Из полицейского участка их забирали отцы. Теду Горски было стыдно, когда он подписывал протокол о возврате ему служебного ключа-карты и забирал свою дочь, одетую в воздушную танцевальную юбку. Эрвину Хардли было стыдно получать справедливый нагоняй от людей ниже его по званию, он даже не посмотрел на потупившего взгляд сына. Пока все возвращались из полиции в монорельсовом трамвае, мужчины договорились сдать провинившихся чад на руки их матерям, а самим пойти в ближайший бар, дабы пропустить по стаканчику и, как сегодняшним собратьям по несчастью, посетовать на трудности отцовства.
Утром Нестор и Делли просили прощения за своё хулиганство у выстроившихся в ряд учителей и учеников школы. Когда все слова были произнесены, а нотация директора школы выслушана, и все расходились по классам, Нестор тихо сказал на прощанье:
– А всё равно, вчера было здоровски, скажи?
– Ага, – в ответ сверкнула глазами Делли.
Когда школа предпринимала экскурсии на далёкие расстояния, Нестор и Делли могли держаться вместе. Особенно всем понравились две экскурсии к обзорным окнам Пунктуры, выводящим на её противоположные стороны – к окну наружной стены и к внутреннему Колодцу.
Все ученики, обутые в войлочные тапочки, чтобы не поцарапать гладкий прозрачный пол, выходили на так называемую "небесную палубу", имитирующую открытую площадку над бездной. Они поочерёдно приникали к биноскопам и завороженно смотрели, как далеко внизу в тёмном безоблачном небе всеми цветами радуги полыхает полярное сияние, бросая слабые отблески на покрытую снегом и льдом далёкую поверхность Земли. Страх высоты у всех жителей Крайней Южной секции отсутствовал совершенно, они к ней привыкали с рождения.
Героем этой экскурсии стал рыжий мальчишка по фамилии Шухарт, который повернул голову биноскопа вертикально вниз.
– Смотрите, на нижних секторах Пунктуры есть такие же площадки, и там тоже люди!
Красоты полярного сияния были забыты, всем хотелось посмотреть на далёких иностранцев. Иносекторцев.
Нестор повернул биноскоп вертикально вверх, но увидел лишь нижнюю часть кругового выступа, где располагалась служба наблюдения и контроля, в которой работал его отец. Об этом он и сообщил окружающим, но его открытие, конечно, и близко не было таким впечатляющим, как открытие Шухарта.
Вторая знаменательная экскурсия, к Колодцу, состоялась через пару месяцев после первой. Снова школьники средних классов были собраны вместе. Там они надели выданные каждому специальные тёмные очки. Их нарочно привезли сюда в полдень, когда Солнце прямиком заглядывало в Колодец Южного полушария Земли, и обзор был максимально далёким. Сложнейшая система зеркал ловила этот свет и передавала его вниз, к самому ядру планеты. Школьники впервые могли увидеть воочию, что они находятся на внутренней стене строения, имеющего круглую форму. Даже если этот круг очень большой площади.
– Только представь, – сказала Делли, – Каково будет оказаться там, в Колодце, за пределами экранного стекла.
– И задохнуться, потому что воздуха там нет.
– А ты представь, что есть. Летать и танцевать между лучей света...
– А потом нечаянно спуститься ниже, потому что в Колодце границ между секциями тоже нет, – подхватил фантазию Нестор.
– Да! – воодушевлённо подхватила Делли. – Спуститься в другие секции и почувствовать, как твоё тело постепенно тяжелеет, а потом вдруг начать падать вниз всё быстрее, быстрее, и продолжать танцевать в полёте, а люди у экранов на всех уровнях будут смотреть на тебя и поражаться.
– Пока наконец твоя скорость падения не станет такой большой, что люди и разглядеть тебя толком не успеют. Зато там уже точно будет воздух. Будешь лететь сквозь него, как светящийся метеорит.
– И так пересечь Южную Наземную секцию, а потом двигаться всё дальше, дальше, – не обращая внимания на подначивания, вдохновенно продолжала Делли, – и почувствовать, как твоё тело снова становится легче. Всё легче и легче, пока вновь не наступит невесомость – значит, ты достигла Центральной Ядерной секции.
– И там, наконец, твоё остановившееся обгорелое тельце сорвёт бурю аплодисментов от местных зевак, – рассмеялся Нестор.
Крайняя Южная секция располагалась намного выше той части атмосферы Земли, которая называется "мезосфера", и в ней не могла происходить естественная смена времён года.
Но Правительство заботилось о том, чтобы перемена сезонов происходила в соответствии с календарём. Люди здесь праздновали начало зимы – в этот день высокие потолки, изображавшие небо таким, каким оно видится с поверхности Земли, выпускали пушистые снежные хлопья, а температура воздуха значительно падала. Жители, выходя на улицу, одевались в тёплую одежду и обувь. В парках и на площадях открывались зимние развлекательные аттракционы, в частности, открытые катки.
В тот день Делли зашла домой к другу, чтобы вместе с ним пойти на каток.
– Филадельфия, присмотри там за Нестором, чтобы он ногу не подвернул, – с улыбкой попросила мама, подавая сыну рюкзачок с ботинками и коньками. – А ты слушайся Делли.
– Это почему я должен её слушаться, а не она меня? – возмутился Нестор.
– Потому что Делли старше тебя. На несколько минут, – рассмеялась мама.
Но "присматривать" пришлось Нестору. А всё потому, что Делли каталась слишком красиво. Её пальто красного цвета было приталенным, с немного расходящейся юбкой до колена, на голове красовалась белая шапочка со смешными заячьими ушками, из–под которой видны были светлые волосы. Она привлекала к себе многие взгляды, и ладно бы только взгляды... Невесть что возомнившие о себе парни-старшеклассники проявляли свой интерес дурацкими выходками, нарочно норовя столкнуться с девочкой, чтобы потом извиниться и попытаться познакомиться. Нестору несколько раз пришлось спасать подружку от такой ретивости, демонстрировать, что эта девчонка тут с ним, вообще-то. И не всегда это выглядело убедительным аргументом, порой он удостаивался насмешливых и пренебрежительных взглядов. В итоге настроение было совсем нерадостное.
– Больше никуда не пойду с тобой, – в сердцах сказал он. – Цепляешь всех подряд!
Делли растерянно посмотрела на Нестора.
– Но я же не специально...
Стало стыдно.
– Да. Извини, я просто злюсь.
– Ты просто ревнуешь!
– Что?! – поразился Нестор. – Глупости какие! С чего бы? Хочешь, прямо сейчас иди катайся с тем верзилой в синей куртке, я слова не скажу. Нет, не ходи. Не при мне. Чёрт...
Неужели Делли права, и он ревнует? Так, как ревнуют друг друга влюблённые парочки? Этого ещё не хватало. Задумчивую остолбенелость Нестора прервала девочка, молча взяв его за руку и потянув за собой на новый круг по катку. Нестор решил больше ни о чём таком не думать. Просто наслаждаться началом зимы, катанием по скользкому льду и тёплой ладошке Делли, вложенной в его руку.
Наверное, он не смог бы придумать ничего лучшего, даже если бы уже знал, что это были последние дни их безмятежной и счастливой жизни.
В служебном помещении наблюдения и реагирования звучал смех. Один из бойцов рассказывал, как его старый отец и маленький сын спорили за последнее печеньице на тарелке. Хитрость и логика против правды и молодого напора. Оба, конечно, были сыты, но не уступали друг другу из принципа.
– Командир, срочное донесение, – прервал веселье Райс. – Опять металл, и снова в той точке, где мы уже были когда-то, там ещё Тинг погибла.
Эрвин Хардли активировал браслет и изучил присланные данные. Потом отдал приказ о формировании группы для выезда на место, и о посадке в патрульный флаер.
Памятное место на побережье почти не изменилось, разве что добавилось количество хижин, да кактусы росли гуще, чем помнилось Эрвину. На этот раз их ждали. Одетые в мешковину люди кучно стояли возле ямы, служащей, видимо, небольшой плавильной печью, выдолбленной из массива прочного камня. Первым делом Эрвин временно активировал сканер и осмотрел окрестности, но оружия или другого металла нигде, помимо плавильни, не увидел.
– Здравствуйте, обитатели поселения, – приветственно поднял он руку, – общины Истинного Завета.
Вперёд выдвинулся седовласый отец Климентий. Постарел, но смотрит по-прежнему остро. А вон и убийца Лидии Тинг. Заматерел, сволочь...
– Вы нарушаете закон о запрете технологий, – начал было Эрвин, но Климентий его прервал.
– На этот раз мы специально стали плавить руду, чтобы вы прилетели, – заявил он. – Можете забрать эти несчастные железяки, подавитесь ими.
– Зачем вы захотели встретиться? – не обратил Эрвин внимания на ожидаемую враждебность.
– Кое-кто из нашей общины предал идеалы Истинного Завета и решил переселиться к вам. Беременная женщина, она овдовела и хочет родить ребёнка, как она выражается, в цивилизованном мире. Из уважения к её будущему материнству, мы решили не наказывать отступницу, а отпустить с миром.
– Ну что ж... – подумав, ответил Эрвин. – Я рад, что гуманизм не забыт вами. Некоторые иные общины на поверхности уже превратились в дикие племена, почти забывшие речь.
– Кто ты такой, чтобы высокомерно радоваться за нас?! Не сравнивай нашу общину и забывших Бога, – начал было заводиться Климентий, но осёкся, плюнул, и продолжил. – В прошлый раз ты говорил, что отправившиеся с вами смогут сами выбрать место для проживания, им дадут все права граждан. Это так?
– Да. Ничего не изменилось.
– Тогда забирайте эту отступницу и убирайтесь с нашей земли.
Откуда-то из утопленной в земле хижины с явным трудом выбралась крупная женщина. Её длинные лохмы почти полностью закрывали лицо, а руками она придерживала свой большой живот. Медик Ирма Новотны метнулась было к ней, но женщина испуганно шарахнулась в сторону. По-видимому, Эрвин поторопился в своём суждении, не так уж гуманно тут с ней обращались.
Перед тем, как группа, забрав бесформенные куски железа, вместе с отступницей погрузилась во флаер, Эрвин произнёс обязательную при посещении аборигенов речь. Призвал всех присоединиться к людям Пунктуры и предупредил о недопустимости нарушения запрета применения технологий. По молчаливым лицам аборигенов читалось, что больше всего они мечтают скорее перестать видеть пришельцев перед собой.
Всю дорогу во флаере испуганная женщина сидела наособицу, не поднимая голову и не отнимая рук от живота. Наверное, психологам придётся долго с ней работать, но это уже будет не забота Эрвина.
Большой шлюз наблюдательной базы, как обычно, окурил всю группу, вместе с гостьей, струёй обеззараживающего дыма.
– Идёмте, я провожу вас в госпиталь, там вас осмотрят и заодно оформят гражданство, – предложила гостье медик Новотны.
– Вы говорили, я сама выберу, где жить, – впервые подала голос та. – Я хочу туда, где за стенами поверхность Земли.
– Простите, вы не поняли, – вмешался Эрвин. – Я говорил, что вы сможете выбрать любой кантон для проживания. Кантон – это город... или поселение, по-вашему. Но выбор кантонов ограничен для вас пределами нашей секции Пунктуры. В нижние секции проезд закрыт.
– Меня обманули! – истерически крикнула женщина. – Вы, порождения ехиднины, ваш господин – отец лжи! Кара Господня падёт на ваши головы!
Она судорожно оглядывалась по сторонам и тяжело дышала.
– Простите за недопонимание, – осторожно сказала ей Новотны. – Если хотите, мы вернём вас на поверхность Земли, туда, где вы жили, или в другое место к людям.
Эрвин впервые сталкивался с такой ситуацией. Раньше прибывшие по своей воле аборигены не были столь разборчивы и требовательны. Выход предложила сама женщина.
– Отвезите меня в самое нижнее место вашей секции, – потребовала она. – Немедленно!
– Но как же госпиталь, ведь положено... – растерялась медик.
Эрвину надоела истеричная дикарка, подсунутая им враждебной общиной. Сказал бы он ей... да воспитание не позволяет.
– Ирма, – попросил он. – Отвези эту женщину на пограничный уровень. Воспользуйся высокоскоростным лифтом. Там сопроводи её в ближайший госпиталь.
– Но это же займёт несколько часов, вместе с возвращением...
– Завтра возьмёшь отгул.
– Слушаюсь, командир, – подчинилась та, не показав своего неудовольствия, и повернулась к женщине. – Следуйте за мной, пожалуйста.
От ненавидящего взгляда исподлобья, которым его одарила на прощанье дикарка, Эрвина пробрало морозом. До мурашек.
Освещённые полуденным солнцем лица одетых в лохмотья пиратов были суровы. Тихо поскрипывало и немного покачивалось на волнах судно, ослабленный парус трепетал от ветерка. Хороший день для смерти.
– На абордаж! – задорно крикнула Делли, поворачиваясь к колоритным голограммам позади неё.
– Да где вам победить нас в рукопашном бою! – ответил Нестор, азартно выхватывая шпагу со световым лезвием. – Голодранцы с дырявой лоханки!
– Они смеют оскорблять команду "Отважной медузы", нет им пощады! – прокричала Делли, взмахивая своей шпагой. – За мной, мои милые пиратики!
– Головорезы, к бою! – тут же скомандовал Нестор своей голографической команде. – Каждому выжившему – премия по тысяче су!
С глухим стуком впились в дерево абордажные крючья, вздрогнули под ногами дощатые палубные трапы, зазвенели клинки, закипела битва. Тяжело раненые пираты откатывались в сторонку, ожидая излечения или выздоровления, погибшие исчезали с лёгким хлопком, оставляя на палубе по нескольку медяков. Под потолком игровой комнаты высветилось табло со статами. Судя по движущейся полоске жизней, команда корабля "Вторая барракуда", во главе с капитаном Хардли, уверенно побеждала.
– Гадские барракуды используют секретные приёмы! – возмутилась Делли, с трудом уклоняясь от выпада шпаги вражеского пирата.
– А кто тебе мешал обучить своих медуз танцевальным па? Вдруг бы, да помогло? – поправил чёрную в нарисованных черепах бандану довольный Нестор.
От полного разгрома "Отважную медузу" спас Тед Горски, заглянувший в игровую комнату дочери. Открывшаяся дверь мгновенно вызвала паузу в игре, всё застыло и потемнело.
– Эй, флибустьеры, кто-то хотел побывать на противометеоритной палубе? – спросил Тед. – У меня сегодня намечен там профосмотр. Ждать никого не буду.
Друзья радостно переглянулись.
– Мы сейчас! Игру выключим только, – ответила Делли.
Прежде, чем закрыть дверь, Тед посмотрел наверх, на табло.
– Почему – "Вторая..."? – полюбопытствовал он.
– А чтобы все спрашивали! – хором ответили дети, смеясь старой шутке, на которую попался взрослый Горски.
Палуба с автоматическим противометеоритным оборудованием, включая специальные "пушки", которые можно было переводить в режим ручного управления, располагалась на уровне, следующем за службой наблюдения и контроля за Земной поверхностью, почти на самом верху южной части Пунктуры. Поэтому сначала Тед вместе с Нестором и Делли нанесли короткий визит к Эрвину Хардли.
– Какие-то неприятности? – спросил Тед, увидев хмурое лицо приятеля.
– Да, тревожит одна наша будущая согражданка, – признался Эрвин. – Привезли сегодня с поверхности. Вроде всё по инструкции сделали, но... боюсь, будут ещё из-за неё проблемы, слишком сильно от неё ненавистью веет. Засело в голове, как заноза: то ли инструкция требует доработки, то ли я чего-то недоглядел.
Утром Нестор и Делли просили прощения за своё хулиганство у выстроившихся в ряд учителей и учеников школы. Когда все слова были произнесены, а нотация директора школы выслушана, и все расходились по классам, Нестор тихо сказал на прощанье:
– А всё равно, вчера было здоровски, скажи?
– Ага, – в ответ сверкнула глазами Делли.
Когда школа предпринимала экскурсии на далёкие расстояния, Нестор и Делли могли держаться вместе. Особенно всем понравились две экскурсии к обзорным окнам Пунктуры, выводящим на её противоположные стороны – к окну наружной стены и к внутреннему Колодцу.
Все ученики, обутые в войлочные тапочки, чтобы не поцарапать гладкий прозрачный пол, выходили на так называемую "небесную палубу", имитирующую открытую площадку над бездной. Они поочерёдно приникали к биноскопам и завороженно смотрели, как далеко внизу в тёмном безоблачном небе всеми цветами радуги полыхает полярное сияние, бросая слабые отблески на покрытую снегом и льдом далёкую поверхность Земли. Страх высоты у всех жителей Крайней Южной секции отсутствовал совершенно, они к ней привыкали с рождения.
Героем этой экскурсии стал рыжий мальчишка по фамилии Шухарт, который повернул голову биноскопа вертикально вниз.
– Смотрите, на нижних секторах Пунктуры есть такие же площадки, и там тоже люди!
Красоты полярного сияния были забыты, всем хотелось посмотреть на далёких иностранцев. Иносекторцев.
Нестор повернул биноскоп вертикально вверх, но увидел лишь нижнюю часть кругового выступа, где располагалась служба наблюдения и контроля, в которой работал его отец. Об этом он и сообщил окружающим, но его открытие, конечно, и близко не было таким впечатляющим, как открытие Шухарта.
Вторая знаменательная экскурсия, к Колодцу, состоялась через пару месяцев после первой. Снова школьники средних классов были собраны вместе. Там они надели выданные каждому специальные тёмные очки. Их нарочно привезли сюда в полдень, когда Солнце прямиком заглядывало в Колодец Южного полушария Земли, и обзор был максимально далёким. Сложнейшая система зеркал ловила этот свет и передавала его вниз, к самому ядру планеты. Школьники впервые могли увидеть воочию, что они находятся на внутренней стене строения, имеющего круглую форму. Даже если этот круг очень большой площади.
– Только представь, – сказала Делли, – Каково будет оказаться там, в Колодце, за пределами экранного стекла.
– И задохнуться, потому что воздуха там нет.
– А ты представь, что есть. Летать и танцевать между лучей света...
– А потом нечаянно спуститься ниже, потому что в Колодце границ между секциями тоже нет, – подхватил фантазию Нестор.
– Да! – воодушевлённо подхватила Делли. – Спуститься в другие секции и почувствовать, как твоё тело постепенно тяжелеет, а потом вдруг начать падать вниз всё быстрее, быстрее, и продолжать танцевать в полёте, а люди у экранов на всех уровнях будут смотреть на тебя и поражаться.
– Пока наконец твоя скорость падения не станет такой большой, что люди и разглядеть тебя толком не успеют. Зато там уже точно будет воздух. Будешь лететь сквозь него, как светящийся метеорит.
– И так пересечь Южную Наземную секцию, а потом двигаться всё дальше, дальше, – не обращая внимания на подначивания, вдохновенно продолжала Делли, – и почувствовать, как твоё тело снова становится легче. Всё легче и легче, пока вновь не наступит невесомость – значит, ты достигла Центральной Ядерной секции.
– И там, наконец, твоё остановившееся обгорелое тельце сорвёт бурю аплодисментов от местных зевак, – рассмеялся Нестор.
Крайняя Южная секция располагалась намного выше той части атмосферы Земли, которая называется "мезосфера", и в ней не могла происходить естественная смена времён года.
Но Правительство заботилось о том, чтобы перемена сезонов происходила в соответствии с календарём. Люди здесь праздновали начало зимы – в этот день высокие потолки, изображавшие небо таким, каким оно видится с поверхности Земли, выпускали пушистые снежные хлопья, а температура воздуха значительно падала. Жители, выходя на улицу, одевались в тёплую одежду и обувь. В парках и на площадях открывались зимние развлекательные аттракционы, в частности, открытые катки.
В тот день Делли зашла домой к другу, чтобы вместе с ним пойти на каток.
– Филадельфия, присмотри там за Нестором, чтобы он ногу не подвернул, – с улыбкой попросила мама, подавая сыну рюкзачок с ботинками и коньками. – А ты слушайся Делли.
– Это почему я должен её слушаться, а не она меня? – возмутился Нестор.
– Потому что Делли старше тебя. На несколько минут, – рассмеялась мама.
Но "присматривать" пришлось Нестору. А всё потому, что Делли каталась слишком красиво. Её пальто красного цвета было приталенным, с немного расходящейся юбкой до колена, на голове красовалась белая шапочка со смешными заячьими ушками, из–под которой видны были светлые волосы. Она привлекала к себе многие взгляды, и ладно бы только взгляды... Невесть что возомнившие о себе парни-старшеклассники проявляли свой интерес дурацкими выходками, нарочно норовя столкнуться с девочкой, чтобы потом извиниться и попытаться познакомиться. Нестору несколько раз пришлось спасать подружку от такой ретивости, демонстрировать, что эта девчонка тут с ним, вообще-то. И не всегда это выглядело убедительным аргументом, порой он удостаивался насмешливых и пренебрежительных взглядов. В итоге настроение было совсем нерадостное.
– Больше никуда не пойду с тобой, – в сердцах сказал он. – Цепляешь всех подряд!
Делли растерянно посмотрела на Нестора.
– Но я же не специально...
Стало стыдно.
– Да. Извини, я просто злюсь.
– Ты просто ревнуешь!
– Что?! – поразился Нестор. – Глупости какие! С чего бы? Хочешь, прямо сейчас иди катайся с тем верзилой в синей куртке, я слова не скажу. Нет, не ходи. Не при мне. Чёрт...
Неужели Делли права, и он ревнует? Так, как ревнуют друг друга влюблённые парочки? Этого ещё не хватало. Задумчивую остолбенелость Нестора прервала девочка, молча взяв его за руку и потянув за собой на новый круг по катку. Нестор решил больше ни о чём таком не думать. Просто наслаждаться началом зимы, катанием по скользкому льду и тёплой ладошке Делли, вложенной в его руку.
Наверное, он не смог бы придумать ничего лучшего, даже если бы уже знал, что это были последние дни их безмятежной и счастливой жизни.
ГЛАВА 3
В служебном помещении наблюдения и реагирования звучал смех. Один из бойцов рассказывал, как его старый отец и маленький сын спорили за последнее печеньице на тарелке. Хитрость и логика против правды и молодого напора. Оба, конечно, были сыты, но не уступали друг другу из принципа.
– Командир, срочное донесение, – прервал веселье Райс. – Опять металл, и снова в той точке, где мы уже были когда-то, там ещё Тинг погибла.
Эрвин Хардли активировал браслет и изучил присланные данные. Потом отдал приказ о формировании группы для выезда на место, и о посадке в патрульный флаер.
Памятное место на побережье почти не изменилось, разве что добавилось количество хижин, да кактусы росли гуще, чем помнилось Эрвину. На этот раз их ждали. Одетые в мешковину люди кучно стояли возле ямы, служащей, видимо, небольшой плавильной печью, выдолбленной из массива прочного камня. Первым делом Эрвин временно активировал сканер и осмотрел окрестности, но оружия или другого металла нигде, помимо плавильни, не увидел.
– Здравствуйте, обитатели поселения, – приветственно поднял он руку, – общины Истинного Завета.
Вперёд выдвинулся седовласый отец Климентий. Постарел, но смотрит по-прежнему остро. А вон и убийца Лидии Тинг. Заматерел, сволочь...
– Вы нарушаете закон о запрете технологий, – начал было Эрвин, но Климентий его прервал.
– На этот раз мы специально стали плавить руду, чтобы вы прилетели, – заявил он. – Можете забрать эти несчастные железяки, подавитесь ими.
– Зачем вы захотели встретиться? – не обратил Эрвин внимания на ожидаемую враждебность.
– Кое-кто из нашей общины предал идеалы Истинного Завета и решил переселиться к вам. Беременная женщина, она овдовела и хочет родить ребёнка, как она выражается, в цивилизованном мире. Из уважения к её будущему материнству, мы решили не наказывать отступницу, а отпустить с миром.
– Ну что ж... – подумав, ответил Эрвин. – Я рад, что гуманизм не забыт вами. Некоторые иные общины на поверхности уже превратились в дикие племена, почти забывшие речь.
– Кто ты такой, чтобы высокомерно радоваться за нас?! Не сравнивай нашу общину и забывших Бога, – начал было заводиться Климентий, но осёкся, плюнул, и продолжил. – В прошлый раз ты говорил, что отправившиеся с вами смогут сами выбрать место для проживания, им дадут все права граждан. Это так?
– Да. Ничего не изменилось.
– Тогда забирайте эту отступницу и убирайтесь с нашей земли.
Откуда-то из утопленной в земле хижины с явным трудом выбралась крупная женщина. Её длинные лохмы почти полностью закрывали лицо, а руками она придерживала свой большой живот. Медик Ирма Новотны метнулась было к ней, но женщина испуганно шарахнулась в сторону. По-видимому, Эрвин поторопился в своём суждении, не так уж гуманно тут с ней обращались.
Перед тем, как группа, забрав бесформенные куски железа, вместе с отступницей погрузилась во флаер, Эрвин произнёс обязательную при посещении аборигенов речь. Призвал всех присоединиться к людям Пунктуры и предупредил о недопустимости нарушения запрета применения технологий. По молчаливым лицам аборигенов читалось, что больше всего они мечтают скорее перестать видеть пришельцев перед собой.
Всю дорогу во флаере испуганная женщина сидела наособицу, не поднимая голову и не отнимая рук от живота. Наверное, психологам придётся долго с ней работать, но это уже будет не забота Эрвина.
Большой шлюз наблюдательной базы, как обычно, окурил всю группу, вместе с гостьей, струёй обеззараживающего дыма.
– Идёмте, я провожу вас в госпиталь, там вас осмотрят и заодно оформят гражданство, – предложила гостье медик Новотны.
– Вы говорили, я сама выберу, где жить, – впервые подала голос та. – Я хочу туда, где за стенами поверхность Земли.
– Простите, вы не поняли, – вмешался Эрвин. – Я говорил, что вы сможете выбрать любой кантон для проживания. Кантон – это город... или поселение, по-вашему. Но выбор кантонов ограничен для вас пределами нашей секции Пунктуры. В нижние секции проезд закрыт.
– Меня обманули! – истерически крикнула женщина. – Вы, порождения ехиднины, ваш господин – отец лжи! Кара Господня падёт на ваши головы!
Она судорожно оглядывалась по сторонам и тяжело дышала.
– Простите за недопонимание, – осторожно сказала ей Новотны. – Если хотите, мы вернём вас на поверхность Земли, туда, где вы жили, или в другое место к людям.
Эрвин впервые сталкивался с такой ситуацией. Раньше прибывшие по своей воле аборигены не были столь разборчивы и требовательны. Выход предложила сама женщина.
– Отвезите меня в самое нижнее место вашей секции, – потребовала она. – Немедленно!
– Но как же госпиталь, ведь положено... – растерялась медик.
Эрвину надоела истеричная дикарка, подсунутая им враждебной общиной. Сказал бы он ей... да воспитание не позволяет.
– Ирма, – попросил он. – Отвези эту женщину на пограничный уровень. Воспользуйся высокоскоростным лифтом. Там сопроводи её в ближайший госпиталь.
– Но это же займёт несколько часов, вместе с возвращением...
– Завтра возьмёшь отгул.
– Слушаюсь, командир, – подчинилась та, не показав своего неудовольствия, и повернулась к женщине. – Следуйте за мной, пожалуйста.
От ненавидящего взгляда исподлобья, которым его одарила на прощанье дикарка, Эрвина пробрало морозом. До мурашек.
Освещённые полуденным солнцем лица одетых в лохмотья пиратов были суровы. Тихо поскрипывало и немного покачивалось на волнах судно, ослабленный парус трепетал от ветерка. Хороший день для смерти.
– На абордаж! – задорно крикнула Делли, поворачиваясь к колоритным голограммам позади неё.
– Да где вам победить нас в рукопашном бою! – ответил Нестор, азартно выхватывая шпагу со световым лезвием. – Голодранцы с дырявой лоханки!
– Они смеют оскорблять команду "Отважной медузы", нет им пощады! – прокричала Делли, взмахивая своей шпагой. – За мной, мои милые пиратики!
– Головорезы, к бою! – тут же скомандовал Нестор своей голографической команде. – Каждому выжившему – премия по тысяче су!
С глухим стуком впились в дерево абордажные крючья, вздрогнули под ногами дощатые палубные трапы, зазвенели клинки, закипела битва. Тяжело раненые пираты откатывались в сторонку, ожидая излечения или выздоровления, погибшие исчезали с лёгким хлопком, оставляя на палубе по нескольку медяков. Под потолком игровой комнаты высветилось табло со статами. Судя по движущейся полоске жизней, команда корабля "Вторая барракуда", во главе с капитаном Хардли, уверенно побеждала.
– Гадские барракуды используют секретные приёмы! – возмутилась Делли, с трудом уклоняясь от выпада шпаги вражеского пирата.
– А кто тебе мешал обучить своих медуз танцевальным па? Вдруг бы, да помогло? – поправил чёрную в нарисованных черепах бандану довольный Нестор.
От полного разгрома "Отважную медузу" спас Тед Горски, заглянувший в игровую комнату дочери. Открывшаяся дверь мгновенно вызвала паузу в игре, всё застыло и потемнело.
– Эй, флибустьеры, кто-то хотел побывать на противометеоритной палубе? – спросил Тед. – У меня сегодня намечен там профосмотр. Ждать никого не буду.
Друзья радостно переглянулись.
– Мы сейчас! Игру выключим только, – ответила Делли.
Прежде, чем закрыть дверь, Тед посмотрел наверх, на табло.
– Почему – "Вторая..."? – полюбопытствовал он.
– А чтобы все спрашивали! – хором ответили дети, смеясь старой шутке, на которую попался взрослый Горски.
Палуба с автоматическим противометеоритным оборудованием, включая специальные "пушки", которые можно было переводить в режим ручного управления, располагалась на уровне, следующем за службой наблюдения и контроля за Земной поверхностью, почти на самом верху южной части Пунктуры. Поэтому сначала Тед вместе с Нестором и Делли нанесли короткий визит к Эрвину Хардли.
– Какие-то неприятности? – спросил Тед, увидев хмурое лицо приятеля.
– Да, тревожит одна наша будущая согражданка, – признался Эрвин. – Привезли сегодня с поверхности. Вроде всё по инструкции сделали, но... боюсь, будут ещё из-за неё проблемы, слишком сильно от неё ненавистью веет. Засело в голове, как заноза: то ли инструкция требует доработки, то ли я чего-то недоглядел.
