Действуй!.. И прекрати по-идиотски улыбаться». Насчёт последнего Сергей был согласен, а в остальном…Драгоценные мгновения уходили, таяли, пропадали в вечности.
Сергею казалось, что все предметы в комнате подталкивали и подсказывали ему: крокодил с обложки крутил пальцем у виска, стрелки настенных часов вращались с бешеной скоростью, свет ночника что-то семафорил, пол наклонился ? иди, иди, иди к Татьяне. Сергей оттолкнулся от подоконника, оставил там кивающего крокодила, увернулся от танцующего Вовочки и встал перед Татьяной, чуть касаясь своей клешиной маленькой туфельки.
Татьяна, не вставая с дивана, пристально, глаза в глаза, смотрела на него, медленно, одну за другой, передавала фотографии подружке.
? Таня…я…
Она поднялась. Фото, словно чёрно-белые листья, посыпались на пол.
? Пойдём, ? одними губами произнесла Таня, взяла за руку и увела Сергея подальше от света лампы.
? Сумасшедший, так нельзя. Я же только отказала… и сразу…? Это последнее, что смог воспринять Сергей из окружающего мира.
В нём рухнули какие-то запретные плотины, природные чувственные инстинкты пробудились бурно, мощно, отдавая безумные приказы всему телу, жадно искали и находили страстные ответы. Без слов, на сладком языке сердечного перестука: «Я твоя, ты мой». Боже, или кто за него, спасибо.
Сергей брызгал и брызгал холодную воду на разгорячённое лицо. Помогало слабо. Вода как - будто испарялась. «Это бесполезно».
Он сел на край ванной, прикрыл глаза. Рука нервно крутила очки за одну дужку. «Что случилось со мной, с нами случилось? Назвать это просто любовью ? мало. Просто любить можно, например, солёные огурцы. А тут, целый мир, Вселенная целая, и ты таешь от счастья, общаясь с ней. А как она…Чёрт, задолбали, дятлы, стучат и стучат!»
? Серж, мы уходим. ? Вовочка явно выделил слово «мы».
В прихожей он был один, уже одетый.
? Пора. Двенадцатый час.
? А где все? Где…Таня?
? Внизу все. А Татьяну провожаю я.
? Почему ты? ? Сергей пыхтел, застёгивая молнию на зимнем ботинке. - Уф-ф, может я, ? закончил он, выпрямляясь.
Уже в лифте Вовочка ответил:
? Может ты, может я, может кто-то другой…Я знаю Татьяну лучше тебя…
Сильнейшее чувство, что разговор в лифте уже когда-то происходил, охватило Сергея. Он совершенно точно знает, что не пошёл провожать Татьяну и знает, почему так поступил: «Верно Вовка говорит. Она не может полюбить меня ? это была игра». Что дома он будет в полном отчаянии от своей трусости, потому что Вовочка в лифте сказал гадость, за это сразу надо бить в лицо.
… Лифт остановился на первом этаже и открыл двери. Внутри два человека уже успели обменяться ударами в лицо и побороться в партере. Теперь они сидели на полу в разных углах лифта, стараясь не встречаться глазами.
? Ладно, Вова, я пойду
? Ладно, Серж, иди…Тебе жить…
Сергей, стараясь не хромать от боли в разбитой коленке, вышел на воздух. Темно и безлюдно было так, будто вокруг не Купчино, а глухая тайга. Только у одинокого фонаря несколько парней играли в снежки, гонялись друг за дружкой, кого-то валяли в снегу, а стайка девушек, смеясь и притоптывая на морозце, смотрела на резвившихся ребят.
? Дядька, блин, за шиворот-то…
? Догони, догони…
? А Стольник в кальсонах!
? Спорим, попаду в форточку!
Сергей высмотрел Татьяну, быстро к ней подошёл и за руку потащил подальше от чужих глаз.
? Девушки, простите…Мужики, пока!
Татьяна не сопротивлялась, но скоро, тяжело дыша, сказала:
? Серёжа, погоди. Я устала.
Он остановился, наклонился вперёд, опираясь на здоровую коленку, сплюнул на снег: «Хорошо, что темно и не видно, что кровь…». Таня сняла варежку и положила ладонь на спину Сергея:
? Больно?..
Он выпрямился, взял её ладонь в свою, приложил к ноющей щеке:
? Сейчас всё пройдёт.
6
«Что-то плохо горит. Дым один. Впрочем, понятно: осень, дожди, всё сырое». Сергей поставил кружку с горячим чаем на небольшой столик, чуть шатающийся на неровностях садового участка. Рядом, на блюдечко, положил надкусанную печенюшку и нехотя поднялся со стула: «Подбросить что ли…» Он направился к бочке, попутно собирая деревянный хлам: на любой даче всегда найдётся то, что можно сжечь.
«Так лучше», ? подумал Сергей и увидел ворону. Ворона сидела на столе и, собственно, доедала его печенье. «Кыш, пернатая, кыш», ? замахал на неё руками Сергей, но та спокойно долбила по пластмассе стола своим клювом, собирая крошки. И только тогда, когда он подошёл совсем близко, глухо каркнула, будто икнула.
Под чёрным клювом, на серой груди висело маленькое прямоугольное зеркальце, и, увидев это, в сознании Сергея словно дверь какая открылась: Верея Мистишна, три попытки, его первый выбор…Ворона утвердительно защёлкала клювом.
«О-па! Значит, я прожил скорректированную в тот вечер жизнь. Чудеса! Но я чувствую, да нет, я знаю, что она, как две капли, совпадает с той, первой. Да, точно, один в один. В чём дело? Не сработало там что-то у бабки или другое…Другое…Я думаю... что пережитой сильнейший психоэмоциональный всплеск, перерождение и… да, любовь, короче, в малой степени зависела во всей последующей жизни от моей попытки что-то изменить. В тот вечер мы любили, взаимно любили. И Татьяне было достаточно просто знать об этом, чтобы не придавать значению факту, кто её провожал ? Вовочка, в первом варианте или я ? во втором. Второй предпочтительнее для нас. Я так ясно помню.… Хоть сволочью я себя чувствовать перестал и то».
Сергей пошёл в дом. Ворона провожала его тревожным взглядом, но успокоилась, когда он вернулся с пачкой печенья в руках.
? На, угощайся, заслужила. ? Ворона потянулась за печенюшкой, нитка на шее развязалась, и зеркальце покатилось по столу по суживающейся спирали, пока не легло перед Сергеем.
? Предлагаешь воспользоваться? Почему нет?
Он взял зеркальце в левую руку, увидел себя в нем и правой рукой дотронулся до отражения. Сергей ожидал услышать голос Вереи Мистишны, но в этот раз было по-другому. В руках у него оказался маленький…планшетник. На экранной заставке, напоминавшей узоры бабкиного чайника, виднелось некое меню.
? Нога в ногу со временем. А разрешение то низковато. Читаем:
Р-е-з-и-д-е-н-т-С-о-к-о-л-о-в-С-е-р-г-е-й-А-н-а-т-о-л-ь-е-в-и-ч
К-о-л-и-ч-е-с-т-в-о-о-с-т-а-в-ш-и-х-с-я-п-о-п-ы-т-о-к-2
В-а-ш-в-ы-б-о-р
В-е-р-н-у-т-ь-а-р-х-и-в-н-у-ю-к-о-п-и-ю
Н-о-в-а-я-к-о-р-р-е-к-ц-и-я
О-т-з-ы-в-о-р-а-б-о-т-е-к-у-р-а-т-о-р-а
Сергей решил написать несколько хороших слов в адрес Вереи Мистишны и выбрал последний пункт. На экранчике появилась надпись:
О-ц-е-н-и-т-е-п-о-5-б-а-л-ь-н-о-й-ш-к-а-л-е дальше Сергей не стал дочитывать:
? На говно гу со временем. И здесь достали!
? А если серьёзно, ? Сергей обращался к вороне, ? первая попытка дала относительно положительный результат. Не провальный, но и не блестящий: мои отношения с Таней близки к точке замерзания, ничего исправить не удалось, и я помню свои поступки, о которых сожалею. Их стало меньше, но они есть. Значит, пусть будет то, чего ещё не было.
Он решительно выбрал пункт коррекции. Год 1977. Месяц март. День 31. И уже не увидел, как ворона, держа в клюве зеркальце, замахала чёрными крыльями, поднялась и полетела неизвестно куда.
7
«Хочу к Тане. Даже зубы ломит, как хочу. Была бы моя воля, никогда не расставался бы с ней. Но есть её воля…И приличия, наконец. Вчера уехал от неё в одиннадцать, не ломиться же с утра…Тем более, что она с родителями собиралась куда-то. А может и не собиралась ? надоел я просто. Лучше не задумываться, лучше…»
Сергей выбрал книгу, открыл её наугад и стал перечитывать не раз прочтённое. А что ещё делать в каникулы, когда времени навалом, а на улице весенний срач. Отличная возможность полностью отдаться любимому занятию ? фантастике. Не в пику музыке, конечно. Эти два увлечения Сергея не конкурировали друг с другом, а мирно существовали и были неразрывно связаны с его частым желанием уноситься в своих фантазиях далеко-далеко, в неведомые и заманчивые миры, в нечётко обозначенные времена, в таинственные и запутанные обстоятельства…
До определённого момента фантастическая литература оставалась чуть ли не единственным фактором в жизни Сергея, который формировал и развивал его как личность и достиг главного ? привил ему созидательный, творческий подход к делу, открытость ко всему новому. За результат Сергей не всегда мог поручиться, руки у него, как говорится, росли из жопы, но что касаемо энтузиазма…
В коридоре зазвонил телефон. Подошла маманя.
? А, Шура!… Дома… Сейчас позову…Серёжа!!!
Сергей нехотя оторвался от книги:
? Привет…Ничего…Читаю…Ну, здорово! Соберусь только!
Маманя в фартуке и с ложкой в руках вышла в коридор:
? Что, к Шуре? А поесть? У меня всё готово.
? Потом…потом…
? Смотри, домой не поздно…
? Ладно!
8
«Такое ощущение, что я в технарь на занятия еду. Угораздило Шуру от него в пяти минутах жить», ? подумал Сергей. Он стоял на ступеньке эскалатора, держась за поручень. Поручень двигался быстрее Сергея, отчего рука уползала вперёд и натыкалась на руку пассажира сверху. Сергей перехватывал поручень и стукался об руку нижнего пассажира. «Блин, народу в центре…» Сергей изменил тактику: едва касаясь поручня, стал пропускать его между пальцев. И только выйдя на площадь Мира, увидел, что его пальцы стали чёрными от резиновой грязи. «Теперь и петуха Шуре протянуть стыдно»
Сергей свернул на Гривцова, перешёл через мостик, вот ЛИТМО, техникум прямо, а к Шуре по Плеханова налево.
Сколько тут исхожено-перехожено! А в какой компании! Хорошо быть молодым…
Сергей прошёл, задержав дыхание, сквозь заставленную мусорными бачками низкую подворотню, через квадратный дворик с одиноким деревом и поднялся на третий, последний этаж. Ещё внизу в широкий лестничный пролёт он увидел Шуру с папиросой в зубах, облокотившегося на хлипкие перила.
? Я и руки тебе не подам! Сорвал меня из дома!
Сергей показал чёрную ладонь.
? Привет! Иди, умойся. Я и Дядьке позвонил!
? А он что, не в деревне?
? Нет, уже приехал. Сову какую-то привёз…
? Сову?..
Прихожей не было, сразу начиналась коммунальная кухня. В соседях значились дальние родственники, не всё же соседи. Лучше бы вместо них была ванна.
Большая, она же единственная комната, делилась шкафом на родительскую и общую половины. У Шуры в собственности был диван и низенький книжный шкаф. На нём красовались стерео проигрыватель и незабвенная НОТА-303.
Большой круглый стол, место всех встреч, стоял между двух окон. Хлебосольная Шурина мама усаживала за него и подкармливала всех друзей сына, когда в большую перемену они прибегали сюда из техникума, стойко перенося их галдёж и манеры.
Сейчас стол был завален номерами журнала «Радио», паяльными принадлежностями, коробочками с радиодеталями, проволочками и т.д. и т.п.
? Гляди, Маленький, собрал…Вчера надыбал в журнале схемку.
? Я не маленький, я взрослее всех вас. Что собрал?
Шура ткнул пальцем в клубок спаянных причудливым образом разноцветных транзисторов, конденсаторов всех размеров и сопротивлений, с ручками и без. Отдельные провода шли к батарейке «Крона» и какому-то разъёму. Сергей ничего в этом не смыслил, но понимал, что это приставка к электрогитаре. Группа «BLACK DEMOMS» была в максимуме своего развития.
? Что за эффект? ? со знанием дела спросил Сергей.
Шура заглянул в журнал:
? Утверждают, что дисторшн. Попробуем?
? Дядьку, дождёмся.
Вскоре он и появился.
? Шурец! Маленький!
? Я не…? Сергей только вздохнул. ? Привет, Никола.
Его рука просто утонула в огромной лапище, мозолистой, в шрамах, сейчас, в свежих.
? А, х..ня, Сонька поцапала.
Никола был вообще любитель всякой живности и держал дома собаку, черепаху, грызунов каких-то, рыбок. Сову вон притащил из деревни. А там коровы, козы, кошки…
? Ну, что? Врубаю…
Комната стала наполняться нарастающим воем резонирующих частот. Шура что-то там подкрутил, всё стихло.
? Анатолич, давай «Дым над водой»
В оглушившем всех скрежете едва угадывался бессмертный хит «DEEP PURPLE», но все были очень довольны. Решено, на следующей репетиции эффект дисторшн будет востребован. Где-нибудь.
…«Как же за последние полгода изменился Шурец! Зубы где-то потерял, беломорина на губе и выпить не дурак... Смотрю и удивляюсь. Шарообразная, немного рыхлая, фигура вытянулась и усохла, смахивает теперь на огурец фирмы ЛЕТО. Вот стоят, два амбала: Дядька и Шура - почти вровень. Правда, Никола по такой слякоти надел скромные коротенькие резиновые сапоги и клёшики свои в них так заботливо заправил. Тогда как Шура в модных тупорылых, простроченных вдоль и поперёк, ботинках на платформе, с каблучищем, мама не горюй! И я рядом, в пупок дышу. Прохожие пугаются такой сцены, шаг ускоряют. Я помню, как…»
Как-то они втроём ехали к Сергею на метро. Народу в вагоне было мало, свободных мест полно, но ребята стояли у дверей, от тряски хватаясь друг за друга, и что-то бурно обсуждали. Одна неравнодушная старушка, громко на весь вагон, пресекла их активность: «Не приставайте к маленькому!» Шурец и Дядька засмеялись, а Сергею стало неловко и обидно. С тех пор к нему прилипло ? Маленький.
«А ещё я помню, что уже, ? Сергей украдкой посмотрел на левую руку, ? без пятнадцати пять и мне надо отчалить. Тем более что они опять в свою «Вислу» собрались».
? Ну, пойдёшь с нами?
? Не, я есть хочу, а там солёная соломка одна! Я в другом месте поем.
? Знаем мы твоё «другое место» ? смотри слюной не захлебнись.
? Ничего, жив пока... ? Сергей перед друзьями хорохорился, а с Татьяной всё было сложно, плохо было. Пацаны не слепые, многое замечали сами. Отсюда и несколько показное подбадривание и мягкое сочувствие.
?...Нас на бабу променял... ? пропел Шура, приобнимая Сергея за плечи.
? Не обижайте маленького! ? строго приказала очередная старушка.
На этот раз засмеялись все.
Они расстались, и Сергей пошёл на знакомую автобусную остановку возле Исаакиевской площади.
«Двадцать второго ещё дождаться надо... Что за печать на мне? Если прихожу куда - всегда рано - жду. Если встретиться с кем ? всегда первый ? жду. Жду транспорт, жду стипендию, телефонные звонки, выходные, лето. Жду у моря погоды. Я ? словно в огромном зале ожидания нескладный пассажир... Но что я по-настоящему жду ? так это, когда наступит ясность в наших с Таней непредсказуемых, словно ленинградская погода, отношениях. Это не любовь, а эксперимент на выживание с туманным результатом».
И правда, того ли он ожидал после накрывшей их стихии безрассудной страсти в тот достопамятный вечер. Казалось, так будет всегда: мы полюбили и есть редкая возможность для радости просто видеть, просто слышать, просто быть нужным друг другу. Мы защищены от всех проблем и невзгод этой жизни - мы вместе. Мы открыты для счастья этой жизни ? потому что мы вместе. Разве этого мало? Я слышу твой ответ: ты прав, нам повезло, ? ставший исчезающе редким.
Что с тобой, Таня? Ты выглядишь хмурой, беспокойной, растерянной, наглухо закрытой. Твой мир наполнен событиями недоступными для меня, меня в нём просто нет. Я ? лишний и не нужный, даже не ошибка ? ошибок с пустым местом не совершают.
«И вообще, я делаю, что хочу. Он видит? Ему больно? Мне всё равно». Чужой? Не-ет! Хуже, ? никакой!
Татьяна без усилий доводила
Сергею казалось, что все предметы в комнате подталкивали и подсказывали ему: крокодил с обложки крутил пальцем у виска, стрелки настенных часов вращались с бешеной скоростью, свет ночника что-то семафорил, пол наклонился ? иди, иди, иди к Татьяне. Сергей оттолкнулся от подоконника, оставил там кивающего крокодила, увернулся от танцующего Вовочки и встал перед Татьяной, чуть касаясь своей клешиной маленькой туфельки.
Татьяна, не вставая с дивана, пристально, глаза в глаза, смотрела на него, медленно, одну за другой, передавала фотографии подружке.
? Таня…я…
Она поднялась. Фото, словно чёрно-белые листья, посыпались на пол.
? Пойдём, ? одними губами произнесла Таня, взяла за руку и увела Сергея подальше от света лампы.
? Сумасшедший, так нельзя. Я же только отказала… и сразу…? Это последнее, что смог воспринять Сергей из окружающего мира.
В нём рухнули какие-то запретные плотины, природные чувственные инстинкты пробудились бурно, мощно, отдавая безумные приказы всему телу, жадно искали и находили страстные ответы. Без слов, на сладком языке сердечного перестука: «Я твоя, ты мой». Боже, или кто за него, спасибо.
Сергей брызгал и брызгал холодную воду на разгорячённое лицо. Помогало слабо. Вода как - будто испарялась. «Это бесполезно».
Он сел на край ванной, прикрыл глаза. Рука нервно крутила очки за одну дужку. «Что случилось со мной, с нами случилось? Назвать это просто любовью ? мало. Просто любить можно, например, солёные огурцы. А тут, целый мир, Вселенная целая, и ты таешь от счастья, общаясь с ней. А как она…Чёрт, задолбали, дятлы, стучат и стучат!»
? Серж, мы уходим. ? Вовочка явно выделил слово «мы».
В прихожей он был один, уже одетый.
? Пора. Двенадцатый час.
? А где все? Где…Таня?
? Внизу все. А Татьяну провожаю я.
? Почему ты? ? Сергей пыхтел, застёгивая молнию на зимнем ботинке. - Уф-ф, может я, ? закончил он, выпрямляясь.
Уже в лифте Вовочка ответил:
? Может ты, может я, может кто-то другой…Я знаю Татьяну лучше тебя…
Сильнейшее чувство, что разговор в лифте уже когда-то происходил, охватило Сергея. Он совершенно точно знает, что не пошёл провожать Татьяну и знает, почему так поступил: «Верно Вовка говорит. Она не может полюбить меня ? это была игра». Что дома он будет в полном отчаянии от своей трусости, потому что Вовочка в лифте сказал гадость, за это сразу надо бить в лицо.
… Лифт остановился на первом этаже и открыл двери. Внутри два человека уже успели обменяться ударами в лицо и побороться в партере. Теперь они сидели на полу в разных углах лифта, стараясь не встречаться глазами.
? Ладно, Вова, я пойду
? Ладно, Серж, иди…Тебе жить…
Сергей, стараясь не хромать от боли в разбитой коленке, вышел на воздух. Темно и безлюдно было так, будто вокруг не Купчино, а глухая тайга. Только у одинокого фонаря несколько парней играли в снежки, гонялись друг за дружкой, кого-то валяли в снегу, а стайка девушек, смеясь и притоптывая на морозце, смотрела на резвившихся ребят.
? Дядька, блин, за шиворот-то…
? Догони, догони…
? А Стольник в кальсонах!
? Спорим, попаду в форточку!
Сергей высмотрел Татьяну, быстро к ней подошёл и за руку потащил подальше от чужих глаз.
? Девушки, простите…Мужики, пока!
Татьяна не сопротивлялась, но скоро, тяжело дыша, сказала:
? Серёжа, погоди. Я устала.
Он остановился, наклонился вперёд, опираясь на здоровую коленку, сплюнул на снег: «Хорошо, что темно и не видно, что кровь…». Таня сняла варежку и положила ладонь на спину Сергея:
? Больно?..
Он выпрямился, взял её ладонь в свою, приложил к ноющей щеке:
? Сейчас всё пройдёт.
6
«Что-то плохо горит. Дым один. Впрочем, понятно: осень, дожди, всё сырое». Сергей поставил кружку с горячим чаем на небольшой столик, чуть шатающийся на неровностях садового участка. Рядом, на блюдечко, положил надкусанную печенюшку и нехотя поднялся со стула: «Подбросить что ли…» Он направился к бочке, попутно собирая деревянный хлам: на любой даче всегда найдётся то, что можно сжечь.
«Так лучше», ? подумал Сергей и увидел ворону. Ворона сидела на столе и, собственно, доедала его печенье. «Кыш, пернатая, кыш», ? замахал на неё руками Сергей, но та спокойно долбила по пластмассе стола своим клювом, собирая крошки. И только тогда, когда он подошёл совсем близко, глухо каркнула, будто икнула.
Под чёрным клювом, на серой груди висело маленькое прямоугольное зеркальце, и, увидев это, в сознании Сергея словно дверь какая открылась: Верея Мистишна, три попытки, его первый выбор…Ворона утвердительно защёлкала клювом.
«О-па! Значит, я прожил скорректированную в тот вечер жизнь. Чудеса! Но я чувствую, да нет, я знаю, что она, как две капли, совпадает с той, первой. Да, точно, один в один. В чём дело? Не сработало там что-то у бабки или другое…Другое…Я думаю... что пережитой сильнейший психоэмоциональный всплеск, перерождение и… да, любовь, короче, в малой степени зависела во всей последующей жизни от моей попытки что-то изменить. В тот вечер мы любили, взаимно любили. И Татьяне было достаточно просто знать об этом, чтобы не придавать значению факту, кто её провожал ? Вовочка, в первом варианте или я ? во втором. Второй предпочтительнее для нас. Я так ясно помню.… Хоть сволочью я себя чувствовать перестал и то».
Сергей пошёл в дом. Ворона провожала его тревожным взглядом, но успокоилась, когда он вернулся с пачкой печенья в руках.
? На, угощайся, заслужила. ? Ворона потянулась за печенюшкой, нитка на шее развязалась, и зеркальце покатилось по столу по суживающейся спирали, пока не легло перед Сергеем.
? Предлагаешь воспользоваться? Почему нет?
Он взял зеркальце в левую руку, увидел себя в нем и правой рукой дотронулся до отражения. Сергей ожидал услышать голос Вереи Мистишны, но в этот раз было по-другому. В руках у него оказался маленький…планшетник. На экранной заставке, напоминавшей узоры бабкиного чайника, виднелось некое меню.
? Нога в ногу со временем. А разрешение то низковато. Читаем:
Р-е-з-и-д-е-н-т-С-о-к-о-л-о-в-С-е-р-г-е-й-А-н-а-т-о-л-ь-е-в-и-ч
К-о-л-и-ч-е-с-т-в-о-о-с-т-а-в-ш-и-х-с-я-п-о-п-ы-т-о-к-2
В-а-ш-в-ы-б-о-р
В-е-р-н-у-т-ь-а-р-х-и-в-н-у-ю-к-о-п-и-ю
Н-о-в-а-я-к-о-р-р-е-к-ц-и-я
О-т-з-ы-в-о-р-а-б-о-т-е-к-у-р-а-т-о-р-а
Сергей решил написать несколько хороших слов в адрес Вереи Мистишны и выбрал последний пункт. На экранчике появилась надпись:
О-ц-е-н-и-т-е-п-о-5-б-а-л-ь-н-о-й-ш-к-а-л-е дальше Сергей не стал дочитывать:
? На говно гу со временем. И здесь достали!
? А если серьёзно, ? Сергей обращался к вороне, ? первая попытка дала относительно положительный результат. Не провальный, но и не блестящий: мои отношения с Таней близки к точке замерзания, ничего исправить не удалось, и я помню свои поступки, о которых сожалею. Их стало меньше, но они есть. Значит, пусть будет то, чего ещё не было.
Он решительно выбрал пункт коррекции. Год 1977. Месяц март. День 31. И уже не увидел, как ворона, держа в клюве зеркальце, замахала чёрными крыльями, поднялась и полетела неизвестно куда.
7
«Хочу к Тане. Даже зубы ломит, как хочу. Была бы моя воля, никогда не расставался бы с ней. Но есть её воля…И приличия, наконец. Вчера уехал от неё в одиннадцать, не ломиться же с утра…Тем более, что она с родителями собиралась куда-то. А может и не собиралась ? надоел я просто. Лучше не задумываться, лучше…»
Сергей выбрал книгу, открыл её наугад и стал перечитывать не раз прочтённое. А что ещё делать в каникулы, когда времени навалом, а на улице весенний срач. Отличная возможность полностью отдаться любимому занятию ? фантастике. Не в пику музыке, конечно. Эти два увлечения Сергея не конкурировали друг с другом, а мирно существовали и были неразрывно связаны с его частым желанием уноситься в своих фантазиях далеко-далеко, в неведомые и заманчивые миры, в нечётко обозначенные времена, в таинственные и запутанные обстоятельства…
До определённого момента фантастическая литература оставалась чуть ли не единственным фактором в жизни Сергея, который формировал и развивал его как личность и достиг главного ? привил ему созидательный, творческий подход к делу, открытость ко всему новому. За результат Сергей не всегда мог поручиться, руки у него, как говорится, росли из жопы, но что касаемо энтузиазма…
В коридоре зазвонил телефон. Подошла маманя.
? А, Шура!… Дома… Сейчас позову…Серёжа!!!
Сергей нехотя оторвался от книги:
? Привет…Ничего…Читаю…Ну, здорово! Соберусь только!
Маманя в фартуке и с ложкой в руках вышла в коридор:
? Что, к Шуре? А поесть? У меня всё готово.
? Потом…потом…
? Смотри, домой не поздно…
? Ладно!
8
«Такое ощущение, что я в технарь на занятия еду. Угораздило Шуру от него в пяти минутах жить», ? подумал Сергей. Он стоял на ступеньке эскалатора, держась за поручень. Поручень двигался быстрее Сергея, отчего рука уползала вперёд и натыкалась на руку пассажира сверху. Сергей перехватывал поручень и стукался об руку нижнего пассажира. «Блин, народу в центре…» Сергей изменил тактику: едва касаясь поручня, стал пропускать его между пальцев. И только выйдя на площадь Мира, увидел, что его пальцы стали чёрными от резиновой грязи. «Теперь и петуха Шуре протянуть стыдно»
Сергей свернул на Гривцова, перешёл через мостик, вот ЛИТМО, техникум прямо, а к Шуре по Плеханова налево.
Сколько тут исхожено-перехожено! А в какой компании! Хорошо быть молодым…
Сергей прошёл, задержав дыхание, сквозь заставленную мусорными бачками низкую подворотню, через квадратный дворик с одиноким деревом и поднялся на третий, последний этаж. Ещё внизу в широкий лестничный пролёт он увидел Шуру с папиросой в зубах, облокотившегося на хлипкие перила.
? Я и руки тебе не подам! Сорвал меня из дома!
Сергей показал чёрную ладонь.
? Привет! Иди, умойся. Я и Дядьке позвонил!
? А он что, не в деревне?
? Нет, уже приехал. Сову какую-то привёз…
? Сову?..
Прихожей не было, сразу начиналась коммунальная кухня. В соседях значились дальние родственники, не всё же соседи. Лучше бы вместо них была ванна.
Большая, она же единственная комната, делилась шкафом на родительскую и общую половины. У Шуры в собственности был диван и низенький книжный шкаф. На нём красовались стерео проигрыватель и незабвенная НОТА-303.
Большой круглый стол, место всех встреч, стоял между двух окон. Хлебосольная Шурина мама усаживала за него и подкармливала всех друзей сына, когда в большую перемену они прибегали сюда из техникума, стойко перенося их галдёж и манеры.
Сейчас стол был завален номерами журнала «Радио», паяльными принадлежностями, коробочками с радиодеталями, проволочками и т.д. и т.п.
? Гляди, Маленький, собрал…Вчера надыбал в журнале схемку.
? Я не маленький, я взрослее всех вас. Что собрал?
Шура ткнул пальцем в клубок спаянных причудливым образом разноцветных транзисторов, конденсаторов всех размеров и сопротивлений, с ручками и без. Отдельные провода шли к батарейке «Крона» и какому-то разъёму. Сергей ничего в этом не смыслил, но понимал, что это приставка к электрогитаре. Группа «BLACK DEMOMS» была в максимуме своего развития.
? Что за эффект? ? со знанием дела спросил Сергей.
Шура заглянул в журнал:
? Утверждают, что дисторшн. Попробуем?
? Дядьку, дождёмся.
Вскоре он и появился.
? Шурец! Маленький!
? Я не…? Сергей только вздохнул. ? Привет, Никола.
Его рука просто утонула в огромной лапище, мозолистой, в шрамах, сейчас, в свежих.
? А, х..ня, Сонька поцапала.
Никола был вообще любитель всякой живности и держал дома собаку, черепаху, грызунов каких-то, рыбок. Сову вон притащил из деревни. А там коровы, козы, кошки…
? Ну, что? Врубаю…
Комната стала наполняться нарастающим воем резонирующих частот. Шура что-то там подкрутил, всё стихло.
? Анатолич, давай «Дым над водой»
В оглушившем всех скрежете едва угадывался бессмертный хит «DEEP PURPLE», но все были очень довольны. Решено, на следующей репетиции эффект дисторшн будет востребован. Где-нибудь.
…«Как же за последние полгода изменился Шурец! Зубы где-то потерял, беломорина на губе и выпить не дурак... Смотрю и удивляюсь. Шарообразная, немного рыхлая, фигура вытянулась и усохла, смахивает теперь на огурец фирмы ЛЕТО. Вот стоят, два амбала: Дядька и Шура - почти вровень. Правда, Никола по такой слякоти надел скромные коротенькие резиновые сапоги и клёшики свои в них так заботливо заправил. Тогда как Шура в модных тупорылых, простроченных вдоль и поперёк, ботинках на платформе, с каблучищем, мама не горюй! И я рядом, в пупок дышу. Прохожие пугаются такой сцены, шаг ускоряют. Я помню, как…»
Как-то они втроём ехали к Сергею на метро. Народу в вагоне было мало, свободных мест полно, но ребята стояли у дверей, от тряски хватаясь друг за друга, и что-то бурно обсуждали. Одна неравнодушная старушка, громко на весь вагон, пресекла их активность: «Не приставайте к маленькому!» Шурец и Дядька засмеялись, а Сергею стало неловко и обидно. С тех пор к нему прилипло ? Маленький.
«А ещё я помню, что уже, ? Сергей украдкой посмотрел на левую руку, ? без пятнадцати пять и мне надо отчалить. Тем более что они опять в свою «Вислу» собрались».
? Ну, пойдёшь с нами?
? Не, я есть хочу, а там солёная соломка одна! Я в другом месте поем.
? Знаем мы твоё «другое место» ? смотри слюной не захлебнись.
? Ничего, жив пока... ? Сергей перед друзьями хорохорился, а с Татьяной всё было сложно, плохо было. Пацаны не слепые, многое замечали сами. Отсюда и несколько показное подбадривание и мягкое сочувствие.
?...Нас на бабу променял... ? пропел Шура, приобнимая Сергея за плечи.
? Не обижайте маленького! ? строго приказала очередная старушка.
На этот раз засмеялись все.
Они расстались, и Сергей пошёл на знакомую автобусную остановку возле Исаакиевской площади.
«Двадцать второго ещё дождаться надо... Что за печать на мне? Если прихожу куда - всегда рано - жду. Если встретиться с кем ? всегда первый ? жду. Жду транспорт, жду стипендию, телефонные звонки, выходные, лето. Жду у моря погоды. Я ? словно в огромном зале ожидания нескладный пассажир... Но что я по-настоящему жду ? так это, когда наступит ясность в наших с Таней непредсказуемых, словно ленинградская погода, отношениях. Это не любовь, а эксперимент на выживание с туманным результатом».
И правда, того ли он ожидал после накрывшей их стихии безрассудной страсти в тот достопамятный вечер. Казалось, так будет всегда: мы полюбили и есть редкая возможность для радости просто видеть, просто слышать, просто быть нужным друг другу. Мы защищены от всех проблем и невзгод этой жизни - мы вместе. Мы открыты для счастья этой жизни ? потому что мы вместе. Разве этого мало? Я слышу твой ответ: ты прав, нам повезло, ? ставший исчезающе редким.
Что с тобой, Таня? Ты выглядишь хмурой, беспокойной, растерянной, наглухо закрытой. Твой мир наполнен событиями недоступными для меня, меня в нём просто нет. Я ? лишний и не нужный, даже не ошибка ? ошибок с пустым местом не совершают.
«И вообще, я делаю, что хочу. Он видит? Ему больно? Мне всё равно». Чужой? Не-ет! Хуже, ? никакой!
Татьяна без усилий доводила
