– Благоразумием. Ты и так много сделал, больше, чем мы могли просить. Но сейчас всё бесполезно. Так зачем подставляться под удар? – Гарольд замолчал, пристально вглядываясь в его лицо. – Ты всегда был мне как сын. А для сына я не желаю большего счастья, чем жениться на любимой женщине, обзавестись кучкой детишек и спокойно дожить до старости. Знаю, в глубине души тебе хочется того же. Это мелькает в твоих глазах каждый раз, когда ты смотришь на неё. Боишься, что не сможешь быть с ней из-за своего ремесла? Так брось его. Оно уже никому не нужно. Поживи хоть немного для себя. Пригласи девушку на танец, пока не поздно.
Гарольд указал в сторону толпы. Морти поморщился и даже не повернулся. Его долг спасти город. Он уже нашёл логово Пастуха, осталось придумать, как победить.
«Пожалуй, приступим», – послышался в голове ненавистный голос.
Неужели Безликий снизошёл до беседы? Охотник уже проговаривал про себя ответ, как мысли заглушила ехидная фраза: «Первое испытание началось!»
Какая знакомая аура. Мощная, как гроза, и вместе с тем тёплая, как летний дождь. Сердце ухнуло в пятки. Нет, он обознался! Привиделось от изнеможения.
Послышалось тревожное карканье, прямо над головой захлопали крылья. Мунин. Его собственный подарок на день рождения. Ошибки быть не может.
Морти всё-таки обернулся и встретился взглядом с Гердой. Она выглядела встревоженной и будто звала на помощь. А рядом и вправду стоял Ноэль. Не узнать его статную фигуру светлой весенней ночью было невозможно. Неужели всё вскрылось? Но как? Из того скудного письма ни о чём нельзя было догадаться, а больше ничто не выдавало тайну Герды.
Охотник сорвался на бег и через мгновение закрыл её спиной. Хищный взгляд лучшего друга теперь рыскал по его лицу. Так легче. За себя Морти бояться не умел.
– Кар! – любезно сообщил ворон, прежде чем сесть хозяину на плечо.
– Каким ветром, Ноэль? – стараясь, чтобы натянутая улыбка не походила на оскал, спросил Охотник.
– Северным. Развеяться на праздники решил и заодно лучшего друга проведать, – ответил тот. – У тебя очень милая ученица. Неучтиво с твоей стороны ей отказывать. Последний танец за тобой. Это приказ!
Он подмигнул выглянувшей из-за укрытия Герде.
– Нет-нет, это совершенно лишнее! – замотала она головой. – Если мастер Стигс не хочет…
– Ни дружить, ни любить по указке нельзя. Неужели ты забыл? – шепнул Ноэлю на ухо Морти.
Он обнял Герду и присоединился к кружащимся парам как можно дальше от друга, которого предал.
Вилия казалась хрупкой тростинкой. Сдавишь чуть сильнее – сломается. И боязно отпустить, подставив хищным ветрам. Она доверчиво прильнула к нему, согревая и успокаивая.
– Простите, что наговорила вам столько злых слов. И за то, что вас вынудили танцевать со мной – тоже. Не надо больше ходить к Духовой горе. Вы нужны Урсалии, всему миру… – Герда подняла на него блестевшие в свете костров глаза.
Такое нежное сострадательное лицо, совсем не похожее на лицо гордячки в белом, которая казнила его во сне.
– Не извиняйся. Это всё… мои страхи, – поразила его догадка.
Не сдержав нахлынувшей нежности, Морти убрал выбившийся локон ей за ухо.
– Вы дрожите, – тихо заметила вилия. – У вас неприятности?
Да, Морти не слушал музыку, не попадал в такт, и все движения выходили неловкими.
– Ноэль задавал трудные вопросы. Про учёбу, про отца, про то, чем вы заняты, – продолжила она. – Я не могла понять, как отвечать, чтобы вас не подставить. Скажите, как мне помочь?
– Не переживай, мне ничего не угрожает. Я просто хочу…
Она вскинула голову, он склонился над ней так, что они едва не соприкасались носами. До приоткрытого рта оставалось совсем чуть-чуть, сердце сжимала такая тоска, что терпеть было мучительно.
– Хочу, чтобы ты была счастлива, – выдавил Охотник сквозь тугой ком в горле.
Музыка уже давно стихла, а Морти всё продолжал кружить её. Люди оборачивались на них, не скрывая любопытных взглядов. Охотник замер, лишь когда на его плечо легла рука Ноэля. Ворон деловито наблюдал с его макушки.
– Похоже, северный воздух и вправду творит чудеса, – хохотнул друг. – Впервые вижу, чтобы ты с таким рвением исполнял мои приказы. Но всё приятное когда-нибудь заканчивается. Госпожа Герда, – Ноэль галантно поцеловал её руку. – Ступайте к остальным. Нам с мастером Стигсом надо обсудить дела Компании. Вам будет скучно.
Вилия вопросительно глянула на Охотника. Тот продолжал держать её за талию.
– Иди. Всё будет в порядке, – кивнул он и, склонившись над самым её ухом, прошептал: – Ты самая красивая.
Герда открыла рот, но не нашлась, что ответить. В глазах продолжала клубиться тревога, словно его уверения ни капли её не убедили. Она послушно двинулась туда, где толпились люди в ожидании огненного представления.
– Зачем приехал? – деловито спросил Морти.
– Ты теперь так разговариваешь со старыми друзьями? Я, между прочим, скучал, – притворно обиделся Ноэль. – Ученики у тебя интересные. И наставник, который так переживает за их благополучие. Герда само очарование и совершенно от тебя без ума. Слышал бы ты, как она тебя защищала. Впрочем, в этом как раз нет ничего удивительного, учитывая, как ты кружил головы красавицам в Дюарле.
Морти его дружеский тон не обманул.
– Эглаборг снова нажаловался? Не томи!
– Не хватало, чтобы ты ещё и бедного целителя затравил. Он же тебе только добра желает, как и мы все.
Ноэль вынул из-за пазухи сложенный вчетверо лист и вручил Морти. Тот развернул его и в свете костра пробежался глазами по строкам.
– Это донос?! – ахнул Охотник, как только до него дошёл смысл послания. – Обличьем Финиста должна быть гадюка, а не сокол! Я ещё и виноват в том, что не сообщил о его родстве с Зареченским героем. Да он сам умолял меня молчать!
– Он просто приревновал к тебе Герду. Я его понимаю. Ты опасный соперник, – хохотнул Ноэль.
– Всё припоминаешь мне Бианку? Если бы ты сказал, я бы помог вам сойтись быстрее. Как она, кстати? Скоро свадьба?
Ноэль вмиг помрачнел.
– Она уже замужем, с детьми. Только не за мной. Мы расстались ещё до твоего отъезда, тогда просто не хотел тебя расстраивать.
– Почему? Мне казалось…
– Не всё получается так, как мы хотим. Иногда нужно выбирать, что важнее. Думаю, Бианка только выиграла. Но тебе необязательно повторять за мной.
Морти поморщился. Если бы он знал… если бы знал, он бы этого не допустил! Наверняка в их отношения вмешался Жерард и всё испортил. Нравится ему своего внука подавлять.
– Если ты всё знаешь, говори прямо, без длинных преамбул. Терпеть их не могу!
– Похоже, вольная жизнь терпения тебе не прибавила. Что ж, будь по-твоему, – Ноэль снова улыбнулся, слегка остудив пыл Охотника. – Я ожидал от тебя чего угодно, мести или сумасбродной выходки, но уж никак не мальчишеской влюблённости. Да ещё в кого! Во внучку Белого Палача, который казнил всю твою семью.
Перед глазами вставали тени воспоминаний. Руины старых домов, узкая щёлка в ветхой стене, через которую видны укутанные в голубые с золотой окантовкой плащи Лучезарные. Взгляд разноцветных глаз рыщет по углам, словно Белый Палач видит сквозь стены, чувствует через прожигающий грудь амулет Кишно. Рокочущий сталью голос порочит семью Морти и велит достать последнего выжившего хоть из-под земли. Рука Охотника сжимает эфес меча, и так нестерпимо хочется броситься на врага, что даже собственная смерть не страшна.
Но в решающий момент Морти предпочёл спасти ещё одного друга, а не мстить за отца.
– Она ничего не знает о Белом Палаче, – взял себя в руки Охотник.
– Я заметил. Удивительно! Сколько наших людей и Лучезарных искали пропавшую кровь Веломри. Говорили даже, что боги укрыли её от посторонних глаз. И надо же, она пришла сама, пришла к тому, у кого больше всех причин её ненавидеть.
– Её нашёл не я, а Финист. Хотя у него причин ненавидеть Палача не меньше, но о её родстве он тоже ничего не знает.
– Не ври. Финист рассказал, что это ты спас её девять лет назад. Что за демон на неё покушался?
Морти яростно сжал кулаки. Удушить наглого стервятника!
– Предвестник Мрака. Тот самый, в какого превращаются Лучезарные, когда в них вселяются хищные осколки. Он был ренегатом и хотел заслужить прощение у Палача. Тоже искал в Белоземье кровь Веломри.
– Так ты просто убил его и бросил Герду после этого? Не слишком умно, не находишь?
– Мне было четырнадцать.
– Хорошо, но почему ты не сообщил о ней сейчас? – продолжал недоумевать Ноэль.
– Хотел убедиться, что она не пустышка, – пожал плечами Морти.
– Тебе понадобилось для этого девять лет? А мне одного взгляда хватило. И оборотню-деревенщине тоже. Так с чем связан твой приступ близорукости?
– Я просто хотел её подготовить, – терпение лопнуло, как мыльный пузырь. – Её сделают заложницей Компании? Белый Палач ясно дал понять, что ему нужна вовсе не она, и даже не вы с Финистом.
– Его месть твоему деду похожа на безумие. Одержимость. Никогда не понимал, почему он так возненавидел собственного наставника и благодетеля.
– Считает, что мой дед его предал, винит в смерти своей жены и в том, что его поразил осколок. Может, Белый Палач так же, как и Сумеречники, разочаровался, когда Утренний Всадник объявил капитуляцию. Отчаяние сделало лорда Веломри уязвимым перед Предвестниками. Мы любим и ненавидим одних и тех же людей, никогда не замечал? Между этими двумя чувствами не такая уж большая разница.
– Ты меня ненавидишь? – слишком хорошо понял намёк Ноэль.
– Бывает. Когда ты берёшь пример со своего деда и давишь на меня. Но Финиста, пожалуй, я ненавижу больше.
– Если бы не он, всё могло бы закончиться куда хуже.
– И как же? Герду бы уложили в хрустальный гроб и выставили напоказ доверчивым людям, как её бабку?
Теперь морщился Ноэль.
– Я такие дела не решаю. Но сомневаюсь, что дед отдаст её Лучезарным или тем более охочим до чудес норикийцам. Думаю, он сделает Герду третьей Норной вместо Лайсве. Обучит общаться с богами и спрячет так, чтобы общались с ней только вёльвы. Если оракул снова заговорит, может, это и будет тем чудом, что спасёт Мунгард от демонов под личиной Лучезарных. Так что я сейчас сам всё ей расскажу и заберу в Дюарль.
Морти с шумом выдохнул. Это куда хуже, чем быть заложницей. Достоверно об оракуле знал только его создатель – вождь Жерард, да белоглазые вёльвы, которые прислуживали Норнам и передавали от них известия.
Так вот что это за испытание! Если Ноэль заберёт Герду в Дюарль, Морти больше её не увидит. Её больше вообще никто не увидит. Но это невозможно. Она ведь живая, тёплая, с дурацкими мечтами о сказочном принце и вечной любви. Нельзя хоронить её из-за глупых амбиций Компании.
«Слышишь, Безликий, я не отдам её тебе! Только не таким способом».
– Нет, ты и так до смерти её напугал, – не дождавшись ответа от бога, заявил Охотник Ноэлю. – Герда решит, что её все предали, а для сильного колдовства нужна добрая воля.
– Наблюдал за ней что-нибудь странное? – всё равно не верил ему друг.
– Об этом оборотень тебе нашептать не успел? – горько усмехнулся Морти. – Поверь, Безликому тоже я если не дороже, то точно куда нужнее неё.
– Твоё чувство собственной важности поразительно. Меня воспитывали как мессию, величайшего героя и потомка бога, но ты в этой роли куда более естественен, даже когда изо всех сил стараешься отвертеться.
Нет! Никогда он не был и не будет похожим на Безликого!
– Но тебе же удалось открыть один из замков на книге, – возразил Охотник. – Кстати, Финист открыл второй – сокола.
– Ох, неужели ты снова устроил испытания на звание Безликого?
– Естественно, нет. После случая с подражателем-Аруином я даже думать об этом не хочу. Оборотень вломился в мою комнату и попытался открыть книгу сам. Видимо, тогда он и решил на меня донести. Скотина!
– Я же говорю, может, оно и к лучшему. Как там в старой сказке говорилось? Сокол ясно солнышко приносит на своих золотых крыльях удачу и разгоняет даже самые чёрные тучи. Кого осталось пробудить? Сову и кота? Показывал книгу Герде?
– У неё ничего не вышло. Она считает, что следующей должна проснуться сова.
– И где ты собираешься её искать?
– Нигде. Ворон и сокол нашли меня сами. Что-то подсказывает, что и сова не заставит себя ждать. Восточный ветер, обозначенный этим символом, покровительствует книжной мудрости и справедливому суду. Так что это будет либо кто-то из ваших книжников, либо… Лучезарный.
– Белый Палач? Мой дед? – гадал Ноэль.
– Вряд ли. Это кто-то нашего возраста, рождённый после падения ордена. Правда, фэйри утверждают, что если я открою книгу, если четыре брата-Ветра соберутся вместе, настанет последний час нашего мира. Так что вполне вероятно, и книгу, и меня вместе с ней нужно держать подальше от них, то есть от вас.
– Как удобно! – закатил глаза друг. – Но не надейся, что я от тебя отстану по такому надуманному поводу.
– Хорошо, – согласился Морти, впервые за долгое время чувствуя холодное спокойствие. – Я откажусь от ремесла Охотника, вернусь с тобой в штаб, буду беспрекословно исполнять приказания и не стану больше лезть на рожон.
Ноэль долго смотрел на него, словно пытался прочесть, но, к счастью, не сумел.
– Не надейся, что сможешь её видеть.
– Я прошу не об этом. Дай мне две недели. За это время Герда закончит обучение и пройдёт испытание, а я объясню всё так, чтобы она приняла любое повеление твоего деда. Мы приедем в Дюарль вместе, как только закончится сезон штормов. Ты же сам сказал, она от меня без ума. Значит, повлиять на неё мне будет легче всего.
– Вопрос в том, любишь ли ты её, – Ноэль одарил его испытующим взгляд.
– Нет, – ответил Морти, сложив руки на груди. – Не больше, чем любого другого своего подопечного. Я просто хочу сделать всё правильно.
– Ладно, – нехотя сдался Ноэль. – Но ты сам представишь её моему деду и смиришься с любым его решением. И обещай, что не будешь драться с Финистом.
– Только если он не ударит меня первым, – пробормотал себе под нос Морти и пожал протянутую руку.
– Кар-р-р! – укорил его Мунин на прощание.
Герда обнаружила друзей у помоста, на котором уже началось выступление жрецов огня. Здесь были все: Эглаборг, Вожык, Финист и даже Майли, которая так и не нашла себе спутника.
Жрецы исполняли ритуальный танец со стальными прутьями. Их концы были обмотаны горящей материей. Под бой барабанов жрецы крутили ими в разные стороны. В воздухе вырисовывались замысловатые фигуры. Даже светлой весенней ночью они смотрелись очень красиво, а в зимней темноте и вовсе захватывало бы дух.
Морти говорил, что белые ночи, когда кажется, что смотришь сквозь разлитое в воздухе молоко, не менее грандиозны. Если обучение продлится ещё хотя бы пару недель, она увидит это своими глазами.
Жрецы приложили прутья к губам и принялись выдувать снопы искр.
– Я тоже так смогу... когда-нибудь, – воодушевлённо заявил Вожык.
– Обязательно, – поддержала его Герда.
Ткань на прутьях прогорела. Жрецы перешли к самому большому костру в центре. В рогатых масках они затанцевали вокруг пламени, ритмично произнося древние, почти забытые слова.
– Что они делают? Ничего не понятно, – расстроился Вожык.
– На то они и жрецы, чтобы непонятные ритуалы проводить, – с видом знатока заявил Финист.
Сиротка прыснула в кулак:
– Они историю рассказывают. Большой костёр, которому они кланяются – это бог Вулкан.
Гарольд указал в сторону толпы. Морти поморщился и даже не повернулся. Его долг спасти город. Он уже нашёл логово Пастуха, осталось придумать, как победить.
«Пожалуй, приступим», – послышался в голове ненавистный голос.
Неужели Безликий снизошёл до беседы? Охотник уже проговаривал про себя ответ, как мысли заглушила ехидная фраза: «Первое испытание началось!»
Какая знакомая аура. Мощная, как гроза, и вместе с тем тёплая, как летний дождь. Сердце ухнуло в пятки. Нет, он обознался! Привиделось от изнеможения.
Послышалось тревожное карканье, прямо над головой захлопали крылья. Мунин. Его собственный подарок на день рождения. Ошибки быть не может.
Морти всё-таки обернулся и встретился взглядом с Гердой. Она выглядела встревоженной и будто звала на помощь. А рядом и вправду стоял Ноэль. Не узнать его статную фигуру светлой весенней ночью было невозможно. Неужели всё вскрылось? Но как? Из того скудного письма ни о чём нельзя было догадаться, а больше ничто не выдавало тайну Герды.
Охотник сорвался на бег и через мгновение закрыл её спиной. Хищный взгляд лучшего друга теперь рыскал по его лицу. Так легче. За себя Морти бояться не умел.
– Кар! – любезно сообщил ворон, прежде чем сесть хозяину на плечо.
– Каким ветром, Ноэль? – стараясь, чтобы натянутая улыбка не походила на оскал, спросил Охотник.
– Северным. Развеяться на праздники решил и заодно лучшего друга проведать, – ответил тот. – У тебя очень милая ученица. Неучтиво с твоей стороны ей отказывать. Последний танец за тобой. Это приказ!
Он подмигнул выглянувшей из-за укрытия Герде.
– Нет-нет, это совершенно лишнее! – замотала она головой. – Если мастер Стигс не хочет…
– Ни дружить, ни любить по указке нельзя. Неужели ты забыл? – шепнул Ноэлю на ухо Морти.
Он обнял Герду и присоединился к кружащимся парам как можно дальше от друга, которого предал.
Вилия казалась хрупкой тростинкой. Сдавишь чуть сильнее – сломается. И боязно отпустить, подставив хищным ветрам. Она доверчиво прильнула к нему, согревая и успокаивая.
– Простите, что наговорила вам столько злых слов. И за то, что вас вынудили танцевать со мной – тоже. Не надо больше ходить к Духовой горе. Вы нужны Урсалии, всему миру… – Герда подняла на него блестевшие в свете костров глаза.
Такое нежное сострадательное лицо, совсем не похожее на лицо гордячки в белом, которая казнила его во сне.
– Не извиняйся. Это всё… мои страхи, – поразила его догадка.
Не сдержав нахлынувшей нежности, Морти убрал выбившийся локон ей за ухо.
– Вы дрожите, – тихо заметила вилия. – У вас неприятности?
Да, Морти не слушал музыку, не попадал в такт, и все движения выходили неловкими.
– Ноэль задавал трудные вопросы. Про учёбу, про отца, про то, чем вы заняты, – продолжила она. – Я не могла понять, как отвечать, чтобы вас не подставить. Скажите, как мне помочь?
– Не переживай, мне ничего не угрожает. Я просто хочу…
Она вскинула голову, он склонился над ней так, что они едва не соприкасались носами. До приоткрытого рта оставалось совсем чуть-чуть, сердце сжимала такая тоска, что терпеть было мучительно.
– Хочу, чтобы ты была счастлива, – выдавил Охотник сквозь тугой ком в горле.
Музыка уже давно стихла, а Морти всё продолжал кружить её. Люди оборачивались на них, не скрывая любопытных взглядов. Охотник замер, лишь когда на его плечо легла рука Ноэля. Ворон деловито наблюдал с его макушки.
– Похоже, северный воздух и вправду творит чудеса, – хохотнул друг. – Впервые вижу, чтобы ты с таким рвением исполнял мои приказы. Но всё приятное когда-нибудь заканчивается. Госпожа Герда, – Ноэль галантно поцеловал её руку. – Ступайте к остальным. Нам с мастером Стигсом надо обсудить дела Компании. Вам будет скучно.
Вилия вопросительно глянула на Охотника. Тот продолжал держать её за талию.
– Иди. Всё будет в порядке, – кивнул он и, склонившись над самым её ухом, прошептал: – Ты самая красивая.
Герда открыла рот, но не нашлась, что ответить. В глазах продолжала клубиться тревога, словно его уверения ни капли её не убедили. Она послушно двинулась туда, где толпились люди в ожидании огненного представления.
– Зачем приехал? – деловито спросил Морти.
– Ты теперь так разговариваешь со старыми друзьями? Я, между прочим, скучал, – притворно обиделся Ноэль. – Ученики у тебя интересные. И наставник, который так переживает за их благополучие. Герда само очарование и совершенно от тебя без ума. Слышал бы ты, как она тебя защищала. Впрочем, в этом как раз нет ничего удивительного, учитывая, как ты кружил головы красавицам в Дюарле.
Морти его дружеский тон не обманул.
– Эглаборг снова нажаловался? Не томи!
– Не хватало, чтобы ты ещё и бедного целителя затравил. Он же тебе только добра желает, как и мы все.
Ноэль вынул из-за пазухи сложенный вчетверо лист и вручил Морти. Тот развернул его и в свете костра пробежался глазами по строкам.
– Это донос?! – ахнул Охотник, как только до него дошёл смысл послания. – Обличьем Финиста должна быть гадюка, а не сокол! Я ещё и виноват в том, что не сообщил о его родстве с Зареченским героем. Да он сам умолял меня молчать!
– Он просто приревновал к тебе Герду. Я его понимаю. Ты опасный соперник, – хохотнул Ноэль.
– Всё припоминаешь мне Бианку? Если бы ты сказал, я бы помог вам сойтись быстрее. Как она, кстати? Скоро свадьба?
Ноэль вмиг помрачнел.
– Она уже замужем, с детьми. Только не за мной. Мы расстались ещё до твоего отъезда, тогда просто не хотел тебя расстраивать.
– Почему? Мне казалось…
– Не всё получается так, как мы хотим. Иногда нужно выбирать, что важнее. Думаю, Бианка только выиграла. Но тебе необязательно повторять за мной.
Морти поморщился. Если бы он знал… если бы знал, он бы этого не допустил! Наверняка в их отношения вмешался Жерард и всё испортил. Нравится ему своего внука подавлять.
– Если ты всё знаешь, говори прямо, без длинных преамбул. Терпеть их не могу!
– Похоже, вольная жизнь терпения тебе не прибавила. Что ж, будь по-твоему, – Ноэль снова улыбнулся, слегка остудив пыл Охотника. – Я ожидал от тебя чего угодно, мести или сумасбродной выходки, но уж никак не мальчишеской влюблённости. Да ещё в кого! Во внучку Белого Палача, который казнил всю твою семью.
Перед глазами вставали тени воспоминаний. Руины старых домов, узкая щёлка в ветхой стене, через которую видны укутанные в голубые с золотой окантовкой плащи Лучезарные. Взгляд разноцветных глаз рыщет по углам, словно Белый Палач видит сквозь стены, чувствует через прожигающий грудь амулет Кишно. Рокочущий сталью голос порочит семью Морти и велит достать последнего выжившего хоть из-под земли. Рука Охотника сжимает эфес меча, и так нестерпимо хочется броситься на врага, что даже собственная смерть не страшна.
Но в решающий момент Морти предпочёл спасти ещё одного друга, а не мстить за отца.
– Она ничего не знает о Белом Палаче, – взял себя в руки Охотник.
– Я заметил. Удивительно! Сколько наших людей и Лучезарных искали пропавшую кровь Веломри. Говорили даже, что боги укрыли её от посторонних глаз. И надо же, она пришла сама, пришла к тому, у кого больше всех причин её ненавидеть.
– Её нашёл не я, а Финист. Хотя у него причин ненавидеть Палача не меньше, но о её родстве он тоже ничего не знает.
– Не ври. Финист рассказал, что это ты спас её девять лет назад. Что за демон на неё покушался?
Морти яростно сжал кулаки. Удушить наглого стервятника!
– Предвестник Мрака. Тот самый, в какого превращаются Лучезарные, когда в них вселяются хищные осколки. Он был ренегатом и хотел заслужить прощение у Палача. Тоже искал в Белоземье кровь Веломри.
– Так ты просто убил его и бросил Герду после этого? Не слишком умно, не находишь?
– Мне было четырнадцать.
– Хорошо, но почему ты не сообщил о ней сейчас? – продолжал недоумевать Ноэль.
– Хотел убедиться, что она не пустышка, – пожал плечами Морти.
– Тебе понадобилось для этого девять лет? А мне одного взгляда хватило. И оборотню-деревенщине тоже. Так с чем связан твой приступ близорукости?
– Я просто хотел её подготовить, – терпение лопнуло, как мыльный пузырь. – Её сделают заложницей Компании? Белый Палач ясно дал понять, что ему нужна вовсе не она, и даже не вы с Финистом.
– Его месть твоему деду похожа на безумие. Одержимость. Никогда не понимал, почему он так возненавидел собственного наставника и благодетеля.
– Считает, что мой дед его предал, винит в смерти своей жены и в том, что его поразил осколок. Может, Белый Палач так же, как и Сумеречники, разочаровался, когда Утренний Всадник объявил капитуляцию. Отчаяние сделало лорда Веломри уязвимым перед Предвестниками. Мы любим и ненавидим одних и тех же людей, никогда не замечал? Между этими двумя чувствами не такая уж большая разница.
– Ты меня ненавидишь? – слишком хорошо понял намёк Ноэль.
– Бывает. Когда ты берёшь пример со своего деда и давишь на меня. Но Финиста, пожалуй, я ненавижу больше.
– Если бы не он, всё могло бы закончиться куда хуже.
– И как же? Герду бы уложили в хрустальный гроб и выставили напоказ доверчивым людям, как её бабку?
Теперь морщился Ноэль.
– Я такие дела не решаю. Но сомневаюсь, что дед отдаст её Лучезарным или тем более охочим до чудес норикийцам. Думаю, он сделает Герду третьей Норной вместо Лайсве. Обучит общаться с богами и спрячет так, чтобы общались с ней только вёльвы. Если оракул снова заговорит, может, это и будет тем чудом, что спасёт Мунгард от демонов под личиной Лучезарных. Так что я сейчас сам всё ей расскажу и заберу в Дюарль.
Морти с шумом выдохнул. Это куда хуже, чем быть заложницей. Достоверно об оракуле знал только его создатель – вождь Жерард, да белоглазые вёльвы, которые прислуживали Норнам и передавали от них известия.
Так вот что это за испытание! Если Ноэль заберёт Герду в Дюарль, Морти больше её не увидит. Её больше вообще никто не увидит. Но это невозможно. Она ведь живая, тёплая, с дурацкими мечтами о сказочном принце и вечной любви. Нельзя хоронить её из-за глупых амбиций Компании.
«Слышишь, Безликий, я не отдам её тебе! Только не таким способом».
– Нет, ты и так до смерти её напугал, – не дождавшись ответа от бога, заявил Охотник Ноэлю. – Герда решит, что её все предали, а для сильного колдовства нужна добрая воля.
– Наблюдал за ней что-нибудь странное? – всё равно не верил ему друг.
– Об этом оборотень тебе нашептать не успел? – горько усмехнулся Морти. – Поверь, Безликому тоже я если не дороже, то точно куда нужнее неё.
– Твоё чувство собственной важности поразительно. Меня воспитывали как мессию, величайшего героя и потомка бога, но ты в этой роли куда более естественен, даже когда изо всех сил стараешься отвертеться.
Нет! Никогда он не был и не будет похожим на Безликого!
– Но тебе же удалось открыть один из замков на книге, – возразил Охотник. – Кстати, Финист открыл второй – сокола.
– Ох, неужели ты снова устроил испытания на звание Безликого?
– Естественно, нет. После случая с подражателем-Аруином я даже думать об этом не хочу. Оборотень вломился в мою комнату и попытался открыть книгу сам. Видимо, тогда он и решил на меня донести. Скотина!
– Я же говорю, может, оно и к лучшему. Как там в старой сказке говорилось? Сокол ясно солнышко приносит на своих золотых крыльях удачу и разгоняет даже самые чёрные тучи. Кого осталось пробудить? Сову и кота? Показывал книгу Герде?
– У неё ничего не вышло. Она считает, что следующей должна проснуться сова.
– И где ты собираешься её искать?
– Нигде. Ворон и сокол нашли меня сами. Что-то подсказывает, что и сова не заставит себя ждать. Восточный ветер, обозначенный этим символом, покровительствует книжной мудрости и справедливому суду. Так что это будет либо кто-то из ваших книжников, либо… Лучезарный.
– Белый Палач? Мой дед? – гадал Ноэль.
– Вряд ли. Это кто-то нашего возраста, рождённый после падения ордена. Правда, фэйри утверждают, что если я открою книгу, если четыре брата-Ветра соберутся вместе, настанет последний час нашего мира. Так что вполне вероятно, и книгу, и меня вместе с ней нужно держать подальше от них, то есть от вас.
– Как удобно! – закатил глаза друг. – Но не надейся, что я от тебя отстану по такому надуманному поводу.
– Хорошо, – согласился Морти, впервые за долгое время чувствуя холодное спокойствие. – Я откажусь от ремесла Охотника, вернусь с тобой в штаб, буду беспрекословно исполнять приказания и не стану больше лезть на рожон.
Ноэль долго смотрел на него, словно пытался прочесть, но, к счастью, не сумел.
– Не надейся, что сможешь её видеть.
– Я прошу не об этом. Дай мне две недели. За это время Герда закончит обучение и пройдёт испытание, а я объясню всё так, чтобы она приняла любое повеление твоего деда. Мы приедем в Дюарль вместе, как только закончится сезон штормов. Ты же сам сказал, она от меня без ума. Значит, повлиять на неё мне будет легче всего.
– Вопрос в том, любишь ли ты её, – Ноэль одарил его испытующим взгляд.
– Нет, – ответил Морти, сложив руки на груди. – Не больше, чем любого другого своего подопечного. Я просто хочу сделать всё правильно.
– Ладно, – нехотя сдался Ноэль. – Но ты сам представишь её моему деду и смиришься с любым его решением. И обещай, что не будешь драться с Финистом.
– Только если он не ударит меня первым, – пробормотал себе под нос Морти и пожал протянутую руку.
– Кар-р-р! – укорил его Мунин на прощание.
***
Герда обнаружила друзей у помоста, на котором уже началось выступление жрецов огня. Здесь были все: Эглаборг, Вожык, Финист и даже Майли, которая так и не нашла себе спутника.
Жрецы исполняли ритуальный танец со стальными прутьями. Их концы были обмотаны горящей материей. Под бой барабанов жрецы крутили ими в разные стороны. В воздухе вырисовывались замысловатые фигуры. Даже светлой весенней ночью они смотрелись очень красиво, а в зимней темноте и вовсе захватывало бы дух.
Морти говорил, что белые ночи, когда кажется, что смотришь сквозь разлитое в воздухе молоко, не менее грандиозны. Если обучение продлится ещё хотя бы пару недель, она увидит это своими глазами.
Жрецы приложили прутья к губам и принялись выдувать снопы искр.
– Я тоже так смогу... когда-нибудь, – воодушевлённо заявил Вожык.
– Обязательно, – поддержала его Герда.
Ткань на прутьях прогорела. Жрецы перешли к самому большому костру в центре. В рогатых масках они затанцевали вокруг пламени, ритмично произнося древние, почти забытые слова.
– Что они делают? Ничего не понятно, – расстроился Вожык.
– На то они и жрецы, чтобы непонятные ритуалы проводить, – с видом знатока заявил Финист.
Сиротка прыснула в кулак:
– Они историю рассказывают. Большой костёр, которому они кланяются – это бог Вулкан.
