришла очередь сметаны, купленной с рук у бабули на небольшом рыночке, куда её по дороге домой завел Эрик. Там продавали продукты фермеры со всех сел вокруг Эрзебета и чего там только не было! Домашнее мясо, свежая рыба, молоко, сметана, овощи и фрукты. Николетта была в восторге от этого места! Именно там она прикупила груши, хотя изначально планировала обойтись яблоками.
Она снова посмотрела на мальчишек, которые дурачились и посмеивались друг над другом. Себастьян ещё не настолько замкнут как Аделаида. Но он уже сильно изголодался по чувству защищенности, заботы, любви и тепла. Он тянется к любому, кто их проявляет. И это может обернуться для него бедой. Ему ещё слишком мало лет и опыт пока не научил его, что люди бывают разными. И далеко не каждый, кто улыбается или внимательно тебя слушает, желает добра.
Николетте хорошо известно, как порой все сказанное можно повернуть против тебя же. И не важно, когда эти слова были сказаны и в каком настроении, или при каких обстоятельствах. Если повторить их в нужное время в нужном месте, даже «Будь здоров» может стать причиной для казни.
Щедро посыпав тесто хлебными крошками поверх сметаны, Николетта снова посмотрела на парней. Все-таки хорошо, что Себастьян так тянется к Эрику, а Эрик его не отталкивает. Эрик хороший пример, хоть и не без своих… давних душевных ран. Но у него можно поучится стойкости, уверенности в себе, умению дружить. Эрик стоит горой за Макса, и это достойно уважения.
Теперь пришла очередь корицы, сахара и собственно начинки. После того, как распределила начинку по всему тесту, Николетта осторожно, но уверенно, свернула его в рулет, снова промазала сливочным маслом и положила на противень.
С королевским штруделем все, пришло время заняться Сочным.
Шоколадное тесто уже достаточно «отдохнуло», и Николетта раскатала его тонким слоем, как перед этим тесто для королевского штруделя. Правда, его вышло слишком много, поэтому она разделила его на две части. Будет не один большой, а два средних Сочных штруделя.
- Скоро там? – заныл Себастьян. – Я уже кушать хочу.
Николетта отвлеклась от теста и поставила перед ним небольшую корзинку с яблоками и грушами:
- Потерпи мой хороший. Скоро все будет. А пока можешь съесть пару яблок или груш. Что ты больше любишь.
- Яблоки, - с лукавым блеском в глазах и с улыбкой ответил за него Эрик, и судя по тому, как Себастьян покраснел, это была какая-то давняя шутка. – Да не простые яблоки! Обязательно с красными боками.
