Карик протянул мне руку, помогая подняться. Придерживая полы плаща, побежал следом за проводником. Я отвела глаза, не могла спокойно смотреть, как босые пятки мелькают из-под подола накидки, топча иглы и шишки.
В голове мелькало всякое страшное: занозы, столбняк, гнойные раны, гангрена…
- У, какой! – надулась Мария, показывая средний палец спине проводника. – Интересно, что у него под капюшоном? Какой кошмар он там скрывает?
- Вообще не интересно, - пожала плечами я, поднимаясь с камня и топая следом за мужиками. – Трудно тебе так, не видя лица? Привыкла судить по внешности. Если там красавчик, то априори плюсик ему по твоей шкале. У страшненьких куда меньше шансов.
Сердце не выдержало картин жутких травм, я подхватила Карика на руки, едва поравнялась с ним. Малыш возмущенно пискнул, но тут же успокоился, заметив брошенный на него "взгляд" проводника.
- А ты не такая и ждешь трамвая, - скривилась Машка, прихрамывая рядом. – Скажешь, для тебя внешность не важна. Вот не верю.
- Я… - вспомнила все свои неудачные отношения и свидания и промолчала. Прижалась губами к макушке Карика, пахнущей детством и тихо шепнула: - Не взрослей, малыш, пожалуйста.
- Как! - на меня глянули удивленные глаза – черные омуты. – Я не могу, Юля. Как же мой зверь?
Зверь… Дался тебе этот зверь, малыш! Мы тебе собаку заведем или кота большого… Кстати, где твой Сэр Кот? Предатель усатый бросил малыша. Правильно ему Машка по башке настучала. Только мало... Еще бы добавить.
- Чего тащимся клячами – бодрее пошли! - рявкнул проводник, нарушая самим же установленные правила тишины. – Так мы весь сезон бродить тут будем. А когда начнется гон… Здешняя нечисть сойдет с ума… Я вам не завидую… Самочки. И надеть капюшоны!
Вот гадостный мужик! И так страшно, он еще нагнетает.
Я натянула капюшон на Карика и отвернулась, скривив гримасу, передразнивая проводника. И специально пошла медленнее.
Нечего тут орать!
Машка понятливо хмыкнула.
- Скажите, сэр Фарель, - начала она тем самым тоном, за которым обычно шла какая-нибудь изощренная гадость от нее.
- Просто Фарэль, - нелюбезно отрезал проводник.
Он мягко скользил по тропе, едва заметной узкой стежкой вьющейся среди ковра из разноцветного мха. Листочек не шелохнулся, камушек не сдвинулся под стопами грузного с виду мужчины.
- Скажите, а вы женаты? У вас есть пара?
- К чему такой вопрос, мирянка?
- Скажем так… личный интерес, - Машка отломила от куста и задумчиво крутила в руках веточку с черными глянцево блестящими крупными ягодами.
Проводник тенью пронесся мимо, резко шлепнул ее по руке, и веточка полетела в сторону. Едва коснулась мха, вспыхнуло изумрудно-зеленое пламя, выжигая проплешину до земли.
- Ты не в моем вкусе, - отрезал этот грубиян. – Я разве разрешал брать что-то в руки? Пальцы лишние? Или хочется скончаться особо мучительным способом?
- А кто в вашем? - как ни в чем не бывало, игнорируя выговор, продолжила допрос Маша.
Я толкнула ее в бок, сдерживаясь, чтобы не отвесить подзатыльник. Похоже, сестра решила закончить этот день ссорой с проводником. Мечтает остаться одна в полном кошмаров лесу. Если с нами пока еще ничего не случилось – это ничего не значит.
- Такой женщины я не встречал, - мужчина резко развернулся и пошел по тропе, которая точно вырастала у него под ногами.
Точно живой, туман расступался перед его ногами, уползая с дороги. Кусты убирали острые ветки. Деревья поднимали вверх сучья.
Глядя на эти фокусы, я старалась держаться к нему поближе, успевая проскочить, пока работала магия. Гордая Маша шла за мной и собирала все шишки.
- Какой - такой? – не унималась Маша, торопливо догоняя нас. Мне тоже стало интересно, кто во вкусе странного мужчины. Наверняка какие-нибудь сильные магички или могущественные ведьмы. – Можно узнать ваш идеал?
- Молчаливой… - бросил через плечо проводник.
Я успела наклониться, и ветка дерева хлестнула по лицу сестру. Машка ойкнула и громко выругалась. Пройдя пару шагов, зацепилась ногой за корень и рухнула на колени, посылая по матушке всю лесную флору. Скинула капюшон, поправляя свалившиеся на лицо волосы, расстреливала взглядом проводника. Потная, растрепанная, в красных пятнах и злая, как тысяча чертей – никто из знакомых не узнал бы сейчас в этом чудище бывшую ламповую тян и мажорку Машу.
– Ловкой… - ехидно прокомментировал ее падение проводник.
Зыркнув на него исподлобья, она поднялась, отряхивая испачканный подол. Сделала шаг, ойкнула. Послышался треск разрываемой ткани плаща, зацепившегося за корягу.
– Аккуратной и бережливой… - продолжал издеваться Фарэль.
Подняв подол и морщась от боли, Мария потирала пострадавшую лодыжку.
- Ненавижу эти копыта! - сняв сабо, размахнулась и швырнула в кусты. Порывшись в мешке, достала толстые носки и натянула их. – Вот другое дело. Все ноги избила и мозолищи натерла. Как они носят эти… испанские сапожки*?
Даю палец на отсечение, проводник магичил, чтобы проучить сестрицу за длинный и острый язык.
В ветвях ближайшего дерева послышалось шуршание. На тропу прыгнула обычная рыжая белка. Запрыгала на месте, рядом с Машей, зацокала, точно обсмеяла неуклюжую сестру. Карик спрыгнул с рук и присел перед зверьком, протягивая ладошку. Капюшон сполз на плечи.
- Карик, не трогай, - тихо прошептала я, потянувшись к нему.
В голове уже неслись картинки заразного бешенства и кучи спасительных уколов, которых в этом мире нет.
- Брысь, зараза меховая! Еще ты тут угорать будешь! - шуганула белку сводная.
И запустила в нее большой шишкой. Зверек, испуганно цокнув, растворился среди голубых сосновых ветвей. Малыш расстроенно вздохнул, глянув с укоризной на Машу.
- Любить животных, - прокомментировал мужчина, не скрывая насмешки. – Достаточно качеств?
- Более чем, - огрызнулась Маша. – Я уже поняла, что никто под ваши идеалы не подходит. Останетесь в единственном экземпляре. Такого как я не было, нет и не будет… И Слава Богу! Жаль папа ваш не был таким придирчивым в свое время, - не осталась в долгу Мария. Она глянула на проводника с вызовом и переменилась в лице. - Что это такое там? Это дом какой-то? Мы пришли уже! Это Вечная Пустошь?
- А еще сообразительной… как минимум. На умную уже не надеюсь, - он глянул на Машу с пренебрежением. – Я же сказал, что топать нам три смены не меньше. А это… кто-то про кустики переживал и привалы… Ваше желание исполнено.
- Но я не хочу … в кустики, - заупрямилась Маша, с опаской поглядывая виднеющиеся в тумане очертания дома.
- Чарующая Чаща решает сама, куда вам идти и когда привалы, и когда вы придете в Пустошь... Я предупреждал. _____
Испанский сапожок* - орудие пытки.
- Нет, так не пойдет, - встала Маша в позу. – Ты сказал о трех правилах. А это какие-то новые. Что значит, Чаща решает сама? Деревья решают, пни, белки?
- Если не нужен ночлег – идем дальше, - проигнорировал все вопросы проводник. – Это все только для вас, мирянки. Я не нуждаюсь в отдыхе. Поесть можно на ходу. Могу пройти весь лес насквозь и вернуться назад к Грон-Харру.
- Чаща - это как Солярис, - влезла я с пояснениями. – Только там океан, тут разумный лес. Своеобразный разум, - я заметила сбежавшую белку на ближайшей сосне.
Зацепившись хвостом, она накручивала сальто. Зажмурившись, тряхнула головой и раскрыла глаза. Но животина продолжала свой фитнес.
- Пеньки с ушами, разумные коряги еще будут решать, куда и как мне идти! - сестра со злости пнула валявшуюся под ногами коряжку.
Та отлетела и упала к ногам проводника. Фарэль терпеливо ждал нашего решения. Он поднял веточку и крутил в пальцах так и сяк. Он разглядывал ветку сосны, а я его пальцы, затянутые в перчатки из тонкой черной кожи. Они гнулись, точно внутри не было костей. Мне показалось, пальцы Фарэля имели четыре фаланги.
Зажмурившись, я снова тряхнула головой, надеясь, картинка станет нормальной.
- Маш…
- Что, Маш! Я сюда не просилась… в отличие от тебя, - взорвалась сестра. – Это ты всегда мечтала про принцев и драконов. Для тебя засесть в библиотеке или архиве, глотать пыль, смакуя сказочку – верх счастья смысл жизни. – Ее уже несло. Карик приник испуганным зверьком и не дышал. Фарэль точно нас не видел. Достав нож, он обстругивал коряжку. – Мечты сбываются и без Газпрома. Ты получила грязных ящеров и лес, который травит нас какой-то заразой… Брысь, глюк! – рявкнула она на белку.
Животное замерло и рухнуло на землю трупиком. Карик рванул спасать зверушку, я даже не успела его задержать. Сошел с тропы и замер. Оглянулся беспомощно на меня, шепотом выдохнул:
- Юля…
- Карик! – я рванула к ребенку и… взлетела в воздух. Забилась в руках проводника, пытаясь вырваться. Но мужчина был куда сильнее меня. В ужасе и отчаянии оставалось наблюдать, как силуэт мальчика бледнеет и растворяется в воздухе.
- Тихо, угомонись уже, - с силой тряхнул меня мужчина. – Его потеряла, сама хочешь пропасть? – Я обмякла, не слышала и не видела ничего. Почувствовала, как он вернул меня на землю. – Говорил же, смотри за ребенком и не сходи с тропы. Неужели так трудно выполнить?
- Где он? Куда его забрали? Что с ним будет? – я с трудом сдерживала слезы, пытаясь сообразить куда бежать и где искать своего ребенка.
- У Чащи. Где еще ему быть? Видишь, вместе с ним ушел туман. Она с ним поиграет и отдаст… Наверное, - равнодушно пожал плечами мужчина. – В любом случае ты его не вернешь, пока Чаща сама не захочет. В нашем мире мало детей. Их берегут. И никому в голову не придет вести их через лес. Только таким как вы…
Он не договорил, но и так было ясно, что имел в виду.
- Хочешь сказать, виновата я! – Волна ярости накрыла с головой. Я с кулаками кинулась на Фарэля. Полы плаща разлетелись. Я заметила сверкнувшее золотом украшение на груди. – Ты должен был сказать… Предупредить… Так какого черта! Он же ребенок совсем!
- Да угомонись ты! – проводник быстро скрутил меня и обездвижил. С силой тряхнул так, что клацнули зубы, я едва не откусила себе язык. – Предупредил как раз. Но ты услышала, что захотела услышать, самонадеянная мирянка. Чарующая Чаща – это не мамочкин садик с розочками. Это хищник, у которого тысячи глаз, лап и миллион зубов. И горе тебе, если он признает тебя добычей.
- А я сейчас кто? Карик кто – не добыча? – в отчаянии выкрикнула я.
Опустилась на мягкий мох у дороги. Ноги отказывались держать.
Привыкшие к предсказуемости и комфорту своего мира, я терялась и впадала в панику, очутившись в чужом, где все шло по другим правилам. Обычная выдержка, которой я так гордилась, мне изменила. Ощущать себя бессильной пешкой в чужих невидимых руках, когда твоя жизнь тебе не принадлежит, страшно. Отчаяние накрывало с головой. Карик придавал мне силы и уверенности, что все будет хорошо. У меня была цель – вернуться самой и вернуть сестру и малыша. А как теперь быть, если он не вернется? Как я уйду без него, и всю жизнь буду упрекать себя, что бросила его одного в лесу.
- Игрушки. Забавные и не очень, - проводник поднял упавшую на землю собственную забаву, которую вырезал из коряги. – Так что решили, мирянки? Куда идем?
- Игрушки, - повторила я, пытаясь справиться с чувствами.
Я еще жаловалась на жизнь. Да мой мир - сама безопасность, предсказуемость и надежность в сравнении с этим… кошмаром.
Маша грызла ноготь, что-то решая. Не похоже, что чувствовала себя виноватой из-за пропажи малыша. Спорить и ругаться еще и с ней не было сил. Это не решит проблему. Лучше остаться тут и подождать возвращения Карика.
Равнодушно разглядывала строение, укрытое серо-зеленой листвой. Дом казался безопасным, за все время никаких подозрительных звуков, из него никто не вышел. Внутри не должно быть хуже, чем снаружи.
- Мне тут не нравится. Теперь еще больше, чем раньше. Темнеет, – через рваные просветы в кронах деревьев попыталась разглядеть голубе просветы неба. Не получив ответа с небес, уставилась на крышу и видимую часть стены дома. - Что внутри дома? Там кто-то живет? Там безопасно?
- Не зайдешь – не узнаешь, - словами малыша отозвался проводник, продолжая свое дело по обстругиванию деревяшки.
- То есть вы не знаете? – подступила к мужчине Мария. – Странный какой-то проводник. Ничего не знает, ни в чем не уверен. Деньги взял и потерял ребенка.
- Вы мне ничего не давали.
- Вот только не надо тут… Работу твою оплатили, - Машка грозовой тучей нависла над сидящем на камне мужчиной. – Что это за фигня? Дудка какая-то? Решил развлечься музыкой? Я тут стерла ноги, кормлю гнусь, - она демонстративно хлопнула себя по щеке, на которой ничего не было. – А он решил дудку себе вырезать. Какого черта!
- Мы вроде еще не женаты, чтобы ты так орала, - отозвался Фарэль, вертя в пальцах небольшую продолговатую полую трубку с дырками по бокам.
Где-то в листве осуждающе зацокала белка. Мария метнула в листву гневный взгляд. Насмешка шерстяной заразы стала последней каплей.
- Я… замуж за тебя! – сводная перешла на ультразвук. - Да лучше сдох…
Фарэль сделал неуловимое движение подняться. Тень метнулась к сестре. И Машка затрепыхалась у него в руках, как совсем недавно я, мыча от негодования. Широкая мужская ладонь залепила ей рот.
- Я что говорил о тишине, - зашипел ей в ухо проводник. – Решили обе остаться тут навсегда? Хочешь стать подружкой этой?- проводник кивнул в сторону вынырнувшей из кустов белки. – Сбудется легче, чем тебе кажется. Она тоже могла быть когда-то горлопанкой вроде тебя.
Белка, точно подтверждая слова Фарэля о разумности, уселась на мохнатую попу и сложила лапки под грудью, напоминая зрителей в театре. Черные бусины глаз внимательно следили за нами. Усы подергивались, обнажая острые мелкие зубки. Взгляд ее, слишком осознанный для глупой твари, пугал. Это все решило.
- Маш, заканчивай истерику, - поднялась с места. – И пойдем уже в дом. Мне тоже все это не нравится. Но оставаться без крыши ночью мне не нравится еще больше. Не хочу потерять еще и тебя… Что же так трудно-то?
- Да уж, совсем не как в твоих книжках, да? Ни тебе магии. Ни клыкастых орков и инкубов. Ни эльфов штабелями у ног. Ходишь в застиранном тряпье, точно служанка таверны… - Машка пискнула, когда синяя шишка закрыла ей рот.
- Я предупреждал о тишине, мирянка, - шикнул на нее мужчина и заскользил в сторону дома.
Белка зацокала, потешаясь над глупым выражением лица сестрицы. Упала на спину, дергая всеми четырьмя лапками. Отплевываясь, Машка запустила шишкой в успевшую отскочить белку.
Плотные кусты расступились, пропуская. Тропа, как и прежде, появилась под его ногами. Испепеляя взглядом фигуру проводника, сводная резко подхватила мешок и пошагала следом.
Разросшиеся кусты расступились, открывая перед нами вид на облезлый фасад придорожного трактира. Старое строение вросло в землю. Имея второй этаж, казалось приземистым и неказистым. В двери кое-как забитая дыра, окна занавешены изнутри. Ступени гнилого крыльца провалились.
- «Я и Зюли», - прочитала название на видавшей виды вывеске. – Чудненько. Пятизвездочный отель в чаще леса. И кто тут у нас «Я»?
- А Зюли тебя не волнует? – Фарэль озадаченно поглядывал то на развалину-дом, то на Марию. – Все еще хуже, чем я думал, - тихо пробормотал, качая головой, неожиданно лихо взобрался на крыльцо и подошел к двери.
В голове мелькало всякое страшное: занозы, столбняк, гнойные раны, гангрена…
- У, какой! – надулась Мария, показывая средний палец спине проводника. – Интересно, что у него под капюшоном? Какой кошмар он там скрывает?
- Вообще не интересно, - пожала плечами я, поднимаясь с камня и топая следом за мужиками. – Трудно тебе так, не видя лица? Привыкла судить по внешности. Если там красавчик, то априори плюсик ему по твоей шкале. У страшненьких куда меньше шансов.
Сердце не выдержало картин жутких травм, я подхватила Карика на руки, едва поравнялась с ним. Малыш возмущенно пискнул, но тут же успокоился, заметив брошенный на него "взгляд" проводника.
- А ты не такая и ждешь трамвая, - скривилась Машка, прихрамывая рядом. – Скажешь, для тебя внешность не важна. Вот не верю.
- Я… - вспомнила все свои неудачные отношения и свидания и промолчала. Прижалась губами к макушке Карика, пахнущей детством и тихо шепнула: - Не взрослей, малыш, пожалуйста.
- Как! - на меня глянули удивленные глаза – черные омуты. – Я не могу, Юля. Как же мой зверь?
Зверь… Дался тебе этот зверь, малыш! Мы тебе собаку заведем или кота большого… Кстати, где твой Сэр Кот? Предатель усатый бросил малыша. Правильно ему Машка по башке настучала. Только мало... Еще бы добавить.
- Чего тащимся клячами – бодрее пошли! - рявкнул проводник, нарушая самим же установленные правила тишины. – Так мы весь сезон бродить тут будем. А когда начнется гон… Здешняя нечисть сойдет с ума… Я вам не завидую… Самочки. И надеть капюшоны!
Вот гадостный мужик! И так страшно, он еще нагнетает.
Я натянула капюшон на Карика и отвернулась, скривив гримасу, передразнивая проводника. И специально пошла медленнее.
Нечего тут орать!
Машка понятливо хмыкнула.
- Скажите, сэр Фарель, - начала она тем самым тоном, за которым обычно шла какая-нибудь изощренная гадость от нее.
- Просто Фарэль, - нелюбезно отрезал проводник.
Он мягко скользил по тропе, едва заметной узкой стежкой вьющейся среди ковра из разноцветного мха. Листочек не шелохнулся, камушек не сдвинулся под стопами грузного с виду мужчины.
- Скажите, а вы женаты? У вас есть пара?
- К чему такой вопрос, мирянка?
- Скажем так… личный интерес, - Машка отломила от куста и задумчиво крутила в руках веточку с черными глянцево блестящими крупными ягодами.
Проводник тенью пронесся мимо, резко шлепнул ее по руке, и веточка полетела в сторону. Едва коснулась мха, вспыхнуло изумрудно-зеленое пламя, выжигая проплешину до земли.
- Ты не в моем вкусе, - отрезал этот грубиян. – Я разве разрешал брать что-то в руки? Пальцы лишние? Или хочется скончаться особо мучительным способом?
- А кто в вашем? - как ни в чем не бывало, игнорируя выговор, продолжила допрос Маша.
Я толкнула ее в бок, сдерживаясь, чтобы не отвесить подзатыльник. Похоже, сестра решила закончить этот день ссорой с проводником. Мечтает остаться одна в полном кошмаров лесу. Если с нами пока еще ничего не случилось – это ничего не значит.
- Такой женщины я не встречал, - мужчина резко развернулся и пошел по тропе, которая точно вырастала у него под ногами.
Точно живой, туман расступался перед его ногами, уползая с дороги. Кусты убирали острые ветки. Деревья поднимали вверх сучья.
Глядя на эти фокусы, я старалась держаться к нему поближе, успевая проскочить, пока работала магия. Гордая Маша шла за мной и собирала все шишки.
- Какой - такой? – не унималась Маша, торопливо догоняя нас. Мне тоже стало интересно, кто во вкусе странного мужчины. Наверняка какие-нибудь сильные магички или могущественные ведьмы. – Можно узнать ваш идеал?
- Молчаливой… - бросил через плечо проводник.
Я успела наклониться, и ветка дерева хлестнула по лицу сестру. Машка ойкнула и громко выругалась. Пройдя пару шагов, зацепилась ногой за корень и рухнула на колени, посылая по матушке всю лесную флору. Скинула капюшон, поправляя свалившиеся на лицо волосы, расстреливала взглядом проводника. Потная, растрепанная, в красных пятнах и злая, как тысяча чертей – никто из знакомых не узнал бы сейчас в этом чудище бывшую ламповую тян и мажорку Машу.
– Ловкой… - ехидно прокомментировал ее падение проводник.
Зыркнув на него исподлобья, она поднялась, отряхивая испачканный подол. Сделала шаг, ойкнула. Послышался треск разрываемой ткани плаща, зацепившегося за корягу.
– Аккуратной и бережливой… - продолжал издеваться Фарэль.
Подняв подол и морщась от боли, Мария потирала пострадавшую лодыжку.
- Ненавижу эти копыта! - сняв сабо, размахнулась и швырнула в кусты. Порывшись в мешке, достала толстые носки и натянула их. – Вот другое дело. Все ноги избила и мозолищи натерла. Как они носят эти… испанские сапожки*?
Даю палец на отсечение, проводник магичил, чтобы проучить сестрицу за длинный и острый язык.
В ветвях ближайшего дерева послышалось шуршание. На тропу прыгнула обычная рыжая белка. Запрыгала на месте, рядом с Машей, зацокала, точно обсмеяла неуклюжую сестру. Карик спрыгнул с рук и присел перед зверьком, протягивая ладошку. Капюшон сполз на плечи.
- Карик, не трогай, - тихо прошептала я, потянувшись к нему.
В голове уже неслись картинки заразного бешенства и кучи спасительных уколов, которых в этом мире нет.
- Брысь, зараза меховая! Еще ты тут угорать будешь! - шуганула белку сводная.
И запустила в нее большой шишкой. Зверек, испуганно цокнув, растворился среди голубых сосновых ветвей. Малыш расстроенно вздохнул, глянув с укоризной на Машу.
- Любить животных, - прокомментировал мужчина, не скрывая насмешки. – Достаточно качеств?
- Более чем, - огрызнулась Маша. – Я уже поняла, что никто под ваши идеалы не подходит. Останетесь в единственном экземпляре. Такого как я не было, нет и не будет… И Слава Богу! Жаль папа ваш не был таким придирчивым в свое время, - не осталась в долгу Мария. Она глянула на проводника с вызовом и переменилась в лице. - Что это такое там? Это дом какой-то? Мы пришли уже! Это Вечная Пустошь?
- А еще сообразительной… как минимум. На умную уже не надеюсь, - он глянул на Машу с пренебрежением. – Я же сказал, что топать нам три смены не меньше. А это… кто-то про кустики переживал и привалы… Ваше желание исполнено.
- Но я не хочу … в кустики, - заупрямилась Маша, с опаской поглядывая виднеющиеся в тумане очертания дома.
- Чарующая Чаща решает сама, куда вам идти и когда привалы, и когда вы придете в Пустошь... Я предупреждал. _____
Испанский сапожок* - орудие пытки.
Глава 7.1. Так и не узнаешь, что твоё, пока не потеряешь...
- Нет, так не пойдет, - встала Маша в позу. – Ты сказал о трех правилах. А это какие-то новые. Что значит, Чаща решает сама? Деревья решают, пни, белки?
- Если не нужен ночлег – идем дальше, - проигнорировал все вопросы проводник. – Это все только для вас, мирянки. Я не нуждаюсь в отдыхе. Поесть можно на ходу. Могу пройти весь лес насквозь и вернуться назад к Грон-Харру.
- Чаща - это как Солярис, - влезла я с пояснениями. – Только там океан, тут разумный лес. Своеобразный разум, - я заметила сбежавшую белку на ближайшей сосне.
Зацепившись хвостом, она накручивала сальто. Зажмурившись, тряхнула головой и раскрыла глаза. Но животина продолжала свой фитнес.
- Пеньки с ушами, разумные коряги еще будут решать, куда и как мне идти! - сестра со злости пнула валявшуюся под ногами коряжку.
Та отлетела и упала к ногам проводника. Фарэль терпеливо ждал нашего решения. Он поднял веточку и крутил в пальцах так и сяк. Он разглядывал ветку сосны, а я его пальцы, затянутые в перчатки из тонкой черной кожи. Они гнулись, точно внутри не было костей. Мне показалось, пальцы Фарэля имели четыре фаланги.
Зажмурившись, я снова тряхнула головой, надеясь, картинка станет нормальной.
- Маш…
- Что, Маш! Я сюда не просилась… в отличие от тебя, - взорвалась сестра. – Это ты всегда мечтала про принцев и драконов. Для тебя засесть в библиотеке или архиве, глотать пыль, смакуя сказочку – верх счастья смысл жизни. – Ее уже несло. Карик приник испуганным зверьком и не дышал. Фарэль точно нас не видел. Достав нож, он обстругивал коряжку. – Мечты сбываются и без Газпрома. Ты получила грязных ящеров и лес, который травит нас какой-то заразой… Брысь, глюк! – рявкнула она на белку.
Животное замерло и рухнуло на землю трупиком. Карик рванул спасать зверушку, я даже не успела его задержать. Сошел с тропы и замер. Оглянулся беспомощно на меня, шепотом выдохнул:
- Юля…
- Карик! – я рванула к ребенку и… взлетела в воздух. Забилась в руках проводника, пытаясь вырваться. Но мужчина был куда сильнее меня. В ужасе и отчаянии оставалось наблюдать, как силуэт мальчика бледнеет и растворяется в воздухе.
- Тихо, угомонись уже, - с силой тряхнул меня мужчина. – Его потеряла, сама хочешь пропасть? – Я обмякла, не слышала и не видела ничего. Почувствовала, как он вернул меня на землю. – Говорил же, смотри за ребенком и не сходи с тропы. Неужели так трудно выполнить?
- Где он? Куда его забрали? Что с ним будет? – я с трудом сдерживала слезы, пытаясь сообразить куда бежать и где искать своего ребенка.
- У Чащи. Где еще ему быть? Видишь, вместе с ним ушел туман. Она с ним поиграет и отдаст… Наверное, - равнодушно пожал плечами мужчина. – В любом случае ты его не вернешь, пока Чаща сама не захочет. В нашем мире мало детей. Их берегут. И никому в голову не придет вести их через лес. Только таким как вы…
Он не договорил, но и так было ясно, что имел в виду.
- Хочешь сказать, виновата я! – Волна ярости накрыла с головой. Я с кулаками кинулась на Фарэля. Полы плаща разлетелись. Я заметила сверкнувшее золотом украшение на груди. – Ты должен был сказать… Предупредить… Так какого черта! Он же ребенок совсем!
- Да угомонись ты! – проводник быстро скрутил меня и обездвижил. С силой тряхнул так, что клацнули зубы, я едва не откусила себе язык. – Предупредил как раз. Но ты услышала, что захотела услышать, самонадеянная мирянка. Чарующая Чаща – это не мамочкин садик с розочками. Это хищник, у которого тысячи глаз, лап и миллион зубов. И горе тебе, если он признает тебя добычей.
- А я сейчас кто? Карик кто – не добыча? – в отчаянии выкрикнула я.
Опустилась на мягкий мох у дороги. Ноги отказывались держать.
Привыкшие к предсказуемости и комфорту своего мира, я терялась и впадала в панику, очутившись в чужом, где все шло по другим правилам. Обычная выдержка, которой я так гордилась, мне изменила. Ощущать себя бессильной пешкой в чужих невидимых руках, когда твоя жизнь тебе не принадлежит, страшно. Отчаяние накрывало с головой. Карик придавал мне силы и уверенности, что все будет хорошо. У меня была цель – вернуться самой и вернуть сестру и малыша. А как теперь быть, если он не вернется? Как я уйду без него, и всю жизнь буду упрекать себя, что бросила его одного в лесу.
- Игрушки. Забавные и не очень, - проводник поднял упавшую на землю собственную забаву, которую вырезал из коряги. – Так что решили, мирянки? Куда идем?
- Игрушки, - повторила я, пытаясь справиться с чувствами.
Я еще жаловалась на жизнь. Да мой мир - сама безопасность, предсказуемость и надежность в сравнении с этим… кошмаром.
Маша грызла ноготь, что-то решая. Не похоже, что чувствовала себя виноватой из-за пропажи малыша. Спорить и ругаться еще и с ней не было сил. Это не решит проблему. Лучше остаться тут и подождать возвращения Карика.
Равнодушно разглядывала строение, укрытое серо-зеленой листвой. Дом казался безопасным, за все время никаких подозрительных звуков, из него никто не вышел. Внутри не должно быть хуже, чем снаружи.
- Мне тут не нравится. Теперь еще больше, чем раньше. Темнеет, – через рваные просветы в кронах деревьев попыталась разглядеть голубе просветы неба. Не получив ответа с небес, уставилась на крышу и видимую часть стены дома. - Что внутри дома? Там кто-то живет? Там безопасно?
- Не зайдешь – не узнаешь, - словами малыша отозвался проводник, продолжая свое дело по обстругиванию деревяшки.
- То есть вы не знаете? – подступила к мужчине Мария. – Странный какой-то проводник. Ничего не знает, ни в чем не уверен. Деньги взял и потерял ребенка.
- Вы мне ничего не давали.
- Вот только не надо тут… Работу твою оплатили, - Машка грозовой тучей нависла над сидящем на камне мужчиной. – Что это за фигня? Дудка какая-то? Решил развлечься музыкой? Я тут стерла ноги, кормлю гнусь, - она демонстративно хлопнула себя по щеке, на которой ничего не было. – А он решил дудку себе вырезать. Какого черта!
- Мы вроде еще не женаты, чтобы ты так орала, - отозвался Фарэль, вертя в пальцах небольшую продолговатую полую трубку с дырками по бокам.
Где-то в листве осуждающе зацокала белка. Мария метнула в листву гневный взгляд. Насмешка шерстяной заразы стала последней каплей.
- Я… замуж за тебя! – сводная перешла на ультразвук. - Да лучше сдох…
Фарэль сделал неуловимое движение подняться. Тень метнулась к сестре. И Машка затрепыхалась у него в руках, как совсем недавно я, мыча от негодования. Широкая мужская ладонь залепила ей рот.
- Я что говорил о тишине, - зашипел ей в ухо проводник. – Решили обе остаться тут навсегда? Хочешь стать подружкой этой?- проводник кивнул в сторону вынырнувшей из кустов белки. – Сбудется легче, чем тебе кажется. Она тоже могла быть когда-то горлопанкой вроде тебя.
Белка, точно подтверждая слова Фарэля о разумности, уселась на мохнатую попу и сложила лапки под грудью, напоминая зрителей в театре. Черные бусины глаз внимательно следили за нами. Усы подергивались, обнажая острые мелкие зубки. Взгляд ее, слишком осознанный для глупой твари, пугал. Это все решило.
- Маш, заканчивай истерику, - поднялась с места. – И пойдем уже в дом. Мне тоже все это не нравится. Но оставаться без крыши ночью мне не нравится еще больше. Не хочу потерять еще и тебя… Что же так трудно-то?
- Да уж, совсем не как в твоих книжках, да? Ни тебе магии. Ни клыкастых орков и инкубов. Ни эльфов штабелями у ног. Ходишь в застиранном тряпье, точно служанка таверны… - Машка пискнула, когда синяя шишка закрыла ей рот.
- Я предупреждал о тишине, мирянка, - шикнул на нее мужчина и заскользил в сторону дома.
Белка зацокала, потешаясь над глупым выражением лица сестрицы. Упала на спину, дергая всеми четырьмя лапками. Отплевываясь, Машка запустила шишкой в успевшую отскочить белку.
Плотные кусты расступились, пропуская. Тропа, как и прежде, появилась под его ногами. Испепеляя взглядом фигуру проводника, сводная резко подхватила мешок и пошагала следом.
Разросшиеся кусты расступились, открывая перед нами вид на облезлый фасад придорожного трактира. Старое строение вросло в землю. Имея второй этаж, казалось приземистым и неказистым. В двери кое-как забитая дыра, окна занавешены изнутри. Ступени гнилого крыльца провалились.
- «Я и Зюли», - прочитала название на видавшей виды вывеске. – Чудненько. Пятизвездочный отель в чаще леса. И кто тут у нас «Я»?
- А Зюли тебя не волнует? – Фарэль озадаченно поглядывал то на развалину-дом, то на Марию. – Все еще хуже, чем я думал, - тихо пробормотал, качая головой, неожиданно лихо взобрался на крыльцо и подошел к двери.
