Настя не сразу поняла, что все вокруг замерли и не двигаются.
- Лора? - с беспокойством позвала она, ощущая нарастающий холод, а за окном резко потемнело, погружая комнату в еще больший сумрак. - Что происходит?
Ответом ей была тишина. Мертвая, холодная, заставляющая стыть кровь в жилах. Настя попыталась забрать дочку из рук Лоры, но не смогла разжать пальцы женщины, которые оказались ледяными. Сердце в груди громко выбивало быстрый ритм, в ушах стоял звон, а руки мелко тряслись.
- Аврора, доченька... Что же это такое? Что происходит? - в отчаянии зашептала Настя, пытаясь высвободить свою малышку и ощущая, как возрастает паника, а по щекам побежали горячие слезы бессилия.
- Максим! - громко закричала она, но никто не пришел, никто не нарушил звенящую тишину. Настя была в комнате одна. Или нет? Внезапно пришло четкое понимание, что в помещении есть кто-то еще. Чужое присутствие ощущалось всей кожей, но обернуться, чтобы посмотреть, было страшно. Ей все казалось сном, хотелось проснуться. А вдруг все счастливые моменты тоже всего лишь сон, а это - его страшная часть? А если в реальности нет счастья, и все осталось так же, как и почти два года назад? Тогда не лучше ли остаться в этом сне? Нет... Не лучше...
Борясь со своим страхом, Настя со всей силы ущипнула себя за руку, с ужасом и одновременно с облегчением понимая, что это не сон, ведь боль была реальной и ничего вокруг не изменилось. Разве что стало еще холоднее, а чужое присутствие ощущалось все сильнее.
Темнота за окном пугала. Настя резко развернулась и, пока еще было хоть немного видно, быстро подошла к столику, где стоял красивый ажурный светильник. Щелкнул выключатель, но свет оказался каким-то неровным и тусклым, словно пробивался сквозь плотную пелену тумана.
Внезапно в голову пришли воспоминания, которые Настя всегда старалась отогнать, забыть, не думать о них. О нем... И о том ужасе, что она тогда испытала. А его обещание?.. Холодная липкая волна страха пронзила тело, заставила хватать ртом ледяной воздух, наблюдая за вырывающимся облачком пара. Стало нестерпимо холодно. А ведь она почти забыла и поверила в нереальность той встречи.
Вынырнув усилием воли из омута воспоминаний, Настя осознала себя опирающейся двумя руками о столик, ничего невидящий взгляд был направлен вниз. Она подумала, что надо накрыть дочку, чтобы та не замерзла. Где-то тут был плед. Да, в кресле!
Настя повернулась в нужную сторону и замерла, не в силах пошевелиться от ужаса и ощущая себя кроликом перед удавом. Возле кресла стоял Алев - нереально красивый, холодный и вселяющий бессознательный страх.
Мужчина молчал, прожигая Настю пристальным взглядом и не двигаясь с места.
- Рад снова встретиться с тобой, - слова, словно глыбы льда, упали в звенящую тишину. В них не было ни радости, ни злости. Ничего, кроме равнодушия и пустоты.
Настя отмерла и стала пятиться назад, не отрывая взгляда от Алева и надеясь прикрыть собой дочь.
- Это бесполезно, - покачал он головой. - Я дал тебе время, как и обещал. И даже больше - я позволил тебе насладиться счастьем, - изогнулись в усмешке кончики его губ, а глаза недобро прищурились.
Настя сделала еще один шаг, а Алев вдруг исчез. Она остановилась и недоуменно моргнула, не зная, что ей теперь делать и где появится мужчина в следующий момент.
- Никогда не думал, что ожидание может быть таким мучительным, - прошептали на ухо, отчего Настя вздрогнула и попыталась отстраниться, но ее плечи обняли, удерживая, обжигающе горячие руки, так контрастирующие с холодом воздуха.
- Пустите... - голос прозвучал сипло и глухо.
- Нет, - равнодушный ответ.
- Что вам от меня надо? - по телу Насти прокатилась дрожь то ли от холода, то ли от страха.
- Ты замерзла, - проигнорировали вопрос, а горячие ладони скользнули по ее рукам и накрыли, сжимая, изящные женские пальцы.
Настя ощущала тепло его рук, сильного тела, прижимающегося к спине, ощущала горячее дыхание на виске, но в ее душе царил холод и страх.
- Не бойся. Ты должна просто сказать 'да', и все будет хорошо. Обещаю, - кольцо его рук сжалось сильнее, причиняя боль, и Настя не смогла сдержать тихого стона боли.
- Нет, я не могу, - прошептала она, отрицательно качая головой, и в следующий момент заметила, как по полу поползла изморозь, покрывая снежным узором все, до чего добиралась.
- Ты забудешь эту часть своей жизни. Она станет прошлым, превратится в сон. Все это и было сном, - изморозь достигла ног Насти, обжигая, а щеку опалило жаром чужого дыхания и невесомым прикосновением губ, от которых она попыталась уклониться. - Я заберу твою боль несбывшихся надежд, ты не вспомнишь свой сон. Ты будешь счастлива со мной.
- Нет, это неправда! Неправда... - вырвались хриплые слова, перемешанные с горькими рыданиями. - Я не хочу ничего забывать! Оставьте меня в покое!.. Почему я?
Душу Насти разрывало на части, а сердце обливалось кровавыми слезами. Это не могло быть сном, не могло... Она ведь помнила боль от щипка, который повторила снова. Ее просто пытаются склонить к согласию... На что? Не важно, она все равно не согласится. Убедив себя в реальности происходящего, Настя предприняла попытку вырваться, но ноги онемели от холода, а горячие ненавистные объятия, словно стальной капкан, по-прежнему сильно сжимали ее.
- Я немного не сдержан сейчас. Извиняться не буду. Ожидание и сильное желание обладать не способствует хорошему самоконтролю, ты так не считаешь? - слова были тяжелыми и глухими, словно Алеву было трудно говорить.
Внезапно холод стремительно исчез, возвращая помещению прежнюю температуру, отчего у Насти стало покалывать в ногах тысячами иголочек.
- И мне надоело ждать, - продолжил мужчина. - Я больше не вынесу такой жизни. Ты засела в моем мозгу так прочно, что не проходит и секунды, чтобы я не думал о тебе. Я не могу сосредоточиться на своих обязанностях, и от этого моя ярость и злость становятся бесконтрольными, порождая глобальные катастрофы, войны, эпидемии. И все это время я старался забыть тебя, отвлечься... Но это оказалось невозможным. Для меня полтора человеческих года показались вечностью. И я не понимаю, почему ты стала такой важной и нужной для меня! Я не понимаю, что мне с этим делать!
В последних словах Алева неожиданно прозвучало столько отчаяния и боли, что они повергли Настю в недоумение и шок, разрывая противоречивыми эмоциями. Отчасти она понимала, что с ним. Но неужели он сам этого не осознает? А еще она понимала, что его любовь намного все усложняет. Он безумен, и надо вырваться из этого плена объятий, которые были ей неприятны. Настя уже давно расслабилась, пытаясь обмануть бдительность мужчины, и, наконец, его хватка достаточно ослабла, чтобы предпринять еще одну попытку. Рывок - и женщина оказалась возле комода, сжимая двумя руками тяжелую статуэтку и глядя в черные глаза своего преследователя напротив.
Только сейчас Настя поняла, что он неуловимо изменился с их последней встречи. Почти незаметно, но свидетели душевных переживаний заняли свое место в его облике. Осанка уже не была идеальной, между бровями залегла неглубокая складка, губы плотно сжаты. Он выглядел усталым, раздосадованным, и по-детски растерянным. На миг Насте стало его жалко, и это, видимо, отразилась в ее взгляде.
- Не смей. Меня. Жалеть! - тут же процедил мужчина сквозь зубы и снова превратился в того незнакомца, которого она увидела впервые. В черных глазах полыхала ярость, от которой внутри все сжималось и хотелось спрятаться.
Неужели она увидела его обнаженную сущность? То, что пряталось под маской уверенного и всесильного мужчины?
- Алев, не делай того, о чем пожалеешь. Одумайся! - услышала Настя тихий прерывистый голос Марии, которая по-прежнему не двигалась, шевелились только ее губы. - Ты не представляешь себе последствий.
Алев поморщился, а в следующую секунду фигуру Марии покрыла знакомая изморозь. Больше она не произнесла ни слова, а Насте стало жутко и страшно, ведь с трудом верилось, что все это сделал человек.
- Спрашиваю последний раз, - обратился мужчина к Насте, даже не повернув головы в сторону сестры. - Ты пойдешь со мной? И прежде чем ответить, знай, что я не потерплю отказа и спрашиваю только потому, чтобы дать тебе шанс избежать принудительных действий.
Настя удобней перехватила статуэтку и попыталась успокоить бешено стучащее сердце. Она не знала, как поступить. А вдруг он навредит дочери или сыну? Или сделает больно мужу в случае ее отказа? В том, что Алев обладает какой-то потусторонней силой, Настя не сомневалась. Интуиция подсказывала, что ей нечего противопоставить его силе, даже статуэтка в ее руках - попытка испугать акулу прутиком. В реальности своего счастья она тоже не сомневалась, Алев просто давил на нее, хотел заставить поверить в то, что последние годы - это всего лишь сон. И как бы не было трудно, но Настя сделала свой выбор, внутренне смирившись с ним.
- Что будет с моими детьми и мужем? - как ни пыталась она придать голосу твердости, он все равно прозвучал жалко и неуверенно. - Ты их не тронешь, если я... уйду.
Алев самодовольно ухмыльнулся и сложил руки на груди:
- Не трону. И даже больше - они навсегда забудут тебя. Я поступлю милосердно. Надеюсь, ты оценишь мой подарок по достоинству.
Настя горько усмехнулась и, положив бесполезную статуэтку на изгиб локтя, быстро вытерла скользнувшую по щеке слезинку. На следующую она уже не обратила внимания.
- Мне... - запнулась Настя, закрыла на миг глаза, собирая последние силы, и на одном дыхании выпалила: - ... можно попрощаться?
Лицо Алева приняло безразличное выражение, а слова прозвучали как приговор, проигнорировав Настин вопрос:
- Ты добровольно пойдешь со мной и навсегда станешь моей. Ты согласна?
- Да... - выдохнула Настя и отвернулась к комоду, возвращая статуэтку на место.
Она не увидела довольного блеска в глазах темного хранителя, который только что заполучил в свое личное владение ее тело и душу.
- Можешь попрощаться, - услышала она за спиной. - У тебя пять минут.
Настя подавила рвущийся наружу всхлип, и бросилась к кабинету, куда ушли муж и сын, лишь бы хоть на миг не оставаться с ее мучителем.
Максим сидел за столом, держа на коленях Андрея. Их лица были сосредоточенными, ведь они приклеивали ногу лошадке, причем так усердно, что совсем не замечали пролитого на дорогой стол клея. Настя медленно подошла к мужу и сыну. Она больше не сдерживала рыданий, запоминая любимые черты и не веря в то, что уже никогда их не увидит.
Настя прижалась губами к щеке мужа, погладила по темным волосикам Андрея. Как же ей хотелось замереть вместе с ними! Стоило поверить в волшебство, как оно ворвалось в ее жизнь не только добром. Но Настя ни о чем не жалела и ради любимых была готова на все. Ей было все равно, что сделает с ней Алев. Главное, чтобы ее семье ничего не угрожало, а то, что они забудут ее... Так даже лучше, меньше страданий будет в их жизни.
- Время, - раздался из спальни ненавистный голос, который был отчетливо слышен в неестественной тишине.
Настя в последний раз взглянула в сосредоточенные лица любимых мужчин, и, прилагая неимоверные усилия, сделала шаг назад, ловя последние мгновения доступной близости. С каждым следующим шагом ее душа умирала, а сердце сжимала в своих тисках нестерпимая боль, грозя разорвать его на части.
- Я избавлю тебя от боли и страха. Скоро, - послышалось совсем близко, когда Настя наткнулась спиной на преграду, которой оказался незаметно появившийся мужчина.
Она не стала отстраняться и вырываться из рук пленителя. Понимала, что это бессмысленно, только тихо прошептала:
- Дочь... Я не попрощалась с ней... Всего минутку, пожалуйста.
Яркая фиолетовая вспышка - и в следующую секунду Настя стояла перед Лорой, у которой по-прежнему на руках была Аврора.
- Минута, - обронил Алев и разжал объятия, отстраняясь.
Настя же не могла сдвинуться с места в шоке от произошедшего переноса. Только и могла, что смотреть на дочку. Было больно, страшно...
- Я готова, - прохрипел ее голос в тиши.
Больше Настя не могла выносить этой муки. Она знала, что образы родных навсегда останутся в ее сердце. До тех пор, пока их оттуда не извлекут, заставив забыть. Кем она станет? Что с ней будет? Наверное, все это неважно. Просто случилось все так, как должно было случиться. Счастье было в ее жизни, и теперь оно останется хотя бы с Максимом.
По стенам внезапно поползли фиолетово-синие блики. Настя обернулась и ее глазам предстала парящая в воздухе сияющая гладь, закручивающаяся спиралью. Вспомнились фантастические фильмы, а на ум пришло слово 'портал'. Спираль стала раскручиваться быстрее и, вспыхнув, оставила вместо себя жуткую картинку в обрамлении фиолетового сияния. Настя внутренне сжалась. Там царила тьма, которую рваными всполохами разгонял свет молний, прорезающих клубящиеся облака. Неужели ей придется туда идти?
- Я могу взять тебя на руки, если боишься сама.
Тихий шепот заставил Настю перевести взгляд в сторону, где стоял Алев. Она даже забыла о нем на миг, больше испугавшись этой воронки. Сейчас мужчина был напряжен, а его глаза светились фиолетом. Или это отражение света портала?
- Я сама... - тихо прошептала Настя и приблизилась к переходу в другой мир, удерживая в голове образы любимых, которые придали ей сил.
Он стоял и боялся даже пошевелиться, глядя, как его столь желанная женщина подходит к порталу. С момента появления Алева в доме, его сердце, которое никогда, ни разу за века существования не сбилось с четкого размеренного ритма, стучало неровно. Он до сих пор не понимал себя, своих странных желаний. Хотелось думать, что его околдовали, но кому, как не ему знать, что это невозможно. Он - высшая магия в этом и других мирах. Над ним никого нет! Разве что Великая Мать... Но она никогда не вмешивается без причины. Неужели он сделал что-то не так и заслужил ее гнев?
Кулаки с силой сжались до побелевших костяшек, выдавая ярость Алева на себя, на белокурую женщину, которая внезапно стала центром его темной жизни, ворвавшись в нее неотвратимой белоснежной лавиной, от которой он не успел укрыться, хоть и пытался. Видя ее страдания, хотелось выть и сделать хоть что-нибудь, чтобы на красивом личике снова засияла улыбка, которую он увидел сегодня впервые, до того, как открыл свое присутствие в доме. Теперь Алеву эгоистично хотелось, чтобы эта улыбка сияла всегда только для него. И он добьется этого! Пусть позже, но она поймет, что он... Что? Любит ее?
Любви не существует. Он понял это, наблюдая за человеческими жизнями. Этим словом людишки прикрывали свои цели, которые обычно были далеки от благородных и искренних.
'Я люблю тебя' - говорил смазливый парень без гроша за пазухой некрасивой девушке, приданое которой позволит ему жить безбедно всю оставшуюся жизнь. И пусть он оправдывает себя больной матерью, которую надо содержать и иными 'благородными' целями. Но это не любовь...
'Я люблю тебя' - говорила беременная жена мужу, который не являлся настоящим отцом ее ребенка. Но ведь семью сохранить надо, да?
'Я люблю тебя' - искренне в это верила девушка, когда говорила прекрасные слова своему парню, который так же искренне ее любил. Это они так думали, но первая же проблема превратила их любовь в ненависть.
- Лора? - с беспокойством позвала она, ощущая нарастающий холод, а за окном резко потемнело, погружая комнату в еще больший сумрак. - Что происходит?
Ответом ей была тишина. Мертвая, холодная, заставляющая стыть кровь в жилах. Настя попыталась забрать дочку из рук Лоры, но не смогла разжать пальцы женщины, которые оказались ледяными. Сердце в груди громко выбивало быстрый ритм, в ушах стоял звон, а руки мелко тряслись.
- Аврора, доченька... Что же это такое? Что происходит? - в отчаянии зашептала Настя, пытаясь высвободить свою малышку и ощущая, как возрастает паника, а по щекам побежали горячие слезы бессилия.
- Максим! - громко закричала она, но никто не пришел, никто не нарушил звенящую тишину. Настя была в комнате одна. Или нет? Внезапно пришло четкое понимание, что в помещении есть кто-то еще. Чужое присутствие ощущалось всей кожей, но обернуться, чтобы посмотреть, было страшно. Ей все казалось сном, хотелось проснуться. А вдруг все счастливые моменты тоже всего лишь сон, а это - его страшная часть? А если в реальности нет счастья, и все осталось так же, как и почти два года назад? Тогда не лучше ли остаться в этом сне? Нет... Не лучше...
Борясь со своим страхом, Настя со всей силы ущипнула себя за руку, с ужасом и одновременно с облегчением понимая, что это не сон, ведь боль была реальной и ничего вокруг не изменилось. Разве что стало еще холоднее, а чужое присутствие ощущалось все сильнее.
Темнота за окном пугала. Настя резко развернулась и, пока еще было хоть немного видно, быстро подошла к столику, где стоял красивый ажурный светильник. Щелкнул выключатель, но свет оказался каким-то неровным и тусклым, словно пробивался сквозь плотную пелену тумана.
Внезапно в голову пришли воспоминания, которые Настя всегда старалась отогнать, забыть, не думать о них. О нем... И о том ужасе, что она тогда испытала. А его обещание?.. Холодная липкая волна страха пронзила тело, заставила хватать ртом ледяной воздух, наблюдая за вырывающимся облачком пара. Стало нестерпимо холодно. А ведь она почти забыла и поверила в нереальность той встречи.
Вынырнув усилием воли из омута воспоминаний, Настя осознала себя опирающейся двумя руками о столик, ничего невидящий взгляд был направлен вниз. Она подумала, что надо накрыть дочку, чтобы та не замерзла. Где-то тут был плед. Да, в кресле!
Настя повернулась в нужную сторону и замерла, не в силах пошевелиться от ужаса и ощущая себя кроликом перед удавом. Возле кресла стоял Алев - нереально красивый, холодный и вселяющий бессознательный страх.
Мужчина молчал, прожигая Настю пристальным взглядом и не двигаясь с места.
- Рад снова встретиться с тобой, - слова, словно глыбы льда, упали в звенящую тишину. В них не было ни радости, ни злости. Ничего, кроме равнодушия и пустоты.
Настя отмерла и стала пятиться назад, не отрывая взгляда от Алева и надеясь прикрыть собой дочь.
- Это бесполезно, - покачал он головой. - Я дал тебе время, как и обещал. И даже больше - я позволил тебе насладиться счастьем, - изогнулись в усмешке кончики его губ, а глаза недобро прищурились.
Настя сделала еще один шаг, а Алев вдруг исчез. Она остановилась и недоуменно моргнула, не зная, что ей теперь делать и где появится мужчина в следующий момент.
- Никогда не думал, что ожидание может быть таким мучительным, - прошептали на ухо, отчего Настя вздрогнула и попыталась отстраниться, но ее плечи обняли, удерживая, обжигающе горячие руки, так контрастирующие с холодом воздуха.
- Пустите... - голос прозвучал сипло и глухо.
- Нет, - равнодушный ответ.
- Что вам от меня надо? - по телу Насти прокатилась дрожь то ли от холода, то ли от страха.
- Ты замерзла, - проигнорировали вопрос, а горячие ладони скользнули по ее рукам и накрыли, сжимая, изящные женские пальцы.
Настя ощущала тепло его рук, сильного тела, прижимающегося к спине, ощущала горячее дыхание на виске, но в ее душе царил холод и страх.
- Не бойся. Ты должна просто сказать 'да', и все будет хорошо. Обещаю, - кольцо его рук сжалось сильнее, причиняя боль, и Настя не смогла сдержать тихого стона боли.
- Нет, я не могу, - прошептала она, отрицательно качая головой, и в следующий момент заметила, как по полу поползла изморозь, покрывая снежным узором все, до чего добиралась.
- Ты забудешь эту часть своей жизни. Она станет прошлым, превратится в сон. Все это и было сном, - изморозь достигла ног Насти, обжигая, а щеку опалило жаром чужого дыхания и невесомым прикосновением губ, от которых она попыталась уклониться. - Я заберу твою боль несбывшихся надежд, ты не вспомнишь свой сон. Ты будешь счастлива со мной.
- Нет, это неправда! Неправда... - вырвались хриплые слова, перемешанные с горькими рыданиями. - Я не хочу ничего забывать! Оставьте меня в покое!.. Почему я?
Душу Насти разрывало на части, а сердце обливалось кровавыми слезами. Это не могло быть сном, не могло... Она ведь помнила боль от щипка, который повторила снова. Ее просто пытаются склонить к согласию... На что? Не важно, она все равно не согласится. Убедив себя в реальности происходящего, Настя предприняла попытку вырваться, но ноги онемели от холода, а горячие ненавистные объятия, словно стальной капкан, по-прежнему сильно сжимали ее.
- Я немного не сдержан сейчас. Извиняться не буду. Ожидание и сильное желание обладать не способствует хорошему самоконтролю, ты так не считаешь? - слова были тяжелыми и глухими, словно Алеву было трудно говорить.
Внезапно холод стремительно исчез, возвращая помещению прежнюю температуру, отчего у Насти стало покалывать в ногах тысячами иголочек.
- И мне надоело ждать, - продолжил мужчина. - Я больше не вынесу такой жизни. Ты засела в моем мозгу так прочно, что не проходит и секунды, чтобы я не думал о тебе. Я не могу сосредоточиться на своих обязанностях, и от этого моя ярость и злость становятся бесконтрольными, порождая глобальные катастрофы, войны, эпидемии. И все это время я старался забыть тебя, отвлечься... Но это оказалось невозможным. Для меня полтора человеческих года показались вечностью. И я не понимаю, почему ты стала такой важной и нужной для меня! Я не понимаю, что мне с этим делать!
В последних словах Алева неожиданно прозвучало столько отчаяния и боли, что они повергли Настю в недоумение и шок, разрывая противоречивыми эмоциями. Отчасти она понимала, что с ним. Но неужели он сам этого не осознает? А еще она понимала, что его любовь намного все усложняет. Он безумен, и надо вырваться из этого плена объятий, которые были ей неприятны. Настя уже давно расслабилась, пытаясь обмануть бдительность мужчины, и, наконец, его хватка достаточно ослабла, чтобы предпринять еще одну попытку. Рывок - и женщина оказалась возле комода, сжимая двумя руками тяжелую статуэтку и глядя в черные глаза своего преследователя напротив.
Только сейчас Настя поняла, что он неуловимо изменился с их последней встречи. Почти незаметно, но свидетели душевных переживаний заняли свое место в его облике. Осанка уже не была идеальной, между бровями залегла неглубокая складка, губы плотно сжаты. Он выглядел усталым, раздосадованным, и по-детски растерянным. На миг Насте стало его жалко, и это, видимо, отразилась в ее взгляде.
- Не смей. Меня. Жалеть! - тут же процедил мужчина сквозь зубы и снова превратился в того незнакомца, которого она увидела впервые. В черных глазах полыхала ярость, от которой внутри все сжималось и хотелось спрятаться.
Неужели она увидела его обнаженную сущность? То, что пряталось под маской уверенного и всесильного мужчины?
- Алев, не делай того, о чем пожалеешь. Одумайся! - услышала Настя тихий прерывистый голос Марии, которая по-прежнему не двигалась, шевелились только ее губы. - Ты не представляешь себе последствий.
Алев поморщился, а в следующую секунду фигуру Марии покрыла знакомая изморозь. Больше она не произнесла ни слова, а Насте стало жутко и страшно, ведь с трудом верилось, что все это сделал человек.
- Спрашиваю последний раз, - обратился мужчина к Насте, даже не повернув головы в сторону сестры. - Ты пойдешь со мной? И прежде чем ответить, знай, что я не потерплю отказа и спрашиваю только потому, чтобы дать тебе шанс избежать принудительных действий.
Настя удобней перехватила статуэтку и попыталась успокоить бешено стучащее сердце. Она не знала, как поступить. А вдруг он навредит дочери или сыну? Или сделает больно мужу в случае ее отказа? В том, что Алев обладает какой-то потусторонней силой, Настя не сомневалась. Интуиция подсказывала, что ей нечего противопоставить его силе, даже статуэтка в ее руках - попытка испугать акулу прутиком. В реальности своего счастья она тоже не сомневалась, Алев просто давил на нее, хотел заставить поверить в то, что последние годы - это всего лишь сон. И как бы не было трудно, но Настя сделала свой выбор, внутренне смирившись с ним.
- Что будет с моими детьми и мужем? - как ни пыталась она придать голосу твердости, он все равно прозвучал жалко и неуверенно. - Ты их не тронешь, если я... уйду.
Алев самодовольно ухмыльнулся и сложил руки на груди:
- Не трону. И даже больше - они навсегда забудут тебя. Я поступлю милосердно. Надеюсь, ты оценишь мой подарок по достоинству.
Настя горько усмехнулась и, положив бесполезную статуэтку на изгиб локтя, быстро вытерла скользнувшую по щеке слезинку. На следующую она уже не обратила внимания.
- Мне... - запнулась Настя, закрыла на миг глаза, собирая последние силы, и на одном дыхании выпалила: - ... можно попрощаться?
Лицо Алева приняло безразличное выражение, а слова прозвучали как приговор, проигнорировав Настин вопрос:
- Ты добровольно пойдешь со мной и навсегда станешь моей. Ты согласна?
- Да... - выдохнула Настя и отвернулась к комоду, возвращая статуэтку на место.
Она не увидела довольного блеска в глазах темного хранителя, который только что заполучил в свое личное владение ее тело и душу.
- Можешь попрощаться, - услышала она за спиной. - У тебя пять минут.
Настя подавила рвущийся наружу всхлип, и бросилась к кабинету, куда ушли муж и сын, лишь бы хоть на миг не оставаться с ее мучителем.
Максим сидел за столом, держа на коленях Андрея. Их лица были сосредоточенными, ведь они приклеивали ногу лошадке, причем так усердно, что совсем не замечали пролитого на дорогой стол клея. Настя медленно подошла к мужу и сыну. Она больше не сдерживала рыданий, запоминая любимые черты и не веря в то, что уже никогда их не увидит.
Настя прижалась губами к щеке мужа, погладила по темным волосикам Андрея. Как же ей хотелось замереть вместе с ними! Стоило поверить в волшебство, как оно ворвалось в ее жизнь не только добром. Но Настя ни о чем не жалела и ради любимых была готова на все. Ей было все равно, что сделает с ней Алев. Главное, чтобы ее семье ничего не угрожало, а то, что они забудут ее... Так даже лучше, меньше страданий будет в их жизни.
- Время, - раздался из спальни ненавистный голос, который был отчетливо слышен в неестественной тишине.
Настя в последний раз взглянула в сосредоточенные лица любимых мужчин, и, прилагая неимоверные усилия, сделала шаг назад, ловя последние мгновения доступной близости. С каждым следующим шагом ее душа умирала, а сердце сжимала в своих тисках нестерпимая боль, грозя разорвать его на части.
- Я избавлю тебя от боли и страха. Скоро, - послышалось совсем близко, когда Настя наткнулась спиной на преграду, которой оказался незаметно появившийся мужчина.
Она не стала отстраняться и вырываться из рук пленителя. Понимала, что это бессмысленно, только тихо прошептала:
- Дочь... Я не попрощалась с ней... Всего минутку, пожалуйста.
Яркая фиолетовая вспышка - и в следующую секунду Настя стояла перед Лорой, у которой по-прежнему на руках была Аврора.
- Минута, - обронил Алев и разжал объятия, отстраняясь.
Настя же не могла сдвинуться с места в шоке от произошедшего переноса. Только и могла, что смотреть на дочку. Было больно, страшно...
- Я готова, - прохрипел ее голос в тиши.
Больше Настя не могла выносить этой муки. Она знала, что образы родных навсегда останутся в ее сердце. До тех пор, пока их оттуда не извлекут, заставив забыть. Кем она станет? Что с ней будет? Наверное, все это неважно. Просто случилось все так, как должно было случиться. Счастье было в ее жизни, и теперь оно останется хотя бы с Максимом.
По стенам внезапно поползли фиолетово-синие блики. Настя обернулась и ее глазам предстала парящая в воздухе сияющая гладь, закручивающаяся спиралью. Вспомнились фантастические фильмы, а на ум пришло слово 'портал'. Спираль стала раскручиваться быстрее и, вспыхнув, оставила вместо себя жуткую картинку в обрамлении фиолетового сияния. Настя внутренне сжалась. Там царила тьма, которую рваными всполохами разгонял свет молний, прорезающих клубящиеся облака. Неужели ей придется туда идти?
- Я могу взять тебя на руки, если боишься сама.
Тихий шепот заставил Настю перевести взгляд в сторону, где стоял Алев. Она даже забыла о нем на миг, больше испугавшись этой воронки. Сейчас мужчина был напряжен, а его глаза светились фиолетом. Или это отражение света портала?
- Я сама... - тихо прошептала Настя и приблизилась к переходу в другой мир, удерживая в голове образы любимых, которые придали ей сил.
***
Он стоял и боялся даже пошевелиться, глядя, как его столь желанная женщина подходит к порталу. С момента появления Алева в доме, его сердце, которое никогда, ни разу за века существования не сбилось с четкого размеренного ритма, стучало неровно. Он до сих пор не понимал себя, своих странных желаний. Хотелось думать, что его околдовали, но кому, как не ему знать, что это невозможно. Он - высшая магия в этом и других мирах. Над ним никого нет! Разве что Великая Мать... Но она никогда не вмешивается без причины. Неужели он сделал что-то не так и заслужил ее гнев?
Кулаки с силой сжались до побелевших костяшек, выдавая ярость Алева на себя, на белокурую женщину, которая внезапно стала центром его темной жизни, ворвавшись в нее неотвратимой белоснежной лавиной, от которой он не успел укрыться, хоть и пытался. Видя ее страдания, хотелось выть и сделать хоть что-нибудь, чтобы на красивом личике снова засияла улыбка, которую он увидел сегодня впервые, до того, как открыл свое присутствие в доме. Теперь Алеву эгоистично хотелось, чтобы эта улыбка сияла всегда только для него. И он добьется этого! Пусть позже, но она поймет, что он... Что? Любит ее?
Любви не существует. Он понял это, наблюдая за человеческими жизнями. Этим словом людишки прикрывали свои цели, которые обычно были далеки от благородных и искренних.
'Я люблю тебя' - говорил смазливый парень без гроша за пазухой некрасивой девушке, приданое которой позволит ему жить безбедно всю оставшуюся жизнь. И пусть он оправдывает себя больной матерью, которую надо содержать и иными 'благородными' целями. Но это не любовь...
'Я люблю тебя' - говорила беременная жена мужу, который не являлся настоящим отцом ее ребенка. Но ведь семью сохранить надо, да?
'Я люблю тебя' - искренне в это верила девушка, когда говорила прекрасные слова своему парню, который так же искренне ее любил. Это они так думали, но первая же проблема превратила их любовь в ненависть.
