- Неплохо, - ответил Ромка и залпом осушил полтишок вискаря.
- Ох, он даже не поморщился, - прокомментировала Милена и как-то странно глянула на Таню. – Суровый парень.
Таня в ответ метнула бровями и ничего не ответила.
Игра началась. Тима разбил пирамиду. Он любил разбивать, хоть получалось у него и неважно, зато если уж получалось, то всем оставалось только ахнуть. В этом и заключался его секрет: играл он плохо, но после удачной разбивки, когда один шар падал в лузу, он влёгкую мог закатить ещё три-четыре, тем самым обеспечив себе неплохой задел. Так случилось и в тот раз. Димон знал, что Таня играет плохо, может быть, даже хуже Тимы, и недовольно поморщился, отчётливо понимая, что отыграть четыре шара при таких раскладах будет нелегко. На Милену же, странное дело, такое начало событий впечатления не произвело. А Ромка сидел за столиком позади, поигрывал янтарной жидкостью в стакане и разглядывал её задницу.
Задница была хороша. В меру округла, в меру выпукла. Но привлекали Ромку отнюдь не формы, а очень даже их обличие. Удлинённые карманы дизайнерских джинсов красиво «стекали» с девичьих упругостей. Судя по кожаной нашлёпке, это были «Гуччи». Ничего не понимающий в моде, Ромка плебейски размышлял: настоящие или нет? «Если настоящие, чего, судя по машине, явно отцовскому подарку, исключать было нельзя, то что-то изображать не стоит, - думал он, - явно не наш уровень. Если подделка, тогда тем более не стоит – по той же причине».
Бодро начавшаяся партия явно затянулась. И неизвестно чем бы дело кончилось, если бы в зал, излучая дурной позитив, не вломился Антип со своим приятелем. «Вот это подарок, - подумал Ромка, не любивший Антипа за его всегдашнюю странную весёлость и завидное умение задавать неудобные вопросы». Прибывший с ним гражданин не понравился Ромке ещё больше, но чем именно, он сообразить не успел.
- Здорово, Ромка, - возопил Антип, вставшему ему навстречу Ромке. – Поздравляю, вот прям от души, - сказал он, лихорадочно потрясая протянутую ему руку.
- Игорь, - представился его спутник. – Тоже поздравляю, и не менее душевно, - добавил он, также глупо вцепившись в Ромкину ладонь.
После душевных любезностей, пришельцы менее культурно, но более радостно перездоровались с остальными присутствующими, перецеловали девчонок, вяло пожали руку Тиме, при этом Игорь представился и ему. «Вон оно что, - подумал Ромка, - нехорошая, однако, тенденция. Все, значит, знакомы и лобызаются, одни мы с Тимой вроде как лишние. Однако…». Обменявшись ничего не значащими репликами с Димоном и девчонками, пришельцы поспешили в бар, где, как подметил Ромка, оказались не менее любезны с Леной, а вернулись вооружённые парой пива каждый.
- Ну-с, - заявил Антип, один стакан водрузив на и без того плотно заставленный маленький столик, - с праздником! - и сделал огромный глоток.
Игорь, демонстративно приподняв стакан, чуть кивнул и последовал его примеру. Было в этом приятном парне что-то отталкивающее. Он щурился, кривил припухлые губы, иногда подёргивал шеей; телосложением он был крепок той самой крепостью, что с возрастом неизбежно переливается в лишний вес; чуть валкая походка его была грузна и расхлябана, будто в штанах ему что-то мешало. То, что Тима тоже с неприятием наблюдает этого чужака, Ромка заметил сразу.
С появлением пришельцев коллектив оживился, только Ромка с Тимой из него немного выпали, а первая партия стремительно завершилась. Началась вторая; девчонок разделили по пришельцам. Употребив очередную порцию виски, Ромка снова переключил своё внимание на Милену.
Девочка была интересна не только сзади, но и спереди, хоть передок её и не мог побаловать искушённого зрителя такими упругими выпуклостями, как зад. И, тем не менее, поглядеть было на что. Грациозная поступь, плавность движений, неповторимая, ослепительная улыбка, бесстыжий взор – всё в этой девушке выдавало неизменный уровень гордой блядовитости. Она была уверенна в себе и решительна, она знала себе цену, она не сомневалась, что может получить то или того, чего или кого пожелает, стоит лишь пальчиком поманить. Милена была хороша, но Ромку этим было не пронять, и когда она изысканно прогнула спину, вульгарно нагнувшись для удара перед сидящим за столиком Ромкой, он ладонью стукнул в торец кия, чтобы сбить ей удар. План был прост: посмотреть на её реакцию. Вспылит или нет? Не вспылила; ответку включила сразу, не разгибаясь и не оборачиваясь, резко оттянув правую руку назад. Со змеиной ловкостью Ромка уклонился от удара.
- Поосторожнее, девушка, - заметил он.
- Сам виноват, - как ни в чём не бывало, обернувшись, отозвалась Милена. – Однако у тебя реакция.
- Так-то я увалень увальнем, но когда выпью…
- Что тогда?
- Пристаю к женщинам нетрадиционными способами, - ответил Ромка и с вызовом посмотрел ей в глаза. Казалось, вызов был принят.
- Мальчишество, - высокомерно бросила Милена и отвернулась.
«Точно принят, - подумал Ромка. Теперь ему уже не казалось…».
Вечер продвигался к своему логическому завершению долго, томительно и скучно. Девчонки всецело были поглощены вниманием Димона и Антипа, что неудивительно, ведь они были легки и веселы, и общение с прекрасным полом было им интереснее игры. Странно, что Игорь был не в их обойме, при этом он ненавязчивой беседой увлёк Ромку и даже втянул его в «дуэль» – пять партий подряд. Один лишь Тима откровенно тосковал, и на славянском лице его отражалась вся скорбь еврейского народа. И только Ромка знал, что на самом деле заботит его лучшего друга.
Оставшиеся полтора месяца лета пролетели быстро, но ничем не запомнились. Наступил сентябрь. Наступил… на дружбу.
Они потеряли Ромку. Никто, в сущности, и не понял, что именно с ним произошло. Он, вроде как, и не изменился. Всегда оставался бодрым, если, конечно, можно так охарактеризовать эмоционально холодного человека. Разве что всё чаще пропадал где-то, но и к этой его странности все давно уже привыкли. А он вдруг взял да отчислился из университета, добровольно отправившись туда, от чего в его возрасте принято откупаться. Цена вопроса в Царском Селе была известна – сто тысяч рублей.
Как бы то ни было, хотели они того или нет, но Тима с Димоном остались вдвоём. Тима к одиночеству привык давно, или просто с ним примирился. Димону же было труднее: он устал от разочарований, наконец-таки поняв, как им пользуются университетские друзья-товарищи. У Димона есть машина, у Димона есть квартира, Димон при маминых деньгах – значит, Димон всем нужен. Но как только Димон, осознавший это, становился в позу - от него тут же начинали отворачиваться. И никого, в сущности, кроме Тимы у него не осталось. Даже Антип в чём-то растворился. И однажды вечером, после некоторого перерыва в общении, он позвонил Тиме.
- Привет. Спишь?
- Нет.
- Трезв?
- Вполне. А в чём…
- Да ни в чём. Собирайся. Я через десять минут заеду.
- А куда?..
- Да нас там уже ждут.
- Ладно, приезжай.
«Рено» Димона ярко освещало полутёмный Тимин двор ксеноновыми фарами. Едва захлопнулась за спиной дверь парадной, Тима утомлённо вздохнул: ему давно разонравились вечерние прогулки, тем более такие спонтанные. Подойдя к машине, Тима постучал в окно и характерным жестом призвал Димона выйти покурить, но тот протестующе замотал головой и усиленно замахал рукой, призывая Тиму побыстрее садиться. Пожав плечами, Тима распахнул дверь и плюхнулся на пассажирское кресло.
- Случилось чего? – спросил он, без всякого интереса взирая на Димона.
- Пока нет, но может, - ответил тот. – Больше скажу – надеюсь, что обязательно случится.
- Так, может, я тогда лучше домой пойду. Не охота что-то приключений, - вяло пошутил Тима.
- Нельзя домой. Ждут нас. Обоих. Обе.
- Кто?
- Ты их хоть и не ждёшь, но знаешь, - скверно ухмыльнувшись, заявил Димон, - а будешь себя плохо вести, узнаешь ещё лучше, - добавил он, плавно трогая с места.
В пиццерии у вокзала было накурено и шумно. Официантка - девчонка совсем молоденькая, но вида уже весьма потасканного - шныряла с подносом по залу, демонстрируя всем желающим чересчур стройные, с острыми коленками, ноги, двумя надломленными спичками торчащие из-под пошловатой юбочки-плиссе. А желающих хватало. Хоть пиццерия – это не бар, но количество подвыпивших в вечерний час было велико, и в большинстве своём то были молодые люди, недвусмысленно пялившиеся на то, что им показывали, и порой отпускавшие столь же недвусмысленные шуточки. На лице девчонки не было и капли смущения.
- Странное заведение ты выбрал, - прокомментировал Тима.
- Не я, - ответил Димон.
- А кто? – наивно спросил Тима, уже не сомневающийся в ответе.
- Увидишь.
- Ты говорил, что нас уже ждут.
- Ждут – да, в принципе. Но я же не сказал, что они ждут нас именно здесь и уже сейчас.
- А заведение всё же хреновое. Не нравится мне здесь.
- Главное, чтобы им нравилось. Тогда нам понравится то, что будет после.
- А что будет после? – не унимался Тима.
- Думаю, что отсосут. Для начала. А уж там…
Димон снова грязно ухмыльнулся. Он хотел добавить что-то ещё более грязное, но глаза его вдруг остекленели и он изрёк:
- Идут. Нахохлились!..
От входа, со спины, к Тиме шли двое. Среди фонового шума и пьяных голосов, Тима слышал их шаги. Шаги приближались. Шаги, что не удивительно, были женскими; та, что шла впереди, явно была обута в кроссовки на тонкой подошве, а та, что волочилась сзади – постукивала каблучками. Обе дамы встали у него за спиной. Димон глупо улыбался им.
- Здравствуй, Милена, - не оборачиваясь, сказал Тима.
- Вайс, - по привычке, ответила она, добавив, - подвинься, - и уселась рядом с ним, откровенно оттесняя его бедром.
- Привет, - сказала Таня и села напротив.
- Как ты узнал, что это я? – спросила Милена.
- Это было несложно.
- А всё-таки?
Милена Тиме нравилась, отчего говорить с ней было сложновато. Вообще, у человека много времени проводящего в тишине и одиночестве порой открываются самые неожиданные и разнообразные способности. У Тимы, например, обострился слух, но случилось сие открытие как-то незаметно, не сразу, и он долго не воспринимал это всерьёз, принимая как должное, будто так было всегда. А когда заметил, жизнь превратилась в кошмар. Несмотря на шумоизоляцию, стало слышно, как трахаются за стеной соседи; как кто-то сверху ходит босиком по едва поскрипывающему паркету и ссыт по ночам, ровно в половине первого; как капает кран на кухне… а уж какими шумами наполнился мир внешний, за стенами дома, тут уж и говорить жутко. Но он мог бы рассказать об этом. Но не хотел. И поэтому соврал просто:
- Запах.
- А чем от меня пахнет?
- Пивом.
- Ты шутишь? – изумилась Милена, и Тима не смог понять, искренне то было или нет.
- Да. «Прада», - ответил он.
- Это «Живанши», вообще-то, - оскорблённо заметила Милена, а Тима снова ничего не понял.
- Да? А какая разница?
- А какая разница между Даниилом Хармсом и Даниилом Граниным?
- У одного стихи хреновые, у другого – проза, - хмыкнул Тима, ни того ни другого не читавший. Ему нравились совсем другие книжки.
- По-твоему, у меня хреновый парфюм? – не унималась Милена.
- Я этого не говорил.
- Нет, ты только что именно это и сказал.
- Я про хреновых Даниилов сказал.
- Бля, ну заканчивайте уже, - вмешался Димон, - надоели. Я, например, ни в Даниилах, ни в парфюмах не разбираюсь, но хочу заметить, что…
- А в чём ты вообще разбираешься? – подрезала его Милена. – В жизни, женщинах, и других словах на букву «ж»?
Милена явно была в ударе: её говорливость превышала всякие пределы, но знала эти пределы только Таня, которая сидела, помалкивала и улыбалась. Тем временем парни пытались понять, зачем Милена их задирает. Тима, как ему показалось, догадался первым, и замолчал, выжидая тактически верный для контратаки момент.
- Между прочим, я побольше тебя знаю слов на эту букву, - попытался парировать уязвлённый Димон.
- Да неужели? Ну-ка, расскажи.
- Да легко, - ответил он и начал перечислять. - Жук, жужелица, жандарм, - и на этом запнулся.
- Ну, ещё, - подстегнула Милена.
- Жена, жульен, жилет…
- Только не останавливайся, - томно вздохнула Милена.
- Ж-ж-ж-ж, - протянул Димон, мысленно перебирая слога «жа», «жи», «же», и резко осознал, что его словарный запас неожиданно иссяк.
- Ты что, поехал куда-то? – передразнила Милена, вытянув руки перед собой так, словно держала руль. – Ж-ж-ж-ж… поехал, а «жопу» забыл. А ты что же, не поможешь другу? – обратилась она к Тиме, сев к нему вполоборота, тем самым сбивая его с тактически верного пути.
- Жмень, женьшень, жмот, жердь, жёлудь, жара, железо, жижа… - затараторил Тима. – Продолжать?
- Умница. Какой ты быстрый, - подбавив пошлых ноток, заметила Милена и потрепала его по волосам. – К тому же негодяй. Разве можно так унижать друга?
- У тебя очень длинный язык, - упрекнул её Тима, сильно огорчаясь, что поддался на провокацию.
- Это комплимент?
- Нет. Просто я хотел предупредить, что откушу его, если ты не заткнёшься.
- Ой-ой-ой, какие мы опасные, - игриво прощебетала Милена и высунула язык.
Конечно, кусать её Тима не собирался. Но под пристальным взглядом Тани вызов принял, резко развернувшись и звучно чмокнув Милену в губы. Милена растерялась. Растерявшись, она замолкла, раскраснелась и, в поисках поддержки, начала нервно посматривать на остальных. Но остальные тоже молчали – для них это было не меньшей неожиданностью.
Тима напрягся. Он чувствовал как нечто приятное, восходя снизу, подкатывает к желудку и опускается обратно.
Спустя несколько мгновений смятения, Милена одумалась. Взяла себя в руки. Заодно дала этим рукам волю, отчего теперь растерялся Тима. Мягкие, чуть припухлые, с хитрым маникюром пальчики проскользили под столом по его штанине, нырнули под пояс и чуть задержались там, после чего вынырнули обратно и крепко сомкнулись, крепко сжав содержимое плотной джинсы. Растерянность схлынула, Тима напрягся.
- Что это у тебя там? – спросила Милена, не смотря на него.
- Ключи, - едва не сорвавшимся голосом пролепетал Тима, взглядом ища поддержки и смущаясь этого.
- У тебя дома, должно быть, очень большие замки.
- Достаточно большие, - отозвался Тима.
- И они, судя по всему, прямо сейчас увеличиваются.
- Не исключено, но…
- Но как же ты домой попадёшь, если я с тобой не поеду? Ключики-то уменьшатся.
- Я как-нибудь с ними справлюсь.
- Сам?
- Я привык.
- Хм… - презрительно бросила Милена и разжала руку. – Сам так сам.
Тима почувствовал, что кровь прилила и к лицу тоже. Он упёрся взглядом в стол. Таня учтиво отвернулась. Димон еле сдерживал улыбку и смотрел на Милену; чувствовалось, что неожиданно для всех они оказались на одной волне.
- Твой друг не так крут, как ты о нём рассказывал, - заявила Милена, обращаясь исключительно к Димону, но сделала это так, чтобы услышали все вокруг.
- Просто, ты ему не нравишься, не в его вкусе.
- В самом деле? Что-то я этого не заметила.
- Ох, он даже не поморщился, - прокомментировала Милена и как-то странно глянула на Таню. – Суровый парень.
Таня в ответ метнула бровями и ничего не ответила.
Игра началась. Тима разбил пирамиду. Он любил разбивать, хоть получалось у него и неважно, зато если уж получалось, то всем оставалось только ахнуть. В этом и заключался его секрет: играл он плохо, но после удачной разбивки, когда один шар падал в лузу, он влёгкую мог закатить ещё три-четыре, тем самым обеспечив себе неплохой задел. Так случилось и в тот раз. Димон знал, что Таня играет плохо, может быть, даже хуже Тимы, и недовольно поморщился, отчётливо понимая, что отыграть четыре шара при таких раскладах будет нелегко. На Милену же, странное дело, такое начало событий впечатления не произвело. А Ромка сидел за столиком позади, поигрывал янтарной жидкостью в стакане и разглядывал её задницу.
Задница была хороша. В меру округла, в меру выпукла. Но привлекали Ромку отнюдь не формы, а очень даже их обличие. Удлинённые карманы дизайнерских джинсов красиво «стекали» с девичьих упругостей. Судя по кожаной нашлёпке, это были «Гуччи». Ничего не понимающий в моде, Ромка плебейски размышлял: настоящие или нет? «Если настоящие, чего, судя по машине, явно отцовскому подарку, исключать было нельзя, то что-то изображать не стоит, - думал он, - явно не наш уровень. Если подделка, тогда тем более не стоит – по той же причине».
Бодро начавшаяся партия явно затянулась. И неизвестно чем бы дело кончилось, если бы в зал, излучая дурной позитив, не вломился Антип со своим приятелем. «Вот это подарок, - подумал Ромка, не любивший Антипа за его всегдашнюю странную весёлость и завидное умение задавать неудобные вопросы». Прибывший с ним гражданин не понравился Ромке ещё больше, но чем именно, он сообразить не успел.
- Здорово, Ромка, - возопил Антип, вставшему ему навстречу Ромке. – Поздравляю, вот прям от души, - сказал он, лихорадочно потрясая протянутую ему руку.
- Игорь, - представился его спутник. – Тоже поздравляю, и не менее душевно, - добавил он, также глупо вцепившись в Ромкину ладонь.
После душевных любезностей, пришельцы менее культурно, но более радостно перездоровались с остальными присутствующими, перецеловали девчонок, вяло пожали руку Тиме, при этом Игорь представился и ему. «Вон оно что, - подумал Ромка, - нехорошая, однако, тенденция. Все, значит, знакомы и лобызаются, одни мы с Тимой вроде как лишние. Однако…». Обменявшись ничего не значащими репликами с Димоном и девчонками, пришельцы поспешили в бар, где, как подметил Ромка, оказались не менее любезны с Леной, а вернулись вооружённые парой пива каждый.
- Ну-с, - заявил Антип, один стакан водрузив на и без того плотно заставленный маленький столик, - с праздником! - и сделал огромный глоток.
Игорь, демонстративно приподняв стакан, чуть кивнул и последовал его примеру. Было в этом приятном парне что-то отталкивающее. Он щурился, кривил припухлые губы, иногда подёргивал шеей; телосложением он был крепок той самой крепостью, что с возрастом неизбежно переливается в лишний вес; чуть валкая походка его была грузна и расхлябана, будто в штанах ему что-то мешало. То, что Тима тоже с неприятием наблюдает этого чужака, Ромка заметил сразу.
С появлением пришельцев коллектив оживился, только Ромка с Тимой из него немного выпали, а первая партия стремительно завершилась. Началась вторая; девчонок разделили по пришельцам. Употребив очередную порцию виски, Ромка снова переключил своё внимание на Милену.
Девочка была интересна не только сзади, но и спереди, хоть передок её и не мог побаловать искушённого зрителя такими упругими выпуклостями, как зад. И, тем не менее, поглядеть было на что. Грациозная поступь, плавность движений, неповторимая, ослепительная улыбка, бесстыжий взор – всё в этой девушке выдавало неизменный уровень гордой блядовитости. Она была уверенна в себе и решительна, она знала себе цену, она не сомневалась, что может получить то или того, чего или кого пожелает, стоит лишь пальчиком поманить. Милена была хороша, но Ромку этим было не пронять, и когда она изысканно прогнула спину, вульгарно нагнувшись для удара перед сидящим за столиком Ромкой, он ладонью стукнул в торец кия, чтобы сбить ей удар. План был прост: посмотреть на её реакцию. Вспылит или нет? Не вспылила; ответку включила сразу, не разгибаясь и не оборачиваясь, резко оттянув правую руку назад. Со змеиной ловкостью Ромка уклонился от удара.
- Поосторожнее, девушка, - заметил он.
- Сам виноват, - как ни в чём не бывало, обернувшись, отозвалась Милена. – Однако у тебя реакция.
- Так-то я увалень увальнем, но когда выпью…
- Что тогда?
- Пристаю к женщинам нетрадиционными способами, - ответил Ромка и с вызовом посмотрел ей в глаза. Казалось, вызов был принят.
- Мальчишество, - высокомерно бросила Милена и отвернулась.
«Точно принят, - подумал Ромка. Теперь ему уже не казалось…».
Вечер продвигался к своему логическому завершению долго, томительно и скучно. Девчонки всецело были поглощены вниманием Димона и Антипа, что неудивительно, ведь они были легки и веселы, и общение с прекрасным полом было им интереснее игры. Странно, что Игорь был не в их обойме, при этом он ненавязчивой беседой увлёк Ромку и даже втянул его в «дуэль» – пять партий подряд. Один лишь Тима откровенно тосковал, и на славянском лице его отражалась вся скорбь еврейского народа. И только Ромка знал, что на самом деле заботит его лучшего друга.
***
Оставшиеся полтора месяца лета пролетели быстро, но ничем не запомнились. Наступил сентябрь. Наступил… на дружбу.
Они потеряли Ромку. Никто, в сущности, и не понял, что именно с ним произошло. Он, вроде как, и не изменился. Всегда оставался бодрым, если, конечно, можно так охарактеризовать эмоционально холодного человека. Разве что всё чаще пропадал где-то, но и к этой его странности все давно уже привыкли. А он вдруг взял да отчислился из университета, добровольно отправившись туда, от чего в его возрасте принято откупаться. Цена вопроса в Царском Селе была известна – сто тысяч рублей.
Как бы то ни было, хотели они того или нет, но Тима с Димоном остались вдвоём. Тима к одиночеству привык давно, или просто с ним примирился. Димону же было труднее: он устал от разочарований, наконец-таки поняв, как им пользуются университетские друзья-товарищи. У Димона есть машина, у Димона есть квартира, Димон при маминых деньгах – значит, Димон всем нужен. Но как только Димон, осознавший это, становился в позу - от него тут же начинали отворачиваться. И никого, в сущности, кроме Тимы у него не осталось. Даже Антип в чём-то растворился. И однажды вечером, после некоторого перерыва в общении, он позвонил Тиме.
- Привет. Спишь?
- Нет.
- Трезв?
- Вполне. А в чём…
- Да ни в чём. Собирайся. Я через десять минут заеду.
- А куда?..
- Да нас там уже ждут.
- Ладно, приезжай.
«Рено» Димона ярко освещало полутёмный Тимин двор ксеноновыми фарами. Едва захлопнулась за спиной дверь парадной, Тима утомлённо вздохнул: ему давно разонравились вечерние прогулки, тем более такие спонтанные. Подойдя к машине, Тима постучал в окно и характерным жестом призвал Димона выйти покурить, но тот протестующе замотал головой и усиленно замахал рукой, призывая Тиму побыстрее садиться. Пожав плечами, Тима распахнул дверь и плюхнулся на пассажирское кресло.
- Случилось чего? – спросил он, без всякого интереса взирая на Димона.
- Пока нет, но может, - ответил тот. – Больше скажу – надеюсь, что обязательно случится.
- Так, может, я тогда лучше домой пойду. Не охота что-то приключений, - вяло пошутил Тима.
- Нельзя домой. Ждут нас. Обоих. Обе.
- Кто?
- Ты их хоть и не ждёшь, но знаешь, - скверно ухмыльнувшись, заявил Димон, - а будешь себя плохо вести, узнаешь ещё лучше, - добавил он, плавно трогая с места.
В пиццерии у вокзала было накурено и шумно. Официантка - девчонка совсем молоденькая, но вида уже весьма потасканного - шныряла с подносом по залу, демонстрируя всем желающим чересчур стройные, с острыми коленками, ноги, двумя надломленными спичками торчащие из-под пошловатой юбочки-плиссе. А желающих хватало. Хоть пиццерия – это не бар, но количество подвыпивших в вечерний час было велико, и в большинстве своём то были молодые люди, недвусмысленно пялившиеся на то, что им показывали, и порой отпускавшие столь же недвусмысленные шуточки. На лице девчонки не было и капли смущения.
- Странное заведение ты выбрал, - прокомментировал Тима.
- Не я, - ответил Димон.
- А кто? – наивно спросил Тима, уже не сомневающийся в ответе.
- Увидишь.
- Ты говорил, что нас уже ждут.
- Ждут – да, в принципе. Но я же не сказал, что они ждут нас именно здесь и уже сейчас.
- А заведение всё же хреновое. Не нравится мне здесь.
- Главное, чтобы им нравилось. Тогда нам понравится то, что будет после.
- А что будет после? – не унимался Тима.
- Думаю, что отсосут. Для начала. А уж там…
Димон снова грязно ухмыльнулся. Он хотел добавить что-то ещё более грязное, но глаза его вдруг остекленели и он изрёк:
- Идут. Нахохлились!..
От входа, со спины, к Тиме шли двое. Среди фонового шума и пьяных голосов, Тима слышал их шаги. Шаги приближались. Шаги, что не удивительно, были женскими; та, что шла впереди, явно была обута в кроссовки на тонкой подошве, а та, что волочилась сзади – постукивала каблучками. Обе дамы встали у него за спиной. Димон глупо улыбался им.
- Здравствуй, Милена, - не оборачиваясь, сказал Тима.
- Вайс, - по привычке, ответила она, добавив, - подвинься, - и уселась рядом с ним, откровенно оттесняя его бедром.
- Привет, - сказала Таня и села напротив.
- Как ты узнал, что это я? – спросила Милена.
- Это было несложно.
- А всё-таки?
Милена Тиме нравилась, отчего говорить с ней было сложновато. Вообще, у человека много времени проводящего в тишине и одиночестве порой открываются самые неожиданные и разнообразные способности. У Тимы, например, обострился слух, но случилось сие открытие как-то незаметно, не сразу, и он долго не воспринимал это всерьёз, принимая как должное, будто так было всегда. А когда заметил, жизнь превратилась в кошмар. Несмотря на шумоизоляцию, стало слышно, как трахаются за стеной соседи; как кто-то сверху ходит босиком по едва поскрипывающему паркету и ссыт по ночам, ровно в половине первого; как капает кран на кухне… а уж какими шумами наполнился мир внешний, за стенами дома, тут уж и говорить жутко. Но он мог бы рассказать об этом. Но не хотел. И поэтому соврал просто:
- Запах.
- А чем от меня пахнет?
- Пивом.
- Ты шутишь? – изумилась Милена, и Тима не смог понять, искренне то было или нет.
- Да. «Прада», - ответил он.
- Это «Живанши», вообще-то, - оскорблённо заметила Милена, а Тима снова ничего не понял.
- Да? А какая разница?
- А какая разница между Даниилом Хармсом и Даниилом Граниным?
- У одного стихи хреновые, у другого – проза, - хмыкнул Тима, ни того ни другого не читавший. Ему нравились совсем другие книжки.
- По-твоему, у меня хреновый парфюм? – не унималась Милена.
- Я этого не говорил.
- Нет, ты только что именно это и сказал.
- Я про хреновых Даниилов сказал.
- Бля, ну заканчивайте уже, - вмешался Димон, - надоели. Я, например, ни в Даниилах, ни в парфюмах не разбираюсь, но хочу заметить, что…
- А в чём ты вообще разбираешься? – подрезала его Милена. – В жизни, женщинах, и других словах на букву «ж»?
Милена явно была в ударе: её говорливость превышала всякие пределы, но знала эти пределы только Таня, которая сидела, помалкивала и улыбалась. Тем временем парни пытались понять, зачем Милена их задирает. Тима, как ему показалось, догадался первым, и замолчал, выжидая тактически верный для контратаки момент.
- Между прочим, я побольше тебя знаю слов на эту букву, - попытался парировать уязвлённый Димон.
- Да неужели? Ну-ка, расскажи.
- Да легко, - ответил он и начал перечислять. - Жук, жужелица, жандарм, - и на этом запнулся.
- Ну, ещё, - подстегнула Милена.
- Жена, жульен, жилет…
- Только не останавливайся, - томно вздохнула Милена.
- Ж-ж-ж-ж, - протянул Димон, мысленно перебирая слога «жа», «жи», «же», и резко осознал, что его словарный запас неожиданно иссяк.
- Ты что, поехал куда-то? – передразнила Милена, вытянув руки перед собой так, словно держала руль. – Ж-ж-ж-ж… поехал, а «жопу» забыл. А ты что же, не поможешь другу? – обратилась она к Тиме, сев к нему вполоборота, тем самым сбивая его с тактически верного пути.
- Жмень, женьшень, жмот, жердь, жёлудь, жара, железо, жижа… - затараторил Тима. – Продолжать?
- Умница. Какой ты быстрый, - подбавив пошлых ноток, заметила Милена и потрепала его по волосам. – К тому же негодяй. Разве можно так унижать друга?
- У тебя очень длинный язык, - упрекнул её Тима, сильно огорчаясь, что поддался на провокацию.
- Это комплимент?
- Нет. Просто я хотел предупредить, что откушу его, если ты не заткнёшься.
- Ой-ой-ой, какие мы опасные, - игриво прощебетала Милена и высунула язык.
Конечно, кусать её Тима не собирался. Но под пристальным взглядом Тани вызов принял, резко развернувшись и звучно чмокнув Милену в губы. Милена растерялась. Растерявшись, она замолкла, раскраснелась и, в поисках поддержки, начала нервно посматривать на остальных. Но остальные тоже молчали – для них это было не меньшей неожиданностью.
Тима напрягся. Он чувствовал как нечто приятное, восходя снизу, подкатывает к желудку и опускается обратно.
Спустя несколько мгновений смятения, Милена одумалась. Взяла себя в руки. Заодно дала этим рукам волю, отчего теперь растерялся Тима. Мягкие, чуть припухлые, с хитрым маникюром пальчики проскользили под столом по его штанине, нырнули под пояс и чуть задержались там, после чего вынырнули обратно и крепко сомкнулись, крепко сжав содержимое плотной джинсы. Растерянность схлынула, Тима напрягся.
- Что это у тебя там? – спросила Милена, не смотря на него.
- Ключи, - едва не сорвавшимся голосом пролепетал Тима, взглядом ища поддержки и смущаясь этого.
- У тебя дома, должно быть, очень большие замки.
- Достаточно большие, - отозвался Тима.
- И они, судя по всему, прямо сейчас увеличиваются.
- Не исключено, но…
- Но как же ты домой попадёшь, если я с тобой не поеду? Ключики-то уменьшатся.
- Я как-нибудь с ними справлюсь.
- Сам?
- Я привык.
- Хм… - презрительно бросила Милена и разжала руку. – Сам так сам.
Тима почувствовал, что кровь прилила и к лицу тоже. Он упёрся взглядом в стол. Таня учтиво отвернулась. Димон еле сдерживал улыбку и смотрел на Милену; чувствовалось, что неожиданно для всех они оказались на одной волне.
- Твой друг не так крут, как ты о нём рассказывал, - заявила Милена, обращаясь исключительно к Димону, но сделала это так, чтобы услышали все вокруг.
- Просто, ты ему не нравишься, не в его вкусе.
- В самом деле? Что-то я этого не заметила.
