производить больше шума, чтобы не терять связь с реальностью: шаркал ногами по каменной крошке, надламывал сухие ветки, торчащие из трещин, запрокидывал голову и, глядя на парящих в небе горных орлов, свистел. И всё равно чувствовал себя узником, запертым в каменной шкатулке. Каково же было его удивление, когда после очередного поворота он уткнулся в скалу.
Осматриваясь — насколько позволяла осмотреться давящая теснота, — Адэр задумался: не прозевал ли он неприметную щель? Уже решив пойти обратно, поднял глаза на палящее солнце. Взгляд скользнул по отвесному склону, преградившему путь. Внимание привлёк неширокий скальный карниз на высоте трёх-четырёх метров, а что над ним — углубление или ведущий куда-то ход, — увидеть не удалось. Отойти подальше мешала стена.
Адэр заскользил руками по скале, пытаясь найти хоть что-то, за что можно уцепиться. Тяжесть тела переместилась с пяток на носки, мышцы натянулись до предела. В тот миг, когда сомнения готовы были возобладать над решимостью, пальцы нащупали две глубокие выемки с бугорками посередине, словно специально созданные для ладоней. Собрав силы воедино, Адэр упёрся ногами в камень и подтянулся. Держа немалый вес одной рукой, второй нащупал новое углубление, находящееся немного выше. Ещё одно. А вот и карниз. Последний рывок, и Адэр взобрался на ровную площадку. От непривычного напряжения мышцы свело судорогой.
Посмотрел вниз, в тесную каменную шкатулку. Если прыгнуть, можно шею свернуть или голову разбить о скальные выступы. Ещё дольше разглядывал чернеющий провал в горе. Если тропинка закончилась, если выемки в отвесной стене были созданы для того, чтобы взобраться наверх, а спрыгнуть в шкатулку не представляется возможным, значит, это единственный путь в ущелье.
Набрал полные лёгкие воздуха и крикнул. Голос полетел в темень и затих. Адэр сделал несколько шагов и остановился. После солнечного света ослепила темнота. Наконец из полумрака проступили размытые очертания узкого, уводящего в глубь горы коридора.
Адэр не боялся темноты, не испытывал страха перед замкнутым пространством. Волнение вызывала только высота. К ней он питал восторженное уважение. Но сейчас, стоя перед лицом неизвестности, чувствовал предательскую дрожь в теле. Неужели ему, правителю Порубежья, престолонаследнику Тезара, так необходимо идти куда-то, рискуя жизнью? И откуда это глупое и упрямое любопытство, толкающее его на необдуманные поступки?
Все неприятности происходили и происходят с ним только из-за желания что-то кому-то доказать. Может быть, Адэр и сворачивал бы с полпути, но в голове яркими вспышками всегда высвечивались чьи-то ухмылки либо сомнение в чьих-то глазах. И он шёл напролом, зачастую уже жалея о решении идти. Сейчас перед внутренним взором стояло плутоватое лицо Анатана.
Глубоко вздохнув, Адэр шагнул в пещеру.
Скользя рукой по каменной стене, он медленно продвигался вперёд. За первым же поворотом остановился. Его окутала непроглядная темень. И сколько Адэр ни силился, глаза ничего различали. Закрутил головой, подсознательно чувствуя, что он здесь не один: казалось, воздух рассекают невидимые тени. Не отпуская стену, вновь пошёл. Ноги заскользили по острым камням. Резкая боль пронзила ступню. Адэр охнул и схватился за липкую пятку. Обругав Анатана, заставившего скинуть сапоги, вытер ладонь о влажную стену. Немного постоял в нерешительности. Может, вернуться? Но мысли о прыжке в «шкатулку» заставили двинуться дальше.
Вдруг появился тошнотворный запах. Над головой замелькали угадываемые разумом силуэты, обдавая лицо нестерпимым смрадом. Адэр закрыл нос. Не помогло. Желудок сжался, готовый вывернуться наизнанку.
Дорога внезапно пошла резко вверх, и каждый шаг давался с большим трудом. Вскоре Адэр уже на четвереньках карабкался в гору, прижимаясь боком к ледяной стене. Колени и ладони чавкали в слизи и, соскальзывая с острых как лезвие камней, с невыносимой болью разъезжались в стороны. Пропитанный живым гниением каменный коридор давил на глаза. Заложило уши. Желудок взбунтовался. Казалось, ещё немного, и Адэр захлебнётся рвотой.
Он полз, мечтая о глотке свежего воздуха. Боязнь сойти с ума заставляла считать удары сердца. Уже не верилось, что этот подъём когда-нибудь закончится. Он сотню раз повернул бы назад, и плевать на усмешки Анатана, но страх перед безумным прыжком в «шкатулку» гнал вперёд.
Дно пещеры выровнялось. Адэр поднялся на ноги и прислонился к стене. Ладони, ступни и колени жгло огнём. Грудь тяжело вздымалась, заставляя всасывать вонь. Адэр снял рубашку и, скомкав, прижал пропитанную потом ткань к носу.
Вдруг что-то коснулось головы, очень осторожно, словно от лёгкого сквозняка шевельнулась прядь волос. Мягкое кожистое тельце прижалось к плечу. Острые то ли зубы, то ли коготки впились в тело. Мыши! Летучие мыши! Адэра охватил ужас. Он никогда не видел их, но с детства помнил страшилки, которыми пугают друг друга мальчишки. Так вот что за запах его преследовал — мышиные экскременты! Под невидимым сводом послышался шелест, усиливающийся с каждой секундой, словно осенний ветер сорвал с ветвей сухие листья и гнал их прямо на него.
Адэр побежал, скользя ладонью по холодному камню и повинуясь изгибам стены. Впереди раздавался гул, переходящий в грохот. Воздух светлел и становился чище, чувствовалась близость воды. И неумолимо разрастался засевший в сердце страх, хотя казалось, бояться сильнее уже невозможно.
Адэр отпустил стену и пошёл на свет. Резко повернул и чудом не упал — ноги разъехались на мокром камне. Неимоверный шум заставил зажать уши, переливающиеся блики вынудили зажмуриться.
Адэр вжался спиной в скалу, не в силах открыть глаза. Понимая, что ещё чуть-чуть, и разум погрузится в беспросветную тьму, медленно приподнял веки. Он стоял на маленькой полукруглой площадке. Перед ним находился долгожданный выход, но он был перекрыт сплошной стеной воды. Она низвергалась с невероятным, раздирающим ушные перепонки рёвом.
Адэр судорожно соображал: что же делать? Перед ним два пути: либо назад — в смердящий, заполненный мышами коридор, либо вперёд — с тоннами воды, не зная и не видя, что там, внизу. Голову сверлила леденящая мысль: он не умеет нырять с большой высоты.
Чувствуя, как иссякают последние капли решимости, Адэр сделал выбор — вниз, с водой! Набрал полную грудь воздуха. Оторвался от скалы. Разбежался, насколько позволяла ширина площадки. Со всей силы оттолкнулся ногами от края и вытянул вперёд руки. Поток воды чуть было не унёс его с собой. Но могучего рывка хватило, чтобы пролететь сквозь стену. Вынырнув из неё, Адэр ужаснулся — он падал в бурлящий ад.
Сильно ударившись руками, которые он не догадался поднять вверх или прижать к себе, вошёл в воду. Парализовало тело. Глубина затягивала. В глазах закрутились сверкающие спирали. И тут взвыл первобытный инстинкт — во что бы то ни стало сохранить свою жизнь. Адэр устремился к солнцу, колотя руками и ногами. Вкладывая невероятные усилия в каждый взмах, вырвался из холодной воды. Течение подхватило его и понесло туда, где гремело и грохотало.
Вцепившись в торчащий из воды камень, Адэр крутил головой, лихорадочно соображая: куда теперь? Посмотрел вверх. Водопад низвергался с неимоверной высоты. Над площадкой, с которой был совершён прыжок, поток разбивался о скальный карниз и терял мощь. Поэтому ему удалось пролететь сквозь сверкающее полотно воды.
Неподалёку от себя Адэр увидел зеленеющий берег. Но хватит ли духа до него добраться? Руки и ноги окоченели. Пальцы вот-вот расцепятся, и течение понесёт одеревеневшее тело в другую сторону от земли. Адэр стиснул зубы и устремился к манящей зелени.
Он лежал целую вечность, уткнувшись лицом в душистую траву и обнимая вселенную. Восстановив дыхание, встал и, запрокинув голову, издал громогласный вопль. Крик придал силы, а вместе с ней прибавил веры в собственную непобедимость.
Адэр подошёл к краю обрыва. Бешеный восторг заставил упасть на колени. Внизу простиралась долина, окружённая лиловыми скалами. На солнце переливались хрустальные озёра. Возле одной горы виднелось нагромождение валунов. К ним вела тропинка, которая с высоты выглядела как выложенная зигзагами нить. Над зеленеющим долом искрилась радуга, похожая на мостик, перекинутый через пропасть.
Адэр поднялся на ноги. Сбоку ревел водопад, сквозь который он пролетел. Вода слетала дальше, на острые отточенные камни и стремительно падала ещё с одного уступа. Не менее мощные потоки грохотали с другой стороны каньона. Адэр взглянул на тропинку, бегущую через долину: там выход из ущелья.
Он долго осматривался, выискивая спуск. Взгляд привлёк узкий выступ в скале справа, ведущий прямо к водопаду, точнее, за него. Появилось подозрение, что именно там находится площадка для очередного прыжка. Стоя в стороне от пенного потока и глядя вниз, Адэр сообразил, что отталкиваться от площадки надо посередине водопада. Приблизившись к отвесной стене, поставил ногу на выступ. Прижался грудью к нагретому солнцем камню и распластал по нему руки.
Шаг за шагом Адэр приближался к сумасшедшему грохоту, испытывая неодолимое желание зажать уши. Потеря равновесия равносильна смерти — там внизу, за спиной, только нагромождения камней. Казалось, что природа оскалилась в злобной ухмылке, наблюдая за ним и видя его судорожные потуги померяться с ней силами.
Затылок буравили тяжёлые взгляды. Хотелось повернуться к ним лицом. Адэр заставлял ноги делать шаг за шагом, убеждая себя, что всему виной уставшее от потрясений воображение. Но ощущение чужого присутствия не проходило.
Раздался леденящий душу монотонный речитатив, будто десятки — нет, сотни голосов невообразимо низким басом читали молитвы на непонятном языке. Пытаясь вырваться из плена обезумевшего сознания и сконцентрироваться на предстоящем прыжке, Адэр вызывал из памяти образы близких и родных людей, надеясь найти в них поддержку. Отец, сестра, Вилар, Галисия. Лица появлялись, истончались и бесследно исчезали.
В какой-то миг Адэр понял, что сил бороться с искушением не осталось. Сейчас он отпустит из объятий ненавистную скалу, повернётся лицом к затаившейся за спиной опасности и встретится взглядом с мучителями. И вдруг возле уха прошелестело: «Вам так не терпится умереть?»
Перед взором замелькали вспышки: серая, чёрная, красная, синяя, и замер сочный изумрудный цвет. И голос: «Я не думала, что вы так быстро сдадитесь».
Адэр стиснул зубы. В ушах щёлкнуло… Перед лицом скала, покрытая ажуром мелких трещин, а сзади ревёт вода, вызывая не страх, а сумасшедший экстаз. Плевать, что под ногами нет площадки! Плевать, что прыгать придётся вперёд спиной! В жизни есть вещи пострашнее.
Адэр присел, насколько позволили упирающиеся в скалу колени, и пружиной влетел в лавину.
Ноги несли его по тропинке, петляющей между валунами. Дикий восторг горланил победную песню. Перед резким поворотом Адэр повернулся к ущелью Испытаний лицом и низко поклонился. Частичка таинственного мира навсегда поселилась в его сердце.
Дорожка вывела на очередное плато. С двух сторон теснились горы. Впереди — обрыв, внизу — круглая каменная чаша с неподвижной чёрной водой. Это выход? Скользнув взглядом вдоль подножия скалы, Адэр заметил в тени серебристый автомобиль и машину охраны. Анатан и охранители, задрав головы, смотрели на него. Сердце радостно забилось — выход!
Он стоял над крутым обрывом. Багровое солнце слепило глаза, морской ветер перебирал волосы. Вот бы расправить плечи, взмахнуть руками и оттолкнуться от земли. Подняться на головокружительную высоту и сорваться вниз. Свобода выбора, свобода полёта.
Адэр расправил плечи. Взмахнул руками. Оттолкнулся от земли. Вот он — долгожданный полёт…
На рассвете в замках государственных мужей зазвонили телефоны. Безликие, невыразительные голоса передали требование короля в срочном порядке явиться во дворец.
Войдя в зал Совета, Трой Дадье увидел нескольких советников, успевших приехать раньше него. Моган восседал во главе стола и с угрюмым видом читал документы; листы в его руках подрагивали. Трой не помнил, чтобы король прилюдно выказывал волнение и уж тем более нарушал дворцовый этикет — он всегда входил в зал последним и первым его покидал. Дадье кивнул коллегам, занял место по правую руку от Могана и приготовился к неприятностям.
Наконец пустующих кресел не осталось. Великий отложил листы, дал знак секретарю и сжал подлокотники с такой силой, что казалось, сейчас затрещит дерево.
Секретарь побежал вокруг стола, раскладывая перед советниками бумаги.
— Этот документ я получил час назад. В течение дня его получат главные финансисты всех стран, — сказал Моган.
Трой взял копию отчёта международных наблюдателей об инспекции приисковых отделений «ЮвелиБанка» в Порубежье и с жадностью заскользил взглядом по строчкам.
— Пахнет международным скандалом, — раздался чей-то голос.
— Единичный случай — не повод для скандала, — возразил советник по финансовым вопросам и рывком ослабил узел на галстуке.
Великий занёс кулак над столом, но в последний миг разжал пальцы и медленно опустил руку на лист.
— Вы идиот, советник Боевар? Тридцать два драгоценных камня незаконно осели сразу в шести приисковых отделениях банка! За один день! — говорил он, сминая документ в руке. — И это единичный случай? А за двадцать лет… Ну-ка, навскидку. Сто шестьдесят тысяч камней!
— Сомневаюсь, что чиновники воровали все двадцать лет.
Моган направил на главного финансиста жалящий взгляд:
— А сколько?
— Сто шестьдесят тысяч камней — это не шутка. Их при всём желании не спрячешь. Ещё и где — в Порубежье!
— Мелкие чиновники — всего лишь рыбки-верховодки, потому так легко и попались, — отозвался главный судья. — Щука прячется намного глубже.
— Абсолютно с вами согласен, — подключился к разговору советник по правоохранительным вопросам. — И опыт подсказывает, что из длинной цепи, которая ведёт к этой щуке, большинство звеньев уже исчезло.
— У меня был целый час на раздумья, а потому расскажу, как будут развиваться события дальше, — произнёс Моган. — Чиновников приисковых отделений доставят в следственный комитет живыми и невредимыми. Повторяю. Живыми! В «ЮвелиБанке» будет назначена временная администрация. Совет директоров банка по собственному желанию передаст государству полный пакет акций и добровольно погасит все убытки, которые понесла казна Тезара за двадцать лет и казна Порубежья за два с половиной месяца. Генеральный директор банка и мой советник по финансовым вопросам не перенесут позора. Один скончается от сердечного приступа, второй покончит жизнь самоубийством.
Холёное лицо Боевара вытянулось, покраснело, побелело. Казалось, ещё секунда, и советник упадёт замертво.
— Следствием будут установлены виновные, — продолжил Великий. — После суда они по ошибке окажутся в одной камере с психопатами. Всё произойдёт именно в такой последовательности.
— Мой правитель, — проговорил Трой Дадье. — У советника Боевара, в отличие от генерального директора банка, крепкие нервы и выносливое сердце. Он приложит все усилия, чтобы отразить удары по «ЮвелиБанку» и отстоять честь банковской системы Тезара в целом. Но если я ошибаюсь в своих предположениях, нашего главного финансиста лишат титула посмертно.
Осматриваясь — насколько позволяла осмотреться давящая теснота, — Адэр задумался: не прозевал ли он неприметную щель? Уже решив пойти обратно, поднял глаза на палящее солнце. Взгляд скользнул по отвесному склону, преградившему путь. Внимание привлёк неширокий скальный карниз на высоте трёх-четырёх метров, а что над ним — углубление или ведущий куда-то ход, — увидеть не удалось. Отойти подальше мешала стена.
Адэр заскользил руками по скале, пытаясь найти хоть что-то, за что можно уцепиться. Тяжесть тела переместилась с пяток на носки, мышцы натянулись до предела. В тот миг, когда сомнения готовы были возобладать над решимостью, пальцы нащупали две глубокие выемки с бугорками посередине, словно специально созданные для ладоней. Собрав силы воедино, Адэр упёрся ногами в камень и подтянулся. Держа немалый вес одной рукой, второй нащупал новое углубление, находящееся немного выше. Ещё одно. А вот и карниз. Последний рывок, и Адэр взобрался на ровную площадку. От непривычного напряжения мышцы свело судорогой.
Посмотрел вниз, в тесную каменную шкатулку. Если прыгнуть, можно шею свернуть или голову разбить о скальные выступы. Ещё дольше разглядывал чернеющий провал в горе. Если тропинка закончилась, если выемки в отвесной стене были созданы для того, чтобы взобраться наверх, а спрыгнуть в шкатулку не представляется возможным, значит, это единственный путь в ущелье.
Набрал полные лёгкие воздуха и крикнул. Голос полетел в темень и затих. Адэр сделал несколько шагов и остановился. После солнечного света ослепила темнота. Наконец из полумрака проступили размытые очертания узкого, уводящего в глубь горы коридора.
Адэр не боялся темноты, не испытывал страха перед замкнутым пространством. Волнение вызывала только высота. К ней он питал восторженное уважение. Но сейчас, стоя перед лицом неизвестности, чувствовал предательскую дрожь в теле. Неужели ему, правителю Порубежья, престолонаследнику Тезара, так необходимо идти куда-то, рискуя жизнью? И откуда это глупое и упрямое любопытство, толкающее его на необдуманные поступки?
Все неприятности происходили и происходят с ним только из-за желания что-то кому-то доказать. Может быть, Адэр и сворачивал бы с полпути, но в голове яркими вспышками всегда высвечивались чьи-то ухмылки либо сомнение в чьих-то глазах. И он шёл напролом, зачастую уже жалея о решении идти. Сейчас перед внутренним взором стояло плутоватое лицо Анатана.
Глубоко вздохнув, Адэр шагнул в пещеру.
Скользя рукой по каменной стене, он медленно продвигался вперёд. За первым же поворотом остановился. Его окутала непроглядная темень. И сколько Адэр ни силился, глаза ничего различали. Закрутил головой, подсознательно чувствуя, что он здесь не один: казалось, воздух рассекают невидимые тени. Не отпуская стену, вновь пошёл. Ноги заскользили по острым камням. Резкая боль пронзила ступню. Адэр охнул и схватился за липкую пятку. Обругав Анатана, заставившего скинуть сапоги, вытер ладонь о влажную стену. Немного постоял в нерешительности. Может, вернуться? Но мысли о прыжке в «шкатулку» заставили двинуться дальше.
Вдруг появился тошнотворный запах. Над головой замелькали угадываемые разумом силуэты, обдавая лицо нестерпимым смрадом. Адэр закрыл нос. Не помогло. Желудок сжался, готовый вывернуться наизнанку.
Дорога внезапно пошла резко вверх, и каждый шаг давался с большим трудом. Вскоре Адэр уже на четвереньках карабкался в гору, прижимаясь боком к ледяной стене. Колени и ладони чавкали в слизи и, соскальзывая с острых как лезвие камней, с невыносимой болью разъезжались в стороны. Пропитанный живым гниением каменный коридор давил на глаза. Заложило уши. Желудок взбунтовался. Казалось, ещё немного, и Адэр захлебнётся рвотой.
Он полз, мечтая о глотке свежего воздуха. Боязнь сойти с ума заставляла считать удары сердца. Уже не верилось, что этот подъём когда-нибудь закончится. Он сотню раз повернул бы назад, и плевать на усмешки Анатана, но страх перед безумным прыжком в «шкатулку» гнал вперёд.
Дно пещеры выровнялось. Адэр поднялся на ноги и прислонился к стене. Ладони, ступни и колени жгло огнём. Грудь тяжело вздымалась, заставляя всасывать вонь. Адэр снял рубашку и, скомкав, прижал пропитанную потом ткань к носу.
Вдруг что-то коснулось головы, очень осторожно, словно от лёгкого сквозняка шевельнулась прядь волос. Мягкое кожистое тельце прижалось к плечу. Острые то ли зубы, то ли коготки впились в тело. Мыши! Летучие мыши! Адэра охватил ужас. Он никогда не видел их, но с детства помнил страшилки, которыми пугают друг друга мальчишки. Так вот что за запах его преследовал — мышиные экскременты! Под невидимым сводом послышался шелест, усиливающийся с каждой секундой, словно осенний ветер сорвал с ветвей сухие листья и гнал их прямо на него.
Адэр побежал, скользя ладонью по холодному камню и повинуясь изгибам стены. Впереди раздавался гул, переходящий в грохот. Воздух светлел и становился чище, чувствовалась близость воды. И неумолимо разрастался засевший в сердце страх, хотя казалось, бояться сильнее уже невозможно.
Адэр отпустил стену и пошёл на свет. Резко повернул и чудом не упал — ноги разъехались на мокром камне. Неимоверный шум заставил зажать уши, переливающиеся блики вынудили зажмуриться.
Адэр вжался спиной в скалу, не в силах открыть глаза. Понимая, что ещё чуть-чуть, и разум погрузится в беспросветную тьму, медленно приподнял веки. Он стоял на маленькой полукруглой площадке. Перед ним находился долгожданный выход, но он был перекрыт сплошной стеной воды. Она низвергалась с невероятным, раздирающим ушные перепонки рёвом.
Адэр судорожно соображал: что же делать? Перед ним два пути: либо назад — в смердящий, заполненный мышами коридор, либо вперёд — с тоннами воды, не зная и не видя, что там, внизу. Голову сверлила леденящая мысль: он не умеет нырять с большой высоты.
Чувствуя, как иссякают последние капли решимости, Адэр сделал выбор — вниз, с водой! Набрал полную грудь воздуха. Оторвался от скалы. Разбежался, насколько позволяла ширина площадки. Со всей силы оттолкнулся ногами от края и вытянул вперёд руки. Поток воды чуть было не унёс его с собой. Но могучего рывка хватило, чтобы пролететь сквозь стену. Вынырнув из неё, Адэр ужаснулся — он падал в бурлящий ад.
Сильно ударившись руками, которые он не догадался поднять вверх или прижать к себе, вошёл в воду. Парализовало тело. Глубина затягивала. В глазах закрутились сверкающие спирали. И тут взвыл первобытный инстинкт — во что бы то ни стало сохранить свою жизнь. Адэр устремился к солнцу, колотя руками и ногами. Вкладывая невероятные усилия в каждый взмах, вырвался из холодной воды. Течение подхватило его и понесло туда, где гремело и грохотало.
Вцепившись в торчащий из воды камень, Адэр крутил головой, лихорадочно соображая: куда теперь? Посмотрел вверх. Водопад низвергался с неимоверной высоты. Над площадкой, с которой был совершён прыжок, поток разбивался о скальный карниз и терял мощь. Поэтому ему удалось пролететь сквозь сверкающее полотно воды.
Неподалёку от себя Адэр увидел зеленеющий берег. Но хватит ли духа до него добраться? Руки и ноги окоченели. Пальцы вот-вот расцепятся, и течение понесёт одеревеневшее тело в другую сторону от земли. Адэр стиснул зубы и устремился к манящей зелени.
Он лежал целую вечность, уткнувшись лицом в душистую траву и обнимая вселенную. Восстановив дыхание, встал и, запрокинув голову, издал громогласный вопль. Крик придал силы, а вместе с ней прибавил веры в собственную непобедимость.
Адэр подошёл к краю обрыва. Бешеный восторг заставил упасть на колени. Внизу простиралась долина, окружённая лиловыми скалами. На солнце переливались хрустальные озёра. Возле одной горы виднелось нагромождение валунов. К ним вела тропинка, которая с высоты выглядела как выложенная зигзагами нить. Над зеленеющим долом искрилась радуга, похожая на мостик, перекинутый через пропасть.
Адэр поднялся на ноги. Сбоку ревел водопад, сквозь который он пролетел. Вода слетала дальше, на острые отточенные камни и стремительно падала ещё с одного уступа. Не менее мощные потоки грохотали с другой стороны каньона. Адэр взглянул на тропинку, бегущую через долину: там выход из ущелья.
Он долго осматривался, выискивая спуск. Взгляд привлёк узкий выступ в скале справа, ведущий прямо к водопаду, точнее, за него. Появилось подозрение, что именно там находится площадка для очередного прыжка. Стоя в стороне от пенного потока и глядя вниз, Адэр сообразил, что отталкиваться от площадки надо посередине водопада. Приблизившись к отвесной стене, поставил ногу на выступ. Прижался грудью к нагретому солнцем камню и распластал по нему руки.
Шаг за шагом Адэр приближался к сумасшедшему грохоту, испытывая неодолимое желание зажать уши. Потеря равновесия равносильна смерти — там внизу, за спиной, только нагромождения камней. Казалось, что природа оскалилась в злобной ухмылке, наблюдая за ним и видя его судорожные потуги померяться с ней силами.
Затылок буравили тяжёлые взгляды. Хотелось повернуться к ним лицом. Адэр заставлял ноги делать шаг за шагом, убеждая себя, что всему виной уставшее от потрясений воображение. Но ощущение чужого присутствия не проходило.
Раздался леденящий душу монотонный речитатив, будто десятки — нет, сотни голосов невообразимо низким басом читали молитвы на непонятном языке. Пытаясь вырваться из плена обезумевшего сознания и сконцентрироваться на предстоящем прыжке, Адэр вызывал из памяти образы близких и родных людей, надеясь найти в них поддержку. Отец, сестра, Вилар, Галисия. Лица появлялись, истончались и бесследно исчезали.
В какой-то миг Адэр понял, что сил бороться с искушением не осталось. Сейчас он отпустит из объятий ненавистную скалу, повернётся лицом к затаившейся за спиной опасности и встретится взглядом с мучителями. И вдруг возле уха прошелестело: «Вам так не терпится умереть?»
Перед взором замелькали вспышки: серая, чёрная, красная, синяя, и замер сочный изумрудный цвет. И голос: «Я не думала, что вы так быстро сдадитесь».
Адэр стиснул зубы. В ушах щёлкнуло… Перед лицом скала, покрытая ажуром мелких трещин, а сзади ревёт вода, вызывая не страх, а сумасшедший экстаз. Плевать, что под ногами нет площадки! Плевать, что прыгать придётся вперёд спиной! В жизни есть вещи пострашнее.
Адэр присел, насколько позволили упирающиеся в скалу колени, и пружиной влетел в лавину.
Ноги несли его по тропинке, петляющей между валунами. Дикий восторг горланил победную песню. Перед резким поворотом Адэр повернулся к ущелью Испытаний лицом и низко поклонился. Частичка таинственного мира навсегда поселилась в его сердце.
Дорожка вывела на очередное плато. С двух сторон теснились горы. Впереди — обрыв, внизу — круглая каменная чаша с неподвижной чёрной водой. Это выход? Скользнув взглядом вдоль подножия скалы, Адэр заметил в тени серебристый автомобиль и машину охраны. Анатан и охранители, задрав головы, смотрели на него. Сердце радостно забилось — выход!
Он стоял над крутым обрывом. Багровое солнце слепило глаза, морской ветер перебирал волосы. Вот бы расправить плечи, взмахнуть руками и оттолкнуться от земли. Подняться на головокружительную высоту и сорваться вниз. Свобода выбора, свобода полёта.
Адэр расправил плечи. Взмахнул руками. Оттолкнулся от земли. Вот он — долгожданный полёт…
Часть 34
***
На рассвете в замках государственных мужей зазвонили телефоны. Безликие, невыразительные голоса передали требование короля в срочном порядке явиться во дворец.
Войдя в зал Совета, Трой Дадье увидел нескольких советников, успевших приехать раньше него. Моган восседал во главе стола и с угрюмым видом читал документы; листы в его руках подрагивали. Трой не помнил, чтобы король прилюдно выказывал волнение и уж тем более нарушал дворцовый этикет — он всегда входил в зал последним и первым его покидал. Дадье кивнул коллегам, занял место по правую руку от Могана и приготовился к неприятностям.
Наконец пустующих кресел не осталось. Великий отложил листы, дал знак секретарю и сжал подлокотники с такой силой, что казалось, сейчас затрещит дерево.
Секретарь побежал вокруг стола, раскладывая перед советниками бумаги.
— Этот документ я получил час назад. В течение дня его получат главные финансисты всех стран, — сказал Моган.
Трой взял копию отчёта международных наблюдателей об инспекции приисковых отделений «ЮвелиБанка» в Порубежье и с жадностью заскользил взглядом по строчкам.
— Пахнет международным скандалом, — раздался чей-то голос.
— Единичный случай — не повод для скандала, — возразил советник по финансовым вопросам и рывком ослабил узел на галстуке.
Великий занёс кулак над столом, но в последний миг разжал пальцы и медленно опустил руку на лист.
— Вы идиот, советник Боевар? Тридцать два драгоценных камня незаконно осели сразу в шести приисковых отделениях банка! За один день! — говорил он, сминая документ в руке. — И это единичный случай? А за двадцать лет… Ну-ка, навскидку. Сто шестьдесят тысяч камней!
— Сомневаюсь, что чиновники воровали все двадцать лет.
Моган направил на главного финансиста жалящий взгляд:
— А сколько?
— Сто шестьдесят тысяч камней — это не шутка. Их при всём желании не спрячешь. Ещё и где — в Порубежье!
— Мелкие чиновники — всего лишь рыбки-верховодки, потому так легко и попались, — отозвался главный судья. — Щука прячется намного глубже.
— Абсолютно с вами согласен, — подключился к разговору советник по правоохранительным вопросам. — И опыт подсказывает, что из длинной цепи, которая ведёт к этой щуке, большинство звеньев уже исчезло.
— У меня был целый час на раздумья, а потому расскажу, как будут развиваться события дальше, — произнёс Моган. — Чиновников приисковых отделений доставят в следственный комитет живыми и невредимыми. Повторяю. Живыми! В «ЮвелиБанке» будет назначена временная администрация. Совет директоров банка по собственному желанию передаст государству полный пакет акций и добровольно погасит все убытки, которые понесла казна Тезара за двадцать лет и казна Порубежья за два с половиной месяца. Генеральный директор банка и мой советник по финансовым вопросам не перенесут позора. Один скончается от сердечного приступа, второй покончит жизнь самоубийством.
Холёное лицо Боевара вытянулось, покраснело, побелело. Казалось, ещё секунда, и советник упадёт замертво.
— Следствием будут установлены виновные, — продолжил Великий. — После суда они по ошибке окажутся в одной камере с психопатами. Всё произойдёт именно в такой последовательности.
— Мой правитель, — проговорил Трой Дадье. — У советника Боевара, в отличие от генерального директора банка, крепкие нервы и выносливое сердце. Он приложит все усилия, чтобы отразить удары по «ЮвелиБанку» и отстоять честь банковской системы Тезара в целом. Но если я ошибаюсь в своих предположениях, нашего главного финансиста лишат титула посмертно.
