- Ведь я чувствую страх. Бывает и хуже, ты хотя бы способна мне отвечать. Но я понимаю.
- Как ты меня нашел?
- Вы так долго ехали, в каждом селе оставляя след. Я хочу забрать тебя с собой, - сказал он.
- Зачем я тебе?
- Я говорил много раз. Ничего не изменилось…
- У меня нет никакого дара, — ответила она с сожалением, сама не зная, из-за тягот местных или из-за того, кто предложил. И вспомнила тот обвал.
- Не будем об этом спорить. Я проделал дальний путь, ты мне нужна.
— Но меня выслали. Если бы приказ… — и тут же испуганно вскинулась. Нет уж, хватит с нее подлогов. Но он понял, улыбнулся еле заметно.
— Нет у меня никаких бумаг.
Девушка растерялась. Его взгляд… впервые Энори смотрел на нее так. Как на нечто по-настоящему ценное.
- И что ты хочешь делать?
- Так сразу и не ответишь… - опустив кисть, он почти коснулся пламени. – Дай мне руку, - не то попросил, не то приказал. Нээле подчинилась, хотя сердце защемило невесть от чего. Но ничего страшного не случилось – ее ладонь Энори держал осторожно, даже ласково. Девушке почудилось торжество на его лице.
- Так ты поедешь со мной? В этой лачуге… в месяце тээгу морозы тут лютые.
Нээле вспомнила изможденное лицо Иммэ. А ведь она северянка, к холодам привычна.
- Около домика, где я жила, нашли убитых, - произнесла девушка. – И служанку мою забрали, не знаю, что с ней. Ты связан с этим?
- Не так, как ты думаешь.
- Я боюсь возвращаться, мне страшно.
- Кого ты боишься – Кэраи, Макори?
- Всех, и тебя тоже.
- Да? – губами коснулся ее ладони, и это неожиданно оказалось хорошо и уместно. Среди этих камней и снегов он – знакомый ее, и знает, что делать дальше. Может быть, поверить ему, и не придется коротать дни и ночи, умирая от холода…
Голова чуть-чуть закружилась.
Как-то Энори так смотрел, чуть искоса, что девушке становилось неловко и немного бросало в жар. Хорошо что здесь полумрак, а то ее щеки, наверное, уже пунцовые. Она совсем глупая, но так живо вспомнилась ночь в ее доме, фигурки бумажные, голос. Что он тогда подумал о ней?
Может, и ничего.
Приехал вот, зачем-то она снова нужна… и снова говорит – у нее есть дар. А ведь она пыталась уже от него убежать в Осорэи… стоило ли?
Энори поднялся – поправить выпавшее из очага полено. Вновь повернулся к девушке, снова хотел взять ее за руку, но она внезапно смутилась, ладонь отдернула и качнулась назад. Наступила себе на юбку, чуть не упала; он поддержал было, и сам дернулся в сторону.
Нээле смотрела вниз, на ворот собственной кофты. На груди лежал амулет-коори, случайно выскользнувший. Перевела взгляд на гостя – на его лице все еще была боль, и чуть-чуть светился, уже гас на лбу какой-то бледно-зеленый знак.
Будто птица лапкой оставила след.
Нээле, вскрикнув, отскочила, чуть не попав в огонь.
- Ты... ты...
Энори коротко рассмеялся, будто признавая неудачу. Поднял ладонь.
- Нет, я не такой, как твои зубастые друзья из холмов. Не бойся, пока ты не захочешь, я не смогу до тебя даже дотронуться.
- Уходи! - она выставила амулет вперед, насколько позволял шнурок.
- Но прогнать меня им ты не сможешь, - спокойно продолжил Энори. - Может, выслушаешь? Я пришел не за твоей жизнью. Издалека, между прочим.
- Кто ты?!
- Не ходячий мертвец, успокойся. Кружок из кедра чувствует мою силу… будто ты не знала о ней!
- Зачем ты пришел?!
- Мне нужны вы оба – ты и он. Молчишь... Зачем ты его разбудила только, я теперь даже твой страх забрать не могу, чтобы поговорить разумно.
Улыбка, сошедшая было с его лица, снова вернулась, но иная – не дружеская, чуть неуверенная, как на пороге и после, у огня; теперь она была прохладной, успокаивающей и самую малость высокомерной. Колючая ветка ели, присыпанная ласковым снежком. И это неожиданно больше ему подходило. И почти привело Нээле в себя – Энори был прежним…
А возле ее домика в Осорэи нашли тела убитых. И она сейчас, скорее всего, под одной крышей с убийцей. И ее видение на месте, где сажали цветы… Можно, конечно, надеяться, только на что?
Энори поднял поленце, выпавшее из очага, положил в пламя. Огонь побледнел, начал гаснуть, словно у него отняли силу, а не положили любимую пищу.
- Удачно сложилось, что у тебя это, - указал на кедровый кружок.
- Зачем тебе амулет?
- Сейчас долго рассказывать, а ты во мне видишь врага. После…
- С чего бы мне тебе помогать?
Поднял руку, кончиками пальцев, едва касаясь, провел по ее щеке, по шее – почти нежно. Пальцы дернулись, когда задели шнурок. Девушка видела, как лицо Энори снова чуть исказилось, словно от боли. Но он справился с собой, не отдернул руку, а медленно отвел ее, сказал:
— Это хорошая вещь. Я мог бы найти замену, но это долго, а за тобой все равно бы пришел.
- Ты не сумеешь меня заставить. Не можешь мне ничего сделать.
- Я - нет. Но может холод. Подумай, сколько ты одна проживешь в пустой деревушке.
- Пустой? - она невольно прислушалась. Тихо, но сюда не долетают голоса, разве что зайдет кто.
- Не будь же такой наивной, Нээле. Тебе я сделать ничего не могу, это правда. Но они-то без амулетов со священной горы Огай. А местные их охранные знаки... слабы.
- Тогда я просто умру здесь, в хижине!
- Только последней.
- Ты способен... убить этих людей?
- Не я - ты, если откажешься.
Невольно посмотрела на стол, где лежал нож, Энори перехватил этот взгляд. Отвращение на его лице явно было неподдельным.
- Еще чего, - сказал он. – Этим? Такие способы только для вас.
- А ты…
- Я могу это сделать иначе. Но не с тобой, да…
Ее мысль качнулась в прошлое, выхватила из памяти уединенный домик, темную фигуру, блеснувшее лезвие…
- Кто напал на меня в Осорэи? Кому была нужна моя смерть?
Не ответил, но девушке показалось – чуть улыбнулся, чуть качнул головой.
- Почему бы просто не позвать кого-то, кто отберет у меня эту вещь? Тогда и меня увести сможешь, - сказала она почти со слезами. И двумя ладонями сжала теплый кедровый кругляшок.
- На это мало кто пойдет здесь, в горах Эннэ, - голос Энори снова стал мягким: - Если мы с тобой уйдем, они даже не догадаются, что я был тут. Не делай хуже всем. Или я причинил тебе какое-то зло в прошлом, что ты мне настолько не веришь?
Нээле молчала. В прошлом... нет, ей он не сделал ничего, хотя мог... или сделал? Ложное обвинение, подлог, шарик, мучительное ожидание... Но Лиани он выпустил, и на подлог она сама согласилась. Обман, но иначе не было шансов. И ее спас потом...
Поезжай с ним, шепнул внутренний голос. Уведешь беду от людей, а тебе он ничем повредить не сумеет. А потом… может, и удастся сбежать.
А он, пристально посмотрев ей в глаза, повторил:
- Собирайся.
Новый конь был маленьким и лохматым – чистокровный хэвен, он обошелся в солидную сумму. Остатка хватит на обратный путь, а каким тот окажется, лучше и не гадать.
Велика была крепость Трех Дочерей, больше срединной – целый город, обнесенный серой стеной. Но приезжую труппу Лиани быстро нашел. Поговорил с госпожой Акэйин. Разозлился на нее очень, хоть виду не подал – оставить девушку в каком-то глухом углу! Да пусть она хоть сто раз одержимая!
Может, и правда что было, они-то не знают про встречу в холмах. Но попавшим в беду лучше держаться друг друга. Эх…
Несмотря на злость, от сердца отлегло немного. Где-то здесь Нээле, неподалеку. В пару дней уложиться можно.
Дороги в горах жуткие – мохнатая стена леса с одной стороны, скалы, как зубы сомкнутые – с другой. И ледяные потоки внизу, пенистые, еще не замерзшие. Перелететь бы все это – не двое суток, всего двух часов довольно.
Но гнедой хэвен – не птица…
Спина каменного тритона была шероховатой, иссеченной дождем и ветром за десятки лет. Ваятель создал водяную тварь изогнувшейся в полтора оборота, и поместил на гранитную глыбу. Символ семьи Аэмара видел уже трех владельцев этого дома, но за всеми наблюдал равнодушно из-под тяжелых век.
Из-за тритоновой шеи выглядывала детская головка. То одним ухом, то другим девочка поворачивалась к приотворенной оконной раме. Голоса были тихими; девочка от напряжения даже высунула язык, вслушиваясь.
- Маалин! – донеслось с другой стороны сада. – Маленькая госпожа!
Девочка скатилась с камня, рискуя ссадить ладони. Вбежала в дом, на ходу скидывая подбитую мехом курточку, поднырнула под руку служанки, не давая себя остановить. Шустрая, в свободном розовом платьице, еще детски-коротком, с двумя косичками, украшенными низками халцедоновых бусин.
- Ай, маленькая госпожа! – донеслось вслед. Но девочка не обернулась; смеясь, она бежала по коридорам женской половины, лишь у дальней двери остановилась, с усилием отодвинула створку, повисая на ручке.
- Ох, Майэрин, что я слышала!
Та отложила книгу на кушетку рядом с собой, протянула руки к сестренке.
- Давай, иди сюда, рассказывай. Да сядь, не приплясывай!
- Не могу! Ты тоже не сможешь, - заявила девочка, попутно сунув в рот засахаренную дольку персика с блюда. Прожевав, заявила важно:
- У отца гость. О тебе говорили. Я далеко сидела, но слышала!
- У тебя слух, как у летучей мыши, - согласилась Майэрин. – Так что говорили? И что за гость?
- Отец тебя опять замуж хочет отдать.
- А… что за человек этот гость?
- Не знаю, - Маалин состроила рожицу. – Но важный такой, на носилках угорь в охряном круге. Я ж и к носилкам сбегала, через кусты поглядеть.
Закружилась, складки платья расправились, будто венчик вьюнка.
- А ты замуж выйдешь?
- Откуда мне знать… Так что это за человек?
- Он… - девочка свела бровки, задумавшись. – А не знаю. Отец больше говорил. А другой сидел такой весь с улыбкой. И всё…
Вздохнула:
- Если уедешь – жалко. Но свадьбу я хочу посмотреть. И меня тогда в твой новый дом пустят, в гости... Дай еще персик?
- Бери, и беги уже, - сказала Майэрин.
Сестренка замерла на пороге:
- А может, Анэ возьмут? Она-то давно замуж хочет. Я бы на месте жениха… не знаю, кого выбрала.
- Кто же из нас лучше?
- У Анэ косы длиннее и гуще, зато у тебя, говорят, зубы-жемчужинки!
- А у тебя?
- У меня… - девочка задумалась, тряхнула головой: - А я быстрая!
Умчалась, смеясь, даже туфельки не застучали – слегка зашуршали, такая легкая. Восемь весен всего. Счастливая…
Майэрин очень хотелось бежать – но в сад она вышла степенно, как подобает дочери знатного дома. А вот нянька за ней почти бежала. Странно, вроде Майэрин не торопится…
- Да хоть заячью накидку возьмите! Мало ли, кто и зачем явился к вашему отцу. Наболтает девчонка, язык-то без костей, а понимания нет.
- Знаю я, кто приезжал. Маалин видела герб… Господин Иэра.
- У него вроде сын?
Остановились подле изваяния, с которого сестренка подслушала. Ставни на окнах отца были плотно закрыты.
- Двое было, один недавно погиб. Охх, – девушка прижала тонкие пальцы к вискам. – Знаю, зачем отец это все устроил. То-то обмолвился недавно. Их семья очень богатая…
- Что же вам, и Дом Иэра тоже не нравится? – удивилась нянька.
- Не в этом суть… его, сына их, я не видела никогда. Но скольким еще отец меня предложит ради выгодного союза?! Если бы у отца друг был, или хороший знакомый, и пришел бы, сказал – я тут подумал, дочка, хочу твоего счастья, а это человек надежный, достойный, удачная партия… Пусть он окажется даже старше – но дочерью быть, не товаром!
- Это вы сейчас говорите. А на деле не угодишь на молоденьких девушек! Радуйтесь, что сердце ваше свободно.
…Нянька осуждает ее. Майэрин понимала – девушки не выбирают, а ей и так повезло, росла в достатке и ласке. Может, этот жених и вовсе не плох, семья Иэра одна из виднейших в провинции. А что слухи доходили про пьянство старшего – не ее, Майэрин, ума дело.
Только вот после того, как решилась в прошлый раз в лицо сказать «не хочу», что-то в ней изменилось. Будто и вправду позволено – хотеть или не хотеть…
- А вот у крепости Шин тут слабое место, - Макори задумчиво склонился над картой северного рубежа, крупная смуглая кисть руки задержалась над точкой в самом верху. – Я бы здесь еще одну заставу поставил…
- Все тебе неймется. Покажи карту сыну нашего повара, он, верно, тоже найдет, что улучшить. Скоро, если пойдет, как я задумал, будет у тебя другое поле битвы, - Суро-старший, темный и маленький рядом с сыном, усмехнулся довольно.
- Пока не научишься укрощать женщин, с ними возня – похуже любой войны. Вот и займешься, как женишься.
- А… на ком? – растерялся сын.
- На старшей дочери Тори Аэмара.
- Отец?! – Макори едва не порвал карту. – Они же нам как кость в горле!
Суро недовольно дернул уголком рта:
- Не понимай все так прямо. Они влиятельны – хорошо иметь такую родню. И богаты, богаче нас. Когда рухнет Дом, Майэрин получит завидную долю.
- Но она женщина! Остальное перейдет к Кайто или другим…
- А если не останется родственников-мужчин?
- Ну, отец! – Макори не нашелся, что еще сказать, встал и бездумно сделал шаг к выходу.
- Куда это ты?
- Я? Ах, да… Одного твоего желания мало. Мы-то зачем им?! Чтобы вдруг эта жаба…
- Предложение получит – еще обрадуется. Тори не упустит случая подобраться поближе к противнику. Рискует всего-то дочерью, их у него три.
- Мой братец все скажет, что сделаешь, вот ему и устраивай свадьбу!
- Он – второй, а она – старшая.
- Пусть и женится на второй! Ей четырнадцать, уже почти возраст! А Майэрин эту уберем как-нибудь.
- Сын, - нахмурился Суро. – Ты что-то съел сегодня?
Макори остановился, кусая губу.
- Хассе своей будешь возражать, не мне. Дела Дома превыше личных.
- Но мне она не нужна. Эта Майэрин… бледная моль.
- Знаю я, кто тебе нужен. Если б мог, на кошке своей бы женился. Мечтаешь о сильной жене? Потому что сам в душе тряпка.
Звон разбитого фарфора прервал его слова. Наследник смел со столика все, что стояло – кувшин и несколько чашек.
- Что еще придумал на благо семьи? Может, уже и на моих нерожденных детей планы есть? Мать мою свел в могилу, и вторую жену, и третья боится нос из покоев высунуть! А я свою жизнь закопать не дам!
- Да ты, оказывается, дурак, - разочарованно обронил старший Нэйта. – Весь в мать. Я-то надеялся, будет из тебя толк… Не стоишь ты своей должности. Только ведь все равно - побесишься и приползешь. Кто тебя кроме отца защитит? Знаешь ведь, как тебя «любят» в городе – где уж выпендриваться
- Да я лучше на девке из Квартала женюсь, - в сердцах сказал Макори. – Хоть сам выберу. Толку мне зваться наследником, если я на деле никто?
- Прямо так и откажешься? – отец сощурил и без того узковатые глаза. – С твоей-то любовью к власти?
- Да мне эта власть – как петля на шее. Куда разрешишь, туда и рычу, - горько ответил сын. – Знали бы там, снаружи, что это за дом… Невелик подвиг – от такого отказаться. А ты ведь знаю, на что нацелился. Деньги ее получим, связи, детей родит… а потом как-нибудь не проснется, - вскинул голову: - Только я бы эту Майэрин хоть сейчас убил, она мне никто, рука не дрогнет, а вот жену – не хочу. Это у тебя они мрут, как мухи…
Суро прокашлялся. Макори ожидал чего угодно, но не того, что отец махнет рукавом, отпуская. И поглядывал странно, будто прямо перед ним собака взбесилась.
Оставаться в этих стенах не было сил, и Макори направился туда, где всегда встретят с восторгом. Выбрал одно из лучших заведений веселого Квартала, с ландышем на входной вывеске. Девушки тут были на подбор светлокожие и светловолосые, привезенные с разных концов провинции и даже из-за границы.
- Как ты меня нашел?
- Вы так долго ехали, в каждом селе оставляя след. Я хочу забрать тебя с собой, - сказал он.
- Зачем я тебе?
- Я говорил много раз. Ничего не изменилось…
- У меня нет никакого дара, — ответила она с сожалением, сама не зная, из-за тягот местных или из-за того, кто предложил. И вспомнила тот обвал.
- Не будем об этом спорить. Я проделал дальний путь, ты мне нужна.
— Но меня выслали. Если бы приказ… — и тут же испуганно вскинулась. Нет уж, хватит с нее подлогов. Но он понял, улыбнулся еле заметно.
— Нет у меня никаких бумаг.
Девушка растерялась. Его взгляд… впервые Энори смотрел на нее так. Как на нечто по-настоящему ценное.
- И что ты хочешь делать?
- Так сразу и не ответишь… - опустив кисть, он почти коснулся пламени. – Дай мне руку, - не то попросил, не то приказал. Нээле подчинилась, хотя сердце защемило невесть от чего. Но ничего страшного не случилось – ее ладонь Энори держал осторожно, даже ласково. Девушке почудилось торжество на его лице.
- Так ты поедешь со мной? В этой лачуге… в месяце тээгу морозы тут лютые.
Нээле вспомнила изможденное лицо Иммэ. А ведь она северянка, к холодам привычна.
- Около домика, где я жила, нашли убитых, - произнесла девушка. – И служанку мою забрали, не знаю, что с ней. Ты связан с этим?
- Не так, как ты думаешь.
- Я боюсь возвращаться, мне страшно.
- Кого ты боишься – Кэраи, Макори?
- Всех, и тебя тоже.
- Да? – губами коснулся ее ладони, и это неожиданно оказалось хорошо и уместно. Среди этих камней и снегов он – знакомый ее, и знает, что делать дальше. Может быть, поверить ему, и не придется коротать дни и ночи, умирая от холода…
Голова чуть-чуть закружилась.
Как-то Энори так смотрел, чуть искоса, что девушке становилось неловко и немного бросало в жар. Хорошо что здесь полумрак, а то ее щеки, наверное, уже пунцовые. Она совсем глупая, но так живо вспомнилась ночь в ее доме, фигурки бумажные, голос. Что он тогда подумал о ней?
Может, и ничего.
Приехал вот, зачем-то она снова нужна… и снова говорит – у нее есть дар. А ведь она пыталась уже от него убежать в Осорэи… стоило ли?
Энори поднялся – поправить выпавшее из очага полено. Вновь повернулся к девушке, снова хотел взять ее за руку, но она внезапно смутилась, ладонь отдернула и качнулась назад. Наступила себе на юбку, чуть не упала; он поддержал было, и сам дернулся в сторону.
Нээле смотрела вниз, на ворот собственной кофты. На груди лежал амулет-коори, случайно выскользнувший. Перевела взгляд на гостя – на его лице все еще была боль, и чуть-чуть светился, уже гас на лбу какой-то бледно-зеленый знак.
Будто птица лапкой оставила след.
Нээле, вскрикнув, отскочила, чуть не попав в огонь.
- Ты... ты...
Энори коротко рассмеялся, будто признавая неудачу. Поднял ладонь.
- Нет, я не такой, как твои зубастые друзья из холмов. Не бойся, пока ты не захочешь, я не смогу до тебя даже дотронуться.
- Уходи! - она выставила амулет вперед, насколько позволял шнурок.
- Но прогнать меня им ты не сможешь, - спокойно продолжил Энори. - Может, выслушаешь? Я пришел не за твоей жизнью. Издалека, между прочим.
- Кто ты?!
- Не ходячий мертвец, успокойся. Кружок из кедра чувствует мою силу… будто ты не знала о ней!
- Зачем ты пришел?!
- Мне нужны вы оба – ты и он. Молчишь... Зачем ты его разбудила только, я теперь даже твой страх забрать не могу, чтобы поговорить разумно.
Улыбка, сошедшая было с его лица, снова вернулась, но иная – не дружеская, чуть неуверенная, как на пороге и после, у огня; теперь она была прохладной, успокаивающей и самую малость высокомерной. Колючая ветка ели, присыпанная ласковым снежком. И это неожиданно больше ему подходило. И почти привело Нээле в себя – Энори был прежним…
А возле ее домика в Осорэи нашли тела убитых. И она сейчас, скорее всего, под одной крышей с убийцей. И ее видение на месте, где сажали цветы… Можно, конечно, надеяться, только на что?
Энори поднял поленце, выпавшее из очага, положил в пламя. Огонь побледнел, начал гаснуть, словно у него отняли силу, а не положили любимую пищу.
- Удачно сложилось, что у тебя это, - указал на кедровый кружок.
- Зачем тебе амулет?
- Сейчас долго рассказывать, а ты во мне видишь врага. После…
- С чего бы мне тебе помогать?
Поднял руку, кончиками пальцев, едва касаясь, провел по ее щеке, по шее – почти нежно. Пальцы дернулись, когда задели шнурок. Девушка видела, как лицо Энори снова чуть исказилось, словно от боли. Но он справился с собой, не отдернул руку, а медленно отвел ее, сказал:
— Это хорошая вещь. Я мог бы найти замену, но это долго, а за тобой все равно бы пришел.
- Ты не сумеешь меня заставить. Не можешь мне ничего сделать.
- Я - нет. Но может холод. Подумай, сколько ты одна проживешь в пустой деревушке.
- Пустой? - она невольно прислушалась. Тихо, но сюда не долетают голоса, разве что зайдет кто.
- Не будь же такой наивной, Нээле. Тебе я сделать ничего не могу, это правда. Но они-то без амулетов со священной горы Огай. А местные их охранные знаки... слабы.
- Тогда я просто умру здесь, в хижине!
- Только последней.
- Ты способен... убить этих людей?
- Не я - ты, если откажешься.
Невольно посмотрела на стол, где лежал нож, Энори перехватил этот взгляд. Отвращение на его лице явно было неподдельным.
- Еще чего, - сказал он. – Этим? Такие способы только для вас.
- А ты…
- Я могу это сделать иначе. Но не с тобой, да…
Ее мысль качнулась в прошлое, выхватила из памяти уединенный домик, темную фигуру, блеснувшее лезвие…
- Кто напал на меня в Осорэи? Кому была нужна моя смерть?
Не ответил, но девушке показалось – чуть улыбнулся, чуть качнул головой.
- Почему бы просто не позвать кого-то, кто отберет у меня эту вещь? Тогда и меня увести сможешь, - сказала она почти со слезами. И двумя ладонями сжала теплый кедровый кругляшок.
- На это мало кто пойдет здесь, в горах Эннэ, - голос Энори снова стал мягким: - Если мы с тобой уйдем, они даже не догадаются, что я был тут. Не делай хуже всем. Или я причинил тебе какое-то зло в прошлом, что ты мне настолько не веришь?
Нээле молчала. В прошлом... нет, ей он не сделал ничего, хотя мог... или сделал? Ложное обвинение, подлог, шарик, мучительное ожидание... Но Лиани он выпустил, и на подлог она сама согласилась. Обман, но иначе не было шансов. И ее спас потом...
Поезжай с ним, шепнул внутренний голос. Уведешь беду от людей, а тебе он ничем повредить не сумеет. А потом… может, и удастся сбежать.
А он, пристально посмотрев ей в глаза, повторил:
- Собирайся.
***
Новый конь был маленьким и лохматым – чистокровный хэвен, он обошелся в солидную сумму. Остатка хватит на обратный путь, а каким тот окажется, лучше и не гадать.
Велика была крепость Трех Дочерей, больше срединной – целый город, обнесенный серой стеной. Но приезжую труппу Лиани быстро нашел. Поговорил с госпожой Акэйин. Разозлился на нее очень, хоть виду не подал – оставить девушку в каком-то глухом углу! Да пусть она хоть сто раз одержимая!
Может, и правда что было, они-то не знают про встречу в холмах. Но попавшим в беду лучше держаться друг друга. Эх…
Несмотря на злость, от сердца отлегло немного. Где-то здесь Нээле, неподалеку. В пару дней уложиться можно.
Дороги в горах жуткие – мохнатая стена леса с одной стороны, скалы, как зубы сомкнутые – с другой. И ледяные потоки внизу, пенистые, еще не замерзшие. Перелететь бы все это – не двое суток, всего двух часов довольно.
Но гнедой хэвен – не птица…
***
Спина каменного тритона была шероховатой, иссеченной дождем и ветром за десятки лет. Ваятель создал водяную тварь изогнувшейся в полтора оборота, и поместил на гранитную глыбу. Символ семьи Аэмара видел уже трех владельцев этого дома, но за всеми наблюдал равнодушно из-под тяжелых век.
Из-за тритоновой шеи выглядывала детская головка. То одним ухом, то другим девочка поворачивалась к приотворенной оконной раме. Голоса были тихими; девочка от напряжения даже высунула язык, вслушиваясь.
- Маалин! – донеслось с другой стороны сада. – Маленькая госпожа!
Девочка скатилась с камня, рискуя ссадить ладони. Вбежала в дом, на ходу скидывая подбитую мехом курточку, поднырнула под руку служанки, не давая себя остановить. Шустрая, в свободном розовом платьице, еще детски-коротком, с двумя косичками, украшенными низками халцедоновых бусин.
- Ай, маленькая госпожа! – донеслось вслед. Но девочка не обернулась; смеясь, она бежала по коридорам женской половины, лишь у дальней двери остановилась, с усилием отодвинула створку, повисая на ручке.
- Ох, Майэрин, что я слышала!
Та отложила книгу на кушетку рядом с собой, протянула руки к сестренке.
- Давай, иди сюда, рассказывай. Да сядь, не приплясывай!
- Не могу! Ты тоже не сможешь, - заявила девочка, попутно сунув в рот засахаренную дольку персика с блюда. Прожевав, заявила важно:
- У отца гость. О тебе говорили. Я далеко сидела, но слышала!
- У тебя слух, как у летучей мыши, - согласилась Майэрин. – Так что говорили? И что за гость?
- Отец тебя опять замуж хочет отдать.
- А… что за человек этот гость?
- Не знаю, - Маалин состроила рожицу. – Но важный такой, на носилках угорь в охряном круге. Я ж и к носилкам сбегала, через кусты поглядеть.
Закружилась, складки платья расправились, будто венчик вьюнка.
- А ты замуж выйдешь?
- Откуда мне знать… Так что это за человек?
- Он… - девочка свела бровки, задумавшись. – А не знаю. Отец больше говорил. А другой сидел такой весь с улыбкой. И всё…
Вздохнула:
- Если уедешь – жалко. Но свадьбу я хочу посмотреть. И меня тогда в твой новый дом пустят, в гости... Дай еще персик?
- Бери, и беги уже, - сказала Майэрин.
Сестренка замерла на пороге:
- А может, Анэ возьмут? Она-то давно замуж хочет. Я бы на месте жениха… не знаю, кого выбрала.
- Кто же из нас лучше?
- У Анэ косы длиннее и гуще, зато у тебя, говорят, зубы-жемчужинки!
- А у тебя?
- У меня… - девочка задумалась, тряхнула головой: - А я быстрая!
Умчалась, смеясь, даже туфельки не застучали – слегка зашуршали, такая легкая. Восемь весен всего. Счастливая…
Майэрин очень хотелось бежать – но в сад она вышла степенно, как подобает дочери знатного дома. А вот нянька за ней почти бежала. Странно, вроде Майэрин не торопится…
- Да хоть заячью накидку возьмите! Мало ли, кто и зачем явился к вашему отцу. Наболтает девчонка, язык-то без костей, а понимания нет.
- Знаю я, кто приезжал. Маалин видела герб… Господин Иэра.
- У него вроде сын?
Остановились подле изваяния, с которого сестренка подслушала. Ставни на окнах отца были плотно закрыты.
- Двое было, один недавно погиб. Охх, – девушка прижала тонкие пальцы к вискам. – Знаю, зачем отец это все устроил. То-то обмолвился недавно. Их семья очень богатая…
- Что же вам, и Дом Иэра тоже не нравится? – удивилась нянька.
- Не в этом суть… его, сына их, я не видела никогда. Но скольким еще отец меня предложит ради выгодного союза?! Если бы у отца друг был, или хороший знакомый, и пришел бы, сказал – я тут подумал, дочка, хочу твоего счастья, а это человек надежный, достойный, удачная партия… Пусть он окажется даже старше – но дочерью быть, не товаром!
- Это вы сейчас говорите. А на деле не угодишь на молоденьких девушек! Радуйтесь, что сердце ваше свободно.
…Нянька осуждает ее. Майэрин понимала – девушки не выбирают, а ей и так повезло, росла в достатке и ласке. Может, этот жених и вовсе не плох, семья Иэра одна из виднейших в провинции. А что слухи доходили про пьянство старшего – не ее, Майэрин, ума дело.
Только вот после того, как решилась в прошлый раз в лицо сказать «не хочу», что-то в ней изменилось. Будто и вправду позволено – хотеть или не хотеть…
Глава 22
- А вот у крепости Шин тут слабое место, - Макори задумчиво склонился над картой северного рубежа, крупная смуглая кисть руки задержалась над точкой в самом верху. – Я бы здесь еще одну заставу поставил…
- Все тебе неймется. Покажи карту сыну нашего повара, он, верно, тоже найдет, что улучшить. Скоро, если пойдет, как я задумал, будет у тебя другое поле битвы, - Суро-старший, темный и маленький рядом с сыном, усмехнулся довольно.
- Пока не научишься укрощать женщин, с ними возня – похуже любой войны. Вот и займешься, как женишься.
- А… на ком? – растерялся сын.
- На старшей дочери Тори Аэмара.
- Отец?! – Макори едва не порвал карту. – Они же нам как кость в горле!
Суро недовольно дернул уголком рта:
- Не понимай все так прямо. Они влиятельны – хорошо иметь такую родню. И богаты, богаче нас. Когда рухнет Дом, Майэрин получит завидную долю.
- Но она женщина! Остальное перейдет к Кайто или другим…
- А если не останется родственников-мужчин?
- Ну, отец! – Макори не нашелся, что еще сказать, встал и бездумно сделал шаг к выходу.
- Куда это ты?
- Я? Ах, да… Одного твоего желания мало. Мы-то зачем им?! Чтобы вдруг эта жаба…
- Предложение получит – еще обрадуется. Тори не упустит случая подобраться поближе к противнику. Рискует всего-то дочерью, их у него три.
- Мой братец все скажет, что сделаешь, вот ему и устраивай свадьбу!
- Он – второй, а она – старшая.
- Пусть и женится на второй! Ей четырнадцать, уже почти возраст! А Майэрин эту уберем как-нибудь.
- Сын, - нахмурился Суро. – Ты что-то съел сегодня?
Макори остановился, кусая губу.
- Хассе своей будешь возражать, не мне. Дела Дома превыше личных.
- Но мне она не нужна. Эта Майэрин… бледная моль.
- Знаю я, кто тебе нужен. Если б мог, на кошке своей бы женился. Мечтаешь о сильной жене? Потому что сам в душе тряпка.
Звон разбитого фарфора прервал его слова. Наследник смел со столика все, что стояло – кувшин и несколько чашек.
- Что еще придумал на благо семьи? Может, уже и на моих нерожденных детей планы есть? Мать мою свел в могилу, и вторую жену, и третья боится нос из покоев высунуть! А я свою жизнь закопать не дам!
- Да ты, оказывается, дурак, - разочарованно обронил старший Нэйта. – Весь в мать. Я-то надеялся, будет из тебя толк… Не стоишь ты своей должности. Только ведь все равно - побесишься и приползешь. Кто тебя кроме отца защитит? Знаешь ведь, как тебя «любят» в городе – где уж выпендриваться
- Да я лучше на девке из Квартала женюсь, - в сердцах сказал Макори. – Хоть сам выберу. Толку мне зваться наследником, если я на деле никто?
- Прямо так и откажешься? – отец сощурил и без того узковатые глаза. – С твоей-то любовью к власти?
- Да мне эта власть – как петля на шее. Куда разрешишь, туда и рычу, - горько ответил сын. – Знали бы там, снаружи, что это за дом… Невелик подвиг – от такого отказаться. А ты ведь знаю, на что нацелился. Деньги ее получим, связи, детей родит… а потом как-нибудь не проснется, - вскинул голову: - Только я бы эту Майэрин хоть сейчас убил, она мне никто, рука не дрогнет, а вот жену – не хочу. Это у тебя они мрут, как мухи…
Суро прокашлялся. Макори ожидал чего угодно, но не того, что отец махнет рукавом, отпуская. И поглядывал странно, будто прямо перед ним собака взбесилась.
Оставаться в этих стенах не было сил, и Макори направился туда, где всегда встретят с восторгом. Выбрал одно из лучших заведений веселого Квартала, с ландышем на входной вывеске. Девушки тут были на подбор светлокожие и светловолосые, привезенные с разных концов провинции и даже из-за границы.
