Так и повелось: кто-то зубрит целыми днями, а кто-то через скакалочку прыгает. Тренированные «плохисты» становятся все сильнее да стройнее, а старательные «хорошисты» лишь бледнеют да сутулятся над своими домашними заданиями. А Голодный Бизон с каждым днем все толстеет и толстеет, превращаясь в Очень Сытого И Упитанного Бизона.
Неизвестно, чем бы дело закончилось. Может, первобытные школьники совсем забросили бы учебу, потому что прыгать через скакалку гораздо приятнее, чем зубрить непонятные задания. А может, первобытные родители, устав носить в школу запасы оценок, поколотили бы своими дубинками ненасытного директора. Только все изменила маленькая девочка Умничка.
– Папочка, – сказала она, сидя как-то вечером на коленях у вождя племени, – я так хочу, чтобы мой будущий жених оказался и умным, и сильным. Но, боюсь, придется выбирать либо умного, либо сильного.
– Почему? – удивился мудрый вождь Большая Вода.
И тогда она рассказала о том, что происходит в школе.
– Э-ге-ге… – протянул мудрый вождь, начиная понимать, чем плохи придуманные учителями оценки. И быстро придумал другие.
Он предложил в конце урока выдавать ребятам по камню. За хорошую работу – маленький. За плохую – большой.
– А почему не наоборот? – удивился директор.
– Маленький камень нести домой легко и весело. А большой тяжело и стыдно. Потому что все вокруг видят, как ты его тащишь, – объяснил мудрый вождь Большая Вода.
А огонь, через который тренировались прыгать ребята, с тех пор стал считаться покровителем спортивных достижений. Не зря его выбрали главным символом Олимпиады много веков спустя.
Между тем шепелявый шаман вел суровую, одинокую жизнь на вершине продуваемого всеми ветрами холма. Даже наступившие холода оттуда его не спугнули. Не простил он племени обиду, нанесенную в ритуальной пещере, и с тех пор ни разу его нога не ступала по родному стойбищу.
Поначалу решение шамана оставить родное племя без покровительства многих перепугало. Кто же задобрит могущественных духов, объяснит людям их волю? Кто предскажет погоду? Прогонит болезни? Защитит от бед и напастей?
Особенно переживали женщины (впрочем, женщины во все времена переживают больше мужчин):
– Как можно было обидеть шамана?! – возмущалась Крикливая Брусничка. – Жаль, в ритуальной пещере не было женщин, мы бы такой безответственности не допустили. Эти самонадеянные мужчины дальше собственного кулака ничего не замечают!
– Поохотились бы немного на мамонта, а потом бы шли себе зайцев стрелять. Трудно, что ли, уважить человека? – поддакивала Седая Олениха.
Однако время шло, жизнь в племени текла благополучно, и даже самые возмущенные голоса стали понемногу стихать. Болезни теперь врачевал Бо Таник (в его гербарии были собраны лекарственные травы на все случаи жизни). А погоду мог предсказать каждый школьник – ведь тот, кто изучает повадки животных и свойства растений, обязательно обнаружит множество самых точных примет!
Если раньше жизнь племени текла по слову шамана, возвещающего одному ему ведомую волю духов, то теперь все важные решения принимались на совете старейшин (куда приглашали и директора школы – не в силу возраста, но из уважения к должности). Мудрый вождь Большая Вода выслушивал мнения и подводил итог – его слово всегда было последним. И вроде бы духи были не против… Племя процветало, голод отступил, и жаркий огонь дарил тепло и радость уютной пещере, вселяя в сердца людей храбрость пред лицом приближающейся зимы.
И все же многие женщины (да и некоторые мужчины) по привычке ходили к шаману. Привычка – страшная сила!
– Как же, доверю я школьникам свой ревматизм, – брюзжала Седая Олениха. – Шаман, бывало, чего-то пошепчет, крылышком летучей мыши по спине постучит, лягушачьи лапки из мешка вытряхнет – да как примется глазищами своими вращать! Пену изо рта пустит, бубном загромыхает… Мигом о ревматизме забудешь. Бежишь домой, как девчонкой не бегала, камушки на пути перескакиваешь, будто горная козочка!
– А как он на любовь погадать умел, – вздыхала рядом Крикливая Брусничка. – Высыплет хвостики полевых крыс в старый череп енота, и все о суженом скажет: любит, не любит, плюнет, поцелует…
Вот и таскались они на соседний, продуваемый всеми ветрами холм, да носили с собой гостинцы, чтобы шамана уважить (сам-то он ни к луку, ни к стрелам не прикасался). Аж тропинку протоптали!
Вот однажды примчалась Крикливая Брусничка в родную пещеру в страшной панике:
– Шаман наложил на школу табу! – закричала она с порога. – Нельзя нашим детям туда больше ходить, иначе ждут их большие неприятности.
– Это еще почему? – возмутился Голодный Директор.
– Духи хотят, чтобы люди их слушались, – объяснила Брусничка. – Они недовольны, что мы перестали их почитать.
«Табу» – это значит запрет, за соблюдением которого могучие духи следят лично. Горе тому, кто его нарушит! Настигнут его болезни, лишения, даже смерть.
Объяснить волю духов было не всегда возможно (впрочем, шаман и не объяснял – сообщал ее племени, да и все). Они могли запретить посещать какое-то место, употреблять определенную пищу, совершать некоторые действия… Так, ритуальная пещера была строгим табу для детей (хотя, как вы помните, для дочки вождя шаман сумел испросить исключение). А однажды шаман наложил табу на купание в речке, но вскоре люди племени Соленой Звезды стали до того грязными, что даже духам стало противно, и они сообщили ему, что отменяют это решение.
Любил шепелявый шаман слово «табу»…
– Это одно из немногих слов, которые ему удается выговаривать без ошибок. Вот он и накладывает табу на все, что в голову придет, – возмущался Премудрый Сурок. Правда, шепотом, чтобы слышали только друзья. Страшновато высказывать мысли, которые могут не понравиться могущественным духам.
Среди взрослых тоже царило смятение:
– Шаман хочет вернуть себе власть! – в бешенстве рычал Голодный Директор. – Духам, видите ли, школа не нравится. Это ЕМУ школа не нравится! Потому что теперь каждый ребенок может стать умнее него. Наплевать на табу! Неприятности от школы могут быть только у шамана!
– Ой-ой-ой, – подвывали перепуганные первобытные мамы. – Может, лучше не рисковать?
– Пусть пока в школу походят охотники, – предложила Крикливая Брусничка. – Они сильные, смелые, с любой опасностью справятся. А поучиться в любом возрасте полезно.
– Ты что?! – перебила ее Седая Олениха. – Как будет жить наше племя, если вдруг лишится сильных и смелых охотников? Пусть в школу ходят… старейшины. Все равно от них пользы – одни разговоры.
– Глупая женщина! – возмутились старейшины. – Мы хранители мудрости. Без нее племя пропадет еще быстрее. А вот кому не мешало бы поучиться уму-разуму, так это балаболкам вроде тебя!
– Пожалуйста, не спорьте! – обратился ко всем Бо Таник. – Школа создавалась для детей. Они и будут в ней учиться. А что касается табу… Не думаю, что мы чем-то обидели духов. Мы стараемся жить с природой в понимании, не нарушаем ее законов, не приносим зла. Духам не за что гневаться на школу!
Мудрый вождь Большая Вода поднялся со своего места:
– Говорящий-С-Ветром покинул родное племя. Значит, он не может считаться нашим шаманом и руководить нашей жизнью. Мы не станем слушать его слова.
– Ты настоящий вождь! – воскликнул Голодный Директор, перекрывая могучим басом восторженные вопли старейшин. – Слава вождю!
– Слава вождю! – откликнулось племя. И детей, мнения которых почему-то никто не спросил, быстренько отправили делать уроки.
– Наложил бы кто-нибудь табу на домашние задания, – ворчал ленивый Премудрый Сурок.
– Тебе не угодишь! – рассмеялась Облачко. – Может, сам попробуешь стать шаманом?
И стали случаться в школе странные разности.
Позанимались дети счетом на палочках, а после этого у них на пальцах появились болячки.
– Духи гневаются! – металась по стойбищу Крикливая Брусничка, сея панику в суеверных сердцах соплеменников. – Нельзя нарушать табу!
Бо Таник осмотрел пальцы учеников, а потом принялся тщательно обнюхивать палочки:
– Кто-то намазал их медвежьей желчью, – произнес он, в недоумении морща лоб.
– Это кара за то, что мы не послушались, – настаивала Брусничка.
– Как же, станут духи с медвежьей желчью возиться, – насмешливо оборвала ее Нежная Лилия. – Лучше подумайте, кому из учеников захотелось сорвать контрольную по математике.
– А что, находчивое решение! – засмеялся мудрый вождь Большая Вода. И люди племени стали смеяться вместе с ним.
Но на следующий день, когда дети пришли на урок охотничьего искусства, они обнаружили новую неприятность. С хранящихся в классе луков пропала тетива!
– Это знак! Духи не позволяют детям учиться в школе! Если мы будем упорствовать, они не позволят нам больше охотиться. Племя вымрет от голода! – взвыла дурным голосом Седая Олениха, заламывая в отчаянии тощие руки.
– Смотрите, тут муравьи, – позвал товарищей Бегум, с удивлением разглядывая обрывки тетивы на пришедшем в негодность оружии.
– Ну-ка, ну-ка, – поспешил к ним Бо Таник. – Надо же, как интересно…
Он потер обрывок тетивы между пальцами, потом сунул его в рот и задумчиво пожевал.
– Рыбий жир! – возвестил он уверенно.
– Что?! – удивились все.
– Тетиву натерли рыбьим жиром, вот муравьи и накинулись.
– Кому понадобилось натирать тетиву? – зашумели люди племени.
– Во всяком случае, не духам, – презрительно повела плечом Нежная Лилия и, подхватив на руки малышей Та и Ника, отправилась кормить их обедом.
Некоторое время ничего не происходило. Дети ходили в школу, получали оценки – кто тяжелые, кто легкие – и носили их родителям, кто на радость, кто на огорчение. Правда, однажды вышел скандал: выяснилось, что выданный учителем оценочный камень очень легко подменить, чем некоторые «плохисты» и занимались по пути к домашней пещере.
Голодный Директор рычал и плевался, размахивая увесистыми кулаками, пока хитрец Одноглазый Хорек не придумал ставить на оценочном камне метку.
– Думаешь, эти слишком умные школьники не сообразят поставить такую же метку на камне, который подберут по дороге? – отмахнулся наученный горьким опытом Директор.
– Мы будем ставить сложную метку. Такую, которую никто не сможет подделать, – объяснил Одноглазый Хорек.
Так была изобретена ПОДПИСЬ, которую учителя ставят рядом с оценкой в дневниках школьников даже в наши с вами дни.
– А как мы узнаем, что дети донесли свою оценку до родителей? – прищурился Голодный Директор, пытаясь предусмотреть новые каверзы изобретательных «плохистов». – Зашвырнут подписанный камень в речку, да и все.
– Пусть родители тоже расписываются на оценках, а мы станем их проверять, – нашелся хитрец математик.
Первобытные родители долго сопротивлялись новой системе – как вы понимаете, никто из них писать не умел, а учиться родители не так уж и любят, хотя детей своих заставляют во все времена. Пришлось провести для них принудительный курс по расписыванию на камнях, которые с той поры стали называть ДНЕВНИКАМНИ, потому что их приходилось таскать с собой изо дня в день: то из школы домой, то из дома обратно в школу. Не мудрено, что каждый ребенок мечтал получить камень полегче…
Между тем выпал снег. Выслеживать зверей стало легче, и первобытных охотников совсем перестало волновать, что большинство птиц улетело в теплые края, куда племя Соленой Звезды впервые не отправилось на зимовку. Впрочем, и оставшихся птиц (к примеру, неуклюжих, ленивых ворон) вполне хватало на ужин – первобытных людей не заботило, что их мясо пожестче, чем у гусей или уток.
Пещерные медведи залегли в спячку. Последнего тигра в окрестностях папа Репья, чрезвычайно могучий охотник, уложил еще в конце лета. А стаи волков, возвещающие о себе голодным, протяжным воем, неожиданно обнаружили, что сами превратились в добычу для острых, разящих стрел, прыгающих куда дальше, чем умеют они. Сытость и безопасность, о чем еще можно мечтать? Живи да радуйся! Да только однажды ночью случилась беда.
В школьную пещеру забрался медведь, отчего-то не впавший в положенную природой спячку, и уничтожил все, что там хранилось. Следы огромных лап тянулись цепочкой ко входу, а потом уходили прочь, четко отпечатавшись на снегу. Куст боярышника был безжалостно сломан. А сама пещера была затоптана так, что становилась ясно: медведь развлекался здесь долго.
Гербарий, который Бо Таник собирал долгие годы, погиб. Лекарственные травы были сброшены на пол, помяты, втоптаны в грязь; сухие цветы и листья рассыпались крошевом, смешались с мелом пещеры, и лишь облысевшие стебли пытались хранить свою форму, что уже не имело никакого значения. Многое медведь попросту съел – эти звери всеядны. Что-то жевал и бросал, что-то ломал, крошил в порошок, будто задался целью уничтожить любое растение.
– Я предупреждала! – стонала Крикливая Брусничка. – Я вам говорила! Духи нашлют мор на нас и наших детей. Они уже лишили нас всех лекарств… Мы погибнем среди холодных снегов, да, да!
Бо Таник был безутешен. Погиб труд всей его жизни! Коллекция, собранная с любовью и вдохновением, фундамент новой науки, которая должна жить в веках… Но хуже всего было то, что пропал весь запас зерна. Медведь опрокинул деревянные долбленки, крышки слетели… Жалкая горстка зернышек на полу пещеры напоминала о собранном осенью урожае. Но весь урожай исчез.
– Мы умрем от голода! – безутешно стенали старейшины, успевшие привыкнуть к питательной кашке.
– Странно, что медведь так аккуратно и тщательно съел все зерно, – в недоумении хмурился вождь Большая Вода. – Будто за ним и приходил.
– Может, ему суслики помогли, – предположил кто-то из охотников. – Набросились на угощение, когда он ушел, и все тут подчистили.
– Суслики зимой спят, – возразил папа Репья.
– Медведи тоже спят! А этот отчего-то проснулся.
– Может, ему приснилось что-то страшное? – неуверенно сказал Бо Таник.
– Школа ему ваша приснилась! – визгливо вмешалась Брусничка. – Потому что никакой это не медведь, а ДУХ, наложивший на нее табу!
Люди племени испуганно переглядывались, вжимая головы в плечи. И даже Нежная Лилия на этот раз не знала, что возразить.
Красотуля плакала, перебирая раздавленные стебельки гербария. Мамонтенок топтался рядом, огорченно пыхтя. Задумчивое Облачко ненадолго исчезла и вернулась, сияя:
– Учитель! Запас зерна для посева, мы хранили его в отдельной кладовке… Он цел, медведь его не заметил!
Старейшины мигом приободрились:
– О, может, мы и сумеем протянуть до весны?
– Это зерно есть нельзя! – замахал руками Бо Таник. – По весне мы засеем поле, и съедобные колоски покроют его, как вода русло реки. Каждое зернышко даст жизнь множеству новых. Надо думать о будущем!
– Чтобы голова думала, живот должен быть полон, – возразили старейшины, мечтательно облизываясь.
Мудрый вождь Большая Вода решительно пресек их аппетиты:
– Этот запас мы будем хранить, как договорились, и съедим только в самом крайнем случае, – твердо сказал он.
– Боюсь, ждать придется недолго. Еще пара уроков в школе… – пробурчала Седая Олениха, обменявшись многозначительными взглядами с Крикливой Брусничкой.
Нежная Лилия подошла к мужу и сочувственно положила руку ему на плечо. Малыши Та и Ник, нетвердо держащиеся на крошечных ножках, отпустили подол ее шубы из сусликов и ухватились за папину – из шерстистого носорога.
Неизвестно, чем бы дело закончилось. Может, первобытные школьники совсем забросили бы учебу, потому что прыгать через скакалку гораздо приятнее, чем зубрить непонятные задания. А может, первобытные родители, устав носить в школу запасы оценок, поколотили бы своими дубинками ненасытного директора. Только все изменила маленькая девочка Умничка.
– Папочка, – сказала она, сидя как-то вечером на коленях у вождя племени, – я так хочу, чтобы мой будущий жених оказался и умным, и сильным. Но, боюсь, придется выбирать либо умного, либо сильного.
– Почему? – удивился мудрый вождь Большая Вода.
И тогда она рассказала о том, что происходит в школе.
– Э-ге-ге… – протянул мудрый вождь, начиная понимать, чем плохи придуманные учителями оценки. И быстро придумал другие.
Он предложил в конце урока выдавать ребятам по камню. За хорошую работу – маленький. За плохую – большой.
– А почему не наоборот? – удивился директор.
– Маленький камень нести домой легко и весело. А большой тяжело и стыдно. Потому что все вокруг видят, как ты его тащишь, – объяснил мудрый вождь Большая Вода.
А огонь, через который тренировались прыгать ребята, с тех пор стал считаться покровителем спортивных достижений. Не зря его выбрали главным символом Олимпиады много веков спустя.
Глава 8. Табу
Между тем шепелявый шаман вел суровую, одинокую жизнь на вершине продуваемого всеми ветрами холма. Даже наступившие холода оттуда его не спугнули. Не простил он племени обиду, нанесенную в ритуальной пещере, и с тех пор ни разу его нога не ступала по родному стойбищу.
Поначалу решение шамана оставить родное племя без покровительства многих перепугало. Кто же задобрит могущественных духов, объяснит людям их волю? Кто предскажет погоду? Прогонит болезни? Защитит от бед и напастей?
Особенно переживали женщины (впрочем, женщины во все времена переживают больше мужчин):
– Как можно было обидеть шамана?! – возмущалась Крикливая Брусничка. – Жаль, в ритуальной пещере не было женщин, мы бы такой безответственности не допустили. Эти самонадеянные мужчины дальше собственного кулака ничего не замечают!
– Поохотились бы немного на мамонта, а потом бы шли себе зайцев стрелять. Трудно, что ли, уважить человека? – поддакивала Седая Олениха.
Однако время шло, жизнь в племени текла благополучно, и даже самые возмущенные голоса стали понемногу стихать. Болезни теперь врачевал Бо Таник (в его гербарии были собраны лекарственные травы на все случаи жизни). А погоду мог предсказать каждый школьник – ведь тот, кто изучает повадки животных и свойства растений, обязательно обнаружит множество самых точных примет!
Если раньше жизнь племени текла по слову шамана, возвещающего одному ему ведомую волю духов, то теперь все важные решения принимались на совете старейшин (куда приглашали и директора школы – не в силу возраста, но из уважения к должности). Мудрый вождь Большая Вода выслушивал мнения и подводил итог – его слово всегда было последним. И вроде бы духи были не против… Племя процветало, голод отступил, и жаркий огонь дарил тепло и радость уютной пещере, вселяя в сердца людей храбрость пред лицом приближающейся зимы.
И все же многие женщины (да и некоторые мужчины) по привычке ходили к шаману. Привычка – страшная сила!
– Как же, доверю я школьникам свой ревматизм, – брюзжала Седая Олениха. – Шаман, бывало, чего-то пошепчет, крылышком летучей мыши по спине постучит, лягушачьи лапки из мешка вытряхнет – да как примется глазищами своими вращать! Пену изо рта пустит, бубном загромыхает… Мигом о ревматизме забудешь. Бежишь домой, как девчонкой не бегала, камушки на пути перескакиваешь, будто горная козочка!
– А как он на любовь погадать умел, – вздыхала рядом Крикливая Брусничка. – Высыплет хвостики полевых крыс в старый череп енота, и все о суженом скажет: любит, не любит, плюнет, поцелует…
Вот и таскались они на соседний, продуваемый всеми ветрами холм, да носили с собой гостинцы, чтобы шамана уважить (сам-то он ни к луку, ни к стрелам не прикасался). Аж тропинку протоптали!
Вот однажды примчалась Крикливая Брусничка в родную пещеру в страшной панике:
– Шаман наложил на школу табу! – закричала она с порога. – Нельзя нашим детям туда больше ходить, иначе ждут их большие неприятности.
– Это еще почему? – возмутился Голодный Директор.
– Духи хотят, чтобы люди их слушались, – объяснила Брусничка. – Они недовольны, что мы перестали их почитать.
«Табу» – это значит запрет, за соблюдением которого могучие духи следят лично. Горе тому, кто его нарушит! Настигнут его болезни, лишения, даже смерть.
Объяснить волю духов было не всегда возможно (впрочем, шаман и не объяснял – сообщал ее племени, да и все). Они могли запретить посещать какое-то место, употреблять определенную пищу, совершать некоторые действия… Так, ритуальная пещера была строгим табу для детей (хотя, как вы помните, для дочки вождя шаман сумел испросить исключение). А однажды шаман наложил табу на купание в речке, но вскоре люди племени Соленой Звезды стали до того грязными, что даже духам стало противно, и они сообщили ему, что отменяют это решение.
Любил шепелявый шаман слово «табу»…
– Это одно из немногих слов, которые ему удается выговаривать без ошибок. Вот он и накладывает табу на все, что в голову придет, – возмущался Премудрый Сурок. Правда, шепотом, чтобы слышали только друзья. Страшновато высказывать мысли, которые могут не понравиться могущественным духам.
Среди взрослых тоже царило смятение:
– Шаман хочет вернуть себе власть! – в бешенстве рычал Голодный Директор. – Духам, видите ли, школа не нравится. Это ЕМУ школа не нравится! Потому что теперь каждый ребенок может стать умнее него. Наплевать на табу! Неприятности от школы могут быть только у шамана!
– Ой-ой-ой, – подвывали перепуганные первобытные мамы. – Может, лучше не рисковать?
– Пусть пока в школу походят охотники, – предложила Крикливая Брусничка. – Они сильные, смелые, с любой опасностью справятся. А поучиться в любом возрасте полезно.
– Ты что?! – перебила ее Седая Олениха. – Как будет жить наше племя, если вдруг лишится сильных и смелых охотников? Пусть в школу ходят… старейшины. Все равно от них пользы – одни разговоры.
– Глупая женщина! – возмутились старейшины. – Мы хранители мудрости. Без нее племя пропадет еще быстрее. А вот кому не мешало бы поучиться уму-разуму, так это балаболкам вроде тебя!
– Пожалуйста, не спорьте! – обратился ко всем Бо Таник. – Школа создавалась для детей. Они и будут в ней учиться. А что касается табу… Не думаю, что мы чем-то обидели духов. Мы стараемся жить с природой в понимании, не нарушаем ее законов, не приносим зла. Духам не за что гневаться на школу!
Мудрый вождь Большая Вода поднялся со своего места:
– Говорящий-С-Ветром покинул родное племя. Значит, он не может считаться нашим шаманом и руководить нашей жизнью. Мы не станем слушать его слова.
– Ты настоящий вождь! – воскликнул Голодный Директор, перекрывая могучим басом восторженные вопли старейшин. – Слава вождю!
– Слава вождю! – откликнулось племя. И детей, мнения которых почему-то никто не спросил, быстренько отправили делать уроки.
– Наложил бы кто-нибудь табу на домашние задания, – ворчал ленивый Премудрый Сурок.
– Тебе не угодишь! – рассмеялась Облачко. – Может, сам попробуешь стать шаманом?
Глава 9. Таинственные неприятности
И стали случаться в школе странные разности.
Позанимались дети счетом на палочках, а после этого у них на пальцах появились болячки.
– Духи гневаются! – металась по стойбищу Крикливая Брусничка, сея панику в суеверных сердцах соплеменников. – Нельзя нарушать табу!
Бо Таник осмотрел пальцы учеников, а потом принялся тщательно обнюхивать палочки:
– Кто-то намазал их медвежьей желчью, – произнес он, в недоумении морща лоб.
– Это кара за то, что мы не послушались, – настаивала Брусничка.
– Как же, станут духи с медвежьей желчью возиться, – насмешливо оборвала ее Нежная Лилия. – Лучше подумайте, кому из учеников захотелось сорвать контрольную по математике.
– А что, находчивое решение! – засмеялся мудрый вождь Большая Вода. И люди племени стали смеяться вместе с ним.
Но на следующий день, когда дети пришли на урок охотничьего искусства, они обнаружили новую неприятность. С хранящихся в классе луков пропала тетива!
– Это знак! Духи не позволяют детям учиться в школе! Если мы будем упорствовать, они не позволят нам больше охотиться. Племя вымрет от голода! – взвыла дурным голосом Седая Олениха, заламывая в отчаянии тощие руки.
– Смотрите, тут муравьи, – позвал товарищей Бегум, с удивлением разглядывая обрывки тетивы на пришедшем в негодность оружии.
– Ну-ка, ну-ка, – поспешил к ним Бо Таник. – Надо же, как интересно…
Он потер обрывок тетивы между пальцами, потом сунул его в рот и задумчиво пожевал.
– Рыбий жир! – возвестил он уверенно.
– Что?! – удивились все.
– Тетиву натерли рыбьим жиром, вот муравьи и накинулись.
– Кому понадобилось натирать тетиву? – зашумели люди племени.
– Во всяком случае, не духам, – презрительно повела плечом Нежная Лилия и, подхватив на руки малышей Та и Ника, отправилась кормить их обедом.
Некоторое время ничего не происходило. Дети ходили в школу, получали оценки – кто тяжелые, кто легкие – и носили их родителям, кто на радость, кто на огорчение. Правда, однажды вышел скандал: выяснилось, что выданный учителем оценочный камень очень легко подменить, чем некоторые «плохисты» и занимались по пути к домашней пещере.
Голодный Директор рычал и плевался, размахивая увесистыми кулаками, пока хитрец Одноглазый Хорек не придумал ставить на оценочном камне метку.
– Думаешь, эти слишком умные школьники не сообразят поставить такую же метку на камне, который подберут по дороге? – отмахнулся наученный горьким опытом Директор.
– Мы будем ставить сложную метку. Такую, которую никто не сможет подделать, – объяснил Одноглазый Хорек.
Так была изобретена ПОДПИСЬ, которую учителя ставят рядом с оценкой в дневниках школьников даже в наши с вами дни.
– А как мы узнаем, что дети донесли свою оценку до родителей? – прищурился Голодный Директор, пытаясь предусмотреть новые каверзы изобретательных «плохистов». – Зашвырнут подписанный камень в речку, да и все.
– Пусть родители тоже расписываются на оценках, а мы станем их проверять, – нашелся хитрец математик.
Первобытные родители долго сопротивлялись новой системе – как вы понимаете, никто из них писать не умел, а учиться родители не так уж и любят, хотя детей своих заставляют во все времена. Пришлось провести для них принудительный курс по расписыванию на камнях, которые с той поры стали называть ДНЕВНИКАМНИ, потому что их приходилось таскать с собой изо дня в день: то из школы домой, то из дома обратно в школу. Не мудрено, что каждый ребенок мечтал получить камень полегче…
Между тем выпал снег. Выслеживать зверей стало легче, и первобытных охотников совсем перестало волновать, что большинство птиц улетело в теплые края, куда племя Соленой Звезды впервые не отправилось на зимовку. Впрочем, и оставшихся птиц (к примеру, неуклюжих, ленивых ворон) вполне хватало на ужин – первобытных людей не заботило, что их мясо пожестче, чем у гусей или уток.
Пещерные медведи залегли в спячку. Последнего тигра в окрестностях папа Репья, чрезвычайно могучий охотник, уложил еще в конце лета. А стаи волков, возвещающие о себе голодным, протяжным воем, неожиданно обнаружили, что сами превратились в добычу для острых, разящих стрел, прыгающих куда дальше, чем умеют они. Сытость и безопасность, о чем еще можно мечтать? Живи да радуйся! Да только однажды ночью случилась беда.
В школьную пещеру забрался медведь, отчего-то не впавший в положенную природой спячку, и уничтожил все, что там хранилось. Следы огромных лап тянулись цепочкой ко входу, а потом уходили прочь, четко отпечатавшись на снегу. Куст боярышника был безжалостно сломан. А сама пещера была затоптана так, что становилась ясно: медведь развлекался здесь долго.
Гербарий, который Бо Таник собирал долгие годы, погиб. Лекарственные травы были сброшены на пол, помяты, втоптаны в грязь; сухие цветы и листья рассыпались крошевом, смешались с мелом пещеры, и лишь облысевшие стебли пытались хранить свою форму, что уже не имело никакого значения. Многое медведь попросту съел – эти звери всеядны. Что-то жевал и бросал, что-то ломал, крошил в порошок, будто задался целью уничтожить любое растение.
– Я предупреждала! – стонала Крикливая Брусничка. – Я вам говорила! Духи нашлют мор на нас и наших детей. Они уже лишили нас всех лекарств… Мы погибнем среди холодных снегов, да, да!
Бо Таник был безутешен. Погиб труд всей его жизни! Коллекция, собранная с любовью и вдохновением, фундамент новой науки, которая должна жить в веках… Но хуже всего было то, что пропал весь запас зерна. Медведь опрокинул деревянные долбленки, крышки слетели… Жалкая горстка зернышек на полу пещеры напоминала о собранном осенью урожае. Но весь урожай исчез.
– Мы умрем от голода! – безутешно стенали старейшины, успевшие привыкнуть к питательной кашке.
– Странно, что медведь так аккуратно и тщательно съел все зерно, – в недоумении хмурился вождь Большая Вода. – Будто за ним и приходил.
– Может, ему суслики помогли, – предположил кто-то из охотников. – Набросились на угощение, когда он ушел, и все тут подчистили.
– Суслики зимой спят, – возразил папа Репья.
– Медведи тоже спят! А этот отчего-то проснулся.
– Может, ему приснилось что-то страшное? – неуверенно сказал Бо Таник.
– Школа ему ваша приснилась! – визгливо вмешалась Брусничка. – Потому что никакой это не медведь, а ДУХ, наложивший на нее табу!
Люди племени испуганно переглядывались, вжимая головы в плечи. И даже Нежная Лилия на этот раз не знала, что возразить.
Красотуля плакала, перебирая раздавленные стебельки гербария. Мамонтенок топтался рядом, огорченно пыхтя. Задумчивое Облачко ненадолго исчезла и вернулась, сияя:
– Учитель! Запас зерна для посева, мы хранили его в отдельной кладовке… Он цел, медведь его не заметил!
Старейшины мигом приободрились:
– О, может, мы и сумеем протянуть до весны?
– Это зерно есть нельзя! – замахал руками Бо Таник. – По весне мы засеем поле, и съедобные колоски покроют его, как вода русло реки. Каждое зернышко даст жизнь множеству новых. Надо думать о будущем!
– Чтобы голова думала, живот должен быть полон, – возразили старейшины, мечтательно облизываясь.
Мудрый вождь Большая Вода решительно пресек их аппетиты:
– Этот запас мы будем хранить, как договорились, и съедим только в самом крайнем случае, – твердо сказал он.
– Боюсь, ждать придется недолго. Еще пара уроков в школе… – пробурчала Седая Олениха, обменявшись многозначительными взглядами с Крикливой Брусничкой.
Нежная Лилия подошла к мужу и сочувственно положила руку ему на плечо. Малыши Та и Ник, нетвердо держащиеся на крошечных ножках, отпустили подол ее шубы из сусликов и ухватились за папину – из шерстистого носорога.
