Сиротка направилась к видневшемуся вдали нераспаханному полю.
Искать пришлось долго. Целебная трава, которую в народе называли бельбельником, напоминала подорожник, но встречалась намного реже. Росла она в сырых низинах у болот. В Дикой Пуще Герда не раз видела её на краю вересковых топей и ужиной трясины, но здешних мест она не знала. Не удавалось даже найти болото. Надежда оставалась только на чутьё.
– Кот? – позвала сиротка, когда заметила, что солнце клонится к земле. – Заканчивай дуться и выходи!
Никто не ответил.
– Пожалуйста! Мне очень нужна твоя помощь. Я не стану больше ничем в тебя швырять. Кот? Кот!
Его всё не было.
– Ну и ладно, без тебя обойдусь. И потом не просись обратно!
Бельбельник отыскался на дне большого песчаного оврага. Вялый, едва живой, он разительно отличался от буйствующих вокруг колючек. Что-то не так с Докулайской долиной. Почему варги расплодились и подходят так близко к человеческим жилищам? Почему умирают все полезные растения и остаются лишь ядовитые травы? И, главное, куда делись люди?
Герда набрала полный подол бельбельника и начала карабкаться наверх. Ноги съезжали на сыпучем песке. Почти у самой вершины кто-то схватил её за руку и помог выбраться.
– Всё в порядке, деточка? – спросил морщинистый бродяга с плешивой бородой, босой, в драном балахоне.
– Да-да, спас-спасибо, – заверила его Герда.
– Гляди-ка, бельбельник, откуда он здесь? В Докулайской долине уже давно ничего не растёт, кроме колдовских трав. Видно, и для нашего несчастного края появилась надежда!
– Но что случилось?
– Проклятье колдунов из Будескайска. До Войны за веру они поклонялись мёртвым и обирали простой народ до нитки. Лорд Кшимска прогнал их, но в отместку они прокляли его. Жена умерла во цвете лет. Он тронулся умом и услал дочку в монастырь, а сам заперся в замке. Десять лет там чах, пока дух не испустил. После этого долину облюбовали призраки.
– А вы их видели?
– Да что ты, деточка, как их увидеть-то, призраков? Они же бестелесные. Ты, верно, спешишь? Бельбельник ведь просто так не собирают, – бродяга улыбнулся и помахал на прощание. – Желаю твоему другу скорейшего выздоровления!
Старик скрылся за поворотом. Можно ли верить его словам? Сумеречники ведь были благородными воинами, не стали бы они никого проклинать, даже если бы лишились наследных земель. А, чего толку гадать? На месте сама всё увидит.
Герда вернулась с темнотой. Ребята сгрудились вокруг Финиста. Он дремал, привалившись к стене. Сиротка положила ладонь ему на лоб.
– Жара нет. Будем надеяться, что всё обойдётся.
Наставник распахнул глаза и схватил её за руку.
– Надо поговорить.
Ждан удалился в дальний угол. Дугава взяла упирающуюся Майли за руку и потянула за собой.
– Я хотел попросить прощения, – начал Финист.
– Ты уже просил и, кажется, я тебя простила.
– Да не за это.
– А за что?
– Не важно. Просто прости меня.
– Прощаю, – пожала плечами Герда. – Я тут… узнала кое-что о Будескайске. Говорят, его бывшие хозяева-Сумеречники прокляли завоевателей, и теперь эти земли наводнены призраками. Майли может грозить опасность.
– Не верь досужим сплетням. Уж кто-кто, а наследница Гедокшимска здесь в безопасности в отличие от нас, – отмахнулся наставник.
– Гедокшимска? – удивилась Герда.
Полное родовое имя Майли? Разоткровенничалась с ним во время близости?
Спросить сиротка не успела, потому что к ним вернулась наследница и устроилась рядом с Финистом, глядя на соперницу исподлобья.
От досады он провёл ладонью по лицу. Пальцы заметно подрагивали.
Герда высыпала бельбельник на колченогий стол у окна и взялась за работу. Когда трава превратилась в мелкую кашицу, залитую собственным соком, Майли сняла с ног Финиста повязки. Удивительно, с какой бережностью она ухаживала за раненым: либо училась прилежно, либо ради возлюбленного готова была горы свернуть, а скорее и то, и другое одновременно.
Раны затягивались на удивление быстро. Наверное, так работал дар оборотня. Герда смазала ноги лекарством из бельбельника. Наставник поморщился – сильно щипало. Её место тотчас заняла Майли и принялась накладывать новые повязки.
– Ничего, – ворковала она. – До замка рукой подать. Там нам помогут.
Финист в голос застонал.
Наутро распогодилось. С рассветом путники выехали из деревни и двинулись по дороге на север. После вынужденного отдыха лошади взбодрились, да и всадники тоже. Лишь Финист становился всё угрюмей и мрачней, чем ближе они подъезжали к Будескайску.
Жеребцы, на которых ехали Майли с Дугавой, показывали норов, гоготали и наскакивали на кобыл. Дугава стёрла руки в кровь, пытаясь сдержать своего скакуна, но тот успокоился лишь, когда оборотень пригрозил ему на лошадином языке и, разозлившись, вмазал ногой по пузу.
Конь Майли по характеру оказался ещё более вредным. Он пронзительно ржал, выпучивал глаза, исходил пеной, но наездница с лёгкостью осаживала его, заставляя идти ровно и никому не мешать.
Когда солнце поползло за линию горизонта, показался замок. Будескайск взирал на путников покрытым копотью многоголовым чудищем. Его окружал глубокий ров. В небо вгрызалась дюжина зубчатых башен. Потревоженная стуком конских копыт, с дороги поднялась большая стая ворон.
Финист поморщился:
– Опять они! Кладбищенские стервятники. Терпеть не могу.
– Но вороны помогли тебе в схватке с разбойниками, – ответила Герда.
– Это не значит, что они стали мне нравиться. Просто в округе никого больше не нашлось.
Майли вклинилась между ними и воскликнула, указывая на замок:
– Так странно! Будескайск облицован белым мрамором. В детстве он казался мне пышным и светлым. В закатных лучах он отливал нежным розовым цветом. Вдоль дороги рос лес, в котором любил охотиться отец. Он часто брал нас с мамой с собой. В полуденный зной мы обедали на уединённых полянах, где журчали ручьи и пели птицы. Нам было так хорошо вместе, а потом… потом мама умерла.
– Смотрите, качели! – встрепенулась Дугава.
На берегу крохотного пруда стояли полуразрушенные качели и обветшалая беседка. Краска облупилась, опорные столбы прогнили, прохудилась крыша.
– Это подарок на день рождения. Я их так любила. Сбегала в детстве ото всех, чтобы покачаться, когда дул южный ветер. Меня долго искали, пока отец не находил здесь. Но он не ругался… он никогда не ругался.
Майли опустила голову. Герда выразительно посмотрела на Финиста.
– Ничего, это пройдёт… со временем, – невпопад ответил он.
Мост через ров оказался поднят. Пришлось ждать, пока караульщики обратят внимание на бродяг, собравшихся возле замка. Как же долго они потом оправдывались! Говорили, что уже не чаяли увидеть наследницу живой – в окрестных лесах столько разбойников развелось.
Майли не слишком прислушивалась к оправданиям и поглядывала на наставника. Все уже въехали во двор, а он ещё оставался на мосту.
– Ты как будто на пороге смерти стоишь, – спешившись, сказала Герда.
– Серьёзно, Финист, не трусь, – встал рядом с ней Ждан. – Это даже глупее, чем мои поцелуи с жабой.
Он фыркнул, и Золотинка ступила за ворота. Мост с грохотом поднялся. Финист осматривался с таким затравленным видом, словно угодил в западню.
– Не переживай. Мы только переночуем и поедем, – Дугава взяла его за руку, пытаясь успокоить.
Он только сверкнул глазами, спрыгивая на мостовую.
– Завтра на рассвете. Нужно догнать обоз.
Майли совсем сникла:
– Хотя бы отужинайте, помойтесь и поспите в тёплой постели.
Насчёт тёплой постели она, конечно, погорячилась. Камины не топили целую вечность, и внутри замка царил могильный холод. Лорд Кшимска в последние годы мало заботился о хозяйстве и не заготавливал дров на зиму. Управляющий спешно послал за истопниками.
Гостей устроили в огромной столовой за длинным дубовым столом. Майли, как будущая хозяйка, сидела на дальнем конце, а остальные заняли места у двери. Наследница так угрюмо смотрела в свою тарелку и ничего в рот не брала, что Герда не выдержала и передвинулась на соседнее с ней место. Дугава со Жданом – тоже. Последним нехотя поплёлся Финист.
Управляющий смотрел на них с укоризной. Вокруг деловито сновали слуги, заставляя не привыкших к такому обхождению Финиста и Герду чувствовать себя неловко.
Им предложили скромный ужин из ячневой каши, перепелиных яиц и полендвицы. На стол поставили кувшин с горячим сбитнем – всё, чем был богат Будескайск. Впятером они жадно набросились на еду, обсуждая путешествие. Майли немного ободрилась.
На стене над её головой висел портрет импозантного мужчины в строгом костюме. Один его глаз закрывала повязка, а второй был чёрным и глубоким, как непроглядный омут. Лицо отличалось заострёнными чертами, морщины расчертили лоб, щёки и уголки глаз. Пухлые губы презрительно поджаты. Курчавые волосы щедро припорошила седина. Длинные пальцы с дорогими перстнями сжимали эбеновый посох. Его венчал крупный янтарный набалдашник, внутри которого застыл паук.
– Жуткий какой! – передёрнул плечами Ждан. – Предыдущий владелец-колдун?
– Нет! – засмеялась Майли. – Это мой отец. После смерти мамы он стал угрюмым и отдалился ото всех. Никаких вещей колдунов здесь не осталось. Хотите, расскажу сказку про них, которой меня пугали в детстве?
Ждан и девушки с охотой кивнули. Финист поедал портрет глазами.
– Лучезарные загнали сюда колдунов для последнего боя. Чтобы не лезть на стены под потоки стрел и горящей смолы, Голубые Капюшоны нашли среди староверов предателя, который показал тайный ход за стены. Отряд моего отца проник внутрь, в то время как основные силы пресветловерцев держали замок в оцеплении, чтобы никто не сбежал.
Колдуны огрызались отчаянно, бросались на мечи, зная, что то, что не возьмёт сталь, пожрёт пламя. Наших воинов тоже погибало очень много. Чтобы сломить сопротивление, нужно было лишить колдунов головы – их предводителя, хозяина Будескайска. Отец предложил решить исход битвы поединком чемпионов и вызвал его на бой.
Во дворе замка, окружённые людьми, они долго сражались на мечах. Отец не уступал хозяину ни в мастерстве, ни в силе, ни в доблести. Противник дрогнул: устал, потерял бдительность, начал ошибаться. Когда отец выбил из его руки оружие и занёс меч для последнего удара, вероломный колдун обернулся соколом, бросился отцу в лицо и выклевал глаз. Но отец не поддался боли и разрубил птицу пополам.
Удивлённо сдвинув брови, Герда обернулась к Финисту. Он поджал губы и откинулся на спинку стула.
– За его подлость всех колдунов покарали Лучезарные. Никто не ушёл живым. А отцу достался этот замок и окрестные земли.
– Какая жестокая история! – поморщилась Дугава. – Но колдунам повезло умереть быстро, а не мучиться на костре.
– Ты что, их жалеешь? Великие победы достаются потом и кровью – так учил мой отец. Он многим пожертвовал, чтобы мы могли исповедовать свою веру и освободились от гнёта колдунов, – вскинулась Майли. – До него эта провинция была нищей от их поборов.
Подруга потупилась, наставник сжал ладони до побелевших костяшек. По ожесточённому лицу было видно, что он еле сдерживается. Герда решила перевести тему.
– Столько страданий повидали эти стены, столько смертей. Да и сокол тот, должно быть, проклинал твоего отца. Здесь наверняка обитают призраки.
– Но это ведь колдун был плохим. Почему проклятым должен оказаться мой отец? Да и призраков не существует! – заливисто рассмеялась Майли. – Это всё выдумки колдунов, чтобы пугать суеверных простолюдинов. В монастыре учили, что тому, кто истинно верует, ничего не страшно.
– Даже варги с разбойниками? – с вызовом спросил Ждан.
Наследница стушевалась. Герда уткнулась в тарелку. Аппетит совсем пропал. Снедало беспокойство, злой взгляд с портрета холодил нутро, кожа покрывалась пупырышками.
– Ладно, давайте выпьем и забудем печали! – Ждан потянулся за сбитнем.
Что-то ударило Герду под локоть, и её ладонь смахнула кувшин на пол. Парной напиток золотистой лужей потёк по полу. Ребята дружно подняли ноги, чтобы не замочить обувь.
– Что за неловкость на тебя напала? – разозлился ученик. – Мы ведь даже попробовать не успели!
– Меня толкнули, – растерялась Герда.
– Призраки? – ехидно спросила Майли.
– Только не это снова, – вмешался Ждан. – Пусть хоть призраки останутся только в сказках!
Герда бросила салфетку на стол и встала.
– Прошу извинить. Не хочу больше мешать вам своей неуклюжестью.
Под всеобщими неловкими взглядами она удалилась из столовой.
Спать совершенно не хотелось. Уж лучше побродить по замку в поисках призраков. Вот найдёт какого завалящего и всем докажет, что права! Но вскоре обида забылась, настолько восхищала древняя твердыня.
Будескайск хранил память тех времён, когда здесь жили доблестные Сумеречники. Его мощные стены служили им верой и правдой против вражеских атак. Жаль, пресветловерцев они не удержали. Как же гнусен был тот предатель, который показал им тайные ходы.
Герда долго петляла по галереям и лестницам, пока не наткнулась на библиотеку на нижнем этаже одной из башен. Целая книжная лавка! Стеллажи тянулись вдоль стен сплошными рядами и устремлялись в потолок. Посередине стоял большой дубовый стол со стопкой бумаг, свечами, чернильницей, связкой перьев с точильным ножом и подставкой для книг. Всё, что нужно для счастья!
Увлёкшись, сиротка забралась на самый верх деревянной стремянки. Там-то и обнаружилось самое любопытное: старинные фолианты, написанные рунами. «Искусство управления мёртвыми», «Призыв неупокоенных душ с Тихого берега», «Язык и повадки призраков», «Ритуалы упокоения».
Герда взяла одну из книг и пролистала. В ней говорилось о тёмных мистериях, человеческих жертвоприношениях и прочих ужасах, которыми пугали детей пресветловерцы. Пыли на полках не было, словно об этой комнате заботились лучше, чем об остальном замке.
Но Майли ведь утверждала, что от Сумеречников здесь ничего не осталось. И вряд ли бы хозяин-сокол стал интересоваться такими вещами. Или лорд Кшимска настолько обезумел после смерти жены, что стал искать успокоения в колдовстве, против которого сам же боролся? А не в этом ли состояло проклятье сокола?
Донёсся подозрительный шорох. Изо рта вырвались клубы пара – повеяло могильным холодом. Но вокруг никого не было, лишь тихонько скрипела дверь, подхваченная сквозняком. Устроившись в обитом зелёной парчой кресле, Герда углубилась в чтение трактата о ритуалах, которые позволяли общаться с духами предков.
На пол упала причудливо изломанная тень. Раздалось громкое шипение. Кот? Он вернулся?
Со стены у входа сорвалась секира и зависла в воздухе. Оружие нацелилось прямо в голову. Сиротка отскочила, и секира воткнулась в спинку кресла.
Надо бежать! Герда вцепилась в ручку двери, но та не поддалась, будто её подпёрли снаружи. Секира освободилась и снова атаковала.
– Помогите! – закричала сиротка, колотя кулаками в дверь.
Никто не отзывался. Секира просвистела у самой макушки и, срезав прядь волос, вонзилась в косяк.
Герда отбежала к книжному шкафу у противоположной стены и схватилась за книгу потолще, чтобы закрываться ею, как щитом. Шкаф повернулся и сбил с ног. Сиротка распласталась на полу.
Как темно! Она поднялась, опираясь на стену, и нащупала на ней факел. Пары ударов кресалом об кремень хватило, чтобы запалить просмолённую ткань. Огонь осветил узкую галерею. Пахло сыростью, но озноб прошёл. На полу остались царапины от вращавшегося шкафа. Похоже, это и есть потайной ход.
Искать пришлось долго. Целебная трава, которую в народе называли бельбельником, напоминала подорожник, но встречалась намного реже. Росла она в сырых низинах у болот. В Дикой Пуще Герда не раз видела её на краю вересковых топей и ужиной трясины, но здешних мест она не знала. Не удавалось даже найти болото. Надежда оставалась только на чутьё.
– Кот? – позвала сиротка, когда заметила, что солнце клонится к земле. – Заканчивай дуться и выходи!
Никто не ответил.
– Пожалуйста! Мне очень нужна твоя помощь. Я не стану больше ничем в тебя швырять. Кот? Кот!
Его всё не было.
– Ну и ладно, без тебя обойдусь. И потом не просись обратно!
Бельбельник отыскался на дне большого песчаного оврага. Вялый, едва живой, он разительно отличался от буйствующих вокруг колючек. Что-то не так с Докулайской долиной. Почему варги расплодились и подходят так близко к человеческим жилищам? Почему умирают все полезные растения и остаются лишь ядовитые травы? И, главное, куда делись люди?
Герда набрала полный подол бельбельника и начала карабкаться наверх. Ноги съезжали на сыпучем песке. Почти у самой вершины кто-то схватил её за руку и помог выбраться.
– Всё в порядке, деточка? – спросил морщинистый бродяга с плешивой бородой, босой, в драном балахоне.
– Да-да, спас-спасибо, – заверила его Герда.
– Гляди-ка, бельбельник, откуда он здесь? В Докулайской долине уже давно ничего не растёт, кроме колдовских трав. Видно, и для нашего несчастного края появилась надежда!
– Но что случилось?
– Проклятье колдунов из Будескайска. До Войны за веру они поклонялись мёртвым и обирали простой народ до нитки. Лорд Кшимска прогнал их, но в отместку они прокляли его. Жена умерла во цвете лет. Он тронулся умом и услал дочку в монастырь, а сам заперся в замке. Десять лет там чах, пока дух не испустил. После этого долину облюбовали призраки.
– А вы их видели?
– Да что ты, деточка, как их увидеть-то, призраков? Они же бестелесные. Ты, верно, спешишь? Бельбельник ведь просто так не собирают, – бродяга улыбнулся и помахал на прощание. – Желаю твоему другу скорейшего выздоровления!
Старик скрылся за поворотом. Можно ли верить его словам? Сумеречники ведь были благородными воинами, не стали бы они никого проклинать, даже если бы лишились наследных земель. А, чего толку гадать? На месте сама всё увидит.
Герда вернулась с темнотой. Ребята сгрудились вокруг Финиста. Он дремал, привалившись к стене. Сиротка положила ладонь ему на лоб.
– Жара нет. Будем надеяться, что всё обойдётся.
Наставник распахнул глаза и схватил её за руку.
– Надо поговорить.
Ждан удалился в дальний угол. Дугава взяла упирающуюся Майли за руку и потянула за собой.
– Я хотел попросить прощения, – начал Финист.
– Ты уже просил и, кажется, я тебя простила.
– Да не за это.
– А за что?
– Не важно. Просто прости меня.
– Прощаю, – пожала плечами Герда. – Я тут… узнала кое-что о Будескайске. Говорят, его бывшие хозяева-Сумеречники прокляли завоевателей, и теперь эти земли наводнены призраками. Майли может грозить опасность.
– Не верь досужим сплетням. Уж кто-кто, а наследница Гедокшимска здесь в безопасности в отличие от нас, – отмахнулся наставник.
– Гедокшимска? – удивилась Герда.
Полное родовое имя Майли? Разоткровенничалась с ним во время близости?
Спросить сиротка не успела, потому что к ним вернулась наследница и устроилась рядом с Финистом, глядя на соперницу исподлобья.
От досады он провёл ладонью по лицу. Пальцы заметно подрагивали.
Герда высыпала бельбельник на колченогий стол у окна и взялась за работу. Когда трава превратилась в мелкую кашицу, залитую собственным соком, Майли сняла с ног Финиста повязки. Удивительно, с какой бережностью она ухаживала за раненым: либо училась прилежно, либо ради возлюбленного готова была горы свернуть, а скорее и то, и другое одновременно.
Раны затягивались на удивление быстро. Наверное, так работал дар оборотня. Герда смазала ноги лекарством из бельбельника. Наставник поморщился – сильно щипало. Её место тотчас заняла Майли и принялась накладывать новые повязки.
– Ничего, – ворковала она. – До замка рукой подать. Там нам помогут.
Финист в голос застонал.
***
Наутро распогодилось. С рассветом путники выехали из деревни и двинулись по дороге на север. После вынужденного отдыха лошади взбодрились, да и всадники тоже. Лишь Финист становился всё угрюмей и мрачней, чем ближе они подъезжали к Будескайску.
Жеребцы, на которых ехали Майли с Дугавой, показывали норов, гоготали и наскакивали на кобыл. Дугава стёрла руки в кровь, пытаясь сдержать своего скакуна, но тот успокоился лишь, когда оборотень пригрозил ему на лошадином языке и, разозлившись, вмазал ногой по пузу.
Конь Майли по характеру оказался ещё более вредным. Он пронзительно ржал, выпучивал глаза, исходил пеной, но наездница с лёгкостью осаживала его, заставляя идти ровно и никому не мешать.
Когда солнце поползло за линию горизонта, показался замок. Будескайск взирал на путников покрытым копотью многоголовым чудищем. Его окружал глубокий ров. В небо вгрызалась дюжина зубчатых башен. Потревоженная стуком конских копыт, с дороги поднялась большая стая ворон.
Финист поморщился:
– Опять они! Кладбищенские стервятники. Терпеть не могу.
– Но вороны помогли тебе в схватке с разбойниками, – ответила Герда.
– Это не значит, что они стали мне нравиться. Просто в округе никого больше не нашлось.
Майли вклинилась между ними и воскликнула, указывая на замок:
– Так странно! Будескайск облицован белым мрамором. В детстве он казался мне пышным и светлым. В закатных лучах он отливал нежным розовым цветом. Вдоль дороги рос лес, в котором любил охотиться отец. Он часто брал нас с мамой с собой. В полуденный зной мы обедали на уединённых полянах, где журчали ручьи и пели птицы. Нам было так хорошо вместе, а потом… потом мама умерла.
– Смотрите, качели! – встрепенулась Дугава.
На берегу крохотного пруда стояли полуразрушенные качели и обветшалая беседка. Краска облупилась, опорные столбы прогнили, прохудилась крыша.
– Это подарок на день рождения. Я их так любила. Сбегала в детстве ото всех, чтобы покачаться, когда дул южный ветер. Меня долго искали, пока отец не находил здесь. Но он не ругался… он никогда не ругался.
Майли опустила голову. Герда выразительно посмотрела на Финиста.
– Ничего, это пройдёт… со временем, – невпопад ответил он.
Мост через ров оказался поднят. Пришлось ждать, пока караульщики обратят внимание на бродяг, собравшихся возле замка. Как же долго они потом оправдывались! Говорили, что уже не чаяли увидеть наследницу живой – в окрестных лесах столько разбойников развелось.
Майли не слишком прислушивалась к оправданиям и поглядывала на наставника. Все уже въехали во двор, а он ещё оставался на мосту.
– Ты как будто на пороге смерти стоишь, – спешившись, сказала Герда.
– Серьёзно, Финист, не трусь, – встал рядом с ней Ждан. – Это даже глупее, чем мои поцелуи с жабой.
Он фыркнул, и Золотинка ступила за ворота. Мост с грохотом поднялся. Финист осматривался с таким затравленным видом, словно угодил в западню.
– Не переживай. Мы только переночуем и поедем, – Дугава взяла его за руку, пытаясь успокоить.
Он только сверкнул глазами, спрыгивая на мостовую.
– Завтра на рассвете. Нужно догнать обоз.
Майли совсем сникла:
– Хотя бы отужинайте, помойтесь и поспите в тёплой постели.
Насчёт тёплой постели она, конечно, погорячилась. Камины не топили целую вечность, и внутри замка царил могильный холод. Лорд Кшимска в последние годы мало заботился о хозяйстве и не заготавливал дров на зиму. Управляющий спешно послал за истопниками.
Гостей устроили в огромной столовой за длинным дубовым столом. Майли, как будущая хозяйка, сидела на дальнем конце, а остальные заняли места у двери. Наследница так угрюмо смотрела в свою тарелку и ничего в рот не брала, что Герда не выдержала и передвинулась на соседнее с ней место. Дугава со Жданом – тоже. Последним нехотя поплёлся Финист.
Управляющий смотрел на них с укоризной. Вокруг деловито сновали слуги, заставляя не привыкших к такому обхождению Финиста и Герду чувствовать себя неловко.
Им предложили скромный ужин из ячневой каши, перепелиных яиц и полендвицы. На стол поставили кувшин с горячим сбитнем – всё, чем был богат Будескайск. Впятером они жадно набросились на еду, обсуждая путешествие. Майли немного ободрилась.
На стене над её головой висел портрет импозантного мужчины в строгом костюме. Один его глаз закрывала повязка, а второй был чёрным и глубоким, как непроглядный омут. Лицо отличалось заострёнными чертами, морщины расчертили лоб, щёки и уголки глаз. Пухлые губы презрительно поджаты. Курчавые волосы щедро припорошила седина. Длинные пальцы с дорогими перстнями сжимали эбеновый посох. Его венчал крупный янтарный набалдашник, внутри которого застыл паук.
– Жуткий какой! – передёрнул плечами Ждан. – Предыдущий владелец-колдун?
– Нет! – засмеялась Майли. – Это мой отец. После смерти мамы он стал угрюмым и отдалился ото всех. Никаких вещей колдунов здесь не осталось. Хотите, расскажу сказку про них, которой меня пугали в детстве?
Ждан и девушки с охотой кивнули. Финист поедал портрет глазами.
– Лучезарные загнали сюда колдунов для последнего боя. Чтобы не лезть на стены под потоки стрел и горящей смолы, Голубые Капюшоны нашли среди староверов предателя, который показал тайный ход за стены. Отряд моего отца проник внутрь, в то время как основные силы пресветловерцев держали замок в оцеплении, чтобы никто не сбежал.
Колдуны огрызались отчаянно, бросались на мечи, зная, что то, что не возьмёт сталь, пожрёт пламя. Наших воинов тоже погибало очень много. Чтобы сломить сопротивление, нужно было лишить колдунов головы – их предводителя, хозяина Будескайска. Отец предложил решить исход битвы поединком чемпионов и вызвал его на бой.
Во дворе замка, окружённые людьми, они долго сражались на мечах. Отец не уступал хозяину ни в мастерстве, ни в силе, ни в доблести. Противник дрогнул: устал, потерял бдительность, начал ошибаться. Когда отец выбил из его руки оружие и занёс меч для последнего удара, вероломный колдун обернулся соколом, бросился отцу в лицо и выклевал глаз. Но отец не поддался боли и разрубил птицу пополам.
Удивлённо сдвинув брови, Герда обернулась к Финисту. Он поджал губы и откинулся на спинку стула.
– За его подлость всех колдунов покарали Лучезарные. Никто не ушёл живым. А отцу достался этот замок и окрестные земли.
– Какая жестокая история! – поморщилась Дугава. – Но колдунам повезло умереть быстро, а не мучиться на костре.
– Ты что, их жалеешь? Великие победы достаются потом и кровью – так учил мой отец. Он многим пожертвовал, чтобы мы могли исповедовать свою веру и освободились от гнёта колдунов, – вскинулась Майли. – До него эта провинция была нищей от их поборов.
Подруга потупилась, наставник сжал ладони до побелевших костяшек. По ожесточённому лицу было видно, что он еле сдерживается. Герда решила перевести тему.
– Столько страданий повидали эти стены, столько смертей. Да и сокол тот, должно быть, проклинал твоего отца. Здесь наверняка обитают призраки.
– Но это ведь колдун был плохим. Почему проклятым должен оказаться мой отец? Да и призраков не существует! – заливисто рассмеялась Майли. – Это всё выдумки колдунов, чтобы пугать суеверных простолюдинов. В монастыре учили, что тому, кто истинно верует, ничего не страшно.
– Даже варги с разбойниками? – с вызовом спросил Ждан.
Наследница стушевалась. Герда уткнулась в тарелку. Аппетит совсем пропал. Снедало беспокойство, злой взгляд с портрета холодил нутро, кожа покрывалась пупырышками.
– Ладно, давайте выпьем и забудем печали! – Ждан потянулся за сбитнем.
Что-то ударило Герду под локоть, и её ладонь смахнула кувшин на пол. Парной напиток золотистой лужей потёк по полу. Ребята дружно подняли ноги, чтобы не замочить обувь.
– Что за неловкость на тебя напала? – разозлился ученик. – Мы ведь даже попробовать не успели!
– Меня толкнули, – растерялась Герда.
– Призраки? – ехидно спросила Майли.
– Только не это снова, – вмешался Ждан. – Пусть хоть призраки останутся только в сказках!
Герда бросила салфетку на стол и встала.
– Прошу извинить. Не хочу больше мешать вам своей неуклюжестью.
Под всеобщими неловкими взглядами она удалилась из столовой.
***
Спать совершенно не хотелось. Уж лучше побродить по замку в поисках призраков. Вот найдёт какого завалящего и всем докажет, что права! Но вскоре обида забылась, настолько восхищала древняя твердыня.
Будескайск хранил память тех времён, когда здесь жили доблестные Сумеречники. Его мощные стены служили им верой и правдой против вражеских атак. Жаль, пресветловерцев они не удержали. Как же гнусен был тот предатель, который показал им тайные ходы.
Герда долго петляла по галереям и лестницам, пока не наткнулась на библиотеку на нижнем этаже одной из башен. Целая книжная лавка! Стеллажи тянулись вдоль стен сплошными рядами и устремлялись в потолок. Посередине стоял большой дубовый стол со стопкой бумаг, свечами, чернильницей, связкой перьев с точильным ножом и подставкой для книг. Всё, что нужно для счастья!
Увлёкшись, сиротка забралась на самый верх деревянной стремянки. Там-то и обнаружилось самое любопытное: старинные фолианты, написанные рунами. «Искусство управления мёртвыми», «Призыв неупокоенных душ с Тихого берега», «Язык и повадки призраков», «Ритуалы упокоения».
Герда взяла одну из книг и пролистала. В ней говорилось о тёмных мистериях, человеческих жертвоприношениях и прочих ужасах, которыми пугали детей пресветловерцы. Пыли на полках не было, словно об этой комнате заботились лучше, чем об остальном замке.
Но Майли ведь утверждала, что от Сумеречников здесь ничего не осталось. И вряд ли бы хозяин-сокол стал интересоваться такими вещами. Или лорд Кшимска настолько обезумел после смерти жены, что стал искать успокоения в колдовстве, против которого сам же боролся? А не в этом ли состояло проклятье сокола?
Донёсся подозрительный шорох. Изо рта вырвались клубы пара – повеяло могильным холодом. Но вокруг никого не было, лишь тихонько скрипела дверь, подхваченная сквозняком. Устроившись в обитом зелёной парчой кресле, Герда углубилась в чтение трактата о ритуалах, которые позволяли общаться с духами предков.
На пол упала причудливо изломанная тень. Раздалось громкое шипение. Кот? Он вернулся?
Со стены у входа сорвалась секира и зависла в воздухе. Оружие нацелилось прямо в голову. Сиротка отскочила, и секира воткнулась в спинку кресла.
Надо бежать! Герда вцепилась в ручку двери, но та не поддалась, будто её подпёрли снаружи. Секира освободилась и снова атаковала.
– Помогите! – закричала сиротка, колотя кулаками в дверь.
Никто не отзывался. Секира просвистела у самой макушки и, срезав прядь волос, вонзилась в косяк.
Герда отбежала к книжному шкафу у противоположной стены и схватилась за книгу потолще, чтобы закрываться ею, как щитом. Шкаф повернулся и сбил с ног. Сиротка распласталась на полу.
Как темно! Она поднялась, опираясь на стену, и нащупала на ней факел. Пары ударов кресалом об кремень хватило, чтобы запалить просмолённую ткань. Огонь осветил узкую галерею. Пахло сыростью, но озноб прошёл. На полу остались царапины от вращавшегося шкафа. Похоже, это и есть потайной ход.
