- Да я к тому говорю, что не взгреют ли нас за это потом?
- Командиры частей между собой всё согласовали. Ничего нам не будет. Но этих тварей пора проредить.
- Да, люди для них - плохая еда, обычно они на тюленей охотятся, там для них самое ценное - жир, - задумчиво вставил присутствовавший среди них Сергей Валентинович.
- Значит, тюленей им стало мало. И помоек - мало. Плодить тут медведей дальше - не только нарушать этот блинский природный баланс, но и подвергать опасности всех людей. Но главное, как мне сказал командир - нам, военным, нельзя чувствовать себя потерпевшими. Мы должны быть наверху, победителями. И солдатам это чувство транслировать - иначе что за армия такая, с упавшим духом, получится?
- Когда едем?
- Вездеходы через четыре дня собираем. Три штуки. Официально - для выполнения задания по пополнению мясного довольствия. Оленей, кстати, тоже постреляем, привезём в части.
- Главное, краснокнижных оленей не настрелять, - вставил первый говоривший при Беркуте офицер, - Их мало, тех, которые только на архипелаге водятся.
- Не боись, отличим местных от распространённых по всему северу.
На следующий день Беркута вызвал к себе командир части.
- Товарищ полковник, рядовой Кудинов по вашему приказанию явился! - вытянулся Беркут.
- Согласно полученным рапортам, рядовой, ты у нас опять отличился. На этот раз в хорошем смысле. Смог пугнуть и отогнать напавшего на человека медведя, чем спас жизнь прапорщику Долгину.
Бородько остро посмотрел на Беркута. Лицо солдата не дрогнуло. Официальную версию уяснил.
- Так точно! Белый краснокнижный медведь отделался лёгким испугом и передумал нападать на прапорщика.
*
Стоявший посреди кабинета полковник прошёл за свой стол и уселся в кресло. Потом указал солдату на стул, где обычно сидят приглашённые на совещание офицеры. Беркут уселся, не подавая виду, что для него всё ещё остаётся загадкой цель этой беседы и что она его вообще интересует.
- Капитан Семыкин, принявший участие в нейтрализации медведя, получит награду, - сказал командир части, - Доктор наш - тоже. И тебя вот надо как-то поощрить за храбрость и находчивость. Если у тебя нет особых пожеланий, решено объявить тебе благодарность перед строем и выдать денежную премию.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться?
- Говори.
- Если можно, лучше бы обойтись без упоминания моей роли в спасении Долгина. Капитан Семыкин мог и один справиться.
- Что, в герои идти не хочешь? - усмехнулся Бородько.
- Шуму много, товарищ полковник, - признался Беркут, поморщившись, - на гражданку просочится, интервью захотят взять ещё, за что поощрение получил, выдумывать придётся...
- Так что, есть у тебя другие пожелания? Может, позвонить матери хочешь?
- Товарищ полковник, мне бы маленький отпуск или увольнение. Я могу и сюда каждый день возвращаться. Просто хочется вольно походить по поверхности, обстановку сменить, впечатлений набраться...
Бородько странно посмотрел на парня и задумался.
- Ладно, так и нам проще, - наконец хлопнул он ладонью по крышке стола, - В качестве поощрения поедешь на охоту с офицерами через три дня, - сказал он, - Стрелять медведей и оленей. Но оружия тебе не дадут, ни охотничьего, ни боевого - нет тебе пока полного доверия. Будешь там на подхвате.
Беркут был не тем человеком, который отказывается от выполнения заданий.
Перед выездом все дружно приняли по сто граммов водки - "для куражу и успеху", и только потом разошлись по вездеходам. Большинство выехавших на охоту офицеров, у которых в посёлках на архипелаге жили семьи, оделись в "домашнее", между собой не чинились и называли друг друга просто по именам. Но чаще - по отчеству: Васильич, Дмитрич... Марина, узнав о том, что Беркут удостоен чести съездить на охоту, снабдила его толстым вязанным шарфом серого цвета, что каким-то таинственным образом сделало его своим, приблизило к дружеской атмосфере, царившей в вездеходах. К нему чаще всего обращались словом "Малой" - получалось и неформально, и не отягощало знанием его фамилии и имени память офицеров, которым вскоре опять предстояло стать его командирами.
Беркут держался свободно, не зажимался, но и не лез вперёд, когда потекли анекдоты и байки из воспоминаний мужчин. Впрочем, он тоже пересказал свою беседу с Бородько про решение представить нападение зверя на Долгина самоустранением мудрого медведя, осознавшего свою ошибку.
Погода была ясная, ветер несильным, снег под действием весеннего солнца лежал плотно, и машины шли сравнительно легко. Первым делом объехали посёлки и военные части - прежде всего, помойки. Перестреляли тех медведей, которые прочно обосновались вокруг человеческого жилья. Во время охоты Беркут оставался в натопленной кабине, за плотно покрытыми изморозью окошками. Вылезал из машины только после отстрела, для того, чтобы помочь собрать трупы животных и закинуть их в грузовую часть вездеходов, что, учитывая немалый вес медведей, делом было совсем нелёгким.
Иногда все выходили, чтобы вместе пообедать. Разжигали костёр из брикетов взятого с собой топлива, ели основательно прожаренную на решётке медвежатину. На вкус это мясо напомнило Беркуту свинину, только с немного сладковатым привкусом и специфичным запахом. Впрочем, водка быстро притупляла и вкусовые рецепторы, и обонятельные.
Через несколько дней, когда чувство мести у мужчин, видимо, было удовлетворено, а осознание себя победителями, вершиной биологической пирамиды мира прочно восстановлено и было готово к транслированию рядовым армии, отправились выполнять настоящее задание по заготовке мяса - стрелять оленей.
- Практически нигде не пишут, что на Новой Земле живёт два вида северных оленей, - рассказывал Сергей Валентинович больше для Беркута, который этого не знал, - Один подвид, занесённый в Красную книгу - тот, кто с древности жил именно тут, на архипелаге. А другой - завезённый ещё в двадцатых годах специально для разведения здешними жителями. И вот первый вид оленей надо спасать, потому что их мало, а второй - прореживать, потому что они оставляют мало корма для новоземельского оленя.
- А как их отличить? - поинтересовался Беркут.
- Новоземельский подвид мельче, и окрас у него немного иной, чем у обычного оленя. Ну увидишь, может.
Большое стадо северного оленя нашли уже через полдня. На этот раз Беркут тоже выбрался из кабины. Животные ковыряли снег копытами и совершенно не боялись ни машин, ни охотников. Время от времени то одно животное, то другое поднимало голову и смотрело на людей, но потом опять приступало к поискам укрытого снегом мха.
Мужчины разошлись далеко друг от друга, взяв дикое стадо в полукольцо, почти закрытое с другой стороны высокой сопкой. Стрелять договорились после того, как все подготовятся и вслед за первым выстрелом офицера с отчеством Романыч. Беркут тоже встал в промежуток этой цепочки, хотя и был безоружным. Прогремел выстрел Романыча в самого внушительного по росту и высоким кустистым рогам оленя, и буквально через полсекунды началась стрельба со всех сторон. Животные, оставляя на снегу убитых и раненых, ринулись сначала в одну сторону, потом в другую. Смерть от выстрелов гремела им вслед. Олени пробежали так близко от Беркута, что он видел их выпученные от страха глаза и, казалось, слышал судорожное дыхание.
После этого добили подранков и собрали убитых. Оленей во время их метаний удалось настрелять много. Запах свежей крови парил над порозовевшим снежным полем, совсем недавно ничем не отличавшимся от других таких же полей. Потом уставшие мужчины начали совещаться о том, считать ли им задание уже выполненным, или ехать охотиться на оленя дальше.
Беркут, не принимающий участие в совещании, стоял немного в стороне и отдыхал, глядя на молчаливые сопки этой земли, которая казалась ему сейчас какой угодно, только не "новой". Он даже не сразу заметил человека, сидящего прямо на снегу возле одного из камней - пришлось возвращать взгляд обратно, чтобы убедиться в том, что нечто совершенно здесь неуместное ему не почудилось.
*
Человек небольшого роста просто сидел и смотрел на людей, на машины, как иногда смотрит вышедший на балкон житель столичной высотки на дворовую парковку, на играющих детей, на любую суету где-то далеко внизу. Одет он был в тёплую, но совсем не современную одежду, продающуюся в местных магазинах, а будто сшитую вручную, но главное - его длинные волосы и борода были полностью покрыты льдом. И тем не менее этот человек не выглядел ни мёртвым, ни тем, кого заботит то, что его волосы превратились в ледяную корку и сосульки.
Беркут пошёл к нему, и мужчина, не поворачивая головы, спокойно встретил взгляд солдата.
- Тимур, ты куда? - окрикнул его Сергей Валентинович.
Присматривают за ним всё-таки. Доктор подбежал к Беркуту.
- Вы видите человека? - обернулся к нему тот и показал рукой в направлении сидящего.
А когда вновь перевёл туда взгляд, никого не увидел. Мужчина исчез.
- Нет, а ты кого видишь? - спросил врач и подошёл ближе к камню.
- Показалось, что там человек... заледенелый какой-то, - вынужден был признаться Беркут.
- Да? Опять твои "аномалии"?
Сергей Валентинович смахнул рукой выступ небольшого сугроба неподалёку от камня, машинально посмотрел туда и вдруг закричал:
- Мужики! Все сюда!
Он начал быстро разгребать снег. Подбежавшие офицеры тоже присоединились к нему, загомонили, заматерились... Беркут остался стоять на месте, пытаясь осмыслить происходящее. Был ведь мужичок! Настолько непохожий ни на призрака, ни на нечисть, что Беркут даже не подумал, что видит его лишь благодаря дару ведьмака. А теперь мужик исчез, и рядом с этим местом нашли тело замёрзшего солдата. Того самого, которого искали несколько дней вскоре после начала службы Беркута на архипелаге.
Мужичок тот явно не был призраком несчастного солдата. Тогда кем он был? Если б Беркут не знал, что люди на архипелаге живут только в двух посёлках и в военных частях, он бы с уверенностью мог сказать - простой местный житель, вот кто. Привычный к постоянному холоду, какой-нибудь промысловик, вышедший из дома, чтобы посмотреть, как охотятся пришлые. Из дома? Беркут внимательно посмотрел на сопку.
Из памяти поднялось, кажется, давным-давно сказанное милым девичьим голосом: "А дома свои они устраивали внутри сопок, только вход делали не сбоку, как в пещеру, а сверху, и внутри вниз вела лестница. Поэтому говорили, что сихиртя (или сиртя) живут под землёй". Сиртя? Тот мужичок - сиртя? Правда, что ли? Беркут, как завороженный, начал подниматься на сопку.
- Эй, Малой, ты куда? - крикнул ему один из офицеров.
- Хочу подняться наверх, посмотреть кое-что, - крикнул Беркут сквозь внезапно усилившийся шум ветра.
- Нечего тебе там делать! Иди в машину, грейся. Мы тут без тебя справимся.
Это следовало понимать, как приказ. После обнаружения мёртвого солдата настроение в экспедиции изменилось, охотники как по чьему-то мановению вновь превратились в офицеров армии. А он, Беркут, в их понимании - в солдата. Который по определению подчинённый, по умолчанию бестолковый, которым положено командовать и о котором надо заботиться. К примеру, уберечь его от созерцания тела другого такого же, как он, солдата, умершего не в каком-то бою или хотя бы на учениях, а так, глупо унесённого ветром, заблудившегося и замёрзшего.
Беркут залез в пустую кабину вездехода и уселся на койку. Тут, внутри, сейчас было тепло и темно. Спать не хотелось - возбуждение от всего произошедшего не отпускало. Захотелось посмотреть наружу, и Беркут стал оттаивать ладонью небольшое "окошко" на покрытом толстой изморозью стекле. Изморозь эта была белой, когда снаружи светило солнце, но сейчас там царила короткая весенняя ночь и окно машины в монохромном зрении ведьмака казалось тёмно-серым.
Беркут посмотрел в проделанное им окошко и испуганно замер. Там, сквозь оттаявший лёд, он увидел собственное отражение - чёрный силуэт со слабо светящимися глазами. Сердце заколотилось - сильнее, чем когда-либо при виде нечисти. Словно оттуда, снаружи, на него смотрел пресловутый "чёрный солдат" из ночных страшилок. Смотрел как на нечисть, просвечивая сквозь стекло своими слабыми лучами, испускаемыми из глаз, отчего сами эти глаза казались пустотой. Беркут медленно поднёс к лицу ладонь левой руки и поставил её на пути луча. В стекле отразилась абсолютно чёрная рука с размытым контуром из-за лёгкого туманного шевеления Тэкса. Казалось - тот, снаружи, вот-вот прикажет Беркуту назвать своё имя, а потом повелит развоплотиться. И - как всплывшая откуда-то из самой глубины подсознания ужасная мысль: а сможет ли он тогда ослушаться?
Через несколько мгновений Беркут заставил себя встряхнуться. Ничего себе, сам себя запугал чуть ли не до икоты. Как же он страшен, оказывается. Нда, необходимо избегать полной темноты, когда рядом другие люди. Или закрывать глаза хотя бы. Или Тэкса на это время отправлять куда-нибудь за стенку.
Он лежал на кровати, когда в кабину вернулись офицеры, распространяя запахи пота, быстро влажнеющей в тепле одежды и очередной порции свежевыпитой водки.
- Тимур, не спишь? - спросил Сергей Валентинович, - Возвращаемся в части. К нам отсюда дольше ехать, дня два-три, наверное... если не застрянем нигде.
- А оленины хватает?
- Хватает. По паре центнеров чистого мяса на часть выходит, как в задании было.
- А остальное куда? - поинтересовался Беркут, - Ну, там, шкуры, рога...
- Шкуры отдадим местным скорнякам, есть вроде в Белушьей Губе такие. Можно на материк вывезти или выкинуть, в крайнем случае. Рога тоже частично разойдутся на поделки всякие.
- А хочешь, Малой, как отслужишь, организуй тут свой бизнес - видишь, ценный товар почти даром можно получать, - присоединился к разговору Дмитрич.
- Фирму "Рога и копыта"? - поддержал шутку Беркут, - Я подумаю.
Как бы то ни было, и что бы за время этой экспедиции ни произошло, а в пути Беркут занялся изготовлением поделки из рога оленя. Взятым у попутчиков охотничьим ножом он вырезал очередной подарок для Марины - голову беркута.
*
На совещании у командира части вернувшиеся с охотничьей экспедиции офицеры подробно докладывали о том, как она прошла. Особенно заинтересовал полковника момент обнаружения тела пропавшего солдата.
- Получается, этого солдата нашёл Кудинов?
- Получается, что так, товарищ полковник, - ответил Сергей Валентинович, - хотя увидеть тело снаружи было совершенно невозможно - сугроб, как сугроб. Но Тимур показал мне на это место и спросил, не вижу ли я там человека. Сам он целенаправленно пошёл к тому сугробу, когда находился метров за тридцать до него. Потом объяснил, что ему показалось, что там какой-то "заледенелый человек". Честно говоря, нам всем было очень не по себе после этого. Мы отправили Кудинова в машину, а сами договорились вообще не расспрашивать его о том, что и как он увидел. Ситуация в экспедиции нестабильная, можно даже сказать, экстремальная. Хоть мы и убивали только животных, а всё-таки на рафинированные умы городских мальчиков такое может повлиять травмирующе. А тут ещё и труп солдата...
- И как Кудинов реагировал на убийство животных и обнаружение трупа?
- Командиры частей между собой всё согласовали. Ничего нам не будет. Но этих тварей пора проредить.
- Да, люди для них - плохая еда, обычно они на тюленей охотятся, там для них самое ценное - жир, - задумчиво вставил присутствовавший среди них Сергей Валентинович.
- Значит, тюленей им стало мало. И помоек - мало. Плодить тут медведей дальше - не только нарушать этот блинский природный баланс, но и подвергать опасности всех людей. Но главное, как мне сказал командир - нам, военным, нельзя чувствовать себя потерпевшими. Мы должны быть наверху, победителями. И солдатам это чувство транслировать - иначе что за армия такая, с упавшим духом, получится?
- Когда едем?
- Вездеходы через четыре дня собираем. Три штуки. Официально - для выполнения задания по пополнению мясного довольствия. Оленей, кстати, тоже постреляем, привезём в части.
- Главное, краснокнижных оленей не настрелять, - вставил первый говоривший при Беркуте офицер, - Их мало, тех, которые только на архипелаге водятся.
- Не боись, отличим местных от распространённых по всему северу.
На следующий день Беркута вызвал к себе командир части.
- Товарищ полковник, рядовой Кудинов по вашему приказанию явился! - вытянулся Беркут.
- Согласно полученным рапортам, рядовой, ты у нас опять отличился. На этот раз в хорошем смысле. Смог пугнуть и отогнать напавшего на человека медведя, чем спас жизнь прапорщику Долгину.
Бородько остро посмотрел на Беркута. Лицо солдата не дрогнуло. Официальную версию уяснил.
- Так точно! Белый краснокнижный медведь отделался лёгким испугом и передумал нападать на прапорщика.
*
Стоявший посреди кабинета полковник прошёл за свой стол и уселся в кресло. Потом указал солдату на стул, где обычно сидят приглашённые на совещание офицеры. Беркут уселся, не подавая виду, что для него всё ещё остаётся загадкой цель этой беседы и что она его вообще интересует.
- Капитан Семыкин, принявший участие в нейтрализации медведя, получит награду, - сказал командир части, - Доктор наш - тоже. И тебя вот надо как-то поощрить за храбрость и находчивость. Если у тебя нет особых пожеланий, решено объявить тебе благодарность перед строем и выдать денежную премию.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться?
- Говори.
- Если можно, лучше бы обойтись без упоминания моей роли в спасении Долгина. Капитан Семыкин мог и один справиться.
- Что, в герои идти не хочешь? - усмехнулся Бородько.
- Шуму много, товарищ полковник, - признался Беркут, поморщившись, - на гражданку просочится, интервью захотят взять ещё, за что поощрение получил, выдумывать придётся...
- Так что, есть у тебя другие пожелания? Может, позвонить матери хочешь?
- Товарищ полковник, мне бы маленький отпуск или увольнение. Я могу и сюда каждый день возвращаться. Просто хочется вольно походить по поверхности, обстановку сменить, впечатлений набраться...
Бородько странно посмотрел на парня и задумался.
- Ладно, так и нам проще, - наконец хлопнул он ладонью по крышке стола, - В качестве поощрения поедешь на охоту с офицерами через три дня, - сказал он, - Стрелять медведей и оленей. Но оружия тебе не дадут, ни охотничьего, ни боевого - нет тебе пока полного доверия. Будешь там на подхвате.
Беркут был не тем человеком, который отказывается от выполнения заданий.
Перед выездом все дружно приняли по сто граммов водки - "для куражу и успеху", и только потом разошлись по вездеходам. Большинство выехавших на охоту офицеров, у которых в посёлках на архипелаге жили семьи, оделись в "домашнее", между собой не чинились и называли друг друга просто по именам. Но чаще - по отчеству: Васильич, Дмитрич... Марина, узнав о том, что Беркут удостоен чести съездить на охоту, снабдила его толстым вязанным шарфом серого цвета, что каким-то таинственным образом сделало его своим, приблизило к дружеской атмосфере, царившей в вездеходах. К нему чаще всего обращались словом "Малой" - получалось и неформально, и не отягощало знанием его фамилии и имени память офицеров, которым вскоре опять предстояло стать его командирами.
Беркут держался свободно, не зажимался, но и не лез вперёд, когда потекли анекдоты и байки из воспоминаний мужчин. Впрочем, он тоже пересказал свою беседу с Бородько про решение представить нападение зверя на Долгина самоустранением мудрого медведя, осознавшего свою ошибку.
Погода была ясная, ветер несильным, снег под действием весеннего солнца лежал плотно, и машины шли сравнительно легко. Первым делом объехали посёлки и военные части - прежде всего, помойки. Перестреляли тех медведей, которые прочно обосновались вокруг человеческого жилья. Во время охоты Беркут оставался в натопленной кабине, за плотно покрытыми изморозью окошками. Вылезал из машины только после отстрела, для того, чтобы помочь собрать трупы животных и закинуть их в грузовую часть вездеходов, что, учитывая немалый вес медведей, делом было совсем нелёгким.
Иногда все выходили, чтобы вместе пообедать. Разжигали костёр из брикетов взятого с собой топлива, ели основательно прожаренную на решётке медвежатину. На вкус это мясо напомнило Беркуту свинину, только с немного сладковатым привкусом и специфичным запахом. Впрочем, водка быстро притупляла и вкусовые рецепторы, и обонятельные.
Через несколько дней, когда чувство мести у мужчин, видимо, было удовлетворено, а осознание себя победителями, вершиной биологической пирамиды мира прочно восстановлено и было готово к транслированию рядовым армии, отправились выполнять настоящее задание по заготовке мяса - стрелять оленей.
- Практически нигде не пишут, что на Новой Земле живёт два вида северных оленей, - рассказывал Сергей Валентинович больше для Беркута, который этого не знал, - Один подвид, занесённый в Красную книгу - тот, кто с древности жил именно тут, на архипелаге. А другой - завезённый ещё в двадцатых годах специально для разведения здешними жителями. И вот первый вид оленей надо спасать, потому что их мало, а второй - прореживать, потому что они оставляют мало корма для новоземельского оленя.
- А как их отличить? - поинтересовался Беркут.
- Новоземельский подвид мельче, и окрас у него немного иной, чем у обычного оленя. Ну увидишь, может.
Большое стадо северного оленя нашли уже через полдня. На этот раз Беркут тоже выбрался из кабины. Животные ковыряли снег копытами и совершенно не боялись ни машин, ни охотников. Время от времени то одно животное, то другое поднимало голову и смотрело на людей, но потом опять приступало к поискам укрытого снегом мха.
Мужчины разошлись далеко друг от друга, взяв дикое стадо в полукольцо, почти закрытое с другой стороны высокой сопкой. Стрелять договорились после того, как все подготовятся и вслед за первым выстрелом офицера с отчеством Романыч. Беркут тоже встал в промежуток этой цепочки, хотя и был безоружным. Прогремел выстрел Романыча в самого внушительного по росту и высоким кустистым рогам оленя, и буквально через полсекунды началась стрельба со всех сторон. Животные, оставляя на снегу убитых и раненых, ринулись сначала в одну сторону, потом в другую. Смерть от выстрелов гремела им вслед. Олени пробежали так близко от Беркута, что он видел их выпученные от страха глаза и, казалось, слышал судорожное дыхание.
После этого добили подранков и собрали убитых. Оленей во время их метаний удалось настрелять много. Запах свежей крови парил над порозовевшим снежным полем, совсем недавно ничем не отличавшимся от других таких же полей. Потом уставшие мужчины начали совещаться о том, считать ли им задание уже выполненным, или ехать охотиться на оленя дальше.
Беркут, не принимающий участие в совещании, стоял немного в стороне и отдыхал, глядя на молчаливые сопки этой земли, которая казалась ему сейчас какой угодно, только не "новой". Он даже не сразу заметил человека, сидящего прямо на снегу возле одного из камней - пришлось возвращать взгляд обратно, чтобы убедиться в том, что нечто совершенно здесь неуместное ему не почудилось.
*
Человек небольшого роста просто сидел и смотрел на людей, на машины, как иногда смотрит вышедший на балкон житель столичной высотки на дворовую парковку, на играющих детей, на любую суету где-то далеко внизу. Одет он был в тёплую, но совсем не современную одежду, продающуюся в местных магазинах, а будто сшитую вручную, но главное - его длинные волосы и борода были полностью покрыты льдом. И тем не менее этот человек не выглядел ни мёртвым, ни тем, кого заботит то, что его волосы превратились в ледяную корку и сосульки.
Беркут пошёл к нему, и мужчина, не поворачивая головы, спокойно встретил взгляд солдата.
- Тимур, ты куда? - окрикнул его Сергей Валентинович.
Присматривают за ним всё-таки. Доктор подбежал к Беркуту.
- Вы видите человека? - обернулся к нему тот и показал рукой в направлении сидящего.
А когда вновь перевёл туда взгляд, никого не увидел. Мужчина исчез.
- Нет, а ты кого видишь? - спросил врач и подошёл ближе к камню.
- Показалось, что там человек... заледенелый какой-то, - вынужден был признаться Беркут.
- Да? Опять твои "аномалии"?
Сергей Валентинович смахнул рукой выступ небольшого сугроба неподалёку от камня, машинально посмотрел туда и вдруг закричал:
- Мужики! Все сюда!
Он начал быстро разгребать снег. Подбежавшие офицеры тоже присоединились к нему, загомонили, заматерились... Беркут остался стоять на месте, пытаясь осмыслить происходящее. Был ведь мужичок! Настолько непохожий ни на призрака, ни на нечисть, что Беркут даже не подумал, что видит его лишь благодаря дару ведьмака. А теперь мужик исчез, и рядом с этим местом нашли тело замёрзшего солдата. Того самого, которого искали несколько дней вскоре после начала службы Беркута на архипелаге.
Мужичок тот явно не был призраком несчастного солдата. Тогда кем он был? Если б Беркут не знал, что люди на архипелаге живут только в двух посёлках и в военных частях, он бы с уверенностью мог сказать - простой местный житель, вот кто. Привычный к постоянному холоду, какой-нибудь промысловик, вышедший из дома, чтобы посмотреть, как охотятся пришлые. Из дома? Беркут внимательно посмотрел на сопку.
Из памяти поднялось, кажется, давным-давно сказанное милым девичьим голосом: "А дома свои они устраивали внутри сопок, только вход делали не сбоку, как в пещеру, а сверху, и внутри вниз вела лестница. Поэтому говорили, что сихиртя (или сиртя) живут под землёй". Сиртя? Тот мужичок - сиртя? Правда, что ли? Беркут, как завороженный, начал подниматься на сопку.
- Эй, Малой, ты куда? - крикнул ему один из офицеров.
- Хочу подняться наверх, посмотреть кое-что, - крикнул Беркут сквозь внезапно усилившийся шум ветра.
- Нечего тебе там делать! Иди в машину, грейся. Мы тут без тебя справимся.
Это следовало понимать, как приказ. После обнаружения мёртвого солдата настроение в экспедиции изменилось, охотники как по чьему-то мановению вновь превратились в офицеров армии. А он, Беркут, в их понимании - в солдата. Который по определению подчинённый, по умолчанию бестолковый, которым положено командовать и о котором надо заботиться. К примеру, уберечь его от созерцания тела другого такого же, как он, солдата, умершего не в каком-то бою или хотя бы на учениях, а так, глупо унесённого ветром, заблудившегося и замёрзшего.
Беркут залез в пустую кабину вездехода и уселся на койку. Тут, внутри, сейчас было тепло и темно. Спать не хотелось - возбуждение от всего произошедшего не отпускало. Захотелось посмотреть наружу, и Беркут стал оттаивать ладонью небольшое "окошко" на покрытом толстой изморозью стекле. Изморозь эта была белой, когда снаружи светило солнце, но сейчас там царила короткая весенняя ночь и окно машины в монохромном зрении ведьмака казалось тёмно-серым.
Беркут посмотрел в проделанное им окошко и испуганно замер. Там, сквозь оттаявший лёд, он увидел собственное отражение - чёрный силуэт со слабо светящимися глазами. Сердце заколотилось - сильнее, чем когда-либо при виде нечисти. Словно оттуда, снаружи, на него смотрел пресловутый "чёрный солдат" из ночных страшилок. Смотрел как на нечисть, просвечивая сквозь стекло своими слабыми лучами, испускаемыми из глаз, отчего сами эти глаза казались пустотой. Беркут медленно поднёс к лицу ладонь левой руки и поставил её на пути луча. В стекле отразилась абсолютно чёрная рука с размытым контуром из-за лёгкого туманного шевеления Тэкса. Казалось - тот, снаружи, вот-вот прикажет Беркуту назвать своё имя, а потом повелит развоплотиться. И - как всплывшая откуда-то из самой глубины подсознания ужасная мысль: а сможет ли он тогда ослушаться?
Через несколько мгновений Беркут заставил себя встряхнуться. Ничего себе, сам себя запугал чуть ли не до икоты. Как же он страшен, оказывается. Нда, необходимо избегать полной темноты, когда рядом другие люди. Или закрывать глаза хотя бы. Или Тэкса на это время отправлять куда-нибудь за стенку.
Он лежал на кровати, когда в кабину вернулись офицеры, распространяя запахи пота, быстро влажнеющей в тепле одежды и очередной порции свежевыпитой водки.
- Тимур, не спишь? - спросил Сергей Валентинович, - Возвращаемся в части. К нам отсюда дольше ехать, дня два-три, наверное... если не застрянем нигде.
- А оленины хватает?
- Хватает. По паре центнеров чистого мяса на часть выходит, как в задании было.
- А остальное куда? - поинтересовался Беркут, - Ну, там, шкуры, рога...
- Шкуры отдадим местным скорнякам, есть вроде в Белушьей Губе такие. Можно на материк вывезти или выкинуть, в крайнем случае. Рога тоже частично разойдутся на поделки всякие.
- А хочешь, Малой, как отслужишь, организуй тут свой бизнес - видишь, ценный товар почти даром можно получать, - присоединился к разговору Дмитрич.
- Фирму "Рога и копыта"? - поддержал шутку Беркут, - Я подумаю.
Как бы то ни было, и что бы за время этой экспедиции ни произошло, а в пути Беркут занялся изготовлением поделки из рога оленя. Взятым у попутчиков охотничьим ножом он вырезал очередной подарок для Марины - голову беркута.
*
На совещании у командира части вернувшиеся с охотничьей экспедиции офицеры подробно докладывали о том, как она прошла. Особенно заинтересовал полковника момент обнаружения тела пропавшего солдата.
- Получается, этого солдата нашёл Кудинов?
- Получается, что так, товарищ полковник, - ответил Сергей Валентинович, - хотя увидеть тело снаружи было совершенно невозможно - сугроб, как сугроб. Но Тимур показал мне на это место и спросил, не вижу ли я там человека. Сам он целенаправленно пошёл к тому сугробу, когда находился метров за тридцать до него. Потом объяснил, что ему показалось, что там какой-то "заледенелый человек". Честно говоря, нам всем было очень не по себе после этого. Мы отправили Кудинова в машину, а сами договорились вообще не расспрашивать его о том, что и как он увидел. Ситуация в экспедиции нестабильная, можно даже сказать, экстремальная. Хоть мы и убивали только животных, а всё-таки на рафинированные умы городских мальчиков такое может повлиять травмирующе. А тут ещё и труп солдата...
- И как Кудинов реагировал на убийство животных и обнаружение трупа?
