среди сотрудников фирмы, служебный стул которых прирос к широким задницам (это не метафора их стабильного положения в штатном расписании), ровно в полдень все они в своих ИРКах в течение двадцати минут делают вид, что являются апологетами производственной гимнастики.
Я отношусь к данной категории, поэтому сейчас в изолированном рабочем кабинете приседаю, преодолевая сопротивление живота. Полученное замечание от незримого ведущего прибавило мне несколько штрафных баллов, что отразится на текущем денежном балансе и, в свою очередь, на выразительном лице жены в день моей получки.
– И раз, два, три, четыре... Занятия окончены, переходите к водным процедурам.
Упражнения следовало проводить в форме одежды номер один, то есть в корпоративных трусах. Во время бодрящего ионного душа, кабинка которого примостилась в пятом углу моей соты, они растворяются, а взамен уже утилизированной утренней спецодежды на меня напыляется новый комплект по форме номер три – до конца рабочего дня. А потом я переодеваюсь в цивильное и иду домой. Может, где-то другой порядок, но в нашей конторе всё происходит именно так.
Моя основная задача – после душа продержаться до обеда, но есть ещё обязанность внести в дорожную карту испытаний протектора погодные условия. Только я остановился на низкой облачности, как звонит Мэтр. Так-то внешние вызовы запрещены, но я удачно выиграл бонус в лотерее кредитных задолженностей среди сотрудников нашего филиала и, имея право выбора между калошами и двухнедельной разблокировкой личного шлюза, предпочёл звонки. Жара, июль. Зачем мне калоши?
– Категорически приветствую, уважаемый!
Голос Мэтра грохотал в динамике, а изображение отсутствовало – ограничение службы безопасности фирмы.
– Добрый день. Мэтр, у меня одна минута.
– Тогда к делу. Предлагаю развлечься: сегодня собрание «Бобрика» в ТОТе. Помните таких?
– Припоминаю, что мероприятие назначено на вторник, а сегодня понедельник.
– Эти бандерлоги снова всё переиграли! Ну, если вы пойдёте, захватите что-либо своё. Обсудим.
– У меня нет ничего на тему «Бобрик».
– Неважно, обойдутся... Что-нибудь...
– Хорошо!
– Тогда в восемнадцать сорок семь, на выходе из «Междуплане...»
Связь прервалась.
44
Съездить домой, чтобы отобрать какой-либо свой профайл, и успеть к назначенному часу у меня не получалось. Но идти на тематическое собрание к незнакомым людям с пустыми руками было неудобно, и я решил заскочить в симотеку за флаконом перугена, более-менее подходящего к случаю.
– Вам точно «бобрик»? – Менеджер зала с сомнением смотрел на мою общую фигурную лохматость и бакенбарды – образ, в котором я щеголял последние месяцы.
– Да… «Бобрик», «Теннис», «Ёжик»… Всё равно, только быстрее. Я опаздываю.
Менеджер отправился выполнять заказ, я же присел на диванчике возле искусственного фикуса в кадке, намереваясь провести несколько минут за просмотром свежего номера «Симотечного дела». Но меня привлёк небольшой инцидент около стойки-рецепшн.
Инет и девушка-менеджер разговаривали в повышенных тонах. Поначалу мне казалось, что сотрудница симотеки за что-то отчитывает нерадивого инета, а тот несколько горячее, чем положено, оправдывается. Но дело обстояло иначе.
До меня донеслось:
– А я повторяю, что продать тест-цепочку для твоего хозяина, не имею права. Они предназначены только для технологических целей при демонстрации товара на биодроне. Передай: мы приглашаем его посетить нашу симотеку лично и выбрать готовый перуген.
– Мадам, вы не поняли. Я желаю приобрести тест-цепочку для себя, – отвечал инет.
Менеджер съязвила:
– А что, хозяину не хватает предустановленных вариантов?
Очевидно, она имела в виду набор заводских причёсок, которым мог воспользоваться человек для придания домашнему инету образа по собственному вкусу. Встроенный в конструкцию синтетической машины репликатор позволял сделать это.
Антропоморф повысил голос:
– Стоит ли всуе рассуждать о границах свободного выбора для независимой личности? Могу ли я получить свой заказ?
– Нет.
Инет вышел из симотеки, не пропустив в дверях тучного мужчину.
Я поднялся, подошёл к стойке. Менеджер с раскрасневшимся личиком сосредоточено что-то писала крупными буквами на листе бумаги.
– Вот кадр! – Я хотел подбодрить симпатичную девушку. – Да, что там, наглец просто!
Она, не поднимая головы, ответила:
– Если бы он один… Целый день покоя нет… Совесть совсем потеряли, но прочитать-то могут…
Девушка сама не заметила, что применила понятие «совесть» по отношению к инету.
Рукописный листок с печатными буквами был прикреплён булавкой к рекламному постеру, радостно сообщавшему об особом внимании к клиентам этой симотеки, и гласил:
«По техническим причинам лица антропоморфной внешности НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ. Администрация».
Как-то мой романтический настрой быстро развеялся, и я сухо напомнил о себе как о клиенте:
– Я не отношусь к означенным лицам. Где мой перуген?
Наконец менеджер принёс дорогой коллекционный перуген, я крякнул с досады, однако выругал сам себя за неточно сделанный заказ – менеджер поступил по правилам коммерции, теперь я, уже по неписаным правилам клиента, должен оплатить товар.
Хорошо, что этикетка оказалась обычной, бумажной, и мне удалось её отскоблить. Но это я проделал уже в ситикаре, сумевшем в вечерний час пик вовремя доставить меня к выходу из подземки.
Мэтр уже ждал; сидел на гранитной скамье, лениво лузгая семечки, бросая шелуху в близстоящую урну. Шелуха по большей части летела мимо, и маленький инет-дворник старательно собирал её в совочек, опустошая его в ту же урну.
– А-а, вот и вы! Идёмте скорее, время поджимает!
Мы всё-таки опоздали. Участники текстэро-группы «Бобрик навсегда» уже собрались в небольшой, но светлой комнате, с трудом вместившей в себя восемь стульев и четыре стола, словно на свадьбе, выстроенных в виде буквы Т. На месте «жениха» сидел немолодой мужчина, с правильными европеоидными чертами лица, с правильной стрижкой. Понятно какой. Наличие галстука-бабочки удачно дополняло элегантный костюм координатора группы.
Ещё четверо сидели за шеренгой столов. Это две дамы постпостбальзаковского возраста, одна их которых носила весёленький сарафан, а вторая была облачена в чёрное шифоновое платье с полупрозрачными, в блёстках рукавами и зоной декольте. Напротив них с хозяйственной сумкой на коленях – щуплый кореец неопределённых лет в длиннополой рубахе без пояса. Несколько отдельно от остальных и от своего стола находился молодой женоподобный здоровяк с принтом в виде галактического Рэмбо на жёлтой футболке.
Та старушка, что в шифоне, кореец и здоровяк имели на головах полиэтиленовые шапочки для душа.
Итак, мы опоздали, но нас не отругали, даже наоборот.
– Дорогой Мэтр!!! – радостно воскликнул координатор, едва тот появился в дверях. Мужчина порывался двинуться навстречу, но скученность мебели и людей мешала. – Пожалуйста, проходите, располагайтесь! А кто это с вами?
Мы сели в конце «свадебного» стола.
– Это мой друг – профессиональный текстэро, член Национального союза текстэро. Прошу, так сказать, любить!
Мэтр под столом с силой наступил мне на ногу, что означало: «Молчите, повеселимся».
Лица у присутствующих подтянулись, спины распрямились. Я даже расслышал щелчок координаторских каблуков.
– Как же, как же… Узнали, любим!.. Разрешите начать? Прошу, кто первый?
Бабка в сарафане что-то уронила на пол и полезла под стол, а дамочка в блёстках поднялась, выждала секунду-две и эффектным движением сняла с головы душевой аксессуар. На выбритом до синевы старушечьем черепе, ближе к затылку, лежал спутавшийся ядовито-зелёный моток то ли проволоки, то ли рыболовной лески для спиннинга.
Все молчали, внимательно рассматривая представленную работу. Наконец координатор сказал:
– Прошу высказаться.
Молчание.
Кореец:
– Окрас замечательный.
Молчание.
Координатор:
– Прошу вопросы.
Молчание.
Здоровяк:
– А какова длина волоса?
(Я: «Так он всего один!»)
Креативная дама:
– Метраж синхронизирован с возрастом пользователя.
Координатор:
– Свежо. А что скажут наши гости?
Мэтр и я, не сговариваясь, подняли большие пальцы вверх.
Координатор довольно поправил бабочку и многозначительно посмотрел на здоровяка. Тот понял этот взгляд, шумно задвигал стулом, неторопливо поднялся.
– Позвольте мне. Я, собственно, продолжаю работу над темой...
Услышав это, кореец как-то сжался. Дама с зелёным пятном на голове, уже сидевшая на стуле, демонстративно отвернулась в сторону координатора группы, в отчаянии закатила глаза.
– Молодой человек! Вы опять?.. Увольте нас от этих ужасов. Ну, невозможно же смотреть.
– Не хотите, не смотрите! А другие хочут! В конце концов, я член группы и имею право на свободное... э-та... творчество.
У координатора беспокойно забегали глазки.
– Совершенно справедливо! Прошу, показывайте...
Здоровяк победным жестом сдёрнул шапочку.
– Напоминаю: образ называется «Приключения астрокиллера Джеффа. Болота планеты Мор».
На причёску здоровяка смотрели двое: Мэтр и я.
«А что, парень по-своему талантлив. Мне не довелось бывать на планете Мор, да и не слышал я о такой, но болота представлены искусно: ковёр трясины, жижа, запашок. Пугало, обвешенное оружием, очевидно, и есть Джефф. А голые виски, вероятно, оставлены для продолжения... темы».
Голос координатора:
– Прошу высказаться.
Молчание. Молчание. Молчание.
Здоровяк в бешенстве садится, тихо бормоча:
– Было бы перед кем... Закончу, все узнают...
Неловкий момент прервал координатор бодрым деревянным голосом:
– Спасибо... А теперь попросим наших гостей поделиться, так сказать, своим опытом.
Мэтр сел глубже на стуле, я оказался чуть впереди и сразу почувствовал лёгкий толчок в спину.
– Мой друг приготовил вам сюрприз. Биодрон и преобразователь Берни найдутся?
Члены группы «Бобрик навсегда» оживились и дружно, исключая ещё сидевшую под столом старушку, засуетились, устанавливая в середине «свадебного» стола старенький репликатор биодрона и устройство для обратного преобразования перугена в текст-цепочку. А после, когда всё было готово, устремили свои взоры в мою сторону. Лишь Мэтр, знавший секрет принесённого мною флакона, с любопытством поглядывал то на меня, то на координатора.
Я волновался страшно. Наливая в приёмную мензурку перуген, пролил жидкость мимо, но преобразователю хватило нескольких капель, он заурчал, а биодрон стал покрываться волосами.
Когда процесс завершился, я почувствовал шевеление собственных бакенбардов: на синтетической голове вырос бобрик точь-в-точь как у координатора: волос к волосу, цвет в цвет. Мэтр давился от смеха. Лица остальных, включая лицо координатора, светились детским счастьем: на их глазах родился шедевр. Мой приятель подлил масла в огонь:
– Учитесь, господа, у профессионала!
Главный «бобрик» мечтательно причмокивал:
– Вот что надо носить. Обязательно приобрету такой... Прошу высказ... Да чего там, всё ясно.
Но народ наперебой что-то кричал друг другу, так и не поняв, что два присутствующих здесь «бобра» разливали из одной бочки. Под шумок я выключил дрона, вернув ему первоначальный вид, и поспешно спрятал флакон с глаз долой.
Наконец группа угомонилась, и координатор удовлетворённо произнёс:
– Ну-с, продолжим...
Настала очередь корейца. Он, не вставая с места, стащил полиэтиленовый мешочек на резинке с маленькой головы.
– Что за шутки? Вы же такой постоянно! Ничего нового! Автор повторяется! – послышались возмущённые возгласы.
Кореец спокойно дождался тишины.
– Прошу прощения за маленький розыгрыш. У меня экспромт, и вот какой!
Он начал доставать из сумки... кота. «Экспромт» отчаянно сопротивлялся, царапался и жутко орал, в смысле мяукал. Кот был обычной чёрно-серой полосатости, тощ и грязноват на вид. Оказавшись на столе, он сделал попытку улизнуть, но был пойман за хвост, после чего смирился, успокоился и уселся намывать себя лапой.
– Знакомьтесь – кот Экспромт. Он является моделью и продемонстрирует сейчас мою работу. И в отличие от других я представлю настоящий «бобрик».
Кореец достал пластиковое блюдечко и пластиковый пузырёк с перугеном; налил и пододвинул к коту. Тот реагировал слабо, то есть никак.
– С валерьянкой надо смешать, – подал реплику Мэтр.
Кореец его поддержал:
– Да-да, я просто забыл. Сейчас накапаю!.. Ну вот, пьёт... вот... вот... Готово!
Слава богу, с котом не случилось ничего страшного: он не облысел, не покрылся цветными пятнами, не копировал собачий экстерьер. Только между ушей у него вырос гребень из засаленных жёстких волос.
Координатор:
– Прошу высказаться.
Дама в шифоне:
– Экспромт неудачный. Это пародия на классический образ. Автор не может отличить «бобра» от «ирокеза».
Здоровяк:
– А мне нравится. У кота мужественный вид.
Мэтр:
– А мне мужественный вид не нравится. Потому что это кошка.
Дама в шифоне:
– Позор! Автор не знает своей целевой аудитории!
Кореец:
– Я поймал его... её на улице. Мне некогда было вглядываться!
Дама в шифоне:
– Позор! Автор пренебрегает деталями!
Кореец:
– Зато волос много!
Дама в шифоне:
– Это намёк?
Здоровяк:
– Это удар под дых.
Дама в шифоне:
– Монстр!
Кореец, здоровяк и бабка из-под стола одновременно:
– Стерва!!!
Координатор:
– Прошу высказаться.
Поднялся общий гвалт. Кошка зашипела, ощетинилась своим боевым "ирокезом" и бросилась вон из помещения в коридоры Творческого объединения текстэро. Мэтр и я последовали за ней.
45
Улица встретила нас вечерней прохладой, рекламной иллюминацией и выключенными инфильтраторами: поток автотранспорта уменьшился, и уровень вредного сигма-излучения не нуждался в искусственном понижении.
– Пропустим по рюмочке? Тут есть одно заведеньице…
Мэтр хорошо знал ближайшие зоны отдыха. Я согласился.
В шумном зале трактир-холла было многолюдно и накурено. Толпа в центре, накрытая светящимся струями из конуса секс-синтезатора, пульсировала в заданном ритме и балансировала на грани физиологического оргазма. То и дело конус пополнялся желающими получить ударную дозу эндорфинов и опустошался не вполне вменяемыми субъектами. Одни из них удалялись в приватные номера, другие усаживались на высокие стулья периметрального бара. Здесь звучала обычная развлекательная музыка: ритмические семплы повторялись в бесконечных комбинациях.
Мне всегда некомфортно в обстановке балаганного разгуляя, и Мэтр, видя моё елозание на спице стула, сжалился:
– Вам не весело, дружище… Тогда ещё по одной – и по домам.
– Мне хватит. А вы… как хотите.
– Да что с вами такое? Ведь отлично провели время.
– Вы, Мэтр, зло шутите.
– Не понял... А-а, это… Бандерлоги из ТОТа… Ничего, проглотят.
Я поглядел Мэтру прямо в глаза. В них читалось только мальчишечье озорство, без следов намеренного желания унизить человека. Любого человека. И только человека.
Но обида взяла своё.
– Вы зло подшутили… надо мной.
Теперь уже Мэтр внимательно посмотрел на меня и, ничего больше не сказав, похлопал по плечу, позвал за собой на улицу.
Молчание затянулось. Меня на разговор не тянуло, а мой спутник, казалось, был занят подсчётом пройденных шагов. Наконец Мэтр, словно не было паузы, спросил:
– Комплексуете? Ну, это ваше дело. Вы – папуас... Сами не можете толком сказать, на что обиделись. Что? Не так? Вот теперь, красна девица, надо помолчать, а я своё слово скажу… Рассмотрим варианты.
Я отношусь к данной категории, поэтому сейчас в изолированном рабочем кабинете приседаю, преодолевая сопротивление живота. Полученное замечание от незримого ведущего прибавило мне несколько штрафных баллов, что отразится на текущем денежном балансе и, в свою очередь, на выразительном лице жены в день моей получки.
– И раз, два, три, четыре... Занятия окончены, переходите к водным процедурам.
Упражнения следовало проводить в форме одежды номер один, то есть в корпоративных трусах. Во время бодрящего ионного душа, кабинка которого примостилась в пятом углу моей соты, они растворяются, а взамен уже утилизированной утренней спецодежды на меня напыляется новый комплект по форме номер три – до конца рабочего дня. А потом я переодеваюсь в цивильное и иду домой. Может, где-то другой порядок, но в нашей конторе всё происходит именно так.
Моя основная задача – после душа продержаться до обеда, но есть ещё обязанность внести в дорожную карту испытаний протектора погодные условия. Только я остановился на низкой облачности, как звонит Мэтр. Так-то внешние вызовы запрещены, но я удачно выиграл бонус в лотерее кредитных задолженностей среди сотрудников нашего филиала и, имея право выбора между калошами и двухнедельной разблокировкой личного шлюза, предпочёл звонки. Жара, июль. Зачем мне калоши?
– Категорически приветствую, уважаемый!
Голос Мэтра грохотал в динамике, а изображение отсутствовало – ограничение службы безопасности фирмы.
– Добрый день. Мэтр, у меня одна минута.
– Тогда к делу. Предлагаю развлечься: сегодня собрание «Бобрика» в ТОТе. Помните таких?
– Припоминаю, что мероприятие назначено на вторник, а сегодня понедельник.
– Эти бандерлоги снова всё переиграли! Ну, если вы пойдёте, захватите что-либо своё. Обсудим.
– У меня нет ничего на тему «Бобрик».
– Неважно, обойдутся... Что-нибудь...
– Хорошо!
– Тогда в восемнадцать сорок семь, на выходе из «Междуплане...»
Связь прервалась.
44
Съездить домой, чтобы отобрать какой-либо свой профайл, и успеть к назначенному часу у меня не получалось. Но идти на тематическое собрание к незнакомым людям с пустыми руками было неудобно, и я решил заскочить в симотеку за флаконом перугена, более-менее подходящего к случаю.
– Вам точно «бобрик»? – Менеджер зала с сомнением смотрел на мою общую фигурную лохматость и бакенбарды – образ, в котором я щеголял последние месяцы.
– Да… «Бобрик», «Теннис», «Ёжик»… Всё равно, только быстрее. Я опаздываю.
Менеджер отправился выполнять заказ, я же присел на диванчике возле искусственного фикуса в кадке, намереваясь провести несколько минут за просмотром свежего номера «Симотечного дела». Но меня привлёк небольшой инцидент около стойки-рецепшн.
Инет и девушка-менеджер разговаривали в повышенных тонах. Поначалу мне казалось, что сотрудница симотеки за что-то отчитывает нерадивого инета, а тот несколько горячее, чем положено, оправдывается. Но дело обстояло иначе.
До меня донеслось:
– А я повторяю, что продать тест-цепочку для твоего хозяина, не имею права. Они предназначены только для технологических целей при демонстрации товара на биодроне. Передай: мы приглашаем его посетить нашу симотеку лично и выбрать готовый перуген.
– Мадам, вы не поняли. Я желаю приобрести тест-цепочку для себя, – отвечал инет.
Менеджер съязвила:
– А что, хозяину не хватает предустановленных вариантов?
Очевидно, она имела в виду набор заводских причёсок, которым мог воспользоваться человек для придания домашнему инету образа по собственному вкусу. Встроенный в конструкцию синтетической машины репликатор позволял сделать это.
Антропоморф повысил голос:
– Стоит ли всуе рассуждать о границах свободного выбора для независимой личности? Могу ли я получить свой заказ?
– Нет.
Инет вышел из симотеки, не пропустив в дверях тучного мужчину.
Я поднялся, подошёл к стойке. Менеджер с раскрасневшимся личиком сосредоточено что-то писала крупными буквами на листе бумаги.
– Вот кадр! – Я хотел подбодрить симпатичную девушку. – Да, что там, наглец просто!
Она, не поднимая головы, ответила:
– Если бы он один… Целый день покоя нет… Совесть совсем потеряли, но прочитать-то могут…
Девушка сама не заметила, что применила понятие «совесть» по отношению к инету.
Рукописный листок с печатными буквами был прикреплён булавкой к рекламному постеру, радостно сообщавшему об особом внимании к клиентам этой симотеки, и гласил:
«По техническим причинам лица антропоморфной внешности НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ. Администрация».
Как-то мой романтический настрой быстро развеялся, и я сухо напомнил о себе как о клиенте:
– Я не отношусь к означенным лицам. Где мой перуген?
Наконец менеджер принёс дорогой коллекционный перуген, я крякнул с досады, однако выругал сам себя за неточно сделанный заказ – менеджер поступил по правилам коммерции, теперь я, уже по неписаным правилам клиента, должен оплатить товар.
Хорошо, что этикетка оказалась обычной, бумажной, и мне удалось её отскоблить. Но это я проделал уже в ситикаре, сумевшем в вечерний час пик вовремя доставить меня к выходу из подземки.
Мэтр уже ждал; сидел на гранитной скамье, лениво лузгая семечки, бросая шелуху в близстоящую урну. Шелуха по большей части летела мимо, и маленький инет-дворник старательно собирал её в совочек, опустошая его в ту же урну.
– А-а, вот и вы! Идёмте скорее, время поджимает!
Мы всё-таки опоздали. Участники текстэро-группы «Бобрик навсегда» уже собрались в небольшой, но светлой комнате, с трудом вместившей в себя восемь стульев и четыре стола, словно на свадьбе, выстроенных в виде буквы Т. На месте «жениха» сидел немолодой мужчина, с правильными европеоидными чертами лица, с правильной стрижкой. Понятно какой. Наличие галстука-бабочки удачно дополняло элегантный костюм координатора группы.
Ещё четверо сидели за шеренгой столов. Это две дамы постпостбальзаковского возраста, одна их которых носила весёленький сарафан, а вторая была облачена в чёрное шифоновое платье с полупрозрачными, в блёстках рукавами и зоной декольте. Напротив них с хозяйственной сумкой на коленях – щуплый кореец неопределённых лет в длиннополой рубахе без пояса. Несколько отдельно от остальных и от своего стола находился молодой женоподобный здоровяк с принтом в виде галактического Рэмбо на жёлтой футболке.
Та старушка, что в шифоне, кореец и здоровяк имели на головах полиэтиленовые шапочки для душа.
Итак, мы опоздали, но нас не отругали, даже наоборот.
– Дорогой Мэтр!!! – радостно воскликнул координатор, едва тот появился в дверях. Мужчина порывался двинуться навстречу, но скученность мебели и людей мешала. – Пожалуйста, проходите, располагайтесь! А кто это с вами?
Мы сели в конце «свадебного» стола.
– Это мой друг – профессиональный текстэро, член Национального союза текстэро. Прошу, так сказать, любить!
Мэтр под столом с силой наступил мне на ногу, что означало: «Молчите, повеселимся».
Лица у присутствующих подтянулись, спины распрямились. Я даже расслышал щелчок координаторских каблуков.
– Как же, как же… Узнали, любим!.. Разрешите начать? Прошу, кто первый?
Бабка в сарафане что-то уронила на пол и полезла под стол, а дамочка в блёстках поднялась, выждала секунду-две и эффектным движением сняла с головы душевой аксессуар. На выбритом до синевы старушечьем черепе, ближе к затылку, лежал спутавшийся ядовито-зелёный моток то ли проволоки, то ли рыболовной лески для спиннинга.
Все молчали, внимательно рассматривая представленную работу. Наконец координатор сказал:
– Прошу высказаться.
Молчание.
Кореец:
– Окрас замечательный.
Молчание.
Координатор:
– Прошу вопросы.
Молчание.
Здоровяк:
– А какова длина волоса?
(Я: «Так он всего один!»)
Креативная дама:
– Метраж синхронизирован с возрастом пользователя.
Координатор:
– Свежо. А что скажут наши гости?
Мэтр и я, не сговариваясь, подняли большие пальцы вверх.
Координатор довольно поправил бабочку и многозначительно посмотрел на здоровяка. Тот понял этот взгляд, шумно задвигал стулом, неторопливо поднялся.
– Позвольте мне. Я, собственно, продолжаю работу над темой...
Услышав это, кореец как-то сжался. Дама с зелёным пятном на голове, уже сидевшая на стуле, демонстративно отвернулась в сторону координатора группы, в отчаянии закатила глаза.
– Молодой человек! Вы опять?.. Увольте нас от этих ужасов. Ну, невозможно же смотреть.
– Не хотите, не смотрите! А другие хочут! В конце концов, я член группы и имею право на свободное... э-та... творчество.
У координатора беспокойно забегали глазки.
– Совершенно справедливо! Прошу, показывайте...
Здоровяк победным жестом сдёрнул шапочку.
– Напоминаю: образ называется «Приключения астрокиллера Джеффа. Болота планеты Мор».
На причёску здоровяка смотрели двое: Мэтр и я.
«А что, парень по-своему талантлив. Мне не довелось бывать на планете Мор, да и не слышал я о такой, но болота представлены искусно: ковёр трясины, жижа, запашок. Пугало, обвешенное оружием, очевидно, и есть Джефф. А голые виски, вероятно, оставлены для продолжения... темы».
Голос координатора:
– Прошу высказаться.
Молчание. Молчание. Молчание.
Здоровяк в бешенстве садится, тихо бормоча:
– Было бы перед кем... Закончу, все узнают...
Неловкий момент прервал координатор бодрым деревянным голосом:
– Спасибо... А теперь попросим наших гостей поделиться, так сказать, своим опытом.
Мэтр сел глубже на стуле, я оказался чуть впереди и сразу почувствовал лёгкий толчок в спину.
– Мой друг приготовил вам сюрприз. Биодрон и преобразователь Берни найдутся?
Члены группы «Бобрик навсегда» оживились и дружно, исключая ещё сидевшую под столом старушку, засуетились, устанавливая в середине «свадебного» стола старенький репликатор биодрона и устройство для обратного преобразования перугена в текст-цепочку. А после, когда всё было готово, устремили свои взоры в мою сторону. Лишь Мэтр, знавший секрет принесённого мною флакона, с любопытством поглядывал то на меня, то на координатора.
Я волновался страшно. Наливая в приёмную мензурку перуген, пролил жидкость мимо, но преобразователю хватило нескольких капель, он заурчал, а биодрон стал покрываться волосами.
Когда процесс завершился, я почувствовал шевеление собственных бакенбардов: на синтетической голове вырос бобрик точь-в-точь как у координатора: волос к волосу, цвет в цвет. Мэтр давился от смеха. Лица остальных, включая лицо координатора, светились детским счастьем: на их глазах родился шедевр. Мой приятель подлил масла в огонь:
– Учитесь, господа, у профессионала!
Главный «бобрик» мечтательно причмокивал:
– Вот что надо носить. Обязательно приобрету такой... Прошу высказ... Да чего там, всё ясно.
Но народ наперебой что-то кричал друг другу, так и не поняв, что два присутствующих здесь «бобра» разливали из одной бочки. Под шумок я выключил дрона, вернув ему первоначальный вид, и поспешно спрятал флакон с глаз долой.
Наконец группа угомонилась, и координатор удовлетворённо произнёс:
– Ну-с, продолжим...
Настала очередь корейца. Он, не вставая с места, стащил полиэтиленовый мешочек на резинке с маленькой головы.
– Что за шутки? Вы же такой постоянно! Ничего нового! Автор повторяется! – послышались возмущённые возгласы.
Кореец спокойно дождался тишины.
– Прошу прощения за маленький розыгрыш. У меня экспромт, и вот какой!
Он начал доставать из сумки... кота. «Экспромт» отчаянно сопротивлялся, царапался и жутко орал, в смысле мяукал. Кот был обычной чёрно-серой полосатости, тощ и грязноват на вид. Оказавшись на столе, он сделал попытку улизнуть, но был пойман за хвост, после чего смирился, успокоился и уселся намывать себя лапой.
– Знакомьтесь – кот Экспромт. Он является моделью и продемонстрирует сейчас мою работу. И в отличие от других я представлю настоящий «бобрик».
Кореец достал пластиковое блюдечко и пластиковый пузырёк с перугеном; налил и пододвинул к коту. Тот реагировал слабо, то есть никак.
– С валерьянкой надо смешать, – подал реплику Мэтр.
Кореец его поддержал:
– Да-да, я просто забыл. Сейчас накапаю!.. Ну вот, пьёт... вот... вот... Готово!
Слава богу, с котом не случилось ничего страшного: он не облысел, не покрылся цветными пятнами, не копировал собачий экстерьер. Только между ушей у него вырос гребень из засаленных жёстких волос.
Координатор:
– Прошу высказаться.
Дама в шифоне:
– Экспромт неудачный. Это пародия на классический образ. Автор не может отличить «бобра» от «ирокеза».
Здоровяк:
– А мне нравится. У кота мужественный вид.
Мэтр:
– А мне мужественный вид не нравится. Потому что это кошка.
Дама в шифоне:
– Позор! Автор не знает своей целевой аудитории!
Кореец:
– Я поймал его... её на улице. Мне некогда было вглядываться!
Дама в шифоне:
– Позор! Автор пренебрегает деталями!
Кореец:
– Зато волос много!
Дама в шифоне:
– Это намёк?
Здоровяк:
– Это удар под дых.
Дама в шифоне:
– Монстр!
Кореец, здоровяк и бабка из-под стола одновременно:
– Стерва!!!
Координатор:
– Прошу высказаться.
Поднялся общий гвалт. Кошка зашипела, ощетинилась своим боевым "ирокезом" и бросилась вон из помещения в коридоры Творческого объединения текстэро. Мэтр и я последовали за ней.
45
Улица встретила нас вечерней прохладой, рекламной иллюминацией и выключенными инфильтраторами: поток автотранспорта уменьшился, и уровень вредного сигма-излучения не нуждался в искусственном понижении.
– Пропустим по рюмочке? Тут есть одно заведеньице…
Мэтр хорошо знал ближайшие зоны отдыха. Я согласился.
В шумном зале трактир-холла было многолюдно и накурено. Толпа в центре, накрытая светящимся струями из конуса секс-синтезатора, пульсировала в заданном ритме и балансировала на грани физиологического оргазма. То и дело конус пополнялся желающими получить ударную дозу эндорфинов и опустошался не вполне вменяемыми субъектами. Одни из них удалялись в приватные номера, другие усаживались на высокие стулья периметрального бара. Здесь звучала обычная развлекательная музыка: ритмические семплы повторялись в бесконечных комбинациях.
Мне всегда некомфортно в обстановке балаганного разгуляя, и Мэтр, видя моё елозание на спице стула, сжалился:
– Вам не весело, дружище… Тогда ещё по одной – и по домам.
– Мне хватит. А вы… как хотите.
– Да что с вами такое? Ведь отлично провели время.
– Вы, Мэтр, зло шутите.
– Не понял... А-а, это… Бандерлоги из ТОТа… Ничего, проглотят.
Я поглядел Мэтру прямо в глаза. В них читалось только мальчишечье озорство, без следов намеренного желания унизить человека. Любого человека. И только человека.
Но обида взяла своё.
– Вы зло подшутили… надо мной.
Теперь уже Мэтр внимательно посмотрел на меня и, ничего больше не сказав, похлопал по плечу, позвал за собой на улицу.
Молчание затянулось. Меня на разговор не тянуло, а мой спутник, казалось, был занят подсчётом пройденных шагов. Наконец Мэтр, словно не было паузы, спросил:
– Комплексуете? Ну, это ваше дело. Вы – папуас... Сами не можете толком сказать, на что обиделись. Что? Не так? Вот теперь, красна девица, надо помолчать, а я своё слово скажу… Рассмотрим варианты.
