Нашлись пределы и моим силам. У меня еще Захар. Скоро добавиться маленькая внучка. Снова повторила непривычное слово. Бабушкой себя не ощущала. Маленькую Ладу, позабытую всеми, ощущала, как новую заботу, ответственность. Точно молодая мать. А бабушка – это другое. Мне еще предстояло учиться, если позволят дети. Полноценной бабушкой можно стать, когда дети ведут себя, как родители своему ребенку. Если как у меня, то быть мне для внучки… второй мамой.
Людмила
В соседней комнате Захара тихо бубнил телевизор. Сын сделал уроки и смотрел любимый сериал. Я стояла напротив комнаты старшего Сережи. Пару секунд разглядывала глупую надпись «Входите тихо. Идет работа мозга». Сын давно не жил с нами, но табличка так и осталась висеть. Моя привычка все оставлять как есть, точно человек просто вышел и скоро вернется. Вспомнился день, когда он уезжал с молодой женой. Сияющие глаза обоих, в лице уверенность, что впереди только счастье. Сердце болело, но я отпустила его в нашу старую квартиру, где теперь будет хозяйничать Алина. Ту квартиру я не любила – слишком много плохих воспоминаний. Предательство Геры оставило след на мне, и на Сереже.
С тех пор не любила перемены в жизни. Даже такие как свадьба сына. С трудом верила, что они к лучшему. Алина мне нравилась, но слишком молоды были оба. Невольно напрашивалось сравнение нас с Герой. Сравнение не в пользу раннего брака.
- Можно, - раздраженно крикнул сын из-за двери.
Я приоткрыла дверь, пару секунд подождала и зашла. Оглядела комнату, бывшую Сережиной детской. Убранной она была только в последний день ремонта. Едва Сережа в нее переселился, каждая горизонтальная поверхность в течение недели «заросла» кучей вещей. Чашки с недопитым кофе, учебники, игрушки и… носки. Их он терял с завидной регулярностью под завалами одежды. Я точно в прошлое окунулась. Время прошло, но ничего не изменилось. Сережа не так редко бывал у нас, и в комнате убирала Алина. Теперь туда вернулся прежний хаос, среди которого метался сын, выискивая в грудах рубашек и джинсов нужное ему. В черных джинсах, с голым торсом. Я с состраданием разглядывала похудевшую фигуру. Жилистую, но без единой жиринки. Таким он вернулся из армии. Вытянувшимся, худым незнакомцем.
Резко пахло туалетной водой и средствами для бритья. Вонь раздражала, но воду покупала Алина, как и все остальное. Теперь мое мнение и вкус не учитывались. С таким положением вещей я быстро смирилась и не лезла с советами. Своих проблем хватало.
- Подожди, сынок, не убегай! Нам надо что-то решать с Ладой, - я встала в дверях бывшей Сережиной комнаты.
Он торопливо собирался, роясь в шкафу. На кровати, кресле и столе небрежно свалена одежда. Раскрытый ноут транслирует фильм без звука. На столе вибрирует телефон, но его видно только мне.
- Что за Лада? Дядь Леша собрался покупать машину?
Сергей вытягивал из шкафа трикотажные джемперы, аккуратно сложенные Алиной, повертев в руках, кидал в общую кучу.
Нервничал. Раздражение было заметно и непривычно. Особенно у флегматика Сережи. Ему бы успокоиться, чтобы выслушать меня и принять решение. Я уже пожалела, что зашла и начала этот разговор. Но девочку требовали забрать. А ее отец точно забыл о ее существовании.
- Речь не о машине, сынок.
- О чем еще?
Он метнул на меня быстрый взгляд, и снова сосредоточился на поиске. Вытащил черный пуловер и нырнул в него с головой. Я задохнулась, глядя на выбор одежды. Все черное, точно он на похороны собрался. Сережка резкими движениями поддернул вверх рукава и пригладил растрепавшиеся волосы. Черный – это всего лишь цвет его настроения. У кого он сейчас радужный? Я-то уже себе напридумала.
Обругала себя за мнительность, отогнала страшную мысль о невестке и продолжила:
- О твоей дочке. Ее пора забрать из больницы… Уже звонили. Девочку выписывают. Нужно что-то решать.
- Лада, значит, - хмыкнул сын, примеряя имя. – И кто ее так назвал? Алина тебе что-то говорила?
- Нет. Это Захарка. – Я услышала, как внизу хлопнула дверь. Вернулся Лешка, и нужно его кормить. – Так что делать, Сережа?
Он обвел комнату взглядом, заметил вибрирующий телефон.
- Извини, - бросил мне. И уже в динамик девайса все с тем же раздражением: - Да, скоро буду. Ждите. – Он отключился, пробормотав под нос ругательства. Засунул телефон в задний карман джинсов и ушел бы, оставив меня без ответа, если бы я не стояла в дверях, перегораживая выход. - Мам, я… - хрипло выдал, потер виски, - понимаешь, я ничего не знаю о детях. Я не знаю, как кормить и чем лечить, и… что мне с ней делать? У меня работа, и машина… Нужно решать. – Он глянул на меня растеряно. – Теща, может она…
- Она рядом с Алиной. Со своей дочкой. А ты должен быть со своей. И пеленать, и кормить научишься. Я помогу…
- Помоги, - тут же ухватился за мои слова Сергей. - Я… если нужны деньги? Я найду, куплю, что нужно. Но ребенок – это… Я не могу с ней, понимаешь? У меня завтра смена на работе. Сейчас я в автосервис. Мужики ждут. Мне некогда…
Он не хотел возиться с дочкой. С радостью передал ее в мои руки, как только я заикнулась о помощи. Ему было стыдно, он впервые не знал, что делать и не хотел… этого отцовства. Я вдруг поняла это, и сердце сжалось обидой за девочку и за себя. Сейчас я видела не симпатичного блондина Сережу, а его отца Геру. Того, кто отказался когда-то от сына. Редкие встречи по его желанию – это не отцовство. Сейчас Сережа поступал так же – отказывался быть отцом Лады. Он даже не возмутился, что девочку назвал его брат. Не предложил свой вариант имени.
- Я помогу, но это твой ребенок, сынок.
- Если тебе тяжело, то найди ей няньку. Я заплачу сколько нужно.
Он протиснулся мимо меня и рванул вниз, на первый этаж к выходу.
- Ты сейчас ведешь себя как твой отец. А сам упрекал его за это, - не сдержалась я, бросив ему упрек в спину.
Он резко остановился, точно налетел на стену. На меня глянули темные от злости глаза. Секунду Сергей сверлил меня взглядом.
- Упрекаешь, что я похож на собственного отца. А на кого я должен быть похож? – Отвернувшись, он проговорил негромко, но я услышала: - Нужно было думать, от кого рожать, - и мне небрежно через плечо: - Меня сегодня не жди…
Сережа быстро сбежал в лестницы. Послышался громкий голос Алексея, который что-то спросил, и хлопок входной двери. Все стихло, точно не было Сергея и взаимных обидных слов. Прикусила губу, чтобы не разреветься. Понимала, что мне не нужно было упоминать Геру сейчас. Отец - больная тема для Сережи, а я ударила по больному. Проблему мы так и не решили, а наговорить обидного друг другу – легко.
Вздохнув, выключила свет и прикрыла дверь. Из комнаты Захара по-прежнему доносился звук бормочущего телевизора. Мелькнула мысль проверить, как там Захарка, и выключить свет, если он заснул. Но я знала, как сын боится темноты. Ночник не спасал, и он привык засыпать под телевизор. Я оставляла его работающим до утра, уступая сыну, надеясь, что когда-нибудь он перерастет свой страх. Леша был против, уверенный, что со страхами нужно бороться радикально – идти навстречу. Может быть, но точно не в таком нежном возрасте.
Глянув в сторону входной двери, остановилась, решая, как быть. Завтра нужно забрать девочку. Самой. Сережа отказался помогать. Он растерян, переживает за жену, еще Вита не дает прохода.
- Мил, иди сюда, - из кухни позвал Алексей. – Только закрой глаза.
Только сейчас заметила, что в кухне не слышно привычного шума и темно. Вернее мерцал какой-то странный полусвет, который бывает, когда зажигают свечи. Голос Алексея звучал необычно мягко. В голове мелькнула мысль о перегоревших пробках. Но на втором этаже свет был. Дело в другом. Неужели Леша решил устроить мне романтический ужин. И в подтверждение этому в тишине раздал характерный хлопок и шипение шампанского.
В кухне на столе, застеленном незнакомой праздничной скатертью, горели свечи, стоял мой любимый торт, фрукты и пара бокалов шампанского. Леша в костюме с иголочки, чисто выбритый и благоухающий стоял с букетом алых роз и ждал моей реакции. Перевела ошарашенный взгляд с него на стол и снова на него.
- Что происходит? – выдохнула я.
Он никогда не устраивал ничего подобного. Часто забывал про дни рождения, памятные даты и подарки. Память подкинула информацию, что так обычно поступают мужья-изменники.
- Я понял, - Он наморщил лоб, пытаясь выдать еще что-то. Но махнул рукой и протянул меня цветы. – Это тебе. Держи.
Нежный аромат коснулся ноздрей. Я вдохнула тонкий запах и замерла. Вспомнились желтые лилии, которые подарил Гера. Так идиот признался, что изменил мне. Я-то, дурочка, радовалась цветам, не думая придираться к цвету. Цветами меня первый муж не баловал. Он вообще меня не баловал. Спроси его, что мне нравилось – не скажет. Радость на моем лице его раздражала. Такие мужики не для счастья, такие для опыта.
- Мне очень нравится. А что мы празднуем? – я повела глазами в сторону сервированного стола. Все изменники начинают злиться и оправдываться всегда одной и той же фразой «Мне не нужен повод, чтобы порадовать жену». – Я забыла какую-то дату?
- Разве нужна дата или повод, чтобы порадовать свою жену? – повторил слово в слово отговорку изменщиков Леша. Я улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка не казалась резиновой. Он поднял шампанское и протянул мне. Второй бокал взял себе. – За тебя, Людмила. За самую лучшую женщину в моей жизни.
Были другие – похуже. Сравнил с кем-то до меня или уже после…
Не смогла додумать эту мысль – испугалась. Пристроила на стол букет и пригубила ледяное шампанское, глядя на него поверх края бокала. Леша не выглядел виноватым, скорее как обычно. Может чуть больше волновался, чем всегда.
- Мне очень повезло встретить тебя. Я благодарен за сынишку и… - он кашлянул. Отпил, успокаивая волнение. – Я счастливый человек только благодаря тебе.
- Ты серьезно? – не поверила я.
Пальцы холодил бокал. Я протянула ладонь к бордовой свечке, и огонек чуть отклонился в сторону. Провела пальцами по витому ребристому боку вверх вниз, забывшись. Следивший за моей рукой Леша рвано выдохнул и проговорил тихо севшим от волнения голосом:
- Очень серьезно. Буду доказывать, пока пощады не запросишь.
Вскинула удивленно глаза и встретила потемневший от желания взгляд мужа. Он посмотрел на губы, вернулся к глазам. Жаркая волна прошла по телу, застывшему от боли и вечных забот, пробуждая давно забытые ощущения.
Мы стали старше, изменились. Но сейчас я видела перед собой того Алексея, в которого влюбилась одним жарким летом. Его глаза горели желанием как тогда, пятнадцать лет назад. И он сейчас видел ту Людмилу, постоялицу своей матери, приехавшую отдохнуть на море. Он убрал бокал из рук и притянул меня к себе. Я чувствовала, как быстро и сильно билось сердце. – Испугалась? – От его хриплого шепота, сладкое томление растеклось по телу, рождая желание.
- Захар… - вспомнила про сына.
- Он у моей матери. Сегодня только мы. – Рука убрала волосы в сторону. Горячие губы коснулись чувствительного места на шее. – Я… твой… а ты… моя…
Волнующий голос. После каждого слова поцелуи, от которых подгибаются колени, и кружится голова. Прикусываю губы, чтобы не стонать. Он делал это раньше, всегда. Но сегодня все по-другому. Особенно волнующе, точно в первый раз.
- Твоя…
А в голове крутилась глупая песенка, слышанная очень давно:
Кому скажите это нужно,
Как это глупо и смешно,
Влюбиться в собственного мужа,
Однажды выглянув в окно…
Кому скажите это нужно,
Прожив спокойно столько лет
Влюбиться в собственного мужа?
А вдруг он мне ответит нет?
- Собирайся. Нам пора, - Тяжело дыша, Леша отстранился. – Бери одежду на пару дней.
- Куда мы?
- Сюрприз, любимая. Тебе там понравится, - пообещал Леша, подталкивая меня к лестнице.
Я сделала пару шагов к выходу, и он вышел следом, точно привязанный. Уже на ступеньках обернулась, поймала его взгляд.
- Почему все это?
Глупо, но все еще меня мучили сомнения. Он же обиделся на меня за подставу со сватьей Верой. Возможно, отомстил с кем-то, а теперь заглаживает вину. Не верила я Леше. Не только из-за его разговоров со сватьей, а может и еще с кем. Я ведь не проверяла его телефон и соцсети. Бывший муж научил не верить, в любом проявлении чувств видеть подвох.
- Понял, что могу потерять тебя… И испугался.
Все еще сильный, высокий и красивый, хоть и с сединой в волосах. Видный мужик. И тогда за ним бегали женщины, и сейчас желающих хватает. Странно было слышать от него признания в собственной слабости, зависимости от меня.
- Как понял?
Мне хотелось узнать, докопаться до истины, чтобы снова смочь поверить. Нужны были доказательства, убедительные аргументы.
- Как и тогда… Я могу без всех, Мил, без всех. А без тебя… даже думать об этом не хочу… - он подступил ближе, вытянул из коробочки кольцо с камнем. – Годовщина через несколько месяцев, но я хочу спросить: - Выйдешь за меня… снова?
На широкой ладони посверкивал камешками перстень из белого золота с голубым топазом.
Сергей
- Серег, сам видишь, лонжерон лопнул. Менять и варить надо. Машина старая. Вложишься больше, чем отобьешь при продаже. – Я нахмурился, понимая, что Леха прав. Парень хлопнул меня по плечу рукой. - Нашелся покупатель на твой лом. Скоро будет. Свой человек. Нормальную цену даст.
- Ладно, - махнул рукой и пошел на выход, нашаривая сигареты.
Мутило и в голове стучало молотом. Теперь стоило понервничать, и возвращалось противное состояние слабости. Вдохнул холодный влажный воздух. Прикурил сигарету и с наслаждением затянулся, вглядываясь в бегущих по тротуару людей и машин. Тускло сияли первые фонари. Небо хмурилось, обещая к ночи противный дождь. Со стороны моря наползал туман. Звуки и шумы из мастерской тонули в мареве. Тлеющий кончик сигареты чуть вздрагивал в слабых пальцах.
Надо было денек-другой отлежаться. Все же надеялся, что Леха поколдует и как-то обойдется малой кровью. Придется покупать новую машину. А денег в обрез. Алине будет нужна реабилитация. Еще ребенок… Лада… М-ля, братишка ты имя придумал… Как насмешка. Еще бы Тойотой назвал… С матерью неприятно получилось. Наговорил ей всякого, с дома сбежал. Не надо было. Вообще не надо было говорить нам… сегодня. Она же понимает, как мне. Все навалилось в одночасье. Мне не разгрести, а она с малой этой… забирай ее. На чем забирай – машина всмятку… Ну, понятно, нашел бы кого попросить… Не до ребенка мне сейчас, когда я Алину каждый день вижу… никакой… Не будь этой малой, сейчас бы дома на компе шабашил бы… на новую машину. И с Алиной было бы все нормально. Но ей приспичило рожать… в двадцать два. Будто ей сорок два! Все привязать к себе пытается. Раньше сексом и борщами. Точно в театре играла роль. Ведь по-другому все было, когда познакомились. Там она одна королева и нас, срочников, сотня. А тут баб хватает, и многим плевать, женат ли мужик. И что теперь: мне рожу обезобразить или им глаза повыкалывать? Решила ребенок свяжет и привяжет меня. Чет моего батю не привязал ни разу. А отчим - не в Захарке дело - он уже старый по бабам бегать.
- Серега, ты…?!
Вскинулся на голос, пытаясь разглядеть знакомца. Крепкая фигура, широкая улыбка на скуластом лице, каштановые в рыжину волосы.
Глава 9.1.
Людмила
В соседней комнате Захара тихо бубнил телевизор. Сын сделал уроки и смотрел любимый сериал. Я стояла напротив комнаты старшего Сережи. Пару секунд разглядывала глупую надпись «Входите тихо. Идет работа мозга». Сын давно не жил с нами, но табличка так и осталась висеть. Моя привычка все оставлять как есть, точно человек просто вышел и скоро вернется. Вспомнился день, когда он уезжал с молодой женой. Сияющие глаза обоих, в лице уверенность, что впереди только счастье. Сердце болело, но я отпустила его в нашу старую квартиру, где теперь будет хозяйничать Алина. Ту квартиру я не любила – слишком много плохих воспоминаний. Предательство Геры оставило след на мне, и на Сереже.
С тех пор не любила перемены в жизни. Даже такие как свадьба сына. С трудом верила, что они к лучшему. Алина мне нравилась, но слишком молоды были оба. Невольно напрашивалось сравнение нас с Герой. Сравнение не в пользу раннего брака.
- Можно, - раздраженно крикнул сын из-за двери.
Я приоткрыла дверь, пару секунд подождала и зашла. Оглядела комнату, бывшую Сережиной детской. Убранной она была только в последний день ремонта. Едва Сережа в нее переселился, каждая горизонтальная поверхность в течение недели «заросла» кучей вещей. Чашки с недопитым кофе, учебники, игрушки и… носки. Их он терял с завидной регулярностью под завалами одежды. Я точно в прошлое окунулась. Время прошло, но ничего не изменилось. Сережа не так редко бывал у нас, и в комнате убирала Алина. Теперь туда вернулся прежний хаос, среди которого метался сын, выискивая в грудах рубашек и джинсов нужное ему. В черных джинсах, с голым торсом. Я с состраданием разглядывала похудевшую фигуру. Жилистую, но без единой жиринки. Таким он вернулся из армии. Вытянувшимся, худым незнакомцем.
Резко пахло туалетной водой и средствами для бритья. Вонь раздражала, но воду покупала Алина, как и все остальное. Теперь мое мнение и вкус не учитывались. С таким положением вещей я быстро смирилась и не лезла с советами. Своих проблем хватало.
- Подожди, сынок, не убегай! Нам надо что-то решать с Ладой, - я встала в дверях бывшей Сережиной комнаты.
Он торопливо собирался, роясь в шкафу. На кровати, кресле и столе небрежно свалена одежда. Раскрытый ноут транслирует фильм без звука. На столе вибрирует телефон, но его видно только мне.
- Что за Лада? Дядь Леша собрался покупать машину?
Сергей вытягивал из шкафа трикотажные джемперы, аккуратно сложенные Алиной, повертев в руках, кидал в общую кучу.
Нервничал. Раздражение было заметно и непривычно. Особенно у флегматика Сережи. Ему бы успокоиться, чтобы выслушать меня и принять решение. Я уже пожалела, что зашла и начала этот разговор. Но девочку требовали забрать. А ее отец точно забыл о ее существовании.
- Речь не о машине, сынок.
- О чем еще?
Он метнул на меня быстрый взгляд, и снова сосредоточился на поиске. Вытащил черный пуловер и нырнул в него с головой. Я задохнулась, глядя на выбор одежды. Все черное, точно он на похороны собрался. Сережка резкими движениями поддернул вверх рукава и пригладил растрепавшиеся волосы. Черный – это всего лишь цвет его настроения. У кого он сейчас радужный? Я-то уже себе напридумала.
Обругала себя за мнительность, отогнала страшную мысль о невестке и продолжила:
- О твоей дочке. Ее пора забрать из больницы… Уже звонили. Девочку выписывают. Нужно что-то решать.
- Лада, значит, - хмыкнул сын, примеряя имя. – И кто ее так назвал? Алина тебе что-то говорила?
- Нет. Это Захарка. – Я услышала, как внизу хлопнула дверь. Вернулся Лешка, и нужно его кормить. – Так что делать, Сережа?
Он обвел комнату взглядом, заметил вибрирующий телефон.
- Извини, - бросил мне. И уже в динамик девайса все с тем же раздражением: - Да, скоро буду. Ждите. – Он отключился, пробормотав под нос ругательства. Засунул телефон в задний карман джинсов и ушел бы, оставив меня без ответа, если бы я не стояла в дверях, перегораживая выход. - Мам, я… - хрипло выдал, потер виски, - понимаешь, я ничего не знаю о детях. Я не знаю, как кормить и чем лечить, и… что мне с ней делать? У меня работа, и машина… Нужно решать. – Он глянул на меня растеряно. – Теща, может она…
- Она рядом с Алиной. Со своей дочкой. А ты должен быть со своей. И пеленать, и кормить научишься. Я помогу…
- Помоги, - тут же ухватился за мои слова Сергей. - Я… если нужны деньги? Я найду, куплю, что нужно. Но ребенок – это… Я не могу с ней, понимаешь? У меня завтра смена на работе. Сейчас я в автосервис. Мужики ждут. Мне некогда…
Он не хотел возиться с дочкой. С радостью передал ее в мои руки, как только я заикнулась о помощи. Ему было стыдно, он впервые не знал, что делать и не хотел… этого отцовства. Я вдруг поняла это, и сердце сжалось обидой за девочку и за себя. Сейчас я видела не симпатичного блондина Сережу, а его отца Геру. Того, кто отказался когда-то от сына. Редкие встречи по его желанию – это не отцовство. Сейчас Сережа поступал так же – отказывался быть отцом Лады. Он даже не возмутился, что девочку назвал его брат. Не предложил свой вариант имени.
- Я помогу, но это твой ребенок, сынок.
- Если тебе тяжело, то найди ей няньку. Я заплачу сколько нужно.
Он протиснулся мимо меня и рванул вниз, на первый этаж к выходу.
- Ты сейчас ведешь себя как твой отец. А сам упрекал его за это, - не сдержалась я, бросив ему упрек в спину.
Он резко остановился, точно налетел на стену. На меня глянули темные от злости глаза. Секунду Сергей сверлил меня взглядом.
- Упрекаешь, что я похож на собственного отца. А на кого я должен быть похож? – Отвернувшись, он проговорил негромко, но я услышала: - Нужно было думать, от кого рожать, - и мне небрежно через плечо: - Меня сегодня не жди…
Сережа быстро сбежал в лестницы. Послышался громкий голос Алексея, который что-то спросил, и хлопок входной двери. Все стихло, точно не было Сергея и взаимных обидных слов. Прикусила губу, чтобы не разреветься. Понимала, что мне не нужно было упоминать Геру сейчас. Отец - больная тема для Сережи, а я ударила по больному. Проблему мы так и не решили, а наговорить обидного друг другу – легко.
Вздохнув, выключила свет и прикрыла дверь. Из комнаты Захара по-прежнему доносился звук бормочущего телевизора. Мелькнула мысль проверить, как там Захарка, и выключить свет, если он заснул. Но я знала, как сын боится темноты. Ночник не спасал, и он привык засыпать под телевизор. Я оставляла его работающим до утра, уступая сыну, надеясь, что когда-нибудь он перерастет свой страх. Леша был против, уверенный, что со страхами нужно бороться радикально – идти навстречу. Может быть, но точно не в таком нежном возрасте.
Глянув в сторону входной двери, остановилась, решая, как быть. Завтра нужно забрать девочку. Самой. Сережа отказался помогать. Он растерян, переживает за жену, еще Вита не дает прохода.
- Мил, иди сюда, - из кухни позвал Алексей. – Только закрой глаза.
Только сейчас заметила, что в кухне не слышно привычного шума и темно. Вернее мерцал какой-то странный полусвет, который бывает, когда зажигают свечи. Голос Алексея звучал необычно мягко. В голове мелькнула мысль о перегоревших пробках. Но на втором этаже свет был. Дело в другом. Неужели Леша решил устроить мне романтический ужин. И в подтверждение этому в тишине раздал характерный хлопок и шипение шампанского.
В кухне на столе, застеленном незнакомой праздничной скатертью, горели свечи, стоял мой любимый торт, фрукты и пара бокалов шампанского. Леша в костюме с иголочки, чисто выбритый и благоухающий стоял с букетом алых роз и ждал моей реакции. Перевела ошарашенный взгляд с него на стол и снова на него.
- Что происходит? – выдохнула я.
Он никогда не устраивал ничего подобного. Часто забывал про дни рождения, памятные даты и подарки. Память подкинула информацию, что так обычно поступают мужья-изменники.
- Я понял, - Он наморщил лоб, пытаясь выдать еще что-то. Но махнул рукой и протянул меня цветы. – Это тебе. Держи.
Нежный аромат коснулся ноздрей. Я вдохнула тонкий запах и замерла. Вспомнились желтые лилии, которые подарил Гера. Так идиот признался, что изменил мне. Я-то, дурочка, радовалась цветам, не думая придираться к цвету. Цветами меня первый муж не баловал. Он вообще меня не баловал. Спроси его, что мне нравилось – не скажет. Радость на моем лице его раздражала. Такие мужики не для счастья, такие для опыта.
- Мне очень нравится. А что мы празднуем? – я повела глазами в сторону сервированного стола. Все изменники начинают злиться и оправдываться всегда одной и той же фразой «Мне не нужен повод, чтобы порадовать жену». – Я забыла какую-то дату?
- Разве нужна дата или повод, чтобы порадовать свою жену? – повторил слово в слово отговорку изменщиков Леша. Я улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка не казалась резиновой. Он поднял шампанское и протянул мне. Второй бокал взял себе. – За тебя, Людмила. За самую лучшую женщину в моей жизни.
Были другие – похуже. Сравнил с кем-то до меня или уже после…
Не смогла додумать эту мысль – испугалась. Пристроила на стол букет и пригубила ледяное шампанское, глядя на него поверх края бокала. Леша не выглядел виноватым, скорее как обычно. Может чуть больше волновался, чем всегда.
- Мне очень повезло встретить тебя. Я благодарен за сынишку и… - он кашлянул. Отпил, успокаивая волнение. – Я счастливый человек только благодаря тебе.
- Ты серьезно? – не поверила я.
Пальцы холодил бокал. Я протянула ладонь к бордовой свечке, и огонек чуть отклонился в сторону. Провела пальцами по витому ребристому боку вверх вниз, забывшись. Следивший за моей рукой Леша рвано выдохнул и проговорил тихо севшим от волнения голосом:
- Очень серьезно. Буду доказывать, пока пощады не запросишь.
Вскинула удивленно глаза и встретила потемневший от желания взгляд мужа. Он посмотрел на губы, вернулся к глазам. Жаркая волна прошла по телу, застывшему от боли и вечных забот, пробуждая давно забытые ощущения.
Мы стали старше, изменились. Но сейчас я видела перед собой того Алексея, в которого влюбилась одним жарким летом. Его глаза горели желанием как тогда, пятнадцать лет назад. И он сейчас видел ту Людмилу, постоялицу своей матери, приехавшую отдохнуть на море. Он убрал бокал из рук и притянул меня к себе. Я чувствовала, как быстро и сильно билось сердце. – Испугалась? – От его хриплого шепота, сладкое томление растеклось по телу, рождая желание.
- Захар… - вспомнила про сына.
- Он у моей матери. Сегодня только мы. – Рука убрала волосы в сторону. Горячие губы коснулись чувствительного места на шее. – Я… твой… а ты… моя…
Волнующий голос. После каждого слова поцелуи, от которых подгибаются колени, и кружится голова. Прикусываю губы, чтобы не стонать. Он делал это раньше, всегда. Но сегодня все по-другому. Особенно волнующе, точно в первый раз.
- Твоя…
А в голове крутилась глупая песенка, слышанная очень давно:
Кому скажите это нужно,
Как это глупо и смешно,
Влюбиться в собственного мужа,
Однажды выглянув в окно…
Кому скажите это нужно,
Прожив спокойно столько лет
Влюбиться в собственного мужа?
А вдруг он мне ответит нет?
- Собирайся. Нам пора, - Тяжело дыша, Леша отстранился. – Бери одежду на пару дней.
- Куда мы?
- Сюрприз, любимая. Тебе там понравится, - пообещал Леша, подталкивая меня к лестнице.
Я сделала пару шагов к выходу, и он вышел следом, точно привязанный. Уже на ступеньках обернулась, поймала его взгляд.
- Почему все это?
Глупо, но все еще меня мучили сомнения. Он же обиделся на меня за подставу со сватьей Верой. Возможно, отомстил с кем-то, а теперь заглаживает вину. Не верила я Леше. Не только из-за его разговоров со сватьей, а может и еще с кем. Я ведь не проверяла его телефон и соцсети. Бывший муж научил не верить, в любом проявлении чувств видеть подвох.
- Понял, что могу потерять тебя… И испугался.
Все еще сильный, высокий и красивый, хоть и с сединой в волосах. Видный мужик. И тогда за ним бегали женщины, и сейчас желающих хватает. Странно было слышать от него признания в собственной слабости, зависимости от меня.
- Как понял?
Мне хотелось узнать, докопаться до истины, чтобы снова смочь поверить. Нужны были доказательства, убедительные аргументы.
- Как и тогда… Я могу без всех, Мил, без всех. А без тебя… даже думать об этом не хочу… - он подступил ближе, вытянул из коробочки кольцо с камнем. – Годовщина через несколько месяцев, но я хочу спросить: - Выйдешь за меня… снова?
На широкой ладони посверкивал камешками перстень из белого золота с голубым топазом.
Глава 10
Сергей
- Серег, сам видишь, лонжерон лопнул. Менять и варить надо. Машина старая. Вложишься больше, чем отобьешь при продаже. – Я нахмурился, понимая, что Леха прав. Парень хлопнул меня по плечу рукой. - Нашелся покупатель на твой лом. Скоро будет. Свой человек. Нормальную цену даст.
- Ладно, - махнул рукой и пошел на выход, нашаривая сигареты.
Мутило и в голове стучало молотом. Теперь стоило понервничать, и возвращалось противное состояние слабости. Вдохнул холодный влажный воздух. Прикурил сигарету и с наслаждением затянулся, вглядываясь в бегущих по тротуару людей и машин. Тускло сияли первые фонари. Небо хмурилось, обещая к ночи противный дождь. Со стороны моря наползал туман. Звуки и шумы из мастерской тонули в мареве. Тлеющий кончик сигареты чуть вздрагивал в слабых пальцах.
Надо было денек-другой отлежаться. Все же надеялся, что Леха поколдует и как-то обойдется малой кровью. Придется покупать новую машину. А денег в обрез. Алине будет нужна реабилитация. Еще ребенок… Лада… М-ля, братишка ты имя придумал… Как насмешка. Еще бы Тойотой назвал… С матерью неприятно получилось. Наговорил ей всякого, с дома сбежал. Не надо было. Вообще не надо было говорить нам… сегодня. Она же понимает, как мне. Все навалилось в одночасье. Мне не разгрести, а она с малой этой… забирай ее. На чем забирай – машина всмятку… Ну, понятно, нашел бы кого попросить… Не до ребенка мне сейчас, когда я Алину каждый день вижу… никакой… Не будь этой малой, сейчас бы дома на компе шабашил бы… на новую машину. И с Алиной было бы все нормально. Но ей приспичило рожать… в двадцать два. Будто ей сорок два! Все привязать к себе пытается. Раньше сексом и борщами. Точно в театре играла роль. Ведь по-другому все было, когда познакомились. Там она одна королева и нас, срочников, сотня. А тут баб хватает, и многим плевать, женат ли мужик. И что теперь: мне рожу обезобразить или им глаза повыкалывать? Решила ребенок свяжет и привяжет меня. Чет моего батю не привязал ни разу. А отчим - не в Захарке дело - он уже старый по бабам бегать.
- Серега, ты…?!
Вскинулся на голос, пытаясь разглядеть знакомца. Крепкая фигура, широкая улыбка на скуластом лице, каштановые в рыжину волосы.
