Мужчины как-то сразу подобрались, сосредоточились и через сорок минут составили вполне приемлемый маршрут передвижения и рабочий алгоритм действий. Получили одобрение её высочества и умчались реализовывать задуманное и принятое.
На церемонии вручения награды "Самый искусный ювелир" Гердта стояла на помосте рядом с бургомистром. В темно-вишневом бархатном платье, с высокой замысловатой прической из перевитых золотыми цепями кос, девушка выглядела царственно. А вот награда, которую она должна была вручить, смотрелась не слишком внушительно. Небольшой штамп на мягкой подушечке. Тем не менее это была самая вожделенная награда всех мастеров Вабрии. Конкурс устраивался почти каждый год в Либенбурге, но участников в нем было не так много, поскольку каждый ювелир имел право предложить свое произведение на суд публики лишь один раз в жизни. Конкурс не проводился, если желающих участвовать было меньше дюжины. В этом случае все заявленные на участие работы по умолчанию переносились на следующий год, и так до того момента, пока их не набиралась заветная дюжина или больше. В годы Великой Континентальной Войны и в пару последующих лет конкурс не проводился, и по сути этот был первый после многолетнего перерыва. Оценивали участников все желающие, но при этом использовался артефакт, доставшийся Либенбургу в дар от чистокровных гномов ещё лет триста назад. Если говорить очень упрощенно, то он оценивал степень искреннего восторга от каждого конкурсного изделия у голосующих и в итоге указывал победителя. Иногда не указывал. И тогда приз никому не присуждался, а все участники теряли шанс получить его в будущем. В этом году победитель был определён однозначно. Его первенство подтверждали даже соперники, вздыхали, чесали затылки и терли лбы, но даже не пытались оспорить.
Мастер Бишейден не был особо популярным или успешным ювелиром. Слишком медленно работал, больше для собственного удовольствия, чем желая выгоду получить. Бургомистр произнес длинную и проникновенную речь о ювелирном деле вообще и о сегодняшнем победителе в частности. На помост под гром аплодисментов поднялся невзрачный сутулый мужчина. В этот же миг высоко в небе над площадью появилось увеличенное изображение его конкурсной работы. Иллюзия была сделана добротно и медленно вращалась, позволяя разглядеть все подробности. Лорд Палмсбери увидел большую плоскую шкатулку, крышка которой была украшена инкрустацией с изображением только что вылупившегося из яйца дракончика. Как и все птенцы, дракончик выглядел нелепым и трогательным, смотрел доверчиво и открыто. Мастер проработал его до мельчайших подробностей, можно было разглядеть каждую чешуйку на маленьком тельце. Малыш получился удивительно живым, забавным, при взгляде на него в душе поднималась волна веселой нежности. Ровно до того момента, пока зритель не обращал внимания на задний план. Посол буквально усилием воли заставил себя оторвать взгляд от центральной фигурки и посмотреть на всю композицию целиком. Фон был залит черной эмалью, а на нем, буквально несколькими золотыми штрихами, изображена драконица с отрубленной головой и меч, занесенный над птенцом.
Толпа стихла. В звенящей тишине принцесса вручила заслуженную награду человеку, потерявшему в недавно закончившейся войне двух сыновей и внука. Изображение шкатулки растаяло в воздухе. Праздник продолжился. Гердта сама произнесла пару речей и выслушала десяток ответных, после чего вернулась со свитой в особняк, впереди была долгая дорога.
Мужчина сидел на застланной кровати и покачивался из стороны в сторону, уперев локти в колени и уронив лоб на ладони. Комната явно знавала лучшие времена, да и мужчина, честно говоря, - тоже.
"Кажется, в подобных ситуациях принято задаваться вопросом: Почему это происходит со мной? - горько усмехнулся он. - А ещё лучше - когда же всё началось?" Но как вопрос ни задай, а отвечать на него придется самому. Рядом никого не было, но одиночество не слишком тяготило. Он уставал от людей и суеты вокруг и теперь пользовался короткой случайной паузой, чтобы отдохнуть.
Мужчина поднял голову, с силой потер виски, уронил руки на круглое брюшко. Посидел минуту, бездумно скользя взглядом по стене напротив. Вздохнул, медленно встал, прошелся по комнате, выглянул в окно. Полюбовался клочком темнеющего неба, высокой оградой и чахлой травкой под ней. И задумался, а действительно, с чего всё началось?
С проигрыша в карты и астрономической суммы долга? Видит бог, он никогда не отличался везучестью, и это был не первый его долг. Далеко не первый.
С мысли, в первый момент показавшейся такой удачной? Быстрые деньги, почти без хлопот. Никто не должен был пострадать. Разве что казна, и та - немного. Практически незаметно. Откуда вообще в его голове могла возникнуть эта идея об иллюзиях?
С того идиотского случая со статуей! Точно. С Огэстом других не происходит! Каждый раз, когда ему поручают что-то хоть сколько-нибудь серьезное, кто-либо идиотом выглядит. Когда - оппонент, когда - соратники, единственный, кто всегда остается в стороне - это сам принц. Как он этого добивается, за столько лет выяснить так и не удалось. Хотя если посчитать, сколько раз он за все это время с принцем в авантюрах различных участвовал, то не так уж и много получится.
Мужчина вздохнул и прислонил лоб к оконному стеклу. Времени на встречи с приятелями у него всегда было в обрез. Всё же не лорд, не сынок богатого папеньки, работать приходилось в поте лица. Чаще всего буквально. Но оно того стоило. Профессию он свою любил и успехами гордился.
Мужчина слегка повернул голову, и к стеклу прижался висок. Огэст тогда был в дурном настроении, отец поручил ему заинтересовать одного крупного промышленника участием в какой-то государственной компании под эгидой короны. Ключевым словом было заинтересовать. Огэст повел себя неправильно - промышленник не заинтересовался. Давить и угрожать Матиас сыну запретил. Огэст рвал и метал, дело было почти двадцать лет назад, и к отказам принц не то что не привык, он до того момента, казалось, и не подозревал, что они существуют. В конце концов Огэст решил взять промышленника измором. Он засыпал его приглашениями явиться во дворец, сам наведывался к нему домой, повергая в шок как домочадцев промышленника, так и собственное окружение. Матиас тихо посмеивался, но в дела сына не вмешивался. Время, отведенное Огэсту на выполнение задачи, стремительно таяло. Но промышленник не выдержал первым, в один из визитов Огэста он заявил принцу:
- Ваше высочество, я не женщина, чтобы за мной ухлестывать! Желаете моего участия в компании? Отлично! Вложусь деньгами, да не тридцать процентов, а все пятьдесят! Как только увижу свою статую на Дворцовой площади. Да чтоб высотою не ниже дворца! Вот в тот же день и вложусь!
Огест резко кивнул и молча вышел. Вечером он угрюмо цедил вино в их тесной компании. Всем было тягостно и неловко. Всем, кроме Эва. Этот творческий на всю голову человек уже тогда ничего, кроме холста и красок, не видел.
Мужчина неожиданно светло улыбнулся воспоминаниям. Про холст и краски - неправда. Эверелий часто замечал многое, что укрыто от обычного обывателя. Он видел мир вокруг, просто под каким-то своим углом. Вот и в тот раз, пока все предавались унынию, Эв что-то быстро набросал на листке писчей бумаги и, протянув свое творение товарищам, преувеличенно бодро спросил:
- Ну хочется человеку на статую посмотреть, пусть посмотрит. Иллюзии мы пару лет назад изучали.
Мужчина поморщился. Да, с расчетами они тогда просидели долго. Считали вчетвером три дня и три ночи. Хотя, если быть до конца честным, а перед собою какой смысл лукавить, расчётами в основном Нэш занимался. Все же это его стезя. А вот иллюзию накладывал он. У остальных силы не хватило бы. Фигуру промышленника разместили в центре фонтана. И целую неделю она радовала обитателей и гостей дворца, дружелюбно заглядывая в окна. Промышленник оказался не лишён чувства юмора и деньги в компанию вложил, как и обещал. Похохатывал и качал головой, когда подписывал документы. А статуя еще неделю простояла, а потом начала таять, и еще пару дней все вздрагивали, натыкаясь взглядом на расплывшийся полупрозрачный силуэт.
Мужчина отошел от окна. Пора было закругляться с воспоминаниями и приниматься за работу. Словно подтверждая правильность этой мысли, в дверь требовательно постучали. Мужчина нацепил улыбку и приготовился к встрече нового дня.
Лорд-наблюдатель сидел в Пыльном кабинете, поставив локти на стол и уронив лоб в ладони. Название кабинету придумали подчиненные, изредка в него вхожие. Допускать посторонних к хранящимся здесь бумагам лорд-наблюдатель не спешил и вот уже который год нёс личную ответственность за порядок в нём. По этой причине пушистые комки пыли давно обосновались в углах комнаты и на верхних полках, что и не преминули отразить в кулуарном названии комнаты допущенные в святая святых. Нет, у лорда-наблюдателя был и другой кабинет – празднично-парадный, сверкающий чистотой и полированным деревом кабинет, в котором посетителей ожидали массивные кресла с кожаной обивкой и резными ножками, просторный кабинет с высокими окнами, тяжелыми темными портьерами и портретом Матиаса I в полный рост в простенке. Но думалось лорду лучше в тесной, захламленной, пыльной комнатке. Раньше. Сегодня привычная обстановка не помогала.
Граф Черри смотрел на лежащее на столе письмо и задавался вопросом, как мобильная контрольная служба могла превратиться в неповоротливого трудноуправляемого монстра, способного погрести под бюрократическими завалами любые сведения, даже самые срочные. Лорд Стилнес отправил письмо несколько месяцев назад, до секретариата Отдела статистики оно добралось спустя три недели, к лорду-наблюдателю на стол легло позавчера, вскрыл его он тридцать минут как. А теперь сидел и размышлял о бюрократии, коррупции и юных влюбленных дурочках.
В письме сухо, но достаточно подробно описывался визит некой дамы к дочери лорда Стилнеса - Диане. Дама во время визита превозносила свою неземную любовь и просила Диану не допустить свадьбы принца Огэста и иноземной принцессы. К письму прилагался карандашный набросок леди в шляпке с густой вуалью, под которой угадывался овал лица, мягкая линия подбородка и четко очерченные губы. Граф Черри порадовался, что не ошибся, включив дочь лорда Стилнеса в число фрейлин. Диана демонстрировала цепкую память, неплохие художественные способности и недюжинный здравый смысл. Хотелось бы надеяться, что и остальные девушки повели себя разумно. Лорд-наблюдатель вспомнил отправленных в Вабрию фрейлин и скривился, как от зубной боли. Да, ожидать разумности от кого-то ещё, кроме Дианы, было бессмысленно.
Ситуация вокруг посольства и без того сложилась непростая. И ещё эти интриги влюбленной идиотки… Хотелось надеяться, что это именно интриги влюбленной идиотки, а не что-то большее. Хотя и они были так же неуместны, как розовый атласный бант на арестантской робе, и грозили доставить хлопот.
Лорд-наблюдатель поднял голову и откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула. Граф так и не понял позицию Матиаса по отношению к будущей снохе. Когда ниточка расследования протянулась к кабинету министров и начались странные пляски вокруг свадебного посольства, граф Черри первым делом отправился к Матиасу, предлагая отложить миссию в Вабрию до завершения расследования и не подвергать принцессу риску телесных и душевных травм. На что получил четкие указания операцию не сворачивать, посольство не отменять. А что касается принцессы, то его величество выказал непрошибаемую уверенность в том, что никто из копошащихся в этом деле при всем желании не сможет навредить Гердте, во всяком случае телесно. Что же касается душевных волнений, то настоящая принцесса и, по всей видимости, будущая королева и не такие душевные встряски выдерживать должна. Пусть привыкает. Высказав столь дельные и свежие мысли, Матиас величественно взмахнул рукой и больше к этой теме и сам не возвращался, и игнорировал все попытки возобновления беседы со стороны лорда-наблюдателя.
Граф Черри вздохнул, взглянул на портрет леди в шляпке и поинтересовался:
- И что мне с тобою делать? Арестовать? Или пока просто усилить наблюдение?..
Чарльз сидел в библиотеке в любимом кресле у окна, расположив руку на подлокотнике и уронив голову в ладонь. Вчерашний разговор вымотал его совершенно. Молодой человек в очередной раз задавался вопросом, как отец умудряется за несколько часов потратить то, что зарабатывалось месяцами, а то и годами. Динтонам, безусловно, было далеко до разорения, но и свободных денег на счетах оставалось не так уж много. Еще пара подобных выходок со стороны отца, и девочкам придется пропустить пару Лидонских сезонов, что, в общем-то, тоже не гарантировало экономии, поскольку граф-то эти сезоны пропускать не собирался. Отличным выходом было-бы запереть отца в поместье, но как это сделать, соблюдая хотя бы видимость приличий и не нарушая их сложившегося загородного уклада, Чарльз не знал.
Он вздохнул, поднял голову и прислушался. В коридоре послышался веселый мужской голос. Чарльз резко встал, почти бегом добрался до двери и резко ее распахнул. На пороге стоял сияющий Грегори.
- Брат? Какого черта?
- Каков сюрприз? – приосанившись, спросил Грегори.
- Только не говори, что тебя не допустили до сессии! – поморщился Чарльз.
- Я и забыл, как мой старший брат занудлив, – поскучнел Грегори.
- Не увиливай!
- Не кипятись, я герой и неимоверный молодец! Я сдал все экзамены заранее, и по этой причине мои каникулы начались раньше на две недели!
- Ты шутишь?
- Нда… Как здорово, когда близкие так в тебя верят! Мог бы поздравить и похвалить, знаешь ли!
- Поздравляю и хвалю! Заходи, - посторонился Чарльз.
- Сразу бы так, - проворчал Грегори.
- Извини, я правда рад и горд! – Чарльз обнял брата за плечи. – Но и ты пойми меня, за все годы твоего обучения это происходит впервые! Обычно твои каникулы, напротив, – короче недели на две из-за необходимости сдать долги.
- Ну, в этот раз у меня был стимул! Я очень хотел поскорее вернуться домой!
- Гм… Отчего же раньше у тебя не возникало столь похвальных желаний?
- Ну, раньше здесь не было кое-кого, кто появился теперь! – при этих словах Грегори залихватски подмигнул брату.
Чарльз предпочел проигнорировать и мимику, и последние слова Грегори.
Через несколько мгновений братья беседовали, удобно устроившись в креслах. Старший выспрашивал у младшего подробности о его делах и попутно вводил в курс дел семейных.
В день приезда Грегори в особняке на Беркли-сквер веселье било ключом. Нет, обитатели особняка не скучали и до того, но выражали свои эмоции гораздо сдержаннее. Веселье молодого человека было громким, вездесущим и заразительным. Грегори сыпал остротами, раскатисто хохотал, был бодр и горд своими подвигами на ниве обучения. Он с легкостью кружил и даже подбрасывал вверх сестер, те смеялись и визжали. Леди Анну он тоже кружил, хотя и не подбрасывал, она улыбалась, с трудом сдерживая рвущиеся из груди взвизгивания.
Графиня искренне радовалась и гордилась успехами пасынка, немного грустила, что Теодор не может закончить учебный год пораньше.
На церемонии вручения награды "Самый искусный ювелир" Гердта стояла на помосте рядом с бургомистром. В темно-вишневом бархатном платье, с высокой замысловатой прической из перевитых золотыми цепями кос, девушка выглядела царственно. А вот награда, которую она должна была вручить, смотрелась не слишком внушительно. Небольшой штамп на мягкой подушечке. Тем не менее это была самая вожделенная награда всех мастеров Вабрии. Конкурс устраивался почти каждый год в Либенбурге, но участников в нем было не так много, поскольку каждый ювелир имел право предложить свое произведение на суд публики лишь один раз в жизни. Конкурс не проводился, если желающих участвовать было меньше дюжины. В этом случае все заявленные на участие работы по умолчанию переносились на следующий год, и так до того момента, пока их не набиралась заветная дюжина или больше. В годы Великой Континентальной Войны и в пару последующих лет конкурс не проводился, и по сути этот был первый после многолетнего перерыва. Оценивали участников все желающие, но при этом использовался артефакт, доставшийся Либенбургу в дар от чистокровных гномов ещё лет триста назад. Если говорить очень упрощенно, то он оценивал степень искреннего восторга от каждого конкурсного изделия у голосующих и в итоге указывал победителя. Иногда не указывал. И тогда приз никому не присуждался, а все участники теряли шанс получить его в будущем. В этом году победитель был определён однозначно. Его первенство подтверждали даже соперники, вздыхали, чесали затылки и терли лбы, но даже не пытались оспорить.
Мастер Бишейден не был особо популярным или успешным ювелиром. Слишком медленно работал, больше для собственного удовольствия, чем желая выгоду получить. Бургомистр произнес длинную и проникновенную речь о ювелирном деле вообще и о сегодняшнем победителе в частности. На помост под гром аплодисментов поднялся невзрачный сутулый мужчина. В этот же миг высоко в небе над площадью появилось увеличенное изображение его конкурсной работы. Иллюзия была сделана добротно и медленно вращалась, позволяя разглядеть все подробности. Лорд Палмсбери увидел большую плоскую шкатулку, крышка которой была украшена инкрустацией с изображением только что вылупившегося из яйца дракончика. Как и все птенцы, дракончик выглядел нелепым и трогательным, смотрел доверчиво и открыто. Мастер проработал его до мельчайших подробностей, можно было разглядеть каждую чешуйку на маленьком тельце. Малыш получился удивительно живым, забавным, при взгляде на него в душе поднималась волна веселой нежности. Ровно до того момента, пока зритель не обращал внимания на задний план. Посол буквально усилием воли заставил себя оторвать взгляд от центральной фигурки и посмотреть на всю композицию целиком. Фон был залит черной эмалью, а на нем, буквально несколькими золотыми штрихами, изображена драконица с отрубленной головой и меч, занесенный над птенцом.
Толпа стихла. В звенящей тишине принцесса вручила заслуженную награду человеку, потерявшему в недавно закончившейся войне двух сыновей и внука. Изображение шкатулки растаяло в воздухе. Праздник продолжился. Гердта сама произнесла пару речей и выслушала десяток ответных, после чего вернулась со свитой в особняк, впереди была долгая дорога.
Глава 19
Мужчина сидел на застланной кровати и покачивался из стороны в сторону, уперев локти в колени и уронив лоб на ладони. Комната явно знавала лучшие времена, да и мужчина, честно говоря, - тоже.
"Кажется, в подобных ситуациях принято задаваться вопросом: Почему это происходит со мной? - горько усмехнулся он. - А ещё лучше - когда же всё началось?" Но как вопрос ни задай, а отвечать на него придется самому. Рядом никого не было, но одиночество не слишком тяготило. Он уставал от людей и суеты вокруг и теперь пользовался короткой случайной паузой, чтобы отдохнуть.
Мужчина поднял голову, с силой потер виски, уронил руки на круглое брюшко. Посидел минуту, бездумно скользя взглядом по стене напротив. Вздохнул, медленно встал, прошелся по комнате, выглянул в окно. Полюбовался клочком темнеющего неба, высокой оградой и чахлой травкой под ней. И задумался, а действительно, с чего всё началось?
С проигрыша в карты и астрономической суммы долга? Видит бог, он никогда не отличался везучестью, и это был не первый его долг. Далеко не первый.
С мысли, в первый момент показавшейся такой удачной? Быстрые деньги, почти без хлопот. Никто не должен был пострадать. Разве что казна, и та - немного. Практически незаметно. Откуда вообще в его голове могла возникнуть эта идея об иллюзиях?
С того идиотского случая со статуей! Точно. С Огэстом других не происходит! Каждый раз, когда ему поручают что-то хоть сколько-нибудь серьезное, кто-либо идиотом выглядит. Когда - оппонент, когда - соратники, единственный, кто всегда остается в стороне - это сам принц. Как он этого добивается, за столько лет выяснить так и не удалось. Хотя если посчитать, сколько раз он за все это время с принцем в авантюрах различных участвовал, то не так уж и много получится.
Мужчина вздохнул и прислонил лоб к оконному стеклу. Времени на встречи с приятелями у него всегда было в обрез. Всё же не лорд, не сынок богатого папеньки, работать приходилось в поте лица. Чаще всего буквально. Но оно того стоило. Профессию он свою любил и успехами гордился.
Мужчина слегка повернул голову, и к стеклу прижался висок. Огэст тогда был в дурном настроении, отец поручил ему заинтересовать одного крупного промышленника участием в какой-то государственной компании под эгидой короны. Ключевым словом было заинтересовать. Огэст повел себя неправильно - промышленник не заинтересовался. Давить и угрожать Матиас сыну запретил. Огэст рвал и метал, дело было почти двадцать лет назад, и к отказам принц не то что не привык, он до того момента, казалось, и не подозревал, что они существуют. В конце концов Огэст решил взять промышленника измором. Он засыпал его приглашениями явиться во дворец, сам наведывался к нему домой, повергая в шок как домочадцев промышленника, так и собственное окружение. Матиас тихо посмеивался, но в дела сына не вмешивался. Время, отведенное Огэсту на выполнение задачи, стремительно таяло. Но промышленник не выдержал первым, в один из визитов Огэста он заявил принцу:
- Ваше высочество, я не женщина, чтобы за мной ухлестывать! Желаете моего участия в компании? Отлично! Вложусь деньгами, да не тридцать процентов, а все пятьдесят! Как только увижу свою статую на Дворцовой площади. Да чтоб высотою не ниже дворца! Вот в тот же день и вложусь!
Огест резко кивнул и молча вышел. Вечером он угрюмо цедил вино в их тесной компании. Всем было тягостно и неловко. Всем, кроме Эва. Этот творческий на всю голову человек уже тогда ничего, кроме холста и красок, не видел.
Мужчина неожиданно светло улыбнулся воспоминаниям. Про холст и краски - неправда. Эверелий часто замечал многое, что укрыто от обычного обывателя. Он видел мир вокруг, просто под каким-то своим углом. Вот и в тот раз, пока все предавались унынию, Эв что-то быстро набросал на листке писчей бумаги и, протянув свое творение товарищам, преувеличенно бодро спросил:
- Ну хочется человеку на статую посмотреть, пусть посмотрит. Иллюзии мы пару лет назад изучали.
Мужчина поморщился. Да, с расчетами они тогда просидели долго. Считали вчетвером три дня и три ночи. Хотя, если быть до конца честным, а перед собою какой смысл лукавить, расчётами в основном Нэш занимался. Все же это его стезя. А вот иллюзию накладывал он. У остальных силы не хватило бы. Фигуру промышленника разместили в центре фонтана. И целую неделю она радовала обитателей и гостей дворца, дружелюбно заглядывая в окна. Промышленник оказался не лишён чувства юмора и деньги в компанию вложил, как и обещал. Похохатывал и качал головой, когда подписывал документы. А статуя еще неделю простояла, а потом начала таять, и еще пару дней все вздрагивали, натыкаясь взглядом на расплывшийся полупрозрачный силуэт.
Мужчина отошел от окна. Пора было закругляться с воспоминаниями и приниматься за работу. Словно подтверждая правильность этой мысли, в дверь требовательно постучали. Мужчина нацепил улыбку и приготовился к встрече нового дня.
***
Лорд-наблюдатель сидел в Пыльном кабинете, поставив локти на стол и уронив лоб в ладони. Название кабинету придумали подчиненные, изредка в него вхожие. Допускать посторонних к хранящимся здесь бумагам лорд-наблюдатель не спешил и вот уже который год нёс личную ответственность за порядок в нём. По этой причине пушистые комки пыли давно обосновались в углах комнаты и на верхних полках, что и не преминули отразить в кулуарном названии комнаты допущенные в святая святых. Нет, у лорда-наблюдателя был и другой кабинет – празднично-парадный, сверкающий чистотой и полированным деревом кабинет, в котором посетителей ожидали массивные кресла с кожаной обивкой и резными ножками, просторный кабинет с высокими окнами, тяжелыми темными портьерами и портретом Матиаса I в полный рост в простенке. Но думалось лорду лучше в тесной, захламленной, пыльной комнатке. Раньше. Сегодня привычная обстановка не помогала.
Граф Черри смотрел на лежащее на столе письмо и задавался вопросом, как мобильная контрольная служба могла превратиться в неповоротливого трудноуправляемого монстра, способного погрести под бюрократическими завалами любые сведения, даже самые срочные. Лорд Стилнес отправил письмо несколько месяцев назад, до секретариата Отдела статистики оно добралось спустя три недели, к лорду-наблюдателю на стол легло позавчера, вскрыл его он тридцать минут как. А теперь сидел и размышлял о бюрократии, коррупции и юных влюбленных дурочках.
В письме сухо, но достаточно подробно описывался визит некой дамы к дочери лорда Стилнеса - Диане. Дама во время визита превозносила свою неземную любовь и просила Диану не допустить свадьбы принца Огэста и иноземной принцессы. К письму прилагался карандашный набросок леди в шляпке с густой вуалью, под которой угадывался овал лица, мягкая линия подбородка и четко очерченные губы. Граф Черри порадовался, что не ошибся, включив дочь лорда Стилнеса в число фрейлин. Диана демонстрировала цепкую память, неплохие художественные способности и недюжинный здравый смысл. Хотелось бы надеяться, что и остальные девушки повели себя разумно. Лорд-наблюдатель вспомнил отправленных в Вабрию фрейлин и скривился, как от зубной боли. Да, ожидать разумности от кого-то ещё, кроме Дианы, было бессмысленно.
Ситуация вокруг посольства и без того сложилась непростая. И ещё эти интриги влюбленной идиотки… Хотелось надеяться, что это именно интриги влюбленной идиотки, а не что-то большее. Хотя и они были так же неуместны, как розовый атласный бант на арестантской робе, и грозили доставить хлопот.
Лорд-наблюдатель поднял голову и откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула. Граф так и не понял позицию Матиаса по отношению к будущей снохе. Когда ниточка расследования протянулась к кабинету министров и начались странные пляски вокруг свадебного посольства, граф Черри первым делом отправился к Матиасу, предлагая отложить миссию в Вабрию до завершения расследования и не подвергать принцессу риску телесных и душевных травм. На что получил четкие указания операцию не сворачивать, посольство не отменять. А что касается принцессы, то его величество выказал непрошибаемую уверенность в том, что никто из копошащихся в этом деле при всем желании не сможет навредить Гердте, во всяком случае телесно. Что же касается душевных волнений, то настоящая принцесса и, по всей видимости, будущая королева и не такие душевные встряски выдерживать должна. Пусть привыкает. Высказав столь дельные и свежие мысли, Матиас величественно взмахнул рукой и больше к этой теме и сам не возвращался, и игнорировал все попытки возобновления беседы со стороны лорда-наблюдателя.
Граф Черри вздохнул, взглянул на портрет леди в шляпке и поинтересовался:
- И что мне с тобою делать? Арестовать? Или пока просто усилить наблюдение?..
***
Чарльз сидел в библиотеке в любимом кресле у окна, расположив руку на подлокотнике и уронив голову в ладонь. Вчерашний разговор вымотал его совершенно. Молодой человек в очередной раз задавался вопросом, как отец умудряется за несколько часов потратить то, что зарабатывалось месяцами, а то и годами. Динтонам, безусловно, было далеко до разорения, но и свободных денег на счетах оставалось не так уж много. Еще пара подобных выходок со стороны отца, и девочкам придется пропустить пару Лидонских сезонов, что, в общем-то, тоже не гарантировало экономии, поскольку граф-то эти сезоны пропускать не собирался. Отличным выходом было-бы запереть отца в поместье, но как это сделать, соблюдая хотя бы видимость приличий и не нарушая их сложившегося загородного уклада, Чарльз не знал.
Он вздохнул, поднял голову и прислушался. В коридоре послышался веселый мужской голос. Чарльз резко встал, почти бегом добрался до двери и резко ее распахнул. На пороге стоял сияющий Грегори.
- Брат? Какого черта?
- Каков сюрприз? – приосанившись, спросил Грегори.
- Только не говори, что тебя не допустили до сессии! – поморщился Чарльз.
- Я и забыл, как мой старший брат занудлив, – поскучнел Грегори.
- Не увиливай!
- Не кипятись, я герой и неимоверный молодец! Я сдал все экзамены заранее, и по этой причине мои каникулы начались раньше на две недели!
- Ты шутишь?
- Нда… Как здорово, когда близкие так в тебя верят! Мог бы поздравить и похвалить, знаешь ли!
- Поздравляю и хвалю! Заходи, - посторонился Чарльз.
- Сразу бы так, - проворчал Грегори.
- Извини, я правда рад и горд! – Чарльз обнял брата за плечи. – Но и ты пойми меня, за все годы твоего обучения это происходит впервые! Обычно твои каникулы, напротив, – короче недели на две из-за необходимости сдать долги.
- Ну, в этот раз у меня был стимул! Я очень хотел поскорее вернуться домой!
- Гм… Отчего же раньше у тебя не возникало столь похвальных желаний?
- Ну, раньше здесь не было кое-кого, кто появился теперь! – при этих словах Грегори залихватски подмигнул брату.
Чарльз предпочел проигнорировать и мимику, и последние слова Грегори.
Через несколько мгновений братья беседовали, удобно устроившись в креслах. Старший выспрашивал у младшего подробности о его делах и попутно вводил в курс дел семейных.
В день приезда Грегори в особняке на Беркли-сквер веселье било ключом. Нет, обитатели особняка не скучали и до того, но выражали свои эмоции гораздо сдержаннее. Веселье молодого человека было громким, вездесущим и заразительным. Грегори сыпал остротами, раскатисто хохотал, был бодр и горд своими подвигами на ниве обучения. Он с легкостью кружил и даже подбрасывал вверх сестер, те смеялись и визжали. Леди Анну он тоже кружил, хотя и не подбрасывал, она улыбалась, с трудом сдерживая рвущиеся из груди взвизгивания.
Графиня искренне радовалась и гордилась успехами пасынка, немного грустила, что Теодор не может закончить учебный год пораньше.
