Оба оказались приглашены на охоту к молодому маркизу, приятелю Джеймса и дальнему родственнику графа Черри.
Из кабинета хозяина пропала жутко древняя, безумно дорогая и крайне безобразная на вид статуэтка. Поднялся шум. Единственным, кто не смог предоставить алиби на момент пропажи, оказался лорд Палмсбери. Вернее сказать, алиби-то было, но рассказать о нем он не смел. Молчал из опасения нанести непоправимый ущерб репутации некой замужней леди. Бывшие приятели фыркали ему вслед, хозяин замка цедил слова и смотрел с ненавистью. При этом прямых обвинений никто не озвучивал. Через два дня Джеймс, отчаявшись доказать свою невиновность, собирал пожитки, когда в его покои ворвался маркиз, потряс руку и рассыпался в извинениях за необоснованные подозрения. Оказалось, что граф Черри, который всё это время держался обособленно, то читал одну книгу в библиотеке, то другую - в гостиной, смог найти настоящего виновника, вернее виновницу. Статуэтку случайно разбила новая горничная и, справедливо опасаясь наказания, скрыла следы. Доброе имя лорда Палмсбери было очищено от несправедливых и необоснованных подозрений, а двое молодых людей стали здороваться при встрече ещё чуть менее формально, ещё чуть более сердечно.
Время шло, годы летели, лорд Палмсбери начал карьеру на дипломатическом поприще, женился, стал отцом, овдовел. Следующая встреча между ним и графом Черри произошла по долгу службы. Лорд Палмсбери вернулся домой после отзыва дипломатической миссии из Кленции накануне переворота. Его вызвали в аналитический отдел при министерстве иностранных дел. Граф Черри к этому времени уже стоял во главе аналитиков. Он долго выспрашивал у лорда Палмсбери о происходящем в Кленции, переиначивая вопросы на разные лады, вытягивая из собеседника такие подробности, о которых тот и сам не подозревал, что знает.
Были встречи и позже. И по долгу службы, и случайные. Последняя произошла в Лидоне, через пару недель после назначения лорда Палмсбери в Вабрию со свадебной миссией.
В настоящее время Роберт Харли, граф Черри, носил ко всему прочему титул лорда-наблюдателя и возглавлял Отдел статистики. Новую службу, организованную чуть больше трех лет назад. Задумывалась она как некий контрольный орган за остальными государственными структурами. В настоящее время Отдел насчитывал несколько секций, часть из которых ранее входила в состав Министерства иностранных дел, часть перевели из Министерства внутренних, что-то дублировало уже существующие структуры в других ведомствах, что-то организовывалось с нуля. Теперь в этом учреждении была и секция, ответственная за контрразведку, и секция, осуществляющая контрольно-счётные и наблюдательные функции за действиями с государственным бюджетом, и секция, присматривающая за давно существующими и вновь возникающими религиозными сектами, и отвечающая за цензуру и формирование общественного мнения, и курирующая новые научно-технические и техно-магические разработки, и ответственная за жизнь и здоровье короля и членов королевской семьи – и это только то, о чем знали все. Полный перечень функций, которые были возложены на организацию, названную Отделом статистики, знали, наверное, только лорд-наблюдатель и король. Сказать, что многие власти предержащие были не рады новому ведомству, означало сильно преуменьшить масштабы проблемы.
Лорд Палмсбери мысленно перебирал всё происходящее вокруг него в Вабрии и понимал, что Отдел статистики просто обязан был сунуть сюда нос. Мистер Хагер и мистер Старк были выходцами из комитетов безопасности министерств иностранных и внутренних дел. И если вчера посол ещё сомневался, то сегодня сомнения развеялись окончательно, к Отделу статистики ни один из них не имел ни малейшего отношения.
Лорд Палмсбери вспоминал последнюю встречу с графом, серое лицо Лорда-наблюдателя, черные мешки под глазами и сами глаза с красными прожилками лопнувших сосудов. Нет, они не обсуждали сложившуюся в стране ситуацию. Они вообще в эту встречу мало разговаривали. Лорд-наблюдатель молча цедил коньяк, лорд Палмсбери без огонька травил анекдоты о Лоссии, о высшем свете и жизни в целом. Перед самым расставанием посол поспросил присмотреть за дочерью в свое отсутствие, и сам, признаться, удивился своей просьбе. Граф Черри обещал приглядеть, на том и расстались.
И вот теперь, дойдя до отведенных ему комнат, лорд Палмсбери стоял, приложив лоб к двери и пытаясь таким образом остудить горящую голову. Не помогло. Дверное полотно быстро нагрелось в месте контакта, голове легче не стало. Лорд вздохнул и вошёл внутрь, до назначенной принцессой встречи оставалось совсем мало времени.
Граф Динтон смотрел только на сына. Сын, встретившись с ним взглядом, прикрыл на мгновение глаза, затем посмотрел на притихших дам, вздохнул, вскинул голову и поприветствовал главу семьи:
- Ваше сиятельство, чему обязаны в столь ранний час?
- Не петушись, сын! - проскрежетал граф. - Я умею признавать ошибки.
При этих словах головы вскинули все. И леди Анна, и девочки, и даже дворецкий. Селия вскинула бровь, некоторые привычки отца периодически появлялись и у неё.
- Я был не прав, - продолжал глава семьи. - Я приношу искренние извинения своей супруге и её гостьям.
Граф Динтон склонил голову, продемонстрировав окружающим проклюнувшуюся на темени плешь. За извинениями последовало ещё несколько мгновений ошеломленного молчания.
- Не смею судить вас, дражайший супруг, - очнувшись, пролепетала леди Анна.
- Я не держу ни зла, ни обиды на вас, - звонко произнесла Селия. - Но не приемлю неуважительного отношения к мисс Грин. И впредь не потерплю!
Граф ещё раз склонил голову, затем бледно усмехнулся и, указав взглядом на саквояж у своих ног, спросил:
- Могу рассчитывать, что покаявшемуся страннику найдется приют в этом доме?
- Это твой дом, отец, - голос Чарльза звучал глухо.
Граф в очередной раз кивнул, движением руки указал дворецкому на саквояж и пошёл вверх по лестнице, тяжело налегая на перила.
Когда граф, дворецкий и саквояж скрылись из виду, оставшиеся в холле вздохнули свободнее, зашевелились и, пожелав друг другу хорошего отдыха, разошлись по своим комнатам.
Утром выяснилось, что леди Анна потеряла браслет.
Тревогу подняла камеристка, раскладывавшая драгоценности по шкатулкам. Серьги и колье сапфирового гарнитура были на месте, а широкий браслет - пропал. После тщательных поисков в доме, на крыльце и в карете пришли к неутешительному выводу, что пропажа произошла на бале-маскараде.
Леди Анна сидела в малой гостиной, безмерно горевала по поводу пропажи и умеренно себя за неё корила. Гарнитур был старинный и передавался в её семье от матери к дочери уже пятое поколение. Изначально в комплекте насчитывалось семь предметов, но из-за пагубного пристрастия прабабки к азартным играм их осталось пять. И вот теперь из-за рассеянности самой леди Анны всего четыре. Она редко носила эти украшения, слишком массивные, даже грубоватые для наступившего утонченного века, но очень любила в детстве.
Мать иногда, в качестве поощрения, разрешала играть с ними. Маленькая Анна обожала этот гарнитур, её завораживала гравировка на широких золотых пластинах, цветочный орнамент с вкраплениями небольших сапфиров редкого сиреневого света. Девочка играла в принцессу. Она не слишком принимала в расчёт истинное назначение предмета. Серьга превращалась в могучий артефакт и продевалась в петельку платья. Колье цеплялось на талию. Браслет водружался на голову в качестве короны. Настоящий сказочный принц, безусловно, оценил бы такую красоту. Время шло. Девочка взрослела. Пару раз видела настоящего принца, Огэст был на несколько лет младше её и весь в прыщах. Сказочные принцы не попадались ни разу.
Вообще её жизнь оказалась далека от сказки.
Высокая, статная, с крупными чертами лица, она никогда не была особо популярна у противоположного пола. Короткие суховато-формальные ухаживания графа удивили и даже ошеломили её. Она очень быстро оказалась замужем, в имении, с двумя чужими мальчишками на руках.
Грегори был ещё мал, смотрел на мир с доверчивостью и любопытством, мир отвечал ему тем же. Малыш очень быстро привык к леди Анне и даже стал называть её мамой. Говорил, что у него две мамы, а когда подрос, с удивлением узнал, что так бывает не у всех.
Чарльз первое время напоминал дикого настороженного зверька, прятался в укромных уголках, следил, чтобы никто не обидел брата и не оскорбил леди Марию. Его доверие пришлось зарабатывать.
Муж появлялся редко, она была ему за это благодарна. Как была благодарна за детей. За всех пятерых. Да, её жизнь не напоминала сказку. Но она ни о чём не жалела. Вот разве что потерянного браслета было жаль.
Вскоре выяснилось, что пропал не только браслет и не только у леди Анны. Обитателей особняка на Динтон-сквер посетил лорд-наблюдатель собственной персоной.
Лизи и Кити делились с мисс Грин впечатлениями о прошедшем бале, время от времени Селия дополняла их рассказ одной или двумя фразами. Чарльз сидел с книгой в кресле неподалеку от рассказчиц. Объявление о визитере заставило девушек умолкнуть, а леди Анну очнуться от воспоминаний.
Роберт Харли, граф Черри, вошёл в гостиную и, щуря близорукие глаза, оглядел ожидающее его общество. Поприветствовал всех, отдельно одарил поклоном графиню и улыбкой - Селию.
На первый взгляд лорд-наблюдатель не производил особо устрашающего впечатления. Да и на второй взгляд, честно говоря, не выглядел слишком грозно. Невысокий, щуплый, слегка сутулый, неимоверно усталый. Единственной из присутствующих, кто уступал ему в росте, была мисс Грин. Остальные, даже Лизи и Кити, могли позволить себе смотреть на графа Черри сверху вниз.
Визитер присел, завел беседу с хозяйкой дома о погоде, ненавязчиво начал расспрашивать о вчерашнем бале-маскараде. В ответ получил подробную сравнительную характеристику весенней погоды в столице и за городом. Терпеливо выслушал рассуждения о том, где легче дышится и лучше спится. Учтиво отказался от радушного предложения остаться на обед и принял приглашение насладиться чашечкой чаю. Умудрился выцепить из льющейся потоком информации два предложения и одно междометие, относящиеся к произошедшему в Винг-хаусе.
- Вы упомянули, что огорчены пропажей браслета. Расскажите подробнее, что произошло, - попросил он.
- Не беспокойтесь, - повела плечом леди Анна. - Мне жаль браслет, но это всего лишь украшение. Не стоит тратить драгоценные минуты отдыха на обсуждение результата моей рассеянности.
- Каюсь, что пришёл в ваш дом не столько из желания провести свободное от службы время в приятном обществе, сколько по велению долга, - признался лорд-наблюдатель. - Есть основания предполагать, что вы, в числе прочих, стали жертвой воров, действующих в течение всего нынешнего сезона.
- С каких это пор Отдел статистики занимается кражами? - не смог совладать с удивлением Чарльз.
- С нынешнего утра, - не стал скрытничать лорд-наблюдатель. - После того, как у герцогини Нортенгской обнаружилась пропажа перстня.
- Перстень пропал у герцогини? - переспросила Селия.
- Представьте себе. А кроме этого, пропажи обнаружились ещё у четырнадцати человек. Всего восемь колец, одни часы на цепочке и пять браслетов, включая ваш, - лорд-наблюдатель кивнул леди Анне и усмехнулся. - И это только на вчерашнем бале-маскараде. И перечень, скорее всего, не полный.
Новость произвела впечатление. Присутствующие зашевелились, стали обмениваться взглядами и вздохами. Чарльз вспомнил заголовки газет за последние пару недель. Мисс Грин заглянула в глаза графа, изогнувшись при этом таким образом, что вся её маленькая фигурка стала напоминать объемный знак вопроса.
- Драгоценности начали пропадать несколько недель назад, - лорд-наблюдатель не собирался томить слушателей ожиданием подробностей. – Правда, до сего дня за вечер случалась одна, изредка две пропажи - не более. В основном кольца и браслеты. Несколько брошей и одно колье. Снимали украшения непосредственно с владелицы или владельца. В полиции, где вели дело, особо отмечают, что жертвы никогда не могли даже приблизительно припомнить, в какой момент остались без украшения. Потеря обнаруживалась спустя время - от нескольких часов до пары дней и, как правило, кем-то из близких - родственником или доверенной служанкой. Жертвы в большинстве случаев склонны корить самих себя в рассеянности и забывчивости и не предпринимают каких-либо действенных мер для возвращения пропажи, даже если пропавшее украшение было дорого им не только из-за стоимости. По этой причине вполне допускаю, что полиции известны не все инциденты.
На время рассказ прервался. Принесли чай и угощения к нему. Лорд-наблюдатель был приятно удивлен, что на чайном столике, помимо легкого печенья и шоколада, присутствуют пироги с мясной начинкой, сыры и даже нарезанный крупными ломтями копченый окорок.
- Я прошу вас и ваших родных вспомнить и рассказать всё, что происходило вчера на приёме, - обратился он к графине.
- Простите моё любопытство, но неужели вы лично опрашиваете всех посетителей Винг-хауса? - вклинился в беседу Чарльз.
- Любопытство - не худший порок, - граф Черри взглянул на виконта и слегка шевельнул кистью руки. - Всех посетителей и работников Винг-хауса, безусловно, опросят, но в большинстве случаев обойдутся без меня. Я лично побеседую лишь с некоторыми, в число которых собственной волей включил семью своего друга. Должен же я получить толику выгоды и удовольствия из сложившейся ситуации.
Лорд-наблюдатель с благодарностью принял из рук хозяйки чашку крепкого, горячего чая. Сделал глоток и на мгновение прикрыл глаза. Хорошо! Оказывается, он уже забыл, как хорош горячий чай. Наверняка горячий обед, на который его приглашала графиня, был бы ещё лучше, но времени на него катастрофически не хватало. Времени, если честно, вообще ни на что не хватало. Он открыл глаза и всем своим видом показал, что готов слушать подробности о вчерашнем вечере.
Леди Анна заговорила, речь её лилась неторопливо, но без излишних украшений и отступлений в стороны. Иногда она останавливалась, видимо, подзабыв подробности, смотрела растерянно на близких, и те аккуратно принимали эстафету, продолжая рассказ. Выяснилось, что сама графиня не может припомнить, когда в последний раз видела или ощущала браслет у себя на руке. Дома, когда готовилась к балу и камеристка помогала застегивать его, он был точно, а дальше следовало беспомощное пожатие плечами, не вспомнить. Девочки тоже не слишком помогли. Лизи запомнила, что по дороге в Винг-хаус браслет сверкнул на руке матери, поймав луч от уличного фонаря. Полезнее всех оказался Чарльз, припомнив, что видел браслет, когда мачеха дотронулась до него в процессе разговора, незадолго до церемонии снятия масок. Ну что же, если исходить из этого, браслет могли украсть в процессе церемонии, во время обеда, либо после него. Радовало, что во второй половине бала графиня почти не танцевала и мало с кем общалась.
Лорд-наблюдатель раскладывал по полочкам полученную информацию и жевал очередной пирог, когда встретился взглядом с графиней. И столько в этом взгляде было тепла и сочувствия по отношению к нему и затаенного довольства собой, сходного с тем
Из кабинета хозяина пропала жутко древняя, безумно дорогая и крайне безобразная на вид статуэтка. Поднялся шум. Единственным, кто не смог предоставить алиби на момент пропажи, оказался лорд Палмсбери. Вернее сказать, алиби-то было, но рассказать о нем он не смел. Молчал из опасения нанести непоправимый ущерб репутации некой замужней леди. Бывшие приятели фыркали ему вслед, хозяин замка цедил слова и смотрел с ненавистью. При этом прямых обвинений никто не озвучивал. Через два дня Джеймс, отчаявшись доказать свою невиновность, собирал пожитки, когда в его покои ворвался маркиз, потряс руку и рассыпался в извинениях за необоснованные подозрения. Оказалось, что граф Черри, который всё это время держался обособленно, то читал одну книгу в библиотеке, то другую - в гостиной, смог найти настоящего виновника, вернее виновницу. Статуэтку случайно разбила новая горничная и, справедливо опасаясь наказания, скрыла следы. Доброе имя лорда Палмсбери было очищено от несправедливых и необоснованных подозрений, а двое молодых людей стали здороваться при встрече ещё чуть менее формально, ещё чуть более сердечно.
Время шло, годы летели, лорд Палмсбери начал карьеру на дипломатическом поприще, женился, стал отцом, овдовел. Следующая встреча между ним и графом Черри произошла по долгу службы. Лорд Палмсбери вернулся домой после отзыва дипломатической миссии из Кленции накануне переворота. Его вызвали в аналитический отдел при министерстве иностранных дел. Граф Черри к этому времени уже стоял во главе аналитиков. Он долго выспрашивал у лорда Палмсбери о происходящем в Кленции, переиначивая вопросы на разные лады, вытягивая из собеседника такие подробности, о которых тот и сам не подозревал, что знает.
Были встречи и позже. И по долгу службы, и случайные. Последняя произошла в Лидоне, через пару недель после назначения лорда Палмсбери в Вабрию со свадебной миссией.
В настоящее время Роберт Харли, граф Черри, носил ко всему прочему титул лорда-наблюдателя и возглавлял Отдел статистики. Новую службу, организованную чуть больше трех лет назад. Задумывалась она как некий контрольный орган за остальными государственными структурами. В настоящее время Отдел насчитывал несколько секций, часть из которых ранее входила в состав Министерства иностранных дел, часть перевели из Министерства внутренних, что-то дублировало уже существующие структуры в других ведомствах, что-то организовывалось с нуля. Теперь в этом учреждении была и секция, ответственная за контрразведку, и секция, осуществляющая контрольно-счётные и наблюдательные функции за действиями с государственным бюджетом, и секция, присматривающая за давно существующими и вновь возникающими религиозными сектами, и отвечающая за цензуру и формирование общественного мнения, и курирующая новые научно-технические и техно-магические разработки, и ответственная за жизнь и здоровье короля и членов королевской семьи – и это только то, о чем знали все. Полный перечень функций, которые были возложены на организацию, названную Отделом статистики, знали, наверное, только лорд-наблюдатель и король. Сказать, что многие власти предержащие были не рады новому ведомству, означало сильно преуменьшить масштабы проблемы.
Лорд Палмсбери мысленно перебирал всё происходящее вокруг него в Вабрии и понимал, что Отдел статистики просто обязан был сунуть сюда нос. Мистер Хагер и мистер Старк были выходцами из комитетов безопасности министерств иностранных и внутренних дел. И если вчера посол ещё сомневался, то сегодня сомнения развеялись окончательно, к Отделу статистики ни один из них не имел ни малейшего отношения.
Лорд Палмсбери вспоминал последнюю встречу с графом, серое лицо Лорда-наблюдателя, черные мешки под глазами и сами глаза с красными прожилками лопнувших сосудов. Нет, они не обсуждали сложившуюся в стране ситуацию. Они вообще в эту встречу мало разговаривали. Лорд-наблюдатель молча цедил коньяк, лорд Палмсбери без огонька травил анекдоты о Лоссии, о высшем свете и жизни в целом. Перед самым расставанием посол поспросил присмотреть за дочерью в свое отсутствие, и сам, признаться, удивился своей просьбе. Граф Черри обещал приглядеть, на том и расстались.
И вот теперь, дойдя до отведенных ему комнат, лорд Палмсбери стоял, приложив лоб к двери и пытаясь таким образом остудить горящую голову. Не помогло. Дверное полотно быстро нагрелось в месте контакта, голове легче не стало. Лорд вздохнул и вошёл внутрь, до назначенной принцессой встречи оставалось совсем мало времени.
Глава 17
Граф Динтон смотрел только на сына. Сын, встретившись с ним взглядом, прикрыл на мгновение глаза, затем посмотрел на притихших дам, вздохнул, вскинул голову и поприветствовал главу семьи:
- Ваше сиятельство, чему обязаны в столь ранний час?
- Не петушись, сын! - проскрежетал граф. - Я умею признавать ошибки.
При этих словах головы вскинули все. И леди Анна, и девочки, и даже дворецкий. Селия вскинула бровь, некоторые привычки отца периодически появлялись и у неё.
- Я был не прав, - продолжал глава семьи. - Я приношу искренние извинения своей супруге и её гостьям.
Граф Динтон склонил голову, продемонстрировав окружающим проклюнувшуюся на темени плешь. За извинениями последовало ещё несколько мгновений ошеломленного молчания.
- Не смею судить вас, дражайший супруг, - очнувшись, пролепетала леди Анна.
- Я не держу ни зла, ни обиды на вас, - звонко произнесла Селия. - Но не приемлю неуважительного отношения к мисс Грин. И впредь не потерплю!
Граф ещё раз склонил голову, затем бледно усмехнулся и, указав взглядом на саквояж у своих ног, спросил:
- Могу рассчитывать, что покаявшемуся страннику найдется приют в этом доме?
- Это твой дом, отец, - голос Чарльза звучал глухо.
Граф в очередной раз кивнул, движением руки указал дворецкому на саквояж и пошёл вверх по лестнице, тяжело налегая на перила.
Когда граф, дворецкий и саквояж скрылись из виду, оставшиеся в холле вздохнули свободнее, зашевелились и, пожелав друг другу хорошего отдыха, разошлись по своим комнатам.
Утром выяснилось, что леди Анна потеряла браслет.
Тревогу подняла камеристка, раскладывавшая драгоценности по шкатулкам. Серьги и колье сапфирового гарнитура были на месте, а широкий браслет - пропал. После тщательных поисков в доме, на крыльце и в карете пришли к неутешительному выводу, что пропажа произошла на бале-маскараде.
Леди Анна сидела в малой гостиной, безмерно горевала по поводу пропажи и умеренно себя за неё корила. Гарнитур был старинный и передавался в её семье от матери к дочери уже пятое поколение. Изначально в комплекте насчитывалось семь предметов, но из-за пагубного пристрастия прабабки к азартным играм их осталось пять. И вот теперь из-за рассеянности самой леди Анны всего четыре. Она редко носила эти украшения, слишком массивные, даже грубоватые для наступившего утонченного века, но очень любила в детстве.
Мать иногда, в качестве поощрения, разрешала играть с ними. Маленькая Анна обожала этот гарнитур, её завораживала гравировка на широких золотых пластинах, цветочный орнамент с вкраплениями небольших сапфиров редкого сиреневого света. Девочка играла в принцессу. Она не слишком принимала в расчёт истинное назначение предмета. Серьга превращалась в могучий артефакт и продевалась в петельку платья. Колье цеплялось на талию. Браслет водружался на голову в качестве короны. Настоящий сказочный принц, безусловно, оценил бы такую красоту. Время шло. Девочка взрослела. Пару раз видела настоящего принца, Огэст был на несколько лет младше её и весь в прыщах. Сказочные принцы не попадались ни разу.
Вообще её жизнь оказалась далека от сказки.
Высокая, статная, с крупными чертами лица, она никогда не была особо популярна у противоположного пола. Короткие суховато-формальные ухаживания графа удивили и даже ошеломили её. Она очень быстро оказалась замужем, в имении, с двумя чужими мальчишками на руках.
Грегори был ещё мал, смотрел на мир с доверчивостью и любопытством, мир отвечал ему тем же. Малыш очень быстро привык к леди Анне и даже стал называть её мамой. Говорил, что у него две мамы, а когда подрос, с удивлением узнал, что так бывает не у всех.
Чарльз первое время напоминал дикого настороженного зверька, прятался в укромных уголках, следил, чтобы никто не обидел брата и не оскорбил леди Марию. Его доверие пришлось зарабатывать.
Муж появлялся редко, она была ему за это благодарна. Как была благодарна за детей. За всех пятерых. Да, её жизнь не напоминала сказку. Но она ни о чём не жалела. Вот разве что потерянного браслета было жаль.
Вскоре выяснилось, что пропал не только браслет и не только у леди Анны. Обитателей особняка на Динтон-сквер посетил лорд-наблюдатель собственной персоной.
Лизи и Кити делились с мисс Грин впечатлениями о прошедшем бале, время от времени Селия дополняла их рассказ одной или двумя фразами. Чарльз сидел с книгой в кресле неподалеку от рассказчиц. Объявление о визитере заставило девушек умолкнуть, а леди Анну очнуться от воспоминаний.
Роберт Харли, граф Черри, вошёл в гостиную и, щуря близорукие глаза, оглядел ожидающее его общество. Поприветствовал всех, отдельно одарил поклоном графиню и улыбкой - Селию.
На первый взгляд лорд-наблюдатель не производил особо устрашающего впечатления. Да и на второй взгляд, честно говоря, не выглядел слишком грозно. Невысокий, щуплый, слегка сутулый, неимоверно усталый. Единственной из присутствующих, кто уступал ему в росте, была мисс Грин. Остальные, даже Лизи и Кити, могли позволить себе смотреть на графа Черри сверху вниз.
Визитер присел, завел беседу с хозяйкой дома о погоде, ненавязчиво начал расспрашивать о вчерашнем бале-маскараде. В ответ получил подробную сравнительную характеристику весенней погоды в столице и за городом. Терпеливо выслушал рассуждения о том, где легче дышится и лучше спится. Учтиво отказался от радушного предложения остаться на обед и принял приглашение насладиться чашечкой чаю. Умудрился выцепить из льющейся потоком информации два предложения и одно междометие, относящиеся к произошедшему в Винг-хаусе.
- Вы упомянули, что огорчены пропажей браслета. Расскажите подробнее, что произошло, - попросил он.
- Не беспокойтесь, - повела плечом леди Анна. - Мне жаль браслет, но это всего лишь украшение. Не стоит тратить драгоценные минуты отдыха на обсуждение результата моей рассеянности.
- Каюсь, что пришёл в ваш дом не столько из желания провести свободное от службы время в приятном обществе, сколько по велению долга, - признался лорд-наблюдатель. - Есть основания предполагать, что вы, в числе прочих, стали жертвой воров, действующих в течение всего нынешнего сезона.
- С каких это пор Отдел статистики занимается кражами? - не смог совладать с удивлением Чарльз.
- С нынешнего утра, - не стал скрытничать лорд-наблюдатель. - После того, как у герцогини Нортенгской обнаружилась пропажа перстня.
- Перстень пропал у герцогини? - переспросила Селия.
- Представьте себе. А кроме этого, пропажи обнаружились ещё у четырнадцати человек. Всего восемь колец, одни часы на цепочке и пять браслетов, включая ваш, - лорд-наблюдатель кивнул леди Анне и усмехнулся. - И это только на вчерашнем бале-маскараде. И перечень, скорее всего, не полный.
Новость произвела впечатление. Присутствующие зашевелились, стали обмениваться взглядами и вздохами. Чарльз вспомнил заголовки газет за последние пару недель. Мисс Грин заглянула в глаза графа, изогнувшись при этом таким образом, что вся её маленькая фигурка стала напоминать объемный знак вопроса.
- Драгоценности начали пропадать несколько недель назад, - лорд-наблюдатель не собирался томить слушателей ожиданием подробностей. – Правда, до сего дня за вечер случалась одна, изредка две пропажи - не более. В основном кольца и браслеты. Несколько брошей и одно колье. Снимали украшения непосредственно с владелицы или владельца. В полиции, где вели дело, особо отмечают, что жертвы никогда не могли даже приблизительно припомнить, в какой момент остались без украшения. Потеря обнаруживалась спустя время - от нескольких часов до пары дней и, как правило, кем-то из близких - родственником или доверенной служанкой. Жертвы в большинстве случаев склонны корить самих себя в рассеянности и забывчивости и не предпринимают каких-либо действенных мер для возвращения пропажи, даже если пропавшее украшение было дорого им не только из-за стоимости. По этой причине вполне допускаю, что полиции известны не все инциденты.
На время рассказ прервался. Принесли чай и угощения к нему. Лорд-наблюдатель был приятно удивлен, что на чайном столике, помимо легкого печенья и шоколада, присутствуют пироги с мясной начинкой, сыры и даже нарезанный крупными ломтями копченый окорок.
- Я прошу вас и ваших родных вспомнить и рассказать всё, что происходило вчера на приёме, - обратился он к графине.
- Простите моё любопытство, но неужели вы лично опрашиваете всех посетителей Винг-хауса? - вклинился в беседу Чарльз.
- Любопытство - не худший порок, - граф Черри взглянул на виконта и слегка шевельнул кистью руки. - Всех посетителей и работников Винг-хауса, безусловно, опросят, но в большинстве случаев обойдутся без меня. Я лично побеседую лишь с некоторыми, в число которых собственной волей включил семью своего друга. Должен же я получить толику выгоды и удовольствия из сложившейся ситуации.
Лорд-наблюдатель с благодарностью принял из рук хозяйки чашку крепкого, горячего чая. Сделал глоток и на мгновение прикрыл глаза. Хорошо! Оказывается, он уже забыл, как хорош горячий чай. Наверняка горячий обед, на который его приглашала графиня, был бы ещё лучше, но времени на него катастрофически не хватало. Времени, если честно, вообще ни на что не хватало. Он открыл глаза и всем своим видом показал, что готов слушать подробности о вчерашнем вечере.
Леди Анна заговорила, речь её лилась неторопливо, но без излишних украшений и отступлений в стороны. Иногда она останавливалась, видимо, подзабыв подробности, смотрела растерянно на близких, и те аккуратно принимали эстафету, продолжая рассказ. Выяснилось, что сама графиня не может припомнить, когда в последний раз видела или ощущала браслет у себя на руке. Дома, когда готовилась к балу и камеристка помогала застегивать его, он был точно, а дальше следовало беспомощное пожатие плечами, не вспомнить. Девочки тоже не слишком помогли. Лизи запомнила, что по дороге в Винг-хаус браслет сверкнул на руке матери, поймав луч от уличного фонаря. Полезнее всех оказался Чарльз, припомнив, что видел браслет, когда мачеха дотронулась до него в процессе разговора, незадолго до церемонии снятия масок. Ну что же, если исходить из этого, браслет могли украсть в процессе церемонии, во время обеда, либо после него. Радовало, что во второй половине бала графиня почти не танцевала и мало с кем общалась.
Лорд-наблюдатель раскладывал по полочкам полученную информацию и жевал очередной пирог, когда встретился взглядом с графиней. И столько в этом взгляде было тепла и сочувствия по отношению к нему и затаенного довольства собой, сходного с тем
