- Там, похоже, все - странно. И сам мир - небольшая планета, почти сплошь состоящая из воды. И мизерное количество суши. И малое количество населения. Основные расы: люди, драконы, эльфы и гномы. Между собой общаются редко и крайне неохотно. Но до открытых конфронтации дело не доходит уже много столетий.
-К сожалению, больше мы ничего об этом мире не знаем, - добавил Фэль, укоризненно глядя на младшенького. -И даже не знаем - о каком именно сокровище идет речь. Вполне возможно, что к нашему поиску это сокровище не имеет никакого отношения.
-Вы же понимаете, что предсказания такого рода всегда двусмысленны, - вновь подал голос Алишшш, расправившийся с пирогом, и теперь с наслаждением хлюпавший горячим чаем. - И не сразу поймешь, что именно хотел сказать писавший. Но здесь указывается, что после нахождения этого сокровища наступит новый период в истории мира. И принесет это блага немерянные, всему живому на радость и процветание.
-Опять иди туда - не знаю, куда, -вздохнула Марина, дослушав племянников. - Как хоть тот мир называется?
- Лариера, - ответил Рэм. - Этот мир называется Лариера.
-Один из миров, куда переселилась часть эльфов после ухода с Земли, - вставил Фэль. - Связь с ними почти полностью утеряна. Причины нам толком не известны. Но наш король, Никандриэль, вбил себе в голову, что надо бы попробовать возобновить контакты с родичами. Если и не найдем искомое, то, возможно, наладим торговые и политические отношения.
-Интересно - какие могут быть политические отношения между разными мирами, - хмыкнул Аншат. -Марина, как ты смотришь на эти откровения?
Марина обреченно пожала плечами:
-Аншат, а что ты хочешь от меня услышать? Нам все равно нужно искать эти камни, так какая разница - где именно это делать. Лариера, так Лариера. Только учтите, мальчики - я плавать не умею. Так что изобретайте батискаф для одной отдельно взятой кошки.
Мужчины переглянулись.
-А это мысль! - воодушевленно высказался Рэм. - Ойрик, ты как? Отдашь свою кибитку на растерзание? Мы превратим её в подводную лодку. Я тут недавно "Таинственный остров" Жюля Верна читал, так что парочка идей у меня имеется.
Шаман поднял на него глаза, внимательно рассмотрел. Дрогнули в подобии улыбки твердые губы, и он сдержанно кивнул.
-Вы это, про меня -то не забывайте, - вставил веское слово Дементий. - Для меня там местечко запланируйте. Я Марину без своего догляду не пущу! Знаю я вас - будете хозяйку мою голодом морить, а ей, небось, еще и котят...
Тут домовой запнулся, кинул быстрый взгляд на Аншата, и исчез - растворился в воздухе.
Дальнейшие события легко себе представить. Несколько дней во дворе замка стоял гул, грохот, пыль до небес и прочие, сопутствующие творчеству и изобретательству, знамения. Потом полыхал драконий огонь - это Арсен особым образом обрабатывал и закалял металл и все прочее, нуждающееся в подобных мерах. Все остальные занимались сборами всего, что могло пригодиться в дороге. Магия, она, конечно магия, но и от обычных продуктов и вещей отказываться не след.
Никуда не торопилась лишь Агата - она целыми днями пропадала в саду, занимаясь цветами и деревьями. Дамира хвостиком ходила за ней, с восторгом наблюдая, как буквально за часы на унылой пустоши появлялись диковинные растения, распускались дивные цветы и возносили к небесам свои тонкие веточки юные деревца. Сама Дамира пока талантами не умела пользоваться. Да что там - девушка все еще считала, что она вовсе не обладает ни магией, ни волшебством. Разве что упертостью и умением, стиснув зубы, добираться до своей цели. Самой главной цели - снятия проклятия со своего угасшего рода она уже добилась. И теперь пыталась понять - что и как ей делать дальше. Нет, что учебу в академии она не бросит - Дамира была уверена. А что потом? Почему-то ей не хотелось оставаться в Темной Империи. Да и в глубине души Дамира была уверена, что от братьев Леденевых ей уже никуда не деться. Вот только она никак не могла решить - какие именно чувства они у неё вызывают. Лорд Алишшш был, что называется, вещью в себе: вроде бы и тайн никаких особых нет, а сущность понять никак не удается. Рэм был проще и понятнее: обычный шалопай, который и шутками не гнушается, и относится к ней как к младшей сестре. Книги интересные приносит, забавные подарки дарит. И оба по разным мирам таскают, не слушая возражений. Девушке не хотелось признаваться, но ей страшно льстило, что оба лорда единогласно начхали на её возражения, и утащили из пыльного Ардама сюда, в горный замок вождя племени Манулов, которого раньше ей представили, как ненаследного принца гоблинов. А теперь у принца появилась и принцесса. Невысокая, стройная женщина с такими густыми и длинными косами, что у Дамиры всколыхнулось легкое чувство зависти. И цвет кос был необычен: вроде бы и золотистый, но в то же время с голубоватым налетом. И глаза у неё, как у дикой кошки: зеленоватые, с золотистыми искорками, чуточку вытянутые к вискам. Но бывали моменты, когда вся зелень словно растворялась в яркой синеве - когда леди Марина смотрела на своих детей. Орк Ойрик и дракон Арсен в такие моменты становились настолько похожими друг на друга и на мать, что сомнений не было - они кровные родственники. А когда к ним присоединялся Аншат - казалось, что и он имеет ко всем троим самое непосредственное отношение. Дамира грустно вздыхала: ей давно уже не приходилось чувствовать себя частью целого.
Она настолько погрузилась в воспоминания о своей погибшей семье, что не заметила, как к ней подошел Яриэл. Мальчишка держал в ладонях капельку огня - во всяком случае, так ей показалось, и она даже поежилась - огонь в ладонях ей носить еще не приходилось.
-Ты не бойся, -доверчиво улыбнулся Яриэл, - протягивая девушке обе ладони. - Это не огонь...
Он закусил нижнюю губу, протянул руки к девушке и раскрыл. На ладони, распуская по сторонам искорки, трепетал радужный цветок. Под взглядом мальчика цветок всплыл на уровень груди Дамиры, подлетел к ней, и впечатался в кожу, на миг сделавшись страшно горячим. Девушка вскрикнула.
-Извини, -поднял на неё глаза Яриэл. - Это защита. Лорды Леденевы, конечно, асы в своих делах, но такая защита им не по силам. Мам-Рину я тоже защитил. Ты хотя бы плавать умеешь, а она - кошка. Все кошки боятся воды.
-Кошка? -не поверила Дамира. -Та самая кошка, которая была с нами в оркских Степях? Манул?
Яриэл кивнул.
-Она еще много где была. Мам - Рина с нами пойдет в своем втором образе. Ты её не обижай.
-Её обидишь - улыбнулась Дамира, потирая место, куда впечатался цветок. - Я помню, как она всех строила в том путешествии! Даже деда. Ты знаешь деда?
Ярик поморщился.
-Знаю, конечно. Только он не совсем чтобы дед. Он - помощник, воспитатель, охранник наследников Небесной Четы. Его Светозар отправил в один мир - Хранителем работать, пока мою сестру Красаву от бестолковости лечат. Она - мать Агаты.
Дамира покивала, думая о том, что ничего пока не поняла. Небесная Чета, Красава, Светозар... Надо будет потом кого-нибудь попытать. И этот кто - то явно не из лордов Леденевых будет. А кто? Арсен отпадает - он все свободное время проводит с Агатой, явно давая понять, что никаких других лордов к ней не подпустит. Остаются Ойрик и Яриэл. Она хищно прищурилась. Яриэл фыркнул и поднял руки.
-Да понял я, понял! - ухмыльнулся он. - Ойрика не трогай, он тебе ничего не расскажет. А я - с удовольствием! Пойдем, там Агата такую красивую беседку вырастила из розовых кустов! А Дементий нам чего - нибудь вкусненького припасет!
Они хлопнулись ладонями и весело поскакали по изгибистой дорожке к небольшому пруду, где в зелени молодых кустов неопознанной пока породы пряталась розовая беседка.
2.2
Когда-то давно мир Лариера был самым обыкновенным миром, каких множество на просторах Вселенной. И вода, и суша находились в нужных пропорциях, что обеспечивало нормальную жизнь всего мира. Конечно, случались и войны между всеми населяющими мир расами - сильнее всего бились существа, принадлежащие обычно к одной расе. Будь то люди, эльфы или гномы. Битвы между драконами случались гораздо реже: крупным рептилиям вполне хватало и пещер в горах, и небесного простора. Да и стычки у них долгое время происходили в основном, из-за женщин. Но шли века, менялись очертания материков, менялось мировоззрение жителей мира, менялся образ жизни. И однажды случилась Великая Битва между Добром и Злом. Теперь уже трудно проверить - кто был добром, кто - злом, ведь в битве обе стороны считают себя правыми. А, правда, как известно, субстанция весьма и весьма коварная. Бились все со всеми и все против всех. Никто не знает, чем бы закончилось всеобщее противостояние, если бы в самый разгар битвы не рухнул с небес пылающий фиолетовым пламенем громадный дракон, на длинной шее которого сидел длинноволосый эльф со странным музыкальным инструментом в руках. Те, кто оказался к нему ближе всех, ужаснулись, заглянув эльфу в глаза: там царила Бездна. Эльф был юн, но его глаза были глазами старика. Стоя на спине все еще пылающего дракона, он коснулся рукой струн, и над бескрайнем полем битвы пронесся их стон. Ни до, ни после не слышали Разумные такой песни. Струны стонали и плакали, им вторили горы и леса, рушилась в море суша, серо-стальные волны накатывались на берега, и не отступали больше, поглощая собой деревни и города. Беззвучно тонули в бурлящих водах люди и эльфы, каменными столбами замирали гномы, становясь основой будущих островов. Падали в глубины драконы с небес, превращаясь в едва выступающие из воды скалы. Все меньше и меньше оставалось Разумных на крошечных клочках суши... А потом с небес хлынул ливень. Старики говорили, что длилось это ровно сорок дней и ночей, и не было спасения нигде. А когда все поле Великой Битвы скрылось под толщей воды, смолкла лютня разгневанного Бога - кем еще мог оказаться все еще стоящий на пылающем фиолетовым пламенем драконе юный эльф?! И наступила Великая Тишина.
-Это будет вам уроком! - прозвенел над морем голос эльфа, и он убрал за спину свой страшный музыкальный инструмент. Снял с другого плеча многозарядный гномий арбалет, прицелился и выстрелил. Остроклювый тяжелый болт летел долго, пока не попал в единственную уцелевшую на одинокой скале сосну. Дрогнуло могучее дерево, расступилось, заплакало янтарными слезами и из тех слез родились эльфы. Встали они на место упавшей сосны, поднялся из глубины островок, стал он домом Перворожденных.
Следующий болт поразил одинокую скалу на краешке острова, посыпалась вниз каменная осыпь - так родились гномы. Из других, более крупных осколков, выросли могучие горы, приняли в себя низкорослых крепышей.
Третья стрела улетела высоко в небо, и оттуда на горные пики спустились разноцветные драконы. Стали они Хранителями омытого в Космических водах мира.
Не хотел Бог создавать людей, потому что знал - люди всегда становятся зачинщиками неприятностей, да на беду, поранил острием четвертого болта палец, пролилась кровь Бога на влажную глину. Вышли из глины люди - дети Бога. И смирился с их рождением Отец.
Остальные арбалетные болты населили мир заново животными, рыбами, птицами, прочими тварями неразумными, травами и деревьями, цветами и насекомыми. Семь дней и ночей творил Бог, ставший Отцом своему миру. Оставил он детям своим пророчество - лишь тогда схлынут волны, когда смелые отыщут на дне морском камень драгоценный. Лишь тогда суша поднимется из вод морских, лишь тогда Лариера станет благодатным миром, слава о котором пройдет по всем Мирам... Многие пытались достать тот камень со дна морского, да никто не знал - в каком именно месте искать.
Постепенно подернулись эти события дымкой забвения, оставив после себя лишь страшные сказки. Перворожденные ушли в леса, гномы спрятались в подземельях, драконы мирно жили в горах, и лишь люди ютились на небольшом клочке суши, уже не мечтая о большем...
Менестрель, уютно устроившийся на прогретом солнцем валуне, отложил в сторону свою потертую лютню, переместил на колени торбочку с продуктами и вещами, порылся, вытаскивая сверток с холодным мясом и куском большой лепешки. Почему-то ему всегда после этой легенды хотелось есть - будто не струны он перебирал длинными чуткими пальцами музыканта, а на собственном хребте переносил через пролив тех самых Перворожденных, к которым принадлежал и сам. Сложил кусок лепешки и кусок мяса вместе, откусил и задвигал челюстями, бездумно глядя на ярко - синюю гладь Всемирного Океана. Да уж - всемирный океан. Лучше было бы сказать, что океан и есть весь мир Лариера. Суша постепенно опускалась в его воды, оттесняя Разумных в центр материка, который никогда и не был слишком велик. А люди все еще не верили в то, что однажды им предстоит отрастить жабры и хвосты, или стать добычей соленых волн. Люди, люди... Самые слабые, самые непредсказуемые, самые примитивные существа, способные в минуты отчаяния на безрассудные поступки. Живут до смешного мало, но так, будто они и есть самые главные существа во Вселенной. Не соблюдают никаких правил, кроме тех, которые придумывают сами, равняя себя с Богами. И даже свой проигрыш преподносят так, будто выигрывают Вечность. Не для себя. Для тех, кто придет после. Ни эльфам, ни драконам не приходит в голову выдумывать технические новинки. Им это не нужно, ибо хватает магии. А люди... Может быть, именно её отсутствие и короткая жизнь толкает их на всякие безумства? За века, прошедшие со времен Творения, только люди создавали самые разные приспособления: мельницы и кузницы, металлоплавильни и дома. Эльфы жили в лесах, создавая жилища магией. Драконы обустраивали пещеры, гномы и вовсе жили в подземных галереях. И только слабые люди придумали себе жилища из дерева и камня, старательно их украшали, когда - то давно решив, что украшения могут призвать благосклонность Богов. Да много чего выдумали люди, чтобы жить. И плодились как кролики, которыми полнились степи Лариеры. И вымирали порой, как те же кролики. Но ведь снова и снова заселяли мир.
Менестрель дожевал свой обед, потянулся к фляге с вином, висевшей на поясе, и замер, глядя, как прямо перед ним воздух замерцал, просветлел, будто раздвинулся в стороны занавес, явив странное сооружение: оркскую кибитку, запряженную тремя мохноногими лошадками. На облучке сидел громадный серокожий мужик с тонким золотым обручем в буйных черных кудрях. На плечах мужика расположилась крупная серебристо - серая кошка. Лошадки тащили кибитку легко, будто кибитка совсем ничего не весила. И все бы ничего, да вот только ступали лошади по воде так, будто топали по земле.
-Не может быть, - флегматично подумал Менестрель, поднося фляжку к губам. -Такого просто не может быть. Нет, я, конечно, знаю, что истово верующие способны брести по воде, аки посуху, но в моем мире такого пока не случалось. Хотя бы потому, что я - не Бог. И даже не демиург. Так, случайно попавшийся когда - то на глаза Богу Перворожденный. Из тех, кто уцелел в той самой битве всех со всеми.
Он отхлебнул кисловатого вина, подумав еще, что проныра - трактирщик налил самого дрянного, пожадничал, старый скряга, содрав с него как за самое лучшее эльфийское вино. Кибитка, между тем, дотащилась до берега. И до Менестреля донесся терпкий запах конского пота, тихое ржание, скрип колес и голос мужика:
-К сожалению, больше мы ничего об этом мире не знаем, - добавил Фэль, укоризненно глядя на младшенького. -И даже не знаем - о каком именно сокровище идет речь. Вполне возможно, что к нашему поиску это сокровище не имеет никакого отношения.
-Вы же понимаете, что предсказания такого рода всегда двусмысленны, - вновь подал голос Алишшш, расправившийся с пирогом, и теперь с наслаждением хлюпавший горячим чаем. - И не сразу поймешь, что именно хотел сказать писавший. Но здесь указывается, что после нахождения этого сокровища наступит новый период в истории мира. И принесет это блага немерянные, всему живому на радость и процветание.
-Опять иди туда - не знаю, куда, -вздохнула Марина, дослушав племянников. - Как хоть тот мир называется?
- Лариера, - ответил Рэм. - Этот мир называется Лариера.
-Один из миров, куда переселилась часть эльфов после ухода с Земли, - вставил Фэль. - Связь с ними почти полностью утеряна. Причины нам толком не известны. Но наш король, Никандриэль, вбил себе в голову, что надо бы попробовать возобновить контакты с родичами. Если и не найдем искомое, то, возможно, наладим торговые и политические отношения.
-Интересно - какие могут быть политические отношения между разными мирами, - хмыкнул Аншат. -Марина, как ты смотришь на эти откровения?
Марина обреченно пожала плечами:
-Аншат, а что ты хочешь от меня услышать? Нам все равно нужно искать эти камни, так какая разница - где именно это делать. Лариера, так Лариера. Только учтите, мальчики - я плавать не умею. Так что изобретайте батискаф для одной отдельно взятой кошки.
Мужчины переглянулись.
-А это мысль! - воодушевленно высказался Рэм. - Ойрик, ты как? Отдашь свою кибитку на растерзание? Мы превратим её в подводную лодку. Я тут недавно "Таинственный остров" Жюля Верна читал, так что парочка идей у меня имеется.
Шаман поднял на него глаза, внимательно рассмотрел. Дрогнули в подобии улыбки твердые губы, и он сдержанно кивнул.
-Вы это, про меня -то не забывайте, - вставил веское слово Дементий. - Для меня там местечко запланируйте. Я Марину без своего догляду не пущу! Знаю я вас - будете хозяйку мою голодом морить, а ей, небось, еще и котят...
Тут домовой запнулся, кинул быстрый взгляд на Аншата, и исчез - растворился в воздухе.
Дальнейшие события легко себе представить. Несколько дней во дворе замка стоял гул, грохот, пыль до небес и прочие, сопутствующие творчеству и изобретательству, знамения. Потом полыхал драконий огонь - это Арсен особым образом обрабатывал и закалял металл и все прочее, нуждающееся в подобных мерах. Все остальные занимались сборами всего, что могло пригодиться в дороге. Магия, она, конечно магия, но и от обычных продуктов и вещей отказываться не след.
Никуда не торопилась лишь Агата - она целыми днями пропадала в саду, занимаясь цветами и деревьями. Дамира хвостиком ходила за ней, с восторгом наблюдая, как буквально за часы на унылой пустоши появлялись диковинные растения, распускались дивные цветы и возносили к небесам свои тонкие веточки юные деревца. Сама Дамира пока талантами не умела пользоваться. Да что там - девушка все еще считала, что она вовсе не обладает ни магией, ни волшебством. Разве что упертостью и умением, стиснув зубы, добираться до своей цели. Самой главной цели - снятия проклятия со своего угасшего рода она уже добилась. И теперь пыталась понять - что и как ей делать дальше. Нет, что учебу в академии она не бросит - Дамира была уверена. А что потом? Почему-то ей не хотелось оставаться в Темной Империи. Да и в глубине души Дамира была уверена, что от братьев Леденевых ей уже никуда не деться. Вот только она никак не могла решить - какие именно чувства они у неё вызывают. Лорд Алишшш был, что называется, вещью в себе: вроде бы и тайн никаких особых нет, а сущность понять никак не удается. Рэм был проще и понятнее: обычный шалопай, который и шутками не гнушается, и относится к ней как к младшей сестре. Книги интересные приносит, забавные подарки дарит. И оба по разным мирам таскают, не слушая возражений. Девушке не хотелось признаваться, но ей страшно льстило, что оба лорда единогласно начхали на её возражения, и утащили из пыльного Ардама сюда, в горный замок вождя племени Манулов, которого раньше ей представили, как ненаследного принца гоблинов. А теперь у принца появилась и принцесса. Невысокая, стройная женщина с такими густыми и длинными косами, что у Дамиры всколыхнулось легкое чувство зависти. И цвет кос был необычен: вроде бы и золотистый, но в то же время с голубоватым налетом. И глаза у неё, как у дикой кошки: зеленоватые, с золотистыми искорками, чуточку вытянутые к вискам. Но бывали моменты, когда вся зелень словно растворялась в яркой синеве - когда леди Марина смотрела на своих детей. Орк Ойрик и дракон Арсен в такие моменты становились настолько похожими друг на друга и на мать, что сомнений не было - они кровные родственники. А когда к ним присоединялся Аншат - казалось, что и он имеет ко всем троим самое непосредственное отношение. Дамира грустно вздыхала: ей давно уже не приходилось чувствовать себя частью целого.
Она настолько погрузилась в воспоминания о своей погибшей семье, что не заметила, как к ней подошел Яриэл. Мальчишка держал в ладонях капельку огня - во всяком случае, так ей показалось, и она даже поежилась - огонь в ладонях ей носить еще не приходилось.
-Ты не бойся, -доверчиво улыбнулся Яриэл, - протягивая девушке обе ладони. - Это не огонь...
Он закусил нижнюю губу, протянул руки к девушке и раскрыл. На ладони, распуская по сторонам искорки, трепетал радужный цветок. Под взглядом мальчика цветок всплыл на уровень груди Дамиры, подлетел к ней, и впечатался в кожу, на миг сделавшись страшно горячим. Девушка вскрикнула.
-Извини, -поднял на неё глаза Яриэл. - Это защита. Лорды Леденевы, конечно, асы в своих делах, но такая защита им не по силам. Мам-Рину я тоже защитил. Ты хотя бы плавать умеешь, а она - кошка. Все кошки боятся воды.
-Кошка? -не поверила Дамира. -Та самая кошка, которая была с нами в оркских Степях? Манул?
Яриэл кивнул.
-Она еще много где была. Мам - Рина с нами пойдет в своем втором образе. Ты её не обижай.
-Её обидишь - улыбнулась Дамира, потирая место, куда впечатался цветок. - Я помню, как она всех строила в том путешествии! Даже деда. Ты знаешь деда?
Ярик поморщился.
-Знаю, конечно. Только он не совсем чтобы дед. Он - помощник, воспитатель, охранник наследников Небесной Четы. Его Светозар отправил в один мир - Хранителем работать, пока мою сестру Красаву от бестолковости лечат. Она - мать Агаты.
Дамира покивала, думая о том, что ничего пока не поняла. Небесная Чета, Красава, Светозар... Надо будет потом кого-нибудь попытать. И этот кто - то явно не из лордов Леденевых будет. А кто? Арсен отпадает - он все свободное время проводит с Агатой, явно давая понять, что никаких других лордов к ней не подпустит. Остаются Ойрик и Яриэл. Она хищно прищурилась. Яриэл фыркнул и поднял руки.
-Да понял я, понял! - ухмыльнулся он. - Ойрика не трогай, он тебе ничего не расскажет. А я - с удовольствием! Пойдем, там Агата такую красивую беседку вырастила из розовых кустов! А Дементий нам чего - нибудь вкусненького припасет!
Они хлопнулись ладонями и весело поскакали по изгибистой дорожке к небольшому пруду, где в зелени молодых кустов неопознанной пока породы пряталась розовая беседка.
2.2
Когда-то давно мир Лариера был самым обыкновенным миром, каких множество на просторах Вселенной. И вода, и суша находились в нужных пропорциях, что обеспечивало нормальную жизнь всего мира. Конечно, случались и войны между всеми населяющими мир расами - сильнее всего бились существа, принадлежащие обычно к одной расе. Будь то люди, эльфы или гномы. Битвы между драконами случались гораздо реже: крупным рептилиям вполне хватало и пещер в горах, и небесного простора. Да и стычки у них долгое время происходили в основном, из-за женщин. Но шли века, менялись очертания материков, менялось мировоззрение жителей мира, менялся образ жизни. И однажды случилась Великая Битва между Добром и Злом. Теперь уже трудно проверить - кто был добром, кто - злом, ведь в битве обе стороны считают себя правыми. А, правда, как известно, субстанция весьма и весьма коварная. Бились все со всеми и все против всех. Никто не знает, чем бы закончилось всеобщее противостояние, если бы в самый разгар битвы не рухнул с небес пылающий фиолетовым пламенем громадный дракон, на длинной шее которого сидел длинноволосый эльф со странным музыкальным инструментом в руках. Те, кто оказался к нему ближе всех, ужаснулись, заглянув эльфу в глаза: там царила Бездна. Эльф был юн, но его глаза были глазами старика. Стоя на спине все еще пылающего дракона, он коснулся рукой струн, и над бескрайнем полем битвы пронесся их стон. Ни до, ни после не слышали Разумные такой песни. Струны стонали и плакали, им вторили горы и леса, рушилась в море суша, серо-стальные волны накатывались на берега, и не отступали больше, поглощая собой деревни и города. Беззвучно тонули в бурлящих водах люди и эльфы, каменными столбами замирали гномы, становясь основой будущих островов. Падали в глубины драконы с небес, превращаясь в едва выступающие из воды скалы. Все меньше и меньше оставалось Разумных на крошечных клочках суши... А потом с небес хлынул ливень. Старики говорили, что длилось это ровно сорок дней и ночей, и не было спасения нигде. А когда все поле Великой Битвы скрылось под толщей воды, смолкла лютня разгневанного Бога - кем еще мог оказаться все еще стоящий на пылающем фиолетовым пламенем драконе юный эльф?! И наступила Великая Тишина.
-Это будет вам уроком! - прозвенел над морем голос эльфа, и он убрал за спину свой страшный музыкальный инструмент. Снял с другого плеча многозарядный гномий арбалет, прицелился и выстрелил. Остроклювый тяжелый болт летел долго, пока не попал в единственную уцелевшую на одинокой скале сосну. Дрогнуло могучее дерево, расступилось, заплакало янтарными слезами и из тех слез родились эльфы. Встали они на место упавшей сосны, поднялся из глубины островок, стал он домом Перворожденных.
Следующий болт поразил одинокую скалу на краешке острова, посыпалась вниз каменная осыпь - так родились гномы. Из других, более крупных осколков, выросли могучие горы, приняли в себя низкорослых крепышей.
Третья стрела улетела высоко в небо, и оттуда на горные пики спустились разноцветные драконы. Стали они Хранителями омытого в Космических водах мира.
Не хотел Бог создавать людей, потому что знал - люди всегда становятся зачинщиками неприятностей, да на беду, поранил острием четвертого болта палец, пролилась кровь Бога на влажную глину. Вышли из глины люди - дети Бога. И смирился с их рождением Отец.
Остальные арбалетные болты населили мир заново животными, рыбами, птицами, прочими тварями неразумными, травами и деревьями, цветами и насекомыми. Семь дней и ночей творил Бог, ставший Отцом своему миру. Оставил он детям своим пророчество - лишь тогда схлынут волны, когда смелые отыщут на дне морском камень драгоценный. Лишь тогда суша поднимется из вод морских, лишь тогда Лариера станет благодатным миром, слава о котором пройдет по всем Мирам... Многие пытались достать тот камень со дна морского, да никто не знал - в каком именно месте искать.
Постепенно подернулись эти события дымкой забвения, оставив после себя лишь страшные сказки. Перворожденные ушли в леса, гномы спрятались в подземельях, драконы мирно жили в горах, и лишь люди ютились на небольшом клочке суши, уже не мечтая о большем...
Менестрель, уютно устроившийся на прогретом солнцем валуне, отложил в сторону свою потертую лютню, переместил на колени торбочку с продуктами и вещами, порылся, вытаскивая сверток с холодным мясом и куском большой лепешки. Почему-то ему всегда после этой легенды хотелось есть - будто не струны он перебирал длинными чуткими пальцами музыканта, а на собственном хребте переносил через пролив тех самых Перворожденных, к которым принадлежал и сам. Сложил кусок лепешки и кусок мяса вместе, откусил и задвигал челюстями, бездумно глядя на ярко - синюю гладь Всемирного Океана. Да уж - всемирный океан. Лучше было бы сказать, что океан и есть весь мир Лариера. Суша постепенно опускалась в его воды, оттесняя Разумных в центр материка, который никогда и не был слишком велик. А люди все еще не верили в то, что однажды им предстоит отрастить жабры и хвосты, или стать добычей соленых волн. Люди, люди... Самые слабые, самые непредсказуемые, самые примитивные существа, способные в минуты отчаяния на безрассудные поступки. Живут до смешного мало, но так, будто они и есть самые главные существа во Вселенной. Не соблюдают никаких правил, кроме тех, которые придумывают сами, равняя себя с Богами. И даже свой проигрыш преподносят так, будто выигрывают Вечность. Не для себя. Для тех, кто придет после. Ни эльфам, ни драконам не приходит в голову выдумывать технические новинки. Им это не нужно, ибо хватает магии. А люди... Может быть, именно её отсутствие и короткая жизнь толкает их на всякие безумства? За века, прошедшие со времен Творения, только люди создавали самые разные приспособления: мельницы и кузницы, металлоплавильни и дома. Эльфы жили в лесах, создавая жилища магией. Драконы обустраивали пещеры, гномы и вовсе жили в подземных галереях. И только слабые люди придумали себе жилища из дерева и камня, старательно их украшали, когда - то давно решив, что украшения могут призвать благосклонность Богов. Да много чего выдумали люди, чтобы жить. И плодились как кролики, которыми полнились степи Лариеры. И вымирали порой, как те же кролики. Но ведь снова и снова заселяли мир.
Менестрель дожевал свой обед, потянулся к фляге с вином, висевшей на поясе, и замер, глядя, как прямо перед ним воздух замерцал, просветлел, будто раздвинулся в стороны занавес, явив странное сооружение: оркскую кибитку, запряженную тремя мохноногими лошадками. На облучке сидел громадный серокожий мужик с тонким золотым обручем в буйных черных кудрях. На плечах мужика расположилась крупная серебристо - серая кошка. Лошадки тащили кибитку легко, будто кибитка совсем ничего не весила. И все бы ничего, да вот только ступали лошади по воде так, будто топали по земле.
-Не может быть, - флегматично подумал Менестрель, поднося фляжку к губам. -Такого просто не может быть. Нет, я, конечно, знаю, что истово верующие способны брести по воде, аки посуху, но в моем мире такого пока не случалось. Хотя бы потому, что я - не Бог. И даже не демиург. Так, случайно попавшийся когда - то на глаза Богу Перворожденный. Из тех, кто уцелел в той самой битве всех со всеми.
Он отхлебнул кисловатого вина, подумав еще, что проныра - трактирщик налил самого дрянного, пожадничал, старый скряга, содрав с него как за самое лучшее эльфийское вино. Кибитка, между тем, дотащилась до берега. И до Менестреля донесся терпкий запах конского пота, тихое ржание, скрип колес и голос мужика:
