Проводник оставался все таким же нервным. Ему бы не помешала успокаивающая водичка Фейского озера. Но он аккуратно обходил берег, боясь намочить даже край плаща.
Выйдя из портала, едва не налетела на замершую Машку. Она стояла посреди зала, вертела головой, с удивлением разглядывала его. С волос и одежды капала вода на идеально чистый и натертый воском пол. Сияющая чистотой барная стойка. Аккуратные столы и стулья точно вчера из мастерской столяра. Я прошлась по ним пальцами, удивляясь отсутствию пыли.
- Это точно Зюлина берлога? – Маша разглядывала натертую воском лестницу из темного дерева, ведущую на второй этаж. Спросила и сама же ответила: – Судя по уродским трофеям - его. Чудеса! Домик ожил. Дриада вернулась?
- Думаю, дело не в ней, - подал голос Фарэль. – Ваши вещи в ваших комнатах. Поднимайтесь наверх.
- А где Зюли?
- Кто знает? Он фей. А их время ночь, - добавил вопросов проводник. – И нас его жизнь не касается.
Он обогнул нас и начал подниматься по лестнице, не считая необходимым вдаваться в подробности. Проводила его разочарованным взглядом.
Этого ничего не прошибет. Мы им легендарный источник нашли. Это же… как Шлиман Трою откопал, а он… Непробиваемый!
Трофеи, добытые хозяином таверны, остались прежними – омерзительными рылами, отбивающими всякий аппетит. Взгляд сам метнулся в сторону кухни.
Посмотреть бы, как она преобразилась. Но Машка тащила меня наверх. Спотыкаясь, оставляя влажные следы на ступенях, я следовала за ней. Коридор верхнего этажа освещали магические лампы. Влево и вправо от лестницы шли ряды дверей, за которыми находились комнаты для постояльцев. У одной замер часовым наш проводник.
- Это твоя, мирянка, - капюшон кивнул Маше. – Постарайся ничего не сломать и нигде не застрять.
Машка растянула губы в вялой улыбке и махнула рукой.
- Не-е, я спать, - сонно пробормотала Маша. – Доброй ночи.
Она скрылась за дверью, а я посмотрела на Фарэля, ожидая, что он укажет мою дверь. Он чего-то ждал. Здоровенный мужчина, полностью спрятанный под плащом, о намерениях которого не догадываешься, - это еще то испытание для нервов. Я топталась перед ним, пряча нож за спиной. Он и нагревательный камень побывали со мной в водах озера. И отдавать их за так не собиралась.
- Тебя здесь никто не обидит. Но если тебе так спокойнее, можешь оставить нож себе, - голос прозвучал непривычно мягко. Пальцы коснулись мокрого ворота, скатились вниз по плечу, вызвав дрожь. – Мокрое. Переоденься. Я пришлю Гли. Она высушит.
Облизнув губы, я кивнула. Он стоял слишком близко. Настолько, что я чувствовала запах разогретого солнцем камня – его запах.
- Кто такая Гли?
- Огненный элементаль. Моя элементаль. – Это «моя» сказано с особой интонацией, точно о своей женщине. Или я додумываю. – Доброй ночи, Юлия.
- Доброй.
Мне захотелось сбежать побыстрее. Странное поведение, странная аура. Слишком много непонятных эмоций вызывал проводник.
Я открыла дверь, и шмыгнула внутрь, не думая, что там может меня ждать. Не привыкла еще к опасному и странному миру. А пора бы.
- Очень вкусные блинчики. Мы все оценили, услышала, закрывая дверь.
Странные слова, мягкий голос, прикосновения – все это волновало. И я бы подумала о них, но на кровати, сжав в кулачке флейту, спал Карик.
Усталость тяжестью навалилась на плечи. Я прислонилась спиной к двери и выдохнула.
Вот теперь все в порядке, все живы, здоровы… И все дома. Осторожно подкралась к кровати, стараясь, чтобы половицы не скрипели, присела перед спящим мальчиком. Убрала пару светлых прядок со лба, любуясь. Пшеничные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки. Веки вздрагивали, точно ему снилось что-то. Всегда плотно сомкнутые губы расслабились и приоткрылась. Я разглядела едва заметную ямочку на подбородке. Сейчас, когда спал, и глаза были закрыты, он напоминал мне меня маленькую. Крик сморщил нос, ну совсем как я в детстве. Я улыбнулась, впервые за сегодняшний день.
Умом понимала, что вокруг волшебная, пугающая чаща. Странный живой дом и его хозяин – фей. Далекий от классических стандартов. Но Карик был моим островком спокойствия. Я осторожно разделась, вытерла кое-как все еще влажные волосы и легла рядом. Долго вслушивалась в тихие шорохи за окном, разглядывая оригинальные светильники под потолком. Потолок был увит плющом с крупными темными листьями и алебастрово-белыми цветами-колокольчиками, собранными в грозди на манер ландыша. Десятки цветиков с мой кулак величиной. В каждой белой чашечке теплилась искра света. Вокруг с тихим шорохом вились насекомые. Уже засыпая, услышала тихий шорох. Открыла глаза и ахнула про себя. Из каждого цветка выпорхнули крохотные летучие существа.
- Феи… - те самые, классические, как их все представляли: бесполые существа с прозрачными крыльями. Сев на постели, спросила в никуда: – А почему Зюли не такой?
Вспомнила толстого и неопрятного мужика, мало похожего на этих волшебных созданий.
- Он захотел жить как люди. Захотел любви, - зазвенел колокольчиком нежный голосок одной из феечек. – Глупый, глупый Зюли. Он отдал бессмертие и крылья. А любовь оказалась обманчивым миражом. Мираж растаял дымом.
- Мы говорили, мы говорили, - хором «зазвенели» феи. - Теперь он не сможет летать с нами. Глупый! Глупый! Как жалко! Как жалко! – надтреснутым хрусталем неслось отовсюду. Феи закружились в маленьком смерче.
Открыв рот, я смотрела на золотистое, вихрящееся и вопящее чудо, точно одна из моих сказок ожила. Карик спокойно спал. Я уже хотела разбудить его и показать чудо. Он такого может никогда не увидеть. Если бы меня в детстве не разбудили, я бы обиделась на всю жизнь.
От общего роя отделилась крохотная фигурка. Существо, сделав передо мной пируэт в воздухе, рассыпая золотую сияющую пыльцу, и счастливо засмеялось и залопотало, перебивая общий гомон:
- Понравилось? Ты, дитя человека, можешь стать одной из нас.
- Я! – не поверила себе и ущипнула за руку, убеждаясь, что не сплю.
- Вода озера все еще на тебе. Ты можешь загадать любое желание. Можешь стать кем захочешь, даже феей. Этот день еще не закончился – поторопись.
- Я… могу… кем захочешь… - растерянно произнесла.
- Смешная, смешная человечка, - захихикало сияющее существо. – Решайся и будешь с нами танцевать каждое новолуние. В нашем мире вечное лето. Нет горестей и болезней. Мы не знаем любви, потому не знаем разочарований и боли предательства. Вечный праздник. Вечное счастье.
Она засмеялась, кружась крошечным вихрем.
- А как же Карик? - Я глянула на мальчика, продолжавшего спать. – А Машка? Мы должны вместе выбраться отсюда. Нас ждут дома. Бабуля…
- Смешная человечка, - золотистая букашечка метеором пронеслась перед глазами, облетая меня. – Я предлагаю тебе вечность. Понимаешь вечность. А когда она истечет, ты просто заснешь. Ни боли, ни сожалений. У тебя есть шанс – не упусти.
Она засмеялась и дунула на меня золотой пыльцой. По инерции закрыла глаза, а когда открыла, кроха исчезла, влившись в хоровод.
Я смотрела на забавный народец. Беззаботный, счастливый и довольный. Спали днем в цветах, ночью танцевали. Жизнь – сплошной праздник. Не нужно беспокоиться и переживать. Не нужно вечно что-то решать, рассчитывать, обманываться, разочаровываться, переживать, собирать себя по кусочкам.
Неведомая сила потянула меня вверх. Я окунулась в волшебное сияние, вокруг мелькали улыбающиеся, напевающие веселую песенку лица. Меня подхватили, и вот уже я кружусь со всеми и напеваю, а всю меня переполняет радость и хочется петь, смеяться и танцевать, не останавливаясь. В золотистом сиянии мерцающих пылинок, вытанцовывать вокруг ставших нереально огромными листьев и белых цветочных венчиков. Крыльев не было, но я парила, как в детстве во сне, и не верилось, что когда-то была другая жизнь, полная тревог и переживаний. Она казалась сном далеким и страшным, который скоро забудется и никогда не потревожит. Я растворялась, забывая о себе, теряя индивидуальность, чувствуя себя частью набирающего силу праздника каждого дня.
- Юля, - сквозь смех и пение донесся голос Карика.
Глянув вниз, сквозь золотистый флер пыльцы, я увидела мальчика, сидевшего на кровати и стискивавшего в кулачке флейту. Он оглядывался, смотрел куда угодно, только не на танцующих феечек.
«Он нас не видит», - догадалась я.
Теперь не феи, а он казался маленьким и одиноким, каким-то потерянным. Сердце сжалось от жалости, захотелось его взять с собой, сюда. Подарить вечную радость сироте.
- Карик, малыш, я тут. Дай мне руку, - я протянула сияющие золотом пальцы к малышу.
- Нет, – передо мной нарисовалось личико давешней знакомицы. Я для себя определила ее как девочку. – Мальчик не нужен. Только ты.
- Почему? Он сирота. Ему так не хватает радости, - растерялась я. – Ему нужнее все это.
- Нет. Он не подходит, - настаивало существо, не глазах теряя «девочковые» черты. Прозрачно-зеленые глаза вспыхнули негодованием. Губы гневно поджались. Руки сложились на груди. – Внутри спит зверь. Он скоро проснется.
- Зверь, - я растерянно посмотрела на сидящего малыша. Маленький светловолосый Карик, разглядывающий флейту, ничем не выдавал, что хранит внутри зверя. – Какой зверь?
- Сильный и страшный, - шепотом произнесла фея, точно боялась разбудить спящее чудовище.
- Дракон. Это дракон, да?
Звук резкий и противный врезался в ангельское пение фей. Существа замерли, песня оборвалась. Золотистый рой исчез в окне.
- Хуже, намного хуже, - донесся удаляющийся лепет крохи феи.
Белые цветы скукоживались, уменьшались на глазах. В распахнутое окно заглядывал один из месяцев, слабо освещая комнату, разгоняя тени по углам. Я вздрогнула, снова очутившись сидящей на кровати.
- Юля, - Карик бросил флейту и прижался ко мне. Я вздрогнула, вспомнив слова феи, и прижала мальчика к себе, решив, что волшебная кроха что-то напутала. – Я проснулся, а никого нет. Где ты была? Что это за место?
- Где ты был, Карик? – заглянула ему в глаза, кажущиеся бездонными пропастями в сумерках комнаты.
Малыш нахмурился, пытаясь припомнить. Растерянно хлопнул ресницами и поник плечами.
- Я помню, что играл.
- На флейте?
- Нет, - опустив голову, покачал. – Место странное. Там было много зверей. Разных. Я… выбирал своего. Они только с виду страшные. А так послушные. И ласковые.
- Выбрал? – напряглась я.
- Нет. Я не смог. Выбирать – это тяжело. Я не знаю, какой зверь у папы. Я бы выбрал похожего, чтобы он помогал его приручать.
Я облегченно выдохнула. Карик поник еще больше. Моя рука прошлась по светлым волосам, прижимая мальчика к себе. Меня грызло чувство вины. Один раз я потеряла его в лесу. И сегодня была готова бросить его и уйти с феями. Мама из меня совсем никакая. Карику нужна более ответственная и заботливая. Пусть для него найдутся мама и папа и поскорее.
- А мама не может помочь?
- Нет, мама не может. Мама для другого.
- Для чего же? – я отстранилась, разглядывая малыша.
- Для жизни. А зверь, чтобы ее защищать.
Повезет твоей маме получить такого защитника, когда вернемся. Бабуля упоминала отца Карика. А мать… Если есть отец, то есть мать или мачеха. Кто-то точно есть. Вернемся домой и… будем искать.
- Давай еще поспим. Рано еще. Ложись, - уложила его, укрыв покрывалом, и прилегла рядом, обнимая его одной рукой.
Разбудил меня жуткий крик. Еще сонная я подорвалась глядя на все дикими глазами, не понимая, что происходит. Подбежала к распахнутому окну и выглянула вниз. День был в разгаре. Светило, едва заметное среди плотной листвы, стояло в зените. Значит, тут уже полдень.
Плети плюща скрывали часть обзора на двор. Опустив взгляд вниз, с интересом уставилась на развернувшуюся перед входом картину. Двое рослых мужчин в плащах с капюшонами удерживали за уздцы странную орущую и встающую на дыбы тварь, на спине которой закрепили подобие паланкина. В чащу улепетывали со всех ног три похожие твари. Мужчины орали, дергая вожжи. Один пытался накинуть на морду ткань. К мужчинам подскочил Фарэль. Он выхватил ткань и ловко накрыл голову твари. Животина тут же успокоилась, давая себя рассмотреть. Больше всего зверюга напоминала верблюда с пятнистой, цвета хаки, толстой кожей ящера. Жилистые ноги характерной для хищников формы заканчивались черными когтями. Сейчас вспарывавшими землю под нервно гарцующей животинкой.
Один из мужчин подошел к паланкину и, наклонив голову, отрывисто произнес несколько фраз. Второй поглаживал все еще крупно вздрагивавшего и переминающегося на месте зверя по шее, и шептал на ухо, успокаивая.
- Гоцик не хотел пугать. Он просто пошутил, - услышала я голос Зюли, и догадалась, что произошло.
Ручной дракончик фея поприветствовал гостей в своей манере. Устроил огненное шоу двухголовых чудищ. Зюли вышел к приехавшим, поглаживая довольно урчащего дракончика, нежно обвившего его шею длинным хвостом.
- И где мне искать наших таргаров? – Один из мужчин, что говорил с кем-то в паланкине, совсем недружелюбно обратился к фею. - Трактирщик, тебе придется заплатить за ущерб, нанесенный твоим зверем. Возместить стоимость ускакавших таргаров и поклажи. И ты напугал госпожу. Твоего дракона надо наказать.
- Зря вы так говорите, уважаемый. Гоцик добродушен. Но он может обидеться, - предупредил фей. – Не надо его расстраивать. Он же обычный малыш. Любит пошутить, побаловаться, как все дети.
Я почувствовала движение возле себя. Разбуженный шумом Карик поднялся и, привстав на цыпочки, разглядывал происходящее. Я посторонилась, давая ему место, где обзор получше.
- Малыш! Что ты несешь такое, трактирщик?! – кипятился все тот же мужчина. – Этот «малыш» раза в три больше таргара. Нда уж, совсем деточка.
В подтверждении слов «деточка» махнула хвостом, и близ стоящее от фея дерево с треском рухнуло на соседнее. То в свою очередь на другое. Сработал эффект домино. Вкруг стоял оглушительный треск ломающихся стволов. Начался настоящий древопад. Когда все стихло, и пыль рассеялась, вокруг дома образовался завал из бревен.
- Вау! - вырвалось у Карика восхищенное.
- Деточка… - озадаченно пробормотал гость, оглядываясь по сторонам.
- Это он намекает на дружеские посиделки у костра. Да, Гоцик? – фей нежно глянул на питомца, поглаживая по спинке.
Змеюка открыла обе пасти и пыхнула пламенем. Палантин вспыхнул, из него с воплем выскочила закутанная в плащ девушка. Вереща, она кинулась в чащу леса следом за сбежавшими конягами. За ней сорвался один из приезжих мужчин.
- Я, пожалуй, поищу ваших таргаров, - Фарэль поклонился и потопал за вопящей в страхе красоткой. Не оборачиваясь, бросил через плечо: - Зюли, не выпускай Гоцика в лес, пока не вернусь.
Один из мужчин щелкнул пальцами, мгновенно туша пламя. Пугливый таргар не успел испугаться. Второй уже нагонял сбежавшую девицу, своими воплями оглушавшую округу. Мужчина снова щелкнул пальцами, зажигая пламя. Капюшон повернулся в сторону дома. Фей раскинул руки, роняя на землю Гоцика и защищая имущество.
- Вы можете бесплатно останавливаться в моем трактире… до конца ваших дней, - тут же нашелся он. – Вы и ваш спутник.
Выйдя из портала, едва не налетела на замершую Машку. Она стояла посреди зала, вертела головой, с удивлением разглядывала его. С волос и одежды капала вода на идеально чистый и натертый воском пол. Сияющая чистотой барная стойка. Аккуратные столы и стулья точно вчера из мастерской столяра. Я прошлась по ним пальцами, удивляясь отсутствию пыли.
- Это точно Зюлина берлога? – Маша разглядывала натертую воском лестницу из темного дерева, ведущую на второй этаж. Спросила и сама же ответила: – Судя по уродским трофеям - его. Чудеса! Домик ожил. Дриада вернулась?
- Думаю, дело не в ней, - подал голос Фарэль. – Ваши вещи в ваших комнатах. Поднимайтесь наверх.
- А где Зюли?
- Кто знает? Он фей. А их время ночь, - добавил вопросов проводник. – И нас его жизнь не касается.
Он обогнул нас и начал подниматься по лестнице, не считая необходимым вдаваться в подробности. Проводила его разочарованным взглядом.
Этого ничего не прошибет. Мы им легендарный источник нашли. Это же… как Шлиман Трою откопал, а он… Непробиваемый!
Трофеи, добытые хозяином таверны, остались прежними – омерзительными рылами, отбивающими всякий аппетит. Взгляд сам метнулся в сторону кухни.
Посмотреть бы, как она преобразилась. Но Машка тащила меня наверх. Спотыкаясь, оставляя влажные следы на ступенях, я следовала за ней. Коридор верхнего этажа освещали магические лампы. Влево и вправо от лестницы шли ряды дверей, за которыми находились комнаты для постояльцев. У одной замер часовым наш проводник.
- Это твоя, мирянка, - капюшон кивнул Маше. – Постарайся ничего не сломать и нигде не застрять.
Машка растянула губы в вялой улыбке и махнула рукой.
- Не-е, я спать, - сонно пробормотала Маша. – Доброй ночи.
Она скрылась за дверью, а я посмотрела на Фарэля, ожидая, что он укажет мою дверь. Он чего-то ждал. Здоровенный мужчина, полностью спрятанный под плащом, о намерениях которого не догадываешься, - это еще то испытание для нервов. Я топталась перед ним, пряча нож за спиной. Он и нагревательный камень побывали со мной в водах озера. И отдавать их за так не собиралась.
- Тебя здесь никто не обидит. Но если тебе так спокойнее, можешь оставить нож себе, - голос прозвучал непривычно мягко. Пальцы коснулись мокрого ворота, скатились вниз по плечу, вызвав дрожь. – Мокрое. Переоденься. Я пришлю Гли. Она высушит.
Облизнув губы, я кивнула. Он стоял слишком близко. Настолько, что я чувствовала запах разогретого солнцем камня – его запах.
- Кто такая Гли?
- Огненный элементаль. Моя элементаль. – Это «моя» сказано с особой интонацией, точно о своей женщине. Или я додумываю. – Доброй ночи, Юлия.
- Доброй.
Мне захотелось сбежать побыстрее. Странное поведение, странная аура. Слишком много непонятных эмоций вызывал проводник.
Я открыла дверь, и шмыгнула внутрь, не думая, что там может меня ждать. Не привыкла еще к опасному и странному миру. А пора бы.
- Очень вкусные блинчики. Мы все оценили, услышала, закрывая дверь.
Странные слова, мягкий голос, прикосновения – все это волновало. И я бы подумала о них, но на кровати, сжав в кулачке флейту, спал Карик.
Глава 8. Вот тебе информация, вот тебе варианты выбора, а теперь будь взрослой девочкой и выбирай сама
Усталость тяжестью навалилась на плечи. Я прислонилась спиной к двери и выдохнула.
Вот теперь все в порядке, все живы, здоровы… И все дома. Осторожно подкралась к кровати, стараясь, чтобы половицы не скрипели, присела перед спящим мальчиком. Убрала пару светлых прядок со лба, любуясь. Пшеничные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки. Веки вздрагивали, точно ему снилось что-то. Всегда плотно сомкнутые губы расслабились и приоткрылась. Я разглядела едва заметную ямочку на подбородке. Сейчас, когда спал, и глаза были закрыты, он напоминал мне меня маленькую. Крик сморщил нос, ну совсем как я в детстве. Я улыбнулась, впервые за сегодняшний день.
Умом понимала, что вокруг волшебная, пугающая чаща. Странный живой дом и его хозяин – фей. Далекий от классических стандартов. Но Карик был моим островком спокойствия. Я осторожно разделась, вытерла кое-как все еще влажные волосы и легла рядом. Долго вслушивалась в тихие шорохи за окном, разглядывая оригинальные светильники под потолком. Потолок был увит плющом с крупными темными листьями и алебастрово-белыми цветами-колокольчиками, собранными в грозди на манер ландыша. Десятки цветиков с мой кулак величиной. В каждой белой чашечке теплилась искра света. Вокруг с тихим шорохом вились насекомые. Уже засыпая, услышала тихий шорох. Открыла глаза и ахнула про себя. Из каждого цветка выпорхнули крохотные летучие существа.
- Феи… - те самые, классические, как их все представляли: бесполые существа с прозрачными крыльями. Сев на постели, спросила в никуда: – А почему Зюли не такой?
Вспомнила толстого и неопрятного мужика, мало похожего на этих волшебных созданий.
- Он захотел жить как люди. Захотел любви, - зазвенел колокольчиком нежный голосок одной из феечек. – Глупый, глупый Зюли. Он отдал бессмертие и крылья. А любовь оказалась обманчивым миражом. Мираж растаял дымом.
- Мы говорили, мы говорили, - хором «зазвенели» феи. - Теперь он не сможет летать с нами. Глупый! Глупый! Как жалко! Как жалко! – надтреснутым хрусталем неслось отовсюду. Феи закружились в маленьком смерче.
Открыв рот, я смотрела на золотистое, вихрящееся и вопящее чудо, точно одна из моих сказок ожила. Карик спокойно спал. Я уже хотела разбудить его и показать чудо. Он такого может никогда не увидеть. Если бы меня в детстве не разбудили, я бы обиделась на всю жизнь.
От общего роя отделилась крохотная фигурка. Существо, сделав передо мной пируэт в воздухе, рассыпая золотую сияющую пыльцу, и счастливо засмеялось и залопотало, перебивая общий гомон:
- Понравилось? Ты, дитя человека, можешь стать одной из нас.
- Я! – не поверила себе и ущипнула за руку, убеждаясь, что не сплю.
- Вода озера все еще на тебе. Ты можешь загадать любое желание. Можешь стать кем захочешь, даже феей. Этот день еще не закончился – поторопись.
- Я… могу… кем захочешь… - растерянно произнесла.
- Смешная, смешная человечка, - захихикало сияющее существо. – Решайся и будешь с нами танцевать каждое новолуние. В нашем мире вечное лето. Нет горестей и болезней. Мы не знаем любви, потому не знаем разочарований и боли предательства. Вечный праздник. Вечное счастье.
Она засмеялась, кружась крошечным вихрем.
- А как же Карик? - Я глянула на мальчика, продолжавшего спать. – А Машка? Мы должны вместе выбраться отсюда. Нас ждут дома. Бабуля…
- Смешная человечка, - золотистая букашечка метеором пронеслась перед глазами, облетая меня. – Я предлагаю тебе вечность. Понимаешь вечность. А когда она истечет, ты просто заснешь. Ни боли, ни сожалений. У тебя есть шанс – не упусти.
Она засмеялась и дунула на меня золотой пыльцой. По инерции закрыла глаза, а когда открыла, кроха исчезла, влившись в хоровод.
Я смотрела на забавный народец. Беззаботный, счастливый и довольный. Спали днем в цветах, ночью танцевали. Жизнь – сплошной праздник. Не нужно беспокоиться и переживать. Не нужно вечно что-то решать, рассчитывать, обманываться, разочаровываться, переживать, собирать себя по кусочкам.
Неведомая сила потянула меня вверх. Я окунулась в волшебное сияние, вокруг мелькали улыбающиеся, напевающие веселую песенку лица. Меня подхватили, и вот уже я кружусь со всеми и напеваю, а всю меня переполняет радость и хочется петь, смеяться и танцевать, не останавливаясь. В золотистом сиянии мерцающих пылинок, вытанцовывать вокруг ставших нереально огромными листьев и белых цветочных венчиков. Крыльев не было, но я парила, как в детстве во сне, и не верилось, что когда-то была другая жизнь, полная тревог и переживаний. Она казалась сном далеким и страшным, который скоро забудется и никогда не потревожит. Я растворялась, забывая о себе, теряя индивидуальность, чувствуя себя частью набирающего силу праздника каждого дня.
- Юля, - сквозь смех и пение донесся голос Карика.
Глянув вниз, сквозь золотистый флер пыльцы, я увидела мальчика, сидевшего на кровати и стискивавшего в кулачке флейту. Он оглядывался, смотрел куда угодно, только не на танцующих феечек.
«Он нас не видит», - догадалась я.
Теперь не феи, а он казался маленьким и одиноким, каким-то потерянным. Сердце сжалось от жалости, захотелось его взять с собой, сюда. Подарить вечную радость сироте.
- Карик, малыш, я тут. Дай мне руку, - я протянула сияющие золотом пальцы к малышу.
- Нет, – передо мной нарисовалось личико давешней знакомицы. Я для себя определила ее как девочку. – Мальчик не нужен. Только ты.
- Почему? Он сирота. Ему так не хватает радости, - растерялась я. – Ему нужнее все это.
- Нет. Он не подходит, - настаивало существо, не глазах теряя «девочковые» черты. Прозрачно-зеленые глаза вспыхнули негодованием. Губы гневно поджались. Руки сложились на груди. – Внутри спит зверь. Он скоро проснется.
- Зверь, - я растерянно посмотрела на сидящего малыша. Маленький светловолосый Карик, разглядывающий флейту, ничем не выдавал, что хранит внутри зверя. – Какой зверь?
- Сильный и страшный, - шепотом произнесла фея, точно боялась разбудить спящее чудовище.
- Дракон. Это дракон, да?
Звук резкий и противный врезался в ангельское пение фей. Существа замерли, песня оборвалась. Золотистый рой исчез в окне.
- Хуже, намного хуже, - донесся удаляющийся лепет крохи феи.
Белые цветы скукоживались, уменьшались на глазах. В распахнутое окно заглядывал один из месяцев, слабо освещая комнату, разгоняя тени по углам. Я вздрогнула, снова очутившись сидящей на кровати.
- Юля, - Карик бросил флейту и прижался ко мне. Я вздрогнула, вспомнив слова феи, и прижала мальчика к себе, решив, что волшебная кроха что-то напутала. – Я проснулся, а никого нет. Где ты была? Что это за место?
- Где ты был, Карик? – заглянула ему в глаза, кажущиеся бездонными пропастями в сумерках комнаты.
Малыш нахмурился, пытаясь припомнить. Растерянно хлопнул ресницами и поник плечами.
- Я помню, что играл.
- На флейте?
- Нет, - опустив голову, покачал. – Место странное. Там было много зверей. Разных. Я… выбирал своего. Они только с виду страшные. А так послушные. И ласковые.
- Выбрал? – напряглась я.
- Нет. Я не смог. Выбирать – это тяжело. Я не знаю, какой зверь у папы. Я бы выбрал похожего, чтобы он помогал его приручать.
Я облегченно выдохнула. Карик поник еще больше. Моя рука прошлась по светлым волосам, прижимая мальчика к себе. Меня грызло чувство вины. Один раз я потеряла его в лесу. И сегодня была готова бросить его и уйти с феями. Мама из меня совсем никакая. Карику нужна более ответственная и заботливая. Пусть для него найдутся мама и папа и поскорее.
- А мама не может помочь?
- Нет, мама не может. Мама для другого.
- Для чего же? – я отстранилась, разглядывая малыша.
- Для жизни. А зверь, чтобы ее защищать.
Повезет твоей маме получить такого защитника, когда вернемся. Бабуля упоминала отца Карика. А мать… Если есть отец, то есть мать или мачеха. Кто-то точно есть. Вернемся домой и… будем искать.
- Давай еще поспим. Рано еще. Ложись, - уложила его, укрыв покрывалом, и прилегла рядом, обнимая его одной рукой.
***
Разбудил меня жуткий крик. Еще сонная я подорвалась глядя на все дикими глазами, не понимая, что происходит. Подбежала к распахнутому окну и выглянула вниз. День был в разгаре. Светило, едва заметное среди плотной листвы, стояло в зените. Значит, тут уже полдень.
Плети плюща скрывали часть обзора на двор. Опустив взгляд вниз, с интересом уставилась на развернувшуюся перед входом картину. Двое рослых мужчин в плащах с капюшонами удерживали за уздцы странную орущую и встающую на дыбы тварь, на спине которой закрепили подобие паланкина. В чащу улепетывали со всех ног три похожие твари. Мужчины орали, дергая вожжи. Один пытался накинуть на морду ткань. К мужчинам подскочил Фарэль. Он выхватил ткань и ловко накрыл голову твари. Животина тут же успокоилась, давая себя рассмотреть. Больше всего зверюга напоминала верблюда с пятнистой, цвета хаки, толстой кожей ящера. Жилистые ноги характерной для хищников формы заканчивались черными когтями. Сейчас вспарывавшими землю под нервно гарцующей животинкой.
Один из мужчин подошел к паланкину и, наклонив голову, отрывисто произнес несколько фраз. Второй поглаживал все еще крупно вздрагивавшего и переминающегося на месте зверя по шее, и шептал на ухо, успокаивая.
- Гоцик не хотел пугать. Он просто пошутил, - услышала я голос Зюли, и догадалась, что произошло.
Ручной дракончик фея поприветствовал гостей в своей манере. Устроил огненное шоу двухголовых чудищ. Зюли вышел к приехавшим, поглаживая довольно урчащего дракончика, нежно обвившего его шею длинным хвостом.
- И где мне искать наших таргаров? – Один из мужчин, что говорил с кем-то в паланкине, совсем недружелюбно обратился к фею. - Трактирщик, тебе придется заплатить за ущерб, нанесенный твоим зверем. Возместить стоимость ускакавших таргаров и поклажи. И ты напугал госпожу. Твоего дракона надо наказать.
- Зря вы так говорите, уважаемый. Гоцик добродушен. Но он может обидеться, - предупредил фей. – Не надо его расстраивать. Он же обычный малыш. Любит пошутить, побаловаться, как все дети.
Я почувствовала движение возле себя. Разбуженный шумом Карик поднялся и, привстав на цыпочки, разглядывал происходящее. Я посторонилась, давая ему место, где обзор получше.
- Малыш! Что ты несешь такое, трактирщик?! – кипятился все тот же мужчина. – Этот «малыш» раза в три больше таргара. Нда уж, совсем деточка.
В подтверждении слов «деточка» махнула хвостом, и близ стоящее от фея дерево с треском рухнуло на соседнее. То в свою очередь на другое. Сработал эффект домино. Вкруг стоял оглушительный треск ломающихся стволов. Начался настоящий древопад. Когда все стихло, и пыль рассеялась, вокруг дома образовался завал из бревен.
- Вау! - вырвалось у Карика восхищенное.
- Деточка… - озадаченно пробормотал гость, оглядываясь по сторонам.
- Это он намекает на дружеские посиделки у костра. Да, Гоцик? – фей нежно глянул на питомца, поглаживая по спинке.
Змеюка открыла обе пасти и пыхнула пламенем. Палантин вспыхнул, из него с воплем выскочила закутанная в плащ девушка. Вереща, она кинулась в чащу леса следом за сбежавшими конягами. За ней сорвался один из приезжих мужчин.
- Я, пожалуй, поищу ваших таргаров, - Фарэль поклонился и потопал за вопящей в страхе красоткой. Не оборачиваясь, бросил через плечо: - Зюли, не выпускай Гоцика в лес, пока не вернусь.
Один из мужчин щелкнул пальцами, мгновенно туша пламя. Пугливый таргар не успел испугаться. Второй уже нагонял сбежавшую девицу, своими воплями оглушавшую округу. Мужчина снова щелкнул пальцами, зажигая пламя. Капюшон повернулся в сторону дома. Фей раскинул руки, роняя на землю Гоцика и защищая имущество.
- Вы можете бесплатно останавливаться в моем трактире… до конца ваших дней, - тут же нашелся он. – Вы и ваш спутник.
