Остерия "Лобстер" не производила приятного впечатления: маленькая, грязноватая, в меню - только жареная рыба, суп с мидиями, кофе и ром. Лобстер тут имелся - на вывеске, но облупился, выгорел и теперь больше походил на паука. В маленьком рыбацком посёлочке в пригороде Порт-Джералда это было единственное заведение, и отсутствие конкуренции не побуждало владельца, известного под прозвищем Рыхлый, угождать вкусам клиентов.
Парень с книгой, худой и светловолосый, по виду - типичный бледный северянин-орпеец, сидел за столиком уже третий час. Перед ним сиротливо стояла недопитая чашка кофе, новых заказов не делал, и хозяина это, видимо, раздражало. Рыхлый, крупный бородатый детина, с татуированными кулаками, в каждом из которых спокойно поместилось бы по среднему арбузу, от невнимания паренька к его рыку сильно расстроился. Бросил с досадой на стойку грязное полотенце, рявкнул снова:
- Эй ты, белая башка! Глухой, что ли?
- Это вы мне? – любитель чтения поднял голову и оглянулся, пытаясь понять, кто его позвал и зачем.
Хозяин уже надвигался на него, как прилив на мелководье:
- Тебе, тебе, головастик! Или заказ делай, или выметайся отсюда.
Парень пожал плечами, встал, бережно прижимая к груди толстый фолиант.
- Хорошо, не надо так кричать. Сейчас уйду, - выговор у него оказался северный, резкий, непривычный.
- Не торопись! Сначала рассчитайся!
Хозяин заступил парню дорогу, выпятив объемистый живот. Светловолосый орпеец изумился:
- А за что платить? За кофе я давно рассчитался. Кстати, кофе так себе. Форин за него – и то много.
- Что-о?! – взревел толстяк, наконец-то получивший повод пустить в ход кулаки. - Тебе еще и кофе мой не понравился? Ну, могзляк! Я тебя сейчас научу манерам!
Паренек вздохнул и положил книгу на стол.
- Вот так всегда. Все норовят меня чему-то научить. Просто даже не знаю, в чем тут дело. Может, у меня на лбу написано что-то такое, а?
- Я тебя сейчас всего распишу, от макушки до пяток! – в голосе хозяина остерии слышалось радостное предвкушение расправы над беззащитным противником.
Немногочисленные посетители "Лобстера" равнодушно потягивали ром, не думая вмешиваться.
- Оставь мальчика в покое, ты, краб кривоногий. Это помои, а не кофе. Можешь как средство от запора патентовать. Разбогатеешь.
К ним неторопливо направлялась среднего роста девушка. Весьма привлекательная, как тут же отметил про себя юный владелец толстой книги. Ее одежда, традиционная для южанок, связавших судьбу с морем, северянину казалась экзотически яркой - полосатые штаны заправленные в мягкие красные сапожки, белая рубашка, плотно зашнурованный на гибкой талии корсаж, вокруг бедер - яркий цветастый платок по бесарийской моде, косынка с монетками и бусинами на каштановых кудрях.
Рыхлый отмахнулся:
- Дамочка, вы бы не лезли. Мы тут сами решим свои дела. Нам чужое мнение без надобности.
- А я люблю лезть не в свое дело.
- Тогда платите за него. И извинитесь насчет моего кофе! А потом можете выметаться. Только он останется. Будет отрабатывать за кофе и неуважение к старшим. А может, за него отработаете? Я бы нашел работёнку поинтереснее...
Рыхлый подмигнул и потянулся к девушке.
Дальнейшее напоминало калейдоскоп. Действительность рассыпалась яркими цветными кусочками, в которых то взлетал огромный кулак, то стул распадался на части от удара о крепкую хозяйскую голову, то сверкала темно-синяя вспышка и из раскрытой ладони били короткие толстые молнии. Треск, звон, ругательства, смачное чавканье кофейной жижи под ногами…
Посетители трактира охотно приняли участие в свалке, кто-то припомнил кому-то давние обиды и теперь причина по которой все началось, уже никого не интересовала. Картинки в калейдоскопе сменялись еще быстрее. Блеск стали, красные капли, ругань и крики…
Синие молнии очертили круг, внутри которого они оказались вдвоем, спина к спине. У нее сабля и дага, у него – синие молнии.
- Ты искусник?
- Почти… недоучка! Первый курс Магистериума! Отчислен за вандализм и препирательства с магистрами.
- Как тебя зовут?
- Ран! А тебя?
- Кира Блексторм. Слева!
Треск, крик боли, проклятия и топот ног. Калейдоскоп замедляется, кусочки медленно складываются в картинку.
- Ты что тут делал?
- Работу искал. А ты?
- Тоже искала. Корабельного мага.
Кира вытирает дагу фартуком хозяина кабака. Тот лежит у стойки, спелёнутый собственным полотенцем, таращится злобно, но благоразумно молчит.
- У меня есть для тебя предложение.
- Не шутишь?!
- С чего бы? Готова устроить тебя на фрегат. С ветром управишься?
- С ветром? Да запросто!
Над головой пролетает стул, Ран уклоняется и раскрывает ладонь. Толстая синяя молния рассыпается пучками искр, и те разъяренными осами накидываются на драчунов. Зажимая порезы, потирая ушибы и отмахиваясь от неумолимых синих искр, посетители устремляются к выходу, благоразумно обходя Киру и ее нового знакомого.
- Видала, как я их? - Ран горделиво расправляет худые плечи.
- Одно условие.
- Согласен на любое!
- Через год вернешься в Магистериум и сдашь экзамены.
- Ууу…..- разочарованно надувает губы без пяти минут корабельный маг фрегата «ЛЕТЯЩИЙ».
- Найму другого, – неумолимости Кире не занимать.
- Ладно, - в конце концов год-то длинный, мало ли что случится. - А где тут моя книга лежала?
Книга нашлась под столом, совершенно невредимая. Ран схватил драгоценный фолиант и рванул вслед за своей нанимательницей, даже не оглянувшись.
Остерия опустела, только курица вернулась и пустилась бродить между перевернутых столов и обломков стульев. Из-за стойки вышел маленький шустрый человечек, помог подняться на ноги хозяину "Лобстера". Рыхлый отряхнулся, нашел оплетенную бутыль с водой. Жадно, обливаясь, напился. Спросил с легкой ноткой подобострастия:
- Ну, как?
- Отлично прошло, Рыхлый, - удовлетворенно кивнул шустрый человечек и бросил курице горсть семечек. - Теперь их водой не разольешь.
- Точно! Видал, как спина к спине стояли? Такое не забывается.
- Это тебе, сделаешь ремонт.
Тяжелый мешочек перекочевал из рук в руки.
- И держи язык за зубами. Хьюго шутить не будет.
- Нем, как лобстер!
Мешочек исчез в кармане широченных штанов Рыхлого, покрытых подпалинами.
- И знаешь еще что, Рыхлый? Ведь она права. Давно хотел тебе сказать... Научись варить кофе!
Глава 3 ПРОКЛЯТЫЙ РЕЙС
- Эй, Ран, что там у нас с ветром?
Хриплый голос капитана Туайнена прорезал ленивую тишину раннего утра.
Корабль мирно покачивался на якоре у оконечности длинной песчаной косы. Рассветный туман рассеивался, яркая зелень тропических зарослей безлюдного островка выступала все отчетливее.
Ран, сидя на бочке с пресной водой, болтал босыми ногами и любовался мирным пейзажем, ничуть не волнуясь по поводу капитанского крика. Такая уж у него была натура – никакого чинопочитания, одно сплошное нахальство и язвительность. За то и поплатился, выкинули из Магистериума, даже первый курс закончить не успел, однако впрок этот урок ехидному Рану так и не пошёл. Поэтому ответил не задумываясь:
- У вас – не знаю, может, в голове гуляет, а может, в животе? После вчерашнего супчика с бобами!
- Ах ты, акулий корм! Поговори мне еще, за борт выброшу!
-Ага, уже испугался! А кто тогда это корыто с места сдвинет? Или вы научились ветер призывать?
- Корыто?!
Такого оскорбления в адрес своего судна ни один порядочный капитан не выдержит. Порядочностью Туайнен по прозвищу Тесак не отличался. Скорее наоборот. Слухи о нем в портах Южных морей ходили самые нелестные, а Ран за три месяца пребывания под его командованием убедился – разговоры не на пустом месте возникли. Пожалуй, что истина и похуже будет.
Рыжеволосый и конопатый Тесак Туайнен на первый взгляд мог показаться нелепым и даже смешным. Его квадратная, не слишком ладно скроенная фигура, облаченная в широкие синие штаны и красную рубаху, поверх которой даже в самый жаркий полдень красовался застегнутый на все пуговицы зеленый жилет, поначалу вызывала у Рана желание сменить капитанское прозвище. Попугай Туайнен! Парнишка решил, что непременно переименует кэпа.
Но эту идею после более близкого знакомства с Тесаком он оставил. И, насколько мог, старался с ним не связываться. Разве что иногда, вот как сегодня, терял чувство меры, и потом приходилось как-то выкручиваться. Спасало Рана то, что второго стихийника на «Летящем» не было, и найти ему замену за то мизерное жалованье, что платил Туайнен, довольно затруднительно.
Однако сейчас Ран перегнул палку и сам это чувствовал.
Капитан надвигался на него, как девятый вал на тростниковую лодочку. Рыжие усы встопорщились, глаз почти не видно под грозно нахмуренными бровями. И правая ладонь уже на рукояти тесака. Того самого. От которого Туайнен и прозвище свое получил, и которым кроил черепа так же ловко, как портной юбки девчонкам из Порт-Джералда.
Ран спрыгнул с бочки и сразу отступил за этот стратегический рубеж обороны.
– Э…кэп, я не то хотел сказать… – произнес он примирительно, поднимая кверху раскрытые ладони.
Туайнен притормозил, застыл на месте, угрожающе покачиваясь с носка на пятку. Не потому что вид беззащитного щуплого парня вызвал у него приступ миролюбия и снисхождения. А потому, что знал – сорвутся сейчас с ладоней этого недоучки толстые синие молнии, и тесак не поможет. Просто не успеет капитан его извлечь, и уж тем более пустить в ход.
Ран рук не опускал, но ехидства в его физиономии не наблюдалось – он сейчас был сосредоточен и внимателен, как перед вступительным экзаменом в Магистериум.
– Беру свои слова обратно, капитан, – сказал он примирительно, – а вы уж уберите руку от тесака. Не будем портить это прекрасное утро.
Светло-голубые глаза парня казались наивно-доверчивыми, светлая челка беззаботно растрепалась, а тонкая, почти детская шея выглядела так беззащитно в распахнутом вороте белой рубахи, что Туайнен невольно почувствовал искушение одним быстрым движением покончить с молокососом.
Если бы не успел за это время хорошо изучить своего корабельного мага, так бы и попытался сделать. Только знал капитан – ни наивности, ни доверчивости в Ране нет ни на четверть либра. Поэтому медлил, выжидал.
А Ран уже отчетливо представил, как дымится зеленая жилетка и на лице капитана застывает выражение удивления и страха. Навечно. Минуты на две-три. Как раз пока тело не осыплется черным пеплом на палубу «Летящего», и подхваченное легким ветерком не развеется над океаном.
Сколько эта пауза продлилась бы, трудно сказать. Вряд ли долго. Но появление третьего лица разрядило обстановку.
– Господа, возможно ли объявление перемирия, или все зашло слишком далеко? Секундант не нужен? А парламентёр?
Туайнен со вздохом опустил руку и медленно повернулся. Его толстые губы изобразили нечто вроде улыбки.
– Блексторм, ты во-время. Уйми своего дружка, пока я ему мозги не вправил.
Ран радостно помахал раскрытой ладонью, приветствуя первого помощника капитана.
– Вижу, времени зря не теряете. Что, поразвлечься нечем? – суровый тон Киры Блексторм не оставлял сомнений – первый помощник не шутит и другим шутить не позволит. – Так пораскинули бы мозгами, как из этой передряги выбраться! Что будем делать, если налетим на Рикардо?
Тесак изобразил нечто вроде смущения, но крайне неубедительно, а вот Рану тревогу изображать не пришлось – она была самой настоящей.
Дела на фрегате и вправду шли не то что не блестяще, а хуже некуда.
Началось с того что перед самым выходом в море капитан Туайнен во время небольших дружеских посиделок в одном из питейных заведений Игайаса рассорился с капитаном Рикардо Грандэ.
По общему мнению разношерстного экипажа, набранного для последнего плавания Тесаком, это было глупо, опасно и очень некстати. Тесак давно уже перестал ходить на абордаж, предпочитая угрозами заставить сдаться какого-нибудь слабо вооруженного торговца, поэтому большую команду и не содержал, а перед последним рейсом почти полностью сменил. Только первый помощник, боцман и два алхимика-артиллериста стались прежними. Ну, и Ран, конечно, Кира без этого паршивца никуда.
Капитан Грандэ, владелец новенькой «Мантикоры», выглядел гораздо моложе Туайнена. Смуглолицый красавчик, обожающий последние новинки моды, с унизанными перстнями пальцами и аккуратно зачесанными назад длинными светлыми волосами. Горяч, несдержан на язык, самолюбив и злопамятен. Неплохой тактик и посредственный стратег. Отличный фехтовальщик и слабенький маг. Но даже слабенький маг-малефик может такое, что лучше не становиться ему поперек дороги. А Грандэ, не будь дурак, занимался тем, что заботливо обвешивал себя различными артефактами, усиливающими его небольшой дар, и старательно шлифовал магические навыки.
Карьера Рикардо Грандэ совершила стремительный взлет около двадцати лет назад, и он очень дорожил своей репутацией. А репутация этого флибустьера была такого свойства: бросишь в сторону Рикардо косой взгляд, и все, заказывай поминальный обед. Кто пытался посмеяться над его страстью к слишком ярким нарядам или над не меняющейся на протяжении десятилетий гладкой юношеской физиономией, умирали по-разному. Но обычно довольно скоро.
Туайнен к магическим штучкам Рикардо относился пренебрежительно, однако предпочитал не связываться с капитаном-малефиком. Что на него нашло тогда в Игайасе? Но крепко он, видно, самолюбие коллеги задел. Рикардо о подробностях ссоры не распространялся, Тесак тем более, но невольные свидетели этого происшествия утверждали, что Грандэ пообещал проклясть Туайнена.
И, судя по всему, слово сдержал. Сначала на двух матросов напала какая-то странная светобоязнь, и они сидели в трюме, отказываясь высунуть нос на палубу. Их осмотрела Шайя, кок и по совместительству корабельный целитель, и, нахмурившись, изрекла:
– Запереть. А лучше сковать серебряной цепью.
Капитан посмеялся, да и все остальные не слишком поверили словам шаманки. Ран так вообще считал, что эти островные тролли ничего в настоящей магии не понимают, и потолок мастерства Шайи – рагу с черепашьим мясом.
Однако все припомнили этот совет, которому отказались следовать, на следующее утро. Когда обнаружилось, что матросики за ночь превратились в здоровенных обросших шерстью монстров и кинулись грызть глотки собственным товарищам.
Одного зарубил Тесак, второму снес голову боцман, но сам после этого прожил не больше трех минут. А как протянешь дольше, если тебе выпустили кишки ударом лапы с когтями, как у тигра?
Конечно, тут уж Шайю пригласили в качестве эксперта. Эксперт для начала обложила по матушке всех присутствующих, потом их предков, потом перешла к домашним питомцам и соседям. Затем провела сравнительный анализ умственных способностей головоногих моллюсков и прочих обитателей моря с экипажем «Летящего», исключительно не в пользу последнего.
Надо было признать, что для столь малообразованной особы шаманка проявила недюжинные способности к научному прогнозированию. В другое время ее выводы привели бы к бурным дискуссиям, но в сложившейся
