Пять собак с крыльями, непонятно как попавшие на мой участок, активно гоняли по двору отчаянно верещавшего Ваську. За ними пристроился теленок, которого чернокнижник якобы оставил во владениях Темной Леди. И вся эта компания явно наслаждалась игрой в «догони меня».
Ну, они, может, и наслаждались. А вот я с утра уже была не в духе. А когда я в таком состоянии, меня еще сильней злить не рекомендуется. Иначе случится что-то не очень хорошее — для всех участников событий.
Вот и теперь я вскинула руки, пробормотала первые пришедшие на ум слова… А затем с изумлением наблюдала, как с неба льется на землю самый настоящий молочный дождь.
— М-м-м-м… — пробормотал у меня над ухом чернокнижник. И я аж подпрыгнула от неожиданности. Зараза такой! Нет чтобы заранее известить меня о своем приближении! — Капли молока, да еще и льющиеся из туч. Экзотично.
— Я ливень хотела, — огрызнулась я, не поворачиваясь. Собаки, теленок и кот разбежались в разные стороны, укрывшись под разнообразными навесами. — Лучше объясни, как тут оказался теленок.
— Так же, как и живность со стола. Твои братья и сестра призвали.
Отлично. Оружие массового поражения в действии. Упрямое, нахальное, трехголовое оружие. Вот уж точно: «Сила есть, ума не надо». И попробуй теперь пойми, как разбираться с последствиями их колдовства.
— И долго будет идти этот молочный дождь? — насмешливый голос чернокнижника вырвал меня из мыслей.
Я досадливо поморщилась, взмахнула рукой. И молоко прекратило орошать землю.
— Убери его, верни назад, — приказала я, повернувшись к чернокнижнику.
— Кого?
Издевается, зараза такой. Все он понял, по глазам вижу, но издевается.
— Теленка. Отправь его назад.
Ответ мне был не нужен. Не слушая чернокнижника, я развернулась и отправилась обратно, в дом.
Разбираться с малолетними вредителями решили вместе, в горнице, под присмотром Гришки.
— Мы не хотели, — сразу же заявила Света, едва услышав обвинения.
— Нам скучно было, — поддержал ее Дима. — Ты спала, Гриша с нами не общался. Мы только поиграть хотели.
— Гриш, а Гриш, — устало позвала я, пытаясь понять, что же все-таки сидит в клетке на столе, — можно я их прибью по-тихому, а? Ну, или хотя бы выпорю. А вдруг до них хоть что-то дойдет…
Мелкие нахохлились, причем все трое. Видимо, Степка прекрасно понимал, что и ему в любой момент достанется, возраст не спасет.
— В лес, — подал голос чернокнижник, и я обернулась к нему, — отправь их в лес под моим началом.
— К русалкам? — ядовито поинтересовалась я.
Нашелся любитель прогулок на свежем воздухе.
Дети заржали, аки кони. Чернокнижник недовольно скривился и дернул плечом.
— Там и без русалок есть чем заняться, отрезал он. — Тот же папоротник искать.
«Это все сказки», — хотела было авторитетно заявить я, но посмотрела сначала на притихшего Ваську, затем на зверя в клетке и на шебутную троицу, несколько секунд подумала и кивнула.
— Идите. Хоть на весь день. Только животину эту обязательно с собой заберите. Мне ее кормить нечем.
На том и порешили. Мелкие в компании чернокнижника по-быстрому смылись в лес, пока я не передумала, теленок получил сено, немного каши и огрызки мяса со стола, Васька сбежал в деревню на гулянку.
А я завалилась на кровать — отдохнуть, расслабиться, может быть, даже забыться на какое-то время. Моим истрепанным в край нервам срочно нужны были несколько часов тишины и покоя.
Я лежала на кровати, бездумно смотрела в потолок, наслаждалась тем, что в доме нет никого, кроме молчавшего Гришки. И чувствовала себя практически принцессой. Настолько хорошо и спокойно мне было.
Не знаю уж, сколько времени прошло, но из горницы внезапно раздался насмешливый голос Гришки:
— Маринка, к тебе гости. Советую послать их подальше, но там как захочешь.
Следом затем во входную дверь аккуратно, можно сказать с почтением, постучали. Я тяжело вздохнула. Вот же ироды. Никакого отдыха для несчастной ведьмы. Вставать не хотелось, топать к двери — тем более. Фиг его знает, кого и зачем принесло. Ну их всех куда подальше. Пусть сами со своими проблемами разбираются.
Но должность знахарки давила на мою совесть, обязывала оказать помощь любому живому существу и впустить в дом всех нуждающихся. А потому я с трудом, но поднялась с любимой постели и несмешным шагом направилась к двери. Смотреть, кому там жить надоело.
— Матушка ведьма, — двое пацанов-погодков, рыжих, плотных, говорливых, лет по двенадцать-тринадцать, переминавшихся за порогом, были мне хорошо знакомы — дети старосты, — мамка за вами послала. Велела вам все рассказать да помощи попросить. Дунька наша утром в лесу была, грибы собирала. Говорит, там чудища бродят, о коряги спотыкаются, огромные, злые, черные все.
«Прибью», — ясно поняла я, и чудищ прибью, и тех, кто их создал. И чернокнижника, обормота такого, тоже прибью. За компанию.
Я сразу же отправила мелких домой, сказала, что со всем разберусь сама, и с видом робота-убийцы неохотно начала собираться для похода в лес.
— Ты на себя в зеркало только не смотри, — насмешливо посоветовал ерничавший у плиты Гришка, — а то струсишь и дома останешься.
— Иди ты, — привычно огрызнулась я, тщательно собрала сумку с многочисленными снадобьями, на всякий пожарный, вдруг кто из «чудищ» ранен, и решительно вышла за дверь.
Портал перенес меня на небольшую уютную опушку, туда, где я иногда собирала ягоды и еще реже – грибы, не заходя в глубину леса. Леший, нахальный местный хозяин, не любил ведьм. Мы с ним часто переругивались, едва ли не дрались, пока не пришли к разумному компромиссу: я занимаю опушку и не удаляюсь в лес дальше первых пяти деревьев, он меня не трогает. Совсем. Вообще. Никак.
Сейчас же, вопреки нашему договору, леший ждал меня на той самой опушке. Высокий мощный старик, седой, с кустистыми бровями и крючковатым носом, — один из его образов — глядел неласково и требовательно.
— Твои? — вместо приветствия резко спросил он.
— Не знаю, — честно ответила я. — Надо посмотреть. Вполне возможно, что и мои.
Леший недовольно сверкнул глазами ярко-синего цвета, но спорить не стал — повел рукой налево, как будто в дом к себе приглашал. Впрочем, так оно и было. Леший давал мне официальное разрешение зайти с ним вместе в лес. И вот уже передо мной, вместо деревьев и кустов, широкая тропинка. Иди — не заблудишься. Как же, сам лесной хозяин в гости зовет.
Шли молча. Рядом. Я понятия не имела, чего ожидать, леший, видно, и хотел бы прибить незваных гостей, да побоялся ссориться с Темной Леди. Силы природы, духи, обычно не умирали — жили чуть ли не вечно, исполняя свои роли хранителей природы. Но любой бог, разозлившись, мог развеять любого духа за полминуты. Обе стороны это знали и до ругани старались не доходить. А от мелких прямо-таки веяло защитой богини подземелья. Впрочем, от меня — тоже. Бабушка перед нашим уходом на всех нас поставила магические заслоны.
Через несколько минут ходьбы между расступившимися деревьями мы прибыли на место.
И я снова почувствовала сильное, неистребимое желание убивать.
Вся четверка, эти разрушители многовековых местных устоев, а заодно с ними и окрестностей, малолетние и не очень, находилась на этот раз в клетке. В прочем, именно там им, по моему мнению, и было место. Толстые антимагические пруты, пропуская и свет, и воздух, не доставляли настырным магам неудобств, но мешали при этом колдовать. Чернокнижник и Степан сидели на корточках, угрюмо уставившись в землю, мелкие понуро стояли возле них. Легкое ограничение свободы, никакого применения силы. Даже боги за подобное никого не наказали бы — знали, что их чада далеки от совершенства.
— Мои. Что они сотворили? — устало поинтересовалась я у раздраженного лешего.
При звуке моего голоса вся четверка резко развернулась в мою сторону. Каждый был готов в любую секунду сбежать отсюда. Наивные. Сначала я узнаю, что именно они тут натворили. А уж потом, может быть, поторгуюсь за них с лешим – выкуплю из неволи. А может, и нет. Если грехи будут чересчур тяжелыми, оставлю с легким сердцем здесь, вернусь домой, свяжусь с родными. А там пусть мама с папой своих ненаглядных чад спасают, а чернокнижника оставляют на потеху лесному хозяину.
Видимо, эти мысли ясно отпечатались на моем лице, потому что уже поднявшиеся чернокнижник и Степан мгновенно напряглись. А леший кровожадно ухмыльнулся.
Он снова повел рукой в сторону. И там, где росли высоченные деревья, появилась довольно четкая картинка-голограмма. Нечто вроде воспоминаний о том, что недавно произошло.
Ор, громкие песни, хлопанье в ладоши и топот ног, распугивание зверей и птиц я пропустила. Обычное дело. Да, так поступать нельзя, да, по местным правилам, чтобы леший не обиделся, в лесу должны быть чуть ли не могильная тишина и покой. Но то правила. Местные. А я — дитя другого мира. На меня они не действуют. И крики с песнями я не считала чем-то очень уж сильно заслуживавшим наказания. Максимум — в комнате запереть на пару часиков. И все.
А вот потом, как обычно, началось все самое интересное. И, конечно, началось с мелких.
Им было скучно так просто гулять по лесу. И они стали создавать разнообразных чудищ, поддерживать их темной силой и с помощью них пугать и деревенских жителей, и лесных зверей и птиц. Огромные бабочки с острыми рогами на крыльях и стрекозы с ядовитыми клыками меня особенно впечатлили. Этакий парк Юрского периода в миниатюре.
Вседозволенность еще никого до добра не доводила. Так что, когда к брату и сестре решил присоединиться Степан и попытался прямо в лесу вызвать бесенят, леший не выдержал. Пара взмахов руками — и привет, клетка.
— Я смотрю, весело тут у вас было, — задумчиво проговорила я.
Чернокнижник мгновенно напрягся. Правильно, меня надо бояться. Вот возьму и уйду. Брошу эту толпу здесь. Пусть сами выпутываются. А то больно борзые и наглые стали. Особенно этот обормот чернокнижный.
— Выкупать будешь? — поинтересовался леший.
— Ты меня с кем-то спутал, — хмыкнула я. — Откуда у меня, скромной деревенской знахарки, средства для выкупа?
— Не прибедняйся, — леший почувствовал, как возможность обогатиться уплывает из-под носа. — А то я не знаю, кем ты Темной Леди приходишься.
— Вот с нее и спрашивай, — от всей щедрой своей души посоветовала я. — Хочешь, вызвать помогу? Прямо сюда? А я домой пойду, в кроватке полежу, книжку почитаю.
— Стерва ты, — выдал леший. Ему не улыбалось встречаться с самой богиней смерти.
— Как будто ты раньше этого не знал, — фыркнула я.
— Десять снадобий.
— Сколько? За этих обормотов десять склянок? — искренне изумилась я. — Да они и трех не стоят.
«Обормоты» обиделись и смотрели теперь со злостью, обещая болтливой мне все кары небесные. Угу, аж два раза. Пусть сначала из клетки своей вылезут, а потом угрожают. Храбрые здесь нашлись.
— Семь.
— Слушай, зачем тебе склянки? Оставляй у себя заложников, а я пойду.
— Ладно, — сдался леший, — пять.
Я с задумчивым видом оглядела «содержимое» клетки и нехотя кивнула. Ладно, фиг с ними. Пусть будет пять.
Ударили по рукам. Я со вздохом сняла с плеча сумку со снадобьями, открыла ее и вытащила на свет божий пять флакончиков. От боли в горле, от нервов, от несварения, от жара, от похмелья. Все это я торжественно вручила лешему. Как от сердца отрывала, блин! Вот зачем ему такая ценность? Он же сам не болеет! Что за привычка со всех, кто в лес заходит, дань брать?!
Флакончики исчезли в карманах одежды лешего, сумка вернулась на мое плечо. Клетка исчезла в воздухе.
Обормоты были на свободе. Что ж, пора возвращаться домой.
Чернокнижник открыл портал, и мы всем скопом переместились в дом ведьмы.
— Ты что, нас бросить хотела? — повернулась ко мне обиженная Света, не успел портал закрыться.
— Конечно, хотела, — хмыкнула я, — просто мечтала. Зачем мне такие непослушные братья и сестра? Кто вас просил шуметь в лесу?
— Дети развлекались, — влез куда не надо чернокнижник.
Я вскинула брови под самые волосы.
— Правда? И что ж ты, такой сильный и могучий маг, не вытащил вас всех из этой передряги? Я, между прочим, из-за вас, умников, драгоценных лекарств лишилась. Кто мне компенсирует их?
Чернокнижник свел брови к переносице. Мелочь, втроем, насупилась. Назревал скандал. Отлично. Хоть душу отведу.
Увы и ах, поругаться не получалось. На этот раз помешал Васька. Он спрыгнул в горницу из окна и громко заявил:
— Маринка, там тебя ищут.
— Кто? — уточнила я, на несколько мгновений отвлекшись от своих жертв.
— Крестьяне, — «порадовал» меня Васька. — Хотят еще крылатых собак. Говорят, прежние удачу принесли. Кто-то из крестьян клад нашел, другие урожай ягод набрали, грибов тех же закатали. Что-то там еще по мелочи было.
Я почувствовала себя участницей какого-то глупого фарса. Как могли крылатые собаки принести удачу? Это ж обычные дворняги, блин. Да, с выросшими крыльями. И все же! Значит, когда они сворой бегали по улицам деревни, лаяли на прохожих и есть просили, ни о какой удаче и речи не шло. Их гоняли только в путь. Орали на них, камни кидали вслед. Редко кто мог покормить. А едва Степка поколдовал, и у живности появились крылья, так все, теперь оказалось модным иметь в хозяйстве хотя бы одну собаку. Гляди ж ты, удачу она приносит. Обормотка крылатая.
Ну бред же!
Оказалось, что для некоторых, не обладавших логическим мышлением индивидуумов, вовсе не бред.
Я вышла во двор — за калиткой, неподалеку от моей избы, уже скопилось достаточно народа. Человек двадцать, не меньше, в основном мужики, стояли и нерешительно переминались с ноги на ногу. Боялись подойти ближе и вызвать меня из дома.
— Матушка ведьма, — загомонили они, едва увидев меня, — пощади! Спаси нас! Помоги беде нашей!
— И какая же у вас беда? — иронично поинтересовалась я.
— Так это, — подал голос один из мужиков, высокий рослый детина с черными как смоль волосами, мне не знакомый, что странно. Я всех взрослых в этой деревне знала, — собак у нас нет. С крыльями.
Тихий смешок позади меня дал понять, что чернокнижник тоже развлекается за счет этих обалдуев.
— Собак было много, — сообщила я простую истину. — Должно было хватить почти всем.
Ну не всем, но трети деревни точно.
— Так мы это, матушка ведьма, — замялся мужик, — мы из соседней деревни.
Чернокнижник хрюкнул, не сдерживая эмоций. Я же тоскливо подумала, что если все пойдет такими темпами, то производство крылатых собак пора будет ставить на поток. Этакий питомник. И приходить за ними станут со всех деревень. В очередь выстроятся перед моим домом. И Степе нужно будет работать не покладая рук – обеспечивать всех дворняг крыльями. Можно еще и копытами, чтоб защититься от обнаглевших хозяев могли.
— И где я вам найду сейчас таких собак? — устало уточнила я, не желаю спорить или что-то доказывать этим увальням. Все равно не поймут — мозгов не хватит.
— Так это… Наколдуй, матушка ведьма, — обнаглей в край мужик.
Чернокнижник, не сдержавшись, заржал, аки конь. Вот же зараза! Мешает с народом общаться!
Моя бровь плавно поднялась к волосам да так там и осталась.
— Наколдовать, значит, — нараспев, задумчиво, произнесла я, входя в роль стервы-ведьмы. Я вам, обормотам, сейчас покажу «наколдуй». Совсем распоясались, блин. — И что же я получу за свое колдовство? Чем вы мне отплатите за собак, приносящих удачу?
Ну, они, может, и наслаждались. А вот я с утра уже была не в духе. А когда я в таком состоянии, меня еще сильней злить не рекомендуется. Иначе случится что-то не очень хорошее — для всех участников событий.
Вот и теперь я вскинула руки, пробормотала первые пришедшие на ум слова… А затем с изумлением наблюдала, как с неба льется на землю самый настоящий молочный дождь.
— М-м-м-м… — пробормотал у меня над ухом чернокнижник. И я аж подпрыгнула от неожиданности. Зараза такой! Нет чтобы заранее известить меня о своем приближении! — Капли молока, да еще и льющиеся из туч. Экзотично.
— Я ливень хотела, — огрызнулась я, не поворачиваясь. Собаки, теленок и кот разбежались в разные стороны, укрывшись под разнообразными навесами. — Лучше объясни, как тут оказался теленок.
— Так же, как и живность со стола. Твои братья и сестра призвали.
Отлично. Оружие массового поражения в действии. Упрямое, нахальное, трехголовое оружие. Вот уж точно: «Сила есть, ума не надо». И попробуй теперь пойми, как разбираться с последствиями их колдовства.
— И долго будет идти этот молочный дождь? — насмешливый голос чернокнижника вырвал меня из мыслей.
Я досадливо поморщилась, взмахнула рукой. И молоко прекратило орошать землю.
— Убери его, верни назад, — приказала я, повернувшись к чернокнижнику.
— Кого?
Издевается, зараза такой. Все он понял, по глазам вижу, но издевается.
— Теленка. Отправь его назад.
Ответ мне был не нужен. Не слушая чернокнижника, я развернулась и отправилась обратно, в дом.
Глава 26
Разбираться с малолетними вредителями решили вместе, в горнице, под присмотром Гришки.
— Мы не хотели, — сразу же заявила Света, едва услышав обвинения.
— Нам скучно было, — поддержал ее Дима. — Ты спала, Гриша с нами не общался. Мы только поиграть хотели.
— Гриш, а Гриш, — устало позвала я, пытаясь понять, что же все-таки сидит в клетке на столе, — можно я их прибью по-тихому, а? Ну, или хотя бы выпорю. А вдруг до них хоть что-то дойдет…
Мелкие нахохлились, причем все трое. Видимо, Степка прекрасно понимал, что и ему в любой момент достанется, возраст не спасет.
— В лес, — подал голос чернокнижник, и я обернулась к нему, — отправь их в лес под моим началом.
— К русалкам? — ядовито поинтересовалась я.
Нашелся любитель прогулок на свежем воздухе.
Дети заржали, аки кони. Чернокнижник недовольно скривился и дернул плечом.
— Там и без русалок есть чем заняться, отрезал он. — Тот же папоротник искать.
«Это все сказки», — хотела было авторитетно заявить я, но посмотрела сначала на притихшего Ваську, затем на зверя в клетке и на шебутную троицу, несколько секунд подумала и кивнула.
— Идите. Хоть на весь день. Только животину эту обязательно с собой заберите. Мне ее кормить нечем.
На том и порешили. Мелкие в компании чернокнижника по-быстрому смылись в лес, пока я не передумала, теленок получил сено, немного каши и огрызки мяса со стола, Васька сбежал в деревню на гулянку.
А я завалилась на кровать — отдохнуть, расслабиться, может быть, даже забыться на какое-то время. Моим истрепанным в край нервам срочно нужны были несколько часов тишины и покоя.
Я лежала на кровати, бездумно смотрела в потолок, наслаждалась тем, что в доме нет никого, кроме молчавшего Гришки. И чувствовала себя практически принцессой. Настолько хорошо и спокойно мне было.
Не знаю уж, сколько времени прошло, но из горницы внезапно раздался насмешливый голос Гришки:
— Маринка, к тебе гости. Советую послать их подальше, но там как захочешь.
Следом затем во входную дверь аккуратно, можно сказать с почтением, постучали. Я тяжело вздохнула. Вот же ироды. Никакого отдыха для несчастной ведьмы. Вставать не хотелось, топать к двери — тем более. Фиг его знает, кого и зачем принесло. Ну их всех куда подальше. Пусть сами со своими проблемами разбираются.
Но должность знахарки давила на мою совесть, обязывала оказать помощь любому живому существу и впустить в дом всех нуждающихся. А потому я с трудом, но поднялась с любимой постели и несмешным шагом направилась к двери. Смотреть, кому там жить надоело.
— Матушка ведьма, — двое пацанов-погодков, рыжих, плотных, говорливых, лет по двенадцать-тринадцать, переминавшихся за порогом, были мне хорошо знакомы — дети старосты, — мамка за вами послала. Велела вам все рассказать да помощи попросить. Дунька наша утром в лесу была, грибы собирала. Говорит, там чудища бродят, о коряги спотыкаются, огромные, злые, черные все.
«Прибью», — ясно поняла я, и чудищ прибью, и тех, кто их создал. И чернокнижника, обормота такого, тоже прибью. За компанию.
Я сразу же отправила мелких домой, сказала, что со всем разберусь сама, и с видом робота-убийцы неохотно начала собираться для похода в лес.
— Ты на себя в зеркало только не смотри, — насмешливо посоветовал ерничавший у плиты Гришка, — а то струсишь и дома останешься.
— Иди ты, — привычно огрызнулась я, тщательно собрала сумку с многочисленными снадобьями, на всякий пожарный, вдруг кто из «чудищ» ранен, и решительно вышла за дверь.
Портал перенес меня на небольшую уютную опушку, туда, где я иногда собирала ягоды и еще реже – грибы, не заходя в глубину леса. Леший, нахальный местный хозяин, не любил ведьм. Мы с ним часто переругивались, едва ли не дрались, пока не пришли к разумному компромиссу: я занимаю опушку и не удаляюсь в лес дальше первых пяти деревьев, он меня не трогает. Совсем. Вообще. Никак.
Сейчас же, вопреки нашему договору, леший ждал меня на той самой опушке. Высокий мощный старик, седой, с кустистыми бровями и крючковатым носом, — один из его образов — глядел неласково и требовательно.
— Твои? — вместо приветствия резко спросил он.
— Не знаю, — честно ответила я. — Надо посмотреть. Вполне возможно, что и мои.
Леший недовольно сверкнул глазами ярко-синего цвета, но спорить не стал — повел рукой налево, как будто в дом к себе приглашал. Впрочем, так оно и было. Леший давал мне официальное разрешение зайти с ним вместе в лес. И вот уже передо мной, вместо деревьев и кустов, широкая тропинка. Иди — не заблудишься. Как же, сам лесной хозяин в гости зовет.
Шли молча. Рядом. Я понятия не имела, чего ожидать, леший, видно, и хотел бы прибить незваных гостей, да побоялся ссориться с Темной Леди. Силы природы, духи, обычно не умирали — жили чуть ли не вечно, исполняя свои роли хранителей природы. Но любой бог, разозлившись, мог развеять любого духа за полминуты. Обе стороны это знали и до ругани старались не доходить. А от мелких прямо-таки веяло защитой богини подземелья. Впрочем, от меня — тоже. Бабушка перед нашим уходом на всех нас поставила магические заслоны.
Через несколько минут ходьбы между расступившимися деревьями мы прибыли на место.
И я снова почувствовала сильное, неистребимое желание убивать.
Глава 27
Вся четверка, эти разрушители многовековых местных устоев, а заодно с ними и окрестностей, малолетние и не очень, находилась на этот раз в клетке. В прочем, именно там им, по моему мнению, и было место. Толстые антимагические пруты, пропуская и свет, и воздух, не доставляли настырным магам неудобств, но мешали при этом колдовать. Чернокнижник и Степан сидели на корточках, угрюмо уставившись в землю, мелкие понуро стояли возле них. Легкое ограничение свободы, никакого применения силы. Даже боги за подобное никого не наказали бы — знали, что их чада далеки от совершенства.
— Мои. Что они сотворили? — устало поинтересовалась я у раздраженного лешего.
При звуке моего голоса вся четверка резко развернулась в мою сторону. Каждый был готов в любую секунду сбежать отсюда. Наивные. Сначала я узнаю, что именно они тут натворили. А уж потом, может быть, поторгуюсь за них с лешим – выкуплю из неволи. А может, и нет. Если грехи будут чересчур тяжелыми, оставлю с легким сердцем здесь, вернусь домой, свяжусь с родными. А там пусть мама с папой своих ненаглядных чад спасают, а чернокнижника оставляют на потеху лесному хозяину.
Видимо, эти мысли ясно отпечатались на моем лице, потому что уже поднявшиеся чернокнижник и Степан мгновенно напряглись. А леший кровожадно ухмыльнулся.
Он снова повел рукой в сторону. И там, где росли высоченные деревья, появилась довольно четкая картинка-голограмма. Нечто вроде воспоминаний о том, что недавно произошло.
Ор, громкие песни, хлопанье в ладоши и топот ног, распугивание зверей и птиц я пропустила. Обычное дело. Да, так поступать нельзя, да, по местным правилам, чтобы леший не обиделся, в лесу должны быть чуть ли не могильная тишина и покой. Но то правила. Местные. А я — дитя другого мира. На меня они не действуют. И крики с песнями я не считала чем-то очень уж сильно заслуживавшим наказания. Максимум — в комнате запереть на пару часиков. И все.
А вот потом, как обычно, началось все самое интересное. И, конечно, началось с мелких.
Им было скучно так просто гулять по лесу. И они стали создавать разнообразных чудищ, поддерживать их темной силой и с помощью них пугать и деревенских жителей, и лесных зверей и птиц. Огромные бабочки с острыми рогами на крыльях и стрекозы с ядовитыми клыками меня особенно впечатлили. Этакий парк Юрского периода в миниатюре.
Вседозволенность еще никого до добра не доводила. Так что, когда к брату и сестре решил присоединиться Степан и попытался прямо в лесу вызвать бесенят, леший не выдержал. Пара взмахов руками — и привет, клетка.
— Я смотрю, весело тут у вас было, — задумчиво проговорила я.
Чернокнижник мгновенно напрягся. Правильно, меня надо бояться. Вот возьму и уйду. Брошу эту толпу здесь. Пусть сами выпутываются. А то больно борзые и наглые стали. Особенно этот обормот чернокнижный.
— Выкупать будешь? — поинтересовался леший.
— Ты меня с кем-то спутал, — хмыкнула я. — Откуда у меня, скромной деревенской знахарки, средства для выкупа?
— Не прибедняйся, — леший почувствовал, как возможность обогатиться уплывает из-под носа. — А то я не знаю, кем ты Темной Леди приходишься.
— Вот с нее и спрашивай, — от всей щедрой своей души посоветовала я. — Хочешь, вызвать помогу? Прямо сюда? А я домой пойду, в кроватке полежу, книжку почитаю.
— Стерва ты, — выдал леший. Ему не улыбалось встречаться с самой богиней смерти.
— Как будто ты раньше этого не знал, — фыркнула я.
— Десять снадобий.
— Сколько? За этих обормотов десять склянок? — искренне изумилась я. — Да они и трех не стоят.
«Обормоты» обиделись и смотрели теперь со злостью, обещая болтливой мне все кары небесные. Угу, аж два раза. Пусть сначала из клетки своей вылезут, а потом угрожают. Храбрые здесь нашлись.
— Семь.
— Слушай, зачем тебе склянки? Оставляй у себя заложников, а я пойду.
— Ладно, — сдался леший, — пять.
Я с задумчивым видом оглядела «содержимое» клетки и нехотя кивнула. Ладно, фиг с ними. Пусть будет пять.
Ударили по рукам. Я со вздохом сняла с плеча сумку со снадобьями, открыла ее и вытащила на свет божий пять флакончиков. От боли в горле, от нервов, от несварения, от жара, от похмелья. Все это я торжественно вручила лешему. Как от сердца отрывала, блин! Вот зачем ему такая ценность? Он же сам не болеет! Что за привычка со всех, кто в лес заходит, дань брать?!
Флакончики исчезли в карманах одежды лешего, сумка вернулась на мое плечо. Клетка исчезла в воздухе.
Обормоты были на свободе. Что ж, пора возвращаться домой.
Чернокнижник открыл портал, и мы всем скопом переместились в дом ведьмы.
— Ты что, нас бросить хотела? — повернулась ко мне обиженная Света, не успел портал закрыться.
— Конечно, хотела, — хмыкнула я, — просто мечтала. Зачем мне такие непослушные братья и сестра? Кто вас просил шуметь в лесу?
— Дети развлекались, — влез куда не надо чернокнижник.
Я вскинула брови под самые волосы.
— Правда? И что ж ты, такой сильный и могучий маг, не вытащил вас всех из этой передряги? Я, между прочим, из-за вас, умников, драгоценных лекарств лишилась. Кто мне компенсирует их?
Чернокнижник свел брови к переносице. Мелочь, втроем, насупилась. Назревал скандал. Отлично. Хоть душу отведу.
Глава 28
Увы и ах, поругаться не получалось. На этот раз помешал Васька. Он спрыгнул в горницу из окна и громко заявил:
— Маринка, там тебя ищут.
— Кто? — уточнила я, на несколько мгновений отвлекшись от своих жертв.
— Крестьяне, — «порадовал» меня Васька. — Хотят еще крылатых собак. Говорят, прежние удачу принесли. Кто-то из крестьян клад нашел, другие урожай ягод набрали, грибов тех же закатали. Что-то там еще по мелочи было.
Я почувствовала себя участницей какого-то глупого фарса. Как могли крылатые собаки принести удачу? Это ж обычные дворняги, блин. Да, с выросшими крыльями. И все же! Значит, когда они сворой бегали по улицам деревни, лаяли на прохожих и есть просили, ни о какой удаче и речи не шло. Их гоняли только в путь. Орали на них, камни кидали вслед. Редко кто мог покормить. А едва Степка поколдовал, и у живности появились крылья, так все, теперь оказалось модным иметь в хозяйстве хотя бы одну собаку. Гляди ж ты, удачу она приносит. Обормотка крылатая.
Ну бред же!
Оказалось, что для некоторых, не обладавших логическим мышлением индивидуумов, вовсе не бред.
Я вышла во двор — за калиткой, неподалеку от моей избы, уже скопилось достаточно народа. Человек двадцать, не меньше, в основном мужики, стояли и нерешительно переминались с ноги на ногу. Боялись подойти ближе и вызвать меня из дома.
— Матушка ведьма, — загомонили они, едва увидев меня, — пощади! Спаси нас! Помоги беде нашей!
— И какая же у вас беда? — иронично поинтересовалась я.
— Так это, — подал голос один из мужиков, высокий рослый детина с черными как смоль волосами, мне не знакомый, что странно. Я всех взрослых в этой деревне знала, — собак у нас нет. С крыльями.
Тихий смешок позади меня дал понять, что чернокнижник тоже развлекается за счет этих обалдуев.
— Собак было много, — сообщила я простую истину. — Должно было хватить почти всем.
Ну не всем, но трети деревни точно.
— Так мы это, матушка ведьма, — замялся мужик, — мы из соседней деревни.
Чернокнижник хрюкнул, не сдерживая эмоций. Я же тоскливо подумала, что если все пойдет такими темпами, то производство крылатых собак пора будет ставить на поток. Этакий питомник. И приходить за ними станут со всех деревень. В очередь выстроятся перед моим домом. И Степе нужно будет работать не покладая рук – обеспечивать всех дворняг крыльями. Можно еще и копытами, чтоб защититься от обнаглевших хозяев могли.
— И где я вам найду сейчас таких собак? — устало уточнила я, не желаю спорить или что-то доказывать этим увальням. Все равно не поймут — мозгов не хватит.
— Так это… Наколдуй, матушка ведьма, — обнаглей в край мужик.
Чернокнижник, не сдержавшись, заржал, аки конь. Вот же зараза! Мешает с народом общаться!
Моя бровь плавно поднялась к волосам да так там и осталась.
— Наколдовать, значит, — нараспев, задумчиво, произнесла я, входя в роль стервы-ведьмы. Я вам, обормотам, сейчас покажу «наколдуй». Совсем распоясались, блин. — И что же я получу за свое колдовство? Чем вы мне отплатите за собак, приносящих удачу?
