Склонившийся солдат отпрянул. Он и так был явно испуган нездоровым смехом лежащего сослуживца, так ещё и Беркут, глядящий куда-то в пространство остановившимся взглядом, явно рехнулся. А ведь у них у обоих заряженные автоматы...
Махаха, отдёрнувший было руки после приказа Беркута, вновь хихикнул и потянулся к лежащему.
- Тэкс! - громко крикнул Беркут, - лети сюда!
Через пару секунд маленькая тень появилась перед ним, он повелел:
- Закрой нечисти глаза!
Тэкс исполнил приказ и стал быстро мелькать перед светлыми глазами монстра, практически превратившись в тёмную повязку. Махаха не ожидал потери зрения и замахал в воздухе руками, а потом попытался "снять" с себя тень. В результате только поцарапал себе лицо когтями и взвыл. Беркут подскочил и ударил демона прикладом автомата по голове сбоку. Махаха рухнул в снег, в падении взмахнул рукой и проделал в одежде Беркута несколько широко расставленных царапин. После этого демон попытался подняться, но Беркут продолжал наносить по нему удары. Остановился, лишь когда тот остался недвижим.
- Силой своей и даром своим приказываю: развоплотись, нечисть! Покинь этот мир и не возвращайся никогда! - сквозь сбитое дыхание приказал ведьмак.
Махаха исчез, а Тэкс медленно всплыл в воздух. Беркут подошёл к лежащему парню и тронул того за плечо.
- Как ты, Лёшка?
Тот всхлипнул.
- Ну вот, теперь твоя очередь в больничку ложиться. А там знаешь, что?
- Ч-что?
- Там врач Сергей Валентинович тебе таблетку даст, а потом придёт тётя Марина, принесёт апельсины и поцелует в щёчку.
- П-правда п-поцелует?
- Гарантия сто процентов. Ты мне веришь?
- Верю, - ответил Лёшка и тихо добавил, - я кое-что видел мельком. Как ты ему в ухо засветил и он упал. Вон, комбез твой порвал... А кто это был?
- Нечисть, - скривившись, вынужденно пояснил Беркут, - А я умею её прогонять. Так что больше тебя никто не тронет. Ну, вставай.
Один из присутствовавших солдат начал вполголоса материться, и только редкие цензурные слова в его монологе позволяли понять, что он задаёт вопрос - какого чёрта?
- Проводи Лёшку в больничку, я тут останусь до конца дежурства, - вместо ответа вручил ему Беркут поднявшегося парня.
Когда те ушли, перед Беркутом встал лейтенант Брагин. Первым делом он отправил остальных подтянувшихся солдат по местам.
- А теперь, Кудинов, мне объясни, что здесь только что было.
- Галлюцинация, - уверенно ответил ведьмак.
- У всех?
- Да нет, вроде, только у Лёхи. Или вы тоже что-то видели, товарищ лейтенант?
- Я видел только двух свихнувшихся солдат...
- Ну вот, попсиховали маленько, и всё прошло. Дело житейское, кем не бывает?
- А вон те огромные босые следы и вмятину на снегу кто оставил? И маскировку твою кто порвал?
Беркут символически почесал дулом автомата в закрытом каской и комбинезоном затылке.
- Галлюцинации нынче такие наглые пошли, товарищ лейтенант...
- Издеваешься? - прищурился Брагин.
- Ну правда, - вздохнул Беркут, - если я вам скажу, что тут был демон, которого я изгнал, просто потому что умею, а вы так и доложите начальству - вы ж потом сами замучаетесь рапорты с объяснениями писать. Пусть уж лучше так и останется - галлюцинация, и всё тут. Ну а я доложу, мол, когда увидел, что Лёха корчится, как от щекотки, просто подыграл так, чтобы он в себя пришёл. Всякой мистике в нашей службе не место - так мне сказали.
- Ладно, - подумав, сказал Брагин, - отправляйся на своё место, солдат.
Начавшийся через полтора часа снегопад надёжно скрыл следы произошедшего. В итоге и спасённый солдат, и лейтенант, и Беркут, и другие свидетели дружно написали рапорты, где, как под копирку, излагались события о возникшей у одного бойца галлюцинации и находчивом поведении Тимура Кудинова по её нейтрализации. Хотя, конечно, вся часть знала о том, кто что увидел и на что это было похоже. Каким-то образом (мистическим, не иначе!) просочились и слухи о памятной вмятине от автомата, приплюсовавшись к этой истории.
Отношение к Беркуту в части изменилось. Кто-то было попробовал прилепить к нему прозвище "экзорцист", но то ли рука у этого кого-то была недостаточно лёгкая, то ли слово показалось слишком сложным - прозвище не прижилось. А уж когда к пострадавшему Лёшке в больничку пришла сама капитан Воробьёва и, вручив апельсины, поцеловала того в щёчку, авторитет Беркута взлетел на... Просто взлетел.
*
В кабинете начальника части горел мягкий, приглушённый свет от светильников, висящих на стенах, что означало наступление вечернего времени.
- Докладывайте, капитан. Что вам удалось выяснить про Кудинова?
- Товарищ полковник, хочу напомнить, что целью этого задания, как я для себя уяснила, было понять, не грозит ли нам опасность со стороны этого солдата - опасность побега или другого намеренного нарушения устава. На этот вопрос я уже сейчас могу ответить - никаких признаков намерений этого я у него не обнаружила.
- Может, он просто их хорошо скрывает?
- Тогда он - актёр уровня Иннокентия Смоктуновского. Я неоднократно специально создавала ситуации для выявления таких тенденций, и делала выводы не только на основе его слов. Но также жестов, мимике, повороте глаз и других невольных проявлений. Ничего. Более того, я обнаружила, что, наоборот, его почти пугает сама мысль о том, что он может покинуть часть досрочно.
- Что-о? - удивился командир.
- Да, я тоже была крайне удивлена. Но это так. Я ему сказала, что врач хочет его уволить со службы, но что вы, якобы, желаете, чтобы он написал рапорт с просьбой об оставлении его на службе. И он с готовностью согласился тут же написать такой рапорт.
- Чудеса опять какие-то, - недовольно нахмурился Бородько, - Даже обычный солдат, служащий по призыву, обрадовался бы возможности досрочного увольнения. Может, он свихнулся, этот Кудинов?
Капитан Воробьёва вздохнула.
- Возможно, товарищ полковник. Вот на отклонения в психике как раз указывают некоторые признаки.
- Какие ещё признаки?
- Сразу хочу заметить, что если бы я обследовала этого солдата без знания о его прошлом, я бы, пожалуй, никаких признаков нарушения психики не обнаружила. Если не принимать во внимания тех историй с впечатанным в пол автоматом и со смеющимся солдатом, которые скорей говорят о чертовщине, а не о психических отклонениях, я бы сказала, что Тимур Кудинов - цельная и абсолютно здоровая личность. Со своими особенностями - да. С тем, что он до конца так и не был откровенен со мной и что-то намеренно скрывает - да. Но он в порядке. А вот если сопоставить того Тимура Кудинова, о котором говорится в его личном деле и того, что наблюдала я - это... будто два совершенно разных человека, товарищ полковник.
- Например?
- Например, он совершенно не интересуется политикой. Кудинов воспринимает её как нечто далёкое от него и даже мешающее ему в его настоящих жизненных стремлениях. Но при этом твёрдо убеждён, что облечён какой-то высокой обязанностью служения людям.
- Перевоспитался, может? - усмехнулся полковник.
- В том-то и дело, что непохож он на человека, изменяющего своим принципам или однажды данным обещаниям - скорее, наоборот. Он дал мне слово молчать о нашей с ним связи, и я очень удивлена, что до сих пор по части об этом не пошло никаких слухов. Даже не припоминаю, какая ещё из моих связей оставалась бы в такой тайне от остальных, - немного горько усмехнулась Марина.
- Тогда откуда мысль, что он перестал интересоваться политикой?
- Я положила неподалёку от него стопку свежих газет. Этим бы заинтересовался не то что политик, а даже обычный солдат. А Кудинов вообще никак не отреагировал на них. Он ни разу не попросил меня воспользоваться моими возможностями связи с большой землёй, не задавал никаких вопросов о событиях в стране и в мире. Будто этого всего для него вообще не существует. А ещё он рассказал мне кое-что о своём прошлом. Ну, то есть не рассказал, а упомянул. Хотелось бы проверить. Если вы дадите такое разрешение, конечно.
- Зачем вам это? Для нас главное, что если он и вправду сошёл с ума, так чтобы это было нельзя связать именно с нашей частью, понимаете? Потому что наша часть должна быть образцовой, я вам это на всех совещаниях вдалбливаю!
- Да, товарищ полковник. Вот поэтому я предлагаю позволить мне отправить несколько конкретных запросов о Кудинове в его прежнюю часть, в призывной военкомат и даже смежникам дать поручение проверить кое-что о жизни Кудинова на гражданке. Лучше сделать это сейчас, до того, как его сумасшествие, если оно есть, выявится и Кудинов попадёт в заботливые руки судебных экспертов.
- Работайте.
- Слушаюсь, товарищ полковник.
Приехали вездеходы, привезли продукты и заказанные вещи. Беркут вместе с другими солдатами своего взвода участвовал в разгрузке - таскал разногабаритные коробки и ящики, на секунды выскакивая из помещения метеостанции под пронизывающий ветер. Не в первый раз, конечно, но в тот день на одном из вездеходов приехал Долгин.
Сначала прапорщик по какой-то надобности лично спустился в штаб, а когда вышел, увидел Беркута.
- А, Кудинов! Ну как тебе служба? - насмешливо спросил он.
- Всё хорошо, товарищ прапорщик, - улыбнулся Беркут, немного подойдя к Долгину, чтобы не орать слишком громко.
В результате они вдвоём оказались с той стороны вездехода, где больше никого в тот момент не было.
- Да? Ну молодец, если так.
- Служу России! - ответил Беркут, и вдруг увидел, что сугроб позади Долгина будто бы имеет другой, желтоватый оттенок. И движется.
- Медведь! - закричал Беркут и попятился к метеостанции.
Медленно, очень медленно Долгин обернулся. А потом попытался бежать. Но было поздно - огромный медведь, привстав на дыбы, махнул когтистой лапой по шее человека, порвав часть воротника, шарф, а, главное, кожу и мышцы шеи. Алая кровь тут же хлынула на снег, а от удара и, возможно, от шока человек упал, попытавшись прикрыть рану согнутой в локте рукой.
Беркут, у которого в тот момент, конечно, не было оружия, вырвал из рук солдата коробку, которую тот принимал из грузовика, и, не переставая кричать, побежал вперёд. Медведь, почуявший кровь, пытался вновь добраться до проделанной им раны и царапал толстый бушлат на локте лежащего прапорщика. Тяжёлая коробка со стеклянными банками консервированных овощей, поднятая Беркутом, обрушилась на голову и холку хищника. От удара животное сильно пошатнулось и отступило в сторону от жертвы. Рядом раздалась автоматная очередь, и убитый медведь с тяжёлым всхрипом рухнул на снег. Стрелял офицер, приехавший на втором вездеходе. Несколько человек подбежали к прапорщику, подняли его и бегом понесли в часть.
Всё случившееся произошло так быстро, что показалось Беркуту чем-то нереальным. Если б не туша медведя рядом с ним. Если б не брызги крови на снегу. Он постоял несколько секунд, собирая самого себя "в кучку", и отправился собирать все уцелевшие и рассыпавшиеся кругом банки с консервацией.
*
Прапорщик был оставлен в больничке, вездеходы ушли без него. Долгин потерял много крови - коготь медведя задел артерию. Солдаты и офицеры, чья группа крови была подходящей, спешно сдали кровь для переливания раненому. После этого доктор сообщил, что жизнь его, скорей всего, вне опасности.
На следующий день Беркут отправился навестить больного.
- А, герой, - с улыбкой встретил его Сергей Валентинович, - спасённого пришёл навестить?
- Если можно, - кивнул Беркут.
Лицо Долгина, обычно характерное красными обветреными щеками, на этот раз было непривычно бледным, почти сливалось по цвету с толстой повязкой вокруг шеи.
- Привет, Тимур, - негромко и серьёзно сказал он.
- Как вы, товарищ прапорщик? Болит?
- Болит. Наверно, не столько оттого, что медведь поранил, сколько оттого, что доктор рану чистил да обеззараживал. И зашивал.
- Ну, это же надо было сделать.
- Надо... Вот ведь как поворачивается - ты спас мне жизнь. Мне сказали, что медведя того ты убил.
- Нет, его из автомата застрелили, - возразил Беркут.
- Я разрезал медведя, - вмешался врач, - ты ему тем ящиком шею сломал. Он остался стоять только по инерции, и в любом случае упал бы и сдох, даже если б в него не стреляли.
- Вот как... - не нашёл, что на это сказать, Беркут.
- Доктор, выдь на минутку, а? Мне солдату надо пару душевных слов сказать, при других неловко, - попросил Долгин.
Сергей Валентинович хмыкнул, проворчал что-то про то, что из собственного помещения его выгоняют всякие тут больные, но исполнил просьбу.
- Слушай, Кудинов, - сказал прапорщик, - я вам в часть документы привёз, это ответы нескольких наших людей, кто с тобой общался. От меня, от Земцова, от пары других солдат.
- Ответы? - удивился Беркут.
- Ага. Эта... психолог ваш высококвалифицированный подробные данные на тебя собирает зачем-то. Как ты у нас держался, чем интересовался, не замечали ли за тобой каких-то странностей. Я написал, что не замечал и держался ты нормально. А вот Земцов припомнил, что как-то раз ты на кухне будто бы разговаривал с темнотой, хотя там никого не было. Вот что... будь осторожен, а то решат, что ты сумасшедший, да отправят в психушку. Век потом не отмоешься.
- Спасибо, товарищ прапорщик. Буду осторожней.
- Ну и славно, - сказал Долгин и прикрыл глаза, - иди, скажи доктору, что меня знобит чего-то.
Беркут возвращался в караулку, идя по знакомому, выученному, кажется, до каждой царапинки, коридору, и пытался понять - что он чувствует в связи с тем, что ему поведал прапорщик? Выходило - почти ничего. Его предали? Точно нет. Любовь с Мариной они исключили из своих отношений сразу. Ах, она не сказала, что является психологом? Да ведь и он далеко не всё рассказал ей о себе, совсем промолчал о своей настоящей профессии. Значит, у каждого из них есть резон молчать. Что их связывает с этой женщиной? Секс. А его предать невозможно, ревность из их отношений была исключена вместе с любовью, он дал такое обещание, перед тем, как получить доступ к её желанному телу. И всё-таки...
Всё-таки было неприятно осознавать, что Марина собирает о нём сведения. Может, и секс у них случился только для этого? Вот оно. Оказывается, в глубине души он числил за собой самцовую победу, обошёл-де всех одиноких мужчин в части. Тьфу ты, какая глупость его занимает, как выясняется. А он вообще тут под чужой личностью служит и с женщиной шуры-муры завёл - это ничего? Штрих такой в биографию оппозиционера привнёс. А ведь у того наверняка и девушка есть, может, невеста даже... Хотя упрекать ему себя вроде и не в чем, он и так осторожен, как и посоветовал ему Долгин. Просто будет теперь помнить о второй Марининой профессии, вот и всё. И ничего, в общем-то, не изменилось.
Ещё несколько дней понадобилась Долгину, чтобы немного окрепнуть и уехать долечиваться в госпиталь, а командирам частей - собрать все рапорты, сделать выводы, посовещаться между собой и принять решения.
Беркут отбывал рутинную солдатскую повинность - наряд по уборке в столовой после обеда, когда стал невольным свидетелем разговора компании офицеров, собравшихся за одним столом.
- А ничего, что они занесены в красную книгу? - спрашивал один.
- Так что теперь, танцевать вокруг них, пока они на людей нападают? - возмущённо возражал другой.
Махаха, отдёрнувший было руки после приказа Беркута, вновь хихикнул и потянулся к лежащему.
- Тэкс! - громко крикнул Беркут, - лети сюда!
Через пару секунд маленькая тень появилась перед ним, он повелел:
- Закрой нечисти глаза!
Тэкс исполнил приказ и стал быстро мелькать перед светлыми глазами монстра, практически превратившись в тёмную повязку. Махаха не ожидал потери зрения и замахал в воздухе руками, а потом попытался "снять" с себя тень. В результате только поцарапал себе лицо когтями и взвыл. Беркут подскочил и ударил демона прикладом автомата по голове сбоку. Махаха рухнул в снег, в падении взмахнул рукой и проделал в одежде Беркута несколько широко расставленных царапин. После этого демон попытался подняться, но Беркут продолжал наносить по нему удары. Остановился, лишь когда тот остался недвижим.
- Силой своей и даром своим приказываю: развоплотись, нечисть! Покинь этот мир и не возвращайся никогда! - сквозь сбитое дыхание приказал ведьмак.
Махаха исчез, а Тэкс медленно всплыл в воздух. Беркут подошёл к лежащему парню и тронул того за плечо.
- Как ты, Лёшка?
Тот всхлипнул.
- Ну вот, теперь твоя очередь в больничку ложиться. А там знаешь, что?
- Ч-что?
- Там врач Сергей Валентинович тебе таблетку даст, а потом придёт тётя Марина, принесёт апельсины и поцелует в щёчку.
- П-правда п-поцелует?
- Гарантия сто процентов. Ты мне веришь?
- Верю, - ответил Лёшка и тихо добавил, - я кое-что видел мельком. Как ты ему в ухо засветил и он упал. Вон, комбез твой порвал... А кто это был?
- Нечисть, - скривившись, вынужденно пояснил Беркут, - А я умею её прогонять. Так что больше тебя никто не тронет. Ну, вставай.
Один из присутствовавших солдат начал вполголоса материться, и только редкие цензурные слова в его монологе позволяли понять, что он задаёт вопрос - какого чёрта?
- Проводи Лёшку в больничку, я тут останусь до конца дежурства, - вместо ответа вручил ему Беркут поднявшегося парня.
Когда те ушли, перед Беркутом встал лейтенант Брагин. Первым делом он отправил остальных подтянувшихся солдат по местам.
- А теперь, Кудинов, мне объясни, что здесь только что было.
- Галлюцинация, - уверенно ответил ведьмак.
- У всех?
- Да нет, вроде, только у Лёхи. Или вы тоже что-то видели, товарищ лейтенант?
- Я видел только двух свихнувшихся солдат...
- Ну вот, попсиховали маленько, и всё прошло. Дело житейское, кем не бывает?
- А вон те огромные босые следы и вмятину на снегу кто оставил? И маскировку твою кто порвал?
Беркут символически почесал дулом автомата в закрытом каской и комбинезоном затылке.
- Галлюцинации нынче такие наглые пошли, товарищ лейтенант...
- Издеваешься? - прищурился Брагин.
- Ну правда, - вздохнул Беркут, - если я вам скажу, что тут был демон, которого я изгнал, просто потому что умею, а вы так и доложите начальству - вы ж потом сами замучаетесь рапорты с объяснениями писать. Пусть уж лучше так и останется - галлюцинация, и всё тут. Ну а я доложу, мол, когда увидел, что Лёха корчится, как от щекотки, просто подыграл так, чтобы он в себя пришёл. Всякой мистике в нашей службе не место - так мне сказали.
- Ладно, - подумав, сказал Брагин, - отправляйся на своё место, солдат.
Начавшийся через полтора часа снегопад надёжно скрыл следы произошедшего. В итоге и спасённый солдат, и лейтенант, и Беркут, и другие свидетели дружно написали рапорты, где, как под копирку, излагались события о возникшей у одного бойца галлюцинации и находчивом поведении Тимура Кудинова по её нейтрализации. Хотя, конечно, вся часть знала о том, кто что увидел и на что это было похоже. Каким-то образом (мистическим, не иначе!) просочились и слухи о памятной вмятине от автомата, приплюсовавшись к этой истории.
Отношение к Беркуту в части изменилось. Кто-то было попробовал прилепить к нему прозвище "экзорцист", но то ли рука у этого кого-то была недостаточно лёгкая, то ли слово показалось слишком сложным - прозвище не прижилось. А уж когда к пострадавшему Лёшке в больничку пришла сама капитан Воробьёва и, вручив апельсины, поцеловала того в щёчку, авторитет Беркута взлетел на... Просто взлетел.
*
В кабинете начальника части горел мягкий, приглушённый свет от светильников, висящих на стенах, что означало наступление вечернего времени.
- Докладывайте, капитан. Что вам удалось выяснить про Кудинова?
- Товарищ полковник, хочу напомнить, что целью этого задания, как я для себя уяснила, было понять, не грозит ли нам опасность со стороны этого солдата - опасность побега или другого намеренного нарушения устава. На этот вопрос я уже сейчас могу ответить - никаких признаков намерений этого я у него не обнаружила.
- Может, он просто их хорошо скрывает?
- Тогда он - актёр уровня Иннокентия Смоктуновского. Я неоднократно специально создавала ситуации для выявления таких тенденций, и делала выводы не только на основе его слов. Но также жестов, мимике, повороте глаз и других невольных проявлений. Ничего. Более того, я обнаружила, что, наоборот, его почти пугает сама мысль о том, что он может покинуть часть досрочно.
- Что-о? - удивился командир.
- Да, я тоже была крайне удивлена. Но это так. Я ему сказала, что врач хочет его уволить со службы, но что вы, якобы, желаете, чтобы он написал рапорт с просьбой об оставлении его на службе. И он с готовностью согласился тут же написать такой рапорт.
- Чудеса опять какие-то, - недовольно нахмурился Бородько, - Даже обычный солдат, служащий по призыву, обрадовался бы возможности досрочного увольнения. Может, он свихнулся, этот Кудинов?
Капитан Воробьёва вздохнула.
- Возможно, товарищ полковник. Вот на отклонения в психике как раз указывают некоторые признаки.
- Какие ещё признаки?
- Сразу хочу заметить, что если бы я обследовала этого солдата без знания о его прошлом, я бы, пожалуй, никаких признаков нарушения психики не обнаружила. Если не принимать во внимания тех историй с впечатанным в пол автоматом и со смеющимся солдатом, которые скорей говорят о чертовщине, а не о психических отклонениях, я бы сказала, что Тимур Кудинов - цельная и абсолютно здоровая личность. Со своими особенностями - да. С тем, что он до конца так и не был откровенен со мной и что-то намеренно скрывает - да. Но он в порядке. А вот если сопоставить того Тимура Кудинова, о котором говорится в его личном деле и того, что наблюдала я - это... будто два совершенно разных человека, товарищ полковник.
- Например?
- Например, он совершенно не интересуется политикой. Кудинов воспринимает её как нечто далёкое от него и даже мешающее ему в его настоящих жизненных стремлениях. Но при этом твёрдо убеждён, что облечён какой-то высокой обязанностью служения людям.
- Перевоспитался, может? - усмехнулся полковник.
- В том-то и дело, что непохож он на человека, изменяющего своим принципам или однажды данным обещаниям - скорее, наоборот. Он дал мне слово молчать о нашей с ним связи, и я очень удивлена, что до сих пор по части об этом не пошло никаких слухов. Даже не припоминаю, какая ещё из моих связей оставалась бы в такой тайне от остальных, - немного горько усмехнулась Марина.
- Тогда откуда мысль, что он перестал интересоваться политикой?
- Я положила неподалёку от него стопку свежих газет. Этим бы заинтересовался не то что политик, а даже обычный солдат. А Кудинов вообще никак не отреагировал на них. Он ни разу не попросил меня воспользоваться моими возможностями связи с большой землёй, не задавал никаких вопросов о событиях в стране и в мире. Будто этого всего для него вообще не существует. А ещё он рассказал мне кое-что о своём прошлом. Ну, то есть не рассказал, а упомянул. Хотелось бы проверить. Если вы дадите такое разрешение, конечно.
- Зачем вам это? Для нас главное, что если он и вправду сошёл с ума, так чтобы это было нельзя связать именно с нашей частью, понимаете? Потому что наша часть должна быть образцовой, я вам это на всех совещаниях вдалбливаю!
- Да, товарищ полковник. Вот поэтому я предлагаю позволить мне отправить несколько конкретных запросов о Кудинове в его прежнюю часть, в призывной военкомат и даже смежникам дать поручение проверить кое-что о жизни Кудинова на гражданке. Лучше сделать это сейчас, до того, как его сумасшествие, если оно есть, выявится и Кудинов попадёт в заботливые руки судебных экспертов.
- Работайте.
- Слушаюсь, товарищ полковник.
Приехали вездеходы, привезли продукты и заказанные вещи. Беркут вместе с другими солдатами своего взвода участвовал в разгрузке - таскал разногабаритные коробки и ящики, на секунды выскакивая из помещения метеостанции под пронизывающий ветер. Не в первый раз, конечно, но в тот день на одном из вездеходов приехал Долгин.
Сначала прапорщик по какой-то надобности лично спустился в штаб, а когда вышел, увидел Беркута.
- А, Кудинов! Ну как тебе служба? - насмешливо спросил он.
- Всё хорошо, товарищ прапорщик, - улыбнулся Беркут, немного подойдя к Долгину, чтобы не орать слишком громко.
В результате они вдвоём оказались с той стороны вездехода, где больше никого в тот момент не было.
- Да? Ну молодец, если так.
- Служу России! - ответил Беркут, и вдруг увидел, что сугроб позади Долгина будто бы имеет другой, желтоватый оттенок. И движется.
- Медведь! - закричал Беркут и попятился к метеостанции.
Медленно, очень медленно Долгин обернулся. А потом попытался бежать. Но было поздно - огромный медведь, привстав на дыбы, махнул когтистой лапой по шее человека, порвав часть воротника, шарф, а, главное, кожу и мышцы шеи. Алая кровь тут же хлынула на снег, а от удара и, возможно, от шока человек упал, попытавшись прикрыть рану согнутой в локте рукой.
Беркут, у которого в тот момент, конечно, не было оружия, вырвал из рук солдата коробку, которую тот принимал из грузовика, и, не переставая кричать, побежал вперёд. Медведь, почуявший кровь, пытался вновь добраться до проделанной им раны и царапал толстый бушлат на локте лежащего прапорщика. Тяжёлая коробка со стеклянными банками консервированных овощей, поднятая Беркутом, обрушилась на голову и холку хищника. От удара животное сильно пошатнулось и отступило в сторону от жертвы. Рядом раздалась автоматная очередь, и убитый медведь с тяжёлым всхрипом рухнул на снег. Стрелял офицер, приехавший на втором вездеходе. Несколько человек подбежали к прапорщику, подняли его и бегом понесли в часть.
Всё случившееся произошло так быстро, что показалось Беркуту чем-то нереальным. Если б не туша медведя рядом с ним. Если б не брызги крови на снегу. Он постоял несколько секунд, собирая самого себя "в кучку", и отправился собирать все уцелевшие и рассыпавшиеся кругом банки с консервацией.
*
Прапорщик был оставлен в больничке, вездеходы ушли без него. Долгин потерял много крови - коготь медведя задел артерию. Солдаты и офицеры, чья группа крови была подходящей, спешно сдали кровь для переливания раненому. После этого доктор сообщил, что жизнь его, скорей всего, вне опасности.
На следующий день Беркут отправился навестить больного.
- А, герой, - с улыбкой встретил его Сергей Валентинович, - спасённого пришёл навестить?
- Если можно, - кивнул Беркут.
Лицо Долгина, обычно характерное красными обветреными щеками, на этот раз было непривычно бледным, почти сливалось по цвету с толстой повязкой вокруг шеи.
- Привет, Тимур, - негромко и серьёзно сказал он.
- Как вы, товарищ прапорщик? Болит?
- Болит. Наверно, не столько оттого, что медведь поранил, сколько оттого, что доктор рану чистил да обеззараживал. И зашивал.
- Ну, это же надо было сделать.
- Надо... Вот ведь как поворачивается - ты спас мне жизнь. Мне сказали, что медведя того ты убил.
- Нет, его из автомата застрелили, - возразил Беркут.
- Я разрезал медведя, - вмешался врач, - ты ему тем ящиком шею сломал. Он остался стоять только по инерции, и в любом случае упал бы и сдох, даже если б в него не стреляли.
- Вот как... - не нашёл, что на это сказать, Беркут.
- Доктор, выдь на минутку, а? Мне солдату надо пару душевных слов сказать, при других неловко, - попросил Долгин.
Сергей Валентинович хмыкнул, проворчал что-то про то, что из собственного помещения его выгоняют всякие тут больные, но исполнил просьбу.
- Слушай, Кудинов, - сказал прапорщик, - я вам в часть документы привёз, это ответы нескольких наших людей, кто с тобой общался. От меня, от Земцова, от пары других солдат.
- Ответы? - удивился Беркут.
- Ага. Эта... психолог ваш высококвалифицированный подробные данные на тебя собирает зачем-то. Как ты у нас держался, чем интересовался, не замечали ли за тобой каких-то странностей. Я написал, что не замечал и держался ты нормально. А вот Земцов припомнил, что как-то раз ты на кухне будто бы разговаривал с темнотой, хотя там никого не было. Вот что... будь осторожен, а то решат, что ты сумасшедший, да отправят в психушку. Век потом не отмоешься.
- Спасибо, товарищ прапорщик. Буду осторожней.
- Ну и славно, - сказал Долгин и прикрыл глаза, - иди, скажи доктору, что меня знобит чего-то.
Беркут возвращался в караулку, идя по знакомому, выученному, кажется, до каждой царапинки, коридору, и пытался понять - что он чувствует в связи с тем, что ему поведал прапорщик? Выходило - почти ничего. Его предали? Точно нет. Любовь с Мариной они исключили из своих отношений сразу. Ах, она не сказала, что является психологом? Да ведь и он далеко не всё рассказал ей о себе, совсем промолчал о своей настоящей профессии. Значит, у каждого из них есть резон молчать. Что их связывает с этой женщиной? Секс. А его предать невозможно, ревность из их отношений была исключена вместе с любовью, он дал такое обещание, перед тем, как получить доступ к её желанному телу. И всё-таки...
Всё-таки было неприятно осознавать, что Марина собирает о нём сведения. Может, и секс у них случился только для этого? Вот оно. Оказывается, в глубине души он числил за собой самцовую победу, обошёл-де всех одиноких мужчин в части. Тьфу ты, какая глупость его занимает, как выясняется. А он вообще тут под чужой личностью служит и с женщиной шуры-муры завёл - это ничего? Штрих такой в биографию оппозиционера привнёс. А ведь у того наверняка и девушка есть, может, невеста даже... Хотя упрекать ему себя вроде и не в чем, он и так осторожен, как и посоветовал ему Долгин. Просто будет теперь помнить о второй Марининой профессии, вот и всё. И ничего, в общем-то, не изменилось.
Ещё несколько дней понадобилась Долгину, чтобы немного окрепнуть и уехать долечиваться в госпиталь, а командирам частей - собрать все рапорты, сделать выводы, посовещаться между собой и принять решения.
Беркут отбывал рутинную солдатскую повинность - наряд по уборке в столовой после обеда, когда стал невольным свидетелем разговора компании офицеров, собравшихся за одним столом.
- А ничего, что они занесены в красную книгу? - спрашивал один.
- Так что теперь, танцевать вокруг них, пока они на людей нападают? - возмущённо возражал другой.
