Все это сильно беспокоило его. Но больше раздражало то, что ему пришлось полностью довериться этой странной и даже страшной женщине, читавшей, как казалось, все его мысли. Но так же Кронгур вдруг осознал, что не может долго обходиться без ее присутствия, без ее ласкового слова и обворожительной красоты.
С тех пор как умерла его жена, у Кронгура было множество женщин, но все они могли утолить лишь физическую потребность. В случае с Сидгалой было все наоборот. Она ласкала его слух, трепетно относясь ко всему, что было связано с Кронгуром. Она то бодрила его, то, наоборот - успокаивала, во всяком случае до их последней встречи. И теперь ему, поначалу не желавшему больше видеть ее, стало вдруг сильно не хватать общения с ней. Он искренне захотел, чтобы Сидгала тут же, вот прямо сейчас появилась перед ним и оставалась рядом всегда. И как только король подумал об этом, в то же мгновение он будто бы почувствовал ее, ни с чем не сравнимый, запах. Мелкая дрожь пробежала по его телу, когда он вдруг услышал её голос прямо за спиной.
- Здравствуй, мой король, я вижу ты заждался моего появления. Прости за долгую разлуку, но я вынуждена была отлучиться. - шептала она на ухо, разинувшему от удивления рот, Кронгуру. Казалось, что ее появление стало неожиданностью только для него, а для всех остальных она будто бы была здесь с самого начала.
Даже появившийся Эрих вел себя так, как будто Сидгала все время находилась подле короля спросив лишь только, почему тот так и не представит ему свою спутницу.
Сидгала видя оцепенение короля после ее столь неожиданного появления, была вынуждена поддерживать неприятный для нее разговор с Эрихом, который в свою очередь после изрядного подпития, стал вести себя с ней, как со своей наложницей и позволял грубые высказывания в сторону женского пола.
После очередной оскорбительной тирады вдруг очнулся король, резко высказавшись в сторону пьяного кирхиронского правителя и если бы не вмешательство Сидгалы, то союзники тотчас стали бы снова врагами.
Она свела полыхнувшую было ссору к недоразумению возникшему от изрядного количества выпитого вина, и чтобы больше не рисковать убедила обоих о необходимости расстаться и незамедлительно приступить к дальнейшим действиям.
В столицу король возвращался уже в бессознательном состоянии в сопровождении женщины в черном.
Когда на следующее утро Кронгур очнулся у себя в покоях, первое, что он увидел было прелестное лицо Сидгалы, сидевшей подле и с нетерпением жущей его пробуждения.
Он до сих пор не мог понять сколько ей было лет, потому как ее молодое вроде бы лицо обладало в тоже время взглядом многоопытной, прожившей долгую бурную жизнь, женщины.
- Как я здесь оказался? - спросил Кронгур.
- Я увезла тебя от этого животного, мой король, иначе вы бы перебили друг друга. - спокойно ответила Сидгала. - Ну ты не думай об этом все позади. Лучше взгляни на него.
Она встала и отошла в сторону, указывая на стоящего к ним спиной возле окна молодого человека, отдаленно напоминающего королю кого-то родного.
Сквозь туман похмелья, он с трудом смог понять, что это был его полоумный сын. Но что-то с ним было не так. Прежде он мог устоять на месте и пол минуты, а сейчас стоя у окна с исправной осанкой, опрятно одетый, с остриженными чисто вымытыми волосами он совсем не был похож на глупого увальня, каким привык видеть его отец.
Когда же Гурна окликнула Сидгала и тот обернулся, король потерял дар речи увидя перед собой совсем другого человека.
Помимо явных, внешних изменений, очевидным стало и то, что преобразился рассудок, потому как взгляд его голубых глаз как бы прояснился и наполнился мыслью. Это было главное, чего хотел Кронгур для сына.
- Что с тобой, отец, ты не узнаешь меня? - спросил Гурн, видя растерянный взгляд своего отца. - Это я, твой сын. Обними же меня скорей и пусть прошлое будет для нас страшным сном, от которого мы теперь пробудились. Сидгала говорит нас ждет великое будущее!
Впервые за долгое время у Кронгура хлынули слезы, и он ничего не мог поделать с собой. Слезы текли тонкими струйками по его морщинистым щекам, но ему не было стыдно, наоборот он был счастлив. Обняв сына Кронгур долго держал его в объятиях, и прижавшись к нему не хотел отпускать.
Они стояли обнявшись так долго, словно встретившиеся после длительной разлуки родные.
Сидгала наблюдала за ними со стороны. Это был ее триумф. Теперь король будет полностью в ее власти, ведь она воплотила в жизнь его сокровенную мечту, ради которой он готов был идти на все.
- Прошу прощения, мой король. - не выдержала Сидгала, нарушив столь трогательную идиллию отца и сына. - У вас будет еще время пообщаться, но сегодня утром, пока ты спал, пришли тревожные известия от наших людей из Тинурдтерра. Ядливур стягивает войска к перевалу Рагондрил полный решимости вторгнуться в земли Касурдтерра. Нужно опередить его и срочно притворить другую часть плана в действие.
- О чем ты? - неожиданно спросил Кронгур, будто не понимая, о чем идет речь. - Мой план уже удался, мой сын здоров, чего еще желать!
- Но прости! - перебила его раздраженная Сидгала. – А, как же женитьба на одной из дочерей Ядливура и последующий военный союз против Эриха или ты хочешь оставить этого ублюдка в наших владениях? У него такой аппетит, что завтра он потребует о тебя еще земель. И поверь он не остановиться пока не займет твой трон!
- Отец, Сидгала права. - вмешался в разговор Гурн, заставив отстраниться от себя своего отца, явно недовольного его словами.
Он привык видеть в нем глупого ребенка, за которым нужен был постоянный присмотр, а теперь сын позволял себе давать ему советы.
Самообладание вдруг вернулось к нему, а вместе с ним и упрямство.
- Я что-то не понял, кто здесь король?! - крикнул он на своих собеседников, разъярившись не на шутку.
- Вы, сир! - ответ сына удивил Кронгура и даже обескуражил, потому как раньше он его так никогда не называл, заставив короля даже немного смягчиться.
- То-то же! Теперь в женитьбе нет необходимости. Эти северные крысы не достойны моего сына! Пусть Ядливур ищет для своих девок других лопухов, а мой сын достоин большего!
Сидгала почувствовала, что Устаф будет не умолим в своем упрямстве и тщеславии. Решив действовать по-другому, она подошла к королю и обняла его шепнув ему что-то на ухо, после чего Кронгур недовольно отступил от нее и посмотрев на сына с печалью, вдруг произнес:
- Собирайтесь, сегодня же едем в Тинурдтерр!
Расставшись с королем Устафом, Эрих пил всю ночь. Угомонился он лишь под утро, когда все его собутыльники уже спали рядом вповалку. Эрих так и уснул за столом, подложив под голову бурдюк с вином.
С юного возраста, будущий король Кирхирона сильно пристрастился к вину и с тех пор не было ни дня, чтобы он не опустошил хотя бы бутылку.
Еще одним сильным увлечением Эриха - были женщины. Особенно его привлекали знатные особы, да еще в добавок замужние. Он всегда был не прочь наставить рога, какому-нибудь титулованному олуху. Делал он это самозабвенно и практически в наглую, тем самым нередко ставя под угрозу отношения между странами и свою собственную жизнь, о которой, впрочем, король не сильно заботился.
Посвятив всю свою бурную жизнь сплошной гулянке, отвлекаясь периодически на войны и просто грабежи, Эрих превратил свой родной Кирхирон в пристанище всякого сброда, водившегося на земных просторах. Под его знамена вставали и дикие вархальцы, и басханские пираты, и мериагорские работорговцы и еще множество разного рода отребья, ищущего легкой наживы, обещанной правителем Кирхирона.
Хоть и все его походы практически всегда заканчивались разгромом, всё равно каждый раз находились те, кто жаждал разбоя и сытой жизни.
Дожить до сорока лет с таким образом жизни, в то время удавалось не каждому, но Эриху уже было сорок пять, а он и не думал меняться. Наоборот количество наложниц в его стане постоянно увеличивалось, а вино непрестанно текло рекой.
Не имея ни жены, ни детей, родителей Эрих похоронил еще в детстве, он заботился только лишь о собственном чреве. У него даже был лозунг, который красовался на всех его знаменах: «Всегда сытый, всегда пьяный, всегда баба на кукане!». Не мудрено, что под такие слова собираются разбойники да лихоимцы со всего света.
При его правлении Кирхирон стал поистине мировым оплотом всей людской мерзости, которая распространялась сейчас и на просторах Алтаринхи. А когда-то родина Эриха была цветущим и прекраснейшим краем.
Об этом сейчас мало кто помнит, но пять сотен лет назад, Кирхирон был жемчужиной срединных морей. Имея исключительное географическое положение, остров Кирхи стал огромной ярмаркой, на которую свозился разнообразные товары со всего света. Гурдир был тогда не просто главным городом Кирхирона, но настоящей мировой, торговой столицей.
Сюда прибывали богатые торговцы, что с юга, что с севера, здесь они продавали свои товары, плотом покупали чужие и отвозили обратно в свои страны.
Все так и было долгое время, пока на престол Кирхирона не взошел король Парх прозванный позже Безумным.
Больное воображение и маниакальная жадность, побудили его обложить торговлю дикой, если не сказать грабительской по тем временам податью, естественно невыгодной для торговцев. Купцы зароптали и начали сворачивать свои товары для того, чтобы отправиться восвояси. Тогда король усмотрел в нежелании торговыми людьми платить ему подать, прямую угрозу его благосостоянию и объявив их всех своими врагами, приказал конфисковать весь товар и корабли, а купчишек подвесить за брюхо, чтобы знали, кто здесь хозяин.
С тех пор и началась грабительская деятельность Кирхиронских правителей, которые не упускали не единую возможность взять чужое добро даром.
Что же касается Эриха, то он переплюнул своих алчных предшественников с лихвой, превратив Кирхирон в разбойничий лагерь.
Еще одним детищем Эриха стал черный рынок Гурдира, где торговалось то, что было запрещено к торговле во всех странах. Основным товаром были, конечно, рабы. Главными поставщиками живого товара оставались мериагорцы, но не отставали от них и басханские пираты.
Еще одним продуктом, пользующимся популярностью на черном рынке были плоды китнуха - растения, распространённого на необитаемых островах моря Ши. В сыром виде они были ядовиты и не пригодны для еды, но если их правильно обработать, предварительно высушив, а затем мелко порубить и смешать с сушеным шибисом - маленькими кислыми ягодами, на вроде клюквы, нейтрализующими яд, можно было приготовить дурманящий отвар, который сначала вызывал чувство эйфории и невообразимой благодати, но затем пробуждал немотивированную агрессию и жажду крови. И чем дольше, человек употреблял этот отвар, тем короче становилось чувство благодати и наоборот множилось желание убивать, причем все равно кого. Кстати, Эрих принуждал своих солдат пить отвар за некоторое время до сражения, дабы желание убивать только множилось. Тех же, кто пытался бросить пить эту дрянь, мучили ужасные боли во всем теле, а голову будоражили страшные видения доводя порой людей до самоубийства.
Также ходовым товаром черного рынка были фальшивые серебряные монеты, чеканившиеся в Кирхироне в огромных количествах. Они то как раз и являлись средством благополучия и сытой жизни Эриха Кровавого…
Началось всё с того, что лет двадцать назад, при разбойничьем нападении на торговый караван шедший из Мушихана к берегам Алтаринхи, пиратам Эриха удалось взять на абордаж конвой, сопровождавший купцов, в трюме, которого сидел, с больным или даже безумным взглядом, горбатый старикан, связанный по рукам и ногам, и прикованный цепью к железному ядру, весь сплошь покрытый бородавками.
Освобожденный требовал встречи с главным, так как у него было чем поделиться с его спасителем. Когда же он предстал перед королем, старикан был искренне удивлен, что это были не простые пираты, а именно Кирхиронские моряки.
Этот горбун, оказался ученым самоучкой, эдаким злым гением, который изобретал всякого рода безделушки, порой опасные для жизни, но самое главное он нашел способ особой обработки металлов. Так из одного слитка серебра, к примеру, выходило сто серебряных монет. Старик же брал два слитка железа и один слиток серебра, затем путем хитроумных действий известных только ему, получался сплав, из которого мастер чеканил четыреста монет с виду не отличимых от чисто серебряных, причем не по весу, не по твердости, не по цвету.
Когда Эрих первый раз увидел творенье рук горбуна, он не поверил своим глазам, перед ним лежало настоящее, с виду, серебро. "Но как?" - задал он вопрос старику, но тот пожав плечами лишь глупо улыбнулся. Да и по правде, не все ли равно как, лишь бы получалось и впредь.
Интересна история, каким образом безобидный с виду калека, попал в трюм Мушиханского конвоя, за какие такие грехи, так сказать.
А дело было так. Элейн Гана, так звали старика-ученого, будучи родом из Алии, но бежавший еще молодым от сурового наказания из родного края, попал сначала в Лодрок, а затем перебрался в Мушихан и под вымышленным именем стал там жить.
На жизнь он зарабатывал, смешивая разные травы и благовония, получая из них особые ароматы, нравящиеся здешним красавицам. Так продолжалась долгое время его видимая для всех жизнь. Над чем же он работал на самом деле, оставалось не известным никому, причем именно за это он был приговорен к смерти у себя на родине. Все свое свободное время он посветил труду, который стал для него невыносимой ношей. Это дело отнимало силы и здоровье, обезобразило его, некогда красивое тело, отняло молодость, ведь на момент встречи с Эрихом этому старикану было всего сорок лет, хотя он выглядел на все сто. Но одержимость, которая захватывала горбуна с головой заставляла отдавать последние силы труду всей его жизни. И вот когда работа была практически завершена, он решил расслабиться и не много отдохнуть.
Выйдя на оживленную улицу Хайдуна, Элейн шел медленно вдоль пестрых рядов торговцев разной утварью, не обращая внимания на детишек, забавлявшихся над его безобразным видом. Он и не заметил, как вышел на большую торговую площадь, где в это время развернулась большая праздничная ярмарка, по случаю сбора нового урожая винограда. Основным товаром здесь был, конечно, виноград и вино из него приготовленное.
На празднике присутствовал сам нушах Будэй со своей царственной семьей - пятью женами и тринадцатью дочерями.
Горбун задержался здесь, решив не много попробовать молодого вина и посмотреть на праздничные гуляния. Когда же глашатай нушаха объявил конкурс на самую необычную вещь, которая должна удивить самого Будэя, а особенно его жен и дочерей, и за которую была назначена солидная награда в сто золотых, то охотников до царского золота оказалось превеликое множество.
Толпа оживилась, поставляя все новых и новых чудаков, пытавшихся удивить разными способами царственных особ, от вполне приличных и не опасных, до не пристойных и угрожающих жизни самим исполнителям.
Здесь можно было увидеть факиров, показывающих различные трюки с огнем, гимнастов, искусно владеющих своим телом, вытворяющими с ним не мыслимые вещи, то завязываясь узлом, то выворачиваясь на изнанку.
С тех пор как умерла его жена, у Кронгура было множество женщин, но все они могли утолить лишь физическую потребность. В случае с Сидгалой было все наоборот. Она ласкала его слух, трепетно относясь ко всему, что было связано с Кронгуром. Она то бодрила его, то, наоборот - успокаивала, во всяком случае до их последней встречи. И теперь ему, поначалу не желавшему больше видеть ее, стало вдруг сильно не хватать общения с ней. Он искренне захотел, чтобы Сидгала тут же, вот прямо сейчас появилась перед ним и оставалась рядом всегда. И как только король подумал об этом, в то же мгновение он будто бы почувствовал ее, ни с чем не сравнимый, запах. Мелкая дрожь пробежала по его телу, когда он вдруг услышал её голос прямо за спиной.
- Здравствуй, мой король, я вижу ты заждался моего появления. Прости за долгую разлуку, но я вынуждена была отлучиться. - шептала она на ухо, разинувшему от удивления рот, Кронгуру. Казалось, что ее появление стало неожиданностью только для него, а для всех остальных она будто бы была здесь с самого начала.
Даже появившийся Эрих вел себя так, как будто Сидгала все время находилась подле короля спросив лишь только, почему тот так и не представит ему свою спутницу.
Сидгала видя оцепенение короля после ее столь неожиданного появления, была вынуждена поддерживать неприятный для нее разговор с Эрихом, который в свою очередь после изрядного подпития, стал вести себя с ней, как со своей наложницей и позволял грубые высказывания в сторону женского пола.
После очередной оскорбительной тирады вдруг очнулся король, резко высказавшись в сторону пьяного кирхиронского правителя и если бы не вмешательство Сидгалы, то союзники тотчас стали бы снова врагами.
Она свела полыхнувшую было ссору к недоразумению возникшему от изрядного количества выпитого вина, и чтобы больше не рисковать убедила обоих о необходимости расстаться и незамедлительно приступить к дальнейшим действиям.
В столицу король возвращался уже в бессознательном состоянии в сопровождении женщины в черном.
Когда на следующее утро Кронгур очнулся у себя в покоях, первое, что он увидел было прелестное лицо Сидгалы, сидевшей подле и с нетерпением жущей его пробуждения.
Он до сих пор не мог понять сколько ей было лет, потому как ее молодое вроде бы лицо обладало в тоже время взглядом многоопытной, прожившей долгую бурную жизнь, женщины.
- Как я здесь оказался? - спросил Кронгур.
- Я увезла тебя от этого животного, мой король, иначе вы бы перебили друг друга. - спокойно ответила Сидгала. - Ну ты не думай об этом все позади. Лучше взгляни на него.
Она встала и отошла в сторону, указывая на стоящего к ним спиной возле окна молодого человека, отдаленно напоминающего королю кого-то родного.
Сквозь туман похмелья, он с трудом смог понять, что это был его полоумный сын. Но что-то с ним было не так. Прежде он мог устоять на месте и пол минуты, а сейчас стоя у окна с исправной осанкой, опрятно одетый, с остриженными чисто вымытыми волосами он совсем не был похож на глупого увальня, каким привык видеть его отец.
Когда же Гурна окликнула Сидгала и тот обернулся, король потерял дар речи увидя перед собой совсем другого человека.
Помимо явных, внешних изменений, очевидным стало и то, что преобразился рассудок, потому как взгляд его голубых глаз как бы прояснился и наполнился мыслью. Это было главное, чего хотел Кронгур для сына.
- Что с тобой, отец, ты не узнаешь меня? - спросил Гурн, видя растерянный взгляд своего отца. - Это я, твой сын. Обними же меня скорей и пусть прошлое будет для нас страшным сном, от которого мы теперь пробудились. Сидгала говорит нас ждет великое будущее!
Впервые за долгое время у Кронгура хлынули слезы, и он ничего не мог поделать с собой. Слезы текли тонкими струйками по его морщинистым щекам, но ему не было стыдно, наоборот он был счастлив. Обняв сына Кронгур долго держал его в объятиях, и прижавшись к нему не хотел отпускать.
Они стояли обнявшись так долго, словно встретившиеся после длительной разлуки родные.
Сидгала наблюдала за ними со стороны. Это был ее триумф. Теперь король будет полностью в ее власти, ведь она воплотила в жизнь его сокровенную мечту, ради которой он готов был идти на все.
- Прошу прощения, мой король. - не выдержала Сидгала, нарушив столь трогательную идиллию отца и сына. - У вас будет еще время пообщаться, но сегодня утром, пока ты спал, пришли тревожные известия от наших людей из Тинурдтерра. Ядливур стягивает войска к перевалу Рагондрил полный решимости вторгнуться в земли Касурдтерра. Нужно опередить его и срочно притворить другую часть плана в действие.
- О чем ты? - неожиданно спросил Кронгур, будто не понимая, о чем идет речь. - Мой план уже удался, мой сын здоров, чего еще желать!
- Но прости! - перебила его раздраженная Сидгала. – А, как же женитьба на одной из дочерей Ядливура и последующий военный союз против Эриха или ты хочешь оставить этого ублюдка в наших владениях? У него такой аппетит, что завтра он потребует о тебя еще земель. И поверь он не остановиться пока не займет твой трон!
- Отец, Сидгала права. - вмешался в разговор Гурн, заставив отстраниться от себя своего отца, явно недовольного его словами.
Он привык видеть в нем глупого ребенка, за которым нужен был постоянный присмотр, а теперь сын позволял себе давать ему советы.
Самообладание вдруг вернулось к нему, а вместе с ним и упрямство.
- Я что-то не понял, кто здесь король?! - крикнул он на своих собеседников, разъярившись не на шутку.
- Вы, сир! - ответ сына удивил Кронгура и даже обескуражил, потому как раньше он его так никогда не называл, заставив короля даже немного смягчиться.
- То-то же! Теперь в женитьбе нет необходимости. Эти северные крысы не достойны моего сына! Пусть Ядливур ищет для своих девок других лопухов, а мой сын достоин большего!
Сидгала почувствовала, что Устаф будет не умолим в своем упрямстве и тщеславии. Решив действовать по-другому, она подошла к королю и обняла его шепнув ему что-то на ухо, после чего Кронгур недовольно отступил от нее и посмотрев на сына с печалью, вдруг произнес:
- Собирайтесь, сегодня же едем в Тинурдтерр!
Глава седьмая. Коронованный разбойник и история Элейна Гана.
Расставшись с королем Устафом, Эрих пил всю ночь. Угомонился он лишь под утро, когда все его собутыльники уже спали рядом вповалку. Эрих так и уснул за столом, подложив под голову бурдюк с вином.
С юного возраста, будущий король Кирхирона сильно пристрастился к вину и с тех пор не было ни дня, чтобы он не опустошил хотя бы бутылку.
Еще одним сильным увлечением Эриха - были женщины. Особенно его привлекали знатные особы, да еще в добавок замужние. Он всегда был не прочь наставить рога, какому-нибудь титулованному олуху. Делал он это самозабвенно и практически в наглую, тем самым нередко ставя под угрозу отношения между странами и свою собственную жизнь, о которой, впрочем, король не сильно заботился.
Посвятив всю свою бурную жизнь сплошной гулянке, отвлекаясь периодически на войны и просто грабежи, Эрих превратил свой родной Кирхирон в пристанище всякого сброда, водившегося на земных просторах. Под его знамена вставали и дикие вархальцы, и басханские пираты, и мериагорские работорговцы и еще множество разного рода отребья, ищущего легкой наживы, обещанной правителем Кирхирона.
Хоть и все его походы практически всегда заканчивались разгромом, всё равно каждый раз находились те, кто жаждал разбоя и сытой жизни.
Дожить до сорока лет с таким образом жизни, в то время удавалось не каждому, но Эриху уже было сорок пять, а он и не думал меняться. Наоборот количество наложниц в его стане постоянно увеличивалось, а вино непрестанно текло рекой.
Не имея ни жены, ни детей, родителей Эрих похоронил еще в детстве, он заботился только лишь о собственном чреве. У него даже был лозунг, который красовался на всех его знаменах: «Всегда сытый, всегда пьяный, всегда баба на кукане!». Не мудрено, что под такие слова собираются разбойники да лихоимцы со всего света.
При его правлении Кирхирон стал поистине мировым оплотом всей людской мерзости, которая распространялась сейчас и на просторах Алтаринхи. А когда-то родина Эриха была цветущим и прекраснейшим краем.
Об этом сейчас мало кто помнит, но пять сотен лет назад, Кирхирон был жемчужиной срединных морей. Имея исключительное географическое положение, остров Кирхи стал огромной ярмаркой, на которую свозился разнообразные товары со всего света. Гурдир был тогда не просто главным городом Кирхирона, но настоящей мировой, торговой столицей.
Сюда прибывали богатые торговцы, что с юга, что с севера, здесь они продавали свои товары, плотом покупали чужие и отвозили обратно в свои страны.
Все так и было долгое время, пока на престол Кирхирона не взошел король Парх прозванный позже Безумным.
Больное воображение и маниакальная жадность, побудили его обложить торговлю дикой, если не сказать грабительской по тем временам податью, естественно невыгодной для торговцев. Купцы зароптали и начали сворачивать свои товары для того, чтобы отправиться восвояси. Тогда король усмотрел в нежелании торговыми людьми платить ему подать, прямую угрозу его благосостоянию и объявив их всех своими врагами, приказал конфисковать весь товар и корабли, а купчишек подвесить за брюхо, чтобы знали, кто здесь хозяин.
С тех пор и началась грабительская деятельность Кирхиронских правителей, которые не упускали не единую возможность взять чужое добро даром.
Что же касается Эриха, то он переплюнул своих алчных предшественников с лихвой, превратив Кирхирон в разбойничий лагерь.
Еще одним детищем Эриха стал черный рынок Гурдира, где торговалось то, что было запрещено к торговле во всех странах. Основным товаром были, конечно, рабы. Главными поставщиками живого товара оставались мериагорцы, но не отставали от них и басханские пираты.
Еще одним продуктом, пользующимся популярностью на черном рынке были плоды китнуха - растения, распространённого на необитаемых островах моря Ши. В сыром виде они были ядовиты и не пригодны для еды, но если их правильно обработать, предварительно высушив, а затем мелко порубить и смешать с сушеным шибисом - маленькими кислыми ягодами, на вроде клюквы, нейтрализующими яд, можно было приготовить дурманящий отвар, который сначала вызывал чувство эйфории и невообразимой благодати, но затем пробуждал немотивированную агрессию и жажду крови. И чем дольше, человек употреблял этот отвар, тем короче становилось чувство благодати и наоборот множилось желание убивать, причем все равно кого. Кстати, Эрих принуждал своих солдат пить отвар за некоторое время до сражения, дабы желание убивать только множилось. Тех же, кто пытался бросить пить эту дрянь, мучили ужасные боли во всем теле, а голову будоражили страшные видения доводя порой людей до самоубийства.
Также ходовым товаром черного рынка были фальшивые серебряные монеты, чеканившиеся в Кирхироне в огромных количествах. Они то как раз и являлись средством благополучия и сытой жизни Эриха Кровавого…
Началось всё с того, что лет двадцать назад, при разбойничьем нападении на торговый караван шедший из Мушихана к берегам Алтаринхи, пиратам Эриха удалось взять на абордаж конвой, сопровождавший купцов, в трюме, которого сидел, с больным или даже безумным взглядом, горбатый старикан, связанный по рукам и ногам, и прикованный цепью к железному ядру, весь сплошь покрытый бородавками.
Освобожденный требовал встречи с главным, так как у него было чем поделиться с его спасителем. Когда же он предстал перед королем, старикан был искренне удивлен, что это были не простые пираты, а именно Кирхиронские моряки.
Этот горбун, оказался ученым самоучкой, эдаким злым гением, который изобретал всякого рода безделушки, порой опасные для жизни, но самое главное он нашел способ особой обработки металлов. Так из одного слитка серебра, к примеру, выходило сто серебряных монет. Старик же брал два слитка железа и один слиток серебра, затем путем хитроумных действий известных только ему, получался сплав, из которого мастер чеканил четыреста монет с виду не отличимых от чисто серебряных, причем не по весу, не по твердости, не по цвету.
Когда Эрих первый раз увидел творенье рук горбуна, он не поверил своим глазам, перед ним лежало настоящее, с виду, серебро. "Но как?" - задал он вопрос старику, но тот пожав плечами лишь глупо улыбнулся. Да и по правде, не все ли равно как, лишь бы получалось и впредь.
Интересна история, каким образом безобидный с виду калека, попал в трюм Мушиханского конвоя, за какие такие грехи, так сказать.
А дело было так. Элейн Гана, так звали старика-ученого, будучи родом из Алии, но бежавший еще молодым от сурового наказания из родного края, попал сначала в Лодрок, а затем перебрался в Мушихан и под вымышленным именем стал там жить.
На жизнь он зарабатывал, смешивая разные травы и благовония, получая из них особые ароматы, нравящиеся здешним красавицам. Так продолжалась долгое время его видимая для всех жизнь. Над чем же он работал на самом деле, оставалось не известным никому, причем именно за это он был приговорен к смерти у себя на родине. Все свое свободное время он посветил труду, который стал для него невыносимой ношей. Это дело отнимало силы и здоровье, обезобразило его, некогда красивое тело, отняло молодость, ведь на момент встречи с Эрихом этому старикану было всего сорок лет, хотя он выглядел на все сто. Но одержимость, которая захватывала горбуна с головой заставляла отдавать последние силы труду всей его жизни. И вот когда работа была практически завершена, он решил расслабиться и не много отдохнуть.
Выйдя на оживленную улицу Хайдуна, Элейн шел медленно вдоль пестрых рядов торговцев разной утварью, не обращая внимания на детишек, забавлявшихся над его безобразным видом. Он и не заметил, как вышел на большую торговую площадь, где в это время развернулась большая праздничная ярмарка, по случаю сбора нового урожая винограда. Основным товаром здесь был, конечно, виноград и вино из него приготовленное.
На празднике присутствовал сам нушах Будэй со своей царственной семьей - пятью женами и тринадцатью дочерями.
Горбун задержался здесь, решив не много попробовать молодого вина и посмотреть на праздничные гуляния. Когда же глашатай нушаха объявил конкурс на самую необычную вещь, которая должна удивить самого Будэя, а особенно его жен и дочерей, и за которую была назначена солидная награда в сто золотых, то охотников до царского золота оказалось превеликое множество.
Толпа оживилась, поставляя все новых и новых чудаков, пытавшихся удивить разными способами царственных особ, от вполне приличных и не опасных, до не пристойных и угрожающих жизни самим исполнителям.
Здесь можно было увидеть факиров, показывающих различные трюки с огнем, гимнастов, искусно владеющих своим телом, вытворяющими с ним не мыслимые вещи, то завязываясь узлом, то выворачиваясь на изнанку.
