– Про которого мама рассказывала? – оживился Вожык.
– Именно! Он был златокудрым юношей с бронзовой кожей и мускулистым телом. Сама Повелительница Пламени Огневолосая Уот сделала его своим мужем, – Герда указала на рыжую женщину в чёрной маске с красной пастью.
– Какая жуть! – передёрнула плечами Майли.
– Так выглядит ревность, – продолжила сиротка. – У них родились близнецы – солнечный мальчик Игнис, его изображают то драконом, то огненным замком, и лунная девочка – Лесма, маленькая саламандра, повелительница отливов и приливов. Дети были неразлучны, иногда даже говорят, что они срослись бёдрами.
Но нрав Уот оказался настолько несносным, что Вулкан стал искать прибежище в Дольнем мире. Там он повстречал первых людей, которые ещё не знали огня и вкуса жареной пищи. Чтобы помочь им, он упросил своих детей выкрасть из очага матери угли вечного огня. Игнис принёс ему пирит, золотистый огненный камень, Лесма – кремень с острыми гранями. Из них Вулкан создал огниво и обучил людей зажигать костры.
Когда Уот увидела их свет, то поняла, что её обокрали. В гневе она разлучила своих детей, отправив их блуждать по небосводу, сына – днём, дочь – ночью. Они встречались лишь взглядами на короткий миг сумерек. А мужа Уот лишила благодати и навеки закрыла для него проход в бессмертные земли богов. Но он прожил счастливую жизнь среди людей и продолжает жить в пламени костров и очагов, питаясь нашими подношениями в виде дров и хвороста.
Уот до сих пор следит за супружеской верностью и наказывает людей за измены.
Только Лесма и Игнис не смирились со своей участью и продолжали искать друг друга. Дождь плакал их слезами, затапливая землю, мороз сковывал её льдами, вьюга засыпала снегами. И даже с трудом добытый огонь не в силах был согреть людей. Тогда они решили помочь безутешным близнецам и умилостивить разгневанную Уот. Двенадцать юношей и девушек спустились в её царство через жерло самого большого вулкана Гундигарда.
Много тягот выпало им на пути и ещё больше, когда они встретились с грозной Уот. Но в конце концов она позволила своим детям встречаться в северном краю, где сумерки в летнюю пору длятся всю ночь.
С тех пор в Эльдантайд мы отмечаем праздник соединения влюблённых. А двенадцать девушек и юношей уходят в царство Уот на полгода через костёр, символизирующий жерло вулкана.
– Они всё это рассказывают танцем и масками? – удивилась Майли. – Разве можно жениться брату с сестрой?
– Тем более близнецам, – присоединился к её вопросу Вожык.
– Богам можно всё! – усмехнулся Финист.
– А людям – нет! Сожжение на кострах – ужасная жестокость, за которую вы же сами порицаете Лучезарных, – ужаснулась наследница.
– Цыц, смотрите, сейчас будет самое интересное, – оборвала их Герда.
Жрецы облили себя жидкостью из стоявших рядом вёдер. Будто в предвкушении пламя взметнулось выше. С разбегу прыгая в костёр, жрецы делали в пламени кульбиты и выпрыгивали с другой стороны невредимые. Зрители восхищённо захлопали.
Эглаборг незаметно прокрался к вёдрам и утащил одно.
– Никто не сгорал. Волшебство Эльдантайда переносило девушек и юношей в царство богов. Через полгода в праздник мёртвых Мардунтайнд они возвращались и становились самыми почитаемыми членами общины, – улыбаясь, заметила Герда. – Лучезарные – просто палачи, их огонь причиняет муки и убивает.
– Интересно, что юноши и девушки делали в царстве богов целых полгода? – задумчиво спросил Вожык.
– Развлекали брошенную женщину, – ответил Финист.
– Как? – продолжал любопытствовать огнежар.
– Как обычно, – оборотень похабно чпокнул губами.
Герда и Майли с противоположных сторон влепили ему по подзатыльнику.
– За что? Я же правду сказал. Чем ещё заниматься бессмертным богам, если других забот у них нет?
– Только если они все такие же испорченные пустомели, как ты! – прошипела Майли.
– Не перед ребёнком же! – устыдила их Герда.
– А кто ещё его жизни научит? Ты же кроме сказок ничего не знаешь, а эта, – Финист кивнул на Майли, – только о тряпках лопочет и нудные изречения пресветловерческих проповедников повторяет.
– Кто б тебя уму разуму научил, дубина ты стоеросовая?! Кроме чпока ни на что не способен! – взъярилась наследница.
Сиротка закрыла Вожыку уши и потянула подальше от ругающейся парочки.
– Как они богов развлекали? Я ничего не понял, – спросил огнежар, когда они с Гердой остановились у дальнего края помоста для выступлений.
Эглаборг сидел рядом на земле и самозабвенно изучал содержимое ведра.
– Финист пошутил. Они просто учились, взрослели, проходили испытания, – сбивчиво объясняла она. – Как мы, только не так бурно, а то ни у каких богов терпения не хватило бы.
Площадь притихла. На верхушку позорного столба жрецы подвесили несколько мешочков, подожгли торчащие из них верёвки и спешно слезли.
– О, да это «чудесный огонь» из Поднебесной! – восхищённо воскликнул Эглаборг. – Откуда только взяли?
Верёвки догорели. Мешки с шипением устремились в воздух, сыпля разноцветными искрами, вспыхнули и с громким хлопком раскрылись радужными цветами.
– Ого! – Вожык захлопал в ладоши.
– Настоящее чудо! Мастер Эглаборг, вы такое уже видели? – спросила Герда.
– Больше и лучше, – улыбнулся старик. – Когда путешествуешь с Охотником, будь готов ко встрече с таким, о чём не мог и помыслить.
– Хотелось бы и мне с ним попутешествовать, – вздохнула сиротка.
Вскоре к ним подошли истощившие весь запас ругательств Финист и Майли. Впятером они отправились домой. Морти с Ноэлем нигде видно не было.
Дойдя до усадьбы, Герда отозвала оборотня в сторонку. Когда они остались одни, она осторожно спросила:
– Зачем приехал мастер Ноэль? Мастер Стигс выглядел не на шутку встревоженным.
– Не знаю. Мы с офицером всего парой-тройкой слов перекинулись, а Морти никому ничего не рассказывает, – нарочито небрежно развёл руками Финист.
Герда внимательно вглядывалась в его сияющие будто солнце глаза.
«Так всё же у этого хлыща неприятности? Значит, я был прав».
Сиротка уцепилась за эту мысль и попыталась проникнуть глубже.
– Ты точно ничего не знаешь?
«Демоны, Морти наверняка нажаловался! Но почему мне должно быть стыдно? Тем более что Ноэль уверен в непогрешимости своего вероломного дружка».
Герда напряглась ещё сильнее. Подташнивало. Предел уже близко, но отступать нельзя. Правда вот-вот откроется!
– У тебя нет никаких догадок? Кажется, мастер Ноэль сильно недоволен мастером Стигсом. Как думаешь, из-за чего?
– Может, он плохо справляется с работой? Не хочу додумывать и сплетничать. Пусть сам разбирается.
«Ого! Значит, этот выскочка всё же получит по заслугам. Как хорошо, что я нашёл то письмо!»
– Ты читал письма мастера Стигса?! – возмутилась Герда.
– Как ты?.. – глаза Финиста стали размером с яйцо. – Ты читала мои мысли?!
Получается, она ничем не лучше его.
Оборотень встрепенулся, заметив кого-то за её спиной.
– Ты знал?
– Естественно. Только такой идиот, как ты, мог этого не заметить, – прозвучал над самым ухом Герды язвительно-насмешливый голос Морти.
Она обернулась. Как ему удаётся двигаться настолько незаметно?
– Конечно! – Финист хлопнул себя по лбу. – Ты спровадил её ко мне, чтобы она в твои грязные замыслы не лезла!
– Достойное твоей тупости умозаключение.
Охотник что, нарочно злит оборотня? Зачем? Разве честный и справедливый Морти может вести себя так грубо?
Вдалеке завыл ветер, послышались раскаты грома. Грядёт гроза? Но ведь день был такой ясный. Стало намного страшнее, чем когда Герда танцевала с Ноэлем.
– Ах ты поганая хитрая сволочь! – поддался на издёвку и без того раздражённый до предела Финист.
– По крайней мере, я не пишу за чужой спиной доносы, – выплюнул ему в лицо обвинение Морти.
Герда прижала ладони ко рту.
– Финист, скажи, что это неправда. Скажи, что ты этого не делал!
– Я сделал это ради твоего же блага, – отчаянно выкрикнул он.
– Какого блага, дубина? – ярился Морти. – Ты же её к эшафоту подвёл. Ты хоть иногда думаешь своей птичьей головой?
– Мастер Стигс, о чём вы? – попыталась перекричать их Герда.
– Да, о чём вы, мастер Стигс? – зло перекривлял её Финист. – Скажи ей, какой ты лицемер и обманщик. Скажи про то, что писал или не писал в отчётах. И про портреты. Сколько их там было: дюжина, две или даже три? Да он одержимый!
Небо перечертило молниями. Гром ударил с такой силой, что заложило уши.
– За собой лучше следи, праведник демонов! – глаза Охотника сделались бешеными и неистово сверкали. – Выслужился перед Компанией, а, сын героя? Конечно, ты ведь куда праведней внука авалорского предателя. Кичишься своим отцом, но что он великого сделал? Поднял восстание, которое захлебнулось в крови? Поверил интриганам с запада, которые только на чужой славе наживаться умеют и не помогают просто так? Навлёк на вашу землю огненную кару, от которой она не оправилась до сих пор? Знаешь, сколько невинных, не связанных с нашей войной, людей погибло из-за него? А знаешь, почему? Не потому что был юн, наивен, слаб и не обучен. А потому что говорил об общем благе, а сам только своё тщеславие тешил и даже о своём сыне не задумывался.
– Обо мне говори, что хочешь, но не смей порочить моего отца! – взревел Финист.
Морти только смеялся:
– Но ты же так жаждал правды. Получай сполна! До настоящего Сумеречника твой отец никогда не дотягивал. Так же как и ты. Тупая. Завистливая. Подлая. Мразь!
Герда в ужасе задрожала.
Кулак Финиста врезался Охотнику в челюсть.
Тот оскалился в улыбке ещё шире, словно получил долгожданный подарок. С разбитой губы по подбородку побежала струйка крови. Морти слизнул её и сплюнул, гипнотизируя оборотня презрительным взглядом. Финист растерянно замер.
Неуловимым движением Морти подсёк ему ноги. Тот неловко взмахнул руками и рухнул. Охотник навалился сверху и принялся вколачивать его в грязь. Оборотень пришёл в себя и стал отбиваться.
Они клубком покатились по земле, нещадно молотя друг друга. В живот, в голову, в пах, без разбора. Совсем как дикие звери!
С неба полило как из ведра. Началась первая весенняя гроза.
– Финист! Мастер Стигс! Остановитесь! – закричала Герда.
Но обоих занимало лишь, как бы посильнее ударить противника. Осталось только одно желание – разорвать друг друга в клочья.
– Помогите, кто-нибудь! – в отчаянии позвала сиротка и обернулась к дому.
Вряд ли у старика-целителя, маленького мальчика и хрупкой девушки хватит сил разнять двух ополоумевших от ярости мужчин. Надо бежать в город за подмогой!
Оскальзываясь на размокшей почве, Герда выскочила за околицу и врезалась в широкую спину.
– Кра-а-а! – недовольно завопил ворон, свалившись с плеча хозяина.
Захлопали крылья, спасая птицу от падения в лужу.
– Что за шум? Я даже вихревую воронку раскрыть не могу! – проворчал Ноэль.
– Помогите, пожалуйста! – вцепилась в его локоть сиротка, забыв о страхе. – Финист… мастер Стигс… они друг друга убьют!
– Кра-а-апасть! – подтвердил её слова ворон.
Ноэль с досадой вплеснул руками:
– Бешеные бараны!
Он помчался в усадьбу следом за Гердой.
Лило сплошной стеной, повсюду сверкали молнии, раскаты грома сотрясали воздух. Морти с Финистом продолжали кататься по земле, пытаясь придушить друг друга и одновременно увернуться от лягающихся ног противника. Ноэль схватил обоих за шиворот и хорошенько встряхнул.
– Отставить драку!
Мокрый ворон недовольно закаркал у него над головой.
Противники никак не отреагировали. Финист рычал, Морти шипел. Оба пытались добраться друг до друга, минуя Ноэля.
– Да что же это такое?! – возмутился офицер. – Остыньте!
Он швырнул их в большое корыто возле конюшни. Отплёвываясь от воды с песком, они одновременно вылезли наружу. Друг в друга летели испепеляющие взгляды. С одежды ручьями лилась грязь вперемешку с водой.
– Что вы тут устроили?! – пристыдил их Ноэль. – Морти! Ты же обещал не драться.
Финист кривился, а Охотник, наоборот, смотрел бесстыже прямо, не признавая за собой вины.
– Зачем ты его ударил?! – обернулся офицер к оборотню.
– Он оскорбил моего отца! – обличительно ответил тот.
– Великовозрастный ябеда! – сплюнул ему под ноги Охотник.
– Сам, что ли, лучше? – поморщился Ноэль.
Оборотень снова замахнулся кулаком, Морти прицелился ногой по колену противника.
– Я сказал, хватит! – крик офицера заглушил бурю.
– Кар! – вторил его интонации Мунин.
– Почему у меня такое чувство, будто я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь вас разнять?! А ну ка марш по разным углам. Ты в дом, – офицер подтолкнул Финиста к порогу. – А ты за мной, – он схватил Морти за ворот рубахи и потянул за калитку.
Ветер стихал, а следом поредел и дождь.
– Обманщик! – оборотень злорадно глянул на попавшего в переплёт соперника.
– Доносчик! – снова плюнул в него Морти и тут же схлопотал от Ноэля отрезвляющий подзатыльник.
– Ещё одно слово, и я посажу вас в одну темницу лет на десять. Может, тогда вы угомонитесь? – пригрозил он.
Финист отвернулся и уставился на Герду.
Она промокла до нитки. Страх отступал. Оставался лишь леденящий озноб. По лицу струилась солёная, явно не дождевая вода.
– Прости, я… – виновато начал оборотень.
Сиротка, не слушая, убежала в дом.
Опустошение снедало Морти. Ярость выжгла внутренности дотла и оставила после себя всепоглощающее ничто. Чувства притупились: саднящая губа, ноющее плечо и не отпускавшая долгие годы головная боль отдалились за грань разума.
Вместе с верным вороном на плече Ноэль шагал следом. Они неспешно прогуливались вокруг усадьбы, чтобы Морти остудил пыл. Накрапывал мелкий дождь, очень кстати, ведь тело горело как от пожара.
Через полчаса они вернулись домой, поднялись на второй этаж и закрылись в кабинете. Место за столом пришлось уступить Ноэлю, как старшему по званию. Ворон на его плече замолк и прикрыл глаза в притворной дрёме. Охотник устроился на стуле в углу и принялся изучать древесный рисунок на стене.
– Я думал, что ты умнее, – не выдержал Ноэль.
– Зря, – Морти, не оборачиваясь, пожал плечами. – Я должен был молча наблюдать, как двуличный мерзавец смотрит Герде в глаза и смеет в чём-то упрекать?
Нет, всё-таки злился Охотник не на Финиста – на себя. Потому что в отличие от этого болвана знал, какой опасности она подвергается, оставаясь здесь. Знал, но медлил, боясь открыть ей правду и принять решение. Не хотел предавать своих. Не хотел становиться предателем в её глазах. Не мог найти место, где она будет в безопасности.
– Ты её любишь? Скажи уже это! – потребовал Ноэль.
– Каждый раз, глядя на неё, я вижу всё то, что есть у обычных людей и чего так хочется мне, но прав на это у меня нет.
Друг с шумом выдохнул.
– И что, ты надеялся сбежать с ней за эти две недели? Только ты забыл, что я достану, где бы ты ни прятался.
Морти подошёл к окну.
– Я думал, тебе нравится этот город. Ты так упорно добивался разрешения поселиться здесь, – не оставил попытки разговорить его Ноэль. – Ты понимаешь, что это предательство и по законам военного времени я обязан вздёрнуть тебя на ближайшем суку?
Морти безучастно обронил:
– Попробуй. Я даже знаю подходящий дуб.
– И ты не будешь сопротивляться?
– Не надейся.
– Тогда нам придётся драться. До конца, а не до первой крови. Готов проткнуть кликом моё сердце, если победишь?
– Сделаю в лучшем виде, не беспокойся.
– Именно! Он был златокудрым юношей с бронзовой кожей и мускулистым телом. Сама Повелительница Пламени Огневолосая Уот сделала его своим мужем, – Герда указала на рыжую женщину в чёрной маске с красной пастью.
– Какая жуть! – передёрнула плечами Майли.
– Так выглядит ревность, – продолжила сиротка. – У них родились близнецы – солнечный мальчик Игнис, его изображают то драконом, то огненным замком, и лунная девочка – Лесма, маленькая саламандра, повелительница отливов и приливов. Дети были неразлучны, иногда даже говорят, что они срослись бёдрами.
Но нрав Уот оказался настолько несносным, что Вулкан стал искать прибежище в Дольнем мире. Там он повстречал первых людей, которые ещё не знали огня и вкуса жареной пищи. Чтобы помочь им, он упросил своих детей выкрасть из очага матери угли вечного огня. Игнис принёс ему пирит, золотистый огненный камень, Лесма – кремень с острыми гранями. Из них Вулкан создал огниво и обучил людей зажигать костры.
Когда Уот увидела их свет, то поняла, что её обокрали. В гневе она разлучила своих детей, отправив их блуждать по небосводу, сына – днём, дочь – ночью. Они встречались лишь взглядами на короткий миг сумерек. А мужа Уот лишила благодати и навеки закрыла для него проход в бессмертные земли богов. Но он прожил счастливую жизнь среди людей и продолжает жить в пламени костров и очагов, питаясь нашими подношениями в виде дров и хвороста.
Уот до сих пор следит за супружеской верностью и наказывает людей за измены.
Только Лесма и Игнис не смирились со своей участью и продолжали искать друг друга. Дождь плакал их слезами, затапливая землю, мороз сковывал её льдами, вьюга засыпала снегами. И даже с трудом добытый огонь не в силах был согреть людей. Тогда они решили помочь безутешным близнецам и умилостивить разгневанную Уот. Двенадцать юношей и девушек спустились в её царство через жерло самого большого вулкана Гундигарда.
Много тягот выпало им на пути и ещё больше, когда они встретились с грозной Уот. Но в конце концов она позволила своим детям встречаться в северном краю, где сумерки в летнюю пору длятся всю ночь.
С тех пор в Эльдантайд мы отмечаем праздник соединения влюблённых. А двенадцать девушек и юношей уходят в царство Уот на полгода через костёр, символизирующий жерло вулкана.
– Они всё это рассказывают танцем и масками? – удивилась Майли. – Разве можно жениться брату с сестрой?
– Тем более близнецам, – присоединился к её вопросу Вожык.
– Богам можно всё! – усмехнулся Финист.
– А людям – нет! Сожжение на кострах – ужасная жестокость, за которую вы же сами порицаете Лучезарных, – ужаснулась наследница.
– Цыц, смотрите, сейчас будет самое интересное, – оборвала их Герда.
Жрецы облили себя жидкостью из стоявших рядом вёдер. Будто в предвкушении пламя взметнулось выше. С разбегу прыгая в костёр, жрецы делали в пламени кульбиты и выпрыгивали с другой стороны невредимые. Зрители восхищённо захлопали.
Эглаборг незаметно прокрался к вёдрам и утащил одно.
– Никто не сгорал. Волшебство Эльдантайда переносило девушек и юношей в царство богов. Через полгода в праздник мёртвых Мардунтайнд они возвращались и становились самыми почитаемыми членами общины, – улыбаясь, заметила Герда. – Лучезарные – просто палачи, их огонь причиняет муки и убивает.
– Интересно, что юноши и девушки делали в царстве богов целых полгода? – задумчиво спросил Вожык.
– Развлекали брошенную женщину, – ответил Финист.
– Как? – продолжал любопытствовать огнежар.
– Как обычно, – оборотень похабно чпокнул губами.
Герда и Майли с противоположных сторон влепили ему по подзатыльнику.
– За что? Я же правду сказал. Чем ещё заниматься бессмертным богам, если других забот у них нет?
– Только если они все такие же испорченные пустомели, как ты! – прошипела Майли.
– Не перед ребёнком же! – устыдила их Герда.
– А кто ещё его жизни научит? Ты же кроме сказок ничего не знаешь, а эта, – Финист кивнул на Майли, – только о тряпках лопочет и нудные изречения пресветловерческих проповедников повторяет.
– Кто б тебя уму разуму научил, дубина ты стоеросовая?! Кроме чпока ни на что не способен! – взъярилась наследница.
Сиротка закрыла Вожыку уши и потянула подальше от ругающейся парочки.
– Как они богов развлекали? Я ничего не понял, – спросил огнежар, когда они с Гердой остановились у дальнего края помоста для выступлений.
Эглаборг сидел рядом на земле и самозабвенно изучал содержимое ведра.
– Финист пошутил. Они просто учились, взрослели, проходили испытания, – сбивчиво объясняла она. – Как мы, только не так бурно, а то ни у каких богов терпения не хватило бы.
Площадь притихла. На верхушку позорного столба жрецы подвесили несколько мешочков, подожгли торчащие из них верёвки и спешно слезли.
– О, да это «чудесный огонь» из Поднебесной! – восхищённо воскликнул Эглаборг. – Откуда только взяли?
Верёвки догорели. Мешки с шипением устремились в воздух, сыпля разноцветными искрами, вспыхнули и с громким хлопком раскрылись радужными цветами.
– Ого! – Вожык захлопал в ладоши.
– Настоящее чудо! Мастер Эглаборг, вы такое уже видели? – спросила Герда.
– Больше и лучше, – улыбнулся старик. – Когда путешествуешь с Охотником, будь готов ко встрече с таким, о чём не мог и помыслить.
– Хотелось бы и мне с ним попутешествовать, – вздохнула сиротка.
Вскоре к ним подошли истощившие весь запас ругательств Финист и Майли. Впятером они отправились домой. Морти с Ноэлем нигде видно не было.
Дойдя до усадьбы, Герда отозвала оборотня в сторонку. Когда они остались одни, она осторожно спросила:
– Зачем приехал мастер Ноэль? Мастер Стигс выглядел не на шутку встревоженным.
– Не знаю. Мы с офицером всего парой-тройкой слов перекинулись, а Морти никому ничего не рассказывает, – нарочито небрежно развёл руками Финист.
Герда внимательно вглядывалась в его сияющие будто солнце глаза.
«Так всё же у этого хлыща неприятности? Значит, я был прав».
Сиротка уцепилась за эту мысль и попыталась проникнуть глубже.
– Ты точно ничего не знаешь?
«Демоны, Морти наверняка нажаловался! Но почему мне должно быть стыдно? Тем более что Ноэль уверен в непогрешимости своего вероломного дружка».
Герда напряглась ещё сильнее. Подташнивало. Предел уже близко, но отступать нельзя. Правда вот-вот откроется!
– У тебя нет никаких догадок? Кажется, мастер Ноэль сильно недоволен мастером Стигсом. Как думаешь, из-за чего?
– Может, он плохо справляется с работой? Не хочу додумывать и сплетничать. Пусть сам разбирается.
«Ого! Значит, этот выскочка всё же получит по заслугам. Как хорошо, что я нашёл то письмо!»
– Ты читал письма мастера Стигса?! – возмутилась Герда.
– Как ты?.. – глаза Финиста стали размером с яйцо. – Ты читала мои мысли?!
Получается, она ничем не лучше его.
Оборотень встрепенулся, заметив кого-то за её спиной.
– Ты знал?
– Естественно. Только такой идиот, как ты, мог этого не заметить, – прозвучал над самым ухом Герды язвительно-насмешливый голос Морти.
Она обернулась. Как ему удаётся двигаться настолько незаметно?
– Конечно! – Финист хлопнул себя по лбу. – Ты спровадил её ко мне, чтобы она в твои грязные замыслы не лезла!
– Достойное твоей тупости умозаключение.
Охотник что, нарочно злит оборотня? Зачем? Разве честный и справедливый Морти может вести себя так грубо?
Вдалеке завыл ветер, послышались раскаты грома. Грядёт гроза? Но ведь день был такой ясный. Стало намного страшнее, чем когда Герда танцевала с Ноэлем.
– Ах ты поганая хитрая сволочь! – поддался на издёвку и без того раздражённый до предела Финист.
– По крайней мере, я не пишу за чужой спиной доносы, – выплюнул ему в лицо обвинение Морти.
Герда прижала ладони ко рту.
– Финист, скажи, что это неправда. Скажи, что ты этого не делал!
– Я сделал это ради твоего же блага, – отчаянно выкрикнул он.
– Какого блага, дубина? – ярился Морти. – Ты же её к эшафоту подвёл. Ты хоть иногда думаешь своей птичьей головой?
– Мастер Стигс, о чём вы? – попыталась перекричать их Герда.
– Да, о чём вы, мастер Стигс? – зло перекривлял её Финист. – Скажи ей, какой ты лицемер и обманщик. Скажи про то, что писал или не писал в отчётах. И про портреты. Сколько их там было: дюжина, две или даже три? Да он одержимый!
Небо перечертило молниями. Гром ударил с такой силой, что заложило уши.
– За собой лучше следи, праведник демонов! – глаза Охотника сделались бешеными и неистово сверкали. – Выслужился перед Компанией, а, сын героя? Конечно, ты ведь куда праведней внука авалорского предателя. Кичишься своим отцом, но что он великого сделал? Поднял восстание, которое захлебнулось в крови? Поверил интриганам с запада, которые только на чужой славе наживаться умеют и не помогают просто так? Навлёк на вашу землю огненную кару, от которой она не оправилась до сих пор? Знаешь, сколько невинных, не связанных с нашей войной, людей погибло из-за него? А знаешь, почему? Не потому что был юн, наивен, слаб и не обучен. А потому что говорил об общем благе, а сам только своё тщеславие тешил и даже о своём сыне не задумывался.
– Обо мне говори, что хочешь, но не смей порочить моего отца! – взревел Финист.
Морти только смеялся:
– Но ты же так жаждал правды. Получай сполна! До настоящего Сумеречника твой отец никогда не дотягивал. Так же как и ты. Тупая. Завистливая. Подлая. Мразь!
Герда в ужасе задрожала.
Кулак Финиста врезался Охотнику в челюсть.
Тот оскалился в улыбке ещё шире, словно получил долгожданный подарок. С разбитой губы по подбородку побежала струйка крови. Морти слизнул её и сплюнул, гипнотизируя оборотня презрительным взглядом. Финист растерянно замер.
Неуловимым движением Морти подсёк ему ноги. Тот неловко взмахнул руками и рухнул. Охотник навалился сверху и принялся вколачивать его в грязь. Оборотень пришёл в себя и стал отбиваться.
Они клубком покатились по земле, нещадно молотя друг друга. В живот, в голову, в пах, без разбора. Совсем как дикие звери!
С неба полило как из ведра. Началась первая весенняя гроза.
– Финист! Мастер Стигс! Остановитесь! – закричала Герда.
Но обоих занимало лишь, как бы посильнее ударить противника. Осталось только одно желание – разорвать друг друга в клочья.
– Помогите, кто-нибудь! – в отчаянии позвала сиротка и обернулась к дому.
Вряд ли у старика-целителя, маленького мальчика и хрупкой девушки хватит сил разнять двух ополоумевших от ярости мужчин. Надо бежать в город за подмогой!
Оскальзываясь на размокшей почве, Герда выскочила за околицу и врезалась в широкую спину.
– Кра-а-а! – недовольно завопил ворон, свалившись с плеча хозяина.
Захлопали крылья, спасая птицу от падения в лужу.
– Что за шум? Я даже вихревую воронку раскрыть не могу! – проворчал Ноэль.
– Помогите, пожалуйста! – вцепилась в его локоть сиротка, забыв о страхе. – Финист… мастер Стигс… они друг друга убьют!
– Кра-а-апасть! – подтвердил её слова ворон.
Ноэль с досадой вплеснул руками:
– Бешеные бараны!
Он помчался в усадьбу следом за Гердой.
Лило сплошной стеной, повсюду сверкали молнии, раскаты грома сотрясали воздух. Морти с Финистом продолжали кататься по земле, пытаясь придушить друг друга и одновременно увернуться от лягающихся ног противника. Ноэль схватил обоих за шиворот и хорошенько встряхнул.
– Отставить драку!
Мокрый ворон недовольно закаркал у него над головой.
Противники никак не отреагировали. Финист рычал, Морти шипел. Оба пытались добраться друг до друга, минуя Ноэля.
– Да что же это такое?! – возмутился офицер. – Остыньте!
Он швырнул их в большое корыто возле конюшни. Отплёвываясь от воды с песком, они одновременно вылезли наружу. Друг в друга летели испепеляющие взгляды. С одежды ручьями лилась грязь вперемешку с водой.
– Что вы тут устроили?! – пристыдил их Ноэль. – Морти! Ты же обещал не драться.
Финист кривился, а Охотник, наоборот, смотрел бесстыже прямо, не признавая за собой вины.
– Зачем ты его ударил?! – обернулся офицер к оборотню.
– Он оскорбил моего отца! – обличительно ответил тот.
– Великовозрастный ябеда! – сплюнул ему под ноги Охотник.
– Сам, что ли, лучше? – поморщился Ноэль.
Оборотень снова замахнулся кулаком, Морти прицелился ногой по колену противника.
– Я сказал, хватит! – крик офицера заглушил бурю.
– Кар! – вторил его интонации Мунин.
– Почему у меня такое чувство, будто я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь вас разнять?! А ну ка марш по разным углам. Ты в дом, – офицер подтолкнул Финиста к порогу. – А ты за мной, – он схватил Морти за ворот рубахи и потянул за калитку.
Ветер стихал, а следом поредел и дождь.
– Обманщик! – оборотень злорадно глянул на попавшего в переплёт соперника.
– Доносчик! – снова плюнул в него Морти и тут же схлопотал от Ноэля отрезвляющий подзатыльник.
– Ещё одно слово, и я посажу вас в одну темницу лет на десять. Может, тогда вы угомонитесь? – пригрозил он.
Финист отвернулся и уставился на Герду.
Она промокла до нитки. Страх отступал. Оставался лишь леденящий озноб. По лицу струилась солёная, явно не дождевая вода.
– Прости, я… – виновато начал оборотень.
Сиротка, не слушая, убежала в дом.
Глава 46. Клятва на крови
Опустошение снедало Морти. Ярость выжгла внутренности дотла и оставила после себя всепоглощающее ничто. Чувства притупились: саднящая губа, ноющее плечо и не отпускавшая долгие годы головная боль отдалились за грань разума.
Вместе с верным вороном на плече Ноэль шагал следом. Они неспешно прогуливались вокруг усадьбы, чтобы Морти остудил пыл. Накрапывал мелкий дождь, очень кстати, ведь тело горело как от пожара.
Через полчаса они вернулись домой, поднялись на второй этаж и закрылись в кабинете. Место за столом пришлось уступить Ноэлю, как старшему по званию. Ворон на его плече замолк и прикрыл глаза в притворной дрёме. Охотник устроился на стуле в углу и принялся изучать древесный рисунок на стене.
– Я думал, что ты умнее, – не выдержал Ноэль.
– Зря, – Морти, не оборачиваясь, пожал плечами. – Я должен был молча наблюдать, как двуличный мерзавец смотрит Герде в глаза и смеет в чём-то упрекать?
Нет, всё-таки злился Охотник не на Финиста – на себя. Потому что в отличие от этого болвана знал, какой опасности она подвергается, оставаясь здесь. Знал, но медлил, боясь открыть ей правду и принять решение. Не хотел предавать своих. Не хотел становиться предателем в её глазах. Не мог найти место, где она будет в безопасности.
– Ты её любишь? Скажи уже это! – потребовал Ноэль.
– Каждый раз, глядя на неё, я вижу всё то, что есть у обычных людей и чего так хочется мне, но прав на это у меня нет.
Друг с шумом выдохнул.
– И что, ты надеялся сбежать с ней за эти две недели? Только ты забыл, что я достану, где бы ты ни прятался.
Морти подошёл к окну.
– Я думал, тебе нравится этот город. Ты так упорно добивался разрешения поселиться здесь, – не оставил попытки разговорить его Ноэль. – Ты понимаешь, что это предательство и по законам военного времени я обязан вздёрнуть тебя на ближайшем суку?
Морти безучастно обронил:
– Попробуй. Я даже знаю подходящий дуб.
– И ты не будешь сопротивляться?
– Не надейся.
– Тогда нам придётся драться. До конца, а не до первой крови. Готов проткнуть кликом моё сердце, если победишь?
– Сделаю в лучшем виде, не беспокойся.
