Пролог. Авария.
Позволю себе представиться - Ритуля, можно Марго или, на худой конец, просто Рита. Мне - двадцать семь, молодая еще, но уже не сопливая. Некий "переходный возраст", но откуда и куда? Наверное, из юности в зрелость, не все ли равно! В лом мне задумываться о таких пустяках. Дорога моей жизни и без того совершила резкий поворот в потрясающе-фантастичное русло и принялась от души петлять в непроходимой чаще, по оврагам и буеракам. Ну и пусть себе, клево ведь! А значит, интересно и опасно, совершенно понятно и ежу! Впрочем, ему одному и понятно. И еще Кому-то Великому На Небесах.
Собственно, на уровне дремучего инстинкта я всегда ощущала свою неадекватную исключительность. Теперь все конкретизировалось и в то же время невообразимо запуталось: на лезвии бритвы стою, - ступни режу глубже и глубже, и больно, и щекотка непонятная, верите ли. Впрочем, долой никому не интересную лирику!
Вся эта обалденная бесовщина началась два года назад. Представьте себе: худенькая и пластичная, как глухонемой мим, двадцатипятилетняя особа с короткой стрижкой и смелым открытым взглядом небольших проницательных глаз, не совсем жгучая брюнетка среднего роста. Лицо узкое и смуглое, носик и губки - без отклонений, все пропорционально и довольно мило... До тех пор, пока рот не раскрываю. Поскольку язык острый, как та бритва, на которой я сейчас, образно говоря, выстаиваю. Очень люблю черный цвет, джинсы и водолазки, никаких цацек: бус, колец не признаю.
Туфлишки (разумеется, черные) на небольшом каблучке, короткая юбка, на два кулака выше колен, черные колготки, черная же блузка простого покроя с серебристой отделкой, модненький жакетик до талии. Классика с головы до ног! В руках - сумочка сумасшедшей стоимости - с зарплаты позволила себе прибомбить супермодный аксессуар заместо тех цацек, которых не перевариваю. Так я выглядела в тот памятный вечер, в одночасье изменивший плавное течение моей жизни.
В душе царило спокойствие, никаких предчувствий, рядом находились лучшие друзья, однокашники по университету - семейная пара, которая в полном стопроцентном составе - Славик и Ириша - представляла собой самых сердечных людей в моей непутевой жизни, тех немногих, с кем можно посудачить буквально обо всем, начиная с болезненных месячных и заканчивая Всемирным Разумом. А ехали мы на годовщину свадьбы к другой семейной паре - Света и Борис тоже учились на нашем курсе и теперь жили в районном городке неподалеку - всего лишь два с половиной часа езды.
Они, кстати, обещали подогнать классного мужика, призванного скрасить мое невыносимое одиночество, чего еще никому не удавалось, разве что на некоторое весьма непродолжительное время. Затем бедные беззащитные мужчинки норовили интеллигентно сделать ноги, ввиду стервозного характера и забористого языка милой Риточки не зная, как свалить подобру-поздорову, дабы и её не ославить, и самому не выглядеть идиотом. Шиш – на мыло, хрен – на рыло: раньше я сама, ощутив пиковый момент и изрядно разочаровавшись, с треском посылала их ко всем чертям! В интимной-то жизни на меня ни один не обижался, все визжали в экстазе, а вот понять тонкий юмор и разглядеть глубоко скрытую душевность замшелой старой девы так никто и не смог. На тот момент я полагала: сей благословенный объект еще не родился. Друзья периодически пытались пристроить меня в хорошие руки, так как, несмотря на все мои сложности, искренне любили.
Ну так вот, в тот день мы ехали в городок "Икс". Я, вся такая классная, сидела на заднем сиденье "Жигуленка". Славик уступил руль Ирише, недавно получившей права. Супруг неторопливо консультировал ее в процессе вождения. Да и то сказать: трасса спокойная, провинциальная, тихая, заснуть можно. А тут еще они воркуют без конца. Ну и тощища одно и то же слушать: "Тормози, сейчас поворот, перейди на вторую... Тормози, тормози, бестолочь! Вот так, еле вписалась! И чему тебя только в твоей автошколе учили!" В ответ - нежнейшее: "Будешь орать, сейчас брошу..." "Да я пошутил, прибавь газу, третья, ну вот и умница..." И дальше в таком же духе любви и взаимопонимания.
Рядом со мной на сиденье примостился огромный плюшевый котяра, подарок ребятам от меня, а в багажнике мотались различные прибамбасы счастливой семейной жизни: утюг, светильник, сервиз на шесть персон, детская энциклопедия, напольная ваза... Эти вещички, кроме купленного Иришкой сервиза, передали все, кто хотел поздравить замечательную пару, но не смог приехать. Котяра таращился на меня добрейшими пуговицами глаз, и его игрушечная морда явилась последним членораздельным видением моим в тот день.
Вначале я ничего не поняла... Вой тормозов, визг Иришки, Славик, бешено выкручивающий руль, его вопль: "Тормози!!! Со всей силы!", истошный крик подруги: "Все, конец!" Сумасшедшим вихрем закрутилась дорога и лесок вдоль нее, какой-то нелепо раскорячившийся грузовик... Удар... Боль, почему-то наотмашь ударившая, как бич, по моей голове с еще не вполне созревшим мировоззрением, и огненной волной завершившая накат на бедное худенькое тельце бедняжки Марго. Затем случилось непредвиденное: я вылетела в открывшийся от удара люк на крыше машины, но в последний момент заметила плюшевого котяру, взиравшего на меня обреченно и жалобно своими зелеными стеклянными бусинами, протянула руку и успела схватиться за мягкую лапу.
Вот так фокус! Мы летели вдоль ленты шоссе, я и игрушечный котик, летели, как фанера над Парижем, в бреющем полете, а деревья образовывали довольно узкий зеленый коридор, щелеобразный настолько, что зрение улавливало даже колебание листьев. Вниз я не глянула, только краем глаза прихватила месиво из машин и людей, суету вокруг кареты "Скорой помощи", милицейские мигалки.
- Ритуля! Подожди нас! – услыхала голос Ириши.
Я оглянулась. Располосованная щека подруги щедро источала кровь, капавшую на бежевое платье, да еще лицо у нее неестественно побледнело. "А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо"... Славик несся за женой, растопырив руки и ноги, как крылья, тело его приобрело некий излом в пояснице, отчего красивая голова аристократа как-то неадекватно сидела на шее, словно у куклы, чье туловище несмышленый хозяин развернул на сто восемьдесят градусов. Я хотела подождать друзей, но, ощущая свой организм легким, почти невесомым, не смогла удержать его на месте: неумолимая сила перла меня в неведомую даль. Боль испарилась, уступив место состоянию совершенно новому, некому особому виду кайфа!
Однако наш безудержный полет разбудил в душе безысходное животное смятение, ибо все мое существо осознавало – кишка непонятного происхождения ведет в один конец, без вариантов... Ириша и Славик изрядно ускорились и просвистели мимо, мелькнули их лица, руки, протянутые ко мне, родные руки, за которые жутко хотелось ухватиться, но я не успела. Супруги перемещались гораздо быстрее, кроме того, неожиданно у меня возникла другая проблема: сбоку от дороги появилось ответвление, прогал в сплошной зелени, куда моё тщедушное тельце вдруг потянуло с немыслимой силой. "Ребята!" - закричала я, пытаясь сопротивляться, но фиг получилось. Совершенно непонятно, как поступать в подобной стрёмной ситуации. Мне ведь ещё не приходилось вылетать в люки автомобилей с плюшевыми котами и перемещаться по переходам из зелени! Полный атас!
"Ритуля!" – продолжали звать Ириша и Славик, но скоро голоса смолкли, и я устремилась вперед, уже ничего не разбирая вокруг себя. Долго ли продолжалось сумасшедшее движение, не знаю. Растерянность постепенно проходила, уступая место недоумению пополам с разухабистой лихостью: невесомость тела поражала воображение. Являясь материалисткой до мозга костей, я понимала – все во мне: руки, ноги, туловище, голова, одежда и даже громадный абрикосовой масти кот тем не менее нематериальны. Поймав сию идиотскую мысль на бешеной скорости полета, дотронулась до руки, ощутила ее бестелесность, но в то же время под пальцами фиксировалось нечто мягкое.
"Ткань блузки, - мелькнула мысль, - Получается, тушка моя валяется неизвестно где, а то, из чего я состою - есть дух, облаченный в виртуальные шмотки? Маразм-то какой! Впрочем, нет, почему же, все в норме... Просто... ты, Ритуля, умираешь! Уже не жива, но и не совсем откинула копыта! Следовательно, сейчас происходят последние события твоей беспутной жизни!" - я почувствовала, как волосы встали дыбом на голове (или на чем-то вместо головы), сердце объял могильный ужас... Права оказалась Иришка - это все, конец...
- Ты ошибаешься, одежда тут ни при чем, именно дух придает твоим членам плотность! - прозвучало вдруг явственно и отчетливо со всех сторон.
Мое движение резко затормозилось, и, ясный пень, не само по себе: неумолимая сила, ураганно тащившая вперед с сумасшедшей скоростью, поставила невидимую преграду, о которую я с размаху шлепнулась, размазавшись всем своим бестелесным организмом. Рядом вновь прогремел сатанинский хохот. Надо ж так ржать, уши закладывает! Я потихоньку пошевелила "рукой", затем "ногой" - они подчинялись, хоть и ощущаясь совершенно невесомыми. Внимательно огляделась вокруг. Коридор и его боковое ответвление давно уже перестали существовать, словно вдруг растворились куда-то.
ГЛАВА 1.
За чертой.
Местечко, где я очутилась, вполне подходило для ведьминского шабаша. Пещера на опушке темного угрожающе шевелящегося леса, кострище с еще тлеющими углями, тут и там валяющиеся кости, явно человеческие, чего стоит хотя бы вон тот желтоватый черепок, уютно притулившийся меж двумя камнями. Я дотронулась до костяшки носком "ноги". Зуб даю на выбивание: он был абсолютно настоящий, округлый, материальный - теперь я излишне часто пользовалась последним словечком, пытаясь охарактеризовать суть вещей.
- Запчасть вампира, скончавшегося от аллергии на чеснок. Обрати внимание, челюсти усилены вставным металлическим стержнем, - снова прогремело прямо мне в уши.
Я резко крутанула головой:
- Кто базарит-то? Кол тебе в зад!
Рядом все так же никто не маячил.
- Ты не увидишь меня до тех пор, пока сам не покажусь!
Вокруг снова захохотало. Пожав плечами, я наклонилась и стала рассматривать костяную черепушку; перевернув ее на бок подобием руки, быстро обнаружила упомянутые стержни. Кость на обеих челюстях, кроме того, имела значительные утолщения.
- Камеры, в которые прячутся "рабочие зубы", - одобрительно шарахнуло рядом. В голосе явно слышалось удовольствие, вызванное моим любопытством.
- Слабо показаться? - крикнула я в ответ. "...Аться!" - гулко откликнулось эхо.
- Слабо?! - повторила я, - Сволочь невидимая! Нельзя так шутить! - орала я, не узнавая собственного голоса.
- Пожалуй, ты права, да и времени у нас не так много! - с сожалением произнес неизвестный, и я увидела, как кусты на опушке леса заколыхались, появилась темная фигура.
Навстречу двигался некий мужчина в черной одежде, с длинными, до плеч волосами неожиданно пшеничного цвета. Бледное красивое лицо, голубые, горящие невообразимым огнем глаза. В его взгляде читалось откровенное насмешливое любопытство. Неизвестный субъект смотрел на меня так, словно собирался вот-вот расхохотаться. Но до чего же странно выглядел сей джентльмен! Во лбу его, высоком и чистом, горел довольно большой овальный камень, вживленный прямо в кожу, зеленоватый, цвета бутылочного стекла, загадочно мигающий. Странное существо вытянуло вперед руку, бледную, аристократичную, но сильную, с изящными перстами и длинными голубоватыми ногтями. На безымянном пальце поблескивал массивный перстень с точно таким же карбункулом, как и промеж глаз. Когда его конечность приблизилась к моему лицу, камушек вспыхнул и замигал.
- Наш клиент, - изрек "мужчина", нехорошо улыбаясь, голос его звенел, как натянутая струна, словно от внезапного волнения, - тебе недолго осталось!
- Я умерла? - почему-то смятение незнакомца передалось и мне, да так неожиданно, что горло перехватил спазм.
- Видишь? - спросил он, ткнув себе в переносицу. - Минерал, реагирующий на освободившийся дух. Но ты только в начале перехода, связь с телом разрушена не до конца, - он посмотрел на свою руку и подтверждающе кивнул.
Полы его темного, поблескивающего плаща распахнулись, обнажив голый торс античной мраморной статуи, каких валом в Эрмитаже. Аполлон, право слово. Безупречную грудь потрясающе красивого типа перетягивали крест-накрест кожаные ремни, на шее висело на бархатном шнуре нечто вроде металлической бляхи в форме восьмиугольника. В каждом из углов фигуры и в ее центре находилось еще по одному камушку поменьше, чистому и прозрачному, как слеза. "Классный мужик, - подумала я, - только вот весь в блестящих цацках... Какая грудь! Шедевр!" Посмотреть ниже пояса я не рискнула.
- Да, - вздохнул странный собеседник, - тебя скоро унесет отсюда. Все до одного камня подтверждают неминуемую смерть, видишь, они светятся неровно, сполохами!
- Как называются твои «булыжники»? - я обрела дар речи, игнорируя словцо "унесет".
- Странная девушка, - он усмехнулся, - тебя не волнует собственная судьба?
- Ты ведь сказал - я умираю, разве нет?
- Да.
- Тогда о чем еще спрашивать! Подумаешь, откину копыта несколько более преждевременно, чем рассчитывала! С кем не бывает!? – сыронизировала я. - Но ты не ответил на вопрос! Для чего ты обвесился своими смешными минералами, точно новогодняя елка? Кстати, кто ты есть вообще, и где мы находимся? Аховское местечко!
"Аполлон" усмехнулся:
- Так и знал - одним вопросом ты не ограничишься! Постараюсь ответить по порядку, пока еще есть время. Зовут меня Маршалл - имя собственное, пишется с двумя "эл", своеобразный псевдоним, подаренный Высшими Силами. Некогда просто человек, жил насыщенной, порой тяжелой жизнью. Грешил, любил, творил, словом, все как у всех. Но главное, создал свое построение, свой мир, если хочешь; искал и находил символы, которые имели бы смысл, открывал новые законы. В материальной сфере, они, естественно, не работают, так как я фантазировал, придумывал. Творчество захватывало больше, чем война, возбуждало сильнее, чем секс! Словно художник, я написал объемное панорамное полотно, где каждая деталь находилась на своем месте: объект движущегося философичного бытия, показавшийся достойным внимания.
Благодаря чему меня выделили из великого множества простых смертных, предоставили возможность реализоваться в иных междусуществованиях! Останки мои покоятся на кладбище возле старой шахты, а сам я задержался в кармическом теле, мне позволили продолжиться в своей ипостаси. Вокруг нас - волшебное, невероятное, феерическое пространство, где оживают самые нелепые и странные фантазии! Здесь я более чем реален. Наверное, когда-нибудь уйду окончательно, наступит такой момент, меня призовут... Если только не придумаю некий весомый повод продлить себя, - он замолчал с самым загадочным видом.
- Так ты призрак по сути своей? В нашем... - я смешалась, - ну, в том мире, то есть?
- В общем, да, но не гуляю ночами по кладбищу, не торчу у своей могилы. Мне это неинтересно, там за мной ничего не числится, все долги отдал, все обязательства выполнил.
